Эхерн Джерри. Колумбийская связь

   — Да, она и в подметки не годится своему отцу. Жаль старика, хороший был человек.
   — Да, его все уважали, даже те, против кого он боролся. Ума ему было не занимать…
   — Ну что поделаешь, все там будем, — закончил на пессимистической ноте Фрост и допил ром.
   — Пообедаешь со мной? Угощаю, — сделал широкий жест Вильсон.
   Капитан засмеялся и бросил взгляд на меню.
   — Да, пообедаю.
   Они сидели в том же ресторане, в котором обедали и во время их предыдущей встречи. Хэнку снова захотелось заказать салат из крабов и бифштекс, но он передумал и остановился на филе из морского языка. Ему уже когда-то приходилось пробовать это блюдо в Денвере в гостях у одного высокопоставленного босса, и он до сих пор помнил, какую непростительную ошибку совершил за столом, полив это изысканное блюдо обычным кетчупом на глазах у изумленной публики.
   — А что, — спросил он Лью, вспомнив этот конфуз, — рыбное филе не поливают кетчупом?
   — Рыбу? Конечно, нет. Кетчуп — это для шашлыка, ребрышек… Почему тебе вдруг взбрело это в голову?
   — Да вот хочу заказать морской язык и не знаю, как его правильно есть.
   — Опять шутишь? Это блюдо готовят здесь изумительно. Я тоже его закажу.
   Они ждали, пока их обслужат, и поглядывали за окно, где так же кружили чайки. Первым прервал молчание Вильсон.
   — Хэнк, я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге.
   — Нет проблем. Ты хочешь попросить меня, чтобы следующим обедом угощал я?
   — Нет, — засмеялся Лью, — не угадал. Это займет у тебя немного времени, бензина или мелочи на такси.
   — Ладно, говори, не темни.
   — Я хочу, чтобы ты встретился с Орианой Васкес.
   — Что? И чтобы скрутил ей шею…
   — Нет, — перебил его Вильсон и замолчал, так как официант принес их блюда.
   Фрост попробовал морской язык — он был необычайно вкусным — и вопросительно посмотрел на своего приятеля.
   — Сам я не могу с ней встретиться, ее очень плотно охраняют, а мне надо кое о чем ее попросить. Сообщи ей, что тебе необходимо с ней встретиться и поговорить о Барранче, или придумай что-нибудь другое… Мне очень нужна твоя помощь.
   — Ты хочешь, чтобы она немного умерила свой воинственный пыл?
   — Да. Иначе всю южную Флориду захлестнет волна преступлений, мафиозных разборок и террористических актов. У нас нет достаточных оснований, чтобы арестовать ее, но мы точно знаем, что именно ее люди убивают выходцев из Кубы, живущих во Флориде и не желающих присоединяться к антикастровскому движению. Гибнут и те, и другие. Даже если бы мы ее арестовали, ее бойцы не успокоились бы. Ну так как? Согласен ты помочь своему старому другу?
   Капитан отложил в сторону вилку и отхлебнул воды.
   — Первый раз меня, наемника, просят о выполнении миротворческой миссии. Тебе не кажется странной такая просьба к псу войны, как нас называют?
   — Скажи прямо, возьмешься ты за это или нет. Хэнк тяжело вздохнул, задумался, но вскоре стряхнул с себя оцепенение.
   — Ладно, так уж и быть, согласен. Только если бы меня об этом попросил кто-нибудь другой, я послал бы его к…
   — Знаю, знаю, — довольно засмеялся Вильсон. — За это я тебя и ценю.
   Фрост снова принялся за свою рыбу, решая, что же он скажет Ориане при встрече. “Я знаю, что ты приказала убить своего отца, стерва поганая…” Нет, для начала разговора такая фраза вряд ли подойдет.
