Эхерн Джерри. Честь флага

   Роуз кивнула и повернулась к Биллу.
   — Эй, Мелвин, этот человек говорит, что может нам помочь.
   «Мелвин» — такое имя было напечатано на водительских правах Билла Раннингдира.
   — Прекрасно, дорогая.
   А затем индеец сделал нечто, чего Роуз никогда ему не простит. Он назвал ее по имени, стоявшем в ее фальшивом пропуске:
   — Я так рад, милая… Сисси.

Глава двадцать пятая

   Они следовали за фургоном уже полмили. Холден чувствовал, что его ладони вспотели. Автомобиль фарами подал им условный сигнал, и Лефлер повел «Шевроле» за ним в старый район города, все дальше и дальше. Холден подумал, что в случае провала выбраться им оттуда будет очень непросто.
   А возможность провала была вполне вероятной.
   Фургон свернул направо — без светового сигнала, просто свернул в темную аллею.
   — Не нравится мне это, — шепнул Лефлер. — Тем более, что до оружия нам так сразу не добраться.
   И это было правдой.
   Холден сидел выпрямившись на сиденье рядом с водителем. Он протянул руку и открыл «бардачок» на панели. Совершил несколько манипуляций, чтобы добраться до тайника, и вот его пальцы сжались на рукоятке «Кольта» армейского образца, сорок пятого калибра.
   Остальное оружие было спрятано более тщательно, но этот пистолет находился под рукой, чтобы воспользоваться им в чрезвычайном случае.
   Дэвид Холден мысленно называл себя паникером и очень надеялся, что так оно и есть. Вытаскивая руку с пистолетом, он пальцем нащупал предохранитель и опустил его. Взвел курок, а потом закрыл «бардачок», сжимая оружие в ладони.
   — Правильно, Дэв, — одобрил Стил. — Береженого Бог бережет. Держи пушку покрепче.
   — Она не подведет, — улыбнулся Холден. — Проверено.
   Фургон, за которым они следовали, доехал до конца аллеи и опять свернул направо. Лефлер притормозил, а потом повторил маневр. Они находились теперь в районе каких-то складов.
   «Не очень удобное место, — подумал Холден. — Тут даже человек, которому нечего бояться, почувствует себя не в своей тарелке».
   Но сейчас не он диктовал правила игры.
   — Интересно, эта тачка когда-нибудь остановится? — с раздражением спросил Лефлер.
   Никто ему не ответил.

* * *

   — А где у вас туалет?
   Седой мужчина, который открыл им дверь гаража, показал пальцем в глубь помещения.
   — Там.
   Роуз встречала его сына, тот был членом отделения «Патриотов» в Бирмингеме. И к отцу его они питали полное доверие.
   — Спасибо.
   Она двинулась в указанном направлении, а Билл Раннингдир остался с владельцем гаража.
   Чем ближе Роуз подходила к двери туалета, тем яснее она осознавала, что совершила ошибку. Ей уже приходилось бывать в местах, где глаза сами закрывались, дыхание перехватывало, а тошнота подступала к горлу. Но чтобы такое…
   — О, черт, — пробормотала она.
   Тут даже не было унитаза — просто дырка в полу. А вместо туалетной бумаги — какие-то грязные обрывки серого цвета.
   Роуз не смогла перебороть себя и решила, что воздаст должное физиологии, когда уже спустится в тоннель. Там наверняка можно будет найти укромное местечко для этих целей.
   Женщина еще раз вздрогнула, повернулась и снова двинулась в гараж, где стояли двое мужчин.
   — Я передумала, — сказала она просто, бросив взгляд на седого мужчину.
   Тот пожал плечами.
   — А зачем они прислали женщину? — спросил он.
   — Что? — не поняла Роуз.
   — Почему этот ваш Холден решил прислать именно вас и этого вашего индейца?
   — Ну мы ведь будем не вдвоем, мистер Уоллес. Скоро соберутся еще люди. Две машины должны заехать к вам, остальные воспользуются другими явками.
   — А вы кто? Медсестра, чтобы помогать раненым, да?
   Роуз усмехнулась.
   — Нет, я руководитель группы.
   — Что? Женщина?
   — А почему нет?
   — Да вы с ума сошли! Чтобы поручать руководство в таком деле какой-то бабе?
   Роуз рассмеялась. Она подняла руку и стянула с головы свой светлый парик.
   — Собственно, я не женщина, мистер Уоллес. Это просто для маскировки. Вы довольны?

