Елена Белова. Дураков здесь нет! Или приключения дракоши

   Так что трудновато это – одновременно учиться и работать подопытным кроликом.
   Но у Рика как-то получается. Он уже переработал штук сто «приложений» в расчете на драконью природу. Говорят, они получаются мощные…
   Кувырок (я говорила, что у нас недаром такой большой двор?), и вместо золотистого дракона на сено падает человеческая фигура. Устало поднимается. Набрасывает халат. Смотрит на меня:
   – Привет. Как день?
   Кхм… и что ему сказать? Что сегодня весь поселок встал на уши из-за нашей дочурки? Или что нам с Гаэли пришлось выпутывать куриц из виноградоубежища? Или доложить, как я позорилась, общаясь с поросенком? Как Маринка в тысяча первый раз с честным видом выпалила «я-не-хотела-честное-слово-больше-не-буду». И как я завалила лекцию для старшекурсников «Драконьи стаи и ареал их обитания», заявив, что Песчаная стая обитает в курятнике? Ну, перенервничала из-за всего этого переполоха во дворе Гаэли. Студиозусы ржали, как целое стадо кентавров! А что мне сказала Радиликка…
   Но у Рика такой усталый вид…
   – Нормальный день. – Я пожимаю плечами.
   А что? В конце концов, ничего необычного. День как день. По крайней мере, не скучно.
 
   – Устал?
   – Мягко сказано. – Рик удивленно посмотрел на тарелку, которую я перед ним поставила. – Это что такое?
   – Мясо.
   – Чье? Я такого не припомню.
   – Да нормальное оно. Просто я его в фольге запекла. По рецепту.
   – В чем?
   – Потом покажу. Ешь.
   Ну не говорить же, что из-за выходки нашего сероглазого сокровища мне пришлось кувыркаться в дракона и запекать это чертово мясо в моем собственном дыхании? Нет, я нормальная хозяйка, просто так было быстрее. Не надо раскочегаривать печку, только и дела, что утыкать это мясо специями, завернуть в фольгу и подышать немного?
   У любой хозяйки должны быть свои маленькие секреты.
   – Трудный день? – Рик с улыбкой подсунул мне аппетитно пахнущий ломтик. То-о-о-оненький. Чтоб не отказалась.
   – Ага.
   В серых глазах Рика мелькнули искорки.
   – Маринка? – понимающе спросил он.
   – Угу.
   – Что на этот раз?
   – Ешь. Потом расскажу.
   – Значит, рассказ будет красочным, – усмехнулся муж. – Готов подождать. Жертв хоть не было?
   – Ну… прошлогоднее птичье гнездо считается?
   – Не-а.
   – Значит, нет.
   – Хорошо…
   В доме было тихо. Никакой музыки, только сверчки за окном трещат. И чуть слышно шелестит листьями ива. Из клипсы в моем левом ухе, зачарованной Риком на передачу звуков из детской, доносится сонное дыхание дочки – опять не дождалась папу, заснула. И проблемы дня кажутся мелочью, и кажется, век бы сидела и смотрела…
   Надо же, к тогдашним моим двадцати годам нужно было натворить кучу глупостей, загреметь в другой мир и обрасти драконьей чешуей, сцепиться с черным магом и чуть не загнуться на алтаре во время жертвоприношения, чтобы понять, что такое счастье.
   Вот оно. Когда домой возвращается любимый муж, а в комнате спит ваш ребенок. Когда ты уверена, что тебя понимают даже без слов.
   И все хорошо…
 
   – Эй… – Перед глазами что-то мелькнуло, раз, потом другой. – Ты со мной?
   – А? – Я тряхнула головой и с удивлением уставилась на мое усталое счастье. С чего это ему вздумалось махать руками прямо перед моим лицом? – Что?
   Рука замерла.
   – Просто захотел убедиться, что ты действительно меня слышишь, – усмехнулся Рик. – А то смотришь куда-то на плиту и улыбаешься с таким мечтательным видом…
   – На плиту?
