Елена Белова. Вампир… ботаник?

   Укусит – так хоть отдохну.
   А что это у нас глазки такие круглые?
 
   Мой вампир – садист. Точно вам говорю. Нет, кусать он меня не стал, сказал, что пока права не имеет. Я, мол, Подарок, а не просто «сырье», меня, мол, сначала подготовить надо. Не-не, не варить и не жарить, я тоже так сначала подумала и занервничала. А ошиблась. Когда нервы улеглись, а осколки тарелок и обломки какой-то икебаны (ну я же сказала, что понервничала) вымелись, вампир объяснил, что Подарки – это типа знак уважения, поэтому их, мол, сначала совершенствуют в меру своего разумения и чувства стиля, представляют со-родичам на какой-то церемонии, а потом уже вкушают.
   Мол, похожая традиция была у жителей Таллии, их прежней родины. Важному лицу дарили янтарь, золото, изумруды и прочее, а он должен был на следующем представлении продемонстрировать эти дары уже в усовершенствованном виде: кольца, браслеты, ожерелье и прочее такое. Как знак того, что, мол, стремится к совершенству и гармонии, ну и подтверждает это.
   Выслушав, я немного поворочала мозгами. Ага.
   – То есть ты не сможешь меня кусать, пока не усовершенствуешь?
   – Именно.
   Ух, и лицо у него. Один в один – идол с какого-то там острова Пасхи.
   – А… как?
   Еще не хватало! Нет, поймите меня правильно, похудеть, к примеру, я очень хочу (бур-р-р-р-рл – ехидно-недоверчиво прокомментировал живот), но где гарантия того, что «совершенство» – это похудение? Даже у нас дома понятие «красиво» было таким… как бы сказать… разнообразным! В Малайзии, к примеру, красиво, когда у девушки до плеч… нет, не волосы, а уши. Я серьезно! Чтобы к брачному возрасту уши доросли куда надо, девушки на них специальные гирьки носят, кило по три. В веке восемнадцатом в Европе женщины месяцами (или годами) не мыли голову – прически берегли. Сложные прически были, боялись попортить. А в Кении упаси боже сотворить на голове прическу: приличная невеста должна быть лысой, и точка. У нас сейчас в моде дистрофички (две модели, бедняги, так и докрасовались до смерти), а в Сахаре и я бы за красивую сошла. Там, если у девушки при наклоне вперед на животе будет меньше двенадцати жировых складок, ее никто не возьмет замуж. Где-то в Бразилии есть племя, где девчонки все детство ходят с дощечками у лица – потому что по тамошним понятиям голова должна быть длинной. А есть племя почти что жирафих. Там девчоночкам на шеи кольца специальные одевают, медные, число которых растет год от года, и эти колечки вытягивают шеи до пятидесяти сантиметров! Зубы тоже… это у нас мода на белые-ровные, а в Японии, к примеру, их раньше красили черным лаком, в Африке – красным, а кое-где до сих пор стачивают. Мило, да?
   Чего только не творят во имя красоты! Брови бреют, губы в голубое татуируют, в глаза белладонну капают, для тонкой талии ребра лишние вытаскивают, кожу красят кто во что горазд. В Англии в девятнадцатом веке дамы пачками в гробы ложились – оказывается, крем отбеливающий был на ртути. Татуировки и пирсинг – вообще особая статья…
   Короче, надо знать, че мне ждать. И чем отбиваться, если местное совершенство окажется мне не по вкусу.
   А вампир, между прочим, что-то отвечать не торопился. Весь такой задумчивый стоял…
   – Чего молчишь, х-хозяин?
   – Мое имя – Джано.
   – Я не про то спросила! Ты что со мной делать собрался? Как совершенствовать?
   Вампир помолчал. Посмотрел как-то… ну, странно. Будто это я ему сто рублей должна и не отдаю. Не поняла, он что, мне нарочно нервы мотает? Где-то тут была скалка… ну, где-то же была!
   – Никак, – отвлек меня вампир от поисков. – Я не буду этого делать.
   – Что? – Погодите-ка… – Джано, да? Эй! Куда пошел? Почему не будешь?
