Эллиот Лора. Последняя ночь в Катманду

   А у нее осталась только ее работа, беспокойная, интересная, полезная. Ужасная.
   Наконец Синтия утерла слезы и вспомнила, что должна заглянуть в записную книжку, узнать, что назначено на завтра. Она встала с кресла и поплелась к рабочему столу. Записная книжка лежала рядом с компьютером. Она открыла ее.
   Воскресенье. Завтра в десять утра у нее интервью с лидером непальской партии Садбхавана. После интервью она весь день свободна.
   В понедельник, в полдень, у нее только встреча и обед с непальскими журналистами. Кстати, нужно позвонить им и сказать, что она уже успела осмотреть основные достопримечательности Катманду. Пусть не готовятся к экскурсии. Один человек уже позаботился об этом.
   И без этого человека ей теперь совсем не хочется жить.
   Синтия вздохнула, вытесняя память о Махеше, села за рабочий стол, открыла блокнот и стала записывать вопросы для завтрашнего интервью. Голова работала лениво.
   Она закрыла блокнот и встала из-за стола. Теперь, главное, не забыть блокнот, а то в ее состоянии да еще без блокнота она завтра точно начнет расспрашивать политика, что ему известно о тонкостях душевных мук.
   Засовывая блокнот в сумочку, Синтия натолкнулась на конверт.
   Она села в кресло и вынула из незапечатанного конверта открытку. На обратной стороне открытки с видом Королевского дворца на площади Дарбар было густо, мелким почерком написано:
 
   "Дорогая мисс Спаркс!
   К сожалению, не смог дождаться вас, чтобы поговорить с глазу на глаз. Меня зовут Шекхар Регми. Я ваш коллега, журналист.
   Мисс Спаркс, у меня к вам просьба. Я собираю материалы для репортажа о благотворительных заведениях Катманду. Как начинающий журналист, я бы хотел попросить у вас профессиональной помощи.
   Надеюсь, вы сможете встретиться со мной завтра в ресторане «Кат Резолвинг» в два часа дня ? Я буду ждать.
   Прошу вас, не откажите.
   С уважением, Шекхар".
 
   Синтия усмехнулась. Такого она не ожидала. Что ж, почему бы не помочь коллеге? Судьба снова тычет ее носом в работу.
   Итак, жизнь возвращается в свое обычное русло. Любовь предала ее, а вот работа, наоборот, ждет с распростертыми объятиями. Как бы ей хотелось, чтобы было наоборот!
   На следующий день в два часа десять минут Синтия входила в двери одного из лучших ресторанов Катманду.
   — Добрый день, — встретил ее в фойе метрдотель. — Чем могу помочь?
   — Добрый день, — ответила Синтия. — Меня пригласил сюда на два часа господин… — Она торопливо порылась в сумочке, достала открытку и прочла имя:
   — Шекхар Регми.
   — Вы — мисс Спаркс? — спросил метрдотель.
   — Да.
   — Тогда прошу вас к столику номер семь. Господин Регми уже ждет вас.
   И Синтия последовала за ним в роскошный зал ресторана.
   За столиком у окна сидел молодой, привлекательный непалец, который при виде Синтии тут же вскочил.
   — Добрый день, мисс Спаркс. — Он протянул ей руку.
   — Добрый день, господин Регми.
   Рукопожатие было деловым и коротким. Они сели за столик.
   — Вы наверняка не помните меня, мисс Спаркс, — сказал он. — Но мы впервые встретились на пресс-конференции с премьер-министром, а потом еще два раза встречались в других местах.
   Синтия изучила его лицо. Конечно, она помнит. С этим парнем она даже однажды перебросилась парой слов. У него на лице написано, что он журналист, но только еще совсем зеленый.
   — Конечно, я помню вас, — весело ответила Синтия. — И буду рада, если смогу помочь.
   — Тогда давайте сначала закажем еду, а потом я буду мучить вас расспросами. — Он обаятельно улыбнулся.
