Эллиот Лора. Последняя ночь в Катманду

   На площади Дарбар прогрохотал взрыв.
   Махеш оторвался от губ Синтии и увидел испуг и недоумение в ее затуманенных глазах.
   — Что случилось? — спросила она. — Маоисты?
   — Похоже. Рванула небольшая бомба. Нам нужно бежать.
   На площади началась суматоха. Люди в панике разбегались в разные стороны. Послышались свистки полицейских, крики…
   Махеш оттащил Синтию к стенам дворца.
   — Все будет хорошо, милая, — сказал он тихо, пытаясь успокоить ее. — Хари и Дипак должны быть поблизости. — Махеш оглянулся и стал всматриваться в толпу, ища глазами своих телохранителей.
   Две мощные фигуры в черных костюмах решительно прокладывали себе путь среди мечущегося народа…
   Махеш свистнул. Головы его друзей, как по команде, повернулись в их сторону, и вскоре они были рядом. Не говоря ни слова, Хари взял Синтию за руку и стремительно увлек за собой в переулок за дворцом.
   — Сюда, мисс Спаркс. Быстрее, — спокойно говорил он, гигантскими шагами продвигаясь по переулку.
   Синтия едва поспевала за ним. Дипак и Махеш остались позади.
   — А они? — спросила она на ходу. Ей так хотелось оглянуться, но Хари нетерпеливо уводил ее за собой.
   — Потом, мисс Спаркс, — буркнул он. —Идите за мной.
   Наконец он остановился перед дверью старого дома, открыл ее и, пропустив вперед Синтию, зашел сам и закрыл дверь на тяжелый засов.
   — Теперь вы в безопасности. Придется подождать, пока там не успокоится, — все так же спокойно сказал Хари.
   — А где Махеш с Дипаком? — взволнованно спросила она.
   Хари медлил с ответом.
   Они стояли посреди большой комнаты, похожей на прихожую, где тускло горела единственная лампа, свисающая с деревянного потолка. Посередине комнаты была лестница-люк, ведущая на второй этаж.
   — Хари, ответьте, где они? — продолжала Синтия, чувствуя, как усиливается ее волнение. — Почему они не с нами?
   — Не волнуйтесь, мисс Спаркс. Они в безопасности. Все хорошо, — наконец коротко ответил Хари.
   Но ей показалось, что он сам взволнован. Он даже забыл предложить ей сесть. Хотя, вряд ли она смогла бы сидеть.
   Синтия заметила, что он напряженно прислушивается к чему-то. Она сама затихла и тоже невольно стала прислушиваться.
   Ей, такой привычной к опасностям, впервые в жизни было по-настоящему страшно. Этот страх был глубже инстинкта самосохранения. Если Махеша поймает полиция, то наверняка этот взрыв на площади припишут ему — потомственному маоисту, каким он значится в их делах. И тогда…
   Нет, этого не должно случиться, потому что теперь у нее на руках все необходимые для его защиты бумаги.
   Синтия продолжала стоять не двигаясь, ожидая услышать какой-нибудь более утешительный звук, чем барабанная дробь ее собственного сердца.
   Наконец Хари повернулся к ней и сказал:
   — Присядьте, мисс Спаркс. И прошу вас, не беспокойтесь.
   Но сам он в этот момент выглядел не менее встревоженным, чем она. И по-прежнему продолжал вслушиваться.
   Синтия решила попытаться расслабиться и села на скамью.
   Как же, расслабишься, когда лицо Махеша неотступно стоит перед глазами. А ведь всего несколько минут назад они беззаботно, как подростки, целовались на одной из самых многолюдных площадей города. Безумные…
   Прошло еще несколько напряженных, бесконечных минут.
   Синтия была уже готова расплакаться, когда на верхнем этаже послышался тихий стук. Потом проскрипели половицы деревянного пола. Шаги. По лицу Хари расплылась улыбка. Он шумно вздохнул.
   — Это они.
   — Правда? Они здесь? Ты уверен? — Синтия вскочила на ноги.
   — Уверен.
