Энде Михаэль Андреас Гельмут. Волшебный напиток

   – Я здесь, маэстро, – промяукал кот, свесившись вниз с акульей головы.
   – А ну слушай! Пока меня не будет, не спускать глаз с этой нахальной вороны, понял? И смотри мне, не спать! Следи, чтобы ворон не совал свой длинный клюв в дела, которые его не касаются. А лучше всего… Вот что, отведи-ка его в свою каморку, запри там и сторожи у дверей. И ни в коем случае не слушай, что бы он ни говорил, ни в какие разговоры не вступай. Вообще, смотри, чтобы он не втерся тебе в доверие. Ты отвечаешь мне за ворона.
   Бредовред бросился в коридор, ядовито-зеленый балахон развевался за его спиной.

 
   Кот и ворон остались вдвоем. Они сидели друг против друга, Мяуро смотрел на Якоба, Якоб – на Мяуро. Через некоторое время ворон спросил:
   – Ну что?
   Что – ну что? – фыркнул кот. Ворон снова начал подмигивать.
   – Так ты, что ли, ничего не кумекаешь, а, коллега?
   Мяуро был сбит с толку, но он ни за что в этом не признался бы и потому сказал:
   – Придержи-ка свой длинный клюв. Маэстро запретил мне болтать с тобой.
   – Но он же ушел, – каркнул Якоб. – Мы, коллега, можем теперь наконец поговорить откровенно.
   – Втереться в доверие задумал? Не выйдет! – сурово отрезал Мяуро. – И не надейся. Ты дерзок. Кроме того, у тебя нет стиля. Ты мне несимпатичен.
   – Я никому не симпатичен. Чего уж там, я к этому давно привык. Но все-таки мы должны помогать друг другу. Ты – мне, я – тебе. Ведь такое у нас с тобой задание.
   – Все, больше ни слова! – Котишка заурчал и постарался принять как можно более грозный вид. – Живо, идем в мою каморку. Прыгай вниз. И не вздумай предпринять попытку к бегству. Марш!
   Якоб Карр лишь покачал головой и спросил:
   – Ты и правда дурак или только притворяешься?
   Мяуро не знал, как быть и что сказать в ответ. С той минуты, как они с Якобом остались наедине, ворон вдруг стал казаться ему очень-очень большой птицей, а уж клюв – теперь-тоМяуро разглядел, какой острый и страшный у ворона клюв. Кот выгнул спину, усы у него встопорщились. У горемыки Якоба сердце отчаянно застучало от страха, он понял, что дело его плохо. Он послушно слетел на пол с акульей головы. Котишка, не ожидавший такого эффекта от своих слов, тоже спрыгнул вниз.
   – Ты не тронь, не тронь меня – и тебя не трону я, – сказал Якоб и нахохлился. Мяуро почувствовал себя хозяином положения.
   – Марш вперед, чужак! – скомандовал он.
   – Ох, пропала моя головушка, – печально прокаркал ворон. – Лучше бы сидеть мне в родимом гнезде с моей Кларой…
   – Кто такая Клара?
   – Ах, всего лишь моя бедная жена, – ответил Якоб и зашагал вперед, неуверенно переступая тонкими ножками. Кот пошел следом.
   Они вошли в длинный темный коридор, где на стеллажах стояли стеклянные банки. И тут Мяуро, который успел кое о чем поразмыслить, спросил:
   – А с какой стати ты называешь меня коллегой?
   – Ох ты пресвятая веревка повешенного! Да потому что мы и есть коллеги. Или во всяком случае, раньше были коллегами.
   – Кот и птица не могут быть коллегами ни при каких условиях, – надменно возразил Мяуро. – Смотри, не возомни о себе слишком много, ворон. Кошки и птицы – враги по своей природе.
   – Правильно, – согласился Якоб. – Я хочу сказать, правильно, что по природе враги. По природе, когда все в порядке в этой самой природе. А если не все в порядке в природе, то враги по природе, бывает, становятся коллегами.
   – Стой! Я ничего не понимаю. Вырази свою мысль яснее.
   Якоб остановился и обернулся к коту.
