Страница:
Керни повернул голову и взглянул на нее. Женщина сидела в машине рядом с ним, пристегнувшись ремнем безопасности и укутавшись в его теплое зимнее пальто. Он увидел улыбку на ее губах, улыбнулся в ответ и выключил свет в салоне.
Бросив взгляд на спидометр, Керни увидел, что он значительно превысил те пятьдесят пять миль в час, которые позволялось делать на этой дороге. Он посмотрел еще в зеркало заднего вида, а потом закурил «Пэлл Мэлл», щелкнув поцарапанной и чуть приржавевшей, но все еще безотказной «Зиппо». Затянулся.
Его успокаивала мысль, что в стране, стоящей на пороге революции и гражданской войны, не говоря уж о проблеме терроризма, которая по-прежнему была актуальной, несмотря на недавно объявленное лидерами «Фронта Освобождения» прекращение боевых действий, ни один полицейский, находящийся в здравом уме, не станет тратить время и силы, вылавливая на дорогах нарушителей скорости.
Но тут же он усмехнулся. А ведь будут такие. И объясняется это очень просто: полицейские, как и солдаты, а также — он снова улыбнулся — как агенты британской разведки — подчиняются приказам. По крайней мере, обязаны это делать.
Днем он выбрал тихое уединенное местечко, оставил машину на обочине, и они с Линдой двинулись в лес. Пройдя примерно милю, Керни высмотрел подходящую полянку и принялся обучать женщину основам стрельбы из пистолета. Для начала он вручил ей «смит-и-вессон» тридцать второго калибра.
С двадцати футов она стреляла довольно неплохо, правда, долго целилась. А ее кучности мог бы позавидовать и сам Керни. Что ж, из нее наверняка будет толк.
Затянувшись сигаретой, Джеффри Керни сказал себе, что он — дурак. Если он любит Линду — а он ее действительно любил — то, конечно же, надо было подыскать ей более безопасное место. Оставаясь с ним, женщина будет каждый день рисковать жизнью. Потому что у Керни была своя работа, и он должен был ее выполнять.
— Ч-черт, — прошипел он, выпуская дым.
— Что?
— Спи, дорогая.
— Да я просто прикрыла глаза.
— Ну поверю, — улыбнулся Керни.
— Мы еще не приехали?
Керни громко расхохотался. Женщины иногда бывают непосредственными, как дети.
— Если бы мы приехали, я бы остановил машину. Спи, дорогая.
— Почему? Тебе надо что-то обдумать?
— Можно и так сказать.
— А что?
— А то, что мне нужно сделать, чтобы найти этого ублюдка Борзого и прикончить его.
— Я…
— Нет. Что бы ты ни предложила, все равно — нет. Запомни, мы будем идти рядом лишь до тех пор, пока я не подберусь к Борзому. Тогда ты уйдешь со сцены. Это однозначно. Мне никогда не удастся взять его, если придется попутно еще и беспокоиться о тебе.
Линда молчала несколько секунд, а потом спросила каким-то странным голосом:
— Джеф, ты жалеешь, что связался со мной?
— Нет, — коротко ответил Керни.
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Бросив взгляд на спидометр, Керни увидел, что он значительно превысил те пятьдесят пять миль в час, которые позволялось делать на этой дороге. Он посмотрел еще в зеркало заднего вида, а потом закурил «Пэлл Мэлл», щелкнув поцарапанной и чуть приржавевшей, но все еще безотказной «Зиппо». Затянулся.
Его успокаивала мысль, что в стране, стоящей на пороге революции и гражданской войны, не говоря уж о проблеме терроризма, которая по-прежнему была актуальной, несмотря на недавно объявленное лидерами «Фронта Освобождения» прекращение боевых действий, ни один полицейский, находящийся в здравом уме, не станет тратить время и силы, вылавливая на дорогах нарушителей скорости.
Но тут же он усмехнулся. А ведь будут такие. И объясняется это очень просто: полицейские, как и солдаты, а также — он снова улыбнулся — как агенты британской разведки — подчиняются приказам. По крайней мере, обязаны это делать.
Днем он выбрал тихое уединенное местечко, оставил машину на обочине, и они с Линдой двинулись в лес. Пройдя примерно милю, Керни высмотрел подходящую полянку и принялся обучать женщину основам стрельбы из пистолета. Для начала он вручил ей «смит-и-вессон» тридцать второго калибра.
С двадцати футов она стреляла довольно неплохо, правда, долго целилась. А ее кучности мог бы позавидовать и сам Керни. Что ж, из нее наверняка будет толк.
Затянувшись сигаретой, Джеффри Керни сказал себе, что он — дурак. Если он любит Линду — а он ее действительно любил — то, конечно же, надо было подыскать ей более безопасное место. Оставаясь с ним, женщина будет каждый день рисковать жизнью. Потому что у Керни была своя работа, и он должен был ее выполнять.
— Ч-черт, — прошипел он, выпуская дым.
— Что?
— Спи, дорогая.
— Да я просто прикрыла глаза.
— Ну поверю, — улыбнулся Керни.
— Мы еще не приехали?
Керни громко расхохотался. Женщины иногда бывают непосредственными, как дети.
— Если бы мы приехали, я бы остановил машину. Спи, дорогая.
— Почему? Тебе надо что-то обдумать?
— Можно и так сказать.
— А что?
— А то, что мне нужно сделать, чтобы найти этого ублюдка Борзого и прикончить его.
— Я…
— Нет. Что бы ты ни предложила, все равно — нет. Запомни, мы будем идти рядом лишь до тех пор, пока я не подберусь к Борзому. Тогда ты уйдешь со сцены. Это однозначно. Мне никогда не удастся взять его, если придется попутно еще и беспокоиться о тебе.
Линда молчала несколько секунд, а потом спросила каким-то странным голосом:
— Джеф, ты жалеешь, что связался со мной?
— Нет, — коротко ответил Керни.
Глава семнадцатая
Рэйчел сидела рядом с ним. Ее рана была уже обработана и перевязана, Эшбрук накинул ей на плечи теплый свитер, который принес снизу, потому что ей стало холодно. Девушка сидела, подтянув колени к подбородку, а широкая юбка закрывала ее босые ноги.
«Руфь II» стояла на якоре, слегка покачиваясь на волнах.