   – Потому, – очень понятно объяснил тот.
   Ага. Ясно. То есть ни фига мне не ясно!
   – А что тогда будешь? – прищурилась я.
   Взгляд темных глаз скользнул по сковородке (она чисто случайно была под рукой) и скалке.
   – Посмотрим по обстоятельствам. Ты пыль вытирать умеешь?
   Я даже кивнула сначала… потом дошло.
   Твою швабру! И этот туда же! В школе единственное, что мне предложили по профориентации, это специальности повара и техперсонала. Летом подработать решила – так все, что на бирже для меня нашлось, это работа «менеджера по клинингу», то есть той же уборщицы. Мол, ни в одно офисное кресло я не помещусь. А если пойду консультантом в магазин бытовой техники, то меня могут продать, нечаянно спутав с крупным бойлером RZB50-L. Таким, промышленным…
   Пришлось пойти в работники ведра и швабры. Два месяца пробегала по офисам с моющим пылесосом наперевес. До сих пор ненавижу окурки, жвачки и шкурки от бананов. И швабру.
   И тут опять то же самое?!
   Истинный боец сумо обязан хранить достоинство и спокойствие, так что скалка в вампира не полетела.
   – И полы мыть? – прищурилась я. Вампир кивнул, не чуя подвоха. – И паутинку… И твои скляночки переставлять?
   Теперь дошло до «хозяина».
   – Нет! К моей опытной комнате ты не подойдешь. И к виво. И… вообще лучше пока ничего не трогай.
   Вот такой вот разговор вышел: вампир только пожал плечами и взялся за мясо (не мое). Я подождала, но вамп углубился в нарезку лука и сделал вид, что лук, кроме слез, вызывает еще и острый приступ глухоты. Блин…
   Значит, совершенства не будет… или оно откладывается. Хоть бы понять, мне обидеться или обрадоваться. Вроде все ничего, обошлось, никто меня кусать не собирался, заколдовывать тоже, живи себе, пока живется. Вон, у вампира еще куча стенок на разлом, есть чем заняться. Уборкой занимайся. Кухни, коридора и моей комнаты. Больше мне все равно никуда нельзя.
   Нет, мой вампир таки садист.
   Что значит – почему?
   Потому.
   Он мясо приготовил. Тушеное. Запах такой, что аппетит проснулся в момент, как гаишник на шоссе при виде «ламборджини». Вкус тоже, хоть я умею и получше. Ну да, вкус. Вампир ужином поделился. Попробовал бы не поделиться…
   Почему тогда садист?
   Потому что порция маленькая!
   И откуда он взял такие гадкие тарелки? Размером в две ладошки… что? Да, мои ладошки. Но все равно маленькие!
 
   Ночью пузо активизировалось. Оно уже успело забыть про иглоносов и сыр с личинками и теперь намекало, как неплохо было бы прогуляться в сторону кухни. Намеки я проигнорировала, так что, поворчав, пузо перешло к решительным действиям. Через пятнадцать минут я тихонько (ну, насколько могла) пробралась на кухню. Там было тихо и довольно сильно сквозило – пролом вампир собирался заделывать завтра, а пока я свободно могла любоваться звездами в саду и светляками над клумбой.
   Могла бы, ага. Но не любовалась. Пузо настойчиво волокло к холодильнику, где (откуда оно знало, а?) пряталось недоеденное мясо…
   Мм…
   Терять время на разогрев я не стала – из-под крышки пахнуло таким сногсшибательным, замечательным, неповторимым ароматом, что на следующую пару минут я выключилась из реальности. Где-то на краю сознания слышались странный шум, гневный вскрик и звон стекла, но это сейчас было далеко-далеко, как… ну примерно как мама и наш ояката.
   Почти в другом ми…
   Эй!
   Занавесь у входа на кухню не сдвинулась даже, а подлетела и рухнула на пол вместе с куском стены, а в открывшемся проеме стоял… стояла… стояло… черт его знает, что это было такое! Местами лысое, местами лохматое, со сверкающими глазами и кучей острых зубов.