   – Ведь ты тоже выполняешь секретное задание. Ты следишь за своим маэстрой. Так или нет?
   – Что? Как? – Мяуро вконец растерялся. – А ты что, тоже тайный агент? Но зачем же Высокий Совет зверей прислал сюда еще одного агента?
   – Совет не сюда меня направил, – объяснил Якоб. – Вернее, сюда – не меня. Ох, от твоей тупости у меня просто ум за разум зашел! Ну, слушай. Я лазутчик в доме мадам ведьмы, такой же, как ты в доме твоего мосье колдуна. Дошло, наконец?
   От изумления Мяуро так и сел.
   – Ты правду говоришь?
   – Это такая же правда, как то, что я птица несчастья, – со вздохом подтвердил Якоб. – Ты не будешь возражать, если я сейчас немного почищу перышки? А то – все зудит, прямо сил нету.
   – О, конечно, пожалуйста! – Мяуро милостиво махнул лапой. – Мы ведь коллеги. – Он изящно уложил хвост вокруг передних лап и принялся наблюдать, как Якоб с наслаждением скребет и чешет когтями голову.

 
   Кот вдруг почувствовал удивительную симпатию к этому старому ворону.
   – Почему же ты сразу как-нибудь не намекнул, кто ты такой? – спросил он.
   – А я намекал, – ответил Якоб. – Я же все время тебе подмигивал.
   – Ах вот оно что! – воскликнул Мяуро. – Но ты мог бы и просто сказать. Что тут такого?
   Теперь настала очередь Якоба удивляться.
   – Сказать? Просто сказать? Чтобы твой хозяин услышал? Ну, котик, ты и впрямь светлая голова!
   – Маэстро и так все знает.
   Что?! – Ворон даже подскочил. – Он докопался до правды?
   – Нет. Эту великую тайну открыл ему я. Ворон разинул клюв.
   – Ох, нет… Не может такого быть, – прохрипел он наконец. – Сбил ты меня, влет сбил… Повтори, что ты сказал!
   – Я не мог поступить иначе, – с важным видом начал объяснять Мяуро. – Было бы не по-рыцарски обманывать маэстро и дальше. Я долгое время за ним наблюдал и в конце концов пришел к выводу, что маэстро – благороднейшая личность, истинный гений, а значит, он достоин нашего доверия. Нельзя не признать, что сегодня он ведет себя довольно странно – что правда, то правда. Но со мной он всегда обращался как с принцем. А это говорит о том, что он добрый человек и благодетель животных.
   Якоб в изумлении уставился на Мяуро.
   – Нет, просто ушам своим не верю! Не может быть кот таким простофилей – разве что два или три кота суммарно. Но чтобы у одного-единственного кота было столько глупости… Да ведь ты, мой птенчик, все изгадил. Теперь всему крышка, план зверей, считай провалился, да еще с каким треском. Я давно это предчувствовал, с самого начала предчувствовал – быть беде!
   – Но ты же совсем не знаешь моего маэстро, – обиделся кот. – Обычно он совсем не такой, как сегодня.
   – Может, с тобой он и добренький. Да он же подмазал тебя! Ну, точно – жирком подмазал. Вон какой ты жирный!
   – Как ты смеешь думать обо мне так плохо! – разъярившись не на шутку, прошипел кот. – Да что ты вообще смыслишь! Что ты знаешь о маэстро!
   – А у тебя гляделки-то есть? Или нету? – закаркал Якоб. – Ты хоть вокруг поглядел бы! Что это там такое, а? Скажи, скажи, что это? – Ворон взмахнул крылом, показывая на полки с длинными рядами стеклянных банок.
   – Как – что? Это лазарет, – ответил Мяуро. – Так мне сам маэстро сказал. Он старается помочь несчастным гномам и эльфам. Ах, да что ты в этих вещах понимаешь!
   Что я понимаю? – Якоб Карр все больше выходил из себя. – Сказать тебе, что это такое? Тюряга! Камера пыток! Вот что это такое. Твой добрый маэстро на самом деле страшный злодей, такой злодей, каких на свете мало сыщется. Вот так-то, эх ты, олух… Ха-ха! Гений, благодетель! Ох, горе-горькое… Знаешь, что твой маэстро умеет делать? Атмосферу отравлять – вот что он умеет! Загрязнять воду в реках, напускать болезни на людей и животных, губить леса и поля. В этих делах твой маэстро непревзойденный искусник, а больше он ничего не умеет.
