Эллиот Лора. Последняя ночь в Катманду

   Держа Красавицу за уздечку, Синтия поприветствовала Уголька.
   — Не обижайся, малыш, — сказала она, похлопав его по шее. — Знаю, тебе тоже не терпится порезвиться. Подожди, пока твой хозяин не бросится на поиски двух беженок. Уверена, что скоро встретимся.
   Она закрыла ворота.
   — Черт бы побрал это бревно, — пробурчала она и снова поднатужилась. — Эх, не женское это дело, таскать здоровенные бревна… У-у-у-х! — И покладистое бревно исправно легло в гнезда.
   Синтии хотелось завопить от радости, но она вовремя сообразила, что может сделать это чуть позже. Обидно срывать такой грандиозный замысел на полпути. Поэтому, лихо вскочив в седло, она пришпорила Красавицу и уже через минуту скрылась за холмом.
   Махеш Бхаттараи вышел из тренировочного зала, вытирая полотенцем пот с лица.
   Отлично. На часах без четверти семь. Сейчас он примет душ в своей комнате, переоденется и спустится в столовую.
   Интересно, она придет завтракать к семи? Вчера с утра она так приятно удивила его. Но женщины — существа непостоянные, и, возможно, сегодня она найдет какой-нибудь другой способ удивить его. Впрочем, именно к этому он и готовил себя, как только проснулся, потому что ее вчерашнее появление к завтраку было только первым удивлением прошедшего дня. За ним последовало много других сюрпризов, и даже в конце дня Махеш сомневался, что ее способности делать сюрпризы на этом ограничатся.
   Он вошел в свою комнату и прямиком направился в ванную. Быстро сбросил тренировочную одежду и встал под душ.
   Синтия Спаркс. Как приятно было вчера чувствовать ее рядом, прикасаться к ней. Хрупкие плечики, тонкая, гибкая талия. Она так сладко пахнет! Медом и чем-то еще очень знакомым… Кажется, тульей. Она…
   В его комнату настойчиво постучали.
   — Я в душе! — крикнул он. — Минуточку! Но Дипак уже ворвался в комнату.
   — Махеш! Это срочно! — тревожно протараторил он, остановившись у двери ванной.
   — Что у нас здесь может быть срочного, Дипак? — недовольно спросил Махеш.
   — А то, что припала Красавица. Я открыл конюшню, чтобы покормить лошадей, а ее там не оказалось.
   Махеш поспешно замотал полотенце вокруг бедер и вышел.
   — Что ты говоришь, Дипак? Пропала Красавица? Ты в своем уме, парень? Ты ведь только что сказал, что открыл дверь конюшни. Как она могла пропасть из закрытой конюшни?
   — А вот так. Ее там нет. Хочешь убедиться? — Дипак был до крайности взволнован.
   Сюрприза долго ждать не пришлось, подумал Махеш.
   — Мисс Спаркс, — спокойно сказал он.
   — Что? — испуганно спросил Дипак.
   — Нужно проверить, у себя она или нет.
   — Ты думаешь, что она спрятала Красавицу у себя в спальне?
   Махеш рассмеялся.
   — Да, Дипак, она, видимо, предпочла провести ночь в компании Красавицы.
   Дипак прыснул от смеха, но быстро подавил его, и на его лице снова появилось беспокойство.
   — Что будем делать, Махеш? — спросил он.
   — Тихонько постучи к ней в дверь…
   — И спросить, не желают ли они вместе с Красавицей спуститься к завтраку?
   Махеш опять рассмеялся.
   — Хотя уверен, что нет смысла этого делать, потому что ее там нет.
   — А где она? — Дипак удивленно заморгал.
   — Ох, Дипак. — Махеш тяжело вздохнул. —Где может быть женщина, которая ни дня не способна прожить без приключений? Конечно же, ищет их!
   И через несколько минут он уже бежал вниз по лестнице, на ходу застегивая рубаху.
