Эллиот Кейт. Королевский дракон (Корона Звезд - 1)

   Лиат схватила Ханну за обе руки, сердце ее забилось.
   - Она у тебя?
   - О... Отпусти меня. Да! Я закопала ее там, где ты сказала, но потом подумала, что до нее могут добраться дикие звери, или свиньи маленького Йохана, или кто-то из детей, ищущих птичьи гнезда. И я перепрятала ее. Когда ты была там?
   - Вчера. Я думала, Хью уехал.
   - Ты пошла туда в тот же день, как он уехал? Я видела, он был очень зол, когда приходил. Глупая ты. Даже я могла сказать тебе, что надо подождать день-другой, чтобы увериться, что он уехал, раз он так хочет получить эту книгу...
   - Я знаю. Знаю. Я не подумала. Но он уже однажды уезжал. Я думала, все будет нормально. Мне необходимо увидеть книгу, Ханна.
   Ханна украдкой оглядела двор. Она поднялась, вошла в кухню, прошла через нее и оказалась в задней комнате харчевни. Тихо и осторожно провела Лиат в конюшню, через стойла, загоны для овец и свиней, туда, где складывали солому и сено. На чердаке ее младший брат Карл бил баклуши.
   - Карл, давай отсюда. Тебе надо закончить уборку двора.
   - Это твоя работа!
   - Теперь твоя. Иди!
   Он скорчил рожу, буркнул Лиат неразборчивое приветствие, но спустился по боковой лестнице. Ханна подождала, пока он уйдет, опустилась на колени и вытащила доски из-под кормушки. Из образовавшегося тайника достала предмет, завернутый в старую шерстяную ткань.
   Лиат выхватила его из рук Ханны. Она дрожала, когда разворачивала ткань. Ее руки очищали продолговатые металлические застежки, скреплявшие книгу и кожаный переплет - толстый, пожелтевший от времени, с трещинами, похожими на кровеносные сосуды, особенно хорошо видные на свету. Она убрала последний клочок ткани. Затем провела пальцем по корешку, нащупала медные розы на металлических застежках и выгравированные даррийские буквы: "Книга тайн". Ненастоящее название. Как говорил отец, истинное имя книги скрыто внутри нее.
   Лиат прижала книгу к груди, побледнела и молча сидела, глотая воздух и закрыв глаза. Наконец очнулась, Ханна смотрела на нее со смущением.
   - Я думала, она пропала. - Голос Лиат дрогнул, но тут же окреп. Спасибо, Ханна. Я знала, ты не подведешь меня. - Она обняла ее, книга затрещала между ними, и Лиат разжала объятия. - Он думает, если переспит со мной, я отдам книгу. Но я этого не сделаю.
   - Лиат, - Ханна строго смотрела на нее, - это не церковная книга. Я видела Псалтырь, которой брат Хью пользовался в Господень день и когда диакониса приходила служить мессу, там были святые знаки. - Она встревожилась. Светлые волосы, заплетенные в косу, и голубые глаза, яркие, как ясное осеннее небо, придавали Ханне простодушный вид невежественной крестьянской дочки. Но Лиат знала, что подруга думала и понимала много больше, чем казалось, хотя мало кто об этом догадывался. Ханна унаследовала от матушки твердую практическую жилку и никогда не выдавала тайн. - Лиат. Я хорошо знаю, что ты умеешь читать и писать. Не только потому, что ты исправляла мамины счета, но... Ну, в общем, я видела, как ты что-то пишешь в этой книге. Когда поднималась в ваш дом... Если ты не доверяешь мне, кому доверять еще?
   - Это так. Кроме тебя, у меня никого нет, Ханна.
   - Есть еще Ивар.
   - Но Ивар мальчик. С пятью старшими братьями и старым медведем-отцом.
   - Ему столько же, сколько и нам...
   - Но он не видит дальше своего носа. Сначала делает, потом думает. Да и вообще мало думает.
