Елена Белова. Вампир… ботаник?

   – Мяу? – озадачился котенок, глядя на бывшую добычу с изумленно-эстетическим интересом.
   Я представила вампирчика в белом шерстяном прикиде и почесала затылок. Повезло…
 
   – Вот, – протянула Джано оставшийся пузырек. – Этот?
   – Да… благодарю. Ты умница.
   Я улыбнулась… и на всякий случай спрятала за спину ладонь с заросшим шерстью пальцем.
 
   Джано
   …Справедливости у аргентума добиться можно. Все зависит от степени справедливости. На этот раз вся она заключалась в том, что перед старшим трио лег не только я, но и Даиз. В наказание.
   Ему – наказание…
   А для меня – практически обыденность. Хотя я и мой недруг равны по силе. Были бы равны, если бы… Странная она, справедливость правящих.
   …Опять ложе заколыхалось. Как там, в комнате изъятий. Я невольно рванулся прочь, хоть не раз давал себе зарок не двигаться в такие минуты. Все равно никуда не деться, бессмысленно сопротивляться. Даже если удастся уйти, бросить дом и лабораторию, перебраться в другой город, там будет то же самое. Только чаще – новичок ведь, все придется начинать сначала.
   Нет, это не то… не зал, не ненавистный стол.
   В зыбком мареве боли и слабости возникла живая гора – мой странный Подарок. Это под ее шагами колыхался пол. У нее прохладная рука.
   Спросила про какую-то «температуру». А, жар. Конечно. Любопытное наименование у понятия. Дикарский термин… Да, у меня, кажется, жар. Не могу восстановиться нормально, слишком много в этот раз… больно.
   Это почти смешно – жар у вампира. И странно…
   Странно, почему то, что на словах преподносится как служение и достойное дело, вызывает у коллег насмешки и едва замаскированное презрение?
   Нелогично… Но в предубеждении нет логики. За что, например, меня ненавидит Даиз? Я ведь не сделал ему ничего плохого за эти семь лет. Или это случилось раньше, в то время, которого я не помню? Посвящение стирает память о прошлом, так написано в Скрижалях. Но Даиз ведь что-то помнит… и я тоже. Почему я помню кислоты, ингредиенты, рецепты, прочитанные книги – но почти ничего не могу вспомнить о прошлом? Не надо думать об этом – больно… мысли путаются. Нельзя…
   Подарок не отстал. Предложила воды, какую-нибудь «таблетку» – это, интересно, что такое? По волосам погладила… хотя сие, наверное, все-таки бред. Как и палец, заросший белой шерстью.
   Лев вспрыгнул на постель с другой стороны, прислонился теплым боком, замурлыкал, будто рядом притаилась маленькая грозовая тучка с громами внутри. Пока далекими…
   В соседней комнате что-то грохнуло.
 
