Страница:
В действительности армии фронта располагались в двух отдаленных друг от друга значительным пространством группах: одна группа, состоящая из 14-й и 13-й армий, фронтом на юг и юго-восток, и другая группа, состоящая из 8-й армии и корпуса Буденного, фронтом на юго-запад. Расстояние между внутренними флангами этих групп превышало 130 км. И в этом разрыве, не заполненном красными ничем (кроме слабого отряда Фабрициуса, который жался к левому флангу 13-й армии), действовали весьма крупные силы белых - конный корпус Шкуро.
Срезать такой клин было бы бесплодным занятием, тем более что направления ударных групп, как мы уже говорили, были далеки от оснований этого «клина».
Преследование. С 23 октября, когда фактически начался решительный отход белых, до 9 января, когда был прочно занят Ростов, красные войска прошли свыше 750 км, продвигаясь в сутки в среднем на 10 км. Преследование это отличалось той характерной особенностью, что во время продвижения наступающие войска непрерывно наносили крупные поражения белым. И если, несмотря на полнейшую настойчивость, проявленную красным командованием в организации преследования и в проведении своей основной идеи до конца, части Добровольческой армии все же сумели соединиться с донцами и отступить за Ростов, то состояние их, количественное и качественное, было таково, что дальнейшая борьба с ними не представляла бы значительных трудностей, если бы не крайне тяжелые условия, в которых находились части самого наступающего Войска.
В октябре 1919 г. белые, как мы указывали, имели в Добровольческой армии свыше 27 000 бойцов, около 300 орудий и свыше 1000 пулеметов. В январе 1920 г. та же армия, сведенная распоряжением Деникина в корпус, насчитывала не более 8000 бойцов при 50 орудиях и 200 пулеметах, причем и эти оставшиеся бойцы были в сильнейшей степени разложены и не представляли собой сколько-нибудь боеспособной силы. Такой результат стратегического преследования объясняется прежде всего, тем, что добровольцы отступали не на свою базу, каковой в действительности не имелось вовсе, и с каждым шагом отхода они все более и более теряли лицо реальной боевой силы. Условия времени года, страшная эпидемия тифа (уже к 1 декабря в лечебных заведениях военно-санитарного ведомства Юга России состояло 42 733 раненых и больных) и наличие крупнейших повстанческих движений в том тылу, куда отступали белые, дополняли ту цепь оперативных неудач, которые привели белую армию в столь плачевное состояние.
Насколько бы тяжело ни было положение красных, армий, которые, пройдя с боями те же 750 км, не получая значительных подкреплений, попали в полосу, зараженную тифом, и лишились железнодорожной связи с центрами (разрыв между армиями и центром превышал 400 км), - боевой дух войск, их готовность к дальнейшей борьбе обеспечили красному командованию полное завершение разгрома деникинщины в ближайший промежуток времени и переход к разрешению новых сложных политических, стратегических и оперативных проблем в борьбе с другим уже противником.
Раздел четвертый. Общие заключения и выводы
Срезать такой клин было бы бесплодным занятием, тем более что направления ударных групп, как мы уже говорили, были далеки от оснований этого «клина».
Преследование. С 23 октября, когда фактически начался решительный отход белых, до 9 января, когда был прочно занят Ростов, красные войска прошли свыше 750 км, продвигаясь в сутки в среднем на 10 км. Преследование это отличалось той характерной особенностью, что во время продвижения наступающие войска непрерывно наносили крупные поражения белым. И если, несмотря на полнейшую настойчивость, проявленную красным командованием в организации преследования и в проведении своей основной идеи до конца, части Добровольческой армии все же сумели соединиться с донцами и отступить за Ростов, то состояние их, количественное и качественное, было таково, что дальнейшая борьба с ними не представляла бы значительных трудностей, если бы не крайне тяжелые условия, в которых находились части самого наступающего Войска.
В октябре 1919 г. белые, как мы указывали, имели в Добровольческой армии свыше 27 000 бойцов, около 300 орудий и свыше 1000 пулеметов. В январе 1920 г. та же армия, сведенная распоряжением Деникина в корпус, насчитывала не более 8000 бойцов при 50 орудиях и 200 пулеметах, причем и эти оставшиеся бойцы были в сильнейшей степени разложены и не представляли собой сколько-нибудь боеспособной силы. Такой результат стратегического преследования объясняется прежде всего, тем, что добровольцы отступали не на свою базу, каковой в действительности не имелось вовсе, и с каждым шагом отхода они все более и более теряли лицо реальной боевой силы. Условия времени года, страшная эпидемия тифа (уже к 1 декабря в лечебных заведениях военно-санитарного ведомства Юга России состояло 42 733 раненых и больных) и наличие крупнейших повстанческих движений в том тылу, куда отступали белые, дополняли ту цепь оперативных неудач, которые привели белую армию в столь плачевное состояние.