   Синтия лежала на камне, обернувшись полотенцем, и нежилась под лучами рассветного солнца. Нестройный хор птичьих голосов из окружающего озеро леса вдохновенно исполнял гимн рассвету, лаская ее слух, вытесняя из головы все мысли.
   Сколько времени она так пролежала, неизвестно, потому что из ее счастливой, бездумной головы сбежала даже мысль о времени. Казалось, она забыла даже о том, что ждет Махеша. Что ж, голова, наполненная птичьими трелями, могла и забыть, но вот сердце исподволь помнило и ждало его.
   Ее сердце невольно прислушивалось к каждому шороху леса, ожидая, что вот-вот послышится легкий хруст веток под ногами осторожного коня…
   Но вместо осторожного хруста веток округу внезапно огласил громкий, хлесткий звук, похожий на выстрел. Зловещее эхо прокатилось по окрестным холмам.
   Синтия вздрогнула и открыла глаза.
   — Господин Бхаттараи! — вскрикнула она и вскочила на ноги.
   — Оставайтесь на месте, Синтия! Не двигайтесь! — громко приказал он, появившись из леса. В высоко поднятой руке он держал пистолет.
   Грянул второй выстрел. Синтию снова передернуло. Чего это ему взбрело в голову пострелять? — подумала она и принялась удивленно озираться. И тут за спиной услышала подозрительный шорох. Обернулась и застыла, раскрыв рот.
   Между стволами деревьев мелькнуло пятнистое, гибкое тело огромной кошки.
   — Леопард, — прошептала она.
   Махеш соскочил с коня и подбежал к ней.
   — Он сбежал. Вы в порядке, мисс Спаркс?
   — Д-д-а, — промямлила она и только теперь сообразила, что ее жизнь была в опасности. Черт, она могла угодить в лапы леопарда!
   Она всегда была бдительна и осторожна, когда ей приходилось посещать опасные, горячие политические точки мира, а здесь, в лесу, вдруг расслабилась. Как она могла допустить такую неосторожность?
   — Я.., я… — бормотала она, не зная, что сказать.
   — Слава Богу, вы живы и невредимы. Успокойтесь, все обошлось. Вам повезло, — сердито сказал Махеш и, засунув пистолет в карман брюк, огляделся. — Кстати, а где Красавица?
   Синтия беспомощно пожала плечами.
   — Не знаю. Я оставила ее здесь у озера попастись.
   — И не привязали.
   — Да…
   Махеш сжал губы.
   — И правильно сделали. Красавица! — громко крикнул он.
   Из леса послышалось радостное ржанье. Махеш шумно выдохнул.
   — Слава Богу, и вторая цела. Красавица, милая, иди ко мне! — громко позвал он.
   Через секунду Красавица появилась из леса и легкой трусцой побежала вдоль берега к нему.
   Махеш снова посмотрел на Синтию, которая стояла перед ним, как провинившаяся школьница.
   — Простите, господин Бхаттараи…
   — Вам повезло, что я появился вовремя. — Он окинул ее грозным взглядом с головы до ног и ухмыльнулся. — И почему женщины так легкомысленны?
   Под его взглядом Синтия почувствовала себя абсолютно голой, как будто он одними глазами сорвал с нее лоскуток махровой материи, намотанный вокруг груди и свисающий до середины бедер. Но, быстро справившись со смущением, она выпрямила спину и гордо подняла голову.
   — А почему мужчины так любят напоминать им об этом? — возмутилась она.
   — Наверное, надеются, что однажды женщины научатся лучше продумывать свои поступки. Я ведь говорил вам, что в наших лесах водятся леопарды.
   Ну вот, сейчас он будет отчитывать ее. Но она уже не в том возрасте, чтобы выслушивать порицания. К тому же все закончилось без жертв, если не считать оставшегося голодным леопарда.
   — Ну и что? — с вызовом спросила она. — А вы разве не способны допустить, что об этом можно забыть? Кстати, спасибо вам, господин Бхаттараи за спасение моей бездарной женской жизни, — сказала она и резко отвернулась.
