Энтони Пирс. Цвета Ее Тайны

   – В жизни не слышала о крылатых фавнах? – заметила Гвенни. – По-моему в настоящем Ксанфе их нет, откуда же они взялись здесь?
   – Может быть, обычным фавнам и нимфам снится, будто они летают? – предположила Дженни.
   – Они ведь все равно живут одним днем и не помнят, что было раньше, ни во сне, ни наяву, – сказал Че.
   – Все равно, попробуем у них спросить, – промолвила Дженни и направилась к парочке, лежавшей среди цветов на краю полянки. Однако, сделав несколько шагов, резко остановилась.
   – Ничего себе!
   – Что такое? – спросила Гвенни.
   – Взрослая Тайна. Та самая, которую мы недавно…
   – Ты хочешь сказать, что они вызывают аиста.
   – Думаю, да.
   – Так вот чем они занимаются, когда фавны ловят нимф, – сказал Че.
   – Неудобно их прерывать, – смущенно пробормотала Дженни. – Как думаете, они скоро закончат?
   – Судя по виду, им это занятие нравится, – с удивлением отметила Гвенни.
   – Наверное, так и есть, иначе никто бы этим не занимался, – рассудительно, но с оттенком сомнения произнес Че. – Но на мой взгляд, драться на подушках куда как веселее.
   – Или брызгаться содовой шипучкой, – поддержала его Дженни.
   Гвенни покачала головой.
   – Должно быть, это ужасно: стать взрослым, потерять интерес к веселым забавам и начать заниматься всякими тоскливыми глупостями.
   Остальным оставалось лишь молча согласиться.
   Тем временем фавн с нимфой закончили свое дело и подняли головы.
   – Ой! Чужаки! – взвизгнула нимфа.
   – Бежим! – крикнул фавн.
   – Постойте! – воскликнула Дженни. – Задержитесь на минуточку, у нас к вам один вопрос.
   Поразмыслив, парочка согласилась.
   – Но только на минуточку, – важно заявила нимфа. – Уделить вам две мы никак не можем, у нас важное дело.
   – Почему здесь, в тыкве, нимфы и фавны с крыльями, а в Ксанфе нет? – скроговоркой, чтобы уложиться в минуту, выпалила Дженни.
   Глаза фавна округлились.
   – Мы не помним, – сказал он. В это время нимфа расправила крылья и поднялась над поляной. Фавн подпрыгнул в воздух и погнался за ней. У кромки деревьев он настиг ее, она взвизгнула, и они повалились в траву.
   – Вообще-то нечего мне было лезть к ним с таким дурацким вопросом, – сказала Дженни. – Раз они не помнят прошлого, откуда им знать такие вещи.
   Спутники пересекли поляну и наткнулись на ту же парочку, увлеченно занимавшуюся тем же делом.
   – Но ведь они только что… – ахнула Дженни.
   – Должно быть, забыли, – откликнулась Гвенни со смущенным смешком.
   Потом они приметили впереди знакомый блеск и направились к очередному линзовому кусту. За ним обнаружилась глухая стена, но при первом же прикосновении выяснилось, что это иллюзия. Пройдя сквозь нее, спутники оказались под мрачным ночным небом. Почти полная луна висела подозрительно низко, освещая вырисовывавшиеся впереди темные надгробия.
   – Страх-то какой, – поежилась Дженни. – Давайте прибавим шагу и выберемся отсюда поскорее.
   Чуть ли не бегом они припустили по пролегавшей через кладбище тропе, но тут песок под их ногами противно заскрипел, и могильные холмики зашевелились, Гвенни взвизгнула громче любой нимфы.
   Прямо перед ними из-под земли высунулась и принялась шарить вокруг костлявая рука. Шарила она так, словно искала, за что бы ухватиться – например, за лодыжку. Кот зашипел на нее и попятился.
   Рука преграждала путь, и перво-наперво все подумали о возможности повернуть назад. Но отказались от этого по двум причинам.
   – Во-первых, – сказал Че, – указатели позади нас уже исчезли, и мы можем потеряться.