Насколько бы тяжело ни было положение красных, армий, которые, пройдя с боями те же 750 км, не получая значительных подкреплений, попали в полосу, зараженную тифом, и лишились железнодорожной связи с центрами (разрыв между армиями и центром превышал 400 км), - боевой дух войск, их готовность к дальнейшей борьбе обеспечили красному командованию полное завершение разгрома деникинщины в ближайший промежуток времени и переход к разрешению новых сложных политических, стратегических и оперативных проблем в борьбе с другим уже противником.
Раздел четвертый. Общие заключения и выводы
Рассмотренный нами период гражданской войны представляет одну из наиболее ярких ее страниц, насыщенных богатейшим содержанием, основную суть которого мы старались выявить с возможной последовательностью. Нам остается подвести некоторые итоги и сделать выводы под углом зрения такой оценки минувшего опыта, какая позволила бы облегчить понимание условий ведения борьбы в будущем.
Пролетарское государство при ведении борьбы за свое существование в будущем никогда уже не будет находиться в условиях, буквально совпадающих с условиями эпохи 1917-1920 гг. Иная будет расстановка сил, иное сплетение политико-экономических факторов, иная организационная структура армий и техническая ее база. Но тем не менее воля пролетариата к победе останется неизменной, в той же степени будет иметь место резкий классовый антагонизм между рабочим классом и буржуазией. И характер будущей борьбы пролетарской республики с тем или иным капиталистическим государством рисуется нам в виде той же гражданской войны, которая будет вестись с полным энтузиазмом, решительностью и стремлением довести ее до победного конца, но на неизмеримо более высокой технической базе и при более благоприятной для пролетариата расстановке классовых сил.
Чтобы избежать по возможности повторений тех выводов, которые мы делали в процессе изложения по каждой отдельной главе и этапам борьбы, мы будем в наших общих выводах пользоваться методом параллельного сопоставления действий и событий как на стороне красных армий, так и на стороне противника. В основном выводы сводятся к следующему.
Руководимая мощной и монолитной коммунистической партией, этим авангардом рабочего класса, советская власть твердо шла по одному определенному пути, все подчиняя одной цели, одному стремлению - преодолеть все препятствия, стоящие на пути к окончательному и твердому установлению власти рабочего класса.
«Военный коммунизм» был единственно возможной системой пролетарской политики в стране, вынужденной уже с первых дней своего существования вести ожесточенную борьбу на внешних фронтах и одновременно подавлять многочисленные контрреволюционные эсеровско-кулацкие восстания внутри государства. Благодаря именно этой системе удалось осуществить мощное строительство вооруженных сил, поддерживать и питать борьбу на фронтах, снабжать продовольствием - худо ли, хорошо ли - рабочие центры и установить прочную связь с бедняцкой частью крестьянства.
Героические усилия проявил рабочий класс для поддержания промышленности, преодолевая неслыханные трудности в борьбе с разрухой, рядом кризисов, голодом; ценой тягчайших, невиданных жертв он крепил боевую мощь своих вооруженных сил.
Огромное влияние на ход борьбы и в значительной мере на ее результаты оказал процесс классового расслоения деревни, правда, запоздавший на Украине и на Дону. Если еще весной и летом 1919 г. середняцкая группа крестьянства проявляла значительные колебания, то к осени, получив наглядный урок контрреволюционного режима белых, основная масса крестьянства активно выступила в защиту советской власти.
Таким образом, мы имеем на красной стороне единство целей и борьбы под руководством коммунистической партии, напряженную борьбу с промышленным кризисом, установление правильных взаимоотношений с крестьянством с опорой на бедняцкую его часть и союз с огромной массой середняков.
Что же мы видим на противоположной стороне? Прежде всего - отсутствие единства внутри южной контрреволюции, конгломерат государственных образований, партий, групп и группировок при полной неясности, а иногда и разнородности целей борьбы; крайнюю неопределенность будущности всех новых государственных образований; резкую враждебность и разнородность элементов, составлявших организм белой власти Юга России; шатания и разброд во всех областях внутренней политики; неумение справиться с вопросами налаживания промышленности, торговли и внешних сношений; наконец, полную неопределенность в земельном вопросе.
Таковы основные черты лица белой власти, которые говорят сами за себя.
И в этом мы видим первую и основную причину полного разгрома деникинщины в ноябре - декабре 1919 г. Весь дальнейший период существования власти Юга России явился только мучительной и затяжной агонией.
Красное командование, исходя из того же принципа необходимости полного уничтожения противника, задавалось во все периоды и при всех положениях именно этой же целью. Мы уже видели, что из этого выходило.