   Дарья
   …Ну… ну твою же швабру! Да когда ж у меня здесь что-то будет получаться, как у людей! Когда, блин, сакуру мне в прическу?
   – Что там упало? – Вампир силился подняться на локте и сползти с кровати. – Что происходит?
   – Ничего, лежи спокойно. Компресс сделать?
   – Дарья!
   – Да говорю же, ничего! Подумаешь… мышь сбежала.
   Что эта мышь успела дорасти мне до колена, прежде чем разнести коробку и скинуть горшок, я решила пока не сообщать. Мало ли. Джано наверняка расстроится из-за новой дыры в стенке, а ему сейчас расстраиваться ни к чему. И мне спокойней. До утра сторожки наверняка эту мышиную заразу выловят. Так ведь? Предатель Левчик ехидно мяукнул, но я постановила не обращать внимания на всяких шерстистых ябед.
   А вампир вдруг как-то сразу затих, лег обратно и только смотрел в потолок блестящими черными глазами. И знаете… мне стало его жалко. Он вообще-то красивый. Ну в смысле… да во всех смыслах. Волосы там, глаза, губы… ну я не мастер описывать, но правда – красивый. Интересно, сколько ему лет? Такие, как он, гибкие-тонкие, с южной кровью, иногда могут смотреться младше. На вид пятнадцать-шестнадцать.
   У меня такой братишка мог быть. Не сложилось.
   Тихий вздох, неловкое движение, словно он искал способ улечься поудобнее и не получалось.
   Что с ним такое, а? Откуда он пришел такой… замученный? И как его спросить половчей? Ведь не ответит же.
   – Джано, слушай. Это…
   – Что? Опять у тебя кто-то заговорил или сбежал?
   – Да нет. Я это… спросить хотела. Кто тебя вызывал?
   – Аргентумы. Принимающие решения.
   Ага. Если я правильно помню, их трое. Ничего себе…
   – Ну и… Это… как бы… в общем… ты как? Тебя это… нет?
   В темных глазах мелькнул проблеск интереса.
   – Что?
   Но у меня язык примерз окончательно. Даже если и да, он же в жизни не признается! Я бы точно не призналась. Пришлось быстро переводить разговор на другое.
   – А тебе сколько лет?
   – С чего это вдруг тебе интересен мой возраст?
   – Ну вы говорили, что ты Старший вампир, а по лицу как-то и не очень Старший. Или вы все так молодо выглядите?
   – По лицу? – очень медленно проговорил вампир. – По лицу…
   – Эй, что такое?
   Джано уже смотрел в зеркало. Откуда и как он его достал, я не заметила… Потом он поднял на меня глаза:
   – Дарья… уйди. Сейчас же.

Глава 6

   Челом бью. Ногой добиваю.

Троллье приветствие

   Дарья
   – Ты же женщина!
   – И че? Расслабься и получи удовольствие?
   – Ну… приблизительно так. Чем ты недовольна?
   – Он же холодный!
   – Потерпи.
   – И скользкий!
   – Вдохновляющие комментарии… – пробормотал вампир.
   – Какие есть! Ой, ты что делаешь?
   – Извини, не попал… он немножко нетвердый.
   – Только немножко?!
   – Слушай, не могла бы ты помолчать? А то он сейчас вообще упадет.
   – Кто бы по этому поводу расстроился… – пробурчала я. Нет, серьезно! Если бы я знала, что так будет, ни за что бы не согласилась! Краситься такими «карандашами» – это извращение! Мало того, что эти трубочки скользкие и все время норовят вывалиться из рук, так они еще и холодные! И еще мягковатые, все время перегибаются, узор ложится неровно даже у вампира, который на этом руку набил. Мне тут вообще ловить нечего…
   Что? А, ну да – я про «краситься» говорила. А вы про что подумали? Не хотите говорить? Ну-ну…
   Нет, обычно узор наносят не прямо из тюбика, а выдавливают на блюдечко и дальше пальцами красят, но мой же вампир порядочный! А порядочным прикасаться к чужому лицу как бы неприлично. Знала б я раньше… блин.