   — Что ж, — согласилась Синтия. — У предвкушающего обед журналиста язык развязывается быстрее.
   Завидев, что они оба уткнулись носом в меню, к их столику приблизился официант. Они заказали еду, и, как только официант удалился, Синтия взглянула на журналиста.
   — Значит, вы готовите репортаж о благотворительных заведениях? — спросила она.
   — Да. И мне бы хотелось раскрыть тему по-настоящему: глубоко и честно. Как это получается у вас.
   Синтия видела, как он нетерпелив. Профессиональная прыть.
   — А в какой газете вы работаете?
   — В «Хималайян». Представляете, мне впервые выделили целую страницу! И поскольку вы здесь, я решил поучиться у вас.
   — Неплохая идея, — сказала ему Синтия.
   А и вправду, неплохая идея. Она поможет ему сделать небольшой экскурс в историю благотворительной деятельности Непала и упомянет о семье Бхаттараи. Это сослужит ей неплохую службу в деле защиты Махеша.
   — Я тоже так подумал. И сама тема очень важная. Люди должны понять, что помогать друг другу — это их долг. Благотворительность — один из аспектов этого долга.
   Синтия почуяла в этом парне родственную душу.
   — Сколько времени вам дано на подготовку репортажа? — деловито спросила она.
   — Неделя. Он должен выйти в следующем воскресном номере.
   Синтия задумалась. А она послезавтра уезжает. Нет, за два дня она не сможет ему помочь ничем, кроме советов. А один он за неделю не справится… И все же ей не хочется упускать своего шанса. Будет очень полезно, если проблемы семьи Бхатттараи всплывут на поверхность непальской жизни раньше, чем появятся публикации в Америке.
   — У нас очень мало времени, господин Регми, — с досадой сказала она. — Во вторник вечером я уезжаю.
   — А вы не могли бы задержаться на пару дней, мисс Спаркс? Через свою газету я мог бы уладить ваши проблемы с визой, билетом и гонораром. Правда. Я говорил главному редактору, что хочу поучиться у вас. Он поддержал, — живо проговорил он.
   Пробивной и дальновидный парень…
   Но что делать? Остаться в Непале еще на несколько дней?
   А почему нет? Спешить ей некуда. После поездки ей полагается недельный отпуск. И ей никогда еще не удавалось до конца использовать его… Редактор звонил ей уже на второй день и давал понять, что пора вставать с дивана и приступать к делам.
   Но теперь она может отомстить ему. Она бунтует — наверняка пропиталась духом города — и остается в Катманду.
   Свое исследование она послала в редакцию уже сегодня. А завтра обрадует их сообщением о том, что приедет позже. Синтия довольно потерла руки.
   — Прекрасно. Я останусь, — сказала она.
   Парень чуть не захлебнулся от радости.
   — Мисс Спаркс, я так вам благодарен!
   Но Синтия обрушила на него очередной сюрприз.
   — Только хочу вас попросить… — Она слегка нагнулась над столиком. — Давай не будем церемониться. Называй меня просто Синтией.
   — Конечно! — легко согласился он.
   Вскоре им подали еду, но молча они ели всего несколько минут. С обеих сторон посыпались вопросы и ответы. При этом разгоряченные журналисты еще успевали энергично закладывать в рот кусочки еды и так же энергично жевать их. Они были похожи на голодных заговорщиков.
   План работы на ближайшие два дня был разработан к концу первых блюд. За вторыми блюдами они все чаще молча поглядывали друг на друга и обменивались улыбками.
   Парень был очень приятной внешности: лицо со смягченными азиатскими чертами, черные волосы. Глаза проницательные и живые. И смотрел он на Синтию с нескрываемым восхищением.
   За кофе беседа снова оживилась. Они говорили теперь, как старые друзья.
   — Кстати, Синтия, не забудь завтра утром передать мне свой паспорт и билет. До вечера, надеюсь, успею управиться с этими мелочами, — говорил он, откинувшись на спинку стула.
