Стало темнеть — наступала ночь. Все, бывшие в лагере, тревожно смотрели на солдат, несших тело своего капитана. Никто не заметил темных фигур, которые неслышно скользили по утесам и, подойдя довольно близко к окопам, скрылись в засаде.
Генерал велел положить труп на наскоро приготовленную постель и, взяв заступ, захотел сам вырыть могилу для несчастного молодого человека.
Солдаты стали кругом, опираясь на свои ружья. Генерал снял шляпу, взял молитвенник и громко прочитал похоронную службу.
Было что-то величественное в этой простой, но торжественной церемонии, происходившей в такой пустынной местности, посреди величественной природы, перед лицом Бога. Тысячи неясных звуков носились по прерии: казалось, какие-то таинственные голоса тоже шептали молитвы за умершего.
Высокий седой старик набожно, с глубоким чувством отдавал последний долг молодому человеку, почти юноше, который всего несколько часов тому назад был полон жизни и сил. Кругом него печально стояли солдаты. Хотя им, среди окружающих их опасностей, грозила та же участь, они спокойно, безропотно полагались на волю Божию и горячо молились за умершего. И эта молитва, поднимаясь к небу вместе с жалобными стонами вечернего ветерка, пробегающего по веткам деревьев, напоминала первые века христианства, когда угнетенные, преследуемые последователи Христа вынуждены были удалиться в пустыни, чтобы быть ближе к Богу.
Генерал закрыл книгу.
Все присутствующие простились с умершим. Потом его завернули в плащ, опустили в могилу, положили рядом с ним оружие и засыпали землей.
Только небольшая насыпь указывала на то место, где лежало тело человека, самоотверженно спасшего ценою своей жизни тех, кому он был так безгранично предан.
Солдаты разошлись, поклявшись отомстить за убитого или умереть так же, как умер он.
Наступила ночь.
Генерал обошел кругом лагеря и, убедившись, что часовые стоят на своих постах, простился с Люцией и лег около входа в палатку.
Прошло еще часа три.
Вдруг какие-то тени показались около окопов и неслышно пробрались в лагерь. И прежде чем часовые успели крикнуть и поднять тревогу, они были уже убиты.
Бандиты захватили лагерь мексиканцев, и в ту же минуту начались убийства и грабеж!
ГЛАВА VII. Битва
ГЛАВА VIII. Пещера
ГЛАВА IX. Дипломатия
Генерал велел положить труп на наскоро приготовленную постель и, взяв заступ, захотел сам вырыть могилу для несчастного молодого человека.
Солдаты стали кругом, опираясь на свои ружья. Генерал снял шляпу, взял молитвенник и громко прочитал похоронную службу.
Было что-то величественное в этой простой, но торжественной церемонии, происходившей в такой пустынной местности, посреди величественной природы, перед лицом Бога. Тысячи неясных звуков носились по прерии: казалось, какие-то таинственные голоса тоже шептали молитвы за умершего.
Высокий седой старик набожно, с глубоким чувством отдавал последний долг молодому человеку, почти юноше, который всего несколько часов тому назад был полон жизни и сил. Кругом него печально стояли солдаты. Хотя им, среди окружающих их опасностей, грозила та же участь, они спокойно, безропотно полагались на волю Божию и горячо молились за умершего. И эта молитва, поднимаясь к небу вместе с жалобными стонами вечернего ветерка, пробегающего по веткам деревьев, напоминала первые века христианства, когда угнетенные, преследуемые последователи Христа вынуждены были удалиться в пустыни, чтобы быть ближе к Богу.
Генерал закрыл книгу.
Все присутствующие простились с умершим. Потом его завернули в плащ, опустили в могилу, положили рядом с ним оружие и засыпали землей.
Только небольшая насыпь указывала на то место, где лежало тело человека, самоотверженно спасшего ценою своей жизни тех, кому он был так безгранично предан.
Солдаты разошлись, поклявшись отомстить за убитого или умереть так же, как умер он.
Наступила ночь.
Генерал обошел кругом лагеря и, убедившись, что часовые стоят на своих постах, простился с Люцией и лег около входа в палатку.
Прошло еще часа три.
Вдруг какие-то тени показались около окопов и неслышно пробрались в лагерь. И прежде чем часовые успели крикнуть и поднять тревогу, они были уже убиты.
Бандиты захватили лагерь мексиканцев, и в ту же минуту начались убийства и грабеж!
ГЛАВА VII. Битва
С диким воем, потрясая оружием, ворвались бандиты в лагерь.
Завладев им, Уактено предоставил своим товарищам грабить все, что им захочется, и убивать кого угодно. Не обращая на них никакого внимания, он бросился к палатке.
У входа в нее стояло семь или восемь солдат и генерал. Он приготовился защищать свою племянницу и решился скорее умереть, чем позволить бандитам дотронуться до нее.
Увидав старика, державшего в одной руке пистолет, а в другой шпагу, Уактено остановился.
Но нерешительность его продолжалась не больше мгновения. Он подозвал к себе человек двенадцать товарищей и поднял клинок.
— Пропустите нас! — крикнул он.
— Попробуй пройти! — хладнокровно отвечал генерал. Они бросились друг на друга; бандиты и солдаты последовали их примеру.
Начался страшный, беспощадный бой. Так бьются люди, уверенные, что не дождутся ни жалости, ни сострадания от своих противников.
Каждый думал только о том, чтобы нанести смертельный удар, не делал никакой попытки защищаться и готов был с радостью умереть, лишь бы убить побольше врагов.
Даже смертельно раненые старались приподняться и вонзали кинжалы в тех, кто еще бился.
Эта жесткая схватка не могла продолжаться долго. Все солдаты были перебиты. Наконец упал и генерал. Уактено тотчас же связал его своим поясом.
У предводителя бандитов были свои причины щадить дядю донны Люции. Он даже старался защитить его во время битвы и не раз отклонял от него удары бандитов.
Благодаря этому, генерал получил только несколько самых легких ран.
Уактено хотел взять его живым и сумел это сделать.
Бандиты одержали победу, но она обошлась им очень дорого: половина их товарищей была убита.
Негр генерала Юпитер защищался так отчаянно, что с ним довольно долго не могли справиться. Схватив огромную дубину, сделанную из ствола молодого дерева, он беспощадно колотил ею тех, кто отваживался подходить слишком близко к его оружию, которым он владел с замечательным искусством.
Наконец на него накинули лассо и, полузадушенного, свалили на землю. Один из бандитов хотел покончить с ним, но предводитель не велел убивать его.
Связав генерала, Уактено радостно вскрикнул и, даже не перевязав своих ран, из которых лилась кровь, перепрыгнул через распростертое тело бессильного врага и бросился в палатку.