   Так что раскрашивать меня пришлось именно так: «аль-рису», трубочками, которые здорово напоминали тюбики с зубной пастой.
   – А почему зеленая краска?
   – Потому что ты девушка. Вам положено зеленую полоску – в знак… мм… плодородия.
   Я разжмурила глаз и мрачно глянула на бессовестного вампира:
   – А размера бюста там не указано?
   – З-зачем?
   – Да затем, что все остальное там уже есть! Возраст, статус, теперь вот – плодородие! Марку моего шампуня укажи!
   – Дарья, так положено, понимаешь? Ты же сама хотела выйти на улицу, а без раскраски и обруча это… это…
   – Все равно что на нудистский пляж явиться в костюме, – вздохнула я. – Ладно, давай уж.
   В конце концов, мне достался не самый плохой хозяин. Можно и послушаться. Пока.
   Я ведь правда очень хотела на прогулку. После вчерашнего… то есть позавчерашнего уже… Джано со скрипом, но все-таки простил мне нарушение краски на лице. И дырку в стене – ту, которую прогрызла подопытная мышь. И разбитый горшок – ну тот, который мышь скинула, пробиваясь на свободу. А заодно и дыру в заборе (да, представьте себе – эта мышь оказалась такая пробивная!). Ну и вопросы…
   Да, набралось. Другой бы на месте Джано не «спасибо» говорил, а цепь подыскивал и местечко в подвале – для строптивой собственности. Но мой-то – ботаник. Так что меня поблагодарили за помощь и предложили выбрать что-то «для радости». И потом еще полдня уговаривали пожелать чего-нибудь другого – мол, не советует он мне пока по улицам гулять, сначала надо обвыкнуться, обычаи как следует изучить и так далее. Но мне с какой-то радости втемяшилась именно прогулка, и вот сидела… маялась с плодородием и прочей фигней.
   Джано сначала занялся шеей и долго чертил там какие-то узорчики, потом взялся за лицо… если дело и дальше пойдет в таком темпе, то на прогулку я пойду в полночь!
   – Ну скоро уже?
   – Э-э… не совсем.
   – Что?!
   – Есть определенные затруднения… да сиди же ты спокойно! Ну все, теперь ты людоедка!
   – Ч-чего?!
   – Будущая, – утешил меня вампир. – Или нет… на правой щеке. Значит, бывшая… Ну вот, элемент такой случайно получился.
   – Случайно?!
   – Будешь дергаться – у тебя появятся дети-муравьи и муж-пальма!
   Я закрыла рот и с огромным интересом уставилась на вампира. Вот говорила мне мама, что химикаты и книги вредны для здоровья! Вот вам пример. Наглядный.
   – Слышь, хозяин, мне послышалось или ты реально подбираешь мне в мужья дерево?
   Взгляд вампира тоже был не очень ласковым:
   – Ты угомонишься в конце концов? Пойми, раскраска – это обряд, выверенный веками! Каждая линия, каждый завиток, толщина мазка что-то означают. В истории королевства был случай… кстати, ты книги прочитала?
   – Нет. Не умею я читать по-вашему!
   – Пески Султаната… – выдохнул Джано. – Завтра начнем учить алфавит. Так вот, был случай, когда неверно наложенная маска спровоцировала войну. А ты так вертишься, что я нечаянно могу тебе вообще что-то несусветное вырисовать. Например, что ты – черная вдова и уже похоронила шесть мужей. Может, проще тебе паранджу надеть?
   – Чего?
   – Лицо у тебя нестандартное. Мазки приходится класть толстые, чтобы соразмерно вышло, а у нас это знак повышенной агрессивности.
   – Осторожно – злая баба?
   – Э-э…
   – Подходит, берем.
   – Мяу! – подтвердил Левушка, которому злая хозяйка утром зажала пятую рыбку.
 
