Эхерн Джерри. Миссия в Афганистане

   Поэтому, если ты будешь держать самолет достаточно низко, истребителям придется уйти вверх, а тут уж я с ними разделаюсь, обещаю. В противном же случае…
   — Капитан, — снова заговорил Акбар, — не забывай о советском наступлении. Мы обещали уль-Раику. Даже без лазера войска русских значительно превосходят численностью и вооружением его силы. Мы должны как можно быстрее разделаться с истребителями и оказать помощь моджахедам. Иначе они погибнут.
   — Все правильно, — ответил Фрост, — но прежде я хочу вернуться к базе и поддержать ребят Сабхана и тех, которые подошли потом.
   — Да вы оба психи! — крикнул Дженкс. — Какие моджахеды? Если мы сумеем отделаться от МИГов, то надо как можно быстрее лететь через границу в Пакистан, пока русские не вызвали еще эскадрильи.
   Фрост покачал головой, хотя его и не могли видеть, и наклонился ближе к микрофону.
   — Нет, Мэтт. Я обещал Сабхану и уль-Раику… Так же, как обещал твоей жене вытащить тебя отсюда. Извини, но я привык держать свое слово.
   Последовала пауза.
   — Я против, Хэнк, — сказал наконец Дженкс. — И ты правильно заметил — это я веду самолет.
   Капитан тоже молчал несколько секунд. Он понимал состояние друга — тот был деморализован пытками в застенках КГБ и ни за что на свете не хотел снова туда попасть. Он сейчас ставил свою жизнь на первое место, чего никогда не позволил бы себе во Вьетнаме. Надо было принять правильное решение, тем более, что истребители все приближались.
   — Акбар, — сказал Фрост в микрофон.
   — Да, капитан.
   — Акбар, Мэтт опустит самолет и поведет его как можно ниже. Если он не сделает этого после того, как я собью пару МИГов и освобожу ему пространство…
   — Слушаю, капитан.
   — Тогда возьми свой револьвер и выстрели ему в колено.
   — Но я не смогу хорошо управлять машиной с таким ранением, — воскликнул Дженкс. МИГи были все ближе.
   — Хорошо, Мэтт, — безжизненным голосом произнес Фрост. — Я погорячился. Акбар?
   — Да, капитан?
   — Стрелять не стоит. Возьми свой кинжал и начни отрезать кусочки его тела. Сначала мочки ушей, потом…
   — Понял, капитан.
   Самолет внезапно словно нырнул, машина вздрогнула. Фрост почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Вершины гор вдруг оказались не внизу, а на одном уровне с машиной.
   — Ладно, Хэнк, — раздался голос Дженкса. — Но это вовсе не потому, что я боюсь ваших угроз. Фрост усмехнулся в усы.
   — Я знал, что ты свой парень, Мэтт. Веди самолет, а я буду стрелять. Сейчас мы с тобой покажем им красивую жизнь.
   — Понял тебя.
   — Капитан, — вновь послышался голос Акбара, — я буду молиться за вас Аллаху.
   Фрост не ответил. Первый из МИГов открыл огонь.
   — Получите, суки! — рявкнул капитан, давя на гашетку.
   Одна из точек на мониторе вдруг ярко вспыхнула, и истребитель, задымив, пропал из виду. Фрост вертел пушку, поражая все новые цели. МИГи окружили их самолет, словно свора псов медведя, но медведь наносил один за другим страшные удары лапой и псы с воем отлетали в разные стороны. А некоторые уже больше не шевелились.
   Истребители тоже стреляли — ракетами, но пока никак не могли попасть в цель. А вооруженный лазером и электроникой наемник гасил их одного за другим.
   Вскоре он сбился со счета, ибо все новые МИГи появлялись в воздухе и атаковали их самолет. Мелькали ракеты, заговорили даже несколько пулеметов, и одна из очередей пробила купол стрелкового отсека; пули вонзились в кресло рядом с Фростом, но его не задели. Смелым везет.