   Они явно ссорились.
   — Я не сказал, что ваша жизнь бездарная, — ответил он раздраженно. — Наоборот, ваша жизнь слишком дорога мне, чтобы позволить вам так бездарно потерять ее.
   Синтия метнула на него колючий взгляд и снова повернула голову к озеру.
   Ах, конечно, она нужна ему для того, чтобы реабилитировать честь его семьи. И какая бы хорошенькая и соблазнительная она теперь ни стояла перед ним, ему на это наплевать. Он не видит в ней ничего, кроме своей цели. Да, мужчины, какими бы благородными, обаятельными и тонкими они ни казались, все же остаются мужчинами — непоколебимо уверенными в своей правоте, слепыми и безжалостными эгоистами. Черт, он даже не обнял ее, чтобы утешить! А вместо этого набросился с упреками. Ух!
   Синтия кипела от негодования, невидящим взглядом обозревая гладь озера.
   — Мисс Спаркс, — услышала она рядом его тихий голос. — Синтия, — чуть громче повторил он, увидев, что она не отреагировала.
   Он уже дважды назвал ее по имени. Это что-то новое. Понятно, в первый раз ему не приходилось выбирать слова, а теперь… Теперь он наверняка сделал это умышленно. Что он хочет ей сказать, называя ее по имени?
   Но не успела она отозваться, как его большая теплая ладонь легла ей на плечо. Она выпрямилась, почувствовав, как ее с головы до ног окатила волна чувственной дрожи.
   Глубоко вздохнув, она медленно повернула к нему голову.
   — Простите меня, Синтия, — продолжал он, заглядывая ей в глаза. — Вы не против, если я буду называть вас по имени?
   Она только отрицательно покачала головой. От неги, разливающейся по телу, у нее онемел язык.
   — Простите меня. Я погорячился. Очень испугался за вас. И наговорил резких слов. Я сожалею…
   У Синтии где-то в районе сердца расцвела огромная улыбка, но лицо ее оставалось невозмутимым, несмотря на то, что его ладонь продолжала лежать на ее голом плече и ее плоть от этого таяла как воск.
   — Я тоже… — умудрилась ответить она. — Это вы должны простить меня.., за глупость и неосторожность.
   Он улыбнулся и убрал руку с ее плеча.
   — С кем не бывает? Мы оба хороши. А в честь перемирия давайте вместе искупаемся, — предложил он.
   — Неплохая идея, — согласилась она, повеселев, и с камня, на котором стояла, плюхнулась в воду.

Глава 5

   Они вернулись в замок в половине девятого — шумные, веселые и голодные ввалились в столовую.
   Хари, увидев их, всплеснул руками.
   — Доброе утро, мисс Спаркс! Надеюсь, у вас была приятная прогулка? — спросил он.
   — На редкость, Хари, — ответила она, глянув на Махеша, который с неизменной вежливостью отодвинул для нее стул.
   — Мисс Спаркс, — продолжал Хари, дождавшись, пока она усядется, — поделитесь опытом: как вам удалось сбежать из замка незамеченной? В нашем шпионском деле ваш опыт может оказаться неоценимым.
   — Что ж, Хари, — ответила она, лукаво блеснув на него глазами. — С удовольствием поделюсь своими нехитрыми секретами. — Она сделала важное лицо и подняла вверх указательный палец. — Во-первых, чтобы сбежать незамеченным, нужно постараться накануне никому об этом не рассказывать. Во-вторых, во время бегства необходимо всецело полагаться на удачу, что на вашем пути никто не появится. А в-третьих, желательно, чтобы конюшня была заперта на более тонкое и легкое бревно, так как в процессе открывания и закрывания конюшни риск оказаться замеченным значительно увеличивается, потому что, простите, без громких проклятий это чертово бревно ни поднять, ни сдвинуть с места не удается.