   Рука переместилась правей и дальше и пробежалась по моей косе.
   – Ну… мне так показалось. И как-то не по себе стало.
   – Это с чего бы?
   – Ну… – Рука снова прошла по моим волосам. – Да нет, ничего.
   – Так-так… – По коже уже бежали мурашки, но я попросила их временно убраться. – Рик, это что такое? Мой храбрый муж боится плиты?
   Серые глаза лукаво блеснули.
   – Не плиты… – шепнул он. – А того, что внутри.
   Это он про мою первую попытку готовки говорит. Если бы мы оба тогда съели то, что я приготовила (нет, я знала рецепт, просто, сами понимаете, молодой муж, медовый месяц, все такое…), то очнулись бы только в лечебнице.
   – Противня? Или дров? О, догадалась… Ты боишься золы!
   Он рассмеялся.
   – Позорище, да?
   – Полное!
   – Негодящий тебе достался муж…
   – Не то слово! Я-то надеялась, что мой герой будет храбрым…
   – …будет сражаться с каждой встречной плитой?
   – И не только. Еще со стиральной машиной, кухонным комбайном и микроволновкой.
   – О предки, это даже звучит страшно… Микровол… – Рик почти умоляюще посмотрел на меня. – А никак нельзя без них?
   – Ни за что!
   – Что ж, я попробую искупить свои недостатки.
   – Ну разве что так. А как будешь возмещать?
   Не выдержав, мы оба расхохотались, и я почувствовала, как тает в его глазах усталость. Растворяется в улыбке, испаряется. Вот почему я так люблю его смешить. Особенно по вечерам. У нас не самая легкая жизнь. У него особенно – магом быть ох как непросто. Ответственность… Правила тут такие – если ты уродился магом, значит, всем по жизни должен. Помните, «кому дано, с того и спрашивается»? Так это девиз ковена. И устает Рикке сильно, особенно летом и весной, когда работы больше чем обычно. Посевы-поля. Вредители-сорняки-урожаи-уборки… Засухи и летние смерчи.
   Поэтому мы оба, как ни странно, любим сезон бурь.
   Когда жизнь на полях замирает и работы почти нет.
   Когда за ставнями свистит ветер, а все вокруг заваливает снегом, у магов самое спокойное время. Или веселое – если ты в универе. Ну, в универе всегда весело. По крайней мере нескучно. Взять хотя бы тот случай, когда студиозусы решили сколдонуть себе камушек, который может подсказать на экзамене, и в результате мы чуть не оглохли. Кто-то перестарался, заклинание ударило по всему этажу, и камни охватила така-а-ая разговорчивость! Прям не заткнешь. Педагоги наслушались ябед на годы вперед (кто б мог подумать, что камни такие злопамятные) и требований унять «юных безобразников» и запретить им колдовать хотя бы в комнатах. Это, мол, мешает булыжникам созерцать важное. Офонареть!
   Нескучно в универе для магов, нескучно. Но и расслабиться никак.
   Пару раз мы устраивали себе отпуск на Земле, на тихом островке, необитаемом, потому что от некоторых земных традиций Рик шалел и столбенел, как пластилин на холоде. Насмотрелся первый раз, когда папа нас на Бали запихнул. Ну, все знают про Бали, правда? Рику хватило пары дней, чтобы начать меня жалеть – мол, в каком же сложном мире я выросла, и он, мол, теперь понимает…
   Кхм.
   И это он только пляж увидел и отель. Интересно, что бы с ним было, если бы, скажем, нас занесло в один из тех баров в Голландии? Или в Голливуд? Или… Ой, лучше не думать. Я даже попросила папу устроить нам необитаемый остров. Папа внял и устроил. Олигарх все же… у какого олигарха нет в заначке необитаемого острова?
   Не знаю, как назывался тот островок, но там реально были только мы, пляж и полный покой для нервов.