   Как только на верхней ступеньке появились ноги Дипака, Хари не удержался:
   — И где же вас так долго носило, господа? Мы с мисс Спаркс успели бы за это время обежать всю площадь Дарбар три раза.
   — Если бы со мной была мисс Спаркс, Хари, я был бы уже где-то в районе Эвереста. И, конечно, нес бы даму на руках, — ответил ему Дипак, появляясь вслед за собственными ногами.
   Друзья рассмеялись. Но Синтии было не до смеха. Она ждала, когда за Дипаком появится Махеш. Наконец он появился и, быстро спустившись, подошел к ней.
   — Небольшое приключение, — сказал он и взял ее за руки. — Как ты, Синтия?
   Она сияла.
   — Прекрасно. Теперь прекрасно. А еще несколько минут назад… — Она не договорила, потому что он обхватил ее руками и прижал к себе.
   — Я сожалею, — сказал он, наклонив голову к ее уху.
   — О чем? Это не твоя вина. — Она потерлась щекой о его плечо.
   — О том, что пришлось прервать поцелуй, — тихонько прошептал он ей на ухо.
   Она снова таяла в его теплых объятиях.
   — Его все равно пришлось бы прервать. Мы вели себя, как подростки.
   — Потому что я чувствую себя так, будто впервые влюблен.
   — Знаешь, я тоже, — прошептала она и подняла на него блестящие от слез глаза.
   — О, милая Синтия…
   Он ничего больше не смог сказать: страсть и нежность сдавили горло при виде ее слез. Он осторожно освободил ее из плена своих объятий, пальцем вытер слезы.
   — Так много всего происходит, — оправдывалась она. — Сердце разрывается на части. — Она улыбнулась и, увидев, что Хари и Дипак притихли и мнутся в углу комнаты, повернувшись к парочке спинами, добавила:
   — Думаю, что нам пора вернуться к обществу.
   Он повернулся к позабытым друзьям.
   — Итак, друзья, — громко сказал он. — Каковы планы на ближайшее будущее?
   — Наше ближайшее будущее, Махеш, — это терпеливое ожидание, — отозвался Дипак. — Подождем немного, а потом я схожу на разведку. Полиция наверняка к этому времени всех разогнала.., кроме самой себя. Есть подозрение, что будут дежурить всю ночь. Да, маоисты совсем обнаглели. Подорвать бомбу посреди площади Дарбар… Похоже, есть человеческие жертвы.
   — Ох, боюсь, что придется нам куковать здесь до утра, — вставил Хари. — Хотя я мог бы попытаться проводить мисс Спаркс до ее отеля.
   — Нет, Хари, это слишком рискованно, — возразил Махеш. — Вас обязательно остановят. Ее отпустят, а вот тебя…
   — Что гадать? Давайте подождем и позже проверим обстановку, — сказала Синтия. — Я сама смогу добраться до отеля.
   — Мы вас одну не отпустим, — почти в один голос сказали Хари и Дипак.
   Синтия рассмеялась.
   — Тогда мне придется заночевать здесь. Кстати, что это за дом? Надеюсь, здесь, кроме нас, никого нет?
   — Нет, мы здесь одни. Этот дом мы снимаем у друга Хари. Наша резиденция в Катманду, — пояснил ей Махеш. — Друг Хари живет теперь в Англии, а плату за дом мы регулярно пересылаем его родственникам в Бхактапур. Безопасный дом. С тремя входами. И наверху прекрасно можно жить. Есть две спальни.
   — А внизу кухня с едой, — добавил Хари.
   Синтии показалась заманчивой перспектива остаться в этом старом доме на ночь. Отдохнуть от роскоши отеля… Хотя, останься она здесь, они с Махешем всю ночь не будут спать, а утром у нее… Черт, что же у нее утром? Конференция? Интервью? Завтра воскресенье. Возможно, только интервью. Только в котором часу, где и с кем? Записную книжку она, конечно, оставила в отеле и перед выходом не потрудилась заглянуть в нее. Может, и на этот раз верные шпионы Махеша помогут ей разобраться в собственном расписании?
   Махеш заметил на ее гладком лбу тонкую тревожную складочку.