   – Во-вторых, – промолвила Дженни, – кости вылазят из-под земли и сзади.
   – В-третьих… – начала было Гвенни, – мы…
   – Никаких «в-третьих», – оборвал ее Че. – У нас только две причины.
   – Да? Ну тогда мне остается одно.
   – Что?
   Она взвизгнула еще громче, чем раньше.
   – Да, – прочувствованно промолвил Че. – Лучше не скажешь.
   Они сбились в кучку, в то время как из земли выкапывались костяные остовы.
   – Ходячие скелеты! – воскликнул Че. – Родичи Косто и Скриппи Скелли.
   – А кто они такие, эти Косто да Скелли?
   – Приятная парочка, переселенцы из тыквы, – пояснил Че. – Косто потерялся, и был выведен наружу огром Эхсом, а Скелли изгнали в наказание за то, что она испортила кошмарный сон. Потом они стали жить вместе и теперь, возможно, уже вызвали аиста.., или не знаю, что да как они делают. Может быть, просто собирают младенческий скелетик из маленьких косточек. Ходячие скелеты часто являются в снах и пугают людей, но вовсе не со зла: просто у них такая работа. Кому доводилось свести с ними знакомство, считают, что они народ славный и вполне дружелюбный.
   – М-м-ожет и н-нам по-пррр-оббб-овать, – стуча зубами, пробормотала Гвенни и тут же повернулась к ближнему скелету.
   – П-привет. Т-ты д-д-ружелюбный?
   – Ну… – скелет пожал костяными плечами, – я как-то над этим и не задумывался. Мне ни разу не доводилось подружиться с чудовищем.
   – Ой! А где чудовище? – воскликнула Гвенни, озираясь по сторонам.
   – Он имеет в виду тебя, – пояснил Че; – И всех нас.
   Мы кажемся им чудовищами, потому что сильно от них отличаемся.
   – Но что во мне чудовищного? – поджала губки Гвенни, всегда считавшая себя очень милой девочкой. – Может быть, очки?
   – В очках нет ничего дурного, а вот твоя плоть – это действительно чудовищно! Хорошо еще, что большая ее часть прикрыта, но и оставшегося довольно, чтобы нагнать страху на кого угодно. Ты, наверное, из отдела самых жутких кошмаров. Не завидую тем, кому ты приснишься.
   – Нет, я вообще здесь не работаю, наведалась по личному делу. Ищу куст с контактными линзами. Ты случайно не знаешь, есть такой поблизости?
   – Есть-то есть, – отозвался скелет. – Но он, как я понимаю, единственный. К нему наведываются ночные кобылицы, те, у кого нелады с глазами. Они ведь частенько наведываются в иной мир, а это, похоже, не очень-то полезно для зрения.
   – Наверное, так оно и есть, – откликнулась Гвенни, несколько приободрившись. – Не позволите ли вы нам взять парочку линз? Мы тут же уйдем отсюда, чтобы не смущать вас своим видом.
   – Будем весьма признательны, – сказал скелет, и его сородичи одобрительно закивали. – Мы никоим образом не хотели бы показаться недружелюбными или неучтивыми, но, должен признаться, в обществе чудовищ нам становится не по себе.
   – Прекрасно вас понимаю, – искренне заверила его Гвенни и шагнула к кусту. Но уже стоя возле него, замешкалась.
   – Линзы-то есть, но я не умею их надевать, – сказала она.
   – Думаю, их надо просто поднести к глазам, – промолвил Че. – Хочешь, я сорву парочку и дам тебе?
   – Боюсь, мне нужно сделать это самой, – возразила девочка. – Мы же не знаем, в какой момент линзы настраиваются на того, кто будет их носить. Вдруг они настроятся на тебя и мне уже не подойдут.
   – Мысль верная, – согласился Че и отступил.
   Гвенни осторожно потянулась к линзам. Две штуки упали прямо в ее ладошку. Сняв другой рукой очки и положив их в карман, девочка поднесла линзы к лицу, и одна из них сама собой прилепилась к ее правому глазу.
