Энтони Пирс. Вар Палка

   Однако мальчик бежал все дальше вперед, время от времени делая петли, как будто огибая невидимые препятствия. Поначалу Безымянный решил, что за этим кроется какая-то особая стратегия, имеющая целью сбить со следа погоню. Затем, после того как Повелитель убедился, что маневры беглеца случаются в тех местах, где ни спрятаться негде, ни создать препятствие на пути погони не из чего, он начал склоняться к мысли об умственном помешательстве. Вполне возможно, что радиация, прежде чем окончательно уничтожить живое существо, лишала его разума. Но в конце концов Повелитель понял, что бегущий перед ним паренек на самом огибает области повышенной радиации. Мальчик чувствует места ее сосредоточения!
   Опасность здесь была всюду. Безымянный старался идти по следу беглеца со всей возможной точностью и неотступностью, заставляя делать то же самое и гончую, понимая, что начни они срезать углы и выбирать короткую дорогу – и их конец в лапах невидимой смерти будет неизбежным. Повелитель отдавал себе отчет, что его здоровье и жизнь подвергаются огромному риску, но повернуть назад и сдаться он не мог.
   – Может быть, ты стыдишься своей уродливости? – крикнул он.
   Вслед за этими словами Безоружный снял с себя огромный плащ и обнажил свой массивный, испещренный шрамами торс, и шею, сплошь бугрящуюся хрящами, настолько крупными, что она напоминала ствол старой, уже пожелтевшей березы.
   – Смотри, ты не более уродлив, чем я!
   Но мальчик не прерывал своего бега.
   Увидев перед собой здание, Повелитель остановился.
   В жизни кочевников здания были чрезвычайно редки. Имелись хижины, построенные ненормальными, в которых странствующие воины и их семьи могли провести одну ночь или целый месяц, по желанию, не предоставляя ничего взамен, кроме обязательства содержать помещение в целости и чистоте. Имелись дома, в которых жили сами ненормальные, а также другие здания, например школы или больницы, ими же созданные. Кроме того, существовали незаметные с поверхности земли укрепленные сооружения подземных жителей, в которых они производили используемые кочевниками одежду и оружие, но о них знали только ненормальные и Повелитель. Огромные пространства земли занимали леса, папоротники и поля – территории, очищенные Взрывом, положившим конец удивительной воинственной цивилизации Древних. Дикая природа двигалась вслед за постепенно отступающей к эпицентру Взрыва радиацией, уничтожавшей все следы прошлого и расчищающей место новому.
   Здание было огромным и бесформенным. Повелитель насчитал в нем семь отчетливо выделяющихся уровней, расположенных один над другим, а поверх всего – перекрученные металлические конструкции с развивающимися на ветру лохмотьями, напоминающими обглоданные коровьи ребра. Рядом была видна еще одна такая же постройка, а позади нее – еще одна.
   Размышляя, Повелитель пораженно рассматривал представшую перед ним картину. Он читал о подобном в старых книгах, но всегда был уверен, что по большей части это мифы или вымысел. Перед ним был «город».
   Перед Взрывом, как утверждали книги, человечество было необыкновенно многочисленным и могущественным и обитало в городах, где были сосредоточены все мыслимые (и немыслимые) общедоступные блага. Затем эти сказочно процветающие люди уничтожили все ими созданное, и себя в том числе, в океане огня, в облаке убийственной радиации, оставив после только рассеянные кучки кочевников, ненормальных и подземных жителей и огромные просторы порченых земель.
   В этой известной многим легенде Повелитель мог найти тысячи логических неувязок. Например, очевидным было то, что ни одна культура, достигнув описанного уровня развития технологий, не могла быть одновременно с этим настолько примитивна, чтобы в одночасье все уничтожить, причем без видимых причин. Во-вторых, не могла же совершенно отличная от имевшейся раньше кочевая культура возникнуть из пепла просто так, сама по себе. Но Повелитель верил в то, что ответ в виде единственной и окончательной правды лежит скрытым где-то внутри порченых земель, потому что само их присутствие доказывало реальность Взрыва, в чем бы ни была его настоящая причина.