   - Что ты говоришь? У него доброе сердце, и он не гордый. Хоть и графский сын, но считает себя моим братом. Молочным, разумеется... Никогда этого не стыдится. Это очень для тебя хорошо, Лиат. Даже строгий старый отец Роберт имел в свое время любовницу. Ту самую Марту, которая и заразилась от него сифилисом. Все эти отцы и монахи только и говорят, что посвятили себя Господу и Владычице, но среди них всегда найдется кто-то, кто только остриг волосы и бороду, а в остальном не придерживается строгого закона. Хью никогда не уделял внимания ни одной женщине в деревне или в ближайших поселениях. Всегда был сдержан, а если и обращался, то только с приказом помыть лошадь или принести еды. Мы слишком ничтожны для него, если не считать того, что церковные требы он справляет для всех. Многие до сих пор думают, что он и. в самом деле настолько же предан Господу, насколько диакониса Фортензия или братья из Шипс-Хеда. Но на тебя он смотрит как-то не так, Лиат. Если бы ему нужна была только книга, он бы нашел другой способ ее заполучить. Он никогда не сделает того, чего не желает.
   Лиат была поражена речью Ханны.
   - Ханна... - Не хватало слов. - Ханна, я...
   Ханна ждала, пока Лиат соберется с мыслями.
   - Ты ведь не хочешь, чтобы Хью... Что он хочет... ну, это... - Она говорила, теряя уверенность. Препятствие было слишком велико, чтобы его игнорировать. - Но ведь ты и Ивар тоже...
   - Ивар мой молочный брат. Конечно, я люблю его. Но Ивар мальчик. Ты не заметила, какие у него чистые руки? Какую тонкую одежду он носит? Что он пахнет по-другому, чем мы? Какие у него голубые глаза? Иногда он даже нам улыбается. Но он слишком далек от таких людей, как мы.
   Лиат ошеломило полупризнание Ханны, она не знала, что и как ответить.
   - Но я-то этого не хотела. Не хотела, чтобы и он!..
   Ханна вздохнула:
   - Конечно, не хотела. Ты никогда ничего не хочешь. Ивар любит тебя, Лиат, но ты и этого не замечала. Надеюсь, ты никогда не полюбишь того, с кем не можешь быть... Ну да ладно. - К ней вернулся ее спокойный тон. - Что собираешься делать с книгой?
   Со двора они услышали крик миссис Бирты:
   - Ханна! Девочки, наговорились уже? Пора за работу.
   Лиат крепче сжала книгу. Все, что осталось от отца... А возможно, это не все, что он ей оставил?
   - Лиат, - сказала Ханна несколько раздраженно, - глупо нести ее в церковь, если не хочешь, конечно, чтобы Хью ее забрал.
   Неохотно Лиат отдала обратно книгу и грязную тряпицу. Ей пришлось сжать руки и прикусить нижнюю губу, когда она смотрела, как Ханна заворачивает книгу и прячет в дыру под кормушкой... Она удержалась, чтобы не выхватить книгу. И девушки пошли обратно.
   - Ханна, - мягко сказала Лиат, когда они пересекли двор, где Карл сгребал в кучу опавшие листья и сорванные вчерашним ночным ветром ветки. Хью может быть обаятелен, я понимаю. Но ты бы никогда не захотела его, узнай поближе.
   - В первую очередь ты моя подруга. Вот и все.
   Госпожа Бирта встретила их в дверях.
   - Поужинаешь с нами, Лиат? - Лицо трактирщицы покрылось копотью, она хозяйничала у очага.
   - С радостью. Я скоро вернусь.
   Лиат наконец ушла.
   Прогулка обратно до церкви заняла немного времени. Мысли путались. Как могла Ханна так думать о ней и Хью? Отец всегда говорил, что нельзя давать никаких обещаний, пока твердо не будешь знать, что сможешь их сдержать. Она не любила Хью с тех самых пор, как его узнала. Со дня их знакомства прошло около года. Он всегда говорил, что окормляет паству и ходит по своим делам, но она инстинктивно чувствовала, что он вынюхал в деревне нечто, заставившее его присмотреться к отцу.