   – Ой!
   – Тебе не больно? – встревожилась Дженни.
   – Нет, просто чудно. Словно я над ела половинку очков.
   Она поднесла вторую линзу к другому глазу, моргнула, и воскликнула.
   – Да это замечательно!
   Дженни попыталась представить себе, каково это заменить очки на линзы, но ей показалось, что без очков она почувствовала бы себя голой.
   – Ой, да ты голая! – неожиданно воскликнула Гвенни, глядя на нее.
   – Нет, она одетая, – удивленно возразил Че.
   – Надо же, ты увидела мои мысли!
   – А теперь снова одетая, – растерянно проговорила Гвенни. – А что ты там говорила насчет мыслей?
   – Я представила себя без очков и подумала, что буду как голая. Это было чем-то вроде сна, и ты это увидела.
   Как и говорил Добрый Волшебник.
   – Вот и прекрасно, – сказал Че. – Значит, линзы действуют так, как и должны.
   – Но подсматривать за чужими снами.., мне кажется, это не совсем вежливо, – с сомнением вымолвила Гвенни.
   Дженни улыбнулась.
   – Смотря какой сон.
   – А ведь некоторые наверняка видят очень взрослые сны, – сокрушенно покачала головой гоблинша. – Жаль, что здесь нет каких-нибудь других линз.
   – А мне кажется, как раз эти могут оказаться полезными, – задумчиво промолвил Че. – У себя в Горбу ты столкнешься с немалыми трудностями, а если тебе будут открыты сны и помыслы гоблинов…
   – Ты сможешь распознавать, когда они говорят правду, а когда врут! – подхватила Дженни.
   – Но почему они станут мне врать?
   – Думаешь, не станут? Это гоблины-то? – усмехнулся Че.
   – Да, пожалуй, ты прав. В отличие от женщин наши мужчины народ не самый правдивый. Но мне не хочется ни за кем шпионить.
   – Слушай, Гвенни, – рассудительно заговорил Че. – Вождь всегда должен быть в курсе всего происходящего.
   Сама же знаешь, гоблины вечно строят козни и затевают всякие пакости. Как думаешь, долго ли ты продержишься у власти, если не сможешь распознавать их злоумышления?
   – Он прав, – сказала Дженни. – Ты будешь вождем не только у красивых и добродушных женщин, но и у коварных, злобных мужчин. Наверное, обычной гоблинской девочке видеть чужие сны, частенько не слишком красивые, вовсе ни к чему. Но у тебя иная судьба. Тебе это просто необходимо.
   – Более того, – принялся убеждать девочку Че, – ты должна освоить эти линзы как следует, чтобы научиться распознавать по снам друзей и врагов.
   – А еще, – дополнила Дженни, – тебе не помешает научиться не краснеть, когда будешь видеть взрослые сны.
   – Но как можно практиковаться здесь, в Сонном Царстве, когда здесь ничего кроме снов и нет? – спросила Гвенни. – Кстати, каким образом я могла проникнуть в сон Дженни, если сама Дженни здесь? Разве можно видеть сон во сне?
   Вопрос поставил всех в тупик, однако Че попытался найти выход.
   – Мы – вовсе не сны. Наши тела лежат снаружи, в замке Доброго Волшебника, и мы вполне в состоянии видеть сны через наши тела.
   В этом имелся определенный смысл, хотя обе девочки не до конца понимали, где тут сны наяву, где явь во сне, и что, в конце концов, есть что.
   – Спой, Дженни, – предложил Че.
   Мысль показалась неплохой Дженни запела, представляя себе живописную, радующую глаз местность, вовсе не похожую на унылое кладбище. И у нее получилось Окрестности изменились, воображаемый пейзаж стал реальным.
   Рядом с ней появился Сэмми, за ним Че, а там и Гвенни.
   Они двинулись по цветущему лугу по направлению к закатному солнцу Рядом, удивленно постукивая костями, вышагивали несколько скелетов.
   – Но я не вижу твой сон, а сама в нем нахожусь, – заметила Гвенни.