   Сейчас ему казалось, что порченые земли готовы приоткрыть завесу над одной из своих тайн. Это было потрясающе. В течение столетий ни один из людей ни разу не проникал так далеко в глубь обнесенных особыми метками земель, а если и проникал, то не возвращался оттуда живым; с течением времени площадь запретной зоны сокращалась. Повелитель также верил в то, что придет время, хотя, может быть, не в его жизни, когда вся территория порченых земель будет доступна для людей. В данный момент его снедала лихорадка первопроходца; ему хотелось узнать правду, причем хотелось настолько сильно, что ради нее он мог пренебречь опасностью облучения.
   Недавно прошел дождь и на влажной, размягченной почве следы мальчика были видны особенно четко. Стеклянные наплывы на земле вокруг были почти полностью скрыты пучками молодой бледной травы. Протоптанная ко входу в здание тропинка была безопасна – ничто, даже радиация, не было постоянным в порченых землях.
   Мальчик скрылся в здании. Большинство кочевников испытывало благоговейный страх перед прочными сооружениями любого размера и вида, избегая приближаться даже к, казалось бы, совершенно безопасным и знакомым домам ненормальных. Но Повелитель, очень много времени проведший в странствиях и имевший опыт и знания большие, чем у любого из соплеменников, знал, что в гигантских постройках нет ничего сверхъестественного. Внутри них могла подстерегать опасность, это следовало признать, – но это был естественный риск попасть под упавшее перекрытие или упасть в глубокую шахту, получить дозу радиации или быть искусанным взбесившимися животными.
   Обдумав это, Повелитель немного повременил, прежде чем войти в храм древних. Там внутри можно было с легкостью попасть в ловушку, тем более что хитрый дикарь мог вполне придумать что-то именно в этом роде. Повелителя предупреждали, что пытавшиеся преследовать опустошителя кукурузных полей неосторожные воины иногда попадали в ловушки, которые были трудолюбиво вырыты им в земле и мастерски замаскированы сверху. Всему этому мальчик наверняка обучился на примере тех предосторожностей, которые применялись против него самого. Слишком умно для животного – добавочный ужас к тому, что и так окружал его, – и совсем неплохо для человека.
   Повелитель посмотрел вокруг. В проемах окон, имеющих форму арок, висели куски поломанного сухого дерева. Большая часть этого дерева давно превратилась в труху. Можно было не сомневаться, что внутри здания дерева имелось в избытке. Его можно поджечь, и огонь выгонит мальчишку вон. Этот путь казался наиболее безопасным.
   Но внутри могли также оказаться ценнейшие останки цивилизации древних – машины, книги, инструменты. Сможет ли он, Повелитель, уничтожить все это так равнодушно и так расчетливо? Нет, конечно, он предпочтет, чтобы здание осталось в целости, чтобы потом, после того как он поймает мальчишку, он смог бы изучить этот дом не торопясь, со вкусом и со всеми подробностями.
   Остановившись на этом решении, Повелитель поднялся по ступенькам, прошел сквозь высокий и просторный портал и начал заключительный этап своего преследования. Гончая не переставала скулить, подвывать и крутиться под ногами – требовалось особое внимание для того чтобы не споткнуться об нее и не упасть. Но Повелитель не гнал собаку прочь – животное продолжало вести его по следу.
   След привел их к каменным ступеням, опускающимся вниз из коридора, убранного роскошными и истрепанными полотнищами непонятного предназначения, развешанными на стенах и лежащих на полу. Именно в этом направлении скрылся мальчик. Наконец-то, причем без особого труда, что было особенно подозрительным, человеку и собаке удалось настигнуть грабителя в его норе. Не похоже на то, чтобы из находящегося внизу помещения есть еще один выход, кроме вот этих ступеней. Мальчик должен был находиться там, внизу.