Таким образом, мы должны отметить, что планы красной стороны с января по октябрь 1919 г., имея чрезвычайно активный и широкий характер, исходили из неверной оценки конкретной обстановки и ставили не отвечающие действительности цели. Мы достаточно уделили внимания вопросу о том, насколько целесообразно и возможно было ставить армиям Южного фронта задачу нанесения удара через Донскую область при разгроме Деникинских сил. Возвращаться к этому обстоятельству нет надобности; ограничимся только следующим. Никто не гарантирован от совершения тех или иных ошибок. Исходя из ряда, на наш взгляд, неверных предпосылок, главное командование предприняло наступление летом 1919 г. с целью главным образом разгрома экономической базы Добровольческой армии - Кубани. Игнорировать живую силу - Добровольческую армию - было ошибкой политической и оперативной. Однако основная беда по нашему мнению, заключалась не столько в принятии ошибочного плана действий, сколько в том, что, когда эта ошибочность со всей очевидностью стала уже бесспорной для всех, когда не оставалось уже никакой решительно уверенности в целесообразности дальнейшего продвижения 9-й и 10-й армий на юг и в возможности достижения намеченной операцией каких-либо результатов - главное командование придерживалось своей старой идеи, настойчиво пытаясь гнать вперед 9-ю и 10-ю армии через Донскую область.
Посмотрим теперь, как обстоит вопрос с обеспечением планов сторон (политическим и стратегическо-оперативным).
Надо признать, что характерной чертой всех планов белой стороны является отсутствие хотя бы намека на политическое его обеспечение. Конечно, это обстоятельство вытекало прежде всего из самого существа деникинщины. Свой «Московский поход», по времени относящийся к июлю, когда белые армии постепенно теряли свой однородный классовый состав и принимали, увеличиваясь количественно, иной качественный облик, Деникин начал без всякого политического обеспечения. Самых основных и настоятельных требований этого порядка он не выполнял и не желал с ними считаться, что выразилось хотя бы в том, что он требовал от Донского казачества рокировки к западу от границ Донской области и дальнейшего наступления на север. Однако и в узко-оперативном смысле Деникин не проявлял должной заботливости, и если первые его планы (начало 1919 г.) имели под собой реальную почву (в отношении расстановки сил и характера поставленных им задач), то «Московская директива» характеризуется именно своей беспочвенностью, нереальностью задач. Кроме того, она не устанавливала даже определенного исходного для операции положения, вследствие чего эта директива должна быть расценена как отрицательный образец стратегического руководства войсками, как пример отсутствия внимания к вопросам обеспечения намечаемых действий.
С этой точки зрения большой интерес представляет оценка «Московского похода» генералом Врангелем. Он пишет:
Мы видим, таким образом, какое громадное значение приобретают вопросы обеспечения всякой операции, а в условиях гражданской воины с особой настойчивостью выдвигаются требования серьезного и надежного политического обеспечения предстоящих действий.
Это обстоятельство поставило впоследствии в весьма затруднительное положение наши части, вынудило совершать сложнейшие маневры, тратить время на излишние и тяжелые переходы и рокировки. В результате этого, упустив долгое время и дав усилиться донцам на своем левом крыле за счет появившегося нового противника в лице Добровольческой армии, красные части терпят ряд поражений и вынуждаются к тяжелому, длительному отходу. К тому же пренебрежение географическими данными (начертание рек, моменты их вскрытия, состояние путей и пр.) не могло пройти безнаказанным, а ряд крупных и мелких ошибок политического характера в тылу (Донская область) довершил цепь причин наших поражений и поставил красных в июле месяце в то положение, в каком они находились до начала предпринятого в начале зимы наступления. Необходимо повторить еще раз, что ошибки; совершенные за этот период, в той или иной степени могут найти свое оправдание. Но никоим образом не может быть оправдано то положение, что мы сейчас же после жестокой расплаты за них повторяем их вновь, и нашим частям вновь ставится задача наступления через Донскую область.
Отметим следующее обстоятельство. Донская область должна быть отнесена к числу тех территорий, а Донская армия - к числу тех армий, кои сильны своими оборонительными свойствами. Нам кажется неоспоримой - и мы это подчеркивали в нашем труде не раз - полная безнадежность требовать от Донской армии наступления, ибо эта армия не имела по существу ни импульса, ни желания выходить за пределы своей области, но зато была весьма активна в обороне. И вместо того, чтобы оставить против нее слабые заслоны (с некоторой поправкой на кубанские части, оперировавшие вдоль Волги) и сосредоточить максимум своих сил на центральном участке против Добровольческой армии, мы располагаем сильнейшую группировку своих сил против Донской армии (ставя этой группировке наступательные задачи), а слабейшую - против добровольцев. За это мы жесточайшим образом и платимся.