   Однако в самолете сразу стало очень холодно, и это негативно сказалось — он чувствовал оцепенение и тяжело дышал, однако не выпускал рукояток и по-прежнему давил на педаль, ведя стволом за самолетами противника. Вот еще один истребитель с воем унесся вниз, оставляя черный дымовой след.
   Капитан вновь повернул пушку и вдруг увидел, что на мониторе больше нет черных точек — все советские машины были уничтожены или отказались от борьбы.
   Он услышал, как ожил головной телефон — это Акбар и Дженкс поздравляли его с победой.
 
 
   Фрост сидел в кресле, закутанный в свою куртку, бушлат Акбара и одеяло, найденное в самолете. Он с трудом мог видеть, но зато чувствовал дыхание ледяного ветра — купол отсека был наполовину уничтожен пулеметными очередями.
   Дженкс вел машину низко, держась поближе к горным вершинам. Они возвращались к базе. Хотя истребители больше не появлялись, в любой момент могли открыть огонь установки противовоздушной обороны, которые наверняка были у русских.
   — Вертолеты идут, Хэнк! — послышался голос Дженкса.
   “Они что, с ума сошли? — подумал Фрост. — Что тут могут сделать вертолеты?”
   — Сейчас разберусь, — ответил он Мэтту и посмотрел на монитор.
   Выстрел — взорвался один вертолет, выстрел — и нет второго. Остальные начали поспешно разворачиваться.
   В голове Фроста вдруг возникла интересная мысль: неужели эта штука — лазерная пушка — никогда не нуждается в подзарядке и может работать вечно? Да, это действительно страшное оружие.
   — Подходим к базе, капитан, — сообщил Акбар.
   — Отлично.
   Наемник нажал на педаль и сдвинул ствол пушки максимально вниз — теперь придется поражать наземные цели.
   Для начала он дал залп по стене и разнес ее на кусочки, уничтожив заодно и систему оповещения. Затем разглядел на мониторе что-то вроде танка и снова нажал на гашетку. Танк исчез.
   Зенитки подали было голос, но Фрост очень быстро разделался с ними, превратив батареи в груду искореженного полурасплавленного металла. На людей он уже даже не обращал внимания. Скоро вся техника на базе была уничтожена.
   — Здесь порядок, — сказал капитан в микрофон. — Теперь давайте ударим по наступающим частям, пока я еще могу шевелиться.
   — Понял, Хэнк.
   Самолет начал плавно набирать высоту. Стало еще холоднее, и капитан дрожал всем телом. Он прикрыл глаз и… провалился в забытье.
   — Хэнк! Хэнк! Где ты, Хэнк!
   — Капитан, что случилось?
   Фрост открыл глаз и встряхнул головой.
   — Капитан, с тобой все в порядке?
   — Нет, — глухо ответил наемник, стуча зубами от вновь вернувшегося холода. — Я отключился. Далеко до цели?
   — Цель под нами.
   Фрост повел плечами и взялся за рукоятки. Поставил ногу на педаль. Тело плохо его слушалось, но он знал, что надо, просто необходимо сделать еще одно, последнее усилие.
   Он увидел на мониторе, как колонна русских медленно ползет по дороге к селению, в котором находился штаб Мохаммеда уль-Раика.
   — Опять собираетесь убивать женщин и детей, травить их газом, — сквозь зубы процедил капитан. — Ну, что ж, сейчас вы свое получите.
   Ствол пушки качнулся вниз, нащупывая цель. Фрост надавил на гашетку и стрелял… стрелял… стрелял…
   Он не знал, сколько людей и техники уничтожил в тот день, да и не задумывался об этом. Просто бил лучом лазера то в танк, то в машину, то в группу солдат. Он находился в каком-то странном угаре боя, полностью отключившись от окружающей действительности.
   К реальности его вернул голос Акбара:
   — Капитан, ты уже дырявишь горы, там больше не в кого стрелять. А вон за той вершиной слева осталось еще крупное подразделение, человек двести. Бронетехники нет.
   Фрост устало вздохнул и наклонился к микрофону, чувствуя, как его глаз закрывается от страшной усталости.