Она была пуста.
Люция исчезла!
Уактено остановился, как вкопанный.
Куда же девалась молодая девушка?
В этой маленькой палатке, почти без мебели, положительно негде было спрятаться.
Судя по смятой постели, видно было, что Люция спала в то время, как бандиты ворвались в лагерь.
Она исчезла, как дух, не оставив после себя никаких следов.
Каким же образом удалось ей уйти, когда лагерь был окружен сразу со всех сторон.
Уактено не понимал этого.
Такая молоденькая девушка, внезапно проснувшись от криков и выстрелов, должна была бы потеряться. А между тем она с необыкновенной смелостью и присутствием духа, по-видимому, решилась бежать. Но как же прошла она незамеченной? Ведь победители прежде всего поспешили занять все выходы.
Тщетно старался Уактено разрешить эту загадку: она была ему не по силам.
Он еще раз внимательно осмотрел палатку и отодвинул вьюки, за которыми могла бы спрятаться Люция. Ее не было нигде!
Убедившись, что молодой девушки нет здесь, и он только понапрасну теряет время, Уактено выбежал из палатки и стал бродить по лагерю, внимательно оглядываясь по сторонам. Если Люции каким-то чудом удалось убежать, ему будет не трудно найти ее. Куда денется она одна ночью, не зная дороги?
Между тем грабеж продолжался, и бандиты необыкновенно быстро справлялись с этим делом. Они, очевидно, привыкли к нему.
Наконец, захватив все, что было можно, победители проткнули кинжалами мехи с вином и стали пить. После убийства и грабежа началась оргия!
Вдруг громкий, пронзительный крик раздался недалеко от разбойников, и пули засвистели около них.
Они вскочили и схватили оружие.
В ту же минуту около лагеря появились индейцы. Как ягуары, прыгали они через вьюки, а за ними следовали охотники под предводительством Чистого Сердца, Весельчака и Черного Лося.
Бандиты очутились в критическом положении.
Уактено опомнился при виде опасности, грозившей его людям, и прекратил свои поиски. Собрав около себя бандитов, он велел захватить им двух пленников — генерала и негра — и затем отступать как можно скорее и разойтись в разные стороны, чтобы легче избежать преследования врагов.
Бандиты дали залп по осаждающим и в ту же минуту рассеялись и исчезли в темноте.
Уактено ушел последним и даже теперь, скользя между утесами, продолжал внимательно осматриваться, отыскивая следы Люции. Их не было нигде!
Страшно раздраженный своей неудачей, предводитель бандитов вынужден был уйти; но он не отказался от своего намерения и задумывал новые ужасные планы.
Как только Чистое Сердце узнал от доктора о нападении на лагерь мексиканцев, он решил тотчас же идти к ним на помощь.
Но, несмотря на то, что охотники и команчи шли очень быстро, они явились слишком поздно.
Когда бандиты обратились в бегство, Орлиная Голова и его воины бросились за ними в погоню.
Оставшись в лагере один со своими охотниками, Чистое Сердце велел прежде всего обыскать кусты и высокую траву.
Во время этого осмотра охотники нашли Фебею, молоденькую служанку Люции, и двух солдат, спрятавшихся в дупле дерева. Эти несчастные были до того перепуганы, что Черный Лось и его товарищи не в силах были успокоить и ободрить их.
Они воображали, что попали в руки бандитов, и Чистому Сердцу только с большим трудом удалось убедить их, что он и его охотники не враги, а друзья, спешившие на помощь осажденным, но, к несчастью, пришедшие слишком поздно.
Увидев, что они несколько пришли в себя, Чистое Сердце вошел вместе с ними в палатку и попросил их передать ему вкратце, как было дело.
Когда Фебея узнала, кто был предводителем охотников и поняла, что опасности нет, она успокоилась и начала рассказывать обо всем происшедшем. Через несколько минут Чистое Сердце уже знал все.
— Итак, капитан Агвилар убит? — сказал он.
— Да, убит, — отвечала Фебея, вздохнув.
— А генерал?
— Генерал долго бился и защищался, как лев. Наконец он упал.
— Он умер? — спросил глубоко взволнованный Чистое Сердце.
— Нет, нет! — поспешно отвечала Фебея. — Он только ранен. Я видела, как его унесли. Мне даже кажется, что его раны не опасны; разбойники щадили его во время схватки.
— Слава Богу! — сказал охотник и задумчиво опустил голову. — А ваша молоденькая госпожа? Где она? — прибавил он несколько нерешительно, дрожащим от волнения голосом.
— Вы спрашиваете про донну Люцию?
— Да, про нее. Как бы я был счастлив, если бы узнал, что с ней не случилось ничего дурного, что она находится в безопасности!
— Ей и не грозит никакой опасности, потому что она здесь, около вас, — проговорил нежный музыкальный голос.
И Люция, еще бледная после пережитых волнений, но спокойная, подошла к нему. Она улыбалась, глаза ее блестели.
Все присутствующие были поражены при таком неожиданном появлении молодой девушки.
— О, благодарю Тебя, Боже! — воскликнул Чистое Сердце. — Значит, мы все-таки пришли вовремя!
— Да, вовремя, — отвечала она, и глаза ее затуманились, а лицо стало грустно. — Теперь, когда судьба лишила меня человека, заменявшего мне отца, я прошу вашего покровительства, кабальеро.
— И я сделаю для вас все, что в моих силах, — горячо отвечал Чистое Сердце. — О вашем дяде не беспокойтесь. Я верну его вам, хотя бы мне пришлось заплатить за это жизнью. Вы знаете, что я предан вам — и не с нынешнего только дня.
Когда прошли первые минуты волнения, всем захотелось узнать, каким образом удалось девушке спастись от бандитов.
Рассказ Люции был очень прост.
Она легла в постель не раздеваясь, но не спала. Какая-то смутная тревога овладела ею и мешала ей заснуть. Она предчувствовала, что случится какое-нибудь несчастье.
Услышав крики бандитов, она тотчас же вскочила и поняла, что о бегстве нечего и думать.
Испуганно оглядевшись по сторонам, она заметила, что с гамака спускалось несколько брошенных на него одежд.
Тогда счастливая мысль пришла ей в голову. Должно быть, ей внушило ее само Небо.
Не дотрагиваясь до одежд и оставив их в таком же беспорядке, как они были, она проскользнула под них и забилась на дно гамака.
Бог помог ей. Предводитель бандитов искал ее всюду, но ему не пришло в голову осмотреть гамак: он думал, что там нет никого.
Когда он ушел, она продолжала лежать еще с час, испытывая невыразимые мучения.