   Чудище – ростом оно доходило примерно мне до бедра или чуть ниже – уставилось на меня и зарычало. Губы поползли вверх, открывая зубы, все выше и выше… скользящий шаг, потом еще один…
   Я говорила, что в шоке люди творят странные вещи?
   Ну так вот: я прижала к себе кастрюлю с мясом.
   – Это мое. Пошло вон!
   – Осторожно! – Откуда взялся вампир? – Осторожно, Дари! Это…
   Кто это, я не расслышала. Зубастое рыкнуло и взвилось в воздух, метя в мою сторону…
   Удар пришелся по кастрюле. Сильный. Сдвинуть меня не особо сдвинул (не те габариты), но ручки выскользнули из пальцев, и вцепившаяся в кастрюлю тварь прокатилась по полу, разбрасывая остатки мяса.
   – Дари, он хищник!
   Хищник? Какой он хищник?! Он скотина!!! Украсть мою еду!!!
   Следующее, что помню, – у меня в руках крышка, передо мной тварюга, и от удара крышки она вылетает через пролом, как особо крупный теннисный мячик. На тебе!
 
   Я на автомате «хакнула», обозначая успешный удар, и поудобней перехватила крышку, на случай, если твари окажется мало одного раза. А ну иди сюда, поганка!
   Но тварюге не суждено было вступить в повторную схватку.
   Я сначала не поняла, почему «хищник» не торопится обратно за мясом (ну, каким-нибудь, выбор-то есть), а резвится в клумбе среди цветочков. А потом как присмотрелась к этим цветочкам… мама дорогая, да эту живую природу надо особо чокнутым экологам показывать – вмиг отрезвеют!
   Белые цветочки, нежненькие такие, прямо одуванчики… А тварюгу схарчили, как я гамбургер. В смысле, быстро и бесследно. Ничего себе икебаны во дворе у моего вампира! Недаром он мне говорил за дверь не выходить и даже в окно не особо соваться.

Глава 3

   Это был странный лес… Сначала я ходил за грибами, потом они за мной.

Исповедь неудачливого грибника в отделении милиции

   Дарья
   Твое… твою… ой, блин. Я оцепенело рассматривала жуткую синюю гусеницу – мою неудавшуюся попытку сделать сосиски. Соскучилась по знакомой еде, называется, попробовать решила, тем более что все вроде было под рукой.
   Так, мясо дважды пропустить через мясорубку, второй раз – вместе с размоченным в молоке белым хлебом без корки, измельченным луком, обжаренным в масле до золотистого цвета. Так? Так.
   К фаршу добавить толченый чеснок, зелень, яйцо, растопленное масло, молоко, немного питьевой соды, соль, водку. Все хорошо смешать и поместить на холод на три часа. Массу разделать на сосиски, обвалять их в смеси панировочных сухарей и пшеничной муки, жарить в разогретом жире. На десять минут поместить в разогретую духовку. Так? Ну… почти так.
   Ну, положим, вместо телятины пришлось брать местную говядину (ту самую, с иголками), белый хлеб – лепешками. Лук вообще-то тоже не совсем похож на наш, а соду я долго выпрашивала у вампира, объясняя, что это такое. Но все равно не должно было получиться… вот это.
   Ну, что будущие сосиски оказались синие, еще можно было стерпеть. Всякое бывает. Что больше похожи на желе, чем на мясо, тоже еще терпимо… Но почему они волосатые?! Сумасшедший дом.
   Я осторожно потыкала «еду» пальцем… и тут же его отдернула. Показалось или «колбаска» правда дернулась?
   Вот же пакость. Живот на еду не реагировал, и это было плохим признаком. Если уж ненасытное брюхо не хочет что-то есть, то съедобности в этом «чем-то» куда меньше, чем даже в пластилине. Хотя можно еще кое на ком проверить.
   – Лев, Левушка? – позвала я тихонько.
   – Мр-р-р? – с готовностью отозвался кис, вспрыгивая на подоконник с – тьфу, пропасть! – очередной мышкой в зубах. Мы неплохо поладили на почве еды, а последнее время вообще жили душа в душу, после того, как котик попробовал тефтельки моего приготовления и творожок.
