Эхерн Джерри. Колумбийская связь

   Но спереди на дорогу выскакивало все больше террористов, и капитан закричал Миранде:
   — Ну что же ты? Стреляй!
   Впереди раздался настоящий залп, и он резко выкрутил руль влево, стараясь спастись от смертоносного града пуль. Машину подбросило на куче засохшей грязи, и она поскакала по колдобинам, постепенно снижая скорость. Хэнка кинуло на руль, он едва удержал его одной рукой, но второй продолжал палить из пистолета, пока и в нем не кончились патроны. Их стала догонять первая группа бандитов.
   — Стреляй, мать твою! — в бешенстве заорал он на свою спутницу, и та наконец сделала несколько выстрелов, не целясь и не нанеся никакого урона террористам.
   Фрост дико выругался, выкручивая руль влево, чтобы не врезаться в деревья, нагнулся к Миранде и рванул застежку кобуры на ее поясе, стараясь выхватить пистолет. Но она внезапно бросила винтовку и уцепилась в его руку, не давая ему это сделать. Капитан на мгновение оторопел от неожиданности, отпустил пистолет, коротко замахнулся и ударил свою спутницу тыльной стороной ладони по лицу. Ее голова отлетела в сторону, она закачалась, приходя в себя, но оружие уже было в руке Хэнка.
   Он поднял пистолет над осколками ветрового стекла, оставшимися в рамке, и выстрелил в ближайшего террориста, который был ярдах в двадцати от “джипа”. Тот уронил автомат, схватился за живот и покатился по дороге. Фрост повернул пистолет влево, целясь в группу бандитов, которые пытались отрезать ему путь к бегству, нажал на спусковой крючок, и у одного из них во лбу появилась кровавая дырка.
   — Удачный выстрел, — прохрипел капитан, выворачивая руль и направляя машину прямо на бегущих навстречу террористов. Он выстрелил два раза — и еще один противник свалился на землю. Остальные кинулись в стороны, спасаясь от смертельного тарана, и “джип” вырвался на свободу. Впереди никого не было. Хэнк бросил пистолет на пол и задергал ручкой переключения передач, стараясь развить как можно большую скорость.
   “Джип” полетел вперед, подскакивая на рытвинах, и Фрост оглянулся на Миранду. Та подобрала пистолет и целилась из него в голову капитана.

Глава одиннадцатая

   — Ты что, обиделась? — воскликнул он, сжимая побелевшими пальцами рулевое колесо. — И, кстати, почему ты не стреляла в этих негодяев? Ведь они хотели убить нас. Говори!
   — Ты ничего не понял! — выкрикнула она, брызжа слюной от негодования.
   — Чепуха. Когда в тебя стреляют, нужно стрелять в ответ.
   — Из-за тебя мы могли только что по-дурацки погибнуть! И ты думаешь, что на этом все кончилось, и мы ушли от опасности?
   — А какого черта ты целишься в меня? — вспылил капитан. — Ты что, стрелять собираешься?
   — Не знаю, — ответила Миранда невозмутимым голосом.
   — Только не забывай, что столкновение с деревом в открытой машине на большой скорости тебе вряд ли понравится. Если ты выстрелишь, то именно это и произойдет, — отрезал Хэнк и обернулся, чтобы посмотреть назад. — Опусти пистолет, а то я сейчас выберу дерево потолще…
   — Ты что, сумасшедший?
   — Убери пистолет! — зло выкрикнул Фрост и вильнул в сторону, едва не врезавшись в нависшее над дорогой дерево.
   — Нет!
   — Я кому говорю?
   — Ты не посмеешь!
   — Ты еще не знаешь, что может сделать рассерженный одноглазый наемник. Ну? Иначе в следующее дерево я уже не промахнусь!
   Их яростные взгляды встретились, и капитан впервые заметил, что глаза Миранды угольно-черного цвета.
   — Ну?
   Девушка опустила пистолет и медленно вложила его в кобуру.