Прибытие охотников и голос Чистого Сердца — она узнала его — ободрили ее, и она вышла из гамака.
Охотники пришли в восторг от ее рассказа и осыпали ее похвалами. Если она спаслась, то только благодаря своему мужеству и присутствию духа.
Когда Чистое Сердце осмотрел лагерь и привел его в некоторый порядок, он снова пришел к Люции.
— Скоро уже наступит утро, — сказал он. — Отдохните после этой страшной ночи и постарайтесь заснуть, а потом я отвезу вас к моей матери. Это святая женщина, и я знаю, что она полюбит вас, как дочь. А когда я буду уверен в том, что вам не грозит никакой опасности, я займусь освобождением вашего дяди.
И, не дожидаясь благодарности молодой девушки, Чистое Сердце почтительно поклонился ей и вышел из палатки.
Люция села и глубоко задумалась.
Завладев им, Уактено предоставил своим товарищам грабить все, что им захочется, и убивать кого угодно. Не обращая на них никакого внимания, он бросился к палатке.
У входа в нее стояло семь или восемь солдат и генерал. Он приготовился защищать свою племянницу и решился скорее умереть, чем позволить бандитам дотронуться до нее.
Увидав старика, державшего в одной руке пистолет, а в другой шпагу, Уактено остановился.
Но нерешительность его продолжалась не больше мгновения. Он подозвал к себе человек двенадцать товарищей и поднял клинок.
— Пропустите нас! — крикнул он.
— Попробуй пройти! — хладнокровно отвечал генерал. Они бросились друг на друга; бандиты и солдаты последовали их примеру.
Начался страшный, беспощадный бой. Так бьются люди, уверенные, что не дождутся ни жалости, ни сострадания от своих противников.
Каждый думал только о том, чтобы нанести смертельный удар, не делал никакой попытки защищаться и готов был с радостью умереть, лишь бы убить побольше врагов.
Даже смертельно раненые старались приподняться и вонзали кинжалы в тех, кто еще бился.
Эта жесткая схватка не могла продолжаться долго. Все солдаты были перебиты. Наконец упал и генерал. Уактено тотчас же связал его своим поясом.
У предводителя бандитов были свои причины щадить дядю донны Люции. Он даже старался защитить его во время битвы и не раз отклонял от него удары бандитов.
Благодаря этому, генерал получил только несколько самых легких ран.
Уактено хотел взять его живым и сумел это сделать.
Бандиты одержали победу, но она обошлась им очень дорого: половина их товарищей была убита.
Негр генерала Юпитер защищался так отчаянно, что с ним довольно долго не могли справиться. Схватив огромную дубину, сделанную из ствола молодого дерева, он беспощадно колотил ею тех, кто отваживался подходить слишком близко к его оружию, которым он владел с замечательным искусством.
Наконец на него накинули лассо и, полузадушенного, свалили на землю. Один из бандитов хотел покончить с ним, но предводитель не велел убивать его.
Связав генерала, Уактено радостно вскрикнул и, даже не перевязав своих ран, из которых лилась кровь, перепрыгнул через распростертое тело бессильного врага и бросился в палатку.
Она была пуста.
Люция исчезла!
Уактено остановился, как вкопанный.
Куда же девалась молодая девушка?
В этой маленькой палатке, почти без мебели, положительно негде было спрятаться.
Судя по смятой постели, видно было, что Люция спала в то время, как бандиты ворвались в лагерь.
Она исчезла, как дух, не оставив после себя никаких следов.
Каким же образом удалось ей уйти, когда лагерь был окружен сразу со всех сторон.
Уактено не понимал этого.
Такая молоденькая девушка, внезапно проснувшись от криков и выстрелов, должна была бы потеряться. А между тем она с необыкновенной смелостью и присутствием духа, по-видимому, решилась бежать. Но как же прошла она незамеченной? Ведь победители прежде всего поспешили занять все выходы.
Тщетно старался Уактено разрешить эту загадку: она была ему не по силам.
Он еще раз внимательно осмотрел палатку и отодвинул вьюки, за которыми могла бы спрятаться Люция. Ее не было нигде!
Убедившись, что молодой девушки нет здесь, и он только понапрасну теряет время, Уактено выбежал из палатки и стал бродить по лагерю, внимательно оглядываясь по сторонам. Если Люции каким-то чудом удалось убежать, ему будет не трудно найти ее. Куда денется она одна ночью, не зная дороги?
Между тем грабеж продолжался, и бандиты необыкновенно быстро справлялись с этим делом. Они, очевидно, привыкли к нему.
Наконец, захватив все, что было можно, победители проткнули кинжалами мехи с вином и стали пить. После убийства и грабежа началась оргия!
Вдруг громкий, пронзительный крик раздался недалеко от разбойников, и пули засвистели около них.
Они вскочили и схватили оружие.
В ту же минуту около лагеря появились индейцы. Как ягуары, прыгали они через вьюки, а за ними следовали охотники под предводительством Чистого Сердца, Весельчака и Черного Лося.
Бандиты очутились в критическом положении.
Уактено опомнился при виде опасности, грозившей его людям, и прекратил свои поиски. Собрав около себя бандитов, он велел захватить им двух пленников — генерала и негра — и затем отступать как можно скорее и разойтись в разные стороны, чтобы легче избежать преследования врагов.
Бандиты дали залп по осаждающим и в ту же минуту рассеялись и исчезли в темноте.
Уактено ушел последним и даже теперь, скользя между утесами, продолжал внимательно осматриваться, отыскивая следы Люции. Их не было нигде!
Страшно раздраженный своей неудачей, предводитель бандитов вынужден был уйти; но он не отказался от своего намерения и задумывал новые ужасные планы.
Как только Чистое Сердце узнал от доктора о нападении на лагерь мексиканцев, он решил тотчас же идти к ним на помощь.
Но, несмотря на то, что охотники и команчи шли очень быстро, они явились слишком поздно.
Когда бандиты обратились в бегство, Орлиная Голова и его воины бросились за ними в погоню.
Оставшись в лагере один со своими охотниками, Чистое Сердце велел прежде всего обыскать кусты и высокую траву.
Во время этого осмотра охотники нашли Фебею, молоденькую служанку Люции, и двух солдат, спрятавшихся в дупле дерева. Эти несчастные были до того перепуганы, что Черный Лось и его товарищи не в силах были успокоить и ободрить их.
Они воображали, что попали в руки бандитов, и Чистому Сердцу только с большим трудом удалось убедить их, что он и его охотники не враги, а друзья, спешившие на помощь осажденным, но, к несчастью, пришедшие слишком поздно.
Увидев, что они несколько пришли в себя, Чистое Сердце вошел вместе с ними в палатку и попросил их передать ему вкратце, как было дело.