   Хью разговаривал с отцом часто, но осторожно, а тому просто не хватало общения с другим образованным человеком. Отец так и не пришел в себя после смерти любимой Анны и никогда не мог позаботиться о себе. Два года в Андале они прожили хорошо, но одной страшной ночью все кончилось. Бедно и ненадежно протянули они следующие четыре года, и, хотя Лиат никогда не возражала против лишней работы, ей не хватало на жизнь. Или как иногда говорил отец, выпив лишнего: "Какой человек назовет себя господином, не имея свиты?"
   В который раз она плакала. Нельзя было плакать тогда, когда мама умерла и они, побросав в мешки самое необходимое, покинули посреди ночи свой дом. Нельзя было плакать и сейчас.
   В стойле Хью она увидела другую лошадь, маленькую серую кобылу. Ивар был на кухне.
   - Лиат! - Он обнял ее. - От тебя пахнет, как в конюшне. - Он сказал это смеясь и отстранился, смущаясь тем, что позволил свободу в обращении с ней.
   Помимо воли Лиат улыбнулась. Ивар был очень рад видеть ее. Она поцеловала его в щеку, и оба покраснели.
   - Не ожидала увидеть тебя здесь, - быстро сказала она, чтобы скрыть неловкость.
   Медленно и осторожно он засовывал в огонь полено.
   - Я видел вчера, что Хью едет на север. Думал, застану тебя одну.
   - Я одна. Ходила вот в таверну...
   Он остался сидеть у очага и поднял на нее глаза. Пламя освещало рыжеватые волосы, подчеркивая бледность исхудавших щек. Он заговорил низким и серьезным голосом:
   - Уезжай со мной. Сейчас. Сегодня. Ты не можешь здесь оставаться. Я знаю, он... - Ивар запнулся. - Он дурно обращается с тобой. Я никогда не любил его. Думает, что он выше моего отца, а на самом деле всего лишь бастард.
   Вот оно. Бедный Ивар, всегда-то он пытался подстрелить лань, еще не взяв в руки лук.
   - И куда мы поедем?
   - Я слыхал, что через Фрилас проезжают "королевские драконы" с принцем во главе. Говорят о набегах эйка на северное побережье этим летом и весной. Епископ послала донесение королю о тревожных событиях в Шипс-Хеде.
   - Ты в самом деле веришь, что "драконы" возьмут меня с собой? Ты дворянский сын и умеешь сражаться. Если твой отец попросит короля Генриха, тот примет тебя. Но я умею только то, чему научил меня отец. Самое большее защитить себя во время путешествий. И у меня нет никого, кто бы рекомендовал меня. И еще, не знаю, зачем идти в "драконы", когда всем известно, что они участвуют в самых опасных сражениях и редко кто из них остается в живых, прослужив год.
   Задетый ее словами, он залился краской:
   - Пожалуй, постель этого монаха более комфортна.
   - Замолчи! Как ты можешь?.. Я сплю со свиньями, а ты... - Неожиданно гнев ее вырвался наружу. Она дрожала от обиды.
   Ивар побледнел еще больше, и веснушки выступили сильнее.
   - Прости. Я всего лишь... - медленно прошептал он, но затем оборвал фразу. Она была слишком зла, чтобы извиняться. - И что ты будешь делать? Ты можешь жить в свинарнике сейчас. Но долго ли протянешь?
   - Он священник. Ты знаешь, какие обеты они приносят при рукоположении. - Сказанное звучало неубедительно для нее самой.
   - Похоже, ты не понимаешь, в чем дело. Хью был отдан в церковь только потому, что незаконнорожденный. У моего отца была дочь, не знаю от кого... Сейчас она диакониса к югу от Виссларена. И он пока не решил, кто из нас, его сыновей, станет священником. До моего рождения моя сестра Росвита стала монахиней, а затем и клириком в одной из королевских школ. Этот выбор сделали за нее, но Росвита и не сопротивлялась. Так почему ты думаешь, что Хью предпочтет церковным обетам свои... удовольствия?
   Она могла придумать тысячу ответов, но что толку? Нечего говорить о том, что и так было понятно. Лиат не могла лгать ни Ивару, ни себе. И она промолчала.