— Том, — сказала Рэйчел, — запомни хорошенько. Если кто-то из нас погибнет, ты должен обещать мне, что сожжешь тело или сделаешь так, чтобы его нельзя было опознать.
Эшбрук бросил на нее взгляд в свете лампы, раскачивавшейся на подвеске рядом с ними.
— Хорошо, Рэйчел. Если я останусь жив, то сделаю это.
Она молча кивнула.
После боя на берегу, оказав первую помощь девушке и капитану, у которого в бедре засели две пули, они перевезли тела убитых контрабандистов на яхту. А затем их бывший коллега-рулевой вывел судно из пролива в открытое море.
Привязав к трупам весь груз, который им удалось собрать, они выбросили их за борт. Рэйчел была квалифицированной медсестрой, поэтому, когда ее рука уже немного пришла в норму, она занялась капитаном, извлекла пули и обработала рану.
— Ничего серьезного, заживет.
Затем яхта вернулась в пролив — когда стало ясно, что звуки выстрелов не привлекли внимания полиции или береговой охраны.
И вот теперь они ждали, когда появятся люди из майамского подразделения «Патриотов».
«Узи» и другое оружие, захваченное у контрабандистов, тоже будет передано местной организации.
С тех пор как на американской политической сцене появились Роман Маковски и его «Ударные отряды», проблема снабжения автоматическим оружием стала для «Патриотов» просто жизненно важной.
У президентских солдат было все, что нужно, «Патриоты» же располагали лишь тем, что сумели захватить в боях с террористами из «Фронта Освобождения Северной Америки».
В отличие от того, что сообщали верные правительству средства массовой информации, «Патриоты» вовсе не были так прекрасно вооружены и экипированы. Им приходилось довольствоваться всем, чем угодно, вплоть до охотничьих ружей и спортивных пистолетов.
Боезапас они тоже пополняли главным образом за счет трофеев, взятых в боях с террористами. А у тех были свои каналы переброски в страну оружия и всего остального.
Когда в дело вступила регулярная армия — прекрасно оснащенные президентские «Ударные отряды», не испытывавшие недостатка буквально ни в чем, положение «Патриотов» стало еще хуже.
Таким образом груз, который доставил Эшбрук (а он планировал, что это лишь первая партия, за которой пойдут другие), имел для «Патриотов» громадное значение, хотя количество оружия и было явно недостаточным.
Значительная часть груза предназначалась для «Патриотов» из района Метроу, которым приходилось тяжелее всех. Для них были специально отобраны автоматы и штурмовые винтовки, запасные части, магазины и столько патронов, сколько могла взять на борт «Руфь II» без угрозы затонуть во время плавания.
Капля в море, как гласит старая пословица.
— О чем ты думаешь, Том?
— Каким мелким выглядит все это по сравнению с тем, что нас ждет впереди.
— Твоя жена… Дайана, кажется?.. очень счастливая женщина. Такие мужчины, как ты, встречаются крайне редко.
Эшбрук рассмеялся.
— Думаю, она была бы более счастливой, если бы я сидел сейчас рядом с ней в нашем доме, в Швейцарии.
Рэйчел была серьезна.
— Я сомневаюсь в этом, Том, — сказала она. — Судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она, хотя и волнуется, конечно, все же очень гордится тобой. Сделать такое для зятя…
— Нет, — покачал головой Эшбрук и прикурил сигарету. — То есть да, я пытаюсь помочь группе Дэвида в Метроу, но не потому, что это именно Дэвид. Действительно, ввязался в эту историю я из-за него, но остаюсь в деле уже по другим причинам.
Понимаешь, Рэйчел, это хорошая страна. Другой такой в мире нет. И если она погибнет, то уже никогда нигде не будет ничего подобного.
Девушка осторожно погладила раненую руку.
— Тогда почему ты живешь в Швейцарии?
Эшбрук снова рассмеялся.
— О, это долгая история. Ну можно сказать, что у меня было предчувствие чего-то такого, и я решил дожить остатки своих дней вместе с моей женой в мире и покое.
Рано или поздно терроризм должен был захлестнуть Соединенные Штаты, а эта страна наименее подготовлена для борьбы с ним. Но именно поэтому Америка и была такой великой и могучей державой.
Эшбрук помолчал и вновь заговорил:
— Но теперь я думаю, что был неправ, когда считал, что могу просто убежать от наших общих проблем и наслаждаться жизнью где-нибудь в укромном месте. Да, теперь я думаю по-другому.
Рэйчел хотела что-то сказать, но в этот момент рядом возник Ишмаил, агент «Моссад».
— Похоже, те кого мы ждали, прибыли.
Эшбрук встал на ноги и взял один из автоматов. Он увидел, что на пляже, где недавно разыгралась настоящая битва, снова появились люди. Их было человек пятнадцать. В сумерках уже трудно было разглядеть детали, даже отличить мужчин от женщин.
И тут в небо взвилась красная сигнальная ракета.
— Это они, мистер Эшбрук, — крикнул рулевой из рубки, где он слушал радио. — Они сказали эту дурацкую кодовую фразу.
Эшбрук недовольно скривил губы. Если бы он и так не презирал этого человека, то наверняка перестал бы уважать его сейчас.
Кодовая фраза была строчкой из президентской Присяги на верность народу и стране:
«…народ, под властью Господа, единый и неделимый…»
«Руфь II» стояла на якоре, слегка покачиваясь на волнах.
— Том, — сказала Рэйчел, — запомни хорошенько. Если кто-то из нас погибнет, ты должен обещать мне, что сожжешь тело или сделаешь так, чтобы его нельзя было опознать.
Эшбрук бросил на нее взгляд в свете лампы, раскачивавшейся на подвеске рядом с ними.
— Хорошо, Рэйчел. Если я останусь жив, то сделаю это.
Она молча кивнула.
После боя на берегу, оказав первую помощь девушке и капитану, у которого в бедре засели две пули, они перевезли тела убитых контрабандистов на яхту. А затем их бывший коллега-рулевой вывел судно из пролива в открытое море.
Привязав к трупам весь груз, который им удалось собрать, они выбросили их за борт. Рэйчел была квалифицированной медсестрой, поэтому, когда ее рука уже немного пришла в норму, она занялась капитаном, извлекла пули и обработала рану.
— Ничего серьезного, заживет.
Затем яхта вернулась в пролив — когда стало ясно, что звуки выстрелов не привлекли внимания полиции или береговой охраны.