   Возможно, Повелителю стоило предварительно проверить верхний этаж и убедиться в прочности потолка. Вполне вероятно, что мальчишка заманивал его в опасную ловушку, в то время как действительное его обиталище находилось на верхних этажах. Нет – следовало держаться к беглецу как можно ближе – иначе, действуя вслепую, Повелитель рискует попасть в зону остаточной радиации. Из двух зол приходилось выбирать меньшее, а именно – риск подвергнуться неожиданному нападению юного дикаря, для того чтобы избежать убивающего все живое незримого врага, который мог таиться везде по обе стороны от следов паренька.
   Прежде чем Безымянный успел ступить через порог внутрь последней комнаты нижнего этажа, оттуда стремительно вылетел довольно увесистый предмет. Загнанный беглец в панике швырял в своего мучителя первым, что подворачивалось ему под руку.
   Повелитель остановился, для того чтобы рассмотреть брошенный из комнаты предмет. Присев на корточки, он поднял его с пола, не сводя глаз с дверного проема, чтобы не быть застигнутым врасплох. Встав во весь рост, Повелитель повертел предмет в руках, внимательно рассматривая его со всех сторон.
   То, что он держал в руках, сделано из металла, но не было консервной банкой или инструментом. Это было оружие, но не того рода, что меч, посох или кинжал. Один из концов предмета был сплошным и располагался под прямым углом к другому концу, имеющему внутри отверстие. Вещь была приятно тяжелой и имела по своей длине ряд многочисленных мелких приспособлений и деталей.
   Повелитель узнал предмет – его руки затряслись от волнения. Про это он тоже читал в книгах; так же как и сами книги, эта вещь являлась артефактом старых времен.
   Это был пистолет.

Глава третья

   Мальчик сидел верхом на груде тяжелых ящиков и собирался метнуть в огромного человека и его ручного зверя еще один железный камень, как только они появятся на пороге. Никогда прежде его еще не преследовали так настойчиво и безжалостно; никогда прежде ему не приходилось защищать свое логово. Если бы только он мог все это предвидеть, то спрятался бы в другом месте.
   Но две трети окружающей территории состояли из страшных пятен, сжигающих его кожу невидимым огнем! Это здание было единственным полностью безопасным убежищем.
   Великан опять показался в дверях комнаты. Мальчик метнул свой камень и протянул руку за следующим. Но на этот раз человек отпрянул в сторону и увернулся – метательный снаряд лишь слегка скользнул по его бедру. Одновременно с этим великан выбросил вперед свернутую кольцом веревку. Веревка мгновенно опутала туловище мальчика, прижала его руки к бокам, и неожиданно для себя он оказался совершенно беспомощным. В ловких руках великана веревка извивалась, дергалась и складывалась в кольца, и мальчику казалось, что она живая.
   Мужчина связал мальчика, взвалил его на свое широченное плечо и понес из комнаты вверх. Грубая и неодолимая сила человека наводила страх. Мальчик попробовал было начать биться и кусаться, но кожа на плечах мужчины оказалась жесткой, как будто дубленой.
   По пути человек несколько раз прошел прямо сквозь горячие пятна, и каждый раз кожа мальчика невыносимо болела. Неужели этот монстр неуязвим и для этого жара тоже? Мальчик уже и раньше замечал, что преследователь смело идет напролом через смертельно опасные места, которые он сам, благодаря своей восприимчивой коже, тщательно избегал. Неужели существуют такие живые создания, которым не страшен этот жар?
   Добравшись до леса, человек опустил свою ношу на землю и ослабил веревку, произведя при этом несколько членораздельных звуков, показавшихся мальчику отдаленно знакомыми. Как только ноги пленника оказались свободными, он мгновенно попытался спастись бегством.
   Напоминающая извивающуюся змею веревка тут же вылетела следом, обхватила его талию и дернула назад. Он снова был в плену.
   – Нет, – отчетливо проговорил человек, и мальчику стало ясно, что этот звук означает решительное отрицание.
   Великан снова снял веревку и мальчик, не медля ни секунды, бросился наутек. И снова оказался затянутым в петлю лассо.