   - Послушай. - Осторожно, как человек, приближающийся к раненому животному, он подошел к ней и взял за руку. - Глупо сейчас говорить о "драконах", я знаю. Но... Следующей весной отец пошлет королю очередной налог и вместе с ним, возможно, меня. Я слышал, что в подразделение "орлов" берут любого ловкого человека, если он свободнорожденный. А ты свободнорожденная. Геро завтра едет во Фрилас. Я попрошу его разузнать.
   - Но ты не скажешь ему о своих планах? - Больше всего она боялась надежды, которая просыпалась в ней.
   - Геро можно доверять. Он ненавидит Хью еще больше, чем ты. Геро главного отцовского наследника - Хью обидел, обращаясь с ним не лучше, чем с половым в трактире. - Что оскорбление действительно серьезно, видно было по тому, как Ивар покраснел, а голос его зазвенел. - Отец - один из самых сильных здешних дворян. И только потому, что мы далеко к северу и королевский двор никогда сюда не доходит, никто из нас не служит у короля, кроме сестры Росвиты и деда, погибшего среди "драконов" в битве при Ленцене. Но не важно, что сказал ему Хью. Геро все равно не сможет ничего сделать, если не захочет поднять руку на священника.
   Она с трудом смотрела на Ивара:
   - Я всегда мечтала стать королевским гонцом.
   - "Орлы" ездят в одиночку. Это опасно даже под защитой королевской печати.
   - Это не сильно будет отличаться от той жизни, что вели мы с отцом. И я буду свободна, Ивар. Не связана. "Орлы" не принадлежат никому, кроме короля. - Она задохнулась и приглушенно усмехнулась. - Свободнорожденная или нет, они все равно меня не возьмут. Я не свободна. Хью купил меня за две номизмы. До аукциона я никогда не видела целой номизмы...
   Ивар отпустил ее руку и стал ходить из угла в угол:
   - У твоего отца было четыре книги. Они должны стоить хоть одну номизму.
   - Хью забрал их даром. Он сказал, что они принадлежат церкви. Украл их.
   В этот раз Ивар не разделял ее негодования:
   - Диакониса Фортензия говорит, что все книги принадлежат церкви. А кроме того, зачем они тебе, если ты не умеешь читать, Лиат? - Он остановился перед ней. - Пообещай, что, если я найду способ вытащить тебя отсюда, ты будешь со мной.
   Он выглядел таким юным, мальчик, пытавшийся стать мужчиной. У него даже не росла борода. Лиат чувствовала себя много, много старше и мудрее Ивара. И слишком усталой от борьбы с Хью. Но все же Ханна нашла способ спасти книгу. А Ивар, может быть, поможет ей бежать.
   - Обещаю. Спасибо.
   Он смутился. Наклонившись, поцеловал ее, но неумело, их губы почти не соприкоснулись. Он покраснел, извинился и выбежал, оставив Лиат на кухне.
   Неожиданно к ней вернулась надежда. Книга побывала в ее руках. А если западу страны угрожают эйкийцы, тогда, может быть, "орлы" и в самом деле возьмут в свои ряды любого. А графу Харлу понадобятся волонтеры для ополчения, которое он пошлет в помощь королю Генриху. А может, и зима будет не очень холодной. Она должна одержать верх над Хью. И у нее получится. Возможно.
   Пять дней пролетели быстро. Она волновалась, боясь, что Хью вернется в любой момент, а каждый звук напоминал скрип его сапог. Но он не приходил. Она спала на кухне, питалась в харчевне и помогала Ханне по работе. Однажды, вся дрожа от страха, боясь, что Хью материализуется у нее за спиной, забралась в тамошнюю конюшню и листала свою драгоценную книгу. Хью, слава Владычице, не возвращался.
   В первый день кануна Успения она всматривалась в темнеющее небо и позволила себе немного расслабиться. Было холодно и облачно, и она не могла наблюдать за звездами, у нее все же оставалось семь дней до его возвращения. Она нагрела много воды и налила в большую бочку, чтобы принять ванну. В памяти сохранились старинные даррийские ванны на вилле, где жили они с отцом и матерью. Вспоминая те времена, она наслаждалась в теплой воде, закинув голову. Распущенные длинные волосы плавали на воде. Пылающий очаг согревал. Доносился легкий шум дождя. Выбравшись из ванны, она постирала свою одежду и повесила ее сушить на стульях у очага, сделав то, что не делала в присутствии Хью. Завернулась в одеяло, немного помедлила и решительно направилась в келью Хью.