И вот теперь они ждали, когда появятся люди из майамского подразделения «Патриотов».
«Узи» и другое оружие, захваченное у контрабандистов, тоже будет передано местной организации.
С тех пор как на американской политической сцене появились Роман Маковски и его «Ударные отряды», проблема снабжения автоматическим оружием стала для «Патриотов» просто жизненно важной.
У президентских солдат было все, что нужно, «Патриоты» же располагали лишь тем, что сумели захватить в боях с террористами из «Фронта Освобождения Северной Америки».
В отличие от того, что сообщали верные правительству средства массовой информации, «Патриоты» вовсе не были так прекрасно вооружены и экипированы. Им приходилось довольствоваться всем, чем угодно, вплоть до охотничьих ружей и спортивных пистолетов.
Боезапас они тоже пополняли главным образом за счет трофеев, взятых в боях с террористами. А у тех были свои каналы переброски в страну оружия и всего остального.
Когда в дело вступила регулярная армия — прекрасно оснащенные президентские «Ударные отряды», не испытывавшие недостатка буквально ни в чем, положение «Патриотов» стало еще хуже.
Таким образом груз, который доставил Эшбрук (а он планировал, что это лишь первая партия, за которой пойдут другие), имел для «Патриотов» громадное значение, хотя количество оружия и было явно недостаточным.
Значительная часть груза предназначалась для «Патриотов» из района Метроу, которым приходилось тяжелее всех. Для них были специально отобраны автоматы и штурмовые винтовки, запасные части, магазины и столько патронов, сколько могла взять на борт «Руфь II» без угрозы затонуть во время плавания.
Капля в море, как гласит старая пословица.
— О чем ты думаешь, Том?
— Каким мелким выглядит все это по сравнению с тем, что нас ждет впереди.
— Твоя жена… Дайана, кажется?.. очень счастливая женщина. Такие мужчины, как ты, встречаются крайне редко.
Эшбрук рассмеялся.
— Думаю, она была бы более счастливой, если бы я сидел сейчас рядом с ней в нашем доме, в Швейцарии.
Рэйчел была серьезна.
— Я сомневаюсь в этом, Том, — сказала она. — Судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она, хотя и волнуется, конечно, все же очень гордится тобой. Сделать такое для зятя…
— Нет, — покачал головой Эшбрук и прикурил сигарету. — То есть да, я пытаюсь помочь группе Дэвида в Метроу, но не потому, что это именно Дэвид. Действительно, ввязался в эту историю я из-за него, но остаюсь в деле уже по другим причинам.
Понимаешь, Рэйчел, это хорошая страна. Другой такой в мире нет. И если она погибнет, то уже никогда нигде не будет ничего подобного.
Девушка осторожно погладила раненую руку.
— Тогда почему ты живешь в Швейцарии?
Эшбрук снова рассмеялся.
— О, это долгая история. Ну можно сказать, что у меня было предчувствие чего-то такого, и я решил дожить остатки своих дней вместе с моей женой в мире и покое.
Рано или поздно терроризм должен был захлестнуть Соединенные Штаты, а эта страна наименее подготовлена для борьбы с ним. Но именно поэтому Америка и была такой великой и могучей державой.
Эшбрук помолчал и вновь заговорил:
— Но теперь я думаю, что был неправ, когда считал, что могу просто убежать от наших общих проблем и наслаждаться жизнью где-нибудь в укромном месте. Да, теперь я думаю по-другому.
Рэйчел хотела что-то сказать, но в этот момент рядом возник Ишмаил, агент «Моссад».
— Похоже, те кого мы ждали, прибыли.
Эшбрук встал на ноги и взял один из автоматов. Он увидел, что на пляже, где недавно разыгралась настоящая битва, снова появились люди. Их было человек пятнадцать. В сумерках уже трудно было разглядеть детали, даже отличить мужчин от женщин.
И тут в небо взвилась красная сигнальная ракета.
— Это они, мистер Эшбрук, — крикнул рулевой из рубки, где он слушал радио. — Они сказали эту дурацкую кодовую фразу.
Эшбрук недовольно скривил губы. Если бы он и так не презирал этого человека, то наверняка перестал бы уважать его сейчас.
Кодовая фраза была строчкой из президентской Присяги на верность народу и стране:
«…народ, под властью Господа, единый и неделимый…»
Глава восемнадцатая
На заднем крыльце дома стоял мальчик.
— Эй, парень, — громким шепотом позвал Вуд.
Тот, кажется, не услышал.
— Сынок!
Те несколько минут, которые Вуд наблюдал за ним, мальчик держал руки в карманах куртки.
«Наверное, замерз», — подумал лейтенант.
Ночь была холодная.
Теперь же он вытащил руки и весь словно превратился в скрученную пружину, готовую в любой момент взвиться в воздух. Или убежать. Он повернулся в сторону ограды, за которой стоял Вуд.
Лейтенант снова окликнул его:
— Сынок, мне нужна помощь. Ты можешь помочь мне?
Мальчик не пошевелился, но через секунду произнес негромко:
— Мои мама и папа дома.
«Это предупреждение или приглашение? Нет, предупреждение», — решил Вуд.
— Послушай, сынок. У меня неприятности. Я ранен. Если твои родители…
Но как это объяснить ребенку? Рыжик сказала, что их единственный шанс — это обратиться к «Патриотам». Но так ли это на самом деле?
— Скажи мне прямо, сынок. Я офицер, и у меня большие проблемы. Твои родители знают что-нибудь о «Патриотах»?
Мальчик молча постоял еще несколько секунд, а потом направился к двери, ведущей в дом.
— Эй, подожди! — крикнул Вуд. — Я ищу «Патриотов», мне нужно сказать им что-то важное. Я ранен и истекаю кровью…
Мальчик исчез в доме и захлопнул за собой дверь.
Вуд тяжело оперся на ограду. Сесть он не мог, поскольку нога не сгибалась, и даже если бы ему удалось опуститься на землю, то он не смог бы подняться снова. Поэтому и стоял, опираясь на ограду.
Лейтенант осознавал, что его идеалы сейчас вытекают из него вместе с кровью. Мысль о том, что он решился попросить этого мальчика связать его с людьми, которые взяли в свои руки оружие и осуществление правосудия и сражаются с — что ни говори — представителями конституционной власти, одновременно шокировала и поражала его.