   — С ними пусть разделаются моджахеды уль-Раика. Я уже достаточно сделал сегодня. И пусть кто-то из вас придет и вытащит меня отсюда, пока я не замерз насмерть.
   Он откинулся на спинку кресла и все-таки закрыл глаз. Болевой шок, потеря крови и холод сделали свое дело. Фрост почувствовал, как помимо своей воли проваливается в сон, в сладкие грезы: вот рядом с ним Бесс, он обнимает ее, и им так тепло… Тепло…

Глава двадцать восьмая

   Тепло… Фрост открыл глаз и прищурился от яркого солнца, от которого не спасали даже темные очки. Он услышал, как рядом плещется вода, сел в шезлонге, зевнул и увидел, как стройная фигурка Бесс появляется над краем бассейна.
   “Словно Афродита из пены”, — подумал он. Женщина остановилась перед капитаном, вытирая полотенцем свои светлые волосы. На ней был белый купальник, который еще больше подчеркивал красивый загар.
   — Проснулся, Фрост? — Она подошла ближе и улыбнулась.
   — Черт, задремал немного, — ответил наемник тоже с улыбкой. — Который час?
   — Да у тебя же часы на руке.
   — Ой, забыл. Ладно, не обращай внимания. Ты же знаешь — я пока немного не в себе.
   Он поднял руку и взглянул на циферблат “Ролекса”. Два часа дня. Еще так рано. Бесс негромко рассмеялась, по-прежнему стоя рядом с ним и вытирая волосы.
   — Над чем хохочешь, крошка?
   — Над тобой, — ответила женщина. — Ты когда-нибудь смотрел на себя в зеркало, будучи одетым только в плавки и имея хороший загар? Зрелище, достойное внимания.
   — Нет, я предпочитаю смотреть на тебя, — сказал Фрост с улыбкой. — А что во мне такого примечательного?
   И он оглядел свою грудь, живот, ноги и руки.
   — Да ты же ходячее анатомическое пособие. По твоим шрамам можно изучать хирургию.
   Фрост добродушно усмехнулся и еще раз оглядел себя. Действительно, Бесс была права.
   — А ты никогда не хотел собрать все пули, которые из тебя вытащили? — спросила женщина. — Их можно было бы хранить на память в какой-нибудь большой кастрюле.
   — Это, кажется, одна из моих старых шуток? — спросил капитан.
   — Возможно.
   Бесс взяла шезлонг, подвинула его к месту, где сидел Фрост, и села, предварительно одев темные очки.
   — Как ты себя чувствуешь?
   В ее голосе звучало беспокойство.
   — Нормально. Нога еще плохо сгибается, но это ерунда.
   — Слава Богу, что ты хоть сам не загнулся. Еще немного и началось бы обморожение.
   — Ну, придумала — пугать Фроста обморожением.^[1] А как насчет подняться в номер и немного согреться?
   — Да брось ты свои шуточки. Почему этот твой Акбар не мог пострелять немного и надо было держать тебя все время у пушки?
   — Конечно, мог. Где он? Эй, Акбар, иди сюда.
   — Я говорю серьезно.
   — Понимаю. Надо жениться на тебе, Бесс. Ты все равно уже пилишь меня, как заправская супруга.
   — Давно пора.
   Она наклонилась и поцеловала его в губы.
   — Я люблю тебя, несмотря на то, что ты постоянно лезешь на рожон и делаешь все, чтобы тебя убили. И в один прекрасный день ты добьешься своего.
   Фрост пожал плечами.
   — На Диком Западе говорили: мужчина поступает так, как считает нужным.
   — А как насчет здравого смысла?
   — Да черт с ним. Пока мы можем не думать об этом — у наших ног Флорида, солнце и океан. Давай отдыхать. Мне надо восстановить силы.
   — Да ты полжизни восстанавливаешь силы после твоих приключений. Сколько можно?
   — Сколько нужно.
   — Фрост, я говорю это только потому, что люблю тебя и не хочу, чтобы тебя убили.
   — Я знаю.
   Капитан улыбнулся, протянул руку и взял со столика пачку сигарет и зажигалку — старенькую “Зиппо”. Он закурил сигарету, но Бесс тут же вытащила ее у него изо рта.