   — Ладно, но ты все равно ненормальный.
   — Да. И никогда не забывай об этом, — бросил капитан, поглядывая в зеркало заднего вида. Террористов больше не было видно, и он немного снизил скорость.
   — И что ты собираешься делать? — спросила как ни в чем не бывало Миранда.
   — Постараюсь добраться до лагеря М—19, если меня не прикончат раньше. Но сначала я собираюсь сделать вот что.
   Хэнк нажал на педаль и неожиданно остановил “джип”. Он быстро протянул правую руку к девушке, схватил ее за волосы и оттянул голову назад, выхватив левой ее пистолет из кобуры. Потом он отпустил волосы и угрожающе проговорил:
   — Пошла вон из машины. Быстро!
   Щеки Миранды вспыхнули пунцовым огнем от негодования, но она повиновалась и, не проронив ни слова, вылезла из “джипа”. Фрост засунул отобранный пистолет за пояс, затем подобрал свой браунинг, вогнал в него запасную обойму и воткнул его в кобуру.
   Он выбрался из машины и приблизился к своей спутнице, приговаривая:
   — Теперь я отлично понимаю, почему ты удирала от этих ребят из кустов, но не хотела никого из них застрелить. Пописать хоть успела?
   — Да, — отрезала она ледяным тоном.
   — Я рад за тебя. А сейчас ты мне объяснишь, что все это значит. И побыстрее, иначе я уеду один.
   — Ты не посмеешь оставить меня одну здесь, — показала она на подступающие с обеих сторон дороги джунгли. — Неужели ты бросишь меня?
   — Еще как брошу, — спокойно ответил ей Фрост. — Тех, кто поступает со мной честно, я никогда не подвожу, но кто пытается вести двойную игру, впоследствии горько об этом жалеет. Выбирай!
   — Ладно, только отдай пистолет.
   — Зачем он тебе сдался? Вместо того, чтобы стрелять в террористов, ты только то и делаешь, что целишься в меня.
   — Отдай мой пистолет! — завизжала Миранда.
   — Только после того, как ты мне все расскажешь. Почему ты не стреляла в террористов? Ну?
   — Хорошо же. Но это длинная история и вряд ли ты ей поверишь.
   — А ты попробуй.
   Капитан прислонился спиной к правому крылу “джипа” и выжидающе посмотрел на девушку.
   — Дело в том, что они верят мне. Ну, эти, из М—19.
   — Неудивительно, полицейским всегда нужно верить.
   — Только давай без этих дурацких комментариев. Ты же сам попросил меня…
   — Ладно, давай рассказывай дальше, — перебил ее капитан, перегнулся в машину, достал пачку патронов и стал снаряжать обоймы, расстрелянные во время боя.
   — Чем объясняется моя, не буду скромничать, довольно успешная работа против М—19? Тем, что они думают, что я работаю на них. Вот я и побоялась стрелять в них, потому что это сразу бы стало известно их главарям и вся моя работа пошла бы насмарку.
   — Мягко говоря, — усмехнулся Хэнк, — все это чушь собачья.
   — Не чушь! — взвилась Миранда. Он скептически посмотрел на нее, но решил промолчать.
   — Это правда. Я располагаю информацией о М—19 и о контрабандистах наркотиками только потому, что они считают меня такой же контрабандисткой. На что, по-твоему, я надеялась, когда взялась провести тебя через все эти джунгли и горы к ним на базу? Только на то, что они знают меня в качестве торговца наркотиками, кстати, в этом качестве перед ними появишься и ты. Я за тебя поручусь, чтобы в эту легенду хоть немного верилось. Это — твой единственный шанс попасть живым в лагерь и штаб М—16. В то, что ты выберешься оттуда в таком же виде, я не верю. И пусть поможет мне Бог, когда ты будешь разбираться с главарем или что ты собираешься там делать, потому что мне надо будет и тебе помочь, и притворяться, что я на их стороне. Теперь понятно, почему я не стреляла в террористов?