   — Не забуду, Шекхар. Я оставлю их в приемной у администратора. Твой человек сможет их забрать в любое время, — сказала она.
   — А вечером в шесть встретимся на перекрестке, в конце Три Деви Марг в Тхамеле. Ты найдешь?
   Она усмехнулась.
   — Я знаю Тхамель, как свои пять пальцев. Это мое самое любимое место в Катманду.
   …Где она еще вчера гуляла с Махешем.
   Синтия резко побледнела. Под сердцем больно кольнуло.
   Что она делает? Остается в этом городе для того, чтобы продлить свои муки? Она будет проходить мимо тех мест, где они были вместе.., и сходить с ума по нему. Не исключено, что она может и разрыдаться где-нибудь в районе площади Дарбар. Там, где Махеш целовал ее… О, Махеш…
   — Правда? Ты любишь Тхамель? — услышала она голос Шекхара и очнулась от своих безрадостных размышлений. — Мы сможем ходить туда на прогулки в свободное от работы время.
   — Да, конечно, Шекхар, — рассеянно ответила она. Потом, помолчав, добавила:
   — Там видно будет, а пока что мне пора идти.
   Он понимающе закивал.
   — Конечно, не смею задерживать. Спасибо, Синтия, за то, что согласилась помочь мне. Огромное спасибо.
   — Не стоит благодарить, Шекхар. Это тебе спасибо за чудесный обед.
   Она встала, и он тоже поднялся и протянул ей руку.
   — До завтра, — До завтра, — ответила она.
   Выйдя из ресторана, Синтия оказалась на залитой солнцем улице и бездумно зашагала неизвестно куда.
   Похоже, этот город не хочет отпускать ее. Непальский коллега нуждается в помощи и, помогая ему, Синтия сможет помочь и другому непальцу. Непальцу, в которого она безнадежно влюблена и который никогда не будет ее мужчиной.
   Теперь Синтия поняла, почему Махеш так часто говорил о свободе. Жизнь этого человека расписана от рождения и до смерти. Все заранее запланировано и предопределено. Понятно, что ему хочется вырваться из этого плена. Но он не сможет этого сделать…
   О, Махеш… Ей было больно не только за себя, но и за него. Ему придется жить всю свою жизнь по правилам и установкам своих предков. Любовь для этих людей — не страсть, а долг…
   Но теперь не об этом. Сейчас не мешало бы связаться с ним и попросить переслать историческую информацию. Синтия успела собрать материалы только о деятельности двух последних поколений семьи Бхаттараи. Не помешает зачерпнуть поглубже.
   Что делать? Написать ему письмо. Короткое, деловое, сжатое. Но не говорить о том, что она остается в Катманду. Ему об этом знать опасно. Он начнет шпионить за ней и обязательно появится в самый неожиданный день, в самом неожиданном месте. И тогда они снова потянутся друг к другу. Он не должен знать, что она здесь.
   Синтия зашла в первое попавшееся интернет-кафе.
   Текст письма должен быть ясным и деловым, напомнила она себе, села за компьютер и открыла почту.
   О Господи, почему у нее трясутся руки? Где он сейчас? В своем пышном убежище в горах? Или все еще в Катманду?
   Наконец она отстучала по клавишам короткое письмо.

Глава 8

   На следующий день, после шумного и щедро сдобренного специями обеда с непальскими журналистами, Синтия отправлялась на встречу с Шекхаром.
   От вина у нее в глазах все слегка искрилось, улицы медленно раскачивались, и она с трудом узнавала знакомые кварталы. Но, несмотря на это, она, как обычно, приветливо улыбалась зазывалам из магазинов, отвечала на их приветствия и врала, что зайдет в другой раз. Свернув с площади Тахити, она вскоре оказалась на том перекрестке, с которого ее похитили.
   Махеш… Легкий хмель, застилавший глаза радужной пеленой, в одну секунду выветрился.
