Еловенко Вадим. Владыка Ивери

   - Ну, насколько я понимаю это будет сделано не завтра и не послезавтра. - сказал представитель Палаты. - А к тому времени я уверен мы или перебросим или подготовим учителей. А с обслуживающим персоналом думаю, проблем не будет. Жить будут там же при детях.
   - Ладно, посмотрим… - сказал я когда он замолчал. - наши представители должны внимательно относится к войнам что идут между кланами. Очень внимательно. Я не думаю, что будет особо плохо, если мы будем даже поддерживать локальные конфликты. Затягивая их своей помощью проигрывающему. Но это не главное. Наши помощники должны предлагать всем и вся спасти их детей. Возрастной критерий такой же. Переброска и распределение такое же.
   - А родители их? - спросила обеспокоено Ролли. - Какая мать откажется от своего ребенка?
   - Та которой угрожает смерть или рабство, как и ее ребенку. - сказал Игорь понявший меня.
   Я согласно кивнул и продолжил.
   - Далее… сами наши помощники должны на месте работать с детьми вождей и просто со знатными… цель одна - убедить, что мы самые сильные и так далее. Флот на рейдах городов будет хорошим доказательством.
   - Да нет там городов. - сказал Игорь. - Так поселки приличные есть, а городов нет. Из-за Океана.
   - Не особо важно. Слухи быстро разойдутся. А флот туда все равно гнать придется на случай непредвиденного. И дирижабли мы будем гонять над лесами исключительно в показательных целях. Наши помощники должны вызвать у подрастающего поколения восхищение нашей цивилизацией. Программу воспитания я вам не доверю, напишу сам или попрошу психологов базы.
   - Что делать с возмущением дикарей, когда мы покажем, что не собираемся возвращать перевезенных детей? - спросила Ролли.
   - Ничего. - ответил я.
   - В смысле?
   - В прямом. - сказал я - Продолжать делать то, что делаем. Самых настойчивых сажать на корабли, привозить к нам и вести в интернаты. Показывать им живых и здоровых детей. Которые, правда, с трудом будут говорить на языке своих отцов. Если вообще будут. Если они вообще узнают своих родителей, а не сбегут от дикаря, которого привезут в интернат.
   - Это жестоко. - сказала покачивая головой Ролли.
   - Война, которую ты предлагала еще более страшная штука. - сказал я спокойно и даже флегматично.
   Поднялся представитель торговой палаты:
   - Ну, а теперь поговорим о цифрах. Цифры нас бьют хуже плетки. Во сколько нам обойдется это гм… мероприятие.
   Я посмотрел на него и сказал:
   - Точные цифры скажете мне именно вы. Но война была бы на порядок дороже. Я уже прикидывал… цифры внушительные. И не забывайте, что программа эта должна быть рассчитана на десять лет минимум. Чтобы пока они там друг друга резали мы спокойно вытаскивали их детей из этого котла и делали из них слуг Империи.
   План воодушевил не всех. Мы не много поговорили о том, что стоит ли вообще все это затевать и я на цифрах показал что через пару десятков лет нас просто сметут орды с правого берега Иса. Поговорили и об утопическом варианте, что войны не будет. Пришлось доказывать, что там и сейчас тесно и что рано или поздно одни начнут вытеснять других в нашу, собственно говоря, сторону.
   - План конечно несколько непродуман. - сказал представитель военной палаты. - Но мне кажется, что иметь в тех местах свои уши и глаза, а главное боеспособные соединения вполне достойная задача. Думаю я смогу освободить для вашей цели несколько своих людей, что вполне подойдут на роль эмиссаров. Помочь так сказать оразованию. И медицина думаю тоже способна выделить людей. Я прав?
   Советник от медицинских учреждений только кивнул. Я посмотрел на него и сказал:
   - Вам будет еще работа… В Апрате, в распределителе, должны будут работать ваши специалисты отсеивая больных. Здоровые будут сразу переправляться на нашу сторону, а те кого вы забракуете, будут лечиться, набирать вес и поправляться в Апрате до решения их дальнейшей участи. Я в Апрате видел медицинский комплекс. Был удивлен пока не узнал, что это именно Богиня Ролл своей волей его там возводила. Сейчас он полупустует. Но ему я, как видите, нашел применение.
   - А дальше? Итоги этого плана? - Спросил советник по медицине.