Глава двадцать шестая

   Старший из двух мужчин, стоявших за стойкой бара, сосредоточенно протирал большой стеклянный стакан неопрятного вида полотенцем. Под потолком мерцали флюоресцентные лампы, их свет отражался на лысине мужчины, отчего она казалась фиолетовой.
   Этот бар был одним из многих подобных заведений, открывшихся после того, как торговля алкогольными напитками навынос была запрещена и пить можно было только в специальных местах.
   Люди платили огромные взятки, чтобы только получить лицензию на торговлю спиртным — это приносило колоссальные прибыли. Граждане, желающие выпить, теперь не могли законным путем сделать это дома, а вынуждены были тащиться в ближайший бар и угощаться тут.
   Впрочем, скоро выход был найден — многие приходили со своей посудой: термосами, пакетами из-под молока, кувшинами, всем, чем угодно. Затем переливали в контейнер жидкость из стаканов и довольные возвращались домой, чтобы там насладиться неторопливым и приятным общением с Бахусом.
   Это, естественно, тоже считалось нарушением закона, но владельцы баров — за определенную мзду — часто прикрывали глаза на непорядок.
   В стране возник дефицит посуды всех типов, а также других емкостей, пригодных для разлива алкоголя. Стеклянная тара — кроме небольших стаканчиков — была запрещена к продаже. Особо строго карали за бутылки — ведь в них можно было налить горючую смесь и потом использовать как грозное оружие в уличных столкновениях.
   Люди изворачивались, как могли, но вот сейчас Керни впервые в жизни увидел, как к стойке бара подошла женщина с бутылочками из-под детского молока.
   Она взяла кружку пива, а тем временем мужчина, который был помоложе, принялся наполнять ее бутылочки чем-то похожим на виски Керни и Линда ранее уже пытались угоститься этим напитком, но больше чем по глотку сделать не смогли.
   Мужчина, вытиравший стакан, принялся бросать на Линду похотливые взгляды.
   — Мне не нравится, как он на меня смотрит, — шепнула женщина.
   Керни ничего не ответил. Он подумал, правильно ли поступил, приведя Линду сюда. А может, лучше было бы оставить ее снаружи?
   Он вновь посмотрел на женщину с детскими бутылочками. Наполнив очередную, молодой бармен делал карандашом отметку на листе бумаги, а потом вручал посуду клиентке. Та брала бутылочку — всего их было восемь — и аккуратно укладывала в сумку.
   Когда она двигалась, Керни явственно слышал легкий мелодичный перезвон, словно в сумку тайком забралась компания гномов с колокольчиками на колпаках и теперь собирается устроить веселую пирушку.
   Вот, наконец, последняя бутылочка исчезла со стойки. Керни поднял свой стакан и сделал вид, что пьет. От напитка, который ему подали под названием «скотч», шел такой отвратительный запах, что даже самый закоренелый пьяница под его воздействием наверняка превратился бы в убежденного трезвенника.
   Женщина жадно допивала свое пиво. Джеффри Керни щелкнул зажигалкой и прикурил сигарету.
   В зеркале, висевшем на стене за стойкой бара, он мог видеть вход в заведение. И вот он заметил в дверях троих мужчин, одного из которых Керни сразу узнал. С этим человеком он разговаривал днем и тогда прозрачно намекнул ему, что не отказался бы заработать немного денег, причем любым путем. Щепетильность сейчас не в моде.
   И вот теперь он видел своего знакомого — высокого, рыжего, с веснушчатым лицом мужчину. Керни повернулся и уже открыто уставился на него.
   «Это случайность, или?..» — подумал он.
   Подняв стакан к губам, он еле слышно шепнул Линде, стараясь, чтобы его никто не заметил:
   — Справа дверь запасного выхода. Будь готова бежать к ней по моему сигналу, неважно, пойду ли я с тобой или останусь.
   — Нет.
   — Да, черт тебя возьми, — прошипел Керни.
   — Эй, Борден!
   Доля секунды потребовалась Джеффри Керни, чтобы вспомнить: Тэд Борден — под таким именем он представился рыжему.
   — О Билли, кого я вижу! — разулыбался он. — Чего это тебя сюда принесло?
   Керни поднялся со стула, мужчина подошел ближе, и они с чувством пожали друг другу руки.
   — Выпьешь со мной? — спросил Джеф.
   Он знал, что в любой момент может выхватить пистолет, засунутый за пояс и скрытый под пиджаком, поэтому и пожал протянутую руку почти без опасений.
   По легенде Тэд Борден был грубияном, полуграмотным громилой, и эту роль сейчас приходилось играть Керни, если уж он хотел поближе подобраться к людям из «Фронта Освобождения».
   — Ну, слушай, кореш, — начал Билл, — я тебе говорю, гадом буду…
   Тут он заметил Линду и открыл рот от восторга. Если бы у его глаз были зубы, он бы уже растерзал бедную женщину.