   Капитан вложил полные обоймы в карманчики на кобуре и закурил.
   — Неужели ты думаешь, что я поверю во весь этот бред?
   — Мне больше нечего тебе сказать, — проговорила девушка дрожащим голосом и отвернулась.
   Хэнк расслышал негромкие хлюпающие звуки, которые, по всей видимости, означали ее безутешный плач…

Глава двенадцатая

   Кто-то играл на флейте, и ее протяжная монотонная мелодия казалась Фросту примитивной, непривычной, но необъяснимо красивой. Он удивленно смотрел по сторонам: одни женщины размалывали в ступках зерно, другие лепили из теста плоские лепешки, вокруг них бегали полуголые малыши, за которыми носились собаки и хватали их за ноги. Дети постарше с криками бежали за въехавшим в деревню “джипом”. Капитан свернул с колеи и медленно вел машину между двумя рядами глинобитных хижин — по “главной улице” первобытного селения.
   — Не бойся этих людей, им можно верить, — шепнула ему Миранда. Это была ее первая фраза, не считая указания направления движения, которую она промолвила после их ссоры.
   — Почему ты так думаешь? Тебе уже приходилось с ними встречаться? — недоверчиво спросил ее Хэнк, все еще прислушиваясь к звуку флейты и стараясь определить, откуда он доносится.
   — Нет, но я знаю людей, которым приходилось здесь бывать. Эти аборигены тоже подрабатывают контрабандой, вернее, деревня служит перевалочной базой и местом отдыха для контрабандистов, идущих через горы. Те занимаются не только наркотиками, но и необработанными “сырыми” изумрудами. Их экспорт запрещен законом.
   — Понятно, — кивнул Фрост. — Умельцы все равно находят способы их экспортировать. Стоит что-нибудь запретить, как тут же находятся и потребность в этом, и способ доставки, и поставщик.
   — А тебе не приходило в голову, что люди нашей профессии тоже подходят под эту формулу? — задумчиво спросила девушка и, не ожидая ответа, отвернулась и стала наблюдать за группками местных жителей.
   Капитан переключился на первую передачу, намереваясь сказать Миранде Кебальос, что он, в отличие от нее, — не полицейский, но передумал. Он не имел ни малейшего понятия о том, насколько тесными могут быть ее связи с М—19, о чем она утверждала, и как она отнесется к его намерению ликвидировать главаря этой организации. Хэнк решил промолчать.
   Он остановил “джип” в самой широкой части улицы — наверное, это была деревенская площадь.
   В ту же секунду машину наконец догнала толпа детей и облепила ее со всех сторон. Фрост едва успел схватить за руку чумазого воришку лет шести, который взобрался в машину и тащил из нее винтовочный штык для М—16.
   — Привет, вождь краснокожих! Очень ты резвый, как я погляжу.
   Он поднял его над головой и опустил на землю, но тут же заметил, как к его вещмешку тянется маленькая девчушка, ростом меньше самого мешка.
   — Это будет слишком тяжело для тебя, кроха, — проговорил он, мягко подталкивая ее прочь от “джипа”. — Кто тут главный? — обратился он к Миранде.
   — Не знаю, — покачала та головой, всматриваясь в детские лица.
   Капитан поднялся на ноги и сверху увидел в толпе взрослого мужчину. Он помахал ему рукой и произнес несколько приветственных слов по-испански, но тот вдруг откликнулся на английском:
   — Я здесь главный, сеньор, и я говорю на вашем языке.
   — Отлично, — довольно кивнул Хэнк. — Нам нужно где-то переночевать, и я знаю, что в вашей деревне можно…
   — Да, — нетерпеливо перебил тот, и Фрост заметил, что глаза аборигена просияли. — А кто вы?
   — Мы… мы — торговцы, так сказать.
   — Торговцы? Хорошо!