   – Нет! – еще раз повторил человек, на сей раз сопроводив слово ударом могучего кулака в грудь пленника, которому показалось, что рука великана пробила его грудную клетку насквозь. Он упал на землю, не видя вокруг ничего и не способный думать ни о чем, кроме боли в груди и глотка воздуха.
   Человек еще раз развязал веревку. Мальчик остался сидеть на месте. Урок первый был закончен.
   Через некоторое время мужчина и мальчик выступили по направлению к лагерю, до которого оставался приличный кусок пути. Мальчик шел впереди, и глаза мужчины следовали за ним неотступно. Мальчик избегал очевидные ему очаги опасного излучения, а мужчина и животное шли за ним следом. К вечеру они добрались до того места, где вчера увиделись в первый раз.
   Человек открыл свой рюкзак и достал оттуда кусок чего-то, пахнущего весьма неплохо. Великан откусил от куска немного и принялся жевать с видимым аппетитом. Достав из рюкзака еще один такой же кусок, он протянул его мальчику. Второго приглашения не потребовалось – мальчик сообразил, что это пища.
   После еды человек помочился у дерева и снова закрыл тело одеждой. Мальчик последовал его примеру, удивленный манерой мочиться стоя. Он давным-давно знал, что следует сдерживать естественные позывы организма, потому что остающиеся следы могли служить приметами для возможных преследователей, но то, что струей можно было управлять руками, никогда не приходило ему в голову.
   – Это для тебя, – сказал человек.
   Положив руку мальчику на шею, великан осторожно засунул его ногами вперед в тесный мешок. Затем нечто, напоминающее тонкую сетку, покрыло его голову, в ужасе мальчик начал рваться наружу.
   – Будешь спать внутри, а то… – огромный кулак опустился вниз, но не ударил, а только тихонько придавил мальчика к земле, прикоснувшись к синяку на его груди. Еще одно предупреждение.
   После этого человек отошел на шаг в сторону и забрался в другой мешок, а собака устроилась на ночлег под деревом.
   Мальчик лежал тихо, разрываясь между желанием снова попробовать убежать и страхом перед наступившей ночью и соседством горячих пятен. В темноте мальчик видел хорошо и, как правило, в темноте кормился – но не здесь. Однажды его укусил белый мотылек, и он чуть не умер. Имелся способ избегать встречи с этими мотыльками, но срабатывал он не всегда, потому что насекомые имели обычай гнездиться под листьями и на земле. Лежа в мешке под сеткой, он по крайней мере находился в безопасности. Но если ему не удастся сбежать ночью, то тем более невозможно будет сделать это при свете дня. Веревка была слишком быстрой и умной, а великан очень сильным.
   Мальчик прислушался – человек спал – и решился. Он сел в мешке и начал выбираться наружу.
   При первом же звуке со стороны мальчика великан проснулся.
   – Нет, – произнес он негромко.
   Было рискованно идти против приказов великана, который так или иначе мог догнать мальчика и поймать снова. Пленник отказался от своих планов и лег на спину. Через минуту он уже спал.
   Поутру они поели еще раз. Уже давно мальчик не получал еду с такой легкостью и столько раз подряд. К этому можно было очень легко привыкнуть.
   Человек отвел мальчика к ручью, вымылся сам и вымыл своего спутника. После мытья мужчина достал из своего мешка мазь и смазал ею многочисленные и разнообразные синяки и царапины на теле мальчика, забрал и выкинул вон невыделанную шкуру животного, служащую ему одеждой, и дал взамен огромного размера рубаху и штаны. После этой довольно неприятной процедуры они снова устремились в путь, к поселению людей.
   Ежась под ужасными одеждами великана, мальчик бранился про себя и обдумывал свое положение. Один раз он попытался было рвануть в сторону и снова обрести свободу, решив попробовать это еще раз, прежде чем они совсем уже оставят знакомые места, но хриплый выкрик-рычание предупредил его намерения. По правде говоря, человек, если исключить некоторые его странности в одежде и манере мочиться, был не таким уж суровым вожаком. Он никогда не наказывал без веской причины, а иной раз даже проявлял грубоватую нежность.