   — Спасибо.
   Фрост рассмеялся и прикурил еще одну.
   — Почему ты никогда не покупаешь своих сигарет?
   — А зачем? Курение вредит твоему здоровью, и я охраняю его, принимая в себя часть никотина.
   — Какая забота. А если…
   — Капитан Фрост?
   Наемник увидел человека, который на миг закрыл ему солнце, и удивленно поднял бровь.
   — Пласкевич?

Глава двадцать девятая

   Наемник поднялся на ноги и протянул руку, чувствуя боль в раненом боку. Сотрудник ЦРУ пожал его ладонь.
   — Как дела в Исламабаде? — спросил Фрост.
   — Так это тот самый? — спросила Бесс с угрозой в голосе.
   Она тоже встала. Капитан обнял ее за талию и привлек к себе, нежно, но решительно.
   — Да, это я, — усмехнулся Пласкевич. — Главный виновник. А вы, наверное…
   — Это Бесс, — сказал наемник.
   — Очень приятно, — снова улыбнулся Пласкевич. Бесс подозрительно оглядела его.
   — Не хотите ли вы сказать, что это простое совпадение: тот же отель в Майами и…
   — Нет, мисс Столмен, это не совпадение.
   — Черт возьми, — раздраженно сказала женщина, и Фрост успокаивающе похлопал ее по бедру. — Я не знаю, что вам здесь нужно, мистер Пласкевич, но он еще не оправился от тех ран…
   — Тихо, — шепнул капитан. — Дай человеку высказаться. Я не собираюсь больше никуда влезать.
   — Что, горбатый выпрямился? — бросила Бесс.
   — Расслабься, родная.
   Фрост сильнее прижал ее к себе и повернулся к сотруднику ЦРУ.
   — Она права, мистер Пласкевич. Я до сих пор прихожу в себя после того дела.
   — Я знаю. Можем мы с вами поговорить? Только не здесь. В баре, скажем? — Пласкевич повел плечами, облаченными в шерстяной пиджак. — Здесь очень жарко, я не привык к такому климату.
   — Бесс… — начал Фрост.
   Женщина решительно повернула голову.
   — И не думай об этом. Я иду с вами.
   Она схватила со спинки шезлонга свой голубой махровый халат, который Фрост тут же помог ей одеть, и влезла в купальные тапочки.
   — Я готова.
   Капитан посмотрел на нее и усмехнулся.
   — Видите, мистер Пласкевич, какой у меня адвокат. И я ничего не скажу в его отсутствие.
   Он натянул футболку, спортивные брюки, тоже одел тапочки и взял сигареты и зажигалку.
   — Значит, в бар? А кто угощает? Вы?
   — Мой дядя, — усмехнулся сотрудник ЦРУ. — Вернее — наш. Дядя Сэм иногда бывает очень щедрым.
   Он двинулся вдоль бассейна, а Фрост последовал за ним, крепко держа Бесс за руку.
   “А то она еще укусит его”, — подумал наемник.
   Они уселись за столик в глубине зала. Капитан заказал виски со льдом, Бесс — джин с тоником, а Пласкевич удовлетворился пивом, не желая, видимо, разорять дядю Сэма.
   Сделав глоток, цэрэушник улыбнулся.
   — Я рад, что вы выздоравливаете, мистер Фрост. Когда вы приземлились на пакистанской границе, я думал, что это прилетел снежный человек.
   Он натянуто рассмеялся.
   Бесс кашлянула.
   — Мистер Пласкевич, — сказала она сухо, — я ничего не имею лично против вас, но что вам нужно? Пласкевич снова глотнул пива.
   — Ваш друг, — сказал разведчик, кивая в сторону Фроста. — Мне нужно, чтобы он сделал для меня одну работенку. Ничего серьезного, но ее надо сделать очень хорошо, а с этим справится только капитан Фрост.
   — Черт бы вас побрал, — сказала женщина.
   — Он давно его побрал, — заметил наемник, прикуривая сигарету. — Ладно, давай послушаем, что он хочет нам сказать, а потом будем делать выводы, хорошо?