   Синтия остановилась посреди улицы, не в силах справиться с волнением. Ей казалось, что Махеш где-то рядом, что стоит ей повернуть голову, и она увидит его, встретится с ним глазами, бросится ему навстречу…
   Как безумная, не помня себя, она стала искать его глазами в толпе.
   — О, Махеш… — прошептала она тихо и, уже ничего не видя перед собой, побрела дальше по улице.
   Приближаясь к перекрестку, где заканчивалась Три Деви Марг, Синтия вздохнула и огляделась.
   Шекхар стоял у входа в гостиницу на углу и тоже озирался. Заметив ее, энергично направился к ней навстречу.
   — Добрый вечер, Синтия! — Он лучезарно улыбнулся.
   — Привет, — ответила она, пытаясь ответить улыбкой на его улыбку. — Надеюсь, не опоздала?
   — Нет. — Он посмотрел на свои часы. — Сейчас ровно шесть. Я пришел без четверти. Думал, что ты можешь освободиться раньше, и не хотел, чтобы ты ждала. Как прошел обед?
   — Бурно, — ответила Синтия. — Меня до сих пор слегка покачивает после двух бокалов французского вина.
   Они пошли по улице.
   — А я за это время успел многое сделать. Был в двух приютах и в школе для бедных. Условия, в которых живут и учатся детишки, конечно, оставляют желать лучшего. Я сделал, как ты посоветовала, появился без предупреждения, чтобы увидеть картину без прикрас. Умудрился снять довольно много, хотя директор и пытался отложить съемку на завтра.
   Они разговорились о работе, и Синтия на время отвлеклась от своих страданий.
   В половине седьмого они сели в такси и отправились в благотворительный пансион на окраине Катманду. Посещение пансиона, несмотря на вечернее время, прошло с головокружительным успехом. Шекхар был в восторге от умения Синтии выуживать из ситуации то, что ей нужно. За сорок минут они умудрились поговорить с несколькими воспитателями и детьми-сиротами, живущими в пансионе, и многое от них узнали.
   В половине девятого они снова шли по улице и горячо обсуждали прошедший визит, планировали работу на завтра.
   — Кстати, Синтия, твой паспорт с продленной визой и перебронированный на субботу билет — в сейфе администратора «Астории». Не забудь забрать, — напомнил Шекхар.
   — Спасибо. Значит, у нас есть еще четыре дня, — ответила она. — Уверена, что за это время мы сделаем блестящий репортаж.
   — А я уверен, что ты сейчас не отказалась бы от хорошего ужина, — сказал он, покосившись на нее с улыбкой. — Как насчет того же места, где мы обедали вчера?
   — Я не против, но только если платить сегодня буду я.
   Он остановился и с возмущением посмотрел на нее.
   — Это что еще за новости? Не знаю, как у вас в Америке, а в Непале мужчины обязаны платить за приглашенных женщин. Уж извини, Синтия, но я не собираюсь нарушать свои правила.
   Синтия нахмурилась.
   — А женщина разве не имеет права пригласить мужчину? Мы ведь всего лишь коллеги, а не…
   Она не договорила кто. Это слово застряло у нее в горле. В сердце снова защемило. В глазах заблестели слезы.
   О, Махеш… Неужели ни одного мужчину на целом свете она не сможет теперь назвать любимым?
   Она отвела взгляд в сторону, незаметно смахнула слезы и снова повернулась к Шекхару. Он выглядел задумчивым.
   — Согласен, мы всего лишь коллеги, — сказал он с плохо скрытой досадой. — Но все же я не могу позволить женщине платить за себя в ресторане. Ведь это я тебя пригласил?
   Синтия пожала плечами.
   — Ладно, не обижайся, Шекхар. Я согласна. Только давай пойдем в другой ресторан. Тот уж больно дорогой.
   Он оживился.
   — Ладно. Метрах в ста отсюда есть ресторанчик, недорогой и уютный, и оттуда недалеко до «Астории». Пойдем туда?