   — Слышишь, Лью, — обратился он через стол к Вильсону, — ничего из этого не выйдет. Она не согласится встретиться со мной, а даже если и согласится, то не станет слушать, о чем там я собираюсь ее просить. Разве с ней можно говорить о каких-то разумных вещах, как со здравомыслящим человеком? Если я прав, и она действительно подстроила убийство Васкеса, то она жаждала этой кровавой бани с самого начала.
   — Да, я сам это понимаю, — кивнул Лью, — но надо попытаться. А вдруг получится справиться с ней по-мирному?
   Капитан только хмыкнул и стал со злостью ковырять вилкой рыбу. По-мирному? Слишком его дружок хорошего мнения об Ориане, была бы его воля, он пристрелил бы ее — и дело с концом.

Глава двадцать вторая

   Фрост одолжил Машину у Вильсона, чтобы добраться до дома Орианы, который, по словам Лью, она превратила в крепость. Он припарковал автомобиль на улице, напротив железных ворот, выпрыгнул из автомобиля и направился к ним. Зачем он только согласился сюда притащиться?
   Его правая ладонь была забинтована в том месте, где во время схватки с американцем на самолете ему сорвало затворной рамой кожу. Хотя рана была легкой, но она была в таком чувствительном месте, что постоянно напоминала о себе ноющей болью. Капитан надеялся, что она не помешает ему управляться в случае необходимости с пистолетом.
   Ворота приоткрылись, и из них вышел один из охранников Орианы. Хэнк на всякий случай расстегнул пиджак. Он узнал идущего ему навстречу человека.
   — Альберто, — прошептал он.
   — Сеньор Фрост! Ну зачем вы сюда приехали?
   — Только один вопрос. Когда меня выбросили на помойку, тебе было приказано убить меня?
   — Нет. А теперь уходите.
   — Конечно, уйду, — улыбнулся Фрост, подходя поближе. — Я просто хотел поблагодарить тебя за все…
   Он замахнулся, как будто для пощечины, и когда Альберто отшатнулся назад, саданул его подъемом туфли в пах.
   Альберто согнулся пополам, а капитан мгновенно подскочил к нему, засунул руки ему под куртку, вырвал оттуда два револьвера и вскинул их в сторону бегущих на подмогу охранников.
   Те в нерешительности остановились, так и не успев применить оружие, а Хэнк выкрикнул:
   — А теперь скажите своей хозяйке, что к ней пожаловал в гости одноглазый джентльмен, и, если она не согласится принять его, то не досчитается своих нескольких охранников! Понятно?
   Альберто зашатался, пытаясь выпрямиться, и Фрост со всего размаха врезал ему ногой в висок. Тот тяжело рухнул на землю и замер без сознания.
   — Если Ориана сейчас не выйдет, я пристрелю этого охранника из его же собственного оружия! — продолжал капитан и прицелился из одного револьвера в Альберто, не спуская второго с остальных охранников. — Даже если вы выстрелите в меня все одновременно, я успею разнести этому голову, будьте уверены. Для него это будет “прощайте, товарищи, здравствуй, кладбище!”
   Один из охранников стал пятиться к открытым воротам, еле слышно бормоча:
   — Сейчас я позову сеньориту Васкес, она заплатит тебе за все, можешь не сомневаться.
   — Давай, поторопись, — засмеялся Хэнк. — Именно за этим я и пришел.
   В его планы не входило убивать Альберто, тем более теперь, когда он сполна рассчитался за тот удар прикладом по голове. Но чем дольше затягивалась угрожающая ситуация, тем больше его противники убеждались в том, что он не намерен прикончить Альберто. А драться врукопашную одному против девятерых ему как-то не очень хотелось…
   Оставалось сцепить зубы и ждать Ориану.
   Прошло не меньше пяти наполненных опасностью минут, когда из дома вынырнул посланец, а за ним Фрост увидел фигуру хозяйки. На Ориане было длинное, до пят, платье, более подходящее для званого ужина, волосы рассыпались по плечам тяжелыми локонами.
   — Ну что ж, — остановилась она, увидев Фроста, — если ты так настаиваешь на том, чтобы тебя пригласили в дом, куда тебя никто не звал, тогда заходи. Выбора у меня нет. Только без оружия!