   Охрана маячила на дальнем конце, обслугу я выставила. Кстати, вместе с телевизором. Нет, правда. Сначала волшебный ящик Рика зачаровал, а потом… даже объяснять не хочется. Да нет, объяснить можно, просто смысл? Включите ваш домашний зомбоящик и попробуйте реально вслушаться в то, что передают. Начиная с выпуска новостей (катастрофа-пожар-политика-война-чей-то-крупный-идиотизм) и заканчивая каким-нибудь модным шоу или сериалом. И притом никуда не переключайте и всему верьте. Представили? Ну вот…
   Утром вам трындят про погоду и новости в мире (офигеть, как зрителям хочется знать про новые заморочки звезд или про маску для лица из обычного манго с капустой! А уж без аварий и стихийных бедствий они просто жить не могут!). Потом, не успеете вы прийти в себя от вида обязательной утренней катастрофы, телевизор берется за вас уже всерьез и начинает выносить мозг рецептами здоровья по доктору Малахову. Если вы пережили этот бред, то от тупизма все равно никуда не денетесь, потому что пять минут дебильной рекламы – и здрасте, мыльная опера! Очередной бред о чьих-то потерянных или брошенных детях, неверных мужьях и любовниках и бесконечных страданиях бесконечно несчастной идиотки-главгероини! Слушайте, я знаю, что сама в общем-то не особо умная, но те дурости, что выкидывают главгерши на телеэкране – это даже для меня прежней чересчур. Мне часто хотелось не посочувствовать какой-нибудь Татьяне-Кармелите, а врезать им сумочкой по…
   Так, о чем это я?
   А, в общем, про телевизор. За мыльными операми несчастным зрителям приходится высмотреть криминальные хроники, скандальные хроники, суды и милицейские сериалы. Словом, все, чтоб окончательно стало понятно: мир – помойка, а жизнь – отстой. И многие верят…
   Тьфу. И впрямь зомбоящик.
   Так что жизнь в Лесогорье пусть и загруженная, но она проще. Ярче. И самое хорошее, что это своя жизнь, без подражания какой-нибудь скандальной знаменитости, без журналов со светскими сплетнями и модами, без той пустой суеты, которая почему-то считается обязательной для продвинутой личности. Просто жизнь. Настоящая.
   А летом… Что ж, летом просто нужно вовремя загонять Рика отдыхать. Устраивать маленькие праздники, передыхи от нервов и переутомления. И почаще его смешить.
   Вот как сейчас.
   Рикке…
   Это драконье «понимание», которым мы обменялись у брачного Пламени, которое так помогает уловить чувства и порой даже мысли своей пары, оно и правда бесценное для семейной жизни. Нельзя сказать, что у нас с Риком не было повода поцапаться за эти пять лет. Были. Например, когда я полетела в грозу и схлопотала молнией в крыло и спину. Рухнула в лес вместе с пассажирами, чуть не оставив дочку сиротой. Ох, и наслушалась я тогда… раньше и не думала, что мой шаман умеет так злиться. Или когда он на мой день рождения слинял из дому – это потом я узнала, что на берег выбросило очередной нехороший артефакт прошлого, и были мобилизованы все, кто оказался более-менее близко. А тогда… тогда я, конечно, шипела, будто рассерженная мяука. А уж сколько раз наши любимые родичи со всех сторон влезали между нами с искренней убежденностью, что делают правильно, – не сосчитать.
   Но мы не цапались.
   Мы просто были вместе. И понимали друг друга. Знаете, когда ты уверена, что тебе говорят правду, когда выговаривают именно за дело, а не срывают злость или утешают свои комплексы, когда ты чувствуешь, что он правда любит, – это много. Ты не гадаешь, не маешься дурью «верить-не-верить» – просто чувствуешь. Понимаешь.
   Ну вот сейчас я, например, понимала, что Рик не так уж и устал. В смысле устал, но оживал буквально на глазах, и…
   – Папа! – заверещало у двери. – Папа, папочка!
   И светловолосая ракета, время от времени успешно прикидывающаяся девочкой, разом обломала нам момент наедине, переведя семейную идиллию с интима в милые посиделки за общим столом.