   — Это что, твоя телка, кореш?
   Керни шагнул к Линде и хозяйским жестом небрежно положил руку ей на плечо.
   — Вот именно, дорогой. Поэтому даже не думай о ней, если не хочешь лишиться яиц.
   Билл расхохотался и шутя ткнул его кулаком в грудь. Керни ответил ему тем же и тоже улыбнулся.
   — Так вот, — продолжал рыжий, — ты хотел получить работку, чтоб срубить немного деньжат? Есть такой вариант. Готовится тут одно дельце, и нам нужны смелые парни.
   Керни ждал именно такого случая, но он не мог открыто проявить свою радость.
   — Ну хрен его знает, — протянул он задумчиво. — Мы с моей девчонкой хотели тут еще прокатиться в одно место…
   — Так чего, бабки тебе уже не нужны?
   Керни посмотрел на Линду Эффингем. Женщина вульгарно улыбалась ему, играя роль глупой куклы — подружки бандита.
   Джеф подумал еще немного и пожал плечами.
   — Ну, ладно, — сказал он с улыбкой. — Почему бы и нет? Пара зеленых всегда пригодится.
   Он погасил сигарету в пепельнице. Линда хихикнула.
   — Ты настоящий мужчина, котик.
   Билл огляделся.
   — Ну, детали обговорим на улице, — сказал он.
   — Похоже, ты не очень любишь виски, которое здесь подают. Ну я тебя понимаю. На вкус — как коровья моча.
   Билл снова толкнул его кулаком в грудь.
   — Это точно, кореш. Ничего, у нас есть пойло получше. А этот засранец за стойкой уже надоел мне и моим друганам. Как, не хочешь оштрафовать его за нарушение закона?
   Керни бросил взгляд на двоих мужчин, которые вошли вместе с рыжим и теперь перекрывали главный вход. Потом посмотрел на женщину с детскими бутылочками. Она выглядела испуганной.
   А лысый бармен за стойкой внезапно перестал вытирать свой стакан и глазами раздевать Линду. Он застыл, словно был сделан из мрамора. Его губы сжались.
   — Вот этот? — кивнул в его сторону Керни.
   — Он, голубчик.
   — А какая моя доля?
   — Не обижу. Сейчас вывернем кассу и загребешь немного капусты. Я не жадный.
   Керни посмотрел на Линду. Женщина спокойно встретила его взгляд, но в глазах у нее Джеф увидел очень решительное выражение. Ее пальцы слегка постукивали по стойке.
   — Подожди меня здесь, котенок, — сказал он.
   И двинулся вслед за Биллом туда, где стоял лысый бармен со стаканом в руках.
   — Эй, Томми, какие дела? — загудел рыжий угрожающе.
   Бармен выдавил жалкую улыбку. На его лбу выступили капли пота, руки дрожали.
   — О Билл, привет. Я искал тебя сегодня днем. Хотел…
   — Должок вернуть? Но ты должен был отдать его вчера. А сегодня цена выросла вдвое, кореш.
   — Но у меня нет таких денег.
   Билл вытянул свою здоровенную ручищу и без церемоний оттолкнул лысого к стене. Стакан упал на пол и разбился.
   Керни пока не вмешивался, еще не решив, как ему поступить. Он понимал, что должен как-то проявить себя, ибо это скорее всего была предварительная проверка со стороны его новых «друзей».
   Билл своими толстыми, как сосиски, пальцами открыл кассу. Широкая ладонь загребла банкноты и две упаковки двадцатипятицентовиков. Впрочем, их рыжий с презрением швырнул себе под ноги и блестящие монетки разлетелись по всему залу.
   Затем он открыл второе отделение кассы, где обычно хранились купюры более крупного достоинства. Действительно, Керни увидел там три сотни и несколько двадцаток.
   Джеф решил, что действовать надо сейчас или никогда. Он придвинулся к Биллу, протянул руку и схватил двадцатки, с вызовом глядя в лицо своему сообщнику.
   — Ты сказал, что тут есть и моя доля, — произнес он. — Ну так вот, я беру ее.
   Томми, бармен, пошевелился. Внезапно он сунул руку под стойку, вытащил оттуда резиновую дубинку и бросился на них, размахивая своим оружием с безумным блеском в глазах.
   Керни выхватил пистолет. Щелкнул курок.
   — Не надо, — предостерегающе сказал он.
   — Томми, ты — засранец! — зарычал Билл. — Да я тебе сейчас ноги повыдергиваю!
   Керни услышал, как щелкнуло лезвие ножа-выкидушки.
   Держа оружие в левой руке, он правой с силой двинул бармена в грудь. Тот полетел на пол, выронив дубинку.
   — Если ты еще раз поднимешь на меня свою поганую руку, — рявкнул Керни, — я тебе мозги вышибу, понял?
   Потом он повернулся и посмотрел на Билла. Тот плюнул в сторону бармена и убрал нож в карман.
   Джеффри Керни только что спас жизнь лысому Томми.
   — Ладно, оставь себе те двадцатки, — добродушно прогудел Билл. — Ты их заработал.
   — Так я себе и планировал, — ответил Керни с широкой улыбкой и спрятал пистолет.
   Билл громко расхохотался и с силой хлопнул его по плечу своей широкой ладонью.
   — Да ты свой кореш, Тэд.