   — Тебя что-то смущает, Синтия? — осторожно спросил он.
   — Конечно, — ответил вместо нее Дипак. — Вот уже пятнадцать минут мы держим гостью в прихожей. Пойдемте наверх, мисс Спаркс, там гораздо уютнее.
   Синтия улыбнулась.
   — Я не гостья, дорогой Дипак, а пленница. И мне это нравится. Вот только одна мелочь беспокоит: я не помню, когда и где должна быть завтра по работе.
   Хари с Дипаком переглянулись.
   — Оплошали мы, приятель, на этот раз, — сказал Хари, похлопав Дипака по плечу.
   — Д-а-а, — задумчиво протянул Дипак. — Но еще не все потеряно. Завтра утром, перед тем, как мисс Спаркс проснется, можем еще попытаться. А теперь — прошу вас… — Он указал на лестницу.
   На втором этаже дома была скромная гостиная со столиком, телевизором и тремя креслами, а из нее, вправо и влево, вели двери в спальни.
   — Уверена, что прошлую ночь вся компания провела в этом доме, — сказала Синтия.
   — Так точно, мисс Спаркс. Ваша прогулка с Махешем затянулась до нелетного времени, — ответил ей Дипак, направляясь в одну из спален. — Пойду на всякий случай поменяю белье. Возможно, мисс Спаркс придется остаться сегодня с нами.
   — Спасибо, Дипак, — ответил ему Махеш и указал Синтии на кресло. — Прошу.
   Она опустилась в кресло.
   — А я пойду на кухню и сварю всем молочный чай, — сказал Хари, почувствовав себя лишним. — Вы не против молочного чаю, мисс Спаркс? К сожалению, тульей для вас захватить забыли.
   — А обещали посылать мне его в Бостон, — усмехнулась она. — Но молочный чай я, как ни странно, тоже успела полюбить.
   Хари удалился, и они остались одни.
   Странное чувство, думала она. Вот, опять они сидят друг напротив друга, а время бежит. Завтра воскресенье. И во вторник она улетает. Господи! Осталось всего два полных дня! А может, это последние минуты, когда она видит его? Как все нелепо, несправедливо…
   И будет огромной глупостью, если ей придется сегодня ночевать в этом доме и она проведет ночь с Махешем. Они уже второй день целуются, как сумасшедшие, доводя друг друга до исступления. До греха недалеко.
   Нет, ей лучше не оставаться здесь. Она сможет взять такси и доехать до «Астории»…
   А Махеш… Ему лучше вернуться в замок. Он итак из-за нее потерял голову и два дня беззаботно разгуливает по Катманду. Происшествие сегодняшнего вечера — всего лишь отрезвляющее предостережение. Хоть ты не теряй головы, Синтия Спаркс. Ты должна спасти своего любимого, уберечь его от опасности.
   — Ты выглядишь задумчивой, Синтия. Тебя что-то беспокоит? — Махеш придвинулся к ней. Его глаза блуждали по ее лицу: он пытался прочесть ее мысли.
   Она очнулась от раздумий. Нужно сказать ему, хоть и нелегкая это задача. Главное, не расплакаться. Будь сильной, Синтия Спаркс, в этом мире нельзя жить одними чувствами. Она сделала глубокий вздох.
   — Я думаю о тебе, Махеш, — сказала она. — Тебе нельзя так долго оставаться в Катманду. Это опасно. Возвращайся завтра в замок.
   О чем это она? Он не мог поверить, что она могла такое сказать.
   — Ты предлагаешь мне оставить тебя в твои последние дни в Непале?
   — Да. Прошу тебя. Так будет лучше. Ради твоей безопасности, — продолжала она с мольбой в голосе. — Когда ты сможешь уехать из страны, мы встретимся. Я найду тебя. Обещаю.
   Она словно окатила его ледяной водой. Он нахмурился, откинулся на спинку кресла. Ее просьба и обещание казались чем-то совершенно невозможным. Единственной реальностью для него в эту минуту была она, ее присутствие — волнующее, сводящее с ума. Его разум отказывался понимать что-либо за пределами этого.