   Он хлопнул в ладоши и заговорил по-испански так быстро, что капитан ничего не разобрал из его тирады. Он повернулся к девушке и спросил у нее:
   — Что он там говорит? Ничего не пойму.
   — Он приказал женщинам приготовить нам еду, а мужчинам — охранять “джип” от детей. Но все равно, возьми, что можешь, с собой на всякий случай.
   Хэнк кивнул, выпрыгнул из-за руля и подхватил из машины свой вещмешок, винтовку и штык. Штык он засунул в мешок, а М—16 повесил на плечо. Потом он выдернул из замка ключ зажигания и шутливо обратился к Миранде:
   — Как ты думаешь, может, нужно снять и аккумулятор?
   Та только взглянула на него, ничего не ответив, и тоже вышла из машины. К Фросту подбежала орава чумазых ребятишек и окружила его с криками:
   — Сигареты! Сигареты!
   Он невесело посмотрел на девочку лет четырех, которая теребила его за штанину и требовала сигарет громче всех. Хэнк покачал головой: он видел нищих малышей раньше, и выклянчивание сигарет было относительно безобидным по сравнению с тем, чем иногда приходилось им заниматься…
   — Чича — это хорошо, — приговаривал вождь, которого, как оказалось, звали Фрэнки, протягивая Фросту алюминиевую кружку. Тот нерешительно взял ее и незаметно понюхал, чтобы не оскорбить чувства гостеприимного хозяина. Содержимое явно отдавало, спиртом, поэтому была надежда, что грязная кружка будет хоть немного им простерилизована.
   — Спасибо, — с благодарностью кивнул капитан, немного отхлебнул из нее и едва не задохнулся от огненной жидкости, опалившей горло.
   Миранда усмехнулась:
   — Крепкий напиток, для бедняков.
   — Да уж, — кивнул Хэнк, переводя дыхание.
   — Да, очень крепкий, — поддакнул Фрэнки. Перед ними стояла горка глубоких тарелок. Капитан взял одну из них и потянулся к общему котлу, стоящему посреди циновки, расстеленной на грязном полу.
   — Осторожно, там много перца, — поспешила предупредить его девушка.
   Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на варево в котле, немного похожее на рагу.
   — Это ахьяко, очень питательное блюдо, — добавила Миранда. — Готовится из мяса, перца, моркови, картошки и специй. Очень своеобразный вкус, ты к такому не привык.
   — Что поделаешь, есть ведь все равно надо, — вздохнул Хэнк, положил ложкой немного ахьяко себе в тарелку и попробовал еду. Девушка была права: он не привык к такой острой пище, но чувство голода пересилило всякую разборчивость.
   Фрэнки говорил за едой не много. Фрост отчего-то не доверял вождю и незаметно наблюдал за ним. Ему не нравилось то, что тот был чересчур радушным, слишком приятным… Даже “чичу” он попробовал только после того, как из бутылки налил себе Фрэнки. Капитана совсем не радовала перспектива очнуться посреди ночи с головной болью и обнаружить, что кто-то собирается перерезать ему горло.
   — И много здесь бывает гостей? — спросил он, отставляя в сторону тарелку с жгучим рагу.
   — Да, много. Некоторые заходят редко, другие — довольно часто. Наша деревня ведь, как это правильно сказать, — подворотня в горы, — показал Фрэнки на стену хижины, обращенную в сторону гор.
   — Не подворотня, а ворота, — поправил его Хэнк. — Ворота в горы.
   Миранда с удивлением посмотрела на него, и он поспешно добавил оправдывающимся тоном:
   — Был когда-то учителем английского языка и, видно, останусь им навсегда. Никак не отвыкну поправлять других.
   — Учителем… — прошептала Миранда.
   — Да, я ведь окончил колледж и преподавал английский, правда, недолго. Подружился с учителями, но понял, что это не для меня.
   — Почему ты так решил? — впервые с видом искренней заинтересованности спросила девушка.