   Мяуро чуть не задохнулся от возмущения.
   – Ты… Ты… Возьми свои слова обратно! Немедленно! Клеветник! Не то… Не то я… – шерсть у кота встала дыбом, он сделался чуть не вдвое больше обычного. – Я не потерплю, чтобы ты тут оскорблял великого человека! Извинись, не то я научу тебя вежливости, ты, висельник!
   Но Якоба уже понесло, он не мог остановиться:
   – А ну, подойди, подойди! Только тронь! Ты раскормленный маменькин сынок, слюнтяй, зажравшийся лоботряс! Да ты же ни на что не годен – только и можешь клубочками играть да дрыхнуть на диване! Ты, лизоблюд, а ну катись давай, не то я живо тебеперо вставлю да и пущу лететь прямиком домой, к твоей семейке, к твоим смазливым кискам с бантами на шее!
   В глазах у Мяуро вспыхнули яркие огоньки. Я отпрыск древнего неаполитанского рода! Мои предки-рыцари жили еще во времена царя Котиллы! Я не потерплю, чтобы кто-то оскорблял моих родичей! И кто же?! Какой-то беглый каторжник, какое-то воронье отродье!
   – Ха! Ха! Видать, предки-то умны были, да со временем порастрясли мозги, профукали на всякую ерунду, тебе ничегошеньки не осталось.
   Мяуро выпустил когти.
   – Да знаешь ли ты вообще, с кем разговариваешь, ты, метелка из перьев! Знай же: ты видишь перед собой великого артиста. Я знаменитый лирический тенор, я покорял самые непреклонные сердца своим пением. Пока не потерял голос…
   Старый ворон издевательски расхохотался.
   – Как же, как же, поверил! Жди! Это ты-то холерический (Холерический (от слова холерик), быстрый, темпераментный) певец? С твоей-то жирной тушей и с заплывшими жиром мозгами? Смотри, не лопни! Ишь как надулся важно, ни дать ни взять ершик для бутылок!
   – Невежда, профан, – с величайшим презрением прошипел кот. – Ты даже не знаешь, что такое лирический певец. А выражениясвои ты, жалкий бродяга, почерпнул, не иначе, в сточной канаве.
   – Вот уж на это мне наплевать. Как привык, так и выражаюсь. Не твоего это кошачьего ума дело, нечего мне клюв затыкать. У меня-то есть клюв, да какой острый, а у тебя – блохи одни, ты, блошивый кошачий принц…
   И вдруг, сами не поняв, как это случилось и кто первым начал, кот и ворон сцепились и мигом сделались одним клубком из перьев и шерсти, который покатился по полу. Дрались они так, что только клочья летели. Кот царапался и кусался, ворон клевал и щипал его клювом. Но поскольку силы у них были приблизительно равные, одержать победу не мог ни один, ни другой. То ворон пускался наутек, а кот мчался вдогонку, то, наоборот, кот удирал, а ворон гнался следом. И сами не заметили, как они снова очутились в лаборатории. Тут Якоб ухватил Мяуро за хвост и больно его прищемил, но и кот отчаянно драл ворона когтями, и наконец взял его в такой клинч (Клинч – запрещенный захват в боксе.), что у Якоба дух сперло.
   – Сдавайся! – проурчал кот. – Не то убью!
   – Нет, ты сдавайся, – просипел Якоб. – Не то оторву тебе хвост.
   И тут оба они разом выпустили друг друга и едва дыша плюхнулись на пол. Котишка со слезами на глазах попытался распрямить свой хвост – тот согнулся крючком и выглядел теперь совсем не стильно. Ворон печально взирал на перья, которые валялись вокруг на полу, и думал, как худо ему придется без них.
   Но, как часто бывает, после отчаянной драки противники почувствовали дружелюбие и готовность пойти на мировую. Якоб подумал, что не стоило так уж сильно грубить маленькому толстячку-коту. А Мяуро подумал, что был, пожалуй, несправедлив к бедному ворону-горемыке.