Что же происходит в дальнейшем? Наше наступление, начавшись 15 августа, захлебнулось уже в самом начале сентября - это на второстепенном вспомогательном направлении; на главном же направлении оно вообще не развивалось, если не считать продвижения 10-й армии. Заметим, что успехи этой последней никакого существенного значения не имели, ибо соседняя справа от нее 9-я армия не была в состоянии наступать против донских частей. Положение стало явно безнадежным для всей предпринятой операции. Момент настоятельно требовал резкой перемены решения и перенесения центра тяжести борьбы на центральное направление. Мы утверждаем, что возможности для этого были. На Курское (или хотя бы на Воронежское) направление надо было гнать все резервы из глубокого тыла, и сюда же надо было переводить конницу Буденного или Думенко. Но вместо этого принимается половинчатое робкое решение о переброске Латышской дивизии в район к северо-западу от Орла. С какой целью? Чтобы заткнуть дыру, которая в скором времени должна была создаться на фронте 13-й армии и которая могла быть предвидена заранее? Или для наложения «пластыря», употребляя довольно неопределенное выражение автора труда «Как сражалась революция»? А Буденному в то же время ставится задача по-прежнему содействовать главному удару и помогать выходу 10-й армии к Царицыну, а 9-й к Дону. Даже в самом начале октября главное командование в полном идейном контакте с командующими Южным и Юго-Восточным фронтами настойчиво требует той же деятельности от Буденного, оставляя по-прежнему центр тяжести всей борьбы с Деникиным на Юго-Восточном фронте. И только самовольное появление Буденного в районе восточнее Воронежа вопреки воле главного и фронтового командования, которое бросало его на юго-запад от Богу-чара, дает возможность новому командованию Южным фронтом перенести центр тяжести борьбы на свой фронт.
Таким образом, красной нитью через весь этот период боевого руководства действиями войск наших армий проходит отсутствие учета или нежелание учесть сделанные ошибки, несмотря на то, что действительность на каждом шагу кричала о необходимости их исправления.
Последовавший затем период боевой деятельности войск Южного фронта характеризуется наличием ряда сложных и острых моментов. Новое фронтовое командование застало уже образовавшуюся группировку войск, имея ударную группу у Карачова, а корпус Буденного у Воронежа. Изменить создавшуюся расстановку сил - у фронтового командования не было ни времени, ни возможностей. Оставалось лишь поставить задачи соединениям.
Белые имели сильнейшую группировку именно на Карачовском (Брянском) направлении и слабейшую на Орловском (схема 11). Командование фронтом с одобрения главкома дает своей ударной группе направление на Фатеж - Малоархангельск. Но очень скоро выявляется невозможность продолжения этого наступления, ибо фланги этой группы оказываются обнаженными, и Латышская дивизия с приданными ей частями вынуждена действовать совершенно изолированно. Тогда командующий фронтом решает бить обе группы по частям: сначала нанести удар по Корниловской дивизии и взять обратно Орел, а затем, уже совместно с прочими частями фронта, бить по сильнейшей группировке (дроздовцы, самурцы и т.д.). Для этого ударной группе дается направление на Еропкино. Мы уже говорили об огромном политическом значении потери нами Орла. Вернуть его надо было во что бы то ни стало, и жизнь подтвердила всю логичность, всю неизбежность указанного поворота ударной группы и полную невозможность иного образа действий. Впрочем, результаты красноречиво говорят сами за себя. Белый фронт дрогнул, и с 23-25 октября Добровольческая армия уже отходит, а начавшееся развитие успеха красной конницы под Воронежем ускорило процесс поражения белых. Последовавший затем период преследования привел в конечном счете к полной победе красного оружия.
Части белых армий во многих случаях действовали очень удачно. Офицерские части дрались упорно и ожесточенно, а наличие крупных конных частей, особенно в первый период кампании 1919 г., давало в руки белых неоценимое преимущество над красными войсками, ибо позволяло в широкой степени применять маневрирование, создавать превосходство в силах в момент, когда этого менее всего ожидали, и сводить на нет достигнутые перед тем красными успехи. Однако свое преимущество белые использовали часто не по нужному направлению. Мы уже указывали, что продвигаться на север весной было излишним, и белые имели все основания попытаться закончить борьбу в пределах Донской области. Но плохая политика определяла собой плохую стратегию, и белые испытали на своей шкуре все невыгоды последней. Бесконечное расползание в пространстве (Днепр - Волга) при отсутствии должного количества сил ни в какой степени не способствовало дальнейшему продвижению в центре, а правый фланг был безнадежен в отношении успеха. Однако что касается боевой деятельности Добровольческой армии, то мы должны признать за ней ряд крупных успехов и подчас весьма умелые действия. Начиная с ликвидации группы Селивачева у Купянска и блестящего применения здесь конного маневра, дальнейшие действия Добровольческой армии протекают в строгой последовательности и соответствии с поставленными ей по «Московской директиве» задачами. Армия прорывает фронт у Курска и незамедлительно приступает к обеспечению дальнейшего своего продвижения, расширяя этот прорыв до стратегических размеров и проявляя нужную заботливость об обоих своих флангах. Но по мере продвижения к Орлу левый фланг постепенно начинает выпадать из внимания командующего Добровольческой армией, и это обстоятельство сыграло гибельную для всей операции роль. Начавшееся с отходом разложение армии приостановить уже не удалось, и белые отходили почти без серьезных попыток оказать сопротивление, если не считать Тимского эпизода, значение которого мы уже отмечали. При той картине морального упадка армии, которая нами описана в предыдущих главах, ничто уже не могло спасти белых; даже переброска кубанских частей с Царицынского участка не могла повлиять на ход событий, и белые продолжали безнадежно отходить. Следует, однако, по справедливости отметить, что Деникин, вовремя разгадавший основную идею красных о разделении его армий на две части, сумел, несмотря на катастрофическое положение своих войск и безупречную деятельность нашей конницы, вывести войска из-под ударов и хоть с жалкими остатками уйти за реку Дон.