   - Итоги? - переспросил я. - Окончательное решение вопроса дикарей запада. Если десяти лет для его осуществления будет мало, мы будем продолжать программу до посинения. Потому-то вы здесь и собраны. Это задача Имперского масштаба. И если мы ее решим, то мы приобретем опыт, который стоит этих денег. Мы сможем двинуться на северо-запад. Там тоже дикие места.
   - Хорошо, а что делать с теми детьми, кто не устроится в нашей жизни? Когда вырастут я имею ввиду. - спросил советник настаивая.
   - Если таковые будут, мы станем их направлять эмиссарами туда, откуда взяли. Они будут помнить свое детство и всяко оно будет лучше того, что они увидят в родных местах дикости и каннибализма. Если мы за десять лет не решим проблему, то за пятнадцать мы точно достигнем поставленных целей.
   - Это дело сложное. - сказал советник по торговле. - Если бы там существовало хоть какое производство, то можно было бы начать торговлю. Но нам от них фактически нечего вывозить кроме выкупленных рабов. Так что на торговлю уповать слабо приходится.
   Я кивнул соглашаясь с ними. Игорь поднялся и подошел к карте.
   - Как дополнение к плану. А не выкупить ли нам у кого-нибудь из местных приличный кусман земли. И построить на нем город. Портовый естественно. Это будет и база нашего флота и перевалочный пункт.
   Я согласно кивнул, а помощник по торговле сказал хмыкая:
   - Великие, может вы не будете разгоняться. А то денег не хватить, и даже больше… ваша авантюра запросто может разорить Империю.
   Я сказал, чувствуя, что мне хоть и не противятся открыто, но уже пытаются образумить неподобающим тоном.
   - Считайте это волей бога. Рассчитайте все. И мы подумаем, что получится. Сколько вам надо времени?
   Советники переглянулись и сказали:
   - У нас почти нет данных. Нужно провести разведку. Необходимо выяснить, что можно будет на месте добывать, выкупать и производить, а что придется доставлять.
   - Даже банальное надо прикинуть, сможет ли наше хозяйство обеспечить продовольствием группы.
   - Да и в военном плане это достаточно много личных дел надо обработать, чтобы посланные эмиссарами удовлетворяли вашим запросам. Надо снаряжение посчитать. Запасов пороха или патронов для автоматических карабинов выдать придется столько, чтобы хватило на всю их экспедицию и до первого подвоза.
   - Сколько? - повторил вопрос я.
   - Месяц.
   - Да месяц. Этого хватит, чтобы и дирижабль разведки вернулся, и мы обработали данные.
   - Месяц. Мы должны собрать урожай и подвести итоги. Пока это не сделано нам будет сложно отвлекаться на другие задачи.
   Я посмотрел им в глаза и, понимая, что выбора особого нет, согласился:
   - Хорошо. Через месяц у меня должны быть ваши подсчеты и планы в рамках означенной задачи.
   Распустив советников мы еще некоторое время обсуждали план втроем. Ролли и Игорь были согласны в принципе с тем что план реален и осуществим. Их конечно смущали сроки в десять-пятнадцать лет, но они понимали что ускорение этих сроков просто невозможно по чисто практическим причинам неподготовленности нашей базы к таким задачам. Попросив их тоже подумать над дополнительными соображениями, я сказал что спешу и надо закругляться.
   Совет закончился, и я направился в свою спальню одеть броню и забрать винтовку. Пока я облачался в комнату прошел Игорь и протянул мне два прибора с широкими плечевыми ремнями.
   - Выменял. - пояснил он указывая на устройства - Наши сдохли окончательно. Ты все-таки решился лететь?
   - Да. - кивнул я принимая от него приборы.
   - Я с тобой полечу. - уверенно сказал Игорь.
   - Ты мне нужен был там… с Адмиралом. А уж с этой… я сам справлюсь. - сказал я совершенно не желая его обидеть или устыдить.
   - Ты теперь будешь вечно злиться на меня? - спросил Игорь.
   - Я не злюсь. - сказал я пожав плечами. - Я просто констатирую факт. Не велика мудрость из снайперской винтовки подстрелить девчонку.
   - Так если бы ты летел ее просто прибить, да и черт бы с ней. - сказал десантник раздраженно - Так я что, тебя не знаю? Ты же обязательно поговорить захочешь.