   Комната была холодной и пустой. Пустой! Лиат положила в жаровню горячих угольев, пока они прогревали небольшую комнату, присела на мягкий ковер и открыла сундук. Богатое, изумрудно-зеленого цвета платье лежало поверх других вещей. Под ним три льняные ночные рубашки. Она достала одну и надела. Одежда приятно касалась тела. Вздохнув от удовольствия и роясь дальше, Лиат нашла великолепные шелковые вещи. Роскошный мужской кафтан и женское верхнее платье из бледно-золотого шелка. Она долго любовалась всем этим. Был ли то подарок его матери? Зачем он держал вещи при себе? Она свернула и отложила их в сторону, продолжая шарить в сундуке... И нашла книги.
   Первые четыре были знакомы - книги ее отца. Она попыталась найти астролябию, но Хью, вероятно, забрал ее с собой. Наконец она извлекла пятую книгу. Переплет был потерт, но оторочен золотом, на корешке орнамент из жемчуга. Нескольких жемчужин не хватало. Девушка открыла книгу.
   "Деяния магов". Долго рука не могла двинуться, даже коснуться страниц.
   "Халдеос был министром императрицы Тайсании и по приказу ее написал учебник для трех ее детей, дабы могли они изучать магию, с помощью которой народ Аои правил своей империей".
   Наконец она смогла перевернуть первую страницу. Аккуратная рука переписчика сделала по три колонки на каждой странице. Первая по-даррийски, вторая - из похожих на птичьи следы джиннских букв, третья на аретузийском. Глядя на даррийские и аретузийские строки, она увидела, что каждая колонка повторяла другие. Если она сможет разгадать значение аретузийских букв, сравнивая их с двумя другими колонками, она научится читать по-аретузийски.
   Сильный ветер ударил в ставни. Руки окоченели. Положив книгу на кровать, она завернулась в одеяло и поспешила на кухню: подбросить дров в огонь, зажечь лампу и принести побольше угольев для жаровни. Вернувшись в комнату, она посмотрела на стул и на кровать с периной. Наверное, только на один день можно позволить себе роскошь: читать до темноты, лежа в мягкой и теплой кровати. Она не могла решиться. Это казалось неприличным и неприятным, но книга лежала открытой на первой странице и манила к себе. "Деяния магов". Тайны, которым отец только начал обучать ее за месяц до смерти.
   Почему бы и нет? Почему разок не повести себя безрассудно? Лиат устроилась в мягкой постели и, поддерживая голову рукой, принялась читать. И забыла обо всем на свете.
   "Книга первая. Пути Звезд и Сферы Небес, о том, как они рассматриваются древними бабахаршанскими магами и о том, как низвести из них силу для Искусства".
   Даррийский она знала настолько, что читать могла про себя, двигая губами, но не произнося слов вслух. Читать по-джиннски было гораздо труднее, хотя когда-то она и могла с легкостью на этом языке разговаривать. Приходилось произносить каждую букву и, складывая их, составлять слова.
   Большая часть текста была знакома. Звезды шли по постоянным орбитам, а северная звезда Кокаб - ось, вокруг которой великое звездное колесо вращается по своему бесконечному кругу. Меньшее колесо известно как зодиак, мировой дракон, скрепляющий небеса. Это кольцо созвездий, каждое из которых представляет Дом Ночи, и через них движутся Луна, Солнце и странствующие звезды, именуемые планетами. Древние бабахаршанские маги тщательно копили знания - за тысячелетия наблюдений и упражнений в магии, исследуя силу звезд и планет, вспыхивающих и убывающих.