   К середине дня движения человека замедлились. Казалось, что он сильно устал и хочет спать, несмотря на свои впечатляющие мышцы и выносливость. Он начал шататься. Затем остановился и исторг из себя съеденный завтрак, что мальчик принял за очередной цивилизованный ритуал. После этого человек сел на землю с чрезвычайно несчастным видом.
   Некоторое время мальчик просто смотрел. Когда стало ясно, что мужчина не собирается подниматься и идти дальше, мальчик начал потихоньку уходить от него в сторону. Убедившись, что преследовать его никто не будет, он бросился бежать со всех ног, возвращаясь обратно тем же путем, которым они пришли. Он был свободен!
   Примерно через милю мальчик остановился и сбросил с себя мешающиеся человеческие одежды. Но бежать дальше он не стал. Он понял, что случилось с великаном. Человек не был невосприимчив к огню горячих пятен – он просто ничего о них не знал и безрассудно прошел сквозь них. Теперь же, охваченный болезнью, он погибал.
   Все эти знания мальчик приобрел на собственном горьком опыте. Однажды он тоже попал в горячее место и через некоторое время почувствовал слабость и тошноту и решил, что умирает. Однако он выжил, и именно после этого его кожа приобрела чувствительность и всякий раз, когда он приближался к горячим опасным пятнам, он начинал испытывать боль как от ожога. Брат мальчика, непохожий на него и не имеющий на своей коже пигментированных пятен, не обладал способностью ощущать исходящий от земли жар и поэтому погиб, мучительной смертью. Со временем мальчик нашел в лесах на окраине порченых земель особые растения, листья которых облегчали боль в обожженных участках тела, а сок – резь в животе при приступах тошноты. Используя свой дар, мальчик уверенно обходил стороной горячие пятна, не приближаясь к ним без крайней нужды. Его кожа всегда вовремя предупреждала его об опасной близости, и, будучи осведомленным о пользе некоторых лесных растений и постоянно употребляя их сок, он поддерживал свое здоровье.
   Великан скоро заболеет и, очень может статься, умрет. С наступлением ночи появятся белые мотыльки, потом, когда человек будет лежать в беспамятстве, придут землеройки – и все будет кончено. Отправившись к сердцу порченых земель, этот человек поступил неумно.
   Неумно – но очень смело. И еще он был добрым. Он был первым, со дня смерти родителей мальчика, среди встречавшихся людей, который протянул ему руку помощи. Юный дикарь был по-своему тронут подобным обращением. Откуда-то из глубин его памяти всплыли и оформились основные правила жизни: на доброту нужно отвечать добротой. Это было то немногое, что осталось ему в наследство от умерших в незапамятные времена родителей, чьи черепа уже давно побелели в пустошах порченых земель.
   Этот могучий великан был очень похож на умершего отца мальчика: такой же сильный, спокойный, неукротимый в ярости и добрый, если его не злить. Мальчик оценил заботу мужчины, и ему была понятна установленная им несколько дикая дисциплина. Такому человеку, как этот, можно было доверять.
   Дикаренок собрал известные ему целебные травы и коренья и вернулся обратно, не понимая мотива своих поступков, но уверенный в том, что ему предстоит сделать. Человек по-прежнему лежал там, где в первый раз опустился на землю, и его тело горело. Мальчик обложил компрессами из собранных листьев сжигаемое лихорадкой тело мужчины, его руки и ноги, выдавил из кореньев и листьев несколько капель сока в сведенный судорогой рот и принялся ждать. Это было все, что он мог сделать для великана. Мужчина был для него слишком тяжел, для того чтобы перетащить его куда-нибудь в безопасное место, к тому же заскорузлые и узловатые руки мальчика были чересчур неловкими для подобного занятия и могли разорвать или оцарапать кожу человека.
   Когда пришла ночь, а с ней прохлада, мужчина начал проявлять признаки жизни.