   — Вот это уж нет! — резко возразил ей капитан. — После того, как мы поговорим, я хочу уйти из твоего гостеприимного дома живым. Хватит, был уже печальный опыт, когда я очнулся на какой-то помойке в компании наркоманов, которые хотели прикончить меня. С меня достаточно!
   Ориана пожала плечами.
   — Ладно, продолжай упираться и дальше, если хочешь.
   Можешь входить с пистолетами, если ты уж так боишься меня.
   — А тебя и следует бояться, как самую ядовитую змею, — прошептал Хэнк.
   Он перешагнул через распростертого без сознания Альберто, прошел мимо группы замерших охранников, не спуская с них оба револьвера, и последовал за хозяйкой в дом. Едва Фрост оказался внутри отделанного камнем холла, как захлопнул за собой дверь и повернул торчащий со внутренней стороны ключ. Ориана недоуменно смотрела за его действиями.
   — Есть еще кто-нибудь в доме? — спросил он ее.
   — Да, есть. Моя горничная. Будь начеку, она может попытаться удушить тебя завязкой своего фартука.
   — Спасибо за предупреждение, — усмехнулся капитан. — Буду начеку. Идем, поговорим.
   — Куда? В библиотеку?
   — Да, — кивнул Хэнк и засунул пистолеты за брючный ремень.
   Ориана остановилась у открытой двери библиотеки, но Фрост сделал приглашающий жест.
   — Проходи, я привык пропускать дам первыми.
   Девушка фыркнула и вошла в комнату, а он присоединился к ней только после того, как убедился, что в холле и коридоре никого нет.
   Капитан зашел в библиотеку, плотно прикрыл за собой дверь и осмотрелся по сторонам. У камина стояли два шахматных столика. Один — обычный, за которым он раньше играл с Васкесом, а второй — для игры в трехмерные шахматы. Хозяин обещал обучить Хэнка играть в них, но не успел…
   — А ты играешь в шахматы, Ориана?
   — Конечно, — кивнула она, подошла к маленькому бару в углу комнаты и плеснула в стаканчик из прямоугольного хрустального графинчика. — Тебе налить?
   — Я сам себе налью из той бутылки, которая мне понравится больше всего.
   Она усмехнулась и кивнула на бар:
   — Пожалуйста, угощайся, чем хочешь. Фрост приблизился к бару, нашел запечатанную бутылку виски, открыл ее и немного налил себе.
   — Зачем ты сюда пришел? — ледяным голосом спросила его Ориана. — Чтобы получить выходное пособие? Неудивительно, ведь больше всего на свете наемники любят деньги.
   — Нет, я пришел сюда не за деньгами. Я пришел поговорить с тобой.
   — Тебе больше не с кем поговорить, кроме как с женщиной, которая презирает тебя?
   — Ты хочешь сказать, что в гибели твоего отца был виноват я?
   — А никто в этом и не сомневается. Твоя некомпетентность…
   — И твой шарфик, который ты так вовремя уронила, — с улыбкой перебил ее капитан.
   Он заметил, как ее оголенные плечи напряглись, а глаза превратились в узенькие щелки.
   — Ты…
   — Я прав. Но не переживай, доказательств, чтобы надолго упрятать тебя за решетку, у меня нет.
   — Ты с ума сошел! — взвизгнула Ориана. — Как ты смеешь?! Сейчас же убирайся…
   — Из дома твоего отца, ты хочешь сказать? Нет, я еще не закончил. А если ты вздумаешь нажать какую-нибудь кнопку, чтобы сюда ворвалась охрана, то первой я прикончу тебя. Однако, я пришел не за тем, чтобы рассчитаться с тобой за все. Я пришел, чтобы поговорить.
   Она снова подошла к бару и наполнила стаканчик.
   — И о чем же?
   — О том, как ты руководишь своей группировкой.