   – Извини меня, пожалуйста, – промяукал он.
   – И ты прости, – прокаркал Якоб. Спустя несколько минут Мяуро заговорил дрожащим голосом:
   – Знаешь, у меня просто в голове не укладывается то, что ты сказал про маэстро. Неужели он мог так хорошо обращаться с великим артистом из кошачьего племени и в то же время быть таким подлым негодяем? Ведь так не бывает.
   – Бывает, к несчастью. – Якоб грустно кивнул. – Бывает, бывает. Он, видишь ли, вовсе не обращался с тобой хорошо. Он только приручал тебя. Он тебя одурачил. Моя начальница, мадам Тирания, тоже пробовала меня приручить. Но я не поддался. Я только притворился, будто стал ручным. И она ничего не заметила. Выходит, это я ее одурачил, – ворон ехидно засмеялся. – И благодаря этому я многое разведал о мадаме, а заодно и о твоем распрекрасном маэстре. Кстати, где это он так долго пропадает?
   Кот и ворон прислушались, но в доме было тихо. Лишь завывала вьюга, да ветер свистел за окнами.

 
   Чтобы попасть в свои подвалы, надежно защищенные от любого колдовства, Вельзевул Бредовред должен был пройти через самый настоящий лабиринт подземных ходов. Каждый ход был с помощью магии заперт на множество замков, каждая дверь отпиралась и запиралась путем длительных и сложных манипуляций. На все это требовалось огромное время.
   Якоб придвинулся поближе к Мяуро и зашептал с заговорщицким видом:
   – Вот что, послушай-ка меня, котик. Моя мадама – она не только тетка твоего маэстры. Она платит ему деньги. Он продает ей все, чего она ни попросит, и мадама проворачивает колоссальные сделки со всей этой отравой, которую варит для нее твой маэстро. Мадама, она – бизнес-ведьма, понимаешь?
   – Нет. Что еще за бизнес-ведьма? – удивился Мяуро.
   – Я и сам точно не знаю, – признался Якоб. – Но она творит колдовские дела при помощи денег. Как-то она так устраивает, что деньги у нее сами собой множатся. В общем, оба они страшные, каждый по-своему. А уж если бизнес-ведьма и хим-колдун объединятся – тут кричи караул. Тут уж мрак настанет во всей Вселенной.
   Мяуро вдруг почувствовал, что ужасно устал. Всего происшедшего оказалось для него слишком много, ему захотелось поскорее очутиться в уютной бархатной постельке.
   – Раз ты все так хорошо знаешь, то почему же ты не пошел в наш Высокий Совет и не рассказал там про все это? Давным-давно мог бы это сделать, – промяукал он довольно плаксиво.
   – Я рассчитывал на тебя, – хмуро ответил Якоб. – Дело в том, что… Понимаешь, до сих пор у меня нет никаких доказательств, что эта парочка заодно. У людей – уж можешь мне поверить – деньги решают все. Особенно у таких людей, как твой маэстра и моя мадама. Ради денег они на все пойдут, а если есть деньги, значит, можно сотворить все, что угодно. Деньги – это их колдовское средство, вот что такое для них деньги. И поэтому мы, звери, до сих пор ничего не выведали. Ведь у нас-то ничего похожего на деньги просто не существует. Мне было известно, что в доме Вельзевула Бредовреда обитает один из наших агентов. Но я не знал, кто этот агент. Ну, подумал я, вместе с коллегой мы непременно раздобудем доказательства. Тем более сегодня вечером.
   – А что будет сегодня вечером? – спросил кот.
   И вдруг ворон закаркал – громкое и зловещее хриплое карканье раскатилось по всем закоулкам виллы. У котишки поджилки затряслись.
   – Извиняюсь! – Якоб снова заговорил обычным голосом. – С нами, воронами, такое случается. Когда где-нибудь заваривается каша. Мы, понимаешь ли, заранее чувствуем всякие скверные вещи. Я еще не знаю, что затевает эта парочка, но готов поспорить на мои последние перышки, что затевают они жуткое людство.
   – Жуткое – что?