Глава двадцать седьмая

   Фургон остановился.
   Дэвид Холден придавил большим пальцем предохранитель своей сорокапятки, готовый в любой момент опустить его.
   Том Лефлер остановил «Шевроле».
   Лютер Стил наклонился вперед.
   — Том, — шепнул он, — будь готов рвануть отсюда со всей возможной скоростью.
   Холден тоже оглянулся на Лефлера.
   — Да, Том, не зевай. Лютер, если нам понадобится…
   — Я знаю, Дэв. Сразу начну поднимать заднее сиденье.
   — Правильно. А пока погаси свет.
   Стил щелкнул переключателем, и маленькая лампочка под потолком машины погасла. Холден толчком распахнул дверь.
   Из фургона вылезли три женщины — одна из них была очень высокая. Она медленно двинулась к «Шевроле», не вынимая руку из кармана пальто.
   «Наверняка там пистолет», — подумал Холден.
   Он не часто сталкивался с людьми из группы, работающей на территории Метроу. Эту женщину Дэв наверняка никогда раньше не встречал.
   Он отошел на несколько шагов от машины, прижимая к бедру опущенную руку с пистолетом.
   Когда женщина подошла ближе, он начал насвистывать условную мелодию, «Балладу о паладине».
   — Воскресные ночи, — ответила женщина чуть хриплым голосом. — Туман, как пороховой дым.
   Холден облегченно вздохнул.