   Махеш и Хари, едва дослушав ее, взорвались смехом, и даже Дипак, подслушивавший ее инструкцию из кухни, не выдержал и хохочущий, с белыми от муки ладонями, появился в дверях.
   Едва вспышки смеха погасли, невозмутимая Синтия добавила:
   — Надеюсь, за столь ценную инструкцию я заслужила обильный завтрак?
   — Вы заслужили три обильных завтрака, мисс Спаркс, — сказал Хари. — Один — положенный вам, второй — за раскрытие конспиративных тайн, а третий — за то, что рассмешили нас.
   — Боюсь, — ответила ему Синтия, — что осилю только два. Третий придется пожертвовать господину Бхаттараи, потому что без его помощи я вряд ли сидела бы сейчас за этим столом.
   — Почему, мисс Спаркс? — удивился Хари. Синтия выдержала паузу.
   — А потому, что сама едва не стала завтраком одной симпатичной пятнистой кошки.
   — Правда? — в один голос спросили Хари и Дипак.
   Синтия посмотрела на Махеша, ожидая от него подтверждения.
   — Увы, — кивнул Махеш. — Хотя уверен, что мисс Спаркс и без моей помощи нашла бы способ избежать этого. Ее обаяние могло бы уложить на лопатки даже самого свирепого и голодного зверя.
   Это было откровенной лестью, сказанной с оттенком светской шутки. И все же за его словами Синтия уловила легкий привкус искренности.
   Хари и Дипак единодушно закивали головами.
   На этом тема была мягко нейтрализована, так как на столе появилась еда. Как только это произошло, Махеш и Синтия набросились на еду, сами уподобившись голодным хищникам.
   Лепешки, густо намазанные маслом, медом или джемом быстро исчезали. Кофе струился в чашки водопадом.
   Наконец, насытившись, Синтия откинулась на спинку стула. Махеш продолжал есть, но уже без особого энтузиазма, и она, лениво допивая остатки кофе, украдкой поглядывала на него.
   До чего же странные игры, порой, затевает судьба! Дарит неожиданные богатые подарки, чтобы тут же отнять их у тебя!
   Черт, уже сегодня вечером она вернется в Катманду, в свой номер и опять засядет за компьютер. Потом ей нужно будет подготовить ряд вопросов, которые она задаст завтра королю…
   Нет, не сейчас. Она будет думать об этом позже, но не сейчас. У нее осталось всего несколько часов, которые она проведет в этом чудесном замке, в обществе чудесного мужчины… Да, судьба безжалостна.
   Было бы легче, если бы этого красивого сновидения вообще не было. Ей бы не пришлось бороться с воспоминаниями, которые, несомненно, начнут атаковать ее, как только она уедет отсюда.
   — Мисс Спаркс?
   Синтия выдавила из себя улыбку.
   — Синтия, — поправила она. — Просто Синтия. Мы ведь, кажется, уже однажды договорились об этом, не так ли?
   — Да, простите, Синтия. Но тогда и вам придется называть меня просто Махешем, согласны?
   — Согласна, — ответила она. — Только уверена, что нам обоим придется какое-то время напоминать друг другу об этом. Хотя.., времени осталось не так уж много.
   — О, еще целый день впереди. До вечера, надеюсь, мы научимся избегать официальности, — сказал он с напускным оптимизмом и натянуто рассмеялся.
   Знал бы кто, зачем? — подумала Синтия. Какая разница, черт побери, как они расстанутся? Главное, что ей совсем не хочется этого. А ему? Интересно, ему хочется?
   Они встали из-за стола.
   — Какие-нибудь планы на ближайшие три часа, которые остались до обеда, Синтия? — спросил Махеш, как только они вышли из столовой.
   — Да, — быстро нашлась она. — Хотелось бы получить урок боевого искусства у вашего опытного тренера.
   Он рассмеялся.
   — Это на случай, если кому-то еще взбредет в голову похитить вас?
   — Абсолютно верно, — сухо ответила она.