   – Ну, свинство ведь не скажешь. Свиньи – кому они что плохое сделали? Так вот. Теперь ты понимаешь, почему я примчался сюда темной ночью в буран и вьюгу. Моя мадама не знает, что я здесь. Я, понимаешь, рассчитывал на тебя. Но ты, оказывается, выболтал тайну своему маэстре. Значит, всему крышка. Ох, в самом деле, лучше бы сидел я дома в теплом гнездышке с моей Амалией…
   – Кажется, ты говорил, что твою жену зовут Кларой?
   – Это другая, – недовольно каркнул Якоб. – И вообще, дело не в том, как зовут мою жену. Дело в том, что ты провалил дело.
   Мяуро сконфуженно уставился на Якоба.
   – Мне кажется, ты все видишь в черном свете. Ты пессимист.
   – Правильно! – бесстрастно подтвердил Якоб. – И поэтому я почти всегда оказываюсь прав. Хочешь, поспорим, что я и в этот раз буду прав?
   Котишка состроил упрямую физиономию.
   – Идет. На что спорим?
   – Если окажется, что ты прав, я проглочу ржавый гвоздь. Моя правда – значит, ты его съешь. Согласен?
   Мяуро, с трудом сохраняя невозмутимый вид, согласился, однако голос его при этом предательски дрогнул:
   – Отлично. Договорились.

 
   Якоб Карр кивнул. Затем он стал внимательно осматривать лабораторию. Мяуро семенил следом.
   – Ты что же, ищешь ржавый гвоздь? ехидно поинтересовался он.
   – Нет. Ищу, где бы нам получше спрятаться.
   – Зачем нам прятаться?
   – Затем! Надо подслушать, о чем будут говорить мадама и мосье.
   Котишка остановился и возмущенно воскликнул:
   – Нет! Такими вещами я не занимаюсь! Это – не мой стиль.
   – Чего-чего?
   – Я хочу сказать, подслушивать – это не по-рыцарски. Я на такое не пойду. Я не подонок!
   – А я подонок, – спокойно сказал ворон.
   – Да ведь нельзя подслушивать! Это некрасиво, – попытался объяснить Мяуро.
   – Тогда что ты предлагаешь?
   – Я? – Мяуро на минуту задумался. – Я просто спросил бы маэстро. Напрямик. Честно и откровенно.
   Ворон насмешливо поглядел на кота и каркнул:
   – Караул – эк загнул! Честно и откровенно! Я тебе честно и откровенно скажу: честно и откровенно с ними говорить – это просто дурость.
   Кот и ворон добрались до темного закоулка лаборатории, где стоял большой железный бак с поднятой крышкой. На баке была надпись: «Спецмусор».
   Кот и ворон уставились на эту надпись. Ты умеешь читать? – спросил Якоб.
   – А ты, что ли, не умеешь? – презрительно фыркнул Мяуро.
   – Я никогда не учился читать, – сказал ворон. – Что тут написано?
   Мяуро не отказал себе в удовольствии покрасоваться перед вороном:
   – Здесь написано следующее: «Пищевые отходы». Или… Ах, нет, тут написано: «Горючее». Хотя, как же так? Ведь первая буква, кажется, «я»…
   В эту минуту в шуме ветра за стенами виллы вдруг послышался какой-то новый звук, больше всего он был похож на отдаленный вой сирены. Звук быстро приближался.
   – Мадама! – ахнул Якоб. – Она всегда прилетает с адским шумом. Она думает, много шуму подобает ее высокому положению. Скорей прыгай в бак. Ну, живо!
   Якоб взлетел на край бака. Мяуро не решался прыгнуть за ним.
   И тут где-то в камине раздался голос:
   – Тра-ля! Тра-ля! А вот и я! Кто это – «я»? – Гостья твоя!
   И мощный порыв ветра ворвался через дымовую трубу камина. Зеленые языки пламени прибило книзу, в залу лаборатории поползли густые клубы дыма.
   – Ух! Это мадама! Скорей, котик, прыгай скорей! Чего ты ждешь?
   Голос в камине раздавался все громче. Похоже было, что кто-то вопит, приставив к губам длинную трубу:
   – Торговля! Сделки! Злой силы проделки! Деньги вперед – Даешь доход!