Когда Фебея узнала, кто был предводителем охотников и поняла, что опасности нет, она успокоилась и начала рассказывать обо всем происшедшем. Через несколько минут Чистое Сердце уже знал все.
— Итак, капитан Агвилар убит? — сказал он.
— Да, убит, — отвечала Фебея, вздохнув.
— А генерал?
— Генерал долго бился и защищался, как лев. Наконец он упал.
— Он умер? — спросил глубоко взволнованный Чистое Сердце.
— Нет, нет! — поспешно отвечала Фебея. — Он только ранен. Я видела, как его унесли. Мне даже кажется, что его раны не опасны; разбойники щадили его во время схватки.
— Слава Богу! — сказал охотник и задумчиво опустил голову. — А ваша молоденькая госпожа? Где она? — прибавил он несколько нерешительно, дрожащим от волнения голосом.
— Вы спрашиваете про донну Люцию?
— Да, про нее. Как бы я был счастлив, если бы узнал, что с ней не случилось ничего дурного, что она находится в безопасности!
— Ей и не грозит никакой опасности, потому что она здесь, около вас, — проговорил нежный музыкальный голос.
И Люция, еще бледная после пережитых волнений, но спокойная, подошла к нему. Она улыбалась, глаза ее блестели.
Все присутствующие были поражены при таком неожиданном появлении молодой девушки.
— О, благодарю Тебя, Боже! — воскликнул Чистое Сердце. — Значит, мы все-таки пришли вовремя!
— Да, вовремя, — отвечала она, и глаза ее затуманились, а лицо стало грустно. — Теперь, когда судьба лишила меня человека, заменявшего мне отца, я прошу вашего покровительства, кабальеро.
— И я сделаю для вас все, что в моих силах, — горячо отвечал Чистое Сердце. — О вашем дяде не беспокойтесь. Я верну его вам, хотя бы мне пришлось заплатить за это жизнью. Вы знаете, что я предан вам — и не с нынешнего только дня.
Когда прошли первые минуты волнения, всем захотелось узнать, каким образом удалось девушке спастись от бандитов.
Рассказ Люции был очень прост.
Она легла в постель не раздеваясь, но не спала. Какая-то смутная тревога овладела ею и мешала ей заснуть. Она предчувствовала, что случится какое-нибудь несчастье.
Услышав крики бандитов, она тотчас же вскочила и поняла, что о бегстве нечего и думать.
Испуганно оглядевшись по сторонам, она заметила, что с гамака спускалось несколько брошенных на него одежд.
Тогда счастливая мысль пришла ей в голову. Должно быть, ей внушило ее само Небо.
Не дотрагиваясь до одежд и оставив их в таком же беспорядке, как они были, она проскользнула под них и забилась на дно гамака.
Бог помог ей. Предводитель бандитов искал ее всюду, но ему не пришло в голову осмотреть гамак: он думал, что там нет никого.
Когда он ушел, она продолжала лежать еще с час, испытывая невыразимые мучения.
Прибытие охотников и голос Чистого Сердца — она узнала его — ободрили ее, и она вышла из гамака.
Охотники пришли в восторг от ее рассказа и осыпали ее похвалами. Если она спаслась, то только благодаря своему мужеству и присутствию духа.
Когда Чистое Сердце осмотрел лагерь и привел его в некоторый порядок, он снова пришел к Люции.
— Скоро уже наступит утро, — сказал он. — Отдохните после этой страшной ночи и постарайтесь заснуть, а потом я отвезу вас к моей матери. Это святая женщина, и я знаю, что она полюбит вас, как дочь. А когда я буду уверен в том, что вам не грозит никакой опасности, я займусь освобождением вашего дяди.
И, не дожидаясь благодарности молодой девушки, Чистое Сердце почтительно поклонился ей и вышел из палатки.
Люция села и глубоко задумалась.
ГЛАВА VIII. Пещера
Прошло два дня после событий, рассказанных нами в предыдущей главе.
Теперь мы попросим читателя отправиться вместе с нами в открытую Весельчаком пещеру, которая так понравилась Чистому Сердцу, что он чаще всего жил там.
Был четвертый час пополудни.
Пещера, освещенная множеством смолистых факелов, воткнутых в расщелины скалы, имела странный, фантастический вид. Казалось, тут расположился цыганский табор или остановились на привал бандиты.
Человек сорок охотников и воинов-команчей устроились здесь, как дома. Одни из них спали, другие курили, некоторые чистили оружие или чинили одежду, а остальные сидели на корточках около костров, над которыми висели котлы с огромными кусками дичины.
У всех выходов стояло по два часовых, которые зорко смотрели по сторонам и чутко прислушивались к каждому звуку.
В особом помещении, отделенном от пещеры выступом скалы, сидели на грубых деревянных табуретках две женщины и мужчина. Они вполголоса разговаривали между собой.
Эти две женщины были Хесусита и Люция, а мужчина — Эусебио. Он курил сигаретку, внимательно слушал, но говорил мало. Изредка произносил он несколько слов, но, по большей части, ограничивался только восклицаниями, выражавшими изумление или радость.
У входа в эту совершенно отдельную комнату прохаживался взад и вперед, заложив руки назад и насвистывая что-то, Черный Лось.
Чистого Сердца, Весельчака и Орлиной Головы нигде не было видно.
Разговор между Хесуситой и Люцией, по-видимому, глубоко интересовал их обеих. Хесусита не раз обменивалась значительными взглядами со своим старым слугой, а он то и дело подносил ко рту сигаретку, не замечая, что она уже давно потухла.
— О! — сказала Хесусита, благоговейно сложив руки и подняв глаза к небу. — Во всем этом виден перст Божий! — А скажите мне, моя дорогая, — продолжала она, обращаясь к молодой девушке, — знали ли вы, зачем ваш дядя генерал поехал в прерии? Не говорил ли он или не намекал ли вам об этом?
— Никогда! — отвечала Люция.
— Как это странно! — прошептала Хесусита.
— Да, очень странно, — подтвердил Эусебио, стараясь затянуться своей потухшей сигареткой.
— Но как же проводил время ваш дядя, приехав в прерии? — спросила Хесусита. — Извините меня за эти вопросы, мое дитя. Поверьте, что я спрашиваю не из пустого любопытства. Позднее вы поймете меня и убедитесь, что только из глубокого участия к вам желаю я знать все.
— Я и теперь нимало не сомневаюсь в этом, сеньора, и не стану ничего скрывать от вас, — отвечала, нежно улыбнувшись, Люция. — Все время по приезде сюда мой дядя был очень грустен и озабочен. Он отыскивал людей, долго живших в прериях, и когда ему удавалось найти их, сидел с ними целыми часами и расспрашивал их.