   — Синтия… Это твои последние дни в Катманду…
   Но Синтия была беспощадна.
   — Это не последние наши дни, Махеш. Но то, что сегодня произошло на площади, настораживает меня. В городе неспокойно. Возвращайся в замок, прошу тебя. Так будет разумнее. Я не хочу, чтобы из-за меня ты рисковал жизнью.
   Рисковал жизнью. Она говорит разумные взрослые вещи, совсем позабыв о том, что перед ней теперь сидит влюбленный мальчишка, подумал Махеш. Лишиться ее на два дня раньше. Нет, это свыше его сил. Но она так обеспокоена. Она думает об их будущем. Но есть ли у них будущее?
   Может, сказать ей сейчас? Сказать, что ждет его, когда он покинет Непал?
   Нет, не сейчас. Это слишком жестоко.

Глава 7

   О Господи, зачем она вообще заговорила об этом? Зачем заставила его вспомнить и подумать о том, о чем он совсем не хочет думать и помнить? Ни теперь, ни потом.
   Всего час назад он сказал ей, что любит, а теперь должен сказать, что у их любви нет будущего.
   Махешу показалось, что мир, в котором он жил последние часы, раскололся. Он знал, что любит эту женщину и не хочет терять. И еще он знал, что не потерять ее невозможно.
   Синтия замерла в ожидании его ответа.
   Но тут из спальни появился Дипак, а на лестнице послышались шаги Хари.
   — Спальня для леди готова! — провозгласил Дипак. — Теперь пора отправляться в разведку. Выгляну на улицу, посмотрю, что там происходит. Интересно, который час?
   Синтия посмотрела на свои наручные часы.
   — Полдевятого. Только прошу вас, Дипак, будьте осторожны.
   — Мисс Спаркс, вы говорите это опытному шпиону?
   Она через силу улыбнулась.
   — Думаю, что и опытному шпиону не помешает об этом помнить.
   Махешу в этот момент было совсем не до того, что происходит на улицах Катманду.
   — Удачи, Дипак, — безучастно сказал он.
   Дипак ушел.
   Хари поставил на стол поднос со стаканами и бегло заглянул в лица Синтии и Махеша, которые сидели как заколдованные.
   Проблемы, подумал он. Почему влюбленные ни дня не способны прожить без проблем?
   — Спасибо за чай, Хари, — сказала Синтия и снова через силу улыбнулась.
   — Спасибо, Хари, — точно так же безучастно сказал Махеш.
   Хари почесал затылок.
   — Пойду на кухню. Пора позаботиться об ужине.
   Как только он исчез, Синтия набралась мужества, чтобы продолжить начатый разговор. Она понимала, что должна убедить его. Он должен последовать ее совету ради их любви, ради будущего.
   — Махеш, мне самой страшно думать о разлуке с тобой, — сказала она. — Но это неизбежно. Мы должны быть разумными. Не сегодня, так через два дня, но нам все равно придется расстаться и, возможно, надолго. О, Махеш…
   Он молчал. Как сказать ей, что они расстанутся не надолго, а навсегда? Ему казалось, что он стоит на краю пропасти и если не прыгнет сам, то его совесть столкнет его туда.
   — Да, милая Синтия, ты права, — решился он. — Я веду себя, как мальчишка. Я полюбил тебя и потерял голову. Я перестал бояться опасности и даже перестал думать о будущем. Ты пытаешься уберечь меня от бед, а я.., я был нечестен с тобой.
   Что? Что он такое говорит? Нечестен?
   Вцепившись в ручки кресла, она напряженно ждала и видела, что он собирается в чем-то признаться ей.
   — Нечестен? — не выдержав, спросила она. — В чем?
   — Я не рассказал тебе… Но не потому, что хотел утаить. Я просто перестал об этом думать.
   — Тогда расскажи, Махеш!
   Синтия и не подозревала, что ей придется сейчас услышать.
   — Как только я покину Непал, меня женят, — странным, чужим голосом сказал он.
   — Женят? — переспросила она.