   Мы только переглянулись. Ну что сказать? Ничего нового.
 
   Нам вообще-то часто мешали. Даже очень часто.
   Нарочно – никто; нас в принципе здесь любят. Но…
   И у меня, и у Рикке есть родители. Моих – олигарха и светскую львицу – мы видим нечасто. Они, как и я, с Земли. Переход нестабильный, поэтому появляются они примерно раз в месяц, иногда реже. Папа все грозится уйти на покой и осесть тут, да кто ж ему даст. Родители Рика тоже навещают нас не каждый день. Свекор у нас ученый, алхимик, и пробирки видит куда чаще, чем своих детей и внуков. Зато Митта, мамуля Рика, активна за двоих. Да за семерых, если честно. Советы из нее сыплются, как слова из Андрея Малахова. Ну и если вы не забыли, то мы с Риком еще и драконы. Это я к тому, что у нас в родичах целое драконье племя. Две недели назад меня опять пригласили в пещеру к подруге Аррейне в названые мамы к ее будущему ребенку – яйцо помочь высиживать. Придется Маринку с собой брать. Интересно, устоят ли на этот раз Южные Скалы? Или будет, как в королевском дворце, где пришлось заново отстраивать прачечную? Но драконьи родичи Маринку любят, и ей простится даже тот гриб красильный, который она свистнула и бросила в купальню мальчиков. Что было-о…
   Да. Внимания родственников у нас полно. С гарантией.
   А еще у нас есть работа. Коллеги. Друзья. Соседи. И у всех дела, встречи, праздники, проблемы. Разговоры и приглашения…
   Вообще, если подумать, то это просто удивительно, как у нас вообще получилось Маринку завести? Ах да, необитаемый остров.
   Хочу сезон бурь.
   – Пап, папа, а наколдуй летучие шарики? – Маринка виснет на Рике, будто он самый обожаемый в мире плюшевый мишка, причем весь увешанный конфетками и мандаринами. – Па-ап, а?
   Рик жалобно косится на меня – мы правда договаривались: никакого колдовства ребенку после «часа лилий». Ну, это примерно полдесятого вечера по-нашему – время, когда детей отправляют спать. Почему нельзя? Причины есть. Какие? А вы любопытный, вам раньше не говорили? Ну, во-первых, покажите мне ребенка, который не заверещит от восторга, когда ему показывают фокусы. Нет такого? Я так думала. И попробуйте потом загнать этого ребенка спать – вот тогда и узнаете, что такое «невозможно». Про магию мое чудо готово болтать сутками! Без передышки. Причем не только болтать. В нашем сокровище явно спит маг, и неслабый. У обычных деток, если они будущие маги, дар просыпается в девять-десять лет, редко в восемь. А у нас игрушки в детской принялись откалывать номера с хождением и полетами полгода назад. Дар у их маленькой хозяйки, похоже, дремал где-то неглубоко и явно рвался проснуться. Так что, насмотревшись папиной магии, дочурка тут же желала это повторить, и… сказать, чем это обычно кончается? Сами догадались? Вот и чудненько. Так что после «часа лилий» никаких чародейств! Железное правило. Но сегодня у Рика жалобно-виноватый вид. У Маринки на редкость убойные глазки, и он явно готов сдаться на просьбы. Надо спасать.
   – Солнышко, а ты ничего не забыла спросить?
   Маринка, только что старательно оттаптывавшая папе колени, замирает.
   – Ой. – Серые глазки моментально загораются, будто выключатель повернули. Ротик умилительно открывается в букву «о». И звонкий голосок выдыхает бессмертное: – Папа-что-ты-мне-принес?
   Фухх… вопрос о колдовстве решен. Все-таки Рик чертовски хороший папа, который не забывает о семье даже в этой своей бесконечной рабочей карусели. Подарок вон принес. А что это такое?