— О чем же? Вы, конечно, помните?
— К стыду моему, я должна сознаться, сеньора, — отвечала, покраснев, молодая девушка, — что не обращала внимания на эти разговоры, в которых, как я полагала, не могло быть для меня ничего интересного. Жизнь моя до этой поездки была так однообразна, я видела мир только из-за стен монастыря, и когда мы поехали путешествовать, величественная природа, внезапно открывшаяся предо мною, до того поразила меня, что я не думала ни о чем другом. Я никогда не уставала любоваться этим чудным новым для меня зрелищем и удивляться могуществу Творца.
— Вы правы, мое дитя, — сказала Хесусита, целуя ее в лоб. — Однако мои вопросы, всего значения которых вы не можете понять, утомляют вас. Не хотите ли поговорить о чем-нибудь другом?
— Как вам угодно, сеньора, — отвечала Люция, тоже целуя ее. — Я очень счастлива, когда вы говорите со мной, и какой бы предмет разговора ни выбрали вы, он всегда будет интересен для меня.
— Я и сама рада поговорить с вами, мое дитя. Однако мы так разболтались, что совсем забыли о моем сыне. Он ушел с утра, и ему уже давно следовало бы вернуться.
— Господи! Только бы не случилось с ним какого несчастья! — воскликнула Люция.
— Значит, вы расположены к нему? — спросила, улыбаясь, Хесусита.
— О, сеньора! — отвечала молодая девушка, и щеки ее вспыхнули. — Как же мне не чувствовать расположения и глубокой признательности к человеку, который оказал нам столько услуг?
— Мой сын обещал освободить вашего дядю. Будьте уверены, что он исполнит свое обещание.
— Я нимало не сомневаюсь в этом, сеньора! — горячо воскликнула Люция. — У него такой благородный, великодушный характер! Как подходит к нему его прозвище «Чистое Сердце»!
Хесусита и Эусебио с улыбкой смотрели на нее. Они были счастливы похвалами молодой девушки.
Заметив, что их глаза устремлены на нее, Люция замолчала, смущенно опустила голову и покраснела еще больше.
— Вы можете продолжать, мое дитя, — задумчиво сказала Хесусита. — Мне приятно слушать ваши отзывы о моем сыне. Да, у него благородный характер! Это избранная натура, и не все понимают его. Бог послал ему испытания, но придет день, когда ему будет оказана справедливость!
— Неужели он несчастлив? — робко спросила молодая девушка.
— Разве может быть кто-нибудь вполне счастлив в этом мире? — отвечала, вздохнув, Хесусита. — У всякого есть свое горе — все мы несем свое бремя. Бог соразмеряет его по силам каждого.
В пещере послышалось какое-то движение, в нее вошло несколько человек.
— Ваш сын вернулся, сеньора, — сказал Черный Лось.
— Благодарю вас, мой друг, — отвечала Хесусита.
— Слава Богу! — радостно воскликнула молодая девушка, вскочив с места, но тотчас же снова села, смущенная тем, что невольно выказала такую горячность.
Чистое Сердце вернулся не один. С ним вместе пришли Весельчак, Орлиная Голова и несколько охотников.
Войдя в пещеру, он прежде всего отправился к матери и, поздоровавшись с ней, поцеловал ее в лоб, а потом с каким-то странным замешательством поклонился Люции.
Она тоже очень застенчиво ответила на его поклон.
— Ну что же? — весело сказал он. — Очень скучали вы здесь, мои пленницы? Время, наверное, тянулось для вас страшно долго в этой пещере. Простите меня, сеньорита, за то, что я поместил в таком жалком жилище вас, привыкшую жить в великолепных дворцах. Что делать! Я не мог предложить вам ничего лучшего.
— Около матери того, кто спас мне жизнь, кабальеро, — отвечала девушка, — я не могу думать о неудобствах помещения. Каково бы оно ни было, оно кажется мне лучше королевского дворца.
— Вы слишком добры, — пробормотал Чистое Сердце, — и приводите меня в смущение вашей снисходительностью.
— Удалось ли тебе сделать что-нибудь сегодня, мой сын? — спросила Хесусита, с целью прекратить разговор, который заметно смущал молодых людей. — Нет ли каких известий? Люция ужасно беспокоится о своем дяде. Ей так хочется поскорее увидеть его.
— Я понимаю тревогу сеньориты, — отвечал Чистое Сердце, — и надеюсь, что мне скоро удастся успокоить ее. Но сегодня мы почти ничего не сделали: невозможно было отыскать следы бандитов. Это привело меня в отчаяние. К счастью, на обратном пути, в нескольких шагах от пещеры, мы встретили доктора, который, по своему обыкновению, собирал растения. Он сказал нам, что видел какого-то подозрительного человека недалеко отсюда. Мы тотчас же отправились искать этого незнакомца, нашли его и привели сюда.
— Как видите, сеньор, — лукаво сказала Люция, — и собирание растений может принести пользу. Доктор оказал вам большую услугу.
— Совсем не желая этого, — ответил, засмеявшись, Чистое Сердце.
— Я и не говорю, что он желал, — шутливо сказала молодая девушка. — А все-таки вы обязаны своей удачей именно тому, что он собирал растения.
— В этом занятии есть, конечно, своя доля пользы. Но все хорошо в свое время. А доктор, как мы знаем, не всегда соблюдает это правило.
Несмотря на то, что эти слова напомнили присутствующим о нападении бандитов, они не могли удержаться от насмешливой улыбки при мысли о злополучном докторе.
— Нет, нет! — воскликнула Люция. — Я не хочу, чтобы смеялись над бедным доктором. С того несчастного дня он совсем изменился. Угрызения совести терзают его, и он уже достаточно наказан за свою забывчивость.
— Вы правы, сеньорита, и я впредь никогда не позволю себе смеяться над ним. А теперь позвольте мне удалиться. Мои товарищи умирают с голоду и ждут только меня, чтобы приняться за еду.
— А человек, которого вы захватили? — спросил Эусебио. — Что хотите вы делать с ним?
— Пока еще сам не знаю. После ужина я расспрошу его и решу, как поступить с ним, смотря по тому, что он будет отвечать нам.
Котлы сняли с огня, дичину нарезали ломтями, и охотники, усевшись рядом с команчами, братски разделили трапезу.
Дамам подали кушанье в их комнату. Эусебио исполнял должность дворецкого и прислуживал им так важно и серьезно, как будто они сидели в роскошной столовой дона Рамона.
Два вооруженных охотника стояли около пленника и не спускали с него глаз. Но он, по-видимому, совсем не помышляя о бегстве, с аппетитом ел поставленную перед ним дичину.