   Прогулка не задалась с самого начала. Жара давила. Сторожки висли на юбке и царапались, пытаясь не выпустить за ворота. Решили, что я не вернусь, или как? Окончательно вывело из себя выражение морды сопровождающего. Джано нанял, самому не по чину по улицам меня водить.
   «По улицам слона водили…» – тут же влезла память.
   Я нахмурилась. И тут этот ад-дин (сопровождающий, что-то вроде гибрида охранника с экскурсоводом) меня увидел. И встал. Как он вста-ал…
   Будто на него двигался дорожный каток размером с мусоровоз, который не остановишь никак… и мой ад-дин в стеночку вжался и по ней вверх полз-полз-полз, и глаза по блюдечку…
   – Рот закрой.
   – Х-х-а? – выдавил экскурсовод.
   – Ага. Пошли гулять.
   Интересно, что же мне там Джано намалевал? Точно парочку мужей покойных… а то что б экскурсоводу шарахаться?
 
   – Шали, шали, шали! Из нежнейшего шелка, из паутины пауков шаххавидзе, из козьего пуха! Шали! Прочные, тонкие, продеваются в колечко! Любой размер! Шали! Для вас, обширн… то есть прекрасная госпожа? Вот, покрывало индское! Для вас будет впору…
   – Райские птицы! Райские птицы!
   – Ковры! Ковры молитвенные, ковры для отдохновения, ковры настенные! Из Инда, из Чираза, из Хайресма!
   – Пишу просьбы, письма, молитвы. Пишу по-индски, по-харесми, на коже, на бумаге, на посуде, на дереве…
   – Глянь сюда, господин! То есть госпожа… вай, проходи мимо!
   – Зеркала… зеркала… для вас найдем самое большое, самое… куда вы?
   – Духи-и-и-и! Ароматы цветов, ароматы фруктов, запахи для ночных утех и дневных забот. Духи-и-и-и!
   – Эй, ты, твой медведь дрессированный посуду не побьет? Вай-вай, простите, госпожа!!! Я… я страдаю помутнением в глазах, простите! Хотите горшок во искупление обиды? Вот, ваза ночная, медная, особо прочная. Выдержит даже слона, если он… благословенна будь, госпожа! Бу-бу-бу…
   Настроение стремительно падало и грозило закопаться где-то на уровне шахты в Воркуте. И чего меня вообще понесло на этот базар?
   Словом, когда юркий зазывала позвенел передо мной браслетами-сережками и сказал, что хозяин продает украшения в обмен на поцелуи прекрасных дев, а за меня так вообще целую шкатулку даст, я взбесилась окончательно. И шагнула за откинутую занавеску.
   Где ты там, любитель поцелуев? Иди сюда! Так и быть, приласкаю! Век не забудешь…
 
   Со света в лавке было темновато, но мне показалось, что донжуанов оказалось больше, чем один… и как-то они не очень шарахнулись.
   – Ну кто тут рвался целоваться? Два раза не предлагаю!
   – Я, – послышалось сзади. И что-то прижалось к моему лицу, влажное, паху… чее…
   Темно…
 
   Кап… чей-то писк. Ох, заткнитесь. Голова… ой, мама моя, мамочка, голова как болит. И тошнит. Я обо что-то ушиблась или чем-то отравилась? Типа суши… На сборах или еще где? Ничего не помню.
   Кап.
   Какая сволочь кран не закрыла?
   Кап. Нет, надо закрыть, а то не будет мне покоя! Я открыла глаза… где я, а? Комната – не комната, подвал – не подвал. И голоса:
   – Хвост, ты таки в чем-то ошибся. Ну не мог заказчик требовать эту!
   Заказчик? Требовать? Меня? Я им что – пицца?
   Бур-р-р-рл! Тут же включилось брюхо. Заткнись, не до тебя. Я напряженно вслушивалась в разговор… интересный разговор.
   – Я ее лично из двора вер-доро Джано вывел! – послышался знакомый голос. Мой экскурсовод?! Ах ты, зараза… – Может, там и была какая-то другая, но я видел только эту.
   – Да тут не захочешь – увидишь.
   – Все равно без понятия. Как мы можем ее доставить? Да ее впятером не унести!
   – Может, наймем носильщиков?
   – Может, сразу слона? Чтобы все знали: мы похищаем людей по заказу.
   Слона?! От ярости я прослушала несколько следующих характеристик моей внешности. Значит, заказали меня, да? А унести не можете… слона надо, самим невмочь. Так, значит.
   Ну х-хор-рошо!
   Дверь отлетела в сторону – ее пинком вынесло из петель, как фото из рамки. Ко мне от накрытого стола обернулись четыре лица и побледнели на глазах.
   – Она проснулась!
   – Хватай! – несмело выкрикнул мой экскурсовод, не подавая, впрочем, примера коллегам.
   – Держи, – согласился третий.
   А четвертый тихо полез под ближайший ковер…
   А я оглянулась, подобрала себе подходящую лавку. И неторопливо встала между ними и дверью, отрезая путь к бегству.
   – Так вам, значит, моя внешность не нравится? – бамс! – Вам, значит, девяносто-шестьдесят-девяносто подавай? – бамс! – Вы, значит, у нас строгие ценители женской красоты?!
   – А-а-а!
   Последним я вытащила за ногу зазывалу.
   – Н-н-на… н-н-н-ны…
   – Поцелуемся, красавчик?
   – Н-н-н… – начал тот. И обмяк. Тьфу. Я бросила этого типа и потянулась к воде – пить очень хотелось. А зря. Эта скотина (не вода, а зазывала) живо вспомнила, что хотела сказать.
   – На помощь!
   И в лавку ввалились еще пятеро.
 