   Бесс кивнула, не глядя на него. Ее глаза не отрывались от лица Пласкевича.
   — Итак, чего вы хотите от меня? Сотрудник ЦРУ отхлебнул еще пива.
   — Вы очень хорошо справились с заданием, капитан. Наши люди проверили устройство, которое вы доставили, и ученые сумели быстро скопировать его. Теперь, думаю, ни одна из сторон не применит эту штуку в ближайшем будущем. Так что, примите нашу благодарность. Но мне показалось, что вы любите доводить дело до конца. Помните Кирилла Исаева?
   Фрост кивнул.
   — Конечно. Он пытал Мэтта Дженкса, а если Мерану захватили в плен, то и ее наверняка обрабатывал. Он же подставил меня с тем изнасилованием. Да, я помню этого ублюдка.
   — А кто это Мерана?
   Глаза Бесс подозрительно смотрели на Фроста.
   — Это афганка, — ответил он, — шестнадцатилетняя девочка, которая на плато вступила в неравный бой с русскими и, вероятно, погибла или попала в руки КГБ.
   — Понятно.
   Она сжала его руку под столом.
   — Так что там насчет Исаева? — спросил капитан у Пласкевича.
   — Я приехал для того, чтобы попросить вас вспомнить кое-какие детали, которые могли привлечь ваше внимание. Для нас сейчас все мелочи очень важны. Вот почему дядя Сэм так расщедрился. Впрочем, за эти напитки я заплачу сам. Из уважения к вам.
   Короче, капитан, вы с Дженксом были хорошими друзьями, поэтому я и обращаюсь к вам. Дело в том, что они добрались до него и могут также добраться и до вас.
   — Кто? — спросила Бесс. — Этот Исаев?
   — КГБ, — глухо произнес Фрост.
   — Вот именно, КГБ, — кивнул Пласкевич. — Или, точнее, представители КГБ. Понимаете, разведки разных стран обычно не вступают в открытую борьбу друг с другом, не стреляют в агентов противника, если это не продиктовано важными обстоятельствами.
   Но этот Исаев вдруг вышел из-под контроля Москвы и действует на свой страх и риск. Конечно, в других условиях наши русские коллеги сумели бы его утихомирить, но пока они сквозь пальцы смотрят на подвиги Исаева — он между делом выполняет и их задания, а к тому же КГБ имеет зуб на вас, капитан, после вашего бегства из России.
   Так вот, Исаев убил Дженкса три дня назад, когда Мэп только вышел из больницы после операции.
   — Как это случилось? — тихо спросил Фрост.
   — Он выстрелил из засады из снайперской винтовки. Оружие мы нашли — вернее, нашла полиция Анкориджа. Они же уведомили ФБР. Я был здесь, во Флориде, и, узнав обо всем, решил немедленно связаться с вами лично. О таких вещах не говорят по телефону.
   — А жена и сын Мэтта? — спросил Фрост. — Как они это перенесли?
   — Сын находится под присмотром полиции — он сам рвался отомстить за отца…
   — Да, одна порода. А Маргарет?
   — Думаю, она уже давно ожидала чего-то подобного, с тех пор, как Мэтт уехал в Афганистан. По-моему, она восприняла все довольно спокойно — по крайней мере, мне так показалось. Но дело не в этом — проблема в том, что теперь Исаев начнет охоту на вас.
   Он посмотрел на Бесс и виновато улыбнулся.
   — И что же? — спросил Фрост.
   — Ничего. Меня просили сообщить это вам и предоставить охрану, если вы в ней нуждаетесь. Я мог бы даже привлечь вашего друга О’Хару, и он обеспечивал бы вашу безопасность до тех пор, пока мы или ФБР не доберемся до Исаева. Вы же понимаете — вычислить одноглазого мужчину, да еще в компании очаровательной блондинки не так трудно.
   — Лесть ничего вам не даст, — фыркнула Бесс.
   — Но вы приехали не только за этим, — сказал капитан медленно и прикурил сигарету.