После ужина вожди отошли в сторону и некоторое время говорили вполголоса.
Потом Чистое Сердце велел привести пленника. До сих пор на него не обращали никакого внимания. Теперь же, когда он подошел к вождям, они с изумлением взглянули на него и тотчас же узнали.
— Уактено! — воскликнул Чистое Сердце.
— Он самый, господа, — иронически отвечал тот. — О чем желаете вы расспросить меня? Я готов отвечать.
Теперь мы попросим читателя отправиться вместе с нами в открытую Весельчаком пещеру, которая так понравилась Чистому Сердцу, что он чаще всего жил там.
Был четвертый час пополудни.
Пещера, освещенная множеством смолистых факелов, воткнутых в расщелины скалы, имела странный, фантастический вид. Казалось, тут расположился цыганский табор или остановились на привал бандиты.
Человек сорок охотников и воинов-команчей устроились здесь, как дома. Одни из них спали, другие курили, некоторые чистили оружие или чинили одежду, а остальные сидели на корточках около костров, над которыми висели котлы с огромными кусками дичины.
У всех выходов стояло по два часовых, которые зорко смотрели по сторонам и чутко прислушивались к каждому звуку.
В особом помещении, отделенном от пещеры выступом скалы, сидели на грубых деревянных табуретках две женщины и мужчина. Они вполголоса разговаривали между собой.
Эти две женщины были Хесусита и Люция, а мужчина — Эусебио. Он курил сигаретку, внимательно слушал, но говорил мало. Изредка произносил он несколько слов, но, по большей части, ограничивался только восклицаниями, выражавшими изумление или радость.
У входа в эту совершенно отдельную комнату прохаживался взад и вперед, заложив руки назад и насвистывая что-то, Черный Лось.
Чистого Сердца, Весельчака и Орлиной Головы нигде не было видно.
Разговор между Хесуситой и Люцией, по-видимому, глубоко интересовал их обеих. Хесусита не раз обменивалась значительными взглядами со своим старым слугой, а он то и дело подносил ко рту сигаретку, не замечая, что она уже давно потухла.
— О! — сказала Хесусита, благоговейно сложив руки и подняв глаза к небу. — Во всем этом виден перст Божий! — А скажите мне, моя дорогая, — продолжала она, обращаясь к молодой девушке, — знали ли вы, зачем ваш дядя генерал поехал в прерии? Не говорил ли он или не намекал ли вам об этом?
— Никогда! — отвечала Люция.
— Как это странно! — прошептала Хесусита.
— Да, очень странно, — подтвердил Эусебио, стараясь затянуться своей потухшей сигареткой.
— Но как же проводил время ваш дядя, приехав в прерии? — спросила Хесусита. — Извините меня за эти вопросы, мое дитя. Поверьте, что я спрашиваю не из пустого любопытства. Позднее вы поймете меня и убедитесь, что только из глубокого участия к вам желаю я знать все.
— Я и теперь нимало не сомневаюсь в этом, сеньора, и не стану ничего скрывать от вас, — отвечала, нежно улыбнувшись, Люция. — Все время по приезде сюда мой дядя был очень грустен и озабочен. Он отыскивал людей, долго живших в прериях, и когда ему удавалось найти их, сидел с ними целыми часами и расспрашивал их.
— О чем же? Вы, конечно, помните?
— К стыду моему, я должна сознаться, сеньора, — отвечала, покраснев, молодая девушка, — что не обращала внимания на эти разговоры, в которых, как я полагала, не могло быть для меня ничего интересного. Жизнь моя до этой поездки была так однообразна, я видела мир только из-за стен монастыря, и когда мы поехали путешествовать, величественная природа, внезапно открывшаяся предо мною, до того поразила меня, что я не думала ни о чем другом. Я никогда не уставала любоваться этим чудным новым для меня зрелищем и удивляться могуществу Творца.
— Вы правы, мое дитя, — сказала Хесусита, целуя ее в лоб. — Однако мои вопросы, всего значения которых вы не можете понять, утомляют вас. Не хотите ли поговорить о чем-нибудь другом?
— Как вам угодно, сеньора, — отвечала Люция, тоже целуя ее. — Я очень счастлива, когда вы говорите со мной, и какой бы предмет разговора ни выбрали вы, он всегда будет интересен для меня.
— Я и сама рада поговорить с вами, мое дитя. Однако мы так разболтались, что совсем забыли о моем сыне. Он ушел с утра, и ему уже давно следовало бы вернуться.
— Господи! Только бы не случилось с ним какого несчастья! — воскликнула Люция.
— Значит, вы расположены к нему? — спросила, улыбаясь, Хесусита.
— О, сеньора! — отвечала молодая девушка, и щеки ее вспыхнули. — Как же мне не чувствовать расположения и глубокой признательности к человеку, который оказал нам столько услуг?
— Мой сын обещал освободить вашего дядю. Будьте уверены, что он исполнит свое обещание.
— Я нимало не сомневаюсь в этом, сеньора! — горячо воскликнула Люция. — У него такой благородный, великодушный характер! Как подходит к нему его прозвище «Чистое Сердце»!
Хесусита и Эусебио с улыбкой смотрели на нее. Они были счастливы похвалами молодой девушки.
Заметив, что их глаза устремлены на нее, Люция замолчала, смущенно опустила голову и покраснела еще больше.
— Вы можете продолжать, мое дитя, — задумчиво сказала Хесусита. — Мне приятно слушать ваши отзывы о моем сыне. Да, у него благородный характер! Это избранная натура, и не все понимают его. Бог послал ему испытания, но придет день, когда ему будет оказана справедливость!
— Неужели он несчастлив? — робко спросила молодая девушка.
— Разве может быть кто-нибудь вполне счастлив в этом мире? — отвечала, вздохнув, Хесусита. — У всякого есть свое горе — все мы несем свое бремя. Бог соразмеряет его по силам каждого.
В пещере послышалось какое-то движение, в нее вошло несколько человек.
— Ваш сын вернулся, сеньора, — сказал Черный Лось.
— Благодарю вас, мой друг, — отвечала Хесусита.
— Слава Богу! — радостно воскликнула молодая девушка, вскочив с места, но тотчас же снова села, смущенная тем, что невольно выказала такую горячность.
Чистое Сердце вернулся не один. С ним вместе пришли Весельчак, Орлиная Голова и несколько охотников.
Войдя в пещеру, он прежде всего отправился к матери и, поздоровавшись с ней, поцеловал ее в лоб, а потом с каким-то странным замешательством поклонился Люции.
Она тоже очень застенчиво ответила на его поклон.