   Страус вас долбани, только этих еще не хватало для полного счастья!
   На всякий случай я пригнулась – есть в сумо стойка такая, перед схваткой в нее опускаются, такой полуприсед с упором рук в колени. Позволяет быстро вскочить, как низкий старт для бегуна. Вещь полезная, но со стороны смотрится – слова не сразу подберешь…
   Вот и они не сразу подобрали. И кидаться сразу никто не стал. Оцепенели мужики, понятное дело. Тоже, видать, ценители красоты, чтоб им на швабре жениться. Пятеро на одну, блин… И все лбы здоровые. А комнатка-то не так чтобы широкая. И, кроме лавок, отбиваться нечем – стол и ковры-ковры-ковры. А дверь одна-единственная, перед ней «стенка» из пяти удивленных морд…
   И попробуй пробейся.
   – Э-э… это чего это… тут… а? – наконец родил тот, который был почти с меня ростом.
   – Букы-ыр! – прокомментировал второй.
   И все уставились на мое лицо. Причем так, будто они – бабушки-пенсионерки, а я – террорист с бомбой наперевес или маньяк с… не будем уточнять, с чем.
   – Всем-м-м-милостивый Нейгэллах!
   – Доро Тилах, вас тут того? – спросил третий. И поспешно уточнил: – Ну грабят? Или че?
   Или че?!
   – Вы, порождения баранов, согрешивших с ковриком! – донеслось из-под ковра. – Хватайте девчонку!
   Я поудобней перехватила лавку. Ну-ну, попробуйте.
   Те, правда, пробовать не спешили. Заоглядывались:
   – Кого хватать?
   Из-под ковра донеслась еще одна родословная новоприбывших – короткая, но четкая такая, согласно которой пятерка произошла в результате скрещивания овец с редким видом совершенно безмозглого крота. И руководящее указание хватать «эту живую гору, одержимую злобными дэвами, пока она не…».
   Бэмс. Дослушивать я не стала. Ну и сдерживаться тоже. Раз я все равно одержимая, то получи, фашист, гранату. И я пнула ногой ковер.
   – Аоу-у-у! – взвыл тип под ковром. Сволочь, притворяется же! Я ведь по нему не попала… но на точный прицел времени уже не было. Пятерка, наконец сообразив, кого именно нужно хватать, пошла в атаку. Драться сразу со всеми я вам не дура, поэтому в нападавших полетела лавка, а я отскочила назад, к стенке. Стенка радости не проявила, и с нее посыпались куски известки пополам с пылью. Чтоб тебя яйцо покусало, доро Тилах! Ковры – коврами, но протирать их время от времени надо! Развел антисанитарию!
   – А-апчхи!
   – Держи! Лови! Стой, ты!.. Апчхи! – гомонили голоса.
   – Ловите ее, порождения ишака! Ловите! – руководил тип из-под ковра. – Не бойтесь, она не шиларри, ловите!
   – Ы-ы-ы! – перекрывал распоряжения еще один голос – так, нападающих уже стало четверо, пятый валялся на полу, баюкая пострадавшие руки. Или ребра? Неважно. Важно, что остальные теперь будут держаться поосторожнее.
   Эх, комната тесная! В два счета загонят!.. Не раздумывая, я уцепила следующую лавку и прицелилась. Мужики рванули врассыпную, и вторая лавка бесполезно грохнулась об пол. Хотя как бесполезно…
   – Аоу-у-у-у! – уже неподдельно взвыл голос, и я поняла, что по ковру все-таки попала. Так тебе!
   Ну а теперь дай бог разобраться с остальными. Я пригнулась, пропуская над собой какую-то веревку и от души жалея, что у меня ничего нет из вампирских штучек – тех, из кладовки… ничего, и без них обойдусь!
   И, раз! Два типа, сунувшихся мне под руки, завопили и забрыкались, стараясь не стукнуться лбами. Наивные! Бумс!
   И-и, два! На меня надвинулись трое. Откуда трое-то? Вроде два должно было остаться… дернула ковер, все попадали. Ага! Рванула к дверям, но какая-то скотина ухитрилась подставить ногу, и я не успела… удержать равновесие…
   Рухнула на пол так, что стены задрожали, а с потолка гулко бухнулся световой шар. Он не бьется, но гаснет, и в комнате сразу становится темнее.
   Блин! Встать не проблема, я умею вскакивать из любого положения. Ну почти из любого. И тут встала бы… Да кто ж мне даст?!