   – Левушка, кис, будешь мясо?
   Котенок подумал. Положил к моим ногам мышку и выжидательно уставился зелеными глазищами. Согласен, значит. Обмен, значит. Вот же независимая личность! Хвостатая.
   Я осторожненько поставила на пол блюдо с «сосиской». Это не опасно. Коты – не собаки, они что попало в рот не тянут, тем более балованный Левчик.
   – Это колбаска. Будешь ку…
   – Фрш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! Ир-р-р-ряу!
   Мама!
   Я дернулась. Шоколадный котенок, встопорщившись, яростно дергал хвостом, прожигал взглядом «колбаску», шипел и рычал на нее. Причем так шипел, словно перед ним были крыса, стая уличных шавок и ящерица из ящика в одном лице.
   Ох, ничего ж себе вышла сосисочка…
   – Левушка…
   – Мр-р-р-р-ряу! – презрительно отозвался котенок. И, повернувшись к несостоявшемуся ужину задом, прошагал к столу, где все еще лежала мышка. Левчик подхватил ее в зубы и важно, каждым шагом подчеркивая глубину обиды, двинулся из кухни прочь. На меня он не смотрел.
   – Левчик.
   Ни взгляда, ни мурка. По-моему, из нас троих (я, вампир и малолетний кошак) на хозяина больше всего смахивал не Джано, а именно этот шоколадный зверь.
   – Левушка, хочешь рыбки?
   Шоколадные лапки замедлили движение.
   – Смотри, какая хорошая рыбка…
   – Мр-р-р? – Кис проводил зелеными глазищами первый кусок рыбы, легший в его миску… второй… поразмыслил и на третьем решил меня простить. Вымогатель пушистый.
   Когда котенок взялся за еду, я подняла неудавшееся блюдо. Опять прокол. Уже третий за последнюю неделю. Когда ж я полностью освою местные продукты, а?
   Хорошо хоть есть куда прятать мои неудачные опыты, чтобы вампир не видел. Я высунулась в окно:
   – Цып-цып-цып…
   Клумба заинтересованно качнула стебельками: хищные цветочки не были такими переборчивыми, как наш Левчик, и мели все подряд. Неделю назад, к примеру, именно они слопали пирог, в который попала «перцовая соль». Правда, потом чихали до вечера. Не спрашивайте меня, как цветы могут чихать. Как-то могут.
   Я метким броском запулила «сосиску» в клумбу и проверила, как тушится утка…
 
   Жизнь постепенно налаживалась. Насколько это вообще возможно, конечно. Домой все еще хотелось дико, я отчаянно скучала по привычному миру, по маме. Даже по тренеру с его странными высказываниями. По ночам снились девчонки из группы, наши тренировки, мамины пирожки, ее коронное: «Соскучилась, доча? Сейчас вареничков замешу…» – и быстрая улыбка.
   Мама у меня проводник в поездах дальнего следования, ее неделями дома не бывает, и кажется, я полдетства просидела на подоконнике, высматривая, когда на дорожке под рябинами покажется знакомая фигура…
   Что она скажет, когда поймет, что я не вернусь? У нее ведь больше никого, кроме меня.
   Так, отставить мокрое дело.
   Вернусь. Как-нибудь, когда-нибудь. А пока представлю, что я опять в каком-нибудь лагере, прячусь и веду партизанскую войну против очередной компашки. Почему прячусь? А вы вспомните отношение к «жирдяям» – и поймете. Хоть в узел завяжись, а на толстеньких смотрят так, будто это мы взорвали Хиросиму, утопили Атлантиду и собираемся захватить все Белые Дома на свете. Вам смешно? А у меня первые подруги только в секции сумо и появились – такие же, как я.
   А до того пришлось как-то выживать…
   Вот и сейчас выживу. Тем более в этом доме это не такая уж большая проблема, в сем чокнутом мире могло быть хуже.