Пролетарское государство при ведении борьбы за свое существование в будущем никогда уже не будет находиться в условиях, буквально совпадающих с условиями эпохи 1917-1920 гг. Иная будет расстановка сил, иное сплетение политико-экономических факторов, иная организационная структура армий и техническая ее база. Но тем не менее воля пролетариата к победе останется неизменной, в той же степени будет иметь место резкий классовый антагонизм между рабочим классом и буржуазией. И характер будущей борьбы пролетарской республики с тем или иным капиталистическим государством рисуется нам в виде той же гражданской войны, которая будет вестись с полным энтузиазмом, решительностью и стремлением довести ее до победного конца, но на неизмеримо более высокой технической базе и при более благоприятной для пролетариата расстановке классовых сил.
Чтобы избежать по возможности повторений тех выводов, которые мы делали в процессе изложения по каждой отдельной главе и этапам борьбы, мы будем в наших общих выводах пользоваться методом параллельного сопоставления действий и событий как на стороне красных армий, так и на стороне противника. В основном выводы сводятся к следующему.
Вопросы политико-экономического порядка
Две системы, две диктатуры противостояли друг другу: диктатура пролетариата и власть военного диктатора, выдвинутого буржуазно-помещичьей и кулацкой контрреволюцией.Руководимая мощной и монолитной коммунистической партией, этим авангардом рабочего класса, советская власть твердо шла по одному определенному пути, все подчиняя одной цели, одному стремлению - преодолеть все препятствия, стоящие на пути к окончательному и твердому установлению власти рабочего класса.
«Военный коммунизм» был единственно возможной системой пролетарской политики в стране, вынужденной уже с первых дней своего существования вести ожесточенную борьбу на внешних фронтах и одновременно подавлять многочисленные контрреволюционные эсеровско-кулацкие восстания внутри государства. Благодаря именно этой системе удалось осуществить мощное строительство вооруженных сил, поддерживать и питать борьбу на фронтах, снабжать продовольствием - худо ли, хорошо ли - рабочие центры и установить прочную связь с бедняцкой частью крестьянства.
Героические усилия проявил рабочий класс для поддержания промышленности, преодолевая неслыханные трудности в борьбе с разрухой, рядом кризисов, голодом; ценой тягчайших, невиданных жертв он крепил боевую мощь своих вооруженных сил.
Огромное влияние на ход борьбы и в значительной мере на ее результаты оказал процесс классового расслоения деревни, правда, запоздавший на Украине и на Дону. Если еще весной и летом 1919 г. середняцкая группа крестьянства проявляла значительные колебания, то к осени, получив наглядный урок контрреволюционного режима белых, основная масса крестьянства активно выступила в защиту советской власти.
Таким образом, мы имеем на красной стороне единство целей и борьбы под руководством коммунистической партии, напряженную борьбу с промышленным кризисом, установление правильных взаимоотношений с крестьянством с опорой на бедняцкую его часть и союз с огромной массой середняков.
Что же мы видим на противоположной стороне? Прежде всего - отсутствие единства внутри южной контрреволюции, конгломерат государственных образований, партий, групп и группировок при полной неясности, а иногда и разнородности целей борьбы; крайнюю неопределенность будущности всех новых государственных образований; резкую враждебность и разнородность элементов, составлявших организм белой власти Юга России; шатания и разброд во всех областях внутренней политики; неумение справиться с вопросами налаживания промышленности, торговли и внешних сношений; наконец, полную неопределенность в земельном вопросе.
Таковы основные черты лица белой власти, которые говорят сами за себя.
И в этом мы видим первую и основную причину полного разгрома деникинщины в ноябре - декабре 1919 г. Весь дальнейший период существования власти Юга России явился только мучительной и затяжной агонией.