   Сверху навалилось тело, схватило, попыталось выкрутить руки. Если их сейчас сцепят теми пакостными браслетами, то все. Потом не порвешь, меня так в первый раз и поймали, я еще ничего не знала…
   Рванулась изо всех сил, но на мне уже висели все трое, даже недобитый хозяин, сволочь! И я их стряхивала, стряхивала, потому что душили… воздуха мало…
   Взгляд наткнулся на стол, каким-то чудом все еще не перевернутый. Пузо, а ну-ка… эти типы сейчас не дадут тебе добраться до еды…
   Что-то зарычало.
   Тьфу. Какая она все-таки гадость, эта заливная рыба… прям сил нет. Буквально нет, глаза и то не открываются. Не умеют ее тут готовить – прям так подают, с чешуей, вон, во рту до сих пор чешуйка болтается… Надо будет сказать вампиру, что…
   Стоп. Вампиру?
   Глаза открылись вмиг, будто перед ними кто-то курочку-гриль подвесил.
   И чуть не закрылись обратно. От шока…
   Ой-ё…
   Ковровая лавка (кой черт зазывала назвал ее ювелирной?) была неузнаваема. Половина ковров лежала на полу, а голые стены стыдливо переливались вмятинами и царапинами. Что тут было такое, а? Мой взгляд заскользил дальше, отмечая заваленную дверь (кто-то неслабо потрудился, пошвыряв туда все лавки и… ой, мама моя – сундук?), потолок в диких выбоинах (из пушки, что ли, по нему стреляли?), стол, абсолютно чистый, только каким-то образом вбитый в стену (хрупкие тут стенки, надо так и удирать в случае чего – напролом), нетронутый торшер и довольно большой сверток, торчащий прямо посредине. Из ковра сверток…
   Что тут было все-таки?
   Сверток зашевелился. Из него вынырнула лысая голова, вякнула:
   – Шергэллах! – и спряталась обратно. Как улитка в раковину.
   – Эй, погоди! – Я рванула к ковру. Руки болели, ноги вообще-то тоже, а во рту по-прежнему были гадкий вкус и чешуя, но мне стало не до этого. Я хотела этого типа… кончайте ржать, я хотела его только расспросить, что тут такое творилось! – Эй, слушай… вылезай оттуда!..
   – Не на-а-а-а-адо! – жалобно проблеял сверток.
   Что-что? В моей памяти что-то перемкнуло. Кажется, именно это он говорил вчера (вчера?!), а я орала: «Надо, Федя, надо!» – и… ой, мама. Я помотала головой, отгоняя воспоминание, и на всякий случай глянула ковру в противоположную сторону. Дыра на ковре была поменьше, чем в «Приключениях Шурика», ковер резать посложней, чем паршивые обои из бумаги, но была. Причем в нужном месте. Ну и то, что полагается в этой дыре, там тоже было. Уточнить что? Не надо? И хорошо, а то мне и так… тошно.
   Ничего ж себе я оторвалась вчера.
   Рядом со свертком валялась метла. Ага, это помню – прутьев не нашлось, а метла была великовата, так что не сильно ему и досталось, похитителю.
   – …дам! – пробилось наконец сообщение окружающего мира в мои уши.
   Я очнулась.
   – Чего?
   – Денег дам! – пылко уточнила лысая голова, добившись моего внимания. – Кольца дам, серьги, браслеты! Ожерелья! Худшее из них дочь султана могла бы надеть на свою свадьбу! Вай, девушка, алмазы дам, а?
   – Тебе понравилось, что ли?
   Во жизнь, кругом одни извращенцы…
   – Вай-нэй! Все отдам, уходи только!
   – А-а…
   Ну, это уже понятно. Нет, все-таки что тут такое было? Взгляд упал на вбитый в стену стол и заваленную дверь – ага, начала вспоминать.
   «…значит, никто отсюда не уйдет! – заявила я, старательно нагромождая лавки и припирая их сундуком. – Не надо было отбирать у меня ужин, зайчики…»
   Это было, когда один из нападавших опрокинул стол и еда раскатилась и разлетелась по полу. Ага. Помню… и перекошенные морды моих захватчиков тоже припоминаются. Живо так…
   Стоп-стоп, так это я, получается, голодная? Раз пузо перехватило управление на себя? Так вроде нет голода… только вкус во рту не очень. Поморщилась и выплюнула на ладонь осточертевшую чешую.
   А это оказалась пуговица.
 