   Звук шагов. Хриплый смех. Сильно испуганная, Лиат чуть не задохнулась и оторвалась от книги. И замерла в ужасе. Она не знала, долго ли она читала и долго ли он находился здесь, глядя, как она просматривает и переворачивает страницы, как складывает и произносит вслух трудные джиннские слова. Все-таки она раскрыла себя.
   Хью вошел в келью. Одежда его измялась в дороге, плащ свисал с одного плеча, а рясу покрывали капли дождя. Золотистые волосы растрепались, на побледневших щеках виднелась грязь. Но он был доволен.
   - Что это? - спросил он. Она не двигалась. Он взял книгу из ее бесчувственных пальцев и посмотрел на открытые страницы. - Так ты не просто грамотна, а можешь читать серьезные книги. И ты знаешь даррийский, да еще такой древний диалект. Я рад. Но не удивлен. Конечно, джиннский ты знаешь не так хорошо. Даже я с придворным образованием его не знаю, хотя и владею и даррийским, и аретузийским.
   - Ты знаешь аретузийский? - воскликнула она, не совладав с острым желанием узнать то, что забыла сама. Но затем опомнилась, схватила старое одеяло и завернулась в него, так как льняная рубашка была слишком тонкой и прозрачной.
   Хью улыбнулся. Поставил книгу на стол, медленно, с аристократическим видом снял перчатки, положил руки на кровать и опустился справа, склоняясь лицом к ее лицу.
   - Мне нравится, когда ты распускаешь волосы. - Он поднял руку, провел по шее и коснулся пальцами длинных волос. - Такая чистая. Уж не передумала ли ты, красавица? - Голос его изменился и приобрел необычный хрипловатый тон.
   - Нет! - Она отдернула голову от его руки и стала ждать удара.
   Он выпрямился.
   - Это удобная кровать. И скоро ты будешь делить ее со мной. Ладно, я хочу помыться. Можешь оставить себе рубашку, если не испортишь. Хорошая одежда слишком дорога, чтобы носить ее неаккуратно. Праздничный обед с тобой будет сегодня, а не в Успение. Наденешь золотое платье. - Он заглянул в сундук. - Которое ты уже нашла. - Молодой священник улыбнулся. Лиат не могла представить причины его насмешливого настроения. - А впрочем, скоро в нашей жизни появится гораздо больше приятных вещей, Лиат. Аббатиса Фирсбарга наконец-то умерла. А моя матушка вовремя проконтролировала выборы преемника. Тебе понравится в Фирсбарге. И думаю, понравится моя матушка. Она человек образованный и умеет читать, хотя и не так хорошо, как мы с тобой. И увы, по-джиннски она читать не умеет, в церковных школах его не преподают...
   На юг, в Фирсбарг! Лиат смотрела на него. Она и думать не могла раньше, что может быть оторвана от близких людей, которых знала, которым верила и которые последней ниточкой связывали ее с отцом. И как в тайне от Хью она возьмет с собой книгу? Он-то знает, что она захочет сделать это. В Фирсбарге, не зная никого, она будет целиком в его власти.
   Хью смотрел, наслаждаясь ее растерянностью.
   - Но не раньше весны, думаю. Спешить некуда. Ненавижу путешествовать поздней осенью.
   Она не сказала ничего, только сильнее натянула одеяло, будто оно могло защитить ее.
   - И долго мы будем притворяться? Я знаю, ты хорошо образована. Ты постоянно выдаешь себя словами, манерой говорить, знаниями, которых не должна иметь. Мне скучно, Лиат. Мне никогда не было так скучно, как в последние два года, которые я провел в этой северной глуши, общаясь с благословенной паствой. Черт возьми, Лиат, можем же мы заключить перемирие и разговаривать, как должно культурным людям. Я готов предложить тебе сделку. - Он приостановился, давая возможность оценить свое великодушие: - Я научу тебя аретузийскому, если ты дашь мне несколько уроков джиннского. Королева София при жизни желала обучить всех нас языку Аретузы. Она была племянницей аретузийского императора, как ты знаешь, я думаю. Наша воспитательница, мать Моника, сочла возможным, чтобы те из нас, избранные, кто был отдан под ее присмотр, действительно знали этот язык. На случай, если кто-то из нас возглавит посольство в те земли. И вот однажды я спросил ее, не может ли она заодно научить нас и джиннскому. "Язык этот годится только для язычников и колдунов", - отвечала она. И одно это вселило в меня желание выучить его, хотя об этом я не обмолвился ни словом. Но до знакомства с твоим отцом я не встречал никого, кто знал бы его. Так что, мое сокровище? Что скажешь?