   — А-а-а, тебя прислал сеньор Вильсон! Теперь мне все понятно.
   — Да, меня попросил встретиться с тобой Лью. По мне, так я бы тебя век не видел.
   — Что же хочет сеньор Вильсон? Чтобы я и мои люди отказались от защиты…
   — Мне хоть брось мозги пудрить. Зачем ты натравливаешь своих ребят на своих же бывших соотечественников, гробишь и тех, и других? Хочешь начать гражданскую войну во Флориде? Твои люди идут на смерть только потому, что они помнят твоего отца и хранят верность его памяти. Храбрые бойцы, преданные своему делу, борющиеся против Кастро и всей той ереси, которую он провозглашает. Они гибнут только из-за твоей глупости. А сколько будет невинно погибших, если ты не угомонишься? Во всем виновата только ты одна, поэтому-то Лью и попросил меня поговорить с тобой и узнать, когда закончится это кровопролитие. Я, правда, ему сразу сказал, что толку от этого не будет никакого. Ты хотела бойни с самого начала, поэтому и отца своего убила…
   Она резко оборвала его, со стуком поставив стакан на стойку бара, так, что тот едва не разбился.
   — Прекрати! Я его не убивала!
   — Да, сама ты в него не стреляла, но его убили по твоему приказу. Всадили пулю в голову, и она разлетелась, как перезревший…
   — Замолчи! — завизжала Ориана, закрывая руками уши.
   — Так ты прекратишь войну или нет?
   — Она началась задолго до того, как погиб мой отец. Не я ее развязала, не мне ее и заканчивать…
   В дверь библиотеки постучали, и Фрост выхватил из-за пояса пистолеты.
   — Со мной все в порядке! — громко выкрикнула хозяйка. — Ребята, возвращайтесь на свои посты!
   — Хорошо, сеньорита Васкес, — донесся из-за двери приглушенный голос.
   — Не бойся и опусти оружие, — обратилась Ориана к капитану. — Я выведу тебя из дома в целости и сохранности.
   — Значит, мне не удалось переубедить тебя?
   — То, что началось много лет назад, нельзя так легко отменить при помощи слова или желания. Я ничего не изменю. Я ничего не могу изменить.
   Хэнк пристально посмотрел на нее и прошептал:
   — Такая красивая и такая кровожадная… Ты будешь гореть в аду.
   Он последовал за Орианой из библиотеки, но та остановилась в коридоре, обернулась и невесело усмехнулась.
   — Этим меня не испугать. В аду я жила, в нем же прозябаю сейчас и в будущем не надеюсь на лучшую участь. Желаю тебе никогда не узнать такого ада, который выпал мне…
   И она направилась во двор, махнув озадаченному ее словами Фросту, чтобы он поторапливался.

Глава двадцать третья

   Капитан вернул Вильсону его машину, а к своей гостинице на Майами Бич вернулся на такси.
   Через неделю к нему приедет Бесс. Надо будет еще навестить Майка О’Хару, друга из ФБР, но это потом, а сейчас он должен сделать все возможное, чтобы остановить дальнейшую бойню во Флориде.
   Хэнк зашел в вестибюль гостиницы, не обнаружил у стойки администратора никаких писем на свое имя, пересек фойе, вышел с другой стороны здания в прилегающий парк и неторопливо зашагал к пляжу. Сидеть в душном номере не было никакого желания.
   Было уже поздно, и в море никто не купался. Да и вообще туристов в это время года было негусто, а местные жители предпочитали выезжать на море подальше от города. Фрост медленно шел по набережной, тянущейся вдоль песчаного пляжа, затем заметил неподалеку скамейку, смахнул с нее пыль — он перепортил достаточно одежды за последнее время — сел и задумался.
   Что имела в виду Ориана Васкес, когда с горечью говорила о каком-то аде, в котором она живет? Непонятно. Конечно, у любого человека жизнь может быть сплошным адом — капитан это прекрасно знал. Но какой такой ад может заставить женщину устроить убийство собственного отца, заставить ее предать дело, которому он посвятил всю свою жизнь?