   — Правильно, — улыбнулся Пласкевич. — Я хотел сделать вам одно предложение. Мой шеф разрешил мне попытаться.
   — Вы хотите сделать из меня наживку, чтобы поймать Исаева?
   — В принципе да, но…
   — Нет, — решительно произнесла Бесс.
   — Да, — не менее решительно произнес Фрост. Он повернул голову и взглянул на свою любимую женщину.
   — Пойми, родная, если я буду служить приманкой, то, возможно, он клюнет на меня именно тогда, когда я буду этого ожидать. В противном случае, я не смогу даже предположить, в какой момент он появится на горизонте, и это осложнит дело.
   Пласкевич допил пиво.
   — Все не так просто, капитан, — сказал он. — Исаев будет знать, что мы вас предупредили — видимо, он и сам этого хотел. Дело в том, что именно он отвечал за сохранность лазера, а вы просто смешали его с дерьмом. Вот почему он так бесится — чтобы оправдаться перед своим начальством и чтобы отомстить вам. Думаю, вы для него даже важнее. Он просто мечтает встретиться с вами наедине.
   — Я тоже об этом мечтаю, — буркнула Бесс.
   Фрост почувствовал, как она крепко сжала его ладонь.

Глава тридцатая

   Этот дом очень хорошо охранялся. В системе охраны был лишь один небольшой прокол — небольшой, но достаточный для того, чтобы привлечь Исаева, но не насторожить его.
   Фрост сидел на веранде, наблюдая за заходом солнца. Его раны уже полностью зажили, и чувствовал он себя прекрасно. Услышав внезапно звуки шагов за спиной, капитан потянулся к браунингу, но это была всего лишь Бесс. Женщина принесла ему коктейль. Одета она была в строгое темно-синее платье и черные туфли.
   — Держи, Фрост.
   — Спасибо, родная.
   — Капитан взял бокал.
   — Когда они придут? — спросила Бесс, усаживаясь на стул рядом с наемником и поправляя складки платья.
   — Скоро, — ответил Фрост. — Должно быть, скоро.
   — Этот домик стоит недешево, — усмехнулась женщина. — Хорошо, что за все платит правительство. Она почему-то избегала смотреть на Фроста.
   — Почему ты не пьешь? — спросил капитан.
   — Не хочется.
   Бесс взяла сигарету из пачки, лежавшей на столике, и прикурила ее от старенькой “Зиппо” наемника. Выпустила дым через ноздри.
   — Господи, когда же это закончится?
   — Для Исаева — скоро. Для нас нет.
   — Фрост!
   Бесс швырнула сигарету в пепельницу, опустилась на колени возле кресла капитана и прижалась лицом к телу любимого мужчины. Фрост погладил ее волосы.
   — Скоро, — тихо повторил он, глядя как солнце скрывается за горизонтом.
 
 
   Фрост открыл глаз — его разбудил писк сигнализатора, который лежал на ночном столике. Капитан выключил прибор и зажег свет. Потом сел на постели, опустив ноги на пол. Рядом пошевелилась Бесс.
   — Что там, Фрост?
   — Это они, малышка, — ответил наемник.
   — О, Боже!
   Капитан вскочил с кровати и начал одеваться. Вещи были подготовлены заранее.
   — Куда ты собрался?
   — Хочу выйти прежде, чем они войдут.
   — Но Пласкевич и его люди…
   — Я тоже не статист, родная. Неужели ты думаешь, что я позволю им упустить Исаева, а потом начну все сначала?
   — Но ведь именно для этого оставили без сигнализации дренажный ров и сделали нашу комнату неуязвимой даже для взрыва бомбы. Ты должен сидеть здесь и ждать.
   — Исаев все равно может добраться до нас. Допустим, он придет не один, и тогда одному Богу известно, что может произойти.
   — Но Фрост…
   — Слушай, родная, — не выдержал капитан, — ты хочешь провести остаток жизни в комнате с пуленепробиваемыми стеклами или все-таки предпочитаешь обычные окна, которые можно открыть, чтобы подышать воздухом? Я должен избавить нас от русской угрозы, раз и навсегда.