   Ой, целых два свертка. С одним все просто и понятно – наль-ики, фрукты с южного побережья. А второй… второй… ой, мамочка. Это что такое? Сверток шевелится…
   Эй, мы не собирались заводить домашнее животное в ближайшее время! Нам не потянуть его с нашим графиком! Рикке, ты что натворил?!
   – Рик, это… – начинаю я.
   – Подожди, Марина! – Побелевший Рик вдруг тянется выхватить сверток… и опаздывает. Небольшой комок ткани дергается, выскакивает из рук дочки и падает на стол. Обертка расползается в стороны, и из складок высвобождается… ой, нет. Только не это!
   – Папа! Ура! – верещит счастливое дите. – Я-вас-люблю-обожаю-буду-слушаться-ой-как-здорово!
   Не знаю, какое выражение на моем лице, но у Рика вид обреченный. И это понятно. Не знаю, как это существо к нему попало и почему он его не почуял, но это явно не то, что он хотел подарить дочке. Такое вообще не дарят, если, конечно, не хотят насмерть поссориться со своим другом.
   Существо было совсем крохотное, не больше котенка, но у него уже ясно просматривались крылышки и глаза на пушистой мордочке блестели вовсю.
   Иннек, крылатая песчанка.
   Что значит – я зря паникую? А вы представьте, что вам подарили обезьянку…
 
   – Я не хотел, – вздохнул Рик.
   К этому времени песчанка уже успела слопать сливу, грохнуть об пол блюдце и осчастливить маленькую хозяйку сытым ворчанием. Рик наколдовал ей что-то вроде ошейника, проверил здоровье и – была не была! – наложил сонные чары. Чарами немножко зацепило и Маринку, так что сейчас обе сладко спали, а мы разбирались с последствиями.
   – Как она вообще к тебе попала?
   – Понятия не имею. Во втором свертке были сахарные вишенки, и… о!
   – Что – о?
   – Я их оставил на столе, когда… – мой шаман хмурится, – когда меня позвали к мастеру Наэсте.
   – Наверное, эти вишенки ей пришлись по вкусу. Настолько, что она свалилась прямо там, где все слопала, и заснула на месте?
   – Наверное…
   – Стоп. А зачем тебя приглашал старший маг ковена?
   Рикке посмотрел на собранные осколки. Аккуратно, как-то очень легко, одним движением собрал из них блюдечко и вдруг спросил:
   – Саша… скажи, а тебе здесь не скучно?
   Что?! Так… секундочку… это с чего бы такие разговоры? Я забыла про блюдце и песчанку. Стало по-нехорошему тревожно, ниточка понимания дрогнула, будто на нее подвесили что-то тяжелое. Рику было не по себе, он то ли вспомнил, то ли подумал про что-то тяжелое, неприятное. Это ясно, но при чем тут…
   – Нет. Если ты помнишь, то через неделю день рождения принца. Мы приглашены. Вместе с Маринкой, кстати. Приедет твоя мама. И мои приедут. Тут не до скуки будет. – Я присмотрелась. – Рик… что такое? А?
   – Мне нужно уехать.
   – Опять?!
   Блин, вот почему на магов вешаются не все подряд девушки, а только через одну. Не всем охота терпеть такие выкрутасы: сегодня твой муж рядышком, а завтра – черт-те где и вернется не пойми когда, потому что у ковена где-то в очередной раз загорелось. Ну, например, из пустошей полезли ядовитые пауки, на побережье вынесло какой-нить утопший триста лет назад артефакт, очередной привет от спятивших черных магов той поры, а климатическая модель, до сих пор не дочарованная до конца, предсказывает ураган в Пригорье. И единственное, что тебе остается, – поцеловать его (если успеешь) и не сходить с ума (если сможешь), пока ждешь.
   – Далеко? – А голос у меня спокойный. Правда спокойный. Конечно, я могу устроить скандал с битьем ваз и все такое, я умею, но смысл? Он же все равно уйдет, он должен. Только груза на душу добавлю. И там, где-нибудь среди ядовитых жуков или на очередной эпидемии, мой шаман из-за этого груза сделает ошибку. И не вернется.