Глава двадцать восьмая

   Роуз Шеперд свернула за угол какого-то прохода под землей. Вот хорошее, подходящее место.
   Тут было очень тихо, лишь слегка шуршала ее одежда да слышались звуки падающих откуда-то сверху капель. Эта система подземных коммуникаций — Роуз еще в детстве читала о ней — была частью истории Метроу. Ее начали строить еще до второй мировой войны, а потом работы прекратились и на многих участках уже больше не возобновлялись.
   Когда Роуз была маленькая, ей и в голову не могло прийти, что когда-нибудь им доведется сражаться и умирать в этих таинственных тоннелях, о которых так интересно было читать.
   Уже в первые дни после начала активных боевых действий, развязанных ФОСА, боевики «Фронта» облюбовали эти тоннели и превратили их в свою вотчину. Благодаря этому они могли неожиданно появляться в самых различных частях города, а затем незаметно исчезать.
   Никто не отваживался преследовать террористов под землей, пока лидер «Патриотов» Руфус Барроус не предпринял первый шаг в этом направлении. А после смерти Руфуса операции в тоннелях — и небезуспешные — проводил уже Дэвид Холден.
   Роуз вспомнила, как здесь, под землей, Холден спас жизнь девочки, которую едва не изнасиловали эти ублюдки из ФОСА.
   А потом смерть той девочки во многом изменила жизнь Дэвида, заставила его по-другому взглянуть на вещи.
   Роуз вздохнула, вспоминая те времена, а потом начала переодеваться. Она сняла платье, отложила накладной живот и достала из сумки свои любимый черный комбинезон и все прочее.
   Мимоходом подумала, что будет, если она действительно забеременеет. Ведь они с Дэвом занимались любовью довольно часто. К счастью. Роуз могла принимать гормональные препараты без всяких вредных побочных воздействий на свой организм.
   Но все же это не давало абсолютной гарантии.
   Она никогда не согласится, чтобы Дэвид воевал и рисковал жизнью в то время, как она будет наслаждаться безопасностью. Нет, только вместе, всегда и везде.
   Однажды Роуз Шеперд довелось увидеть одну фотографию, которая поразила ее, женщину в мире мужчин, женщину, занимающуюся мужским делом. На снимке была изображена статуя жены Гарибальди, итальянского революционера. В одной руке эта женщина держала пистолет, а второй прижимала к груди ребенка.
   Обычно представительнице прекрасного пола нелегко бывает принять какую-нибудь героическую позу, которая не казалась бы наигранной и смешной. Ну не брать же в расчет, в самом деле, сексапильных блондинок из третьеразрядных боевиков, которые лихо косят врагов их автоматов? Это не героизм, это фарс.
   Но вот эта статуя — тут другое дело. Здесь действительно было видно, что героизм, решимость, самопожертвование — все подлинное, а вдобавок еще такое необычное сочетание с истинной женственностью, материнством. Скульптор знал свое дело.
   — Да, это уже не детские игры, — пробормотала Роуз себе под нос и застегнула на бедрах ремень с кобурой.