— Ну что же? — весело сказал он. — Очень скучали вы здесь, мои пленницы? Время, наверное, тянулось для вас страшно долго в этой пещере. Простите меня, сеньорита, за то, что я поместил в таком жалком жилище вас, привыкшую жить в великолепных дворцах. Что делать! Я не мог предложить вам ничего лучшего.
— Около матери того, кто спас мне жизнь, кабальеро, — отвечала девушка, — я не могу думать о неудобствах помещения. Каково бы оно ни было, оно кажется мне лучше королевского дворца.
— Вы слишком добры, — пробормотал Чистое Сердце, — и приводите меня в смущение вашей снисходительностью.
— Удалось ли тебе сделать что-нибудь сегодня, мой сын? — спросила Хесусита, с целью прекратить разговор, который заметно смущал молодых людей. — Нет ли каких известий? Люция ужасно беспокоится о своем дяде. Ей так хочется поскорее увидеть его.
— Я понимаю тревогу сеньориты, — отвечал Чистое Сердце, — и надеюсь, что мне скоро удастся успокоить ее. Но сегодня мы почти ничего не сделали: невозможно было отыскать следы бандитов. Это привело меня в отчаяние. К счастью, на обратном пути, в нескольких шагах от пещеры, мы встретили доктора, который, по своему обыкновению, собирал растения. Он сказал нам, что видел какого-то подозрительного человека недалеко отсюда. Мы тотчас же отправились искать этого незнакомца, нашли его и привели сюда.
— Как видите, сеньор, — лукаво сказала Люция, — и собирание растений может принести пользу. Доктор оказал вам большую услугу.
— Совсем не желая этого, — ответил, засмеявшись, Чистое Сердце.
— Я и не говорю, что он желал, — шутливо сказала молодая девушка. — А все-таки вы обязаны своей удачей именно тому, что он собирал растения.
— В этом занятии есть, конечно, своя доля пользы. Но все хорошо в свое время. А доктор, как мы знаем, не всегда соблюдает это правило.
Несмотря на то, что эти слова напомнили присутствующим о нападении бандитов, они не могли удержаться от насмешливой улыбки при мысли о злополучном докторе.
— Нет, нет! — воскликнула Люция. — Я не хочу, чтобы смеялись над бедным доктором. С того несчастного дня он совсем изменился. Угрызения совести терзают его, и он уже достаточно наказан за свою забывчивость.
— Вы правы, сеньорита, и я впредь никогда не позволю себе смеяться над ним. А теперь позвольте мне удалиться. Мои товарищи умирают с голоду и ждут только меня, чтобы приняться за еду.
— А человек, которого вы захватили? — спросил Эусебио. — Что хотите вы делать с ним?
— Пока еще сам не знаю. После ужина я расспрошу его и решу, как поступить с ним, смотря по тому, что он будет отвечать нам.
Котлы сняли с огня, дичину нарезали ломтями, и охотники, усевшись рядом с команчами, братски разделили трапезу.
Дамам подали кушанье в их комнату. Эусебио исполнял должность дворецкого и прислуживал им так важно и серьезно, как будто они сидели в роскошной столовой дона Рамона.
Два вооруженных охотника стояли около пленника и не спускали с него глаз. Но он, по-видимому, совсем не помышляя о бегстве, с аппетитом ел поставленную перед ним дичину.
После ужина вожди отошли в сторону и некоторое время говорили вполголоса.
Потом Чистое Сердце велел привести пленника. До сих пор на него не обращали никакого внимания. Теперь же, когда он подошел к вождям, они с изумлением взглянули на него и тотчас же узнали.
— Уактено! — воскликнул Чистое Сердце.
— Он самый, господа, — иронически отвечал тот. — О чем желаете вы расспросить меня? Я готов отвечать.
ГЛАВА IX. Дипломатия
Далеко не всякий на месте Уактено решился бы отдаться в руки врагов: для этого нужна была необыкновенная смелость. Он должен был знать, что после всего происшедшего они не задумаются жестоко отомстить ему.
Охотники были поражены его дерзостью и пришли к заключению, что он придумал какую-нибудь ловушку и только потому решился на такой важный и опасный шаг.
Они прекрасно понимали, что им не удалось бы захватить его, если бы он сам не пожелал этого. Он сумел так ловко скрыть свой след, нашел такое недоступное убежище, что до сих пор даже индейцы, несмотря на всю свою опытность, не могли найти его.
Зачем же отдался он в руки самых злейших своих врагов? Что побудило его поступить так неосторожно?
Вот какие вопросы занимали охотников, в то время как они смотрели на Уактено с тем любопытством и даже сочувствием, которое невольно возбуждает к себе и безнравственный человек, совершивший какой-нибудь смелый поступок.
— Так как вы отдались нам, — начал после небольшой паузы Чистое Сердце, — то вы, конечно, не откажетесь ответить на вопросы, которые мы сочтем нужным предложить вам?
Загадочная улыбка показалась на тонких, бледных губах бандита.
— Я не только не откажусь отвечать на них, — сказал он, — но, если позволите, сам расскажу вам все. Это объяснит многое, что теперь, вероятно, кажется вам непонятным.
Шепот удивления пробежал по рядам охотников, которые подошли ближе и внимательно слушали Уактено.
Во всем этом было что-то странное, представлявшее глубокий интерес.
— Говорите, — отвечал Чистое Сердце. — Мы слушаем вас.
Уактено поклонился и в шутливом тоне рассказал о том, как ему удалось захватить лагерь.
— Мы недурно разыграли свою игру. Не правда ли, господа? — сказал он. — Вы как знатоки этого дела не можете не согласиться со мной и, наверное, в душе одобряете меня. Но есть еще кое-что, чего вы не знаете и что я сию минуту объясню вам. Меня совсем не прельщали богатства мексиканского генерала — у меня была другая цель. Я хотел похитить донну Люцию. От самой Мексики следовал я за отрядом ее дяди и подкупил его проводника, Болтуна. Золото и драгоценности я решил предоставить моим товарищам: мне нужна была только девушка.
— Но ведь вы, насколько мне кажется, не достигли своей цели? — иронически спросил Весельчак.
— Вы полагаете? — спокойно проговорил Уактено. — Впрочем, отчасти вы правы: на этот раз мне не удалось. Но ведь не все еще кончено. Может быть, впоследствии я буду счастливее.
— И вы осмеливаетесь говорить нам о своем гнусном плане! — воскликнул Чистое Сердце. — Не забывайте, что вы теперь не в своей берлоге, с бандитами, что вас окружают полтораста лучших стрелков прерий! С вашей стороны это или большая неосторожность, или страшная дерзость!
— Ну, опасность еще не так велика. Вы знаете, что меня довольно-таки трудно испугать. Оставим же все эти угрозы и потолкуем, как люди благоразумные.