   — Пойдем, — кивнула она.
   Они свернули в переулок, потом в другой и пошли прямо по широкой улице. Чем больше они приближались к ресторану, тем знакомее казалась Синтии местность. Когда они вышли на угол улицы, Синтия уже знала, куда Шекхар ее ведет… В тот ресторан, куда она избегала заходить после того, как там появился Махеш.
   О Господи! Но деваться некуда…
   Они вошли в ресторан, задержались у входа, ища глазами свободный столик. Свободных столиков оказалось только два: один — в центре зала, а второй — рядом с входом. Оба были далеко не лучшими. Шекхар вздохнул и посмотрел на Синтию.
   — Выбор небольшой, но я все же предоставлю его тебе, — сказал он.
   Синтии было дурно уже от одного вида ресторана. В этом ресторане она пять дней подряд пыталась поесть и, несмотря на большой ассортимент вкусных блюд, ни разу не поела с удовольствием. В тот день, когда здесь появился Махеш, она только вечером смогла по-настоящему насладиться едой. Только когда он был рядом, к ней вернулся аппетит.
   — Тот, который в центре, — сказала она. — У входа сидеть слишком неуютно.
   Нет, Синтия Спаркс, говорила она себе, пробираясь к столику за Шекхаром. Так дело не пойдет. Нельзя так часто впадать в болезненные воспоминания. Жизнь продолжается. Ты не должна позволять прошлому вторгаться в настоящее. Найди в себе силы и не порть аппетит своему новому другу.
   Шекхар дождался, пока она подойдет к столику, и галантно отодвинул для нее стул. Поблагодарив, она села.
   — Я голоден, как зверь, — сказал он, нетерпеливо придвинулся к столу и так же нетерпеливо открыл меню.
   Синтия последовала его примеру.
   Итак, что же ей заказать? Она два раза бегло пробежалась глазами по карте меню. Китайские чоумейн? Итальянскую лазанью? Или непальский далбат?
   Что ж, пора преодолеть страх перед памятью.
   — Я тоже готова, — заявила она, заметив, что Шекхар машет рукой официанту. — Я собираюсь полакомиться непальской едой.
   — Ты любишь непальскую еду? — удивился он. — Обычно иностранцы находят ее скучной. Я впервые встречаю такую американку. Ты любишь Тхамель, любишь непальскую еду. Что еще ты успела полюбить в Непале?
   Одного непальского мужчину, подумала Синтия.
   — Непальские песни, — ответила она, вспомнив, как наслаждалась их игривой мелодичностью и душевностью, когда ужинала с Махешем в национальном ресторане.
   — Это понятно! Тогда я в один из вечеров приглашу тебя в ресторан, где поет и играет хороший национальный ансамбль, — с радостью предложил Шекхар.
   Без сомнений, он пригласит ее туда же, где она была с Махешем. Судьба просто смеется над ней. Пусть потешится…
   — Не откажусь, — бросая вызов безжалостной судьбе, согласилась она.
   После ужина Шекхар проводил ее до отеля.
   — Я заеду за тобой в десять утра, — напомнил он ей, прощаясь. — Пожалуйста, будь готова. В десять тридцать нас будут ждать в приюте «Хэппи хоум».
   — Не волнуйся. Я еще не научилась опаздывать, хоть и не в первый раз приезжаю в азиатскую страну. До завтра.
   — До завтра.
   — Куда это вы, друзья, так энергично собираетесь?
   Махеш так неожиданно появился на балконе, что занятые суетливыми сборами Хари и Дипак сначала замерли, застигнутые врасплох, и лишь потом сообразили поднять глаза на балкон.
   — Как куда? Провожать мисс Спаркс. Сегодня вторник, если ты не забыл. В четыре часа вечера она улетает. Нам нужно к двум часам успеть в аэропорт, — сказал Хари.
   — И вы хотели это сделать без меня? Понятно. Подлые заговорщики. — Махеш стал медленно спускаться по лестнице.