   Вампир ко мне особо не лез, то есть не ел, не совершенствовал и не морил голодом. Хотя против капельки совершенства я бы не возражала – той, что насчет одежды. Сколько можно ходить в одном и том же? Весь выбор, который у меня сейчас имелся, это одни джинсы, одна майка, один балахон (тот самый, «подарочный», в котором меня доставили) и пара этого самого, которое белье. И только мой ботанистый хозяин мог, окинув меня рассеянным взглядом, поинтересоваться, почему мне так нравится ходить в мокром? Что, в моих диких землях такая традиция?
   Пока я подбирала слова для ответа, он уже испарился в свою лабораторию, ботаник несчастный!
   Чтоб тебе самому иметь столько же одежды, чтоб она в перерыве между стирками высохнуть не успевала.
   А кстати, у него я что-то особого разнообразия костюмов не замечала. Одна и та же серая тряпочка и в лаборатории, и… и везде. Кроме той черной накидки, в которой он тогда приковылял с травмами.
   Серое и черное, просто супервыбор. Моему вампиру что, вообще плевать на внешний вид? Ест кое-как, спит на койке фасона «общежитие уже проехали, впереди тюрьма», и вообще… не слишком его местные уважают, а? Нет, не все местные. Те, кто по утрам притаскивали дыни, булки и все такое, оказались очень даже уважительными. Кланялись, монетки никогда не пересчитывали и приносили все свежее-хорошее. От меня на третий день шарахаться перестали и даже не плевались (здесь так принято зло отгонять). Но это люди. А вот свои, похоже, смотрели на него как мажоры на поломойку. Мол, это «нечто» приносит какую-то пользу, так что пусть живет, но оно настолько ниже нас по социальной лестнице, что пусть будет благодарно, если мы удостоили его замечания.
   Или пинка…
   В тот раз пришел побитый, вчера какая-то зараза притопала, так мой вампир в окошко на двери глянул, губы закусил и меня быстро-быстро в комнату запихал, я даже пикнуть не успела. А сам с кем-то потом объяснялся на повышенных тонах. В процессе душевного общения что-то уронили, что-то разбили, а вечером у Джано рубец был во все горло, будто его душили. И есть он за ужином ничего не ел…
   Я краем глаза потом этого незваного гостя высмотрела – через дырочку в шторах. Лицо не увидела, зато спину и походку во всех подробностях рассмотрела. Звезда, блин! Идет – будто ему весь мир принадлежит. Спросила у моего вампира, что это за сво… нехороший человек, он только поморщился: коллега, мол. Знаем мы таких коллег…
   Ой!
   Что-то многовато у меня натерлось сыра. Увлеклась, увлеклась… Сыр вообще-то лишним не бывает, но ведро – это слишком. Ладно. У клумбы сегодня праздник.
   Я высунулась в окно:
   – Цыпа-цы… ох. Твою швабру, – прошептали мои губы.
   Разве цветочкам не положено тихо и спокойно расти в клумбе? Почему они… толпятся… под окном?!
   Ближайший «цветочек» нетерпеливо шевельнул лепестками-зубками. Я шарахнулась.
 
   Это… это что такое, а? Ну все. Знакомься, голова, это асфальт. Какого черта цветикам вздумалось устраивать прогулки по двору? Именно сейчас, когда я… черт, когда я накормила их «сосисками». Твою швабру. А что теперь делать? Что мне скажет вампир, даже думать не хотелось.
   Вдруг хищные цветочки забеспокоились… настороженно замерли. Наклонили головки и дружно рванули за угол, куда-то в район ворот.
   На шум.
   Я красочно представила последствия нападения «клумбы» на случайно забредшего во двор человека и заорала вовсю, пытаясь отвлечь «гостеприимные» растения:
   – Цыпа-цыпа!
   – Странно… – пробормотал во дворе негромкий голос. Джано! Все, боюсь даже представить, что сейчас будет.
   Дальше послышались изумленный вскрик. Какой-то треск. Злое шипение, тихий шелест… и стук захлопнувшейся двери.
   Вампир возник на пороге злющий-презлющий.
   – Дарья!
   Так, где моя морда кирпичом?
   – А че такое?
   А в самом деле – что? На первый взгляд Джано выглядел целеньким (в смысле, непокусанным). И балахон в порядке. Может, непутевые цветочки как-то различают, кто свой?