   И вдруг в камине послышалось кряхтенье, а потом голос пробормотал:
   – Минуточку… По-моему, я… По-моему, я застряла. А? Что? Ну-ка! Ага, все в порядке, пролезла.
   Ворон подскочил на краю бака и закаркал: – Да скорей же, прыгай! Ну, живо, прыгай!
   Котишка вспрыгнул на верх бака. Ворон подтолкнул его клювом к отверстию, потом и сам слетел в бак. В последнюю секунду они вместе захлопнули тяжелую крышку.
   Пронзительный голос в камине теперь был совсем близко:
   – Продадим весь белый свет За большой мешок монет. Все-все продадим, Всех-всех разорим! А как сбудем наш товар, То получим мы навар, Да еще проценты…
   И тут из дымохода в камин посыпался настоящий дождь золотых монет. Деньги падали со звоном, котел, в котором варился эликсир номер 92, опрокинулся, варево зашипело на раскаленных углях. (Так что «Супербальзам бодрости» не скоро поступит в продажу). А прямо посреди языков пламени приземлилась Тирания Кровосос. Она пропищала тонким голоском:
   – Где аплодисменты?

 
   Как мы обычно представляем себе ведьму? Тощая и морщинистая древняя старуха с большущим горбом, с бородавками и щетиной на подбородке, с одним-единственным длинным клыком в беззубом рту. Но в наши дни ведьмы, как правило, выглядят совсем по-другому. Во всяком случае, Тирания Кровососс виду была полной противоположностью традиционной ведьмы. Она была маленького роста, особенно по сравнению с ее долговязым племянником Бредовредом, но зато отличалась невиданной толщиной. Что в высоту, что в ширину ведьма была одинакова.
   Наряд ее состоял из шикарного платья цвета серы с черными поперечными полосами разной ширины, и потому ведьма походила на гигантскую осу. (Цвет серы вообще был ее любимый цвет.)
   С головы до пят Тирания Кровосос была увешана украшениями, и все зубы у нее были золотые с блестящими бриллиантовыми пломбами. На каждом пальце, толстом как сосиска, сверкали кольца и перстни. А длиннющие ногти Тирании были выкрашены золотым лаком. На голове у ведьмы была огромная, величиной с автомобильное колесо, шляпа, а по краям полей были подвешены золотые монеты, которые звенели при каждом движении.
   Тирания вылезла из камина и важно расправила плечи. В эту минуту она больше всего была похожа на торшер, причем такой, который стоит очень-очень дорого.
   В отличие от ведьм прошлого Тирания не боялась огня, он не причинял ей ни малейшего вреда. Она сердито сбила ладонью язычки пламени, которые прыгали по ее нарядному платью.
   Бульдожья физиономия бизнес-ведьмы с толстыми складками возле носа и обвислыми щеками была так ярко размалевана, что, глядя на нее, всякий невольно вспоминал витрины парфюмерных магазинов. Вместо дамской сумочки в руке у Тирании был небольшой несгораемый сейфик с секретным замком.
   – Привет, привет, привет! – пропищала ведьма, причем постаралась пищать самым сладким голоском. А сама тем временем быстро огляделась вокруг. – Здесь что, никого нет? Э-эй! Малыш! Где ты, маленький мой?
   Ответа не последовало.
   Бизнес-ведьма терпеть не могла, чтобы пренебрегали ее особой. И обожала эффектно появляться, когда ее не ждали. То, что Бредовреда почему-то вдруг не оказалось в лаборатории, привело ведьму в ярость. Но не теряя времени даром, она принялась шарить в бумагах на письменном столе племянника. Долго шарить ей не пришлось – послышались шаги. Это Вельзевул вернулся наконец из подземелья. Ведьма поспешила навстречу племяннику с распростертыми объятиями.
   – Вельзевульчик! – засюсюкала она. – Мой дорогой племянничек! Ну-ка, дай на тебя посмотреть. Да ты ли это? Может, это не ты?
   – Я тетя, я, – колдун скривился, силясь изобразить радостную улыбку. Тирания попыталась его обнять, но ничего не получилось – такая она была толстая.