Глава двадцать девятая

   — Поезд остановился вон там, — сказала она и протянула Холдену бинокль, сняв его со своей шеи.
   Дэвид посмотрел на ее длинные темные волосы, стянутые шарфом, и взял оптический прибор.
   — Спасибо, — сказал он и навел бинокль на указанное место.
   Это был залитый ярким светом участок перрона, отгороженный от остальных вокзальных сооружений.
   — Мы заметили, что поезда с опознавательными знаками «Ударных отрядов» регулярно тут проходят, — сказала женщина. — Но ближе подобраться не могли — слишком опасно.
   Дэвид Холден понял, что Джули Лир имела в виду. Сейчас им пришлось взобраться на водонапорную башню в заброшенном индустриальном районе. Холден одел длинный темный плащ, чтобы предохранить от грязи костюм, — не будет же уважаемый бизнесмен разгуливать в запыленной и мятой одежде?
   И вот теперь Дэв сидел в укрытии на башне и рассматривал в бинокль то, что его интересовало. По другую сторону рельс он увидел насыпь и канал. Такой же канал, как и тот, который пришлось переплыть лейтенанту Вуду, если судить по рассказу Митча Даймонда. Там была еще автостоянка за каналом, где Вуду и его спутнице удалось угнать машину и спастись. По крайней мере, на время.
   — Послушай, Джули, — обратился Холден к женщине, — если вы наблюдали за этим местом, то почему же не видели, как сюда привезли офицеров?
   — Человек, который дежурил тут в ту ночь, вчера утром был арестован, — ответила Джули. — «Ударники» взяли его прямо на улице и теперь будут пытать, чтобы вытянуть хоть что-то. А мы ничего не сможем сделать, если его уже отправят в «Комнату ужасов».
   — В «Комнату ужасов»? — переспросил Холден.
   — Да, в театр «Шейх». Туда никто не может проникнуть без особого разрешения.
   Дэвид от души надеялся, что Джули ошибается.
   — Ладно, давай двигаться, — сказал он.
   Они перебрались на другую сторону площадки. Здесь их уже не могли заметить со станции. Холден взглянул на женщину; они были одного роста.
   — Я хочу, — заговорил он, — чтобы ваши люди немедленно взялись за работу. Необходимо выяснить, куда ушел тот поезд, если это был он, и нет ли других подобных. Короче, мне нужна вся информация, которую вы сумеете раздобыть.
   — Это, наверное, очень важно? — спросила Джули.
   Холден кивнул и взялся руками за поручни лестницы, ведущей вниз, в темноту башни.
   — Еще бы не важно, — добавил он. — Если мы сумеем освободить этих офицеров и сержантов и привлечь их на свою сторону против Маковски и Таунса, то это, скорее всего, непосредственно скажется на итоге всей войны. То есть от офицеров зависит — победим мы или проиграем.
   Он двинулся по лестнице, а Джули последовала за ним.