   Нет уж. Так не будет.
   – Побережье… – вздохнул Рик, отправляя склеенную чашку на законное место, – Дорра.
   – Надолго?
   – Не знаю.
   – Патруль?
   – Ага.
   – А что там?
   Рикке опустил глаза:
   – Пока ничего. Но гадание говорит, скоро что-то будет… Огонь, тень и потери. Предки, ну почему так непонятно! Как всегда, на дальнем гадании ничего не разберешь, а для ближнего еще рано. И неизвестно, удастся ли все предотвратить.
   И когда удастся вернуться. Ничего, тут когда бы ни вернулся…
   – Ничего. Все получится. Слышишь? И учти, с тебя ожерелье.
   Рик удивленно поднял голову… и улыбнулся.
   – Ну конечно…
   – А как ты думал? – поддразнила я.
   – Узнаю Санни, – охотно включился в игру шаман. – За колечко мышь погладит и мужа за море отправит.
   – За колечко? Ни за что! Вот за ожерелье… знаешь, такое, из жемчуга, чтоб в две нитки…
   – Ну-у, мне повезло! По крайней мере, знаю, что дорого стою. А может, сережками обойдемся?
   – Скупердяй!
   – Жадина!
   – Шаман!
   – Еще какой. Иди сюда…
 
   – Марина! Марина-а! Ой, блин…
   Я снова торчала во дворе мастера Гаэли. Пыталась отловить тех самых куриц, которых выпустило мое сокровище. Странно, я вроде их уже ловила… или нет? Ой! Твою косметичку фирмы «Алые паруса». Пламя вас забери, подушки с клювами! Чего клюетесь, пернатые, чтоб вас лиса навестила. Гаэли, ну вот полюбуйся на своих… а где Гаэли?
   На дереве никого. И дерево куда-то делось. И дом… Не поняла. Что за фокусы? Остались только куры. Причем кружили вокруг, будто акулы, и квохтали, квохтали. Мне показалось, или они растут и размножаются. Минутку, сколько их было? Раз, два, три… пять, восемь, девять, тринад… стоп, сбилась. Раз… два… да не мельтешите вы! Перья выщиплю! И отправлю в печку, на бульон для гостей. Хвост драконий, да их тут, как чешуи! Только чешуя не клюется… Эй, перестаньте!
   Но тут куры вытаращились на меня, как пенсионерка на Сергея Зверева, и… заржали?
   – Ко-о!
   – Ха-а!
   – Ко-рко-о…
   Да какого болота творится? Я опустила глаза… и оцепенела.
   У меня не было чешуи. Совсем. Вместо нее из кожи торчали гладенькие блестящие перья. Перья! Розовые…
   – Ко-о? – поперхнулась я. – В смысле… ко-кого черта?!
   Охамевшие курицы ржали, как целое стадо журналюг, и еще что-то комментировать пытались.
   – Санни, ты теперь наша!
   – Дракон в перьях!
   – Санни…
   – Санни, очнись! Санни!
   А?! Что-то защекотало мне нос, я оглушительно чихнула и… проснулась.
   – Санни?
   Было жарко и щекотно, в окна лился лунный свет… А надо мной на коленях стоял лохматый и взъерошенный шаман и вглядывался в лицо.
   – А? В смысле я проснулась. Что такое?
   – И что тебе снилось? – странновато спросил Рик, не отрывая от меня глаз.
   – Н-не помню… куры, кажется. У мастера Гаэли… А что?
   – Посмотри.
   Я посмотрела. И похолодела. Перья… У него на груди, на шее… на щеке даже… это же перья?
   Я не хотела! Ой, мамочка.
   – У тебя, наверное, опять блок ослаб из-за всех этих волнений, – улыбнулся Рикке. Перья на подбородке зашевелились.
   Блок на магию? Я замотала головой, не представляя, как буду объяснять в универе (а главное, Маринке) про пернатого Рика.