   — Я чуть не убил одного старшеклассника — он пытался изнасиловать молодую учительницу. Это длинная история.
   — И тогда ты стал… — запнулась на полуслове Миранда.
   — Да, — улыбнулся Фрост. — А как ты стала заниматься… э-э-э… торговлей?
   И он заговорщицки подмигнул Фрэнки.
   — Ну, этим занимался мой отец. Он погиб от рук этих… торговцев. Я решила продолжить его дело, его профессию. Это я и делаю всю свою жизнь.
   — Ну что ж, звучит убедительно. Мой отец тоже занимался тем же, чем и я, только он работал не самостоятельно, а состоял в большой организации.
   Девушка странно посмотрела на него, но капитан не стал вдаваться в подробности.
   Они еще немного побеседовали. Фрэнки рассказал им о жизни в деревне и наконец разговор зашел о плате за ночлег.
   — Поговорим об этом завтра, — уклончиво проговорил хозяин, поднялся и приказал женщине, убирающей посуду: — Бутылку оставь, пусть наши гости угощаются.
   Он вышел из хижины в занавешенный одеялом дверной проем, за ним последовала и женщина, убрав посуду и смахнув остатки еды с циновки на грязный пол.
   Фрост с Мирандой остались наедине.
   — Очень радушный прием, — задумчиво проговорил капитан.
   — Что ты там говорил о своем отце, кем он был? Хэнк наклонился к девушке, положил руки ей на плечи и ощутил, как она вся напряглась.
   — Насколько я понял, твой отец был полицейским, так же, как и ты?
   Миранда кивнула.
   — А я — профессиональный солдат, наемник. Вернее, я был им до того, как попал сюда. Мой отец тоже был военным, он всю жизнь прослужил в американской армии.
   — Он умер?
   — Да, умер, — вздохнул Фрост, сглотнул и спросил хриплым голосом: — А твой жив?
   — Нет, погиб. Его убили контрабандисты. Это правда.
   — Прости, я не знал, — прошептал капитан.
   — Ладно, уже поздно, надо спать, — сказала девушка и отодвинулась от него.
   Хэнк оглянулся на вход в хижину, затем посмотрел на светящийся циферблат.
   — А ты обратила внимание на часы на руке Фрэнки?
   — Нет, а в чем дело?
   — Дело в том, — усмехнулся Фрост, — что мой “Ролекс”, модель “си двеллер”, стоит тысячу баксов…
   — Ну и какое это имеет отношение к Фрэнки?
   — Видишь ли, на его руке были такие же точно часы, только браслет имел золотые звенья, в отличие от моего. Можешь представить, сколько это все вместе стоит.
   — Не понимаю… — начала девушка, но капитан прервал ее.
   — Ну откуда могли взяться такие безумно дорогие часы у живущего в джунглях аборигена?
   — Может, ему их подарил какой-нибудь контрабандист.
   — Да, может. Но может быть и совсем другое, — проговорил Хэнк и вытянул из лежащей под рукой кобуры браунинг. — А что если он убил того, кому они принадлежали, и забрал себе? Ты заметила за его поясом пистолет?
   — Ну и что, здесь многие ходят с оружием…
   — Только не с такими шикарными кольтами, как у него. Модель “голд кап”. Ты уж мне поверь, я в оружии знаю толк.
   — Ты хочешь сказать, что он грабит…
   — Да. Готов поспорить, что где-то в надежном месте в джунглях у него находится целая коллекция старых “джипов” и склад вооружения, которого хватило бы для открытия самого большого магазина оружия в Майами. Кажется мне, зарабатывает он на жизнь тем, что убивает своих гостей. Не всех, наверное, а на выбор, тех, кто побогаче.
   — Зачем же ему в таком случае нас убивать?
   — Я только потому стал присматриваться к его вещам, что обратил внимание, что он таращится на мои. Плюс к этому то, что мы якобы работаем сами по себе, за нами никто не стоит, никакая мафия не станет устраивать с ним разборку за наше исчезновение. Кто будет искать двух каких-то мелких контрабандистов?