— Все мы — охотники, трапперы и индейские воины, собравшиеся в этой пещере, имеем право, для общей безопасности, применить к вам известный закон прерий. Он говорит: «око за око, зуб за зуб». Вы обвиняетесь в грабеже, убийстве и намерении похитить молодую девушку. Вы сами сознались в этом. Что можете вы сказать в свое оправдание?
— Всему свой черед, Чистое Сердце. В свое время мы займемся и этим, а теперь позвольте мне договорить то, что я начал. Не беспокойтесь — это отнимет всего несколько минут; а потом я сам вернусь к вопросу, по-видимому, так глубоко интересующему вас, и вы займете место судьи, которое самовольно захватили.
— Закон, на который я указывал, дан самим Богом, — отвечал Чистое Сердце.
— Все порядочные люди должны истреблять хищных животных, попадающихся им на пути.
— Однако это не особенно лестное сравнение, — спокойно заметил Уактено. — Но я не особенно щекотлив и не стану обижаться. Ну что же? Позволите вы мне продолжать?
— Говорите, и кончим скорее.
— Именно этого-то я и желаю. Итак, в здешнем мире каждый по-своему понимает счастье: одни — слишком широко, другие — более узко. Я, со своей стороны, всегда мечтал уехать отсюда через несколько лет, поселиться в одной из чудных мексиканских провинций и жить не роскошно, но в довольстве. Как видите, я не честолюбив. Несколько месяцев тому назад, благодаря моей смелости и ловкости, мне удалось закончить очень удачно здесь, в прериях, кое-какие довольно выгодные дела. Я получил кругленькую сумму и, по своему обыкновению, решил увеличить ее при помощи процентов, для того, чтобы впоследствии иметь возможность устроить свою жизнь именно так, как я говорил. Я отправился в Мексику, отдал капитал одному пользующемуся общим уважением французскому банкиру, и притом на самых выгодных для меня условиях.
Охотники были поражены его дерзостью и пришли к заключению, что он придумал какую-нибудь ловушку и только потому решился на такой важный и опасный шаг.
Они прекрасно понимали, что им не удалось бы захватить его, если бы он сам не пожелал этого. Он сумел так ловко скрыть свой след, нашел такое недоступное убежище, что до сих пор даже индейцы, несмотря на всю свою опытность, не могли найти его.
Зачем же отдался он в руки самых злейших своих врагов? Что побудило его поступить так неосторожно?
Вот какие вопросы занимали охотников, в то время как они смотрели на Уактено с тем любопытством и даже сочувствием, которое невольно возбуждает к себе и безнравственный человек, совершивший какой-нибудь смелый поступок.
— Так как вы отдались нам, — начал после небольшой паузы Чистое Сердце, — то вы, конечно, не откажетесь ответить на вопросы, которые мы сочтем нужным предложить вам?
Загадочная улыбка показалась на тонких, бледных губах бандита.
— Я не только не откажусь отвечать на них, — сказал он, — но, если позволите, сам расскажу вам все. Это объяснит многое, что теперь, вероятно, кажется вам непонятным.
Шепот удивления пробежал по рядам охотников, которые подошли ближе и внимательно слушали Уактено.
Во всем этом было что-то странное, представлявшее глубокий интерес.
— Говорите, — отвечал Чистое Сердце. — Мы слушаем вас.
Уактено поклонился и в шутливом тоне рассказал о том, как ему удалось захватить лагерь.
— Мы недурно разыграли свою игру. Не правда ли, господа? — сказал он. — Вы как знатоки этого дела не можете не согласиться со мной и, наверное, в душе одобряете меня. Но есть еще кое-что, чего вы не знаете и что я сию минуту объясню вам. Меня совсем не прельщали богатства мексиканского генерала — у меня была другая цель. Я хотел похитить донну Люцию. От самой Мексики следовал я за отрядом ее дяди и подкупил его проводника, Болтуна. Золото и драгоценности я решил предоставить моим товарищам: мне нужна была только девушка.
— Но ведь вы, насколько мне кажется, не достигли своей цели? — иронически спросил Весельчак.
— Вы полагаете? — спокойно проговорил Уактено. — Впрочем, отчасти вы правы: на этот раз мне не удалось. Но ведь не все еще кончено. Может быть, впоследствии я буду счастливее.
— И вы осмеливаетесь говорить нам о своем гнусном плане! — воскликнул Чистое Сердце. — Не забывайте, что вы теперь не в своей берлоге, с бандитами, что вас окружают полтораста лучших стрелков прерий! С вашей стороны это или большая неосторожность, или страшная дерзость!
— Ну, опасность еще не так велика. Вы знаете, что меня довольно-таки трудно испугать. Оставим же все эти угрозы и потолкуем, как люди благоразумные.
— Все мы — охотники, трапперы и индейские воины, собравшиеся в этой пещере, имеем право, для общей безопасности, применить к вам известный закон прерий. Он говорит: «око за око, зуб за зуб». Вы обвиняетесь в грабеже, убийстве и намерении похитить молодую девушку. Вы сами сознались в этом. Что можете вы сказать в свое оправдание?
— Всему свой черед, Чистое Сердце. В свое время мы займемся и этим, а теперь позвольте мне договорить то, что я начал. Не беспокойтесь — это отнимет всего несколько минут; а потом я сам вернусь к вопросу, по-видимому, так глубоко интересующему вас, и вы займете место судьи, которое самовольно захватили.
— Закон, на который я указывал, дан самим Богом, — отвечал Чистое Сердце.
— Все порядочные люди должны истреблять хищных животных, попадающихся им на пути.
— Однако это не особенно лестное сравнение, — спокойно заметил Уактено. — Но я не особенно щекотлив и не стану обижаться. Ну что же? Позволите вы мне продолжать?
— Говорите, и кончим скорее.
— Именно этого-то я и желаю. Итак, в здешнем мире каждый по-своему понимает счастье: одни — слишком широко, другие — более узко. Я, со своей стороны, всегда мечтал уехать отсюда через несколько лет, поселиться в одной из чудных мексиканских провинций и жить не роскошно, но в довольстве. Как видите, я не честолюбив. Несколько месяцев тому назад, благодаря моей смелости и ловкости, мне удалось закончить очень удачно здесь, в прериях, кое-какие довольно выгодные дела. Я получил кругленькую сумму и, по своему обыкновению, решил увеличить ее при помощи процентов, для того, чтобы впоследствии иметь возможность устроить свою жизнь именно так, как я говорил. Я отправился в Мексику, отдал капитал одному пользующемуся общим уважением французскому банкиру, и притом на самых выгодных для меня условиях.