   — Да. Мать и сестра уже подыскали невесту. Такова традиция: как аристократ и сын брамина я могу жениться только на дочери брамина. Если я нарушу традицию, моя семья проклянет меня. Я последний потомок своего рода и обязан продолжить его. Пойми, милая, я бессилен что-либо изменить…
   Синтия сидела не двигаясь. То, что он только что сказал, просто не укладывалось у нее в голове. Традиция. Продолжение рода. Невеста. Еще несколько дней назад она могла играть с этой идеей. Но не теперь. Теперь это стало ее личной проблемой. Теперь это казалось высшей несправедливостью. Смертным приговором для их новорожденной любви.
   Но ведь он любит ее, а не невесту, которую сватают ему мать и сестра? Как он сможет жить с женщиной, которую даже не знает?
   — Но ведь ты не любишь ее, Махеш! Ты даже не знаешь ее!
   Он поднял на нее глаза.
   — О, милая Синтия, что с того? Здесь никому до этого нет дела. Никого не интересует, что творится в моем сердце. Это сделка, что-то вроде бизнеса. Как бизнесмены заключают друг с другом сделки, так и мужчина и женщина сочетаются в браке. Я просто обязан подарить своей семье сына.
   — И ты не можешь сделать этот подарок, женившись на любимой женщине?
   — О, как бы я сам хотел, чтобы это было возможно!
   Синтии показалось, что жизненные силы в одну секунду покинули ее. Все кончено. Но разве она не привыкла к тому, что судьба дарит ей подарки только для того, чтобы тут же отнять?
   — Значит, то, что между нами, — любовь на два дня? — спросила она, чувствуя, как безысходность сдавливает ей горло.
   Он поднял на нее свои темные, печальные глаза.
   — О, Синтия, я знаю о любви только то, что она есть. Я узнал это только благодаря тебе. Я люблю тебя и больше ничего не знаю, — горячо проговорил он.
   Но разве теперь это что-то значит? Еще пять минут назад значило, но не теперь. Предательские слезы, как она ни пыталась подавить их, в два ручья заструились по щекам.
   — Мне бы хотелось сейчас уйти, — пролепетала она.
   — А мне бы хотелось, чтобы ты никогда не уходила. — Он встал с кресла, подошел и присел рядом с ней на корточки. — Поверь, мне самому становится дико и страшно, когда я думаю о своей жизни. Не плачь, милая, потому что мне тоже хочется плакать. Прости меня. — Он принялся утирать ей слезы.
   — Все кончено, — бормотала она. — Все кончено.
   — Синтия, не говори так.
   Он провел рукой по ее волосам, по мокрой от слез щеке.
   Вдруг она резко подняла голову.
   — А она.., красивая? Ты видел ее фотографии?
   — Видел, — ответил он. — Обычная непальская девушка. Ничего особенного, кроме того, что она закончила Сорбонну.
   Она судорожно вздохнула и перестала плакать.
   — Слава Богу, что хоть образованная. Тебе не будет скучно.
   Махеш взял ее руки в свои.
   — Синтия, давай не будем больше об этом, пока мы вместе. Пусть у нашей любви нет будущего, но у нее есть настоящее.
   Настоящее. После того, что она только что услышала, их настоящее тоже умерло.
   — Давай, — согласилась она. Ее голос прозвучал безучастно. — Кстати, мы забыли про чай. Он уже, наверное, совсем холодный.
   — Не беда. Можно попросить Хари разогреть его, — подавленно сказал он.
   — Не нужно. — Она взяла в руки стакан и большими глотками стала пить противную холодную жидкость.
   Да, любовь эгоистична, думала она. В жизни есть еще долг и ответственность. А что до их любви, то, может, большего этой любви судьбой не отпущено.
   Но это говорил голос рассудка. А сердце.., сердце просто надрывалось от боли.
   Махеш не мог видеть ее мук. Он встал и подошел к окну.
   На лестнице снова послышались шаги.
   — Это, наверное, Дипак, — сказал он, обернувшись.
   — Интересно, с какими новостями? — Синтия изо всех сил старалась говорить обычным тоном.
   — Надеюсь, с хорошими.