   Синтия чувствовала нарастающее без всякой на то причины раздражение. На кого или на что она может злиться? Только на судьбу, будь она проклята…
   — После обильного завтрака за троих я бы не советовал вам подвергать себя физической нагрузке, — сказал он. — Мы могли бы прогуляться к реке, из которой мы пьем воду. Это еще одна маленькая достопримечательность моего рая. Надеюсь, через полчаса боевое настроение еще не покинет вас.
   Синтия вздохнула.
   — Что ж, мне остается только полагаться на вашу мудрость, — сказала она. — Пойдемте к реке.
   Хотя, честно говоря, ей гораздо приятнее было бы именно сейчас выместить свое раздражение на груше с песком в тренировочном зале.
   Урок боевого искусства все же пришлось отменить, потому что после прогулки к реке у Синтии пропало всякое желание махать кулаками: ее невыносимо клонило ко сну. Она распростилась с Махешем у двери своей комнаты, вошла, сбросила у порога ботинки и рухнула на кровать.
   — Прощайте, господин Бхаттараи или просто Махеш, — прошептала она, чувствуя, как ее веки наливаются свинцом. — Вы — сон. И я всегда буду помнить о том, что вы мне только снитесь.
   И Синтия провалилась в сладкое забытье.
   Когда, спустя два с половиной часа, она проснулась и открыла глаза, золотистые лучи солнца блуждали по шторам, стенам и потолку, превращая комнату в зал дискотеки.
   Синтия протянула руку к часам на столике у кровати, которые лежали там со вчерашнего вечера.
   Прекрасно, половина третьего. Завтрак она прогуляла, а обед проспала.
   Она сдернула с себя плед и села.
   Интересно, на кого она похожа после этого долгого полуденного сна? Явно не на сказочную фею, а, скорее, на того уличного мальчишку-торговца, которого она с таким упоением снимала перед тем, как ее похитили.
   Она встала с кровати и прошла в ванную. Открыла кран с холодной водой, умылась и обнаружила отсутствие полотенца. Ах, черт, она забыла его на озере, когда переодевалась.
   Она посмотрела на себя в зеркало и тут же зажмурила глаза и затрясла головой. Нет, она похожа не на уличного оборванца, а на перепуганное собственным видом привидение. Волосы, торчащие диким бурьяном, она не укладывала, пожалуй, еще с пятницы. Забыла. Но где-то в ее сумочке должна быть расческа.
   Синтия оглядела свою одежду, в которой она проспала весь полдень и которую не меняла с пятницы.
   — Безобразие. Другого слова не подберешь, — сделала она себе комплимент. И в таком виде ей сегодня вечером придется вернуться в блистающую чистотой и роскошью «Асторию».
   Вот, Синтия Спаркс, что значит влюбиться в красивого непальского аристократа-отшельника. Это значит, что ты совсем потеряла голову, перестала следить за своей внешностью, стала забывчивой, рассеянной и похожей на.., безобразие.
   Она смочила ладони и стала водить ими по мятой футболке, пытаясь хоть немного разгладить ее.
   — А, к дьяволу футболку, — пробурчала она, поймав себя за этим бесполезным занятием, закрыла кран и вернулась в комнату. — Нужно хотя бы пригладить волосы, торчащие мелкими рожками во все стороны. — Она открыла сумку и принялась шарить в ней, ища расческу.
   Да, идеал влюбленной женщины из нее не получится. Вообще, ей влюбляться вредно. Ей вредно бывать в обществе мужчины, который слишком красив, благороден, умен, сексуален…
   Стоп! Хватит о мужчине!
   Наконец расческа была найдена, и Синтия бодрым шагом вернулась к зеркалу и принялась из дикого растения на своей голове делать культурное.
   Добившись успеха, она снова посмотрела на себя в зеркало.
   — Ну вот, теперь куда ни шло. Все же ты стала немного похожа на женщину, — сказала она и заставила себя улыбнуться.
   Надев у порога ботинки, Синтия с грустью оглядела комнату.