   — Предположим — только предположим, я в это не верю — ты прав. Что же теперь будет?
   — Подожди.
   Капитан засунул пистолет за пояс, подошел к выходу и осторожно поднял край одеяла. При лунном свете он рассмотрел, что снаружи, у их “джипа”, сидит шесть человек, вооруженных винтовками и мачете. Рядом с хижиной никого не было видно, но ее явно не могли бросить без присмотра.
   Хэнк вернулся к Миранде.
   — Что теперь будет? Бессонная ночь, по крайней мере, для меня. Полдюжины местных разлеглись с оружием у нашего “джипа”. Справиться с ними без лишнего шума и прорваться к машине нам не удастся. Я уверен, что нам самим надо ждать гостей. Они думают, что мужчина и женщина остались наедине, немного выпили…
   Он поднял оставленную Фрэнки непочатую бутылку “чичи”, открыл пробку и понюхал содержимое.
   — Запах не такой, как у той, что я пробовал раньше. Возможно, отрава. Какая-нибудь гадость, глотнешь — и вырубишься. Этот негодяй думает, что мы займемся любовью, выпьем и уснем мертвым сном. Тогда-то они просто зайдут сюда и перережут нам глотку.
   — Перережут?..
   — Ну да, ты же сама видела у них мачете. Или пристрелят, какая тебе разница?
   — Но…
   — Они не подозревают, что мы будем бодрствовать и ожидать их. Ладно, спи.
   Капитан сел рядом с Мирандой, положил М—16 себе на колени и закурил. Он устал и страшно хотел спать, но жить хотелось еще больше…
   Хэнк не мог точно сказать, дремал ли он, или всего лишь на секунду закрыл от усталости глаз, когда до него донесся отчетливый звук. Голос снаружи хижины. Он посмотрел на часы: скоро рассветет.
   Фрост наклонился к девушке и заметил, как подрагивают ее веки.
   — Видит сладкие сны, — прошептал он и легонько похлопал ее по плечу, приложив палец ей к губам. Когда Миранда открыла глаза, он показал на дверь, затем — на ухо, давая понять, чтобы та не нарушила тишину и прислушивалась к посторонним звукам.
   Капитан молча протянул ей ее винтовку. Она кивнула, тихо поднялась, взяла ее, затем подобрала с пола и одела ремень с пистолетной кобурой.
   Хэнк тоже подготовился к встрече незваных гостей: одел на плечи лямки вещмешка, примкнул штык к винтовке и снял ее с предохранителя.
   Миранда тоже натянула рюкзак, и Фрост показал ей, чтобы она заняла место по другую сторону двери. Та бесшумно прокралась за дверь, присела на корточках в углу и принялась зашнуровывать ботинки.
   Капитан снова расслышал голос, на этот раз более громкий, раздавшийся совсем рядом с хижиной. Он притаился в ожидании.
   Сразу после того, как заснула Миранда, он обследовал помещение: другого выхода из хижины не было, а единственное окно было наглухо забито досками. Никто не мог заглянуть в него и увидеть, что вместо того чтобы спать непробудным сном, они в полной готовности к предательскому нападению.
   Послышался второй голос, за ним раздался скрежет металла о металл — кто-то вытаскивал из ножен тесак.
   Хэнк понял, что сейчас они войдут в хижину. Это подсказал ему внутренний голос, который его никогда не подводил. Ладони его покрылись потом. Он перевел переключатель огня винтовки в положение “автомат” и положил палец на спусковой крючок. Миранда проделала то же самое. Только бы враги не расслышали два сухих щелчка!
   Фрост увидел, как качнулось одеяло, закрывающее вход в хижину. Ветер?
   Вот оно закачалось снова. Нет, не ветер.