   Хэнк сам нечасто виделся со своим собственным отцом, а когда они и встречались, то встречи иногда переходили в ссоры. Но никогда ему в голову не приходила дикая мысль об убийстве своего отца. Ведь существует определенная черта, которую не переступают даже самые отпетые негодяи. Он вспомнил, как читал о том, что в фашистской Германии дети предавали своих родителей во имя интересов партии. Такое трудно вообразить.
   Фрост закурил и смотрел, как свежий морской бриз подхватывает дым и он исчезает в ночной темноте.
   Что же заставляет так действовать Ориану? Должна же быть причина. Она красива, богата, получила хорошее образование, ходила в лучшие…
   — Школы, — прошептал капитан. — О Боже, неужели? Только не это…
   Он вскочил, отбросил сигарету и побежал назад в гостиницу. Он нашел телефон-автомат в вестибюле и торопливо набрал номер Вильсона. Телефон на другом конце настойчиво звонил, но трубку не поднимали очень долго.
   — Да, — наконец послышался раздраженный сонный голос.
   — Лью, это Хэнк. Нам нужно немедленно встретиться. Вычисли также прямо сейчас какого-нибудь хорошего журналиста, свяжись с ним, дай ему номер телефона моей гостиницы и скажи, пусть срочно перезвонит мне. Неотложное дело, я должен получить кое-какую информацию. Есть у тебя знакомый журналист со связями в среде бывших кубинцев или репортер, который пишет на общественные темы?
   — Хэнк, ты что, с ума сошел? Посмотри на часы!
   — Все, все, не хнычь. Я жду тебя в гостинице, внизу, — поспешил закончить разговор капитан и повесил трубку.
   Он почувствовал, как от волнения вспотели ладони.
   Он мерял шагами вестибюль, посматривая то на свой “Ролекс”, то на часы, висящие на стене.
   Прошло десять минут.
   — Извините, вы мистер Фрост? — обратился к нему из-за стойки дежурный администратор. — Вас просят к телефону.
   Капитан кинулся к нему и схватил трубку.
   — Алло?
   — С кем я говорю? — раздался женский голос.
   — Я — Хэнк Фрост.
   — А я — журналистка. Мне только что позвонил Лью Вильсон и попросил… А вы знаете, который сейчас час?
   Капитан посмотрел на часы.
   — Час ночи. Извините, но это очень важно… и для Лью, и для меня… Я должен срочно кое-что разузнать.
   — Что именно? — спросил сонный голос.
   — Мне когда-то говорил об этом ее отец, сеньор Васкес, но я должен знать — точно и как можно быстрее — какой университет и когда заканчивала Ориана Васкес.
   — Вы что, хотите, чтобы я занималась этим прямо сейчас, посреди ночи?
   — Ну да. Мы будем ждать вместе с Лью здесь же, в баре. Пожалуйста, сразу перезвоните нам. Как вы думаете, сколько времени это может занять?
   — Ну, не меньше часа…
   — Хорошо. Спасибо, — и он повесил трубку. Если он окажется прав в своих подозрениях, то ответы на все вопросы уже готовы!

Глава двадцать четвертая

   Журналистка позвонила минут за десять до того, как в баре появился Лью Вильсон, который выглядел так, будто не сомкнул глаз ни на секунду всю ночь. Впрочем, так оно и было на самом деле.
   — Что случилось, черт побери? — сразу начал он, присаживаясь за столик к Фросту.
   — Теперь я все знаю, — лаконично ответил тот.
   — Что знаешь? Извини, я плохо соображаю, не спал восемнадцать часов, работы по горло… Ну да ладно, у тебя своих забот полно. Так что ты там знаешь?
   — У меня нет доказательств, но я точно знаю!
   — Да можешь ты объяснить, в чем дело? Или ты пьян?
   — Я взял себе всего лишь одну порцию виски, — показал капитан на стаканчик, — и едва притронулся к ней. Ориана еще, правда, пыталась меня угостить пару часов назад.