   Через несколько часов она покинет этот замок и никогда больше не вернется сюда. А ведь она была здесь счастлива…
   Может, через много лет, когда она наконец станет женой бесхитростного фермера и родит кучу конопатых детишек, она будет рассказывать им о своем приключении — о сказочном замке, затерявшемся высоко в горах, об озере, где ее чуть не проглотил леопард… И, конечно, не забудет приврать о том, что в замке обитало привидение, описать которое не составит труда, вспомнив собственное отражение в зеркале ванной.
   Синтия спустилась в холл.
   Услышав ее шаги на лестнице, из столовой появился Хари.
   — Мисс Спаркс, наконец-то! А мы уже думали, что вы осваиваете новые способы незаметного исчезновения, — сказал он, широко улыбаясь.
   — Увы, дорогой Хари, новых способов незаметного исчезновения я пока изобрести не успела, а вот о незаметном появлении в Катманду уже стала задумываться, — отшутилась она.
   — Вам незачем об этом беспокоиться. Это уже наша с Дипаком забота. Итак, как насчет очередной обильной трапезы? — Хари отошел в сторону и жестом предложил ей войти в столовую.
   — Не смогу отказаться, потому что это мой последний непальский обед, — ответила она, задержавшись в дверях. — Боюсь, что по возвращении в Катманду я снова разлюблю непальскую национальную кухню.
   — Вы мне льстите, мисс Спаркс, хотя и приятно это слышать. Прошу к столу.
   Синтия прошла в столовую и села.
   — А где Махеш? — спросила она.
   — После обеда закрылся у себя в мастерской. Пишет горы. Если хотите, я позову его?
   — Нет, Хари. Я после обеда сама поднимусь к нему.
   И она так и сделала. Наскоро пообедав и поблагодарив заботливого Хари, она поднялась по винтовой лестнице в башню и осторожно постучала в дверь.
   — Войдите! — послышался из мастерской голос Махеша, и не успела Синтия открыть дверь, как та перед ней распахнулась. Махеш стоял на пороге.
   — Я догадался, что это вы, — сказал он. — Проходите.
   — Я не помешаю? — робко спросила она.
   — Нет. Я сам собирался спуститься в холл и узнать, пообедали вы или нет.
   Синтия вошла.
   — Да, я чудесно пообедала, спасибо.
   — Что ж, тогда извините, что не составил вам компанию.
   — Не стоит извиняться, потому что благодаря вашему отсутствию я умудрилась в этот раз не переесть.
   Он рассмеялся.
   — Моя компания вызывает у вас повышенный аппетит?
   — Так же, как моя помогла вам избавиться от бессонницы. — Синтия подошла к мольберту, на котором стояла светящаяся от свежих красок картина, и повернулась к нему. — Раз уж я вторглась в ваше творческое пространство, разрешите взглянуть?
   — Да, конечно, — ответил он. — Хотя картина еще слишком далека от завершения. Я начал писать ее за три дня до вашего появления здесь. Плод бессонниц, — добавил он с ухмылкой.
   Синтия повернулась к мольберту.
   На картине была ночь. Над смутными силуэтами горных вершин висел диск бледной луны, посыпая их с высоты серебристым светящимся песком. Под вершинами клубились голубые облака. Вся картина в целом навевала какое-то тревожное предчувствие и, несмотря на то, что была не дописана, притягивала и завораживала.
   Синтия долго не могла оторвать от нее взгляд.
   — В этой картине есть что-то магическое, — наконец приглушенным голосом сказала она. — Это какая-то скрытая часть вашей души, куда вы заглядываете с большим опасением. — Она посмотрела на него. — Простите, что я вмешиваюсь. Возможно, это что-то очень личное, — извиняющимся тоном добавила она.
   Махеш пожал плечами.
   — Возможно. Эта картина ночи… Она похожа на призрак. Не знаю даже, как она появилась. Я был одержим каким-то предчувствием.
   — Интересно будет взглянуть на нее, когда вы ее допишете.