   — Махеш, мы просто не хотели лишний раз… — Дипак не смог договорить.
   — Мое сердце уже разбито, Дипак. Его невозможно разбить еще раз…
   — Послушай, Махеш, — перебил его Хари. — Дело не только в сердце. Ты знаешь, что рискуешь жизнью, если появишься в аэропорту. Прошу тебя, не делай глупостей.
   — Но ведь она и вас просила не появляться там, — напомнил Махеш.
   — Да. Но мы решили… — Хари запнулся.
   — Мы решили прибегнуть к своим старым шпионским штучкам, — помог ему Дипак.
   Махеш остановился на последней ступеньке лестницы и, нахмурившись, посмотрел в лица своих бывалых шпионов.
   — Понятно. Замаскируетесь под носильщиков и потащите ее чемодан от такси до входа в аэропорт. И при этом будете строить ей глазки. — Махеш криво усмехнулся. — Но знаете, я сам с таким же успехом могу переодеться носильщиком. Будем тащить ее единственный чемодан втроем. Как вам идея?
   Хари и Дипак переглянулись, коротко прыснули, но быстро примолкли. И Хари снова с тревогой посмотрел на Махеша.
   — Послушай, Махеш, шутки шутками, а рисковать жизнью ради того, чтобы еще один раз взглянуть на женщину, неразумно.
   Рисковать жизнью. Они без конца твердят ему об этом. Но разве можно назвать жизнью то, что ждет его впереди? Или то, что было до встречи с Синтией? И разве не стоит вся его жизнь того, чтобы в последний раз увидеть ее?
   — Я лечу с вами! — решительно заявил он. Хари печально вздохнул и повернулся к Дипаку.
   — Тогда наш план несколько меняется, — сказал он. — Вы двое переоденетесь носильщиками, а я останусь в машине. Буду наблюдать за ситуацией. Униформы в машине?
   Дипак кивнул.
   — Переоденетесь в сарае, где мы прячем «кадиллак», — продолжал Хари. — И по дороге в аэропорт вам придется прятаться в машине. Я вас сброшу за полкилометра до аэропорта. Доберетесь на попутке. Поехали.
   С траурным лицом Хари направился к парадному выходу из замка. Дипак и Махеш последовали за ним.
   В четыре пятнадцать компания из трех неудавшихся провожающих возвращалась в Катманду.
   — Странно, почему она не улетела? — рассуждал вслух обеспокоенный Махеш. — Может, с ней что-то случилось? Может, заболела? Мы должны заехать в «Асторию». Не откладывая.
   — Нет, позволь нам сделать это без тебя, Махеш, — бросил ему Дипак, сидящий за рулем «кадиллака». — Мы достаточно перетряслись из-за тебя в аэропорту. Тебе лучше пересидеть в доме.
   — Да, конечно, — безропотно согласился он и добавил:
   — Простите, ребята.
   Остаток пути они сидели молча, погрузившись в свои мысли. Наконец «кадиллак» свернул в переулок, медленно прополз по нему и въехал во двор старого дома недалеко от площади Дарбар. Компания покинула его и вошла в дом через парадный вход.
   — Переоденемся и.., снова в разведку. Представление продолжается, — сказал Хари Дипаку, как только они вошли в дом.
   Они исчезли в комнате на первом этаже и оставили Махеша одного. Он сел в прихожей на скамью, поставил локти на колени и уронил в ладони голову.
   Где она? Что с ней? Нет, с ней не могло случиться ничего дурного. Она могла улететь раньше, могла еще не улететь, могла улететь, но не в Штаты. Может, ее послали в другую точку мира?
   Через несколько минут из комнаты появились Хари и Дипак в своих элегантных костюмах. Они подошли к Махешу и по очереди похлопали его по плечу.
   — Держись, Махеш. Уверен, что с ней все в порядке, — сочувствующим голосом сказал Хари.