   Я усмехнулся. Я, правда, не злился и не обижался на него. Его время авантюр прошло. У него жена и ребенок. Он больше не имеет права рисковать. И он… был стар. Не знаю, сколько ему оставалось. Тридцать? Сорок лет? Ну, хорошо, с медиками Эскадры еще десяток лет накинем. Оставалось как раз, чтобы пожить в радость. А не погибнуть, по глупости сунувшись в пасть Льву. Или в гости к Адмиралу, что собственно одно и то же.
   Первый прибор я сразу повесил на шею, а другой тащил до капсулы в одной руке с винтовкой. В шлюзе я повернулся к Игорю и сказал:
   - Не забудь про Алекса.
   - Про него забудешь. - сказал Игорь озабоченно: - Помилование ему показать?
   - Конечно. - кивнул я. - Не трави его. Объясни все честно. Что его будут долго и нудно допрашивать, но уже как свидетеля. И сообщи ему приятную новость про шесть лет в разведрейсе. Думаю, ему так понравится… воды заранее приготовь от радости откачивать. Он-то наивный, небось, думает, что все так просто, и он вернется в свое Географическое общество.
   - Хорошо. - усмехнулся Игорь и спросил меня серьезно: - Во сколько тебя ждать?
   - Ты хотел спросить, во сколько за мной спецназ Эскадры просить посылать? - спросил я его - Если к завтрашнему утру не вернусь, то валяй. Пусть Адмирал понервничает. Как же так - целый граф пропал.
   - Она больше из-за реакции Орпеннов разнервничается. - улыбнулся мне напоследок товарищ.
   Оставив Игоря на площадке между дворцом и воротами ограды я осторожно поднял капсулу и завис над городом осматривая и восхищаясь тем как он разросся. А ведь все начиналось с маленького каменного домика да такого же каменного сарая именуемого торговым постом. Осмотрев незатейливые частные стройки за оградой центра города, я поспешил улететь из города.
   Набирая скорость я направил корабль в сторону Гор Утренней влаги. Как давно я не чувствовал этого словосочетания… Именно там я когда-то прятал капсулу от Эскадры зависшей на орбите. Великолепные места, если честно. Жаль, что редко там появляюсь.
   Я провел капсулу меж заснеженных горных пиков, наслаждаясь в «визоры» отраженным сиянием солнца. Пообещав, что обязательно сюда слетаю еще раз, чтобы высадится и побродить, я повалил капсулу в ущелье, что тянулось на многие километры в нужную мне сторону. Оставив горы позади себя, скоро я уже летел над зелеными долинами, что достались в безраздельную власть Ордена Семи мечей Единого Бога.
   На орденскую столицу, только недавно получившую статус города я падал с открытыми ракетными портами. Я представляю, какой рев несся за мной. Перед городской ратушей я посадил корабль и открыл шлюз. С ходу я включил прибор. Частотный генератор заработал вызывая колебания поражающие мозг живых существ сходный с нашим. Противофаза в заработавшей броне и шлеме сработала вовремя, так, что я не почувствовал воздействия прибора. Поправив шкалу со «страха» на «ужас» я вышел из тени капсулы и не особо прицеливаясь выстрелил в золотой символ Ордена на крыше ратуши - Круг и семь мечей исходящих из него остриями наружу. Символ, казалось без видимых причин, повалился сначала на черепицу расколов ее, а потом, скатившись по крыше, рухнул к мои ногам.
   В радиусе метров двухсот от меня все, что обладало чувством самосохранения, забивалось под столы, кровати, в подвалы. Пришел Бог. И они это чувствовали. А объяснять им принцип действия частотного генератора я не собирался ни сейчас, ни позже.
   Разочарованный отсутствием зрителей, я перевел прибор на «страх» и стал сидя на ступнях ратуши ждать тех кто обязан был явится меня встречать.
   Они и явились минут двадцать спустя. Бледные, с испуганными, но жестокими и полными решимости глазами.
   Семеро еще не старых Хранителей стояли передо мной, уперев мечи в ножнах в брусчатку. За ними стали потихоньку собираться мужчины и женщины что, наверное, никогда не думали увидеть в своей жизни живого бога.
   Я представляю, как тяжело было Хранителям держать передо мной ответ. Но в тот момент я играл свою роль. И играл хорошо, как позже показал результат.
   - У нас был договор. - сказал я переводя шкалу на «ужас». Стоявшие сзади Хранителей люди стали склоняться, словно были пригнуты невидимой дланью к земле. Хранители только сильнее уперлись в свои мечи, борясь со страхом, что их, без сомнения, разрывал в тот момент.