   – Дар-р-р-р-рья… – Вампир ухитрился выговорить это имя так, словно там было штук пять этих самых «р». – Объясни, что творится со сторожками?
   – С кем?
   – С растениями-охранниками.
   – А что с ними такое? С утра вроде все было в порядке. – Я сделала вид, что собираюсь глянуть в окно, но вампир сложил на груди руки и уставился на меня, как экстрасенс при попытке закодировать.
   – В порядке? Значит, это «в порядке», что мои собственные сторожки набрасываются на меня и… – Джано неожиданно запнулся.
   – И? – заинтересовалась я. Вообще-то, если присмотреться, то краска на лице моего вампира, она была какая-то слегка… размазанная. Что с ним сделали эти хищные щеночки, то есть цветочки? Облизали с ног до головы? Погодите-ка… – И-и?
   – И! – отрезал вампир. – Что ты с ними сделала?
   – А че сразу я?!
 
   Отбрыкаться от обвинений в порче сторожков не удалось. Убедить непоседливые растения отправиться обратно на клумбу и вести добропорядочный образ жизни тоже не вышло. Сторожевые цветики жизнерадостно обнюхивали хозяина и наперебой ластились к рукам, полностью игноря попытки загнать их на место.
   Умотанный вампир наконец плюнул и вернулся в дом. Тут он живо выпытал у меня все подробности про подкормку клумбы и безжалостно выставил во двор, к цветочкам.
   – Зачем?!
   – У меня нет сейчас на них времени, – мрачновато ответил рабовладелец. – Так что ты ими и займешься.
   – Чем я с ними должна заняться?
   – Дрессировкой. Раз так получилось, то теперь ты отвечаешь за то, чтобы они никого не покусали.
   – Никого?
   – Никого лишнего! И пока не объяснишь им, что кусаться можно только ночью, ужинать не сядем.
   Замечательно. Жизнь нереально хороша. Я дрессировщик хищных цветочков, и этим цветочкам как-то надо втолковать, чтобы не трогали людей, которые приносят нам продукты и нужные товары. Вы где-нибудь видали цветочек с мозгами? Я тоже нет. Если уж на то пошло, цветочков с ушами мне тоже как-то не попадалось. Стоп! Ужинать?
   – Но сейчас обед!
   – Я осведомлен об этом, – кивнул рабовладелец. – Приступай – и к ужину, возможно, управишься.
   – Кровопийца, – буркнула я вслед вампиру. Он обернулся:
   – Кстати, для тренировки ступайте во второй двор.
   Второй? Там тесно и запашок от соседского «мусорника». Что сосед на помойку выкинул, непонятно, но запах, как от капусты-скунса, бр-р…
   – Второй! – Рабовладелец усмехнулся, махнул рукой в сторону двора и захлопнул дверь.
   Ненавижу вампиров…
 
   – Цветики, стоять. Шагом – марш. Молодцы, молодцы. Цветики, фас! Класс. Цветики, домой.
   Я довольно заулыбалась. Тренировка и правда затянулась до вечера, но это только из-за брюха. Оно то и дело рычало, требуя своего, и бедные цветики сбивались, не понимая, какую команду им надо выполнять. А так бывшая клумба была на редкость понятливой и команды усваивала быстрей, чем некоторые люди. Я не шучу. Сама видала кучу окурков под табличкой: «Не курить». А спросите гаишников, сколько людей гибнет в авариях, потому что простая истина – не лезь за руль пьяным! – до некоторых никак не доходит.
   А моя клумба быстро поняла, что тех, кто входит через калитку, не трогать, если не скажут «фас». А вот те, кто лезет через забор, законная добыча. Вот и ладненько. Тем более что корзина сушеной рыбы (материал для дрессировки) уже кончилась.
   Пора домой.
   Так, хорошо, молодцы, пошли-пошли… эй, куда?
   Умотанные цветики дотопали до клумбы и вместо того, чтоб смирно осесть на «месте гнездования», полезли в хозяйский водоем. Ну да, рыбки перекушали, пить захотелось…
   Опять ужин откладывается!