   Капитан сделал шаг назад и прижался к стене. Он отлично понимал, что если убийцы станут стрелять, то тонкая стена его не защитит, и надеялся только на то, что вряд ли аборигены ремонтируют хижину каждый раз после того, как убивают несчастных гостей. У них явно должен быть более легкий способ расправы с несчастными путешественниками.
   Хэнк перевел взгляд на то место на земляном полу, где они должны были спать. Интересно, сколько раз здесь перелопачивали землю, чтобы засыпать лужи крови? Наверное, тела жертв просто закапывали прямо в хижине, так было бы намного меньше возни.
   От этой мысли у него по коже пробежали мурашки. Неужели он сидел на трупах?
   Фрост вновь посмотрел на часы, думая не о времени, а о той, которая настояла, чтобы он их купил, — о Бесс. Он улыбнулся и мысленно пообещал, что он к ней обязательно вернется, а Фрэнки ни за что не получит еще один “Ролекс”. Никогда.
   Одеяло отдернулось в сторону, и рядом с ним показались лицо и рука, сжимающая мачете. Предрассветную тишину разорвал пронзительный крик:
   — Франциско!
   Капитан сделал шаг к двери и короткой очередью разнес в куски голову первого гостя. Тело того, кто звал на помощь Фрэнки, отвалилось в сторону, но снаружи в хижину ворвались еще два человека. Хэнк уложил первого, вооруженного автоматом АК—47, второй успел выпустить несколько пуль, но тут же покатился по земле, продырявленный очередью из винтовки Миранды.
   — Ложись! — громко крикнул он, чтобы его команду услышали снаружи, но, вместо того чтобы упасть, кинулся к девушке, схватил ее за руку и увлек в дальний угол, где они прижались к стенке.
   В ту же секунду в открытый дверной проем ворвался град пуль, вонзающихся в земляной пол, а в передней стенке хижины появилось десятка два дырок.
   — Фрост! Выходи с поднятыми руками!
   Он узнал голос — это был Фрэнки.
   — Выбрось из двери оружие!
   Вдруг капитан почувствовал странный запах, от которого ему стало не по себе. Хижина была сделана из чего-то типа соломы, скрепленной грязной глиной, а запах распространял горящий бензин.
   — Нас хотят поджарить заживо, — прошептал он. Миранда взглянула на него расширенными от ужаса глазами.
   — По моей команде, — продолжал Хэнк, — строчи до последнего патрона вон в ту стену напротив двери.
   — Зачем?
   — Попробую выбить в ней дыру, чтобы выбраться из этой мышеловки, будь она проклята.
   Тошнотворный запах горящего бензина усиливался, и сверху стали раздаваться потрескивающие звуки. Фрост поднял голову: крыша была объята огнем.
   — Ублюдки, — скрипнул он зубами, выстрелил несколько раз в сторону двери, а затем повернулся и навел винтовку на дальнюю стену. Сверху в хижину уже вовсю валил дым, от которого слезились глаза и нечем было дышать.
   — Давай, Миранда! Огонь!
   Они одновременно нажали на спусковые крючки, и замкнутое пространство наполнил оглушительный грохот, в сторону со звоном полетели горячие гильзы. Стена стала покрываться дырками от града пуль и рассыпаться под напором огненного шквала.
   Еще несколько секунд — и магазины закончились. Капитан перезарядил винтовку, подбежал к стене и несколько раз с силой ударил по ней ногой, отвалив большие куски глины. Он опасливо посмотрел вверх: крыша превратилась в огненный ад, языки пламени выбивались вниз и на пол падали горящие ветки.
   Хэнк схватил приготовленную им заранее бутылку “чичи”, горлышко которой он обвязал куском материи, и поджег тряпку от горящей ветки.
   — Осторожно! — предупредил он Миранду и швырнул импровизированную бутылку с зажигательной смесью в образовавшееся в стене отверстие.
   Снаружи раздались звон разбитого стекла, хлопок пыхнувшего пламени и крики.