   — Ни черта не помогла твоя с ней встреча. Только что мне сообщили, что нашли продырявленные тела еще двоих ее людей. Она сама не понимает, что творит!
   — Вот это я и хотел тебе сказать: Ориана отлично понимает, что делает, и поступает она так специально. Мне нужно, чтобы ты связался с Джо.
   — С Джо?
   — Да. Ты должен будешь задать ему прямой вопрос и получить на него такой же прямой ответ. Если ответ будет именно таким, о каком я догадываюсь, то считай, что мы распутали эту загадку.
   — О чем ты говоришь?
   — Я оказался пешкой в чужой игре. Меня подставили. Все, за исключением тебя.
   — Как тебя подставили?
   — Лью, послушай, что мне удалось узнать. Оказывается, Ориана закончила Фоллуортский женский колледж.
   — Ну и что? Он потому так и называется, что в нем учатся только девушки, — засмеялся Вильсон. — Что в этом особенного?
   — Да нет, дело не в этом. Одновременно с ней в этом же колледже занималась и Миранда Кебальос. Учебное заведение небольшое, они обе испаноговорящие латиноамериканки… Я не сомневаюсь, что они знали друг друга во время учебы в Фоллуорте!
   — Может быть, обычное совпадение.
   — Ответь мне тогда вот на какой вопрос, — продолжал рассуждать Фрост. — Была ли Ориана когда-нибудь помолвлена? Или замужем?
   — По-моему, нет. А какое это имеет отношение к тому, что ты расследуешь?
   — Я хочу, чтобы ты задал Джо два вопроса. Возможно, они будут иметь один и тот же ответ. Только прошу тебя, добейся от него правды. Во что бы то ни стало. Договорились?
   — Договорились, давай свои вопросы.
   — Первый: какова была настоящая причина того, что он послал меня в Колумбию, чтобы я убрал Барранчу?
   — Но ведь это ясно…
   — И второй, — не дал договорить Вильсону капитан, сделав глоток из стаканчика. — Спроси у Джо, что он знал о Миранде Кебальос до того, как я побывал в Колумбии, что он думает о ней сейчас, и пусть он тебе расскажет все, что знает о смерти ее отца.
   — Что-то я ничего не пойму, Хэнк.
   — Лью, поверь мне, если ты сделаешь то, о чем я прошу, то сразу переедешь в больший кабинет.
   — Мне и мой пока не тесен.
   — Фрост вспомнил, о чем он еще разговаривал с Джо на берегу моря.
   — И скажи Джо, чтобы он передал тобой мою деревянную медаль.
   Капитан осушил стакан и взглянул на часы. Времени расслабляться нет, холодный душ — и за работу. Конца ей пока не видно.

Глава двадцать пятая

   Фрост подготовился к ночной вылазке основательно. На нем были черные джинсы, темная куртка, застегнутая под горло, на ногах — армейские ботинки. На голове — широкий черный платок, завязанный сзади узлом на пиратский манер. Лицо и руки капитан покрыл специальной серой камуфляжной краской, от которой у него всегда зудела кожа, но делать нечего — надо было предпринять все необходимые меры предосторожности, чтобы его не обнаружила охрана.
   Из оружия при нем был неизменный браунинг в кобуре под мышкой и боевой нож в ножнах на поясе. Не забыл он захватить и фонарик.
   Хэнк бесшумно взобрался на дерево и притаился среди густой листвы, посматривая на подобную крепостной каменную стену, огораживающую особняк Орианы. До нее было футов шесть.
   Хозяйка, видимо, где-то гостила — на стоянке не было ни ее спортивного автомобиля, ни одной из машин телохранителей. Ну и хорошо, сейчас она ему ни к чему.
   В доме могла оказаться прислуга — горничная или кухарка, — но Фрост решил, что это не будет серьезной преградой для осуществления задуманного им плана.