   – И скелеты тоже, – согласился с ней Че. – Похоже, наша Дженни произвела здесь полную смену декораций.
   – Видимо, практиковаться по-настоящему Гвенни придется вне тыквы, – признала Дженни. – А пока, раз линзы уже у нас, мы можем спокойно подождать на этом славном лугу, пока нас не вернут в замок.
   Они присели на травку и совсем уж собрались вздремнуть, пребывая во сне Дженни, как вдруг у Че возникла интересная идея.
   – Дженни, раз уж тебе удалось перенести в свой сон всех нас, включая скелетов, то как насчет замка Доброго Волшебника»?
   – Замка? Но ведь на самом деле мы и так там.
   – Как раз это я и имею в виду. Можешь ты во сне переправить нас туда бодрствующими, чтобы нам не пришлось ждать?
   – Не знаю, – покачала головой Дженни. – Вообще-то мои сны прерываются всякий раз, когда возникает внешняя помеха, это как при разъединении с тыквой. Или когда я прекращаю петь.
   Это навело на другую мысль.
   – Ой, но ведь я сейчас не пою! Почему же сон продолжается?
   – Возможно, потому, что здесь Сонное Царство, – предположил Че. – Перемещаясь из одного сна в другой, здесь мы не засыпаем и не пробуждаемся, потому что остаемся внутри большого сна. Твое пение лишь ускоряет перемещение. Но если ты с помощью сна сможешь вернуть нас в замок наяву и бодрствующими, получится, что ты способна не только менять здесь декорации, но также входить в Сонное Царство и покидать его по собственной воле, без посторонней помощи. Это было бы замечательно.
   – Даже не знаю.
   – Дженни явно заинтересовалась услышанным. – Попробовать, что ли…
   – Не получится – так не беда, через несколько часов нас все равно отсюда вызволят, – сказала Гвенни. – А вдруг ты сумеешь? Это будет здорово: мне бы не хотелось задерживаться здесь дольше, чем необходимо.
   Дженни запела снова. Она представила себе замок, их троих, лежащих на подушках перед тыквами, а потом вообразила, как отводит взгляд от глазка – и оказалась снаружи. Тут же прикрыв глазок ладонью, девочка отвернула тыкву и огляделась. Ее друзья по-прежнему пребывали в оцепенении. Она попробовала представить себе, как они отворачиваются от тыкв, но поскольку ничего не произошло, Дженни поместила между глазами Че и глазком его тыквы свою ладошку. В тот же миг он пришел в себя.
   – Ура! Сработало.
   Однако Дженни мучили сомнения.
   – Это еще вопрос, сработало или нет? А вдруг мы просто угодили в другой сон, в котором снимся себе проснувшимися и вернувшимися из Сонного Царства в реальный мир?
   – Вряд ли, – покачал головой Че, проводя ладонью перед глазами Гвенни. – Дело в том, что я не переходил в твой сон о реальности Не успел отвлечься, а поэтому все еще пребывал на цветочном лугу. И проснулся оттуда прямо сюда.
   Гвенни села.
   – Мы уже не в тыкве? – спросила она, моргая под очками.
   – Думаю, мы вправду все здесь, – согласилась Дженни. – Хотя… Ой, как же Сэмми?
   – Он тоже здесь, – успокоил ее Че, – , разворачивая четвертую гипнотыкву и освобождая кота.
   – Но когда я представляла себе это место, кота в нем не было. Я забыла… Как же он сюда попал?
   – Так ведь это не сон, а явь. А наяву он здесь и находился. Это реальность, а то, что ты воображала о нас – сон. Вот и меня в твоем сне не было.
   – Но ты должен был быть, иначе как же я могла тебя разбудить?
   – Так ведь разбудила ты меня наяву. Ты создала сон о реальности и поэтому попала в реальность. Где мы все – и я, и Сэмми, уже находились. Только спали.
   – Может быть, – махнула рукой решительно запутавшаяся во всех этих хитросплетениях девочка. – Давайте лучше подумаем о деле. Как линзы, они сюда перенеслись?
   Гвенни сняла очки – здесь, в реальности, они оставались на ее носу – и радостно воскликнула:
   – Я все вижу! Даже лучше, чем раньше! Только.., не вижу никаких снов. – – Это потому, что сейчас никому из нас ничего не снится, – пояснил Че.
   Но тут взгляд гоблинши упал на кота.
   – Мышка! – удивленно пискнула она. – Шоколадная мышка!
   – Сэмми их очень любит, – обрадованно заявила Дженни. – Наверное, сейчас ему снится такая мышка, а раз Гвенни ее видит, значит, с линзами все в порядке.
   – Здорово! – воскликнула Гвенни. – То-то все в замке удивятся! Они ведь думают, что мы так и сидим в тыкве.
   – Верно, – согласился Че. – Возможно, мы первые, кто нашел способ выбираться из гипнотыквы самостоятельно. То есть не мы, на самом деле такое под силу только Дженни, но это все равно выдающееся открытие. С ней мы можем отправляться в Сонное Царство, не рискуя оказаться в западне.
   – Да, – рассмеялась Гвенни. – Такая подружка дорогого стоит.
   Дженни подхватила кота на руки, и вся троица направилась во внутренние покои удивлять обитателей замка.

Глава 7.
ПРИМЕРКА

   Подъем к вершине Железной горы оказался долгим, и у непривычной к долгим переходам (иное дело заплывы) Мелы очень устали ноги.
   Что ни говори, а эти людские подпорки сильно проигрывали в сравнении с хорошим хвостом, но увы – на суше без них не обойтись. А поскольку согласно карте именно этот путь вел к замку Доброго Волшебника, ей не оставалось ничего другого, кроме как потерпеть.
   Вершина оказалась совершенно голой: видимо, деревья – даже железное дерево – не слишком охотно укоренялись в твердом железе. Правда, оттуда открывался превосходный вид, но толку от этого, можно сказать, не было, потому что ничего похожего на замок Доброго Волшебника взору не открылось. Для лагеря это местечко тоже подходило плохо, а между тем близилась ночь. К тому же для того чтобы совершить нелегкий спуск по западному склону, все слишком утомились.
   – Как бы мне хотелось улечься в постель из мягкого мха, – мечтательно промолвила Яне.
   – А мне на настоящий – чтоб был огромный – топчан, – подхватила Окра.
   – А мне бы завалиться в бассейн с морской водой, на доже из водорослей, – высказала пожелание Мела.
   Едва она договорила, как перед ними возникло клубящееся облако, из которого сформировалась женская фигура.
   – Вы часом не путники, попавшие в затруднительное положение? – осведомилась появившаяся демонесса».
   – Ой, Метрия, привет! – промолвила Мела без особого восторга. – Давно тебя не было.
   – Я не Метрия.
   – Да будь ты хоть Симметрия, хоть Стереометрия, хоть кто угодно.., тут нет ничего интересного, так что можешь оставить нас в покое.
   – Могу, конечно, но стоит ли? Я Дана, одна из жен Доброго Волшебника. Души у меня нет, но пока моя очередь быть его женой, мне положено каждый день проявлять душевность. Это, чтобы вы знали, значит вовсе не кого-нибудь душить, а вести себя так, будто у меня есть душа. То есть совершать добрые поступки. Например, помогать путникам, попавшим в затруднительное положение. Вы как, ни в чем не нуждаетесь?
   Мела не очень-то поверила всему сказанному, однако раздражать демонессу и тем самым подбивать ее на новые каверзы не хотела. А потому решила увести разговор в сторону.
   – А я думала, Добрый Волшебник женат на Горгоне, – сказала она. Вообще-то ей совсем недавно говорили совсем другое, но тому источнику информации русалка тоже не доверяла.
   – И на Горгоне тоже, – кивнула демонесса. – Нас у него шесть, и мы живем с ним по очереди. Сейчас мой месяц, а остальные дожидаются в Пекле.
   – Да, Метрия рассказывала, что у него несколько жен, – припомнила Мела. – А еще она уверяла, будто он когда-то был королем Ксанфа. Но тут она, надо думать, ошиблась.
   – А вот и не надо так думать. Хамфри и вправду был королем, как раз тогда мы и поженились. Дело в том, что в ту пору у меня завелась душа, и избавиться от этой обузы я могла, лишь выйдя замуж за короля. Тогда я считала душу обузой, хотя теперь, стыдно признаться, была бы не прочь обзавестись ей снова, – при этих словах Дана залилась краской. – Так что прошу вас, дайте мне возможность совершить хороший поступок. Такой добрый, как будто я вернула себе душу.
   Мела переглянулась со спутницами.
   – Вообще-то мы только что высказывали разные пожелания…
   – Вот-вот, и мне так показалось, только я не очень хорошо расслышала. Не будете ли любезны повторить?
   – Ну, мне хочется хотя бы окунуть хвост в морскую воду. Но если это трудно…
   – Проще простого.
   Дана щелкнула пальцами, и в железной поверхности появилось наполненное водой углубление. – Мела осторожно коснулась воды пальцем ноги и радостно воскликнула:
   – Соленая! То, что надо!
   Превратив ноги в хвост, русалка забралась в водоем.
   Окра, в свою очередь, заполучила жесткий топчан, а Яне – ложе из мягкого мха. Все три спутницы были очень довольны.
   – Как нам отблагодарить тебя? – спросила, блаженствуя в соленой воде, Мела.
   – Что вы, какая там благодарность. Это вам спасибо, благодаря вам я сделала доброе дело и чувствую себя так, будто ко мне вернулась душа.
   – Хорошо бы и все наделенные душой совершали бы такие же добрые поступки! – сказала Мела. – Надеюсь, мы еще встретимся с тобой в замке Доброго Волшебника. Наш путь лежит как раз туда.
   – Вот как? А дорогу вы знаете?
   – У нас есть карта, и мы идем по ней. Правда.., пока не очень-то получается.
   – Не беда, завтра с утра я вернусь к вам и покажу верный путь. Это будет мое доброе дело на завтрашний день, – она уже начала было обращаться в дым, но вдруг задержалась. – Ой, совсем забыла, сегодня мой последний день. В полночь меня сменяет дева Тайвань, то есть, тьфу, матрона Тайвань. Она уже давным-давно не дева. Но дело не в этом, а в том, что показать вам дорогу у меня не получится.
   – Ладно, хотя мысль была хорошая, – отозвалась Мела, которая так наслаждалась морской водой, что ни капельки не огорчилась.
   – Впрочем, – сказала Дана, – я попрошу Метрию вам помочь.
   – Метрию? Эту каверзницу? – с сомнением произнесла Мела.
   – Ну, это за ней водится. Но ей скучно, и если я пообещаю, что из этого выйдет что-нибудь забавное, она вам поможет.
   – Забавное? Например, если мы кубарем полетим с горы?
   – Нет, такие забавы вовсе не в ее духе. Но если вы собираетесь посетить замок моего мужа, вам придется что-нибудь надеть.
   – Надеть?
   – Именно. Всем троим, – твердо заявила Дана. – Матрона Тайвань не терпит присутствия голых женщин.
   – Но я же русалка! – воскликнула Мела. – Русалки не носят одежды.
   – А я огрица, – встряла Окра, – мы тоже почти никогда не одеваемся, нам хватает и меха.
   – Но, по-моему, Дана права, – подала голос Яне. – У людей принято носить одежду, и раз мы идем к ним в гости, нам надо соблюдать их правила.
   – Тайвань просто помешана на правилах и приличиях, – промолвила Дана. – А вы не нимфы, чтобы бегать с голыми ягодицами. Поэтому попрошу Метрию первым делом отвести вас к Трус-дереву.
   – Да мы и так не больно-то храбрые, кроме, конечно, Окры, – возразила Мела. – Да и вообще, зачем нам трусить?
   – Речь и идет не о трусости, а о трусиках. Это главный элемент гардероба. А дерево называется так, чтобы никто не догадался. Прежде всего, чтобы мужчины – они больше всего на свете бояться прослыть трусами – держались оттуда подальше и не выведывали важные секреты. Ну ладно, мне пора. До полуночи я должна еще успеть одарить Хамфри счастьем.
   Она исчезла, а спутницы перекусили и улеглись спать.
 

***

 
   С первым утренним лучом их разбудила Метрия.
   – А ну поднимайтесь, лежебоки! – скомандовала она. – Все валяетесь да валяетесь, даже приход проспали.
   – Что проспали?
   – Доход, заход, уход, отход, выход, вход…
   – Может, восход?
   – Какая разница? Давайте-ка, пошевеливайтесь. Дана просила меня отвести вас к Трус-дереву.
   Мела вылезла из водоема, который немедленно исчез, как исчезли и постели ее подруг. Сокрушенно вздохнув, русалка заменила хвост на ноги. Наспех позавтракав, они последовали за Метрией по крутой, шедшей вниз по западному склону тропе и через некоторое время увидели большое раскидистое дерево. В отличие от многих деревьев Ксанфа на его ветвях не было ничего, кроме листьев, – видимо, по той самой причине, о которой говорила Дана.
   Приблизившись к толстому стволу, Метрия открыла неприметную потайную дверцу и пригласила спутниц зайти.
   – Ой, трусики! – пискнула, оказавшись внутри, Яне. – Как много, и какие все миленькие!
   – Я что же, должна расхаживать в трусиках? – спросила Мела.
   – Вот именно, – усмехаясь, подтвердила Метрия. – Это будет забавно. И очень интересно.
   Неожиданно Мела поймала себя на том, что заинтересовалась. Конечно, она знала, что женщины из людского племени и многих родственных людям народов не обходятся без этого предмета одежды, однако такого разнообразия фасонов, цветов и оттенков не могла даже вообразить.
   Но при всем этом ее не оставляло смутное беспокойство. Некоторое время русалка мучительно пыталась сообразить, в чем дело, а потом спросила:
   – А почему ты решила, что это будет интересно? Что тут такого?
   – Потому что… – начала Метрия, но осеклась и взглянула на нее с подозрением, – ты что, хочешь сказать, будто не знаешь?
   – Именно. Зато знаю другое: то, «что заинтересует и позабавит тебя, вовсе не обязательно развлечет и меня.
   – Бесспорно.
   – Что?
   – Проворно, зазорно, притворно.., эй, погоди. Я с самого начала выразилась правильно, В том смысле, что так оно и есть.
   – Ага, – проворчала Мела, стараясь не дать прорваться одолевавшему ее раздражению. – Так, может быть, ты объяснишь, что в этой истории с трусиками представляет для тебя такой «бесспорный» интерес?
   – Запросто. Дело в том, что в прошлом году согласно условиям сделки с демоном Иксанаэнным Хамфри, чтобы заполучить назад свою жену, должен был найти ответ на вопрос, ответить на который невозможно. Понятно, что это поставило волшебника в неловкое положение. И стоять бы ему в этом положении по ею пору, но он хитростью сумел вывернуться и отвечать ему не пришлось.
   – А о которой жене шла речь? – поинтересовалась Окра. – О Дане?
   – Нет, о Розе Ругна. Ты с ней не знакома.
   – Ну а я-то здесь при чем? – спросила Мела. Чтобы не вспылить, ей пришлось мысленно погрузить себя в прохладную соленую воду.
   – Потому что вся эта история имеет к тебе самое прямое отношение. Ты – центральная фигура.
   – Я? Почему?
   – Потому что с твоим участием скоро разрешится величайшая тайна Ксанфа.
   – Я, что ли, ее раскрою?
   – Твои действия позволят ответить на вопрос, не имеющий ответа. Вот почему это так интересно.
   – А какой вопрос? – требовательно спросила Мела.
   – Тот самый, на который не сумел ответить Добрый Волшебник.
   – А о чем его спрашивали? – терпение русалки было готово лопнуть.
   – О цвете.
   – Цвете чего? – чуть ли не простонала Мела.