Глава тридцатая

   М-16 Роуз повесила за спину, а в руках держала «Узи». Они гуськом продвигались по тоннелю, вот снова свернули в какой-то узкий темный коридорчик.
   — Остановка, — бросила Роуз через плечо, и шедший за ней Билл Раннингдир передал приказ дальше, по цепочке, состоявшей из пятнадцати человек.
   Среди них находился и Рэнди Блюменталь, еще один бывший сотрудник Федерального бюро расследований.
   В группе были только бойцы их загороднего отделения, все мужчины, кроме самой Роуз. Людей из городской ячейки решено было к операции не привлекать. Ведь они не имели достаточного боевого опыта, а в таком деле это имело первоочередное значение.
   Отряд проник в город группами по два человека; свои машины оставили в заранее намеченных местах, где было легко спуститься под землю, а затем встретились в тоннеле, который вел к театру.
   Взяв в зубы небольшой электрический фонарик, Роуз Шеперд развернула план подземных коммуникаций, чтобы еще раз проверить, правильно ли они идут. С боков ее прикрывали Раннингдир и Блюменталь, загораживая свет так, чтобы его нельзя было увидеть из других точек.
   Насколько Роуз сумела разобрать — а план явно оставлял желать лучшего — им осталось пройти еще примерно с милю, прежде чем они выйдут в главный тоннель, а потом еще полмили до подвалов театра, в которых томились несчастные узники.
   В прежние времена это здание являлось настоящим украшением города и как памятник архитектуры, и как картинная галерея, и как место выступления самых знаменитых певцов, танцоров и музыкантов.
   Перед тем, как строительство метро было прекращено, рабочие успели все же возвести одну подземную станцию, как раз под зданием театра. Затем ее превратили в подвал или склад, тут также помещались комнаты, в которых администрация угощала богатых и влиятельных гостей шампанским и всем остальным, когда те уже пресытились общением с очередным талантом и желали чего-нибудь более плотского.
   Но в каком состоянии станция находилась сейчас — этого в группе Роуз Шеперд не знал никто. Однако только таким путем можно было добраться до цели — попасть внутрь театра «Шейх».
   — Ладно, идем дальше, ребята, — сказала женщина. — Уже недалеко, полторы мили.
   Она спрятала план и мини-фонарик в карман комбинезона, а из другого достала фонарь уже гораздо более солидный. С этой штукой она ходила, еще когда работала в полиции, и ей частенько приходилось не только освещать себе дорогу, но и иной раз треснуть фонарем по голове какого-нибудь зарвавшегося хулигана. И это действовало.
   Затем группа продолжила движение.

Глава тридцать первая

   Это было, как в кино. Началось оно в небольшом домике на пляже, куда Керни и Линда последовали за рыжеволосым Биллом, и очень напоминало те апокалипсические ленты, в которых беззаконие и жестокость выходили на первое место, где показывались самые низменные человеческие инстинкты, а победу одерживал наиболее кровожадный.
   Керни припарковал свой «Ягуар» возле невысокой пологой дюны, приняв меры к тому, чтобы машина не начала пробуксовывать, если бы вдруг потребовалось срочно ею воспользоваться. Ну, а если кто-то попытается преградить ему путь, то мощный автомобиль Керни просто сметет этого безумца с дороги.
   — Слушай меня внимательно, — заговорил Джеф, обращаясь к Линде Эффингем, — никуда от меня не отходи. Если тебе понадобится пойти в туалет, я должен быть рядом с дверью. Если я скажу тебе сделать что-то, делай и не задавай вопросов, потому что у меня может не хватить времени, чтобы на них ответить. Это ясно?
   — Похоже, ты сильно обеспокоен, — прошептала Линда с тревогой в голосе.
   — Посмотри-ка туда, — произнес Керни, медленно вдыхая воздух.
   Линда повернула голову. За две машины от них, на заднем сиденье небольшого автомобиля двое — мужчина и женщина, еще подросток, — определенно занимались любовью, не обращая внимания ни на что вокруг.
   Возле бассейна стояли десятка полтора мотоциклов, а рядом с ними двое парней в кожаных куртках без рукавов безуспешно пытались обменяться ударами. Это им не удавалось, ибо оба были пьяны.
   Их окружала группа таких же молодых людей в джинсах и коже, которые громкими криками подбадривали дерущихся. Чуть дальше еще несколько человек — мужчин в основном — пили пиво из бутылок, присев под забором. Время от времени оттуда доносились пистолетные выстрелы — это они пытались разбить пустые бутылки, но тоже далеко не всегда попадали в цель.
   — Вот что меня беспокоит, — негромко сказал Керни.
   В его голосе звучала решимость. Джеффри Керни был неплохо вооружен: за поясом «Кольт», под мышкой — «смит-и-вессон», а в носке, на правой щиколотке — маленький бельгийский пистолет, на всякий случай.
   — Вот на таких пьяных идиотов, — с горечью сказал Керни, — и ссылается обычно либеральное правительство в твоей и моей стране, когда хочет лишить нормальных людей возможности защищать себя и свою семью. Придурки. Ладно, идем. И держись поближе ко мне.