   — Это значит, что я смогу вернуться в «Асторию». Кстати, я уверена, что прекрасно обойдусь без провожатых. Сейчас еще не поздно. — Она глянула на свои часы. — Только двадцать минут десятого. За площадью Дарбар не трудно будет поймать такси.
   Махеш чувствовал, что разрыв между ними растет. Он отчаянно искал способа снова приблизить ее к себе, но понимал, что это безнадежно.
   — Да, конечно, — сухо ответил он.
   — Что ж, господа, — сказал Дипак, как только его голова поравнялась с полом. — Ситуация на площади благоприятная. Полицейских не много. Стали даже появляться редкие прохожие, и одним из них рискнул побыть я. Документы не проверяют. Приглашаю всех на вечернюю прогулку. После ужина, конечно.
   Ожидаемой радости его сообщение не вызвало, и Дипак уловил, что в воздухе витают проблемы посерьезнее политических. Напряженные лица Махеша и Синтии лишь на миг слегка смягчились, но тут же снова вытянулись.
   В чем дело? — спросил он Махеша одними глазами.
   — Мисс Спаркс собирается покинуть нас, — ответил ему Махеш.
   — Может, хотя бы останетесь на ужин, мисс Спаркс? — Дипак так непосредственно удивился, что Синтия уже готова была согласиться.
   — Правда, Синтия, может, поужинаешь с нами?
   Махеш поймал ее взгляд, и она оказалась между двух огней: Дипак с его детской искренностью и Махеш, глаза которого просили о большем, чем ужин. Они звали ее в его объятия, они обещали самые нежные ласки, они молили и требовали продлить и разделить с ним последний, оставшийся им миг любви.
   Синтию с головы до ног окатило жаром. Зов в его глазах заставил ее на миг забыть о его страшном сообщении, лишающем их любовь будущего, о разъедающей душу обиде, о чувстве обреченности и одиночества, ждущего ее впереди.
   Любимый, тихо откликнулось ее сердце.
   Бывший, мрачно напомнил рассудок.
   И чем скорее она расстанется с ним, тем легче ей будет привыкнуть к этой мысли.
   — К сожалению, не могу, — торопливо сказала она. — Возможно, у меня на утро назначено интервью, и я бы хотела подготовиться к нему. Жаль, что вынуждена отказать.
   — Очень жаль, — вздохнул Дипак. — Тогда я попрошу у вас разрешения, мисс Спаркс, навязаться вам в провожатые.
   Синтия сквозь муку улыбнулась.
   — Хорошо. — Она повернулась к Махешу. — Не будем устраивать долгих прощаний, Махеш. Я пришлю статью, когда она будет готова. Может, тебе захочется что-то добавить или исправить. Будь осторожен. И, пожалуйста, возвращайся в замок. Прощай.
   — Прощай, Синтия, — беспомощно уронил он.
   Их взгляды снова пересеклись и на миг замкнулись: короткая невидимая вспышка, словно молния сверкнула в пространстве между их глазами. Ослепленная Синтия направилась к лестнице.
   Она не помнила, как простилась с Хари, как оказалась на улице. Мимо, как призрак, проплыл дворец Кумари. Храмы, с их скошенными многоярусными крышами, похожие на гигантские грибы, растущие один на шляпке другого, каменные статуи многоруких, крылатых, танцующих и благословляющих божеств толпились в сознании Синтии. Полицейские и прохожие мелькали мимо нее, оставаясь почти незамеченными. Даже Дипак, который шел рядом, казался персонажем из сновидения.
   Наконец перед ее глазами возникло желтое пятно, и она догадалась, что это такси.
   — Отель «Астория», — сказал водителю Дипак.
   Потом какое-то время до ушей Синтии доносилась трель на непальском языке, и наконец Дипак пожал ей руку.
   — Прощайте, мисс Спаркс. Жаль расставаться с вами.
   — Мне тоже, Дипак, — ответила она и вдруг почувствовала, что реальность снова приобрела знакомые, привычные черты.
   Вот, Дипак жмет ей руку. Как эти люди не похожи на всех тех сухих, холодных, фальшивых политиков и больших деятелей, с которыми она обычно имеет дело. Как ей будет не хватать легкого юмора и сердечного тепла этих простых непальцев. Как она сможет жить без Махеша, который похитил ее сердце?