   Судорожными движениями рук он очистил свое тело от листьев. Не вспомнив о еде, он с трудом поднялся, забрался в свой спальный мешок и снова потерял сознание.
   Наутро великан снова очнулся, но его попытка встать не увенчалась успехом. Он покачнулся и упал. Мальчик собрал новые коренья и листья и давал их мужчине жевать, и человек выполнял то, о чем его просили, по всей видимости не отдавая себе отчета в своих действиях.
   На следующее утро еда в рюкзаке мужчины подошла к концу, и мальчик отправился на поиски пропитания. Сезон был благодатным – в лесу достаточно зрелых фруктов и диких бахчевых. Мальчик собрал и того и другого в свою новую куртку, которую он больше не носил, и заковылял с добычей обратно к месту вынужденной стоянки. Совершая подобные вылазки в течение последующих дней, он поддерживал силы – свои и мужчины.
   На четвертый день вся кожа мужчины начала кровоточить. Мальчик обнаружил, что некоторые части тела человека твердые на ощупь, как камень или дерево, и из них кровь не течет; но из тех мест, где кожа мягкая, кровотечение не прекращалось. Периодически приходя в себя, человек смотрел на свое тело, дотрагивался до него с отвращением и снова проваливался в беспамятство.
   Найдя в рюкзаке человека какую-то одежду, мальчик смочил ее водой и использовал для того, чтобы смывать с тела человека кровь. Однако на чистом теле кровь выступала снова, появляясь как по волшебству, хотя никаких ран или порезов заметно не было. Мальчик решил дать крови возможность свернуться и затвердеть. Через некоторое время кровотечение прекратилось. Мальчик знал, что крови следовало находиться внутри тела, потому что один раз, когда он был серьезно ранен и потерял много крови, он долгое время потом пролежал без сил и движения. Кроме того, ему было известно, что животные, из которых вытекла вся кровь, умирают.
   Как только человек приходил в себя, мальчик давал ему фрукты, лечебные коренья и немного воды – столько, сколько желудок человека мог принять, не исторгнув обратно. Сделав несколько глотков, человек, как правило, снова погружался в беспамятство или сон, и мальчик обкладывал влажными листьями его туловище и конечности. Когда ночью становилось холодно, он укрывал человека мешком, в котором тот спал, а сам ложился спать рядом, защищая человека своим телом от ночного ветра.
   Собака уползла прочь и умерла.
   Дни проходили за днями. Болезнь съела всю плоть под кожей человека, и он сильно исхудал, при этом очертания его тела стали очень странными. Впечатление было таким, как будто под кожей у человека спрятаны камни или широкие доски, сквозь которые не могло проникнуть острие никакого оружия; теперь, когда поддерживающие мышцы ослабли и уменьшились в размере, подкожная броня мужчины висела свободно и придавала ему вид удивительный и гротескный. Подкожные наросты затрудняли дыхание человека, мешали ему мочиться и испражняться. Но, возможно, именно эти выросты задержали часть радиоактивного излучения – мальчику было известно, что некоторые материалы иногда способны на это.
   Человек долгое время находился при смерти, но не умирая. Мальчик смотрел на него во все глаза, понимая, что является свидетелем невероятной отваги в поединке с противником, которого мало кто из живущих мог надеяться одолеть. Братья и отец мальчика уступили свои жизни этому врагу с гораздо большей готовностью. Пятна крови, мочи и пота спеклись на слое листьев, покрыв тело человека, но он все еще боролся.
   Но в конце концов человек начал выздоравливать. Лихорадка и кровотечение прекратились, часть сил вернулось в его тело, и он начал есть – сначала осторожно, а потом все с большим аппетитом. Впервые за много дней человек взглянул на мальчика осмысленно и улыбнулся ему.
   Между ними установилась невидимая связь. Мужчина и мальчик стали друзьями.

Глава четвертая

   Воины толпились вокруг центрального круга. Тил Два Оружия возглавлял проходящую церемонию.
   