   — И я не сомневаюсь в этом, — тепло подтвердил Дипак. — Возможно, она еще в Непале. Просто что-то изменилось. Мы позвоним тебе, как только выясним.
   Махеш встал. На его губах появилась слабая улыбка.
   — Спасибо, друзья. Удачи. И будьте осторожны.
   — Обещаем.
   Они ударили по рукам, и Хари с Дипаком, не оборачиваясь, выскользнули за дверь.
   — Послушай, Шекхар, ты так совсем разоришься, угощая меня каждый день обедами и ужинами. Давай будем платить за еду по очереди. Поверь, мой заработок гораздо солиднее твоего, — проговорила Синтия, как только они вышли из ресторана.
   — Нет, Синтия. — Шекхар упрямо покачал головой. — Все будет гораздо проще, если ты перестанешь об этом думать. Прошу, не отнимай у меня маленькой радости угощать тебя. Кроме того, я собираюсь пригласить тебя завтра на ужин в свой дом. Мои родители будут рады с тобой познакомиться: мать побалует тебя домашними деликатесами, а отец расскажет много забавных историй из своей жизни на службе в королевской армии Непала. Уверен, что тебе у нас понравится.
   В темнеющем вечернем небе пророкотал гулкий раскат грома.
   Ох уж это восточное гостеприимство. Отказать, значит, непростительно обидеть. Но Синтия не собиралась отказывать. В обществе Шекхара у нее оставалось меньше времени на то, чтобы мучиться воспоминаниями о Махеше. Нет. Махеш всегда был с ней, в ее сердце, но в компании приятного коллеги она не испытывала того безысходного одиночества, которое тут же накатывало на нее, когда она возвращалась в свой номер.
   — Вот и отлично! — весело сказала она и почувствовала, как на ее голову шлепнулись первые капли дождя.
   — А сегодня можем прогуляться по твоему любимому Тхамелю, — добавил он.
   — Но, похоже, через пару минут хлынет дождь. Ты предлагаешь гулять под дождем? — удивилась Синтия.
   — А почему нет? Сезон дождей в Непале подходит к концу. Настоящие ливни уже прошли. Этот дождик поморосит минут пятнадцать. Зато улицы будут умытыми, а воздух свежим. Не стоит отказывать себе в прогулке перед сном, — убедительно сказал он.
   — Что ж…
   Дождик заметно припустил. Синтия раскрыла зонт и посмотрела на Шекхара. Он шел рядом и, казалось, не замечал, что его волосы и футболка быстро становятся мокрыми.
   — Шекхар, как ты смотришь на то, чтобы тоже спрятаться под мой зонтик? — предложила она.
   — Спасибо, — ответил он с улыбкой. — Но я предпочитаю намокнуть.
   — Ты романтик, — рассмеялась она.
   — Любой мужчина стал бы романтиком рядом с такой женщиной, как ты, — серьезно ответил он.
   Синтия рассмеялась еще громче.
   — Ты мне льстишь.
   — Совсем нет. Разве ты не замечаешь, как на тебя заглядываются мужчины? — Он косо посмотрел на нее.
   — Нет.
   — Странно. Красивые женщины обычно знают, что нравятся мужчинам.
   Синтия присмотрелась к мокнущему коллеге, который шлепал рядом с ней по лужам, успевшим образоваться на дороге.
   — А я.., красивая? — невольно сорвалось с ее губ.
   — Очень, — ответил он со вздохом, продолжая смотреть вперед. — Ты что, не знала об этом? Тебе никто об этом не говорил?
   Синтия закусила губу. Нет, она не помнит, чтобы мужчины говорили ей о том, что она красивая. Ей часто говорили, что она симпатичная и умная, но и это она воспринимала, как формальные комплименты.
   Но нет. Махеш однажды в замке сказал ей, что красивую и умную женщину не так легко обольстить. И он имел в виду ее…
   — Говорили.., однажды, — уронила она, опуская глаза на мокрый асфальт.