   – …Убирайся из моего дома. – Голос вампира был ледяным. Я чуть не убралась прямо сейчас, но тут из окна послышался второй голос, и все встало на свои места.
   – А мне сегодня безразлично твое согласие. Или несогласие…
   Ленивая такая интонация и одновременно хищная. Будто тигр смотрел на безоружного человека со сломанной ногой и знал, что добыча все равно никуда не денется, можно не напрягаться, не торопиться… – Думаю, что и впредь будет безразлично. Вампир, нарушивший законы общины, подлежит наказанию. А твое нарушение, со-родич…
   – Я ничего не нарушал. И снова требую ответа у твоих спутников, по какому праву вы вторглись в мой дом.
   Значит, пока я дрессировала цветочки, кто-то вошел в дом… Так-так.
   – Твое нарушение, со-родич, предусматривает лишение звания Старшего, – безмятежно, словно его и не перебивали, проговорил ленивый голос. – И еще кое-какие интересные меры… например, твое подчинение мне… на какое-то время.
   – Я не нарушил ни одного закона. И требую присутствия и слова аргентума.
   – Вы настаиваете на своих словах? – Третий голос оказался очень «служебным».
   – Как же не нарушил? А Дар?
   Что?
   – Ты присвоил мой Дар, дружище Джано.
   Что?!
   – Твой?
   – Аниса, дочь вер-доро Фадиля, – мурлыкнул тип, только что претендовавший на меня. То есть не на меня, а на какую-то Анису. – Она моя, она дала мне слово еще в начале лета. А ты наложил руку на чужое. Нехорошо-нехорошо… Аргентумам не нравится воровство, и на этот раз, дружище, тебе не выпутаться. Начинай подбирать себе ошейник. Это единственное, что я позволю тебе выбрать.
   – Вы действительно получили Дар, энчелесто? – недоверчиво-сочувственно проговорил «служебный» голос.
   – Мой Дар во дворе, – сдавленно откликнулся вампир. – И это не…
   – Джано, Джано! Даже если ты ее вернешь, уже поздно. Она прожила у тебя неделю. Этого достаточно. Мм, думал ли я, что удастся заполучить тебя почти на год? Дар я, естественно, тоже заберу…
   Ну, с меня хватит!
   Дверь отлетела от пинка, открыв четырех вампиров: Джано и троих типов в капюшонах. Лапа среднего как раз ложилась на плечо моего вампира. На шум все обернулись и застыли.
   Мои руки автоматически уперлись в бока:
   – Кого это ты забирать собрался?
   Джано отдернулся от руки «коллеги»:
   – Дарья, стой!
   – Какие проблемы, хозяин? – Я вдвинулась в комнату. – Постою, лично мне нетрудно. А кто-то сейчас, может, и ляжет.
   Во глаза у них.
   – Это кто?! – Вопрос задали три голоса разом. – Это… эт… что такое?
   – А это Подарочек! И знаешь, что он о тебе думает, комбинатор ты хре…
   – Дарья, молчи! Орихальти Чецци, орихальти Демцио, как вы видите, мой Дар отнюдь не дочь почтенного Фадиля. Она обыкновенная дикарка… молчи, Дарья!.. И никакого слова со-родичу Даизу не давала. Обвинение ложно.
   – Видим. – Один из коллег даже улыбнулся, довольно клыкасто. – И принимаем на веру.
   – Да-да. Ваш Дар… имеет… то есть не имеет ничего общего с… э-э… Нам пора, – не меньше «обрадовался» второй. – Мы действительно… э-э… рады. Орихальти Даиз?
   Орихальти Даиз рад не был.
   Он медленно сдернул с головы капюшон и принялся сверлить меня глазами. Последний раз на меня так смотрела Дианка, королева школы. Парень ее из-за меня бросил. Нет, не чтобы ухаживать за мной, а так… Услышал, как она меня шпыняет, это еще до сумо было, изумился: «Ну, ты злая, оказывается!» – и бросил. Дианка потом раз сто заявляла, как хочет меня убить, но испугалась я только один раз, первый, когда она посмотрела. Вот и этот сейчас так смотрел. Будто змеи черные вместо глаз.