Он долго шел по грязной узкой дорожке между двумя рядами домиков на окраине какого-то маленького городка, высматривая, не подвернется ли какая-нибудь оказия или хотя бы освещенное окно.
Но все окна были завешены тяжелыми темными шторами, через которые свет не проходил. Словно в фильме о второй мировой войне. Чувствовалось, что все здесь живут в атмосфере напряжения и страха.
Ну а потом он увидел мальчика. Тот стоял на крыльце, глядя в ночное небо. Вуд с трудом различал его силуэт, но, различив, подошел к ограде и выждал немного, наблюдая за ним.
Есть ли еще какая-нибудь надежда?
Лейтенант вздохнул, собрался с силами, оторвался от забора и пошел, волоча за собой совсем онемевшую ногу.
Выйдя на дорожку, он попытался увеличить темп. Возможно, родители мальчика уже вызвали полицию.
— Эй!
Вуд замер.
Голос, который раздался за его спиной, не был голосом мальчика.
— Эй, я с вами разговариваю. Что там у вас с ногой?
Вуд медленно обернулся.
— Похоже, у тебя проблемы, друг, — сказал мужчина лет сорока.
— Сэр, я…
Голова закружилась, и Вуд рухнул на пыльную дорогу. Со всех сторон его обступила темнота.
— Эй, парень, — громким шепотом позвал Вуд.
Тот, кажется, не услышал.
— Сынок!
Те несколько минут, которые Вуд наблюдал за ним, мальчик держал руки в карманах куртки.
«Наверное, замерз», — подумал лейтенант.
Ночь была холодная.
Теперь же он вытащил руки и весь словно превратился в скрученную пружину, готовую в любой момент взвиться в воздух. Или убежать. Он повернулся в сторону ограды, за которой стоял Вуд.
Лейтенант снова окликнул его:
— Сынок, мне нужна помощь. Ты можешь помочь мне?
Мальчик не пошевелился, но через секунду произнес негромко:
— Мои мама и папа дома.
«Это предупреждение или приглашение? Нет, предупреждение», — решил Вуд.
— Послушай, сынок. У меня неприятности. Я ранен. Если твои родители…
Но как это объяснить ребенку? Рыжик сказала, что их единственный шанс — это обратиться к «Патриотам». Но так ли это на самом деле?
— Скажи мне прямо, сынок. Я офицер, и у меня большие проблемы. Твои родители знают что-нибудь о «Патриотах»?
Мальчик молча постоял еще несколько секунд, а потом направился к двери, ведущей в дом.
— Эй, подожди! — крикнул Вуд. — Я ищу «Патриотов», мне нужно сказать им что-то важное. Я ранен и истекаю кровью…
Мальчик исчез в доме и захлопнул за собой дверь.
Вуд тяжело оперся на ограду. Сесть он не мог, поскольку нога не сгибалась, и даже если бы ему удалось опуститься на землю, то он не смог бы подняться снова. Поэтому и стоял, опираясь на ограду.
Лейтенант осознавал, что его идеалы сейчас вытекают из него вместе с кровью. Мысль о том, что он решился попросить этого мальчика связать его с людьми, которые взяли в свои руки оружие и осуществление правосудия и сражаются с — что ни говори — представителями конституционной власти, одновременно шокировала и поражала его.
Он долго шел по грязной узкой дорожке между двумя рядами домиков на окраине какого-то маленького городка, высматривая, не подвернется ли какая-нибудь оказия или хотя бы освещенное окно.
Но все окна были завешены тяжелыми темными шторами, через которые свет не проходил. Словно в фильме о второй мировой войне. Чувствовалось, что все здесь живут в атмосфере напряжения и страха.
Ну а потом он увидел мальчика. Тот стоял на крыльце, глядя в ночное небо. Вуд с трудом различал его силуэт, но, различив, подошел к ограде и выждал немного, наблюдая за ним.
Есть ли еще какая-нибудь надежда?
Лейтенант вздохнул, собрался с силами, оторвался от забора и пошел, волоча за собой совсем онемевшую ногу.
Выйдя на дорожку, он попытался увеличить темп. Возможно, родители мальчика уже вызвали полицию.
— Эй!
Вуд замер.
Голос, который раздался за его спиной, не был голосом мальчика.
— Эй, я с вами разговариваю. Что там у вас с ногой?
Вуд медленно обернулся.
— Похоже, у тебя проблемы, друг, — сказал мужчина лет сорока.
— Сэр, я…
Голова закружилась, и Вуд рухнул на пыльную дорогу. Со всех сторон его обступила темнота.
Глава девятнадцатая
Дэвид Холден открыл глаза и посмотрел на Рози.
— Что такое…
— Митч Даймонд вызывает тебя на связь.
Женщина говорила шепотом, одновременно ее нежные пальцы гладили его плечо.
— А, да.
Холден кивнул, еще не проснувшись окончательно. В комнате было темно, и он с трудом различал силуэт Рози.
— Хорошо, встаю.
Он сел на кровати, а женщина протянула ему его одежду.
Правда, кобуру с пистолетом все же прицепил под мышку — привычка. Роуз была одета примерно так же.
Они вышли из комнаты и направились туда, где размещалась их полевая радио— и телефонная станции.
Пэтси Альфреди дежурила в помещении, где стояли несколько столов с рациями и телефонами на них. Она взглянула на Холдена и Роуз и протянула мужчине наушники.
— Я не понимаю в азбуке Морзе, — улыбнулся Дэв. — Давай-ка лучше ты, Пэтси.
Девушка, кивнув, одела наушники и заговорила:
— У меня нет времени передавать это обычным путем. Со мной здесь человек, с которым тебе нужно срочно встретиться. Будь готов к долгому дню. Я буду на рассвете.
Пэтси повернулась к Холдену.
— Это от Митча. Больше он ничего не передал.
Дэвид взглянул на запястье, где красовался массивный золотой «Ролекс».
Долгий день…
Затем он посмотрел на Роуз.
— Буди всех. Командиры отделений через полчаса должны быть в моей палатке.
Холден перевел взгляд на Пэтси.
— Сразу сообщай мне, если будет что-то еще от Митча.
— Хорошо.
Долгий день. Это была кодовая фраза. Она означала, что надо готовиться к какой-то крупномасштабной боевой операции.
У них в лагере были души, где вода нагревалась солнечным теплом. Но в это время суток, перед рассветом, солнце отсутствовало и вода была холодной, как лед.
Правда, сейчас в расположении лагеря велось строительство газовой котельной, но никто не знал, успеют ли его закончить или прежде придется — по соображениям безопасности — менять место стоянки.
Холдену было жалко Роуз, которая тяжело переносила холод. Вот и сейчас она все еще дрожала, а кожу ее покрывали мелкие пупырышки. Она обхватила себя руками за плечи, подтянула колени к подбородку и сидела так рядом с Дейвом, ожидая, когда соберутся командиры отделений. На ее голове было повязано полотенце, и женщина смотрелась довольно забавно в таком виде! — черный комбинезон, армейские ботинки, кобура с пистолетом и розовое мягкое купальное полотенце.
Люди постепенно сходились, оставалось еще две минуты до назначенного времени.
Вот вошли Лютер Стил и Билл Раннингдир. Стил немедленно схватил чашку с кофе, Раннингдир сначала улыбнулся, а потом сделал то же самое. Он выглядел сонным.
Появилась Пэтси Альфреди.
— Томми присмотрит за связью, — пояснила она и уселась на брезентовый стульчик.
— И только что я разговаривала с Митчем, — продолжала девушка. — Он уже едет, скоро будет здесь.
— Хорошо, — кивнул Холден.
Он взглянул на часы и встал.
— Время, друзья. Нам нужно кое-что обсудить. Я пока не знаю, что там есть у Митча и кого он сюда везет. Поэтому я не объявляю боевую тревогу, но прошу всех быть наготове. Занятия с новобранцами пока придется отменить. Пусть отдохнут еще и наберутся сил. Их не очень-то хорошо кормили в заключении.
К тому же, если намечается что-то серьезное, они все равно не помогут, да и оружия на всех не хватит. А если ничего не произойдет, то один день ничего не изменит. Пэтси?
— Да?
Девушка подняла голову от чашки с кофе.
— Ты дежурила всю ночь. Оставь Томми на посту, а сама иди поспи немного.
— Хорошо.
— Дэвид?
Холден повернулся к Роуз.
Она уже сняла полотенце, вытерла им волосы и отложила в сторону.
— Я думаю, — заговорила женщина, — нам стоит вынести на общее обсуждение то, о чем мы с тобой говорили.
Холден согласно кивнул.
— Речь пойдет об оружии, — продолжала Роуз. — Тесть Дэвида, Том Эшбрук — я прошу, чтобы это имя больше нигде не назывались — везет для нас первую партию оружия из одной дружественной страны.
Вы знаете, как мы нуждаемся в оружии. Поэтому имя Эшбрука должно пока оставаться в тайне. Мы ведь еще не проверили этих новых людей, которых привезли сюда. Вдруг там предатель?
Все согласно закивали.
— Груз, который везет Том, — говорила дальше Роуз, — предназначается в основном для нас. Там отобрали самые современные типы стрелкового оружия, безотказные в работе. Лишь самые лучшие из нас получат их. И мы используем это, когда будем наносить удар по подземной базе, которую обнаружил Лютер.
Она кивнула в направлении Стила.
— Это очень хорошо законспирированный склад, — подхватил Лютер, — о котором нет ничего — или почти ничего — в официальных документах. Раньше это сооружение находилось в ведомстве спецгруппы «Дельта» и было строго засекречено.
Я не думаю, чтобы Маковски или Таунс что-либо знали о нем. Поэтому если мы четко и быстро проведем операцию, у нас будет хороший шанс захватить большое количество оружия, взрывчатки и электронных приспособлений до того, как поднимется тревога.
— Вот с четкостью и быстротой могут возникнуть проблемы, — вмешался Холден. — Лютер полагает, что база не охраняется. Что ж, хорошо, если так. А вдруг там все же есть прикрытие?
Если мы нападем малыми силами, нас просто сотрут в порошок. Мы не можем так рисковать. А чтобы как следует подготовиться и провести операцию, нам нужно оружие. Придется ждать.
— Я бы очень хотела взглянуть на эту базу, — мечтательно произнесла Роуз. — Но Дэвид правильно говорит: если нас застукают внутри, это конец. Так что пока идею придется отложить. Но мы обсуждали еще один вариант — штаб-квартира президентских «Ударных отрядов» в театре «Шейх».
— О какое это было чудесное место, — вздохнула, прикрыв глаза, Пэтси Альфреди.
Роуз кивнула.
— Да, помню. Здание построено в восточном стиле, настоящий дворец султана. Ну а теперь там разместились «Ударные отряды». На первом этаже находится штаб, там же расположен следственный сектор, где допрашивают подозреваемых.
В подвале, где раньше были курительные комнаты и туалеты, оборудованы камеры для опасных заключенных. На балконах устроены склады конфискованного оружия и всего остального, что эти бандиты награбили, когда врывались в чужие дома на основании президентских указов — золото, драгоценности, меха, антиквариат.
Проникнуть в театр можно через тоннель от заброшенной ветки метрополитена.
Слово «тоннель» кое-что напомнило Холдену. Именно под землей он получил свое боевое крещение в рядах «Патриотов». Тогда они атаковали склад террористов из «Фронта Освобождения». Тяжелый был бой.
Роуз продолжала:
— Нам нужно захватить как можно больше оружия и боеприпасов и снова уйти через тоннель. Там, конечно, будет полная мешанина калибров и типов, но все же этим количеством можно будет вооружить еще добрую сотню человек.
Она закурила сигарету и вновь заговорила:
— Да, я знаю, что некоторые из вас думают. Одно дело отбирать оружие у террористов и совсем другое — у правительственных структур. Таким образом мы как бы становимся на один уровень с «Фронтом Освобождения». Но ведь мы не будем красть или грабить, мы просто возьмем то, что было незаконно отобрано у людей.
Ведь лучше это оружие мы используем в нашей борьбе, чем Таунс продаст его куда-нибудь на Ближний Восток и положит в карман еще несколько миллионов.
— Я согласен, — произнес Холден.
— А как мы оттуда выберемся? — спросил Раннингдир.
Дэвид Холден взял сигарету из пачки Роуз и прикурил от ее зажигалки. Потом сказал:
— Мы уже очень хорошо изучили систему подземных коммуникаций. ФОСА, правда, тоже. Но вот «Ударные отряды» тут не очень компетентны. Поэтому у нас будет солидное преимущество.