   - У нас был договор. - повторил я не вставая со ступеней. - Орден Семи мечей Служит мне верой и правдой. Орден может верить в кого угодно. Но СЛУЖИТ он МНЕ. А не ведет действий против меня.
   Я поднялся и подошел к старшему из Хранителей. Он не выдержал и попятившись упал на землю и суча ногами стал отползать от меня. А я наступал, приговаривая и чеканя шаг:
   - Неужели тебе не жалко братьев и сестер своих, коих ты предал, когда пошел против меня? Ведь не будет им теперь пощады! Я уничтожу все, что мне напоминает о вас… тех, кто воспользовался моим добрым расположением и воссоздал старую религию, только чтобы вредить мне. Где твои слова Хранитель о вечной верности!? Что же ты ползешь в пыли от своего господина? Что же ты молчишь или предательство выело язык твой?
   Я остановился, а он еще продолжал ползти от меня. Повернувшись, я увидел, что на прежнем месте осталось только двое из хранителей. Остальные сбежали незаметно для меня. Но те кто остался упрямо цеплялись за свои металлические побрякушки и замерли спиной ко мне не в силах повернуться. Я снова прошел мимо них и сев на ступени переключил прибор с «ужаса» на низкую шкалу страха.
   - Подойдите ко мне вы двое. - сказал я обращаясь к устоявшим. За спинами приближающихся я видел, как жители помогли подняться своему магистру.
   Подошедшие встали в метрах трех от меня и вопросительно посмотрели все так же упираясь мечами в камень брусчатки.
   - Больше двух месяцев назад вам привезли девушку, что бежала от моего гнева. Зная, что она скрывается от меня, вы все-таки решились спрятать ее. На что вы надеялись? На что уповали предавая мои интересы? На вашего бога? Так вот я здесь. А где ваш Единый?! Вы предали даже не меня, вы предали все дело, которое взяли на себя. Вместо того чтобы нести свет знаний вы занялись мелкими интрижками. - я всем видом показывал что скорблю об их поступке: - Вы самые жуткие контрабандисты на всем материке. Вы нарушаете закон там, где это вам выгодно. Неужели вы думали, что все это вам сойдет с рук? Я жду ответа даже не на вопрос, зачем вам все это было нужно. Я хочу спросить вы, что совершенно презираете людей, которые вам верят? Презираете настолько, что их дальнейшая судьба вас не интересует совершенно…
   - Ты не прав, Великий Прот. - сказал один из стоящих передо мной.
   - В чем? В том, что не рискуют ради обогащения и мелких интересов, своими близкими? А вы знаете мои законы. Сын за отца в ответе. И за содеянное вами я должен вас уничтожить вместе со всеми домочадцами вашими. - сказал я тихо чтобы было понимание, что я уже далеко не в угаре злости, а все взвесил и обдумал. - Вы представляете опасность для всего, что я создаю.
   Мы молчали… и тут за их спинами начался вой. Плачем, это только с большим трудом назвать можно было. Все вдруг осознали что, в общем-то, их судный день настал. И я пришел судить и казнить.
   И я встал на ступенях переключил генератор на «паника». Взял винтовку поудобнее и выстрелил в ненавистный мне символ на коньке одного из домов.
   И народ побежал. Один из двух хранителей тоже побежал, спотыкаясь и падая. Бросив меч и боясь повернуться.
   Второй опустился на колени и стал шептать молитву Единому. Я сначала не сообразил, что это молитва не о прощении грехов или подобная чушь. Это была молитва о придании сил в последнем бою. Это была молитва которую все мои штурмовые батальоны состоящие исключительно из пассов хором читали перед очередной бойней из которой у них было мало шансов выбраться. Я собственно даже удивится не успел толком.
   Освобожденный из ножен меч единым движением взлетающий над головой и летящий вниз - это красивое смертоносное и обычно последнее зрелище, что видит боец, против которого применили с разворотом удар сокола. В общем-то, без вариантов почти… Отступить в сторону не удастся в последнем развороте тебе просто ноги срежут. Можно отступить в принципе, но я был на лестнице… Я сделал единственное… я подставился под удар. Наверное, где-то в мозгу сидела твердая мысль, что если броня выдерживает пулевые и импульсные попадания, то она по умолчанию должна вытерпеть и удар мечом пусть даже со всей дури паникующего человека. Меч скользнул по шлему сбивая его на бок и всей своей мощью обрушился на мое левое плечо. Я с дикой болью и с темнеющим взором свалился на колени перед Хранителем. Наверное, он бы добил меня, если бы понял сразу, что я даже не ранен особо. Но он замер, не веря своему счастью, над поверженным богом. А зря… уж если поднял руку на божество своего мира, то уж добивай пока не убедишься… что все готово.
   Удар дулом винтовки пришелся ему в лицо. Разрывая кожу, дуло прошлось по глазу и уперлось в бровь откидывая назад его голову. Я с рычанием боли поднялся с колен и скидывая меч с плеча ударил ногой в пах. Он упал на брусчатку и гримасой боли громко застонал. Я не мог словно отсохшей левой рукой перехватить винтовку и потому следующий удар нанес прикладом в челюсть буквально всем весом вбивая твердый пластик в его лицо. Он замер весь залитый кровью и обезображенный до неузнаваемости. Кровь стекала по длинным волосам, по щекам и набиралась в углубления между камней. Я поднялся с колена, на которое снова упал. Поднял с мостовой разбившийся прибор. Ремень, перерубленный ударом меча, безвольно волочился по мостовой за мной. Я закинул прибор в шлюзовую камеру и вернулся на ступени ратуши. Вынул из аптечки в броне обезболивающее и вколол себе в онемевшее плечо, прямо под погон брони. Мгновенно полегчало. Я вздохнул спокойно и подумал, что несколько не рассчитал фанатизма хранителей, раз дошло до рукопашной стычки. Лежащий на площади признаков жизни не подавал. Зато вот сбежавшие хранители возвращались по одному. Глупой, наверное, и противной показалась мне их покорность в тот момент. Они упали передо мной на колени и молили о пощаде. Они готовы были сообщить мне все что я желал, и я, набрав воздуха спросил тихо:
   - Где девушка?
   Они за собственными причитаниями не расслышали, и я повторил вопрос:
   - Где девушка?
   Они наперебой стали рассказывать, как отправили ее под охраной в одну из северных крепостей. Я потребовал карту. Мне немедленно из ратуши принесли большую карту Ордена и указали крепость на торговом пути, в которой скрылась Катя.
   - Чей приказ послушает комендант крепости?
   Как-то они стушевались понимая к чему я клоню.
   - Мне долго ждать? - спросил я поудобнее берясь за винтовку.
   - Мой. - сразу откликнулся один из хранителей.
   - Идешь со мной.
   Оставшимся хранителям я сказал:
   - Мне стыдно, что я в вас не распознал предателей тогда… Но у меня вечность, чтобы исправить ситуацию. Вы все и он, когда выздоровеет, прибудете в Тис. - Я кивнул на поверженного хранителя - Я буду думать, что с вами делать. Не прибудете - даже думать не буду, сожгу тут все.
   Я запер хранителя в шлюзовом тамбуре, а сам прошел в рубку и поднял капсулу над поверженным городом. Его сердце - семеро хранителей не смогли защитить себя не говоря о защите своих единоверцев. Думаю я здорово подпортим им славу безусловных авторитетов.
   До крепости я долетел спустя минут семь. Посадил капсулу на дороге перед опущенным мостом и выпустил на волю хранителя, передав ему через громкоговорители, чтобы привели девушку. А сам остался ждать в рубке. Ну не с моим контуженным и скорее всего переломанным плечом бегать за молодыми девицами. Я видел, как хранитель прошел мимо отдавшей ему честь стражи и скрылся в воротах. Меньше всего я тогда думал о том, как буду себя чувствовать, передавая беглянку Адмиралу на растерзание. Я тогда желал только одного. Того чего так боялся Игорь. Просто поговорить с ней. Понять, что ее так тянет к разрушению. Что ее такую богатую ведет к столь непритязательной и давно не романтичной жизни вечной беглянки. А еще я хотел увидеть в ней то, из-за чего Алекс и ему подобные начинали сходить с ума. И я очень рассчитывал, что моя психокарта будет ей не по зубам.
   Время шло, а я все не спускал глаз с экрана. На нем в крепость и из нее выходили все, кто желал только не те, кто мне был нужен. Прошло полчаса. Я забеспокоился. Через час я уже во всю ломал голову, где они. Неужели орденцы ее отсюда еще куда-то отправили и теперь придется опять лететь, искать и затягивать это дело. Плечо, несмотря на анестезию, начинало ломить все сильнее. Я повременил минут пять, и добавил еще один укол. У меня не было ни времени ни сил на терпение боли.
   Когда еще через полтора часа так никто, ни девушка ни посланный хранитель, не вышли, я не выдержал и поднял в воздух капсулу. Снова отдраил ракетные порты и дал залп по одной из угловых башен крепостной стены. Я надеялся, что там никого не будет в это время. Две ракеты оставляя за собой белесый дым рванули к ней и башня перестала существовать. Массы камня, пыли, пламени, взлетели к небесам. Осколки разлетались на приличное расстояние, но хорошо хоть не во внутреннюю часть крепости. Поверхность воды во рве буквально закипела от падающих в нее камней и дымящегося дерева.
   Помогло. Уже через пять минут на мост выскочил мой хранитель и, толкаясь среди перепуганных людей, бегущих в крепость пробрался к вновь опустившейся капсуле. Я вышел с винтовкой в руке и спросил, где та кто мне нужна.
   Из его сбивчивого рассказа я понял, что она сбежала. Дилемма возникла не шуточная. Убить этого негодяя или нет.
   - Когда?! - спросил я
   - Пред нашим прибытием. - сказал он боясь поднять глаза.
   Я кивнул все еще не решаясь оставить его в живых. Потом сплюнул на землю и задраил люк.
   Одев «визоры» я поднялся на триста метров и оглядел окружающую местность. Я понимал, что сбежала она не до нашего прилета, а именно после и теперь надо было выяснить в какую сторону. Кстати мысль, что она может оставаться в крепости, мне в голову не пришла.
   От крепости дальше на север убегала еще одна дорога. Она вполне могла уйти по ней через те же северные ворота. Меня откровенно терзал вопрос - пешком или все-таки верхом она рванула? Мучил меня этот вопрос не долго. Через пару минут я нагнал несущихся во весь опор по дороге всадников. Пролетая над их головами и пугая лошадей я совершил посадку на дороге полностью перекрывая ее.
   Ну и конечно, я без труда узнал среди четырех всадников нашу знаменитость. Катя скинула мужскую шляпу и зло смотрела, казалось прямо мне в глаза. Спешилась. Я включил внешний звук и громкоговорители.
   Это была достойная сцена. Катя обратилась к своим спутникам:
   - Уезжайте. Нам не уйти. Я должна остаться. А вас не тронут. Уезжайте немедленно! Пусть Единый вас хранит на вашем пути!
   Они что-то неразборчивое отвечали ей, но по голосу я понимал, что они собрались, как минимум воевать с моей капсулой, если не со всей эскадрой.
   - Вы должны жить! Вы должны рассказать о том, как надо жить другим! Вы должны нести правду людям вашей планеты. Вы должны нести волю Единого всем кого обманули! Всем кто угнетен!
   То чего я и боялся. Она уже заразила кого-то на моей Ивери. Какой коктейль из их веры и своего фанатизма она создала я не знал, но меня передернуло основательно от страха.
   Они ее послушались, ведомые теперь великой для них целью и в рассыпную бросились с дороги. Даже лошадь Екатерины сбежала. А она, скинув темный мужской плащ, осталась в небесно голубом комбинезоне. Распустила, до этого связанные пучком, волосы и мотнула головой расправляя их. И замерла.
   Делать было нечего. Я медленно поднялся. Дал голосовую команду на блокировку управления. Оглядел рубку и взяв из пирамиды винтовку пошел к выходу. Когда люк открылся, и я спрыгнул на землю, поморщившись от боли в плече, она оставалась все там же. Такая же гордая и неприступная. Такая же злая на меня, вставшего на ее пути. И, наверное, где-то в глубине ее действительно красивых глаз я увидел обиду. Обида что вот все и закончилась. В этих глазах не было надежды, которая могла бы меня растрогать. Она поняла, что прихрамывающий с неестественно неподвижной рукой человек в черной десантной броне и с винтовкой в руке пришел за ней. Пришел, чтобы остановить ее жизнь. Заставить перестать биться ее сердце.
   Мне кажется, хотя Игорь меня позже и убеждал в обратном, она действительно раскаивалась в тот момент о своей глупо прожитой жизни. О глупых смертях, что всегда ее сопровождали. И тех возможностях, что она упустила. А ведь возможности были. Я такой взгляд видел неоднократно раньше, давно, из передач про осужденных. Им тогда задавали один из самых глупых вопросов. Раскаиваются ли они. Наверное, в те моменты перед длительной казнью они действительно раскаивались. Как и эта девочка передо мной. А может жалела что не все успела… Не все разрушила.