   – Эй, успокойся, что ты… Ну хорошо, что перья снились, а не вода или смола.
   – Что?
   – Я говорю, их полная кровать насыпалась. – Рик разом стряхнул со лба и щек прилипшие перышки и потянул меня из постели. – Встань, я их уберу. А то задохнуться можно.
   А, ну да. Задохнуться. Разноцветные груды завалили постель, будто сугробы, причем сугробы щекотные и жаркие, разлетающиеся во все стороны от малейшего движения… Твою калорию, один сон и сколько уборки… А уж на кого мы с Риком были похожи! Я, по крайней мере. В зеркале отражался настоящий снежный человек, причем облезлый и пятнистый.
   Вашу магию!
   Нет, серьезно. Мало мне мужа-мага, так еще и это…
   Когда у меня вскоре после свадьбы неожиданно отросли волосы (за пять минут и разом сантиметров на тридцать), я сначала не встревожилась. Это ж Лесогорье, мир магов. Тут всякое бывает. Может, Рик сюрприз сделал. Или нечаянно попала под чье-то колдовство. Помню, спросить хотела, но отвлеклась… На что, на что… Медовый месяц у меня был, забыли?
   Когда на кухне взорвалась печка, я тоже не словила мышей. Печку я только осваивала, могла напортачить. Правда, потом выяснилось, что печка не взорвалась – просто лопнула, потому что запекавшаяся там рыба вдруг решила подрасти. Раз в пятьсот. С чего бы это у рыбы возникли такие желания, я не поняла, но постаралась все убрать и забыть.
   Не вышло.
   Недели через три после возвращения с Земли мы проснулись оттого, что по комнате бродил невесть откуда взявшийся телевизор. И облизывался при взгляде на нас. Как я не оглушила всех в округе своим визгом, не понимаю. Бедный Рик чуть не промазал по непрошеному гостю. А потом взялся за меня. Мол, что это такое и бывали ли еще какие-то странные происшествия?
   Вот так. Выяснилось, что не только Рик после бракосочетания получил часть энергии своей пары – в смысле вид дракона-оборотня. Я от него тоже кое-что получила. Только не падайте. Магию. Здорово, а? Я – маг. Убиться веником.
   Мне эта новость особо радостной не показалась, стайная родня тоже от счастья хвостами не била, но ковен… Ковен просто на уши встал, умоляя драконов поделиться секретом такого бракосочетания. Потому что лично они о подобном способе увеличения численности чародеев даже не мечтали. После Черных войн трехсотлетней давности маги пока не смогли восстановить свою численность, магов отчаянно не хватает. Драконы только разводили крыльями.
   Правда, по-настоящему магом я так пока и не стала. Рик уперся. Целиком и полностью, хвостом и крыльями. Опасно, мол. Никто не знает, что такое быть магом-драконом. Их не осталось после войны. Кто мне разъяснять будет про баланс энергий? Кто покажет тонкости чар по-драконьи? Нет учителей? Нет. И ставить опыты на мне он не даст. Все. Разговор окончен.
   Так вот. Ковен согласился. На меня наложили «ковы» – чары, временно блокирующие магию. А в подопытные кролики, в смысле драконы, тогда подался Рик.
   Вроде все, вопрос закрыт, можно жить спокойно. А вот нетушки.
   Где-то недели через три, как раз когда у нас гостила «дорогая мама» – свекровь, все началось по новой. Как сейчас помню, сидит это наша ненаглядная мама на кухне, пьет чай и ездит мне по уша… э-э, рассказывает, что вот она в моем положении прежде всего думала бы о будущем ребенке, хотя, конечно, она понимает все сложности с этим «межвидовым скрещиванием» и уж, конечно, прежде всего… А я стою и изо всех сил стараюсь не злиться. Нельзя мне злиться, я от этого сразу в дракона перекидываюсь. Представляете дракона на кухне? Именно так я когда-то развалила прежнюю избушку Рика – обозлилась до потери пульса, и… ну вы поняли.