А потом Митч Даймонд организует транспорт для людей и для груза. Вот все, что от нас требуется.
Еще, конечно, мы освободим пленников, которых держат там в подвале, а потом… потом взорвем театр.
По комнате прокатился легкий гул.
Холден поднял руку.
— Да, мне тоже очень не хочется уничтожать такое красивое здание, но еще хуже будет оставить в руках президентских псов все то, что мы не сможем унести с собой — то же оружие, например, и ценности. Они ведь потом используют это против нас.
В палатку вошел Митч Даймонд.
— Привет, Дэв.
— Привет, Митч. Где твой парень?
— В моей машине. Ему нужна медицинская помощь. Кровь мы остановили, но нужно сменить бинты и все такое. Пойдемте-ка со мной.
Все вышли из палатки. Небо было серо-фиолетового цвета, плавали клочья влажного тумана. Холден передернул плечами от холода. В палатке было значительно теплее.
Митч подвел их к машине — фургончику — и открыл заднюю дверку. Они увидели на носилках человека, завернутого в одеяло. Тот слабо пошевелился и застонал.
— Не волнуйся, лейтенант, — сказал Митч Даймонд. — Ты среди друзей, тут все свои.
Роуз решительно раздвинула мужчин и влезла в машину.
— Его зовут Бернеби Вуд, — шепотом говорил Митч. — Десантник, лейтенант. Он и еще одна женщина-офицер совершили побег из поезда, в котором под стражей держат человек двести офицеров и сержантов. В вагонах для перевозки скота.
Охраняют их «ударники». Обвинений никому предъявлено не было, адвокатом и не пахло.
К счастью, лейтенанта заметил один паренек — сын Билла Хеплуайта, ты его знаешь. Короче, Билл вышел к нему, и тут Вуд потерял сознание. А его спутницу, насколько я понял, убили вчера во время погони.
— Они сумели бежать, — продолжал Митч, — когда поезд остановился и их всех вывели из вагонов. Это было где-то в окрестностях Метроу. Задачей Вуда было привести помощь. План побега разработал некий подполковник Янг из морской пехоты. Этот самый Янг считает, что их поезд не единственный, есть еще.
В них возят по стране туда-сюда тех офицеров, которые остались верными присяге и Конституции и не пожелали подчиниться Маковски. Не нравится мне это. Похоже, Хобарт Таунс планирует… как это, Дэв?
Холден отвел глаза от бледного лица молодого офицера и посмотрел на Митча.
— Большую чистку, — ответил он и выбросил окурок в темноту.
— Что такое…
— Митч Даймонд вызывает тебя на связь.
Женщина говорила шепотом, одновременно ее нежные пальцы гладили его плечо.
— А, да.
Холден кивнул, еще не проснувшись окончательно. В комнате было темно, и он с трудом различал силуэт Рози.
— Хорошо, встаю.
Он сел на кровати, а женщина протянула ему его одежду.
* * *
Дэв Холден быстро облачился в комбинезон военного образца, накинул на плечи куртку. Рубашку и нижнее белье он трогать не стал. Затем влез в тяжелые армейские ботинки, шнурки не завязывал.Правда, кобуру с пистолетом все же прицепил под мышку — привычка. Роуз была одета примерно так же.
Они вышли из комнаты и направились туда, где размещалась их полевая радио— и телефонная станции.
Пэтси Альфреди дежурила в помещении, где стояли несколько столов с рациями и телефонами на них. Она взглянула на Холдена и Роуз и протянула мужчине наушники.
— Я не понимаю в азбуке Морзе, — улыбнулся Дэв. — Давай-ка лучше ты, Пэтси.
Девушка, кивнув, одела наушники и заговорила:
— У меня нет времени передавать это обычным путем. Со мной здесь человек, с которым тебе нужно срочно встретиться. Будь готов к долгому дню. Я буду на рассвете.
Пэтси повернулась к Холдену.
— Это от Митча. Больше он ничего не передал.
Дэвид взглянул на запястье, где красовался массивный золотой «Ролекс».
Долгий день…
Затем он посмотрел на Роуз.
— Буди всех. Командиры отделений через полчаса должны быть в моей палатке.
Холден перевел взгляд на Пэтси.
— Сразу сообщай мне, если будет что-то еще от Митча.
— Хорошо.
Долгий день. Это была кодовая фраза. Она означала, что надо готовиться к какой-то крупномасштабной боевой операции.
* * *
Дэв Холден допил кофе. Горячий напиток согрел его, ибо он слегка замерз после душа. Его волосы до сих пор были мокрыми.У них в лагере были души, где вода нагревалась солнечным теплом. Но в это время суток, перед рассветом, солнце отсутствовало и вода была холодной, как лед.
Правда, сейчас в расположении лагеря велось строительство газовой котельной, но никто не знал, успеют ли его закончить или прежде придется — по соображениям безопасности — менять место стоянки.
Холдену было жалко Роуз, которая тяжело переносила холод. Вот и сейчас она все еще дрожала, а кожу ее покрывали мелкие пупырышки. Она обхватила себя руками за плечи, подтянула колени к подбородку и сидела так рядом с Дейвом, ожидая, когда соберутся командиры отделений. На ее голове было повязано полотенце, и женщина смотрелась довольно забавно в таком виде! — черный комбинезон, армейские ботинки, кобура с пистолетом и розовое мягкое купальное полотенце.
Люди постепенно сходились, оставалось еще две минуты до назначенного времени.
Вот вошли Лютер Стил и Билл Раннингдир. Стил немедленно схватил чашку с кофе, Раннингдир сначала улыбнулся, а потом сделал то же самое. Он выглядел сонным.
Появилась Пэтси Альфреди.
— Томми присмотрит за связью, — пояснила она и уселась на брезентовый стульчик.
— И только что я разговаривала с Митчем, — продолжала девушка. — Он уже едет, скоро будет здесь.
— Хорошо, — кивнул Холден.
Он взглянул на часы и встал.
— Время, друзья. Нам нужно кое-что обсудить. Я пока не знаю, что там есть у Митча и кого он сюда везет. Поэтому я не объявляю боевую тревогу, но прошу всех быть наготове. Занятия с новобранцами пока придется отменить. Пусть отдохнут еще и наберутся сил. Их не очень-то хорошо кормили в заключении.
К тому же, если намечается что-то серьезное, они все равно не помогут, да и оружия на всех не хватит. А если ничего не произойдет, то один день ничего не изменит. Пэтси?
— Да?
Девушка подняла голову от чашки с кофе.
— Ты дежурила всю ночь. Оставь Томми на посту, а сама иди поспи немного.
— Хорошо.
— Дэвид?
Холден повернулся к Роуз.
Она уже сняла полотенце, вытерла им волосы и отложила в сторону.
— Я думаю, — заговорила женщина, — нам стоит вынести на общее обсуждение то, о чем мы с тобой говорили.
Холден согласно кивнул.
— Речь пойдет об оружии, — продолжала Роуз. — Тесть Дэвида, Том Эшбрук — я прошу, чтобы это имя больше нигде не назывались — везет для нас первую партию оружия из одной дружественной страны.
Вы знаете, как мы нуждаемся в оружии. Поэтому имя Эшбрука должно пока оставаться в тайне. Мы ведь еще не проверили этих новых людей, которых привезли сюда. Вдруг там предатель?
Все согласно закивали.
— Груз, который везет Том, — говорила дальше Роуз, — предназначается в основном для нас. Там отобрали самые современные типы стрелкового оружия, безотказные в работе. Лишь самые лучшие из нас получат их. И мы используем это, когда будем наносить удар по подземной базе, которую обнаружил Лютер.
Она кивнула в направлении Стила.
— Это очень хорошо законспирированный склад, — подхватил Лютер, — о котором нет ничего — или почти ничего — в официальных документах. Раньше это сооружение находилось в ведомстве спецгруппы «Дельта» и было строго засекречено.
Я не думаю, чтобы Маковски или Таунс что-либо знали о нем. Поэтому если мы четко и быстро проведем операцию, у нас будет хороший шанс захватить большое количество оружия, взрывчатки и электронных приспособлений до того, как поднимется тревога.
— Вот с четкостью и быстротой могут возникнуть проблемы, — вмешался Холден. — Лютер полагает, что база не охраняется. Что ж, хорошо, если так. А вдруг там все же есть прикрытие?
Если мы нападем малыми силами, нас просто сотрут в порошок. Мы не можем так рисковать. А чтобы как следует подготовиться и провести операцию, нам нужно оружие. Придется ждать.
— Я бы очень хотела взглянуть на эту базу, — мечтательно произнесла Роуз. — Но Дэвид правильно говорит: если нас застукают внутри, это конец. Так что пока идею придется отложить. Но мы обсуждали еще один вариант — штаб-квартира президентских «Ударных отрядов» в театре «Шейх».
— О какое это было чудесное место, — вздохнула, прикрыв глаза, Пэтси Альфреди.
Роуз кивнула.
— Да, помню. Здание построено в восточном стиле, настоящий дворец султана. Ну а теперь там разместились «Ударные отряды». На первом этаже находится штаб, там же расположен следственный сектор, где допрашивают подозреваемых.
В подвале, где раньше были курительные комнаты и туалеты, оборудованы камеры для опасных заключенных. На балконах устроены склады конфискованного оружия и всего остального, что эти бандиты награбили, когда врывались в чужие дома на основании президентских указов — золото, драгоценности, меха, антиквариат.
Проникнуть в театр можно через тоннель от заброшенной ветки метрополитена.
Слово «тоннель» кое-что напомнило Холдену. Именно под землей он получил свое боевое крещение в рядах «Патриотов». Тогда они атаковали склад террористов из «Фронта Освобождения». Тяжелый был бой.
Роуз продолжала:
— Нам нужно захватить как можно больше оружия и боеприпасов и снова уйти через тоннель. Там, конечно, будет полная мешанина калибров и типов, но все же этим количеством можно будет вооружить еще добрую сотню человек.
Она закурила сигарету и вновь заговорила:
— Да, я знаю, что некоторые из вас думают. Одно дело отбирать оружие у террористов и совсем другое — у правительственных структур. Таким образом мы как бы становимся на один уровень с «Фронтом Освобождения». Но ведь мы не будем красть или грабить, мы просто возьмем то, что было незаконно отобрано у людей.
Ведь лучше это оружие мы используем в нашей борьбе, чем Таунс продаст его куда-нибудь на Ближний Восток и положит в карман еще несколько миллионов.
— Я согласен, — произнес Холден.
— А как мы оттуда выберемся? — спросил Раннингдир.
Дэвид Холден взял сигарету из пачки Роуз и прикурил от ее зажигалки. Потом сказал:
— Мы уже очень хорошо изучили систему подземных коммуникаций. ФОСА, правда, тоже. Но вот «Ударные отряды» тут не очень компетентны. Поэтому у нас будет солидное преимущество.
А потом Митч Даймонд организует транспорт для людей и для груза. Вот все, что от нас требуется.
Еще, конечно, мы освободим пленников, которых держат там в подвале, а потом… потом взорвем театр.
По комнате прокатился легкий гул.
Холден поднял руку.
— Да, мне тоже очень не хочется уничтожать такое красивое здание, но еще хуже будет оставить в руках президентских псов все то, что мы не сможем унести с собой — то же оружие, например, и ценности. Они ведь потом используют это против нас.
В палатку вошел Митч Даймонд.
— Привет, Дэв.
— Привет, Митч. Где твой парень?
— В моей машине. Ему нужна медицинская помощь. Кровь мы остановили, но нужно сменить бинты и все такое. Пойдемте-ка со мной.
Все вышли из палатки. Небо было серо-фиолетового цвета, плавали клочья влажного тумана. Холден передернул плечами от холода. В палатке было значительно теплее.
Митч подвел их к машине — фургончику — и открыл заднюю дверку. Они увидели на носилках человека, завернутого в одеяло. Тот слабо пошевелился и застонал.
— Не волнуйся, лейтенант, — сказал Митч Даймонд. — Ты среди друзей, тут все свои.
Роуз решительно раздвинула мужчин и влезла в машину.
— Его зовут Бернеби Вуд, — шепотом говорил Митч. — Десантник, лейтенант. Он и еще одна женщина-офицер совершили побег из поезда, в котором под стражей держат человек двести офицеров и сержантов. В вагонах для перевозки скота.
Охраняют их «ударники». Обвинений никому предъявлено не было, адвокатом и не пахло.
К счастью, лейтенанта заметил один паренек — сын Билла Хеплуайта, ты его знаешь. Короче, Билл вышел к нему, и тут Вуд потерял сознание. А его спутницу, насколько я понял, убили вчера во время погони.
— Они сумели бежать, — продолжал Митч, — когда поезд остановился и их всех вывели из вагонов. Это было где-то в окрестностях Метроу. Задачей Вуда было привести помощь. План побега разработал некий подполковник Янг из морской пехоты. Этот самый Янг считает, что их поезд не единственный, есть еще.
В них возят по стране туда-сюда тех офицеров, которые остались верными присяге и Конституции и не пожелали подчиниться Маковски. Не нравится мне это. Похоже, Хобарт Таунс планирует… как это, Дэв?
Холден отвел глаза от бледного лица молодого офицера и посмотрел на Митча.
— Большую чистку, — ответил он и выбросил окурок в темноту.
Глава двадцатая
Когда он открыл глаза, то решил, что находится — как и следовало ожидать — на том свете. Потому что над ним стоял ангел.
«Но почему он одет в черное?» — удивился Вуд.
Потом он заметил, что это была «она», одетая в армейский комбинезон да еще и с кобурой на плече.
Ничего себе — ангел.
Куда же это он попал? Вуд припомнил, что не выполнил возложенное на него поручение — не передал информацию. А о чем была эта информация? Ах да, подполковник Янг и все остальные… Этот ужасный поезд… Охранники из «Ударных отрядов»…
На него снова опустилась темнота. «Ударные отряды». Серая форма. Фуражки со свастикой. Автоматы в руках.
И он, Бернеби Вуд, стоящий перед ними, а на рукаве у него вышита желтая звезда Давида. И рядом еще много людей, все с такими же звездами.
Собаки — огромные овчарки и доберманы с блестящей шерстью — заходятся в лае, срываясь с поводков.
— Эй! — слышит Вуд свой голос. — Это же невозможно. Этого не должно быть здесь, в нашей стране!
Собаки бросились на него, и офицер в фуражке с изображением черепа вместо кокарды вскинул руку с пистолетом.
И темнота…
Женщина гладила его волосы и шептала:
— Не волнуйся, родной. Все будет хорошо. Отдыхай.
Она поняла, что началась горячка. Милдред Шапиро, их полевой врач, дала ему какое-то лекарство. Дай Бог, чтобы подействовало.
— Милдред?
— Да, Рози?
— Думаешь, с ним все будет в порядке?
— Не знаю, надеюсь. Я понаблюдаю за ним на всякий случай.
Роуз покачала головой.
— Господи, как ты можешь всем этим заниматься. У меня прямо мурашки по коже.
— Я помогаю вернуть людям здоровье. А как ты могла работать в полиции?
Роуз прошлась по комнате, которая служила им госпиталем, и вновь повернулась к подруге.
— Просто мне казалось, что я делаю нужное дело.
— Вот так и я.
Роуз закурила сигарету и двинулась к выходу из комнаты, захватив с собой одеяло.
Милдред Шапиро окликнула ее:
— Роуз, а ты знаешь, что курение портит твои зубы, твои легкие, мешает дыханию и может убить тебя?
Роуз не ответила и вышла.
Она подумала, что есть и другие вещи, которые могут убить ее гораздо быстрее, чем никотин. Судя по той истории, которую молодой лейтенант рассказал Митчу Даймонду перед тем, как потерять сознание, скоро их ждет новая опасная операция — они должны будут попытаться освободить заключенных офицеров.
А это означало, что им придется лицом к лицу встретиться с президентскими «Ударными отрядами».
«Но почему он одет в черное?» — удивился Вуд.
Потом он заметил, что это была «она», одетая в армейский комбинезон да еще и с кобурой на плече.
Ничего себе — ангел.
Куда же это он попал? Вуд припомнил, что не выполнил возложенное на него поручение — не передал информацию. А о чем была эта информация? Ах да, подполковник Янг и все остальные… Этот ужасный поезд… Охранники из «Ударных отрядов»…
На него снова опустилась темнота. «Ударные отряды». Серая форма. Фуражки со свастикой. Автоматы в руках.
И он, Бернеби Вуд, стоящий перед ними, а на рукаве у него вышита желтая звезда Давида. И рядом еще много людей, все с такими же звездами.
Собаки — огромные овчарки и доберманы с блестящей шерстью — заходятся в лае, срываясь с поводков.
— Эй! — слышит Вуд свой голос. — Это же невозможно. Этого не должно быть здесь, в нашей стране!
Собаки бросились на него, и офицер в фуражке с изображением черепа вместо кокарды вскинул руку с пистолетом.
И темнота…
* * *
Роуз Шеперд смотрела на Вуда. Он опять потерял сознание. Но и тогда бедный парень не нашел покоя. Его веки дергались, голова металась из стороны в сторону.Женщина гладила его волосы и шептала:
— Не волнуйся, родной. Все будет хорошо. Отдыхай.
Она поняла, что началась горячка. Милдред Шапиро, их полевой врач, дала ему какое-то лекарство. Дай Бог, чтобы подействовало.
— Милдред?
— Да, Рози?
— Думаешь, с ним все будет в порядке?
— Не знаю, надеюсь. Я понаблюдаю за ним на всякий случай.
Роуз покачала головой.
— Господи, как ты можешь всем этим заниматься. У меня прямо мурашки по коже.
— Я помогаю вернуть людям здоровье. А как ты могла работать в полиции?
Роуз прошлась по комнате, которая служила им госпиталем, и вновь повернулась к подруге.
— Просто мне казалось, что я делаю нужное дело.
— Вот так и я.
Роуз закурила сигарету и двинулась к выходу из комнаты, захватив с собой одеяло.
Милдред Шапиро окликнула ее:
— Роуз, а ты знаешь, что курение портит твои зубы, твои легкие, мешает дыханию и может убить тебя?
Роуз не ответила и вышла.
Она подумала, что есть и другие вещи, которые могут убить ее гораздо быстрее, чем никотин. Судя по той истории, которую молодой лейтенант рассказал Митчу Даймонду перед тем, как потерять сознание, скоро их ждет новая опасная операция — они должны будут попытаться освободить заключенных офицеров.
А это означало, что им придется лицом к лицу встретиться с президентскими «Ударными отрядами».