   Я похолодела…
 
   Следующие пять минут ковры летали по лавке, как птицы на озере перед отлетом в теплые края. Раз – тип в углу, без сознания или притворяется. Два – тип у баррикады. Вылитая гусеница, даже ползет. И чем я его так замотала? Не горюй, тип, все гусеницы когда-то становятся бабочками… вот еще один, под каким-то перевернутым ящиком. Теперь три – четверка сцепленных теми самыми наручниками мужиков валяется у стеночки и дергается, поминая того самого Шергэллаха. А, это у них злой бог. Нейгэллах добрый, Шергэллах злой, и они все время воруют друг у друга жену-солнце. Заберет добрый – наступает весна, приходит лето, украдет злой – приходят дожди и холод… ладно, чхать мне на местные заморочки с религией, мне бы с собой разобраться. Ведь не могла же я стать людоедкой? Ведь нет?
   А пуговица?
   Нет, я не думаю, что могла сожрать кого-то… тем более с костями и так далее, но типов вчера было восемь. А сейчас типов в комнате семь. Восьмой где?
   – Золото дам! – вмешался в мои мысли голос непутевого похитителя девиц. – Красное, а?
   – Отвянь.
   – Белое! – уговаривал доро Тиллах. О, кстати. Чего я ломаю голову? Свидетель же есть!
   – Слышь, ты, киднеппер…
   – Да? – даже не спросил, кто такие эти киднепперы…
   – А ну скажи, я тебя случайно не покусала? А то…
   – Ик, – тут же ответил похититель.
   – Чего?
   – Ик.
   О-очень понятно!
   – Слушай, ты, отвечай, пока я не проголодалась!
   Ну вот что я такого сказала? Взял и вырубился прямо посреди разговора. Эх, мужики… Господи, да что ж тут вчера было? Где эта восьмая скотина?
   – Не найду – убью, – нелогично пообещала я.
   Торшер у стенки дернулся. И ме-э-эдленно так пополз в сторону. Стоп. Торшер? С ногами? Причем с ногами в сапогах и в этих коротких местных штанишках! Особенно если учесть, что до ламп на ножках местные вообще еще не додумались! Одним прыжком я настигла оживший торшер и вжала в стенку, содрав с головы осветительный шар. Открывшееся лицо можно было вешать на «Ю-тубе» под названием «в-такие-минуты-очень-нужен-памперс». Вот и восьмой.
   Я тут с ума схожу, а он из себя осветительные приборы строит! Зар-р-раза!
   – А ну иди сюда, лампочка Ильича…
   – Куда? Зачем? Не на…
   – Сюда! Будем из тебя бра делать!
   М-да. Кажется, что-то не то сказала. А может, по-здешнему «бра» – это что-то совсем нехорошее? Но мой «торшер» закатил глаза и попытался отключиться. Ну твою же швабру, это называется бандиты… Фиалки, блин.
   – Слышь, ты, кто меня заказал? Эй!
   Бесполезняк.
   Есть тут еще кто живой? Ау! Ага, есть, вон мужик под ящиком! Помню-помню этот ящик. В нем вчера халва была. Помощник Тиллаха дал, вроде как выкуп… когда я… ха, когда я у него пуговицу с рубахи откусила. Почему-то они дружно считали меня чуть ли не людоедкой. Или не чуть? Вернусь к вампиру – пусть объясняет, что он там намалевал на моем лице.
   Ничего, от любой славы может быть польза.
   И я нежно улыбнулась очнувшемуся киднепперу:
   – Что ты, говоришь, мне дать обещал?