Оперативные планы сторон
Раньше мы уже установили, что целью гражданской войны всегда является и будет являться не создание условий, вынуждающих одну из сторон к прекращению борьбы, а полное уничтожение живой силы противника с окончательным разгромом его баз, ибо нет никаких практических возможностей к сожительству таких двух взаимно исключающих систем, какими, например, были в прошлую гражданскую войну советская власть и деникинщина. Мы можем считать, что принцип этот в полной мере учитывался той и другой стороной, но выводы отсюда были далеко не всегда верны. В частности, Деникин считал возможным уничтожение большевизма, а вместе с тем и режима советской власти путем захвата Москвы. Ему казалось, что если белые войска хоть ниткой дотянутся до красной столицы, то советская власть должна пасть немедленно и окончательно. В этом - одна из коренных ошибок Деникина. Нам представляется несомненным, что в случае благоприятного для белых исхода октябрьских боев, дальнейшего их продвижения и даже занятия ими Москвы - положение красных армий при всей его трудности было бы все же далеко не безнадежным. Сдача столицы ни в какой степени не определяла окончательно падения советской власти, и борьба продолжалась бы с еще большим ожесточением. А между тем Деникин так распределил свои силы и давал им такие задачи, что дальше Москвы продолжать борьбу для них едва ли представилось бы возможным. Белые имели бы несравненно больше шансов на успех, если бы, воспользовавшись временным ослаблением красных армий весной 1919 г. и враждебным отношением к советской власти значительной части казачества в занятой красными войсками территории Донской области, они попытались действительно разбить наши войска, а не только преследовать их, давая им уходить от ударов и ослабляя свои собственные силы с каждым шагом продвижения вперед.Красное командование, исходя из того же принципа необходимости полного уничтожения противника, задавалось во все периоды и при всех положениях именно этой же целью. Мы уже видели, что из этого выходило.
Таким образом, мы должны отметить, что планы красной стороны с января по октябрь 1919 г., имея чрезвычайно активный и широкий характер, исходили из неверной оценки конкретной обстановки и ставили не отвечающие действительности цели. Мы достаточно уделили внимания вопросу о том, насколько целесообразно и возможно было ставить армиям Южного фронта задачу нанесения удара через Донскую область при разгроме Деникинских сил. Возвращаться к этому обстоятельству нет надобности; ограничимся только следующим. Никто не гарантирован от совершения тех или иных ошибок. Исходя из ряда, на наш взгляд, неверных предпосылок, главное командование предприняло наступление летом 1919 г. с целью главным образом разгрома экономической базы Добровольческой армии - Кубани. Игнорировать живую силу - Добровольческую армию - было ошибкой политической и оперативной. Однако основная беда по нашему мнению, заключалась не столько в принятии ошибочного плана действий, сколько в том, что, когда эта ошибочность со всей очевидностью стала уже бесспорной для всех, когда не оставалось уже никакой решительно уверенности в целесообразности дальнейшего продвижения 9-й и 10-й армий на юг и в возможности достижения намеченной операцией каких-либо результатов - главное командование придерживалось своей старой идеи, настойчиво пытаясь гнать вперед 9-ю и 10-ю армии через Донскую область.
Посмотрим теперь, как обстоит вопрос с обеспечением планов сторон (политическим и стратегическо-оперативным).
Надо признать, что характерной чертой всех планов белой стороны является отсутствие хотя бы намека на политическое его обеспечение. Конечно, это обстоятельство вытекало прежде всего из самого существа деникинщины. Свой «Московский поход», по времени относящийся к июлю, когда белые армии постепенно теряли свой однородный классовый состав и принимали, увеличиваясь количественно, иной качественный облик, Деникин начал без всякого политического обеспечения. Самых основных и настоятельных требований этого порядка он не выполнял и не желал с ними считаться, что выразилось хотя бы в том, что он требовал от Донского казачества рокировки к западу от границ Донской области и дальнейшего наступления на север. Однако и в узко-оперативном смысле Деникин не проявлял должной заботливости, и если первые его планы (начало 1919 г.) имели под собой реальную почву (в отношении расстановки сил и характера поставленных им задач), то «Московская директива» характеризуется именно своей беспочвенностью, нереальностью задач. Кроме того, она не устанавливала даже определенного исходного для операции положения, вследствие чего эта директива должна быть расценена как отрицательный образец стратегического руководства войсками, как пример отсутствия внимания к вопросам обеспечения намечаемых действий.
С этой точки зрения большой интерес представляет оценка «Московского похода» генералом Врангелем. Он пишет:
«К приезду главкомандующего в город Царицын я с генералом Юзефовичем составили подробный доклад, предлагая дальнейший план действий. Впредь до завершения операции войск генерала Эрдели - овладение Астраханью и нижним плесом Волги, что дало бы возможность войти в реку нашей Каспийской флотилии - дальнейшее наступление на север, при отсутствии меридиональных дорог и необеспеченности тыла армии, представлялось трудно выполнимым...
Безостановочное, стремительное наступление Донской и Добровольческой армий, при чрезвычайной растяжке нашего фронта, при полном отсутствии резервов и совершенной неорганизованности тыла, представлялось опасным. Мы предлагали главнокомандующему временно закрепиться на сравнительно коротком и обеспеченном на флангах крупными водными преградами фронте Царицын - Екатеринослав и, выделив из Кавказской армии часть сил для действия в юго-восточном направлении, с целью содействия Астраханской операции, сосредоточить в районе Харькова крупную конную массу: 3-4 корпуса. В дальнейшем действовать конной массой по кратчайшим к Москве направлениям, нанося удары в тыл, укомплектовывать и разворачивать части, создавать свободные резервы, строить в тылу укрепленные узлы сопротивления. Все эти соображения мы изложили каждый в отдельном рапорте, которые и вручили главнокомандующему. Генерал Деникин, выслушав нас и принимая от нас рапорты, усмехнулся: «Ну, конечно, первыми хотите попасть в Москву...»
Вместе с тем для меня было ясно, что чудесно воздвигнутое генералом Деникиным здание зиждется на песке. Мы захватили огромное пространство, но не имели сил для удержания его за собой. На огромном, изогнутом дугой к северу фронте вытянулись жидким кордоном наши войска. Сзади ничего не было, резервы отсутствовали. В тылу не было ни одного укрепленного узла сопротивления. Между тем противник твердо придерживался принципа сосредоточения сил на главном направлении и действий против живой силы врага».В этом отношении планы красной стороны, несомненно, в гораздо большей степени отвечают требованиям политического обеспечения. Августовская операция при всей ее оперативной нелогичности была в политическом отношении обеспечена вполне удовлетворительно. Но ни расстановка сил, ни их взаимная группировка в августовской операции не отвечали цели, а желание одним прыжком разрешить поставленные задачи сыграло плачевную роль в судьбах самой операции, причем это обстоятельство сказалось в самом непосредственном будущем. Наконец, осеннее наступление Южфронта, начавшееся почти без всякой оперативной паузы, было, насколько это оказалось возможным, обеспечено в политическом отношении, а для оперативного обеспечения, несмотря на трудность, были также использованы все возможности.
Мы видим, таким образом, какое громадное значение приобретают вопросы обеспечения всякой операции, а в условиях гражданской воины с особой настойчивостью выдвигаются требования серьезного и надежного политического обеспечения предстоящих действий.
Действия сторон
Безрезультатность наших усилий и жертв за зимний период 1918-1919 гг. в значительной степени обусловливается ошибочным избранием политико-стратегического объекта и ничем не оправдываемым пренебрежением к такому важнейшему во всех отношениях району, как Донбасс.Это обстоятельство поставило впоследствии в весьма затруднительное положение наши части, вынудило совершать сложнейшие маневры, тратить время на излишние и тяжелые переходы и рокировки. В результате этого, упустив долгое время и дав усилиться донцам на своем левом крыле за счет появившегося нового противника в лице Добровольческой армии, красные части терпят ряд поражений и вынуждаются к тяжелому, длительному отходу. К тому же пренебрежение географическими данными (начертание рек, моменты их вскрытия, состояние путей и пр.) не могло пройти безнаказанным, а ряд крупных и мелких ошибок политического характера в тылу (Донская область) довершил цепь причин наших поражений и поставил красных в июле месяце в то положение, в каком они находились до начала предпринятого в начале зимы наступления. Необходимо повторить еще раз, что ошибки; совершенные за этот период, в той или иной степени могут найти свое оправдание. Но никоим образом не может быть оправдано то положение, что мы сейчас же после жестокой расплаты за них повторяем их вновь, и нашим частям вновь ставится задача наступления через Донскую область.
Отметим следующее обстоятельство. Донская область должна быть отнесена к числу тех территорий, а Донская армия - к числу тех армий, кои сильны своими оборонительными свойствами. Нам кажется неоспоримой - и мы это подчеркивали в нашем труде не раз - полная безнадежность требовать от Донской армии наступления, ибо эта армия не имела по существу ни импульса, ни желания выходить за пределы своей области, но зато была весьма активна в обороне. И вместо того, чтобы оставить против нее слабые заслоны (с некоторой поправкой на кубанские части, оперировавшие вдоль Волги) и сосредоточить максимум своих сил на центральном участке против Добровольческой армии, мы располагаем сильнейшую группировку своих сил против Донской армии (ставя этой группировке наступательные задачи), а слабейшую - против добровольцев. За это мы жесточайшим образом и платимся.
Что же происходит в дальнейшем? Наше наступление, начавшись 15 августа, захлебнулось уже в самом начале сентября - это на второстепенном вспомогательном направлении; на главном же направлении оно вообще не развивалось, если не считать продвижения 10-й армии. Заметим, что успехи этой последней никакого существенного значения не имели, ибо соседняя справа от нее 9-я армия не была в состоянии наступать против донских частей. Положение стало явно безнадежным для всей предпринятой операции. Момент настоятельно требовал резкой перемены решения и перенесения центра тяжести борьбы на центральное направление. Мы утверждаем, что возможности для этого были. На Курское (или хотя бы на Воронежское) направление надо было гнать все резервы из глубокого тыла, и сюда же надо было переводить конницу Буденного или Думенко. Но вместо этого принимается половинчатое робкое решение о переброске Латышской дивизии в район к северо-западу от Орла. С какой целью? Чтобы заткнуть дыру, которая в скором времени должна была создаться на фронте 13-й армии и которая могла быть предвидена заранее? Или для наложения «пластыря», употребляя довольно неопределенное выражение автора труда «Как сражалась революция»? А Буденному в то же время ставится задача по-прежнему содействовать главному удару и помогать выходу 10-й армии к Царицыну, а 9-й к Дону. Даже в самом начале октября главное командование в полном идейном контакте с командующими Южным и Юго-Восточным фронтами настойчиво требует той же деятельности от Буденного, оставляя по-прежнему центр тяжести всей борьбы с Деникиным на Юго-Восточном фронте. И только самовольное появление Буденного в районе восточнее Воронежа вопреки воле главного и фронтового командования, которое бросало его на юго-запад от Богу-чара, дает возможность новому командованию Южным фронтом перенести центр тяжести борьбы на свой фронт.
Таким образом, красной нитью через весь этот период боевого руководства действиями войск наших армий проходит отсутствие учета или нежелание учесть сделанные ошибки, несмотря на то, что действительность на каждом шагу кричала о необходимости их исправления.
Последовавший затем период боевой деятельности войск Южного фронта характеризуется наличием ряда сложных и острых моментов. Новое фронтовое командование застало уже образовавшуюся группировку войск, имея ударную группу у Карачова, а корпус Буденного у Воронежа. Изменить создавшуюся расстановку сил - у фронтового командования не было ни времени, ни возможностей. Оставалось лишь поставить задачи соединениям.
Белые имели сильнейшую группировку именно на Карачовском (Брянском) направлении и слабейшую на Орловском (схема 11). Командование фронтом с одобрения главкома дает своей ударной группе направление на Фатеж - Малоархангельск. Но очень скоро выявляется невозможность продолжения этого наступления, ибо фланги этой группы оказываются обнаженными, и Латышская дивизия с приданными ей частями вынуждена действовать совершенно изолированно. Тогда командующий фронтом решает бить обе группы по частям: сначала нанести удар по Корниловской дивизии и взять обратно Орел, а затем, уже совместно с прочими частями фронта, бить по сильнейшей группировке (дроздовцы, самурцы и т.д.). Для этого ударной группе дается направление на Еропкино. Мы уже говорили об огромном политическом значении потери нами Орла. Вернуть его надо было во что бы то ни стало, и жизнь подтвердила всю логичность, всю неизбежность указанного поворота ударной группы и полную невозможность иного образа действий. Впрочем, результаты красноречиво говорят сами за себя. Белый фронт дрогнул, и с 23-25 октября Добровольческая армия уже отходит, а начавшееся развитие успеха красной конницы под Воронежем ускорило процесс поражения белых. Последовавший затем период преследования привел в конечном счете к полной победе красного оружия.
Части белых армий во многих случаях действовали очень удачно. Офицерские части дрались упорно и ожесточенно, а наличие крупных конных частей, особенно в первый период кампании 1919 г., давало в руки белых неоценимое преимущество над красными войсками, ибо позволяло в широкой степени применять маневрирование, создавать превосходство в силах в момент, когда этого менее всего ожидали, и сводить на нет достигнутые перед тем красными успехи. Однако свое преимущество белые использовали часто не по нужному направлению. Мы уже указывали, что продвигаться на север весной было излишним, и белые имели все основания попытаться закончить борьбу в пределах Донской области. Но плохая политика определяла собой плохую стратегию, и белые испытали на своей шкуре все невыгоды последней. Бесконечное расползание в пространстве (Днепр - Волга) при отсутствии должного количества сил ни в какой степени не способствовало дальнейшему продвижению в центре, а правый фланг был безнадежен в отношении успеха. Однако что касается боевой деятельности Добровольческой армии, то мы должны признать за ней ряд крупных успехов и подчас весьма умелые действия. Начиная с ликвидации группы Селивачева у Купянска и блестящего применения здесь конного маневра, дальнейшие действия Добровольческой армии протекают в строгой последовательности и соответствии с поставленными ей по «Московской директиве» задачами. Армия прорывает фронт у Курска и незамедлительно приступает к обеспечению дальнейшего своего продвижения, расширяя этот прорыв до стратегических размеров и проявляя нужную заботливость об обоих своих флангах. Но по мере продвижения к Орлу левый фланг постепенно начинает выпадать из внимания командующего Добровольческой армией, и это обстоятельство сыграло гибельную для всей операции роль. Начавшееся с отходом разложение армии приостановить уже не удалось, и белые отходили почти без серьезных попыток оказать сопротивление, если не считать Тимского эпизода, значение которого мы уже отмечали. При той картине морального упадка армии, которая нами описана в предыдущих главах, ничто уже не могло спасти белых; даже переброска кубанских частей с Царицынского участка не могла повлиять на ход событий, и белые продолжали безнадежно отходить. Следует, однако, по справедливости отметить, что Деникин, вовремя разгадавший основную идею красных о разделении его армий на две части, сумел, несмотря на катастрофическое положение своих войск и безупречную деятельность нашей конницы, вывести войска из-под ударов и хоть с жалкими остатками уйти за реку Дон.