   — Но я не хочу, чтобы тебя убили!
   Женщина спрыгнула с кровати и остановилась рядом с наемником. Он обнял ее и прижал к себе.
   — Будь осторожен, Фрост…
   — Буду, — шепнул капитан ей в ухо. — Обещаю. Он осторожно отстранил женщину, прицепил под мышку кобуру с браунингом и достал из стенного шкафа верный “Узи”. Проверил, как ходит затвор, и протянул оружие Бесс.
   — Возьми. Это просто на всякий случай. Вдруг наша комната вовсе не такая надежная, как думают парни из ФБР?
   Бесс не прикоснулась к “Узи”, вместо этого она обвила руками шею Фроста. Капитан поцеловал ее в губы, бросил пистолет-пулемет на кровать и погладил женщину по голове.
   — Запри дверь, — сказал он.
   — Как всегда, — кивнула Бесс. — Ты уходишь, а я запираю дверь. Но никак не могу привыкнуть к этому.
   — И не надо привыкать.
   — Я буду ждать тебя, Фрост. Возвращайся.
   — Постараюсь, — ответил наемник. — Я люблю тебя, родная. Люблю больше всех на свете. Он помолчал и добавил:
   — Вот почему я сейчас иду туда.
   Фрост сунул свой новый “гербер” в специальные ножны, прикрепленные к поясу, взял стоявшую в углу комнаты автоматическую винтовку М—16, прихватил три запасных магазина и пошел к двери.
   Бесс смотрела ему вслед. Наемник осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Никого.
   — Запри дверь и никуда не выходи, — приказал он женщине и быстро двинулся по коридору.
   Спустя две секунды Фрост услышал, как за его спиной щелкнул дверной замок.

Глава тридцать первая

   Капитан пока ничего точно не знал. Полученный им сигнал означал лишь, что кто-то проник на территорию дома. Это мог быть и обычный взломщик, и вообще бродячая собака. Однако в глубине души Фрост был уверен — в гости пожаловал не кто иной, как товарищ Кирилл Исаев, агент КГБ.
   И он понимал еще одно — Пласкевич и его команда хотели заманить Исаева в дом, хотя вполне могли бы напасть на него в саду. Просто в закрытом помещении у русского было бы меньше шансов спастись. А то, что он за это время успел бы добраться до Фроста и Бесс, цээрушника мало беспокоило. Он хотел взять Исаева, а жизни других людей при этом значения не имели.
   Вот почему — вопреки договоренности — Фрост и собирался покинуть дом. Он не хотел приносить в жертву Бесс и себя ради амбиций Пласкевича. Пусть даже тот и гарантировал, что их комната надежно защищена даже от взрыва мощной бомбы. Но ведь в КГБ тоже не дураки работают.
   Наемник дошел до лестницы и начал осторожно спускаться по ступенькам. Внезапно он замер, услышав какой-то звук.
   — Капитан Фрост? — спросил тихий голос. Наемник узнал одного из сотрудников Пласкевича.
   — Вам не следует выходить, сэр, — продолжал мужчина. — Мы контролируем ситуацию.
   — И все же я выйду. А вы лучше следите за мисс Столмен. Если с ней что-то случится, то храни вас Бог — уж лучше бы вы пали от руки Исаева.
   Фрост вновь двинулся вниз, даже не ожидая ответа. Еще дважды его пытались остановить и уговорить вернуться. Капитан решительно отверг это предложение.
   — Охраняйте женщину, — повторил он и продолжал свой путь.
   Он заглянул в библиотеку и направился в правое крыло дома, двигаясь бесшумно, как призрак. В нужном месте он через окно вылез на веранду, а с нее спрыгнул в густые кусты, окружавшие дом. Там перевел М—16 на стрельбу одиночными и затаился, прислушиваясь, когда Исаев или люди Пласкевича подадут какие-то признаки жизни.
   Было тихо. Выждав пару минут, Фрост осторожно двинулся через сад, миновал бассейн и пошел к ограде, прячась за деревьями. Внезапно он замер, словно парализованный.