   Лиат понимала: что-то во всем этом было не так. До тех пор, пока она не давала ему ничего, она была в безопасности. Но уверенность была поколеблена. Может быть, он заслуживал некоторой симпатии, оторванный от роскоши королевского двора и заброшенный в глухомань, где не было равного ему. Неудивительно, что он обихаживал отца. А выучив аретузийский, она сможет перевести комментарии к древнему тексту в "Книге тайн". И возможно, разберет странный древний язык...
   - Не знаю... - ответила она низким голосом.
   Он улыбнулся. Она вмиг поняла, что потеряла что-то важное, что он выиграл схватку и встал на путь победы в войне между ними. Она соскочила с кровати, прижалась к стене, чтобы сохранить расстояние между ними, и выскользнула из кельи. Подальше - на кухню. К тяжелой, но безопасной работе. А Хью неожиданно и не к месту запел песню:
   Владычица славится Своей красой,
   Господь могуч Своей десницей,
   Благословенны мы, Их дети.
   Слава, слава, слава почиет в их взоре.
   Слава воле Их.
   У него был великолепный голос.
   3
   Утром наступили первые заморозки. Лиат проснулась от тревожного сна на рассвете. Все тело болело. Плотнее завернувшись в одеяло, она прижалась к деревянной стене. Больно было разгибать пальцы и дотрагиваться до чего-либо. Тонкая наледь покрывала дерево, отрывая примерзшие поленья, она кусала губы от боли. Пришлось бороться со щеколдой, открывая ее, чтобы пробраться в теплую кухню. Погода резко изменилась, и это было хуже, чем просто холод.
   Она развела огонь и долго стояла около, дрожа и кашляя, потом отпила из ковша теплой воды. Немного согрелась. Лиат оглянулась, поблизости никого не было, она окунула руки в котел с водой, давая им отогреться. Огонь трещал, полыхая и обжигая лицо, но это ее не заботило. Она что-то услышала - голос, шаги, виновато выдернула руки из котла и стала пересыпать ржаную муку для лепешек.
   Хью появился в дверях:
   - Холодно! Чертовски холодно. Ненавижу холод. Ненавижу эту промерзшую глухомань и чертовски не хочу здесь зимовать. Надо было убираться отсюда на юг месяц назад, когда я получил новости, а сейчас слишком поздно. - Он пересек комнатку, привычным жестом приподнял подбородок Лиат, заставляя смотреть в глаза. - Отвратительно выглядишь, как паршивая крестьянка, огрубевшая от мужской работы в полях, с обветренным лицом и сопливым носом. Иди натопи мою комнату. Приготовь завтрак. А затем убирайся. Не могу тебя видеть.
   Он дал ей пощечину. Было больнее обычного, кожа не успела согреться. Лиат выбежала из кухни, стараясь сдержать слезы. В келье было теплее, чем на кухне. Она добавила в жаровню тлеющих угольев и склонилась над теплом. На столе валялся аккуратно обработанный кусок пергамента со свеженаписанными и не высохшими еще буквами. Она попыталась прочесть написанное.
   - Пошла вон! - Хью возник у нее за спиной и ударил по затылку. - Ты воняешь. Убирайся!
   Несчастная девушка отправилась на кухню. Она тянула время, как можно дольше делая кашу и лепешки и накрывая для него стол. Но слишком растягивать работу она не могла: вскоре Хью вышел из кельи и отправил ее на улицу. Она прижала руки к локтям и быстро пошла к харчевне. Надо было сходить за мясом к миссис Бирте. Это была веская причина. Но только она дошла туда и немного отдышалась у очага, завистливо глядя, как одинокий путешественник, сидя за столом, доедает скудный ужин, в дверях появился Хью.