   – Конечно, это ты, мой дорогостоящий племянничек, – проверещала она. – Я сразу поняла, что это ты. Да и кем еще ты можешь быть, как не самим собой? Верно я говорю?
   Ведьма захихикала и затряслась от смеха, так что зазвенели золотые монеты на ее шляпе.
   Бредовред уклонился от теткиных объятий и буркнул:
   – Я тоже сразу понял, что это ты, тетя. Тирания привстала на цыпочки и ущипнула племянника за щеку.
   – Надеюсь, ты удивлен приятно. Или, может быть, ты ожидал визита какой-нибудь хорошенькой маленькой ведьмочки?
   – Ну что ты, тетя Тираша, – хмуро возразил Бредовред. Ты же меня знаешь. Да и времени нет на такую ерунду. Работы много.
   – Как же мне тебя не знать, мое золотко, – хитро улыбаясь, ответила Тирания. – Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой. Верно я говорю? Я как-никак тебя вырастила, и образование ты получил на мои денежки. И, как я вижу, живешь ты нынче неплохо. А все за мой счет.
   Похоже, Бредовреду не слишком нравилось, когда ему напоминали о таких вещах. Он помрачнел еще больше и заметил:
   – И тебе за мой счет тоже неплохо живется, тетушка. Достаточно только посмотреть на тебя, чтобы это понять.
   Тирания выпустила племянника из объятий, отошла на шаг и угрожающим тоном спросила:
   – Что ты хочешь сказать?
   – О, ничего, ничего, – увильнул Бредовред. – Только то, что за последние полвека, с тех самых пор, как мы виделись в последний раз, ты ничуть не изменилась.
   – А вот ты ужасно изменился и постарел. Бедный мальчуган!
   – Ах, вот как! Что ж, должен сказать тебе, тетя, что ты ужасно растолстела. Бедная старушка!
   Секунду-другую они злобно смотрели друг на друга, потом Бредовред сказал примирительно:
   – Как бы там ни было, хорошо, что мы оба остались в точности такими же, как прежде.
   – Верно на все сто процентов, – кивнула Тирания. – И взаимопонимание у нас с тобой стопроцентное, как в старые времена.

 
   Кот и ворон сидели в мусорном баке. Им было так тесно, что каждый слышал, как у другого бьется сердце. Они едва осмеливались вздохнуть. Колдун и ведьма еще некоторое время вели разговор в привычном для них дурашливом тоне. Было совершенно ясно, что и он, и она подстерегают друг друга и относятся друг к другу с недоверием. Но в конце концов, запас пустых слов и фраз у них иссяк.
   Они уселись друг против друга и принялись наблюдать один за другим, как игроки перед началом партии в покер. В воздухе повисло ледяное молчание. Там, где сталкивались в воздухе взгляды колдуна и ведьмы, образовалась толстенная ледяная сосулька, спустя минуту она упала на пол и разбилась со звоном.
   По лицу Бредовреда ничего нельзя было понять.
   – Я так и думал, что ты пришла не просто ради того, чтобы выпить со мной новогоднего пунша.
   Ведьма резко выпрямилась.
   – С какой стати тебе вдруг явилась такая мысль? Как это ты до такого додумался?
   – Да потому что сперва прилетел твой ворон – как его? Якоб Карр, что ли?
   – Он был здесь?
   – Да. Ты же сама его прислала.
   – Я его не присылала, – сердито возразила Тирания. – Я хотела преподнести тебе сюрприз, нагрянуть неожиданно.
   Бредовред улыбнулся – не сказать, чтобы улыбка была радостная.
   – Не стоит относиться к пустякам так серьезно, дорогая тетя Тираша. Зато узнав, что ты придешь, я смог должным образом приготовиться к твоему визиту.
   – Этот ворон слишком много себе позволяет! Распустился!
   Знаешь, мне тоже так кажется. Невероятно дерзок и нахален. Ведьма кивнула.
   – Он живет у меня уже около года, и с самого начала выяснилось, что характер у него настырный.
   Колдун и ведьма немного помолчали, не спуская глаз друг с друга. Затем Бредовред спросил: