Энтони Пирс. Ночная кобылка

   – Аймбри! Не давай ему одурачить себя! – крикнул прямо в ухо ночной кобылке Джордан. Он все еще сидел на ее спине, Аймбри за это время совсем о нем забыла. Между тем привидение продолжало:
   – Ни один мужчина не стоит таких переживаний! Я хорошо знаю это, я сам был когда-то мужчиной, который погубил чудную девушку, и теперь обречен на вековые страдания из-за моей непростительной глупости. Не позволяй себе совершить подобную глупость!
   Аймбри все еще продолжала стоять, как приросшая к полу, ее ноздри чутко улавливали запахи, и понимала, что ведет она себя по-идиотски глупо, как, впрочем, всегда ведут себя почти все женщины в присутствии интересного мужчины. Аймбри также хорошо осознавала последствия, которые повлечет за собой ее теперешнее бездействие. Но тем не менее она не могла двигаться – позыв природы в эти мгновения был особенно сильным.
   Дневной конь приблизился к Аймбри и легонько укусил ее в шею. Аймбри стояла, по-прежнему не шевелясь. Она почувствовала легкую боль, но это была не простая боль, нечто особенно лошадиное, чего любая лошадь ждет от жеребца. Да, дневной конь несомненно контролировал ситуацию, поскольку сама природа была теперь на его стороне.
   Конь медленно обошел по кругу Аймбри, продолжая тянуть время. Хотя это тоже, впрочем, было частью ритуала природного таинства. Осторожно обнюхав Аймбри со всех сторон, он фыркнул с напускным равнодушием. Да, он был господином положения! Привидение Джордан между тем слетело со спины ночной кобылки, убедившись, что она прекратила борьбу. Слабо мерцающие глаза Аймбри остановились на валявшейся на полу коробочке, той самой, на которой было написано «ПАНДОРА». Все, что ей сейчас нужно было сделать, это преодолеть расстояние в три шага до ящичка и легонько толкнуть его ногой, освободив то, что в нем заперто – но даже на эти три коротких шага у Аймбри не было больше сил.
   Со стороны наружной стены тем временем раздался сильный скрежет. Скорее всего, карфагеняне наконец-то пробили последнее препятствие. Аймбри сделала резкое движение, пытаясь освободиться от состояния сковавшего ее оцепенения, но дневной конь снова фыркнул, как бы успокаивая ее. Да, Аймбри была сейчас просто не в состоянии бороться с этим врагом, хотя все ее внутренне существо протестовало против этого безрассудства. Как сильно она недооценила свою подверженность природным инстинктам!
   – Эй, командир, где вы? – раздался откуда-то снаружи крик какого-то жителя Мандении.
   Дневной конь моментально превратился снова в человека.
   – Я тут, в тронном зале! – крикнул он.
   Но этот крик разрушил все его чары. Аймбри сделала гигантский прыжок в сторону своего врага, подобно расправившейся пружине, которую долго удерживали в сжатом состоянии. Но едва только Аймбри приблизилась к ненавистному врагу и подготовилась нанести удар, Всадник снова превратился в коня. Он выразительно выгнул свою мускулистую шею, такой сильный и мужественный. Левое копыто его при этом гулко ударило в каменный настил пола.
   Аймбри, снова застыв на месте несмотря на все свои колоссальные усилия, бросила взгляд на это копыто – и вот он, тот самый медный браслет, который красноречиво говорил, кто его хозяин и чем он уже столь печально знаменит.
   Аймбри подняла переднее копыто и ударила по ноге дневного коня, целя как раз в этот браслет. Удар этот был не разящим и вообще почти безвредным, но важность его заключалась в том, что теперь Аймбри снова сопротивлялась. Его постоянные превращения из человека в лошадь и обратно, а также явное ожидание союзников из Мандении все-таки подействовали на Аймбри отрезвляюще. Он не был лошадью в человеческом обличье, он был человеком в обличии лошади. А Аймбри в любом случае не могла иметь потомство от человека, в каком бы облике он ни находился. Теперь она точно знала, что в любом случае он не одного с ней конского рода. Это доказывал медный браслет.
   Дневной конь издал пронзительный крик, скорее от гнева, нежели от боли. Он снова топнул о пол передним копытом, стараясь показать кобылке свое превосходство и заставить ее смиренно переносить происходящее.
   Но теперь-то Аймбри не была столь покорной. Медный браслет достаточно четко отпечатался в ее мозгу. Еще мгновенье – и Аймбри, обнажив белые острые зубы, вонзила их в белую атласную шею коня, прямо возле уха. Рывок – и в зубах ночной кобылки остался пучок роскошной белой гривы. Тут же брызнула ослепительно красная кровь.
   Теперь дневной конь стал сражаться с новой силой. Он взвизгивал и вертелся, стараясь увернуться от ударов или опередить их. Но Аймбри тоже не стояла на месте. Она не была столь массивна и мускулиста, что было сейчас ее недостатком, но ею двигала целая гамма чувств – не только злоба, но и сознание того, что бороться ее заставляет ее гордость, любовь к свободе, вся ее жизнь, а также и сознание того, что за ней незримо стоят тени ждущих освобождения девяти королей, тень всего Ксанта. Она была королевой, она должна была выиграть эту битву.
   Аймбри ловко уворачивалась от ударов копыт дневного коня, ее меньший по сравнению с ним вес давал ей возможность маневрировать. Увернувшись, она и сама наносила удар. Изловчившись, ночная кобылка нанесла разящий удар в район груди, чувствуя, что под ударом хрустнула какая-то кость. Дневной конь поднялся от боли на дыбы, но сдаваться не собирался и через мгновение сам кинулся в атаку. Да, он действительно был создан для битв и неустрашим – вместо того, чтобы осмотреться и использовать свои сильные ноги, чтобы отбивать сыпавшиеся на него удары, он пытался использовать зубы. Он снова старался укусить Аймбри за шею, чтобы усмирить ее, как это было совсем недавно.
   Он едва успел оскалить зубы, как удар Аймбри пришелся ему прямо в голову.
   Дневной конь рухнул на каменные плиты пола. Кровь потоком хлынула из его ноздрей.
   Аймбри посмотрела на поверженного противника. Теперь ей было даже жаль сраженного врага, хотя она твердо знала, что это было необходимо. Конь допустил стратегическую ошибку – он до последней минуты надеялся на свою мужскую неотразимость, пытаясь усмирить Аймбри, и это заблуждение стоило ему жизни. Теперь белая атласная его кожа была сплошь забрызгана кровью, которая выливалась на пол и начала застывать. Аймбри при виде этого зрелища стало не по себе.
   Она вспомнила, что в оружейной палате находились запасы целебного эликсира. Стоил ей принести немного – и это грациозное животное вновь вернется к жизни. Какой позорный конец!
   – Где вы, командир? – снова раздался голос жителя Мандении, теперь уже намного ближе. Очевидно, карфагеняне, проникнув в замок, теперь были заняты поисками своего предводителя.
   Аймбри, услышав голос очередного врага, подскочила к двери, и едва житель Мандении вошел, встретила его мощным ударом копыта в грудь. С тихим стоном он повалился навзничь, по меньшей мере он потерял сознание от такого удара.
   – Джордан! – позвала Аймбри духа. – Не могут ли твои друзьяпривидения помочь мне? Жители Мандении славятся своей суеверностью, они боятся всего того, чьей природы они не в состоянии понять. Если вы покажетесь им, да еще сделаете несколько устрашающих движений, то они могут испугаться и удрать отсюда. Мне же нужно охранять тела наших королей и попытаться снять наложенное на них Всадником заклятье.
   – Мы постараемся сделать это как нельзя лучше! – с деловым видом пообещал Джордан и растаял в воздухе.
   Аймбри вернулась к телу дневного коня, преисполненная решимости во что бы то ни стало выудить у него его тайну. Все это было ей глубоко противно, но другого выхода не было – нужно было поднять его при помощи целебного эликсира, чтобы все-таки узнать то, что ее больше всего интересовало.
   Вернувшись к телу, ночная кобылка с удивлением обнаружила, что дневной конь снова изменился – он снова превратился в человека, который лежал теперь в луже крови. И Всадник был совершенно бездыханным. Страшная сила удара копыта Аймбри разнесла его череп. Едва только взглянув на врага, Аймбри поняла, что он мертв.
   Теперь все-таки нужно было как-то заставить его заговорить. Но было никак невозможно – ярость Аймбри сделала свое дело – он был сражен наповал.
   Аймбри снова, как загипнотизированная, остановилась на месте. Ее охватило какое-то странное чувство – торжество победы над поверженным врагом и скорбь по оставшимся навечно в тыкве королям Ксанта. Что ж теперь делать? Она снова все испортила! Последний шанс Ксанта упущен!
   Мрачное отчаяние охватило ночную кобылку. Сейчас она вместе с обитавшими в замке Ругна привидениями могла без труда изгнать карфагенян, но что потом? Ночная кобылка снова доставила плохой сон, который обернулся для жителей Ксанта реальностью. – А коробочка-то! – снова раздался возглас Джордана. – А вдруг в ней находится какое-то противозаклятье!
   Аймбри с безразличным видом приблизилась к сиротливо лежавшей на полу коробочке и надавила на нее копытом. Раздался слабый треск, и в образовавшуюся щель хлынул тонкий розоватый дымок, который стал превращаться в небольшую тучку. Тучка надвинулась на Аймбри и захлестнула ее, но ночная кобылка не сделала ни малейшей попытки увернуться – хорошо ли это было, плохо ли, это было для нее не столь важно.
   Это явно было не столь уж плохо – Аймбри почувствовала облегчение и даже некоторый прилив сил. Аймбри вдруг подумала, что все в конце концов устроится и будет хорошо.
   – Так это же надежда! – крикнул изумленно Джордан. – В ящичке была заключена надежда! Я тоже почувствовал ее действие! Мне даже кажется, что ноша моих грехов стала для меня легче!
   Надежда. Да, ведь как-то Хамфри упомянул вскользь, что ему удалось хорошо упрятать надежду. А Аймбри и представить себе не могла, что надежду можно было бы закрыть в ящик Пандоры. Ночная кобылка поняла, что, в сущности, ничего страшного не произошло, а надежда только укрепила ее силы. Не может быть, чтобы не было никакого выхода из тупика.
   Внезапно взгляд Аймбри снова упал на медный браслет на руке Всадника. Внезапно в ее уме что-то как бы повернулось. Она вдруг подумала: а почему это Всадник, несмотря на свою хитрость, так и не удосужился снять эту медяшку, ведь она всегда выдавала его. Очевидно, эта игрушка явно обладала для своего хозяина какой-то ценностью. А что, если это какой-то волшебный талисман? Может быть, он помогал ему превращаться из человека в лошадь и наоборот? Хотя нет, ведь эта способность превращаться была обусловлена самой его природой, его генетическими задатками – так ведь и Сирена могла расщеплять свой русалочий хвост в ноги. А для того, чтобы использовать свою волшебную силу, Сирене нужна была магическая арфа.
   Но разве тогда этот браслет не мог быть чем-то вроде арфы – нечто вспомогательное, обладающее способностью многократно увеличивать его волшебную силу? Сирена ведь тоже, как и Всадник, была плодом связи двух совершенно разных существ, а для того, чтобы пользоваться волшебным даром, ей тоже нужен был некий вспомогательный инструмент, каким и была арфа. Значит, этот браслет примерно то же, чем была для Сирены арфа. А следовательно, часть волшебной силы Всадника как раз и заключена в этом медном браслете.
   Что же, все теперь было в руках Аймбри, если такое выражение подходило к лошади вообще. У нее теперь была и надежда – а это помогло бы несомненно разрешить проблему вызволения королей из тыквенного заключения. Схватив медный браслет зубами, Аймбри с силой потянула его на себя. Браслет был наглухо заклепан, поэтому снять его с руки просто так не представлялось возможным. Тогда Аймбри вновь использовала силу, сломав кость Всадника копытом и все-таки сняв браслет с уже начинающей остывать руки поверженного врага. Крепко сжав браслет зубами, Аймбри бросилась прочь из тронного зала, туда, в темноту...
   – Мы позаботимся о телах королей, – понесся ей вдогонку голос Джордана, – а заодно будем отпугивать этих людей из Мандении.
   Аймбри спешно поблагодарила находчивое привидение и, быстро дематериализовавшись, прошла сквозь стену замка. Проходя, она заметила, что привидения действительно добросовестно распугивают жителей Мандении – им помогало сейчас то обстоятельство, что манденийцы уже знали, что их предводитель мертв, поэтому сочли за благо не проникать дальше внутрь замка, тем более ночью. Пройдет еще немного времени, прежде люди из Мандении поймут, что реальной физической силой привидения не обладают. Аймбри теперь надеялась на то, что привидения смогут задержать их возле замка достаточно длительное время. Всадник мертв, с ним все кончено, но покуда короли остаются в тыкве, нельзя говорить об окончательной победе.
   Аймбри скакала с приличной скоростью, со свистом рассекая прохладный ночной воздух, крепко сжимая зубами медный браслет Всадника. Тут вдруг ее осенила мысль – ведь есть еще одно существо, которое прекрасно разбирается во всех свойствах меди. Это существо – Блита, Блита, которая сама сделана из меди.
   Аймбри, едва приблизившись к месту, где они оставили Горгону, послала предварительно из соображений безопасности сценку, и получила на нее ответ.
   – Сюда, королева Аймбри, сюда! – донесся голос Блинты.
   Уже через мгновенье они встретились вновь. Аймбри сразу же перешла к делу:
   – Блита, посмотри, вот браслет, который я сняла с руки Всадника. Мне кажется, что этот браслет как-то связан с его волшебной силой, но вот только не могу понять, как он действует. Ты случайно не знаешь?
   Блита взяла медный браслет в руки и внимательно его осмотрела.
   – Да, мне, кажется, приходилось раньше сталкиваться с подобными игрушками. Аймбри, обрати внимание, что браслет сам по себе небольшой, но зато какая тяжелая эта штука. У нас такие браслеты называют короткой цепью.
   – Короткая цепь? А для чего она предназначена?
   – Вообще-то она нужна для связи одного объекта с другим или для того, чтобы отводить силу из одного ее источника, ну и так далее. Если признаться честно, то я просто не знаю всех этих тонкостей.
   – А эта цепь может отводить, скажем, свет? – с вновь оживающей надеждой поинтересовалась Аймбри.
   – Да, конечно. Даже больше – этот браслет может быть световым лучом, который уводит тебя в черт знает каком направлении.
   – К примеру, отводит человеческий взгляд в направлении тыквы и мира ночи!
   Блинта вдруг тоже все поняла.
   – Пропавшие рассудки королей! Не может этого быть!
   Блита осторожно держала медный браслет в руках, и Аймбри заглянула в его пустую окружность. Никого, кроме Блиты, она через нее не увидела. Конечно же, чтобы воспользоваться свойствами этой вещицы в своих целях, необходим был злой гений Всадника. Теперь было совершенно понятно, что Всадник просто использовал этот браслет в подходящий момент, чтобы провести с его помощью невидимую линию между глазом очередного ксантского короля и ближайшей к данному месту гигантской тыквой, отсылая таким образом в тыкву одного монарха за другим. Охватив тыкву и глаз короля, браслет, таким образом, становился связующим звеном между ними.
   – Но как мы можем разорвать эту связь? – спросила Аймбри.
   – Пока ты должна просто охранять этот браслет как зеницу ока, – посоветовала кобылке Блита. – Просто так, физической силой, этот браслет не разорвать. Здесь нужна только сила волшебства, а ее пока у нас нет.
   – Да, волшебной силы у нас сейчас действительно нет, к тому же и времени в обрез, – в отчаянии воскликнула Аймбри, – но нужно как-то сломить силу этой медяшки! И сделать это нужно как можно быстрее. Может быть, мне просто попробовать разорвать браслет? Я думаю, что мне удастся запросто расплющить его, стоит только разок-другой как следует ударить по нему своим копытом. А можно попросту попросить Удара разорвать цепь – силы ему не занимать, он в два счета справится с такой работенкой.
   – О нет, нет, ни в коем случае! – тревожно воскликнула Блита, – королям при этом, возможно, придется очень плохо. Может случиться так, что души их перепутаются и возвратятся не в свои тела, а то и вовсе навеки останутся в тыкве.
   Медная девушка печально улыбнулась:
   – Кому, как не тебе, Аймбри, знать, как невесело навеки остаться в нашем ночном мире. Тем более, что вдобавок ко всему души отделены от тел, – Блита со звоном пожала медными плечами. – Ты должна сломить силу браслета, не ломая его самого. Только так тебе удастся довести эту схватку до конца. Тебе нужно как-то оторвать взгляд королей от тыкв, и тогда все будет в порядке.
   Пожалуй, Блита права, подумала Аймбри – с ней не поспоришь – ведь медная девушка жила в том самом мире, где подобные чудеса были обыденной вещью. Аймбри ломала голову, что ей теперь делать, тем более, что время тоже поджимало.
   Вдруг ее осенило.
   – Та Пустота! – воскликнула она громко. – Пустота, которая все превращает в ничто.
   – Ах, да, то самое место, куда мы отсылаем опасные вещи и мусор, чтобы от них не осталось и следа, – вспомнила и Блита. – Вот мы, к примеру, отсылаем туда износившиеся и поломавшиеся детали наших медных машин. Тогда у тебя должно получиться! Оттуда уже ничто не возвращается.
   Аймбри порывисто сжала браслет зубами и сорвалась в тяжелый галоп, направляясь на север, к той самой Пустоте. Пробежав некоторое расстояние, она вдруг сообразила, что ей незачем тратить силы, и свернула к ближайшей тыкве. Хотя, подумала Аймбри, внутри тыквы с браслетом не должно случиться ничего сверхъестественного, поскольку дневной конь был там, внутри, и ничего не случилось, короли тоже спокойно оставались в тыквенном плену. Но эта Пустота была неким иным явлением, совершенно непохожим на тыкву. Даже те создания, которые обитали в тыкве и не боялись разных волшебных явлений, старались не приближаться к Пустоте чересчур часто.
   Ночная кобылка, в раздумьях, погрузилась внутрь тыквы. Ночной мир со всеми его чудесами окружил Аймбри, но она не обращала ни на что внимания, главным для нее сейчас было поскорее добраться до места. Вскоре она уже вынырнула посреди этой самой Пустоты. Усилием воли Аймбри подавила в себе растущую тревогу. Теперь, уже не в первый раз, судьба волшебного королевства полностью была в ее руках.
   Аймбри сейчас направлялась туда, куда любой обитатель Ксанта старался никогда не забредать – в самую середину Пустоты. Пустота эта представляла собой колоссальную воронку, спуск в глубину которой был изборожден резными впадинами и ухабами. Пустота казалась черной дырой, чем, собственно, и на самом деле и была. Ничто, даже луч света, попав в нее, не мог уже найти путь обратно. Только создания, подобные Аймбри – ночные кобылки – могли себе еще позволить прогуляться разок-другой возле края пропасти, и то дематериализовавшись предварительно, иначе их физическое тело было бы затянуто в темное жерло и никогда не вырвалось бы обратно. Аймбри было страшно даже думать о Пустоте – так далеко даже она еще никогда не забредала, но страх не мешал ночной кобылке трезво мыслить – она еще раз убедилась, что зубы ее надежно сжимают медный браслет Всадника. Если бы она вдруг случайно уронила невзрачное медное украшение в темный провал Пустоты или просто бросила бы его на склон, то могло случиться так, что короли продолжали бы находиться в тыкве сколь угодно долго, сколько потребовалось бы медному браслету, чтобы докатиться до дна Пустоты.
   Аймбри даже не была твердо уверена в том, что падение браслета в середину кратера разрушит наложенное Всадником на королей заклятье, но все-таки попробовать стоило, поскольку в сложившейся ситуации этот выход казался единственным. Это была единственная надежда, которая все еще теплилась в ночной кобылке. Если цепь и после этого не разорвется, то тогда Ксант обречен погрузиться в такой хаос и беспорядок, которого он еще доселе не знал, и души королей больше не вернутся в их тела, и тогда карфагеняне достигнут своей гнусной цели и станут господами в этом благодатном краю. Всадника больше не было, но результаты его отвратительной деятельности оставались, все еще заставляя Ксант агонизировать и страдать.
   Погруженная в невеселые мысли, Аймбри не заметила, как добралась до дна кратера. Прямо перед ней темнела пустота. Аймбри была сейчас нематериальна, и это было вполне разумно, так как в противном случае неизвестность просто засосала бы ее в свое жерло. Черная дыра обладала какой-то волшебной, притягательной силой, но сила эта, однажды завладев своей жертвой, уже никогда не выпустила бы ее обратно. Аймбри хорошо знала это и старалась быть крайне осторожной.
   Наконец, выбрав подходящее место, она разжала челюсти, и браслет беззвучно упал вниз. Несмотря на то, что ночная кобылка, а следовательно и ее груз, не обладали сейчас никаким весом, браслет Всадника все-таки сразу упал в черную дыру, как будто продолжал сохранять вес. Еще мгновенье – и медное украшение растаяло, навсегда исчезнув в черной дыре. Не было слышно никакого звука – только мертвая тишина, и все. Итак, дело сделано.
   Аймбри решила сразу же развернуться и выбираться прочь из этого гиблого места. Но снова что-то случилось – на сей раз ее ноги шевелились, а тело странным образом продолжало оставаться на месте, как будто бы она не двигалась. Она, видимо, слишком близко подошла к темному провалу Пустоты! Даже дематериализованная, она уже была не в состоянии покинуть это место.
   Сделав отчаянный рывок, Аймбри наконец вырвалась из объятий Пустоты, но, как оказалось, ненадолго – медленно, но верно ее тело снова скользило назад. Дело, очевидно, было в том, что копыта ее не находили тут достаточно твердой опоры – здесь ничто не могло быть опорой. Значит, Аймбри вошла в зону, откуда возврата нет. А положение еще больше ухудшалось – тело ее продолжало медленно скользить туда, куда только что улетел и медный браслет – как раз в темный провал черной дыры.
   Заржав от отчаяния и охватившего ее неукротимого ужаса, ночная кобылка Аймбри скатилась в провал Пустоты, и свет для нее померк.

***

   Хамелеон показалось, что тело ее, сейчас особенно безобразное, неудержимо плывет куда-то кверху, а на душе становится все легче и легче.
   – Чем! Чем! – крикнула она, и крик этот звонко разнесся по лесам Ксанта. – Кентавр Чем! Откликнись, где ты! Откликнись!
   – Я здесь, здесь, – раздался откуда-то крик Чем, – я тут, возле Горгоны. Иди сюда и не бойся, ее лицо плотно закутано вуалью, с тобой ничего не случится!
   – Нам срочно нужна твоя душа! – воскликнула Хамелеон, пробираясь к ним сквозь сплетенные между собой ветви деревьев и кустарников.
   – Но у меня и так только половинка души осталась! – воскликнула Чем. – А вторая половинка теперь у ночной кобылки Аймбри, ты же сама это хорошо знаешь!
   – Нет, теперь у тебя полная душа. Неужели ты до сих пор ничего не почувствовала?
   Чем была несказанно удивлена и обрадована.
   – О да, ты права, Хамелеон! Это действительно так! Моя душа снова со мной! Я чувствую такой прилив сил! Но почему это вдруг стало возможным? Я ведь тогда отдала Аймбри половину своей души, а моя половинка продолжала развиваться! Теперь у меня даже больше, чем целая душа. Это для меня слишком много.
   – Аймбри упала в кратер, в черную дыру Пустоты, – объяснила Хамелеон, – она убила-таки этого негодяя Всадника, сняла с него магический амулет и отнесла его к кратеру Пустоты, чтобы освободить нас всех из заточения в тыкве, но сама она спастись не смогла!
   – Пустота! О, как это все ужасно! Так, постой, ты хочешь сказать, что теперь, когда она столько сделала для Ксанта, она мертва? Так?
   – Не совсем. Мы полагаем, что часть ее все еще жива. Аймбри потеряла свое тело, добровольно принеся его в жертву во имя дальнейшего существования Ксанта, для того, чтобы разорвать эту цепь, и она выполнила свою задачу. Но душа-то ее осталась. Душа неподвластна даже силе Пустоты. Пожалуй, это единственное в Ксанте, что совершенно не боится черной дыры.
   – Но, выходит, что эта душа вернулась ко мне! Это не была ее душа в полном смысле слова, поскольку жители мира ночи не могут иметь собственной души. Единственное, что им остается – это брать души у тех, кто в состоянии их иметь, то есть у нас. Но мне совсем не нужна ее душа! Я хочу, чтобы Аймбри была живой! После всего того, что она сделала для Ксанта, и того, какой чудной кобылкой она была... – девушка-кентавр заплакала как человек, ее крупные слезы стали падать на лесную траву.
   – Мы тоже все так считаем, – воскликнула Хамелеон. – Мы с волшебником Хамфри заранее предвидели, что такое может произойти, и потому выработали план действий на этот случай. Пока мы все сидели в тыкве, действовать мы не могли. Но сразу после того, как благодаря Аймбри мы снова оказались на свободе, Хамфри использовал одно из своих заклинаний. Это – Слово Силы. Это такое заклинание, которое в состоянии держать любую душу разложенной на составные части, причем не имеет значения, кому эта душа принадлежит.
   – Разложенной на составные части? Как это?
   – Да, именно разложенной на составные части. Как бы разобранной. Это было сделано для того, чтобы Аймбри смогла жить даже после того, как ее тело погибнет.
   – Но как же... Ведь душа-то ее вернулась ко мне.
   – Да, это так. Потому-то ты и должна ее освободить, Чем! Одно из заклинаний Хамфри поможет тебе сделать это, потому что у тебя есть преимущественное право на эту душу.
   Девушка-кентавр мгновенно сосредоточилась:
   – Аймбри, слышишь – я люблю тебя! Я освобождаю тебя! Забери свою половинку души! Стань собой!
   Раздался какой-то мягкий, немного чавкающий звук, и откудато, словно из воздуха, появилась Аймбри.
   – Неужели это правда? – с недоверием спросила она. – Неужели я действительно снова живу, как будто родилась второй раз?
   – Да, да, да! Наша любимая ночная кобылка! – радостно воскликнула Хамелеон. – Ты снова живая, в полном смысле этого слова. Но ты потеряла свое тело. Материализоваться снова ты уже никогда не сможешь.
   Помолчав, Хамелеон добавила:
   – Но ты все равно живая, только теперь ты принадлежишь к миру духов, наподобие наших призраков и привидений!
   – Но как же я смогу жить без моего тела? – огорченно спросила Аймбри. Она вдруг ясно, во всех деталях, припомнила страшные мгновенья падения в Пустоту и, почему-то, появление Хамелеон. Но что было между этими двумя событиями?
   – Это только часть того, что мы осуществили, – сказала Хамелеон. – Хамфри выдал еще одно заклинание, которое сделало всю рутинную работу само. Так что теперь все в порядке. Аймбри, мы все тебя любим и все благодарим тебя, все мы жизнями обязаны только тебе, и наши надежды с тобой, и нам хотелось бы как можно чаще быть с тобой. Поэтому ты станешь настоящей дневной кобылкой, которая будет доставлять приятные дневные и вечерние сновидения, что ты уже успела научиться делать. Это все будет вполне законно и официально, отныне окончательно и навсегда. Какой бы сон мы ни видели, ты будешь присутствовать там, заодно и проследишь, чтобы каждое сновидение доставлялось вовремя и по адресу.
   Аймбри было очень приятно слышать эти новости. Теперь она больше не любила плохие сны, которые доставляла когда-то, еще в той жизни. Но вдруг она слегка встревожилась.
   – Мое присутствие?
   В этот момент с легким шелестом по воздуху прискакали несколько других лошадок, хвосты и гривы их при этом грациозно развевались. Все они были окрашены в приятные для глаза цвета – красные, синие, зеленые и оранжевые оттенки.
   – Добро пожаловать в нашу компанию, темная кобылка, – воскликнула одна из новых подруг. – О, да ты прекрасна, дневной конь явно тебя оценит по достоинству! У тебя такая своеобразная масть!
   – Какой еще дневной конь? – спросила Аймбри, на которую вдруг нахлынули не очень приятные воспоминания.
   Откуда-то, тоже по воздуху, прискакал настоящий Дневной конь, на солнце он блестел, как золото.
   – Я организую доставку дневных сновидений, – сообщил он сходу. Он величаво взмахнул пышным хвостом. Это был самый великолепный конь, какого Аймбри когда-либо встречала за свою жизнь. – Но ты, темная кобылка, – продолжал Конь, – выбирай для доставки любой сон, какой только пожелаешь. У нас с этим не так строго, и мы подходим к выполнению наших обязанностей более творчески. Этот вот сон – хороший пример. Посмотри, мы все друг с другом взаимосвязаны и помогаем друг другу в работе, и в то же время уже посвящаем тебя во все тонкости твоей новой работы. Все последние короли и королевы Ксанта, а также их друзья, тоже видят сейчас этот сон. Скоро жизнь Ксанта вернется в обычное русло, короли и королевы вернутся к своим прежним занятиям. Король Трент займется превращением карфагенян снова в людей – за это время он успел превратить их всех разом в дурно пахнущие сорняки, и теперь к замку Ругна невозможно подойти, не зажав предварительно носа. Теперь бывшим жителям Мандении нужно будет принести клятву верности своей новой родине. А там не за горами и отставка короля Трента – тогда он сможет посвящать гораздо больше свободного времени своей жене, а король Дор займет трон Ксанта – конечно же, все эти события будут оформлены соответствующими торжественными церемониями. Но сначала все дружно хотят удостовериться в том, насколько хорошо все сложилось у тебя, наша ночная кобылка, теперь уже, впрочем, дневная. У нас еще никогда прежде не бывало лошадок-королев.
   – Но я больше никакая не королева, – возразила Аймбри. – Теперь настоящие короли Ксанта обрели свободу!
   – Но за тобой отныне закреплен почетный титул королева Аймбриум, – сказал с улыбкой король Трент. – Именно ты спасла весь Ксант. В честь тебя будет изваяна специальная статуя. Тебя никто никогда не забудет.
   Со всех сторон раздался целый хор голосов, шумно выражавших одобрение только что услышанному – это были друзья, которые тоже видели этот сон.
   Вдруг Аймбри поняла, что ее новая работа начинает ей нравиться. Ощутив прилив радости и сил, она посмотрела наверх и заметила, что сейчас светло – наступил ясный солнечный день. Прошло много времени, а котором было и ее падение в черную дыру Пустоты, и окончательный разрыв цепи теряемых ксантских королей, и, наконец, повторное рождение Аймбри, теперь уже в качестве дневной кобылки. Солнце сейчас стояло высоко в небе, пучки ослепительных солнечных лучей падали на землю, а тучи, казалось, тоже радовались счастливому избавлению Ксанта от опасности. Может быть, эти тучки пришли сюда оттуда, с ее родины, от Моря Дождей.
   Еще мгновенье – и в подернутом жемчужной дымкой ясном небе широко раскинулась многоцветная, веселая и радостная радуга, закрывшая своими волшебными крыльями весь горизонт.