   С тяжелым вздохом Синтия обняла Дипака.
   — Может, еще когда-нибудь увидимся, — сказала она, разжимая объятия.
   — А я в этом не сомневаюсь. Мы с Хари собираемся приехать в аэропорт в день вашего отъезда, если, конечно, вы не против.
   — Не стоит, Дипак. Там будет много официальных людей.
   Дипак покачал головой.
   — Тогда приезжайте снова в Непал, мисс Спаркс. Только напишите о своем приезде заранее, чтобы мы вас вовремя похитили.
   Синтия улыбнулась.
   — Не знаю, захочу ли снова быть похищенной. — Она пожала плечами и стала садиться в машину. — Прощайте, Дипак.
   — Прощайте, мисс Спаркс.
   Дверца машины захлопнулась, и Синтию окатило чудовищной волной одиночества.
   — Добрый вечер, мисс Спаркс! — встретил ее с неизменной улыбкой на лице дежурный за стойкой.
   — Добрый вечер, — вяло ответила Синтия. Он положил перед ней ключ, потом достал из ящика конверт.
   — У меня есть для вас послание, мисс Спаркс.
   — Послание? От кого? — равнодушно спросила Синтия.
   — Имени на конверте нет. — Дежурный передал ей конверт. — Его оставил мужчина-непалец.
   — Спасибо. — Синтия взяла со стойки ключ и направилась к лифту, вертя в руке конверт.
   Наверняка ничего срочного или важного. Важные и срочные сообщения она получает по электронной почте. Возможно, это обычная открытка с выражением каких-то официальных чувств от какого-нибудь официального зануды.
   Синтия сунула конверт в сумочку и вошла в лифт.
   Ей сейчас не до посланий. Ей бы сейчас заказать похоронную службу для своей не прожившей и нескольких дней любви. А потом просто заснуть и обо всем забыть. Навсегда.
   Она открыла дверь номера, вошла, включила свет.
   Номер был чисто убран, постель заправлена, подушки пышно взбиты.
   Черт, кто их просил убирать два раза в день? раздраженно подумала она, оглядывая ненавистный порядок роскошного отеля. Думают, что порядок и чистота смогут сделать их посетителей счастливыми?
   Она швырнула сумочку в одно кресло, а сама плюхнулась в другое.
   Все кончено. Человек, которого она полюбила, снова исчез из ее жизни и теперь навсегда. Теперь он будет жить только на страницах ее статьи. И еще.., в ее сердце. Но желательно, чтобы это длилось недолго. Пока она не полюбит другого.
   Но сможет ли она полюбить другого? Любила ли кого-то по-настоящему до встречи с Махешем? До этого пламенного мгновения любви, который они пережили вместе?
   Миг любви. Разве это все, чего она хотела?
   А что, если эта любовь никогда не покинет ее сердце? Она так и будет продолжать жить с этой любовью в себе и бороться с неутоленной страстью? Бороться с желанием тонуть в его объятиях. Сможет ли она забыть его, не помнить сладость его поцелуев?
   И снова к горлу подкатили слезы. Синтия закрыла лицо руками и разрыдалась. Больше ей ничего не осталось, как освободить из-под контроля поток жгучих слез. Она не смогла до конца выплакаться там, в старом доме рядом с площадью Дарбар, потому что Махеш был рядом. Она подавила эти слезы, чтобы не мучить его. Но теперь его рядом нет. И не будет никогда. Теперь она может плакать, сколько захочет. Хоть до конца жизни.
   А как Махеш будет жить без нее? Как только он покинет Непал, его женят. Сначала, конечно, ему тоже будет нелегко забыть ее и даже, возможно, занимаясь любовью со своей молодой женой, он будет вспоминать ее. О Господи, и его бедная жена наверняка будет чувствовать это. Но со временем он, возможно, и полюбит свою жену. Скорее всего, когда у них появится первый малыш. У Махеша доброе и чуткое сердце. Он не сможет остаться равнодушным к женщине, подарившей ему его ребенка.