   Махеш рассмеялся.
   — —Похоже, вы стали первой поклонницей моего незамысловатого искусства.
   — Подождите, скоро их у вас появится много. Синтия сказала эти слова и почувствовала, как в ее сердце что-то оборвалось. Вряд ли она когда-нибудь увидит эту картину дописанной. А что до поклонниц его искусства, то в этом она не сомневалась: они будут толпиться вокруг него и вздыхать, стоит ему выбраться из Непала. Но это уже не ее забота. Теперь, когда до отъезда осталось совсем мало времени, не помешает вспомнить о ее основной миссии в жизни этого мужчины.
   — Кстати, Махеш, я хотела бы уточнить ваш электронный адрес и обговорить еще кое-какие детали, касающиеся моей основной миссии в вашей жизни, — деловым тоном сказала она.
   Он как будто не сразу понял, о чем она. Ее основная миссия в его жизни? Ах, да, ведь он похитил эту женщину не только для того, чтобы в ее обществе забыть обо всем остальном.
   — Да-да, конечно, пойдемте в мой кабинет.
   Через полчаса Синтия уже стояла у вертолета. Махеш стоял перед ней. Оба переминались с ноги на ногу, не зная, что говорить.
   — Мне пора, — наконец сказала она. — Хари и Дипак, верно, заждались.
   — Спасибо вам, Синтия, за все, что вы сделали, и за все, что собираетесь еще сделать для меня. — Он взял ее руку и нежно коснулся губами.
   Синтия изо всех сил старалась подавить грусть.
   — И вам спасибо за то, что похитили меня и дали возможность глотнуть свежего воздуха и свободы. Прощайте, Махеш.
   — Прощайте, Синтия.
   Она повернулась к вертолету и стала подниматься по трапу. У входа еще раз повернулась, помахала ему рукой и исчезла.
   Вертолет оторвался от земли, взвился в воздух. Вскоре одинокая фигура Махеша, стоящего посреди зеленой лужайки, и изящное строение замка исчезли из виду.
   Прощай, господин Бхаттараи, прекрасный узник. Мужчина, рядом с которым она впервые за много лет почувствовала себя женщиной.
   Возвращение в Катманду было для Синтии приятным удивлением и странным открытием. Город показался до боли знакомым, почти родным и вместе с тем еще более загадочным, как будто за всем, что появлялось перед глазами, скрывалось нечто непознаваемо-таинственное.
   Что ж, немудрено. В одну из тайн этой страны она уже вляпалась. А кроме того, успела влюбиться.
   В «Астории» ее встретили с обычной, вышколенной вежливостью.
   — Добрый вечер, мисс Спаркс. Надеемся, вы получили удовольствие от похода вокруг Аннапурны.
   Синтия сделала вдохновенное лицо.
   — О, это было замечательно! — воскликнула она. — От пейзажей просто захватывало дух!
   Она одарила улыбкой всех попавшихся на глаза служащих отеля и поспешила к лифту. Открыв дверь номера, она повесила на дверь табличку «Не беспокоить», вошла, заперла дверь и направилась в ванную.
   После душа заказала в номер ужин, потом уселась в постель, подложив под спину подушку, и включила телевизор. Возвращение к привычному стилю жизни — лучшее лекарство от нежелательных воспоминаний.
   Прошло пять дней. Жизнь вращалась вокруг Синтии так же, как она сама вращалась в центре жизни. Понеслась привычная череда визитов, конференций, встреч, знакомств. По вечерам — монитор компьютера или экран телевизора. Собирая данные для своего исследования, журналистка, между делом, успела отыскать нужную информацию по делу семьи Бхаттараи. Кстати, совет Махеша провести психологический тест на короле Непала оказался не таким уж наивным. Синтия теперь ни на грамм не сомневалась, что сможет помочь Махешу.
   Но что будет потом? Она исполнит свою миссию, поможет красивому непальскому аристократу защитить честь семьи и покинуть Непал. Остальное не должно ее касаться.