   За стеной сошлись два охранника, один подкурил у второго и они вновь зашагали в разные стороны по внутреннему периметру стены. Капитан подождал, пока они скроются в темноте, и прыгнул на широкую стену. Ее верх был усеян большими и острыми осколками стекла, но он устоял на ногах, опасаясь упасть и пораниться о них.
   Через секунду он спрыгнул со стены вниз, на землю, до которой было целых десять футов. Фрост упал, перекатился на спину и притаился. Тишина, нарушаемая лишь мирной песней сверчка. Он пощупал в темноте подошвы армейских ботинок — не порезал ли он их о стекло. Нет, все в порядке.
   Капитан вскочил и прижался к стене. Хорошо, что сеньор Васкес не успел воспользоваться его советом и не установил электронную охранную сигнализацию, иначе Хэнку пришлось бы теперь худо.
   Он оттолкнулся от стены и устремился вглубь двора. Добежав до пальмы, он притаился за ее стволом, осматриваясь по сторонам и стараясь сориентироваться и вспомнить его внутреннее расположение.
   Шагах в двадцати пяти перед ним возвышалась задняя часть дома, сбоку виднелась площадка для парковки машин гостей. Все двери дома, конечно, заперты, но в этом есть и свое преимущество: охране тоже будет не так-то легко прибежать на помощь, если кто-нибудь из его обитателей обнаружит Фроста и станет звать на помощь.
   Он сделал несколько шагов к дому, как вдруг услышал хруст гравия, упал на землю и распластался на ней. Его рука уже потянулась к ножу, но замерла в нерешительности на полпути — капитан не хотел убивать ни в чем не виноватых охранников, почти своих коллег, которые просто выполняли свой долг, точно так же, как он — свой.
   Он бесшумно переполз под темную тень декоративных кустов и замер, прислушиваясь. Звуки шагов становились громче, громче, а потом стали затихать. Охранник прошел вдоль стены дома и исчез за его углом.
   Капитан вскочил, добежал до дома, метнулся за угол и с разбега бросился на спину охранника. Он зажал ему сзади одной рукой рот, потащил его в сторону и ударил головой о стену дома. Тело не успевшего ничего сообразить и подать сигнал тревоги охранника обмякло и сползло на землю.
   Хэнк пощупал его голову и шею: череп цел, крови нет, пульс в порядке. Ничего серьезного, пусть полежит немного, отдохнет. Он затащил его в кусты, подобрал винтовку, разрядил ее и отбросил подальше.
   Он подобрался к задней стене дома и заглянул в окно рядом со служебным входом. В кухне горел неяркий свет, и из нее доносились негромкие звуки. За кухонным столом сидела молодая служанка, только на ней была не обычная форменная юбка и блузка, а длинный халат. Что она делала — Фросту не было видно.
   Он поднял рукав и посмотрел на часы. Четыре тридцать. Ранняя пташка эта девчонка.
   В этот момент до него снова донеслись шаги. Капитан шагнул к дому и притаился в его тени.
   Недалеко от двери стена заканчивалась, и вот из-за этого угла кто-то приближался, вероятно, второй охранник. Хэнк подобрался ближе к углу и притаился.
   Едва из-за него вынырнул часовой, как он прыгнул на него сбоку, схватил обеими руками за шею и ударил коленом под ребра. Тот скрючился, а Фрост отпустил правую руку и саданул его кулаком в висок. Часового отбросило к стене, и он без сознания рухнул на гравий.
   Капитан наклонился над ним, пошарил под курткой, нашел пистолет и отбросил его подальше в кусты.
   Хэнк снова подошел к окну, чтобы убедиться, что приглушенный шум схватки не спугнул служанку, заглянул в него и улыбнулся. Девушка украдкой ела большой кусок шоколадного торта, запивая его молоком. Надо быть большой сладкоежкой, чтобы украдкой заниматься этим в половине пятого утра… Ну что ж, дай Бог, чтобы кроме нее больше никто не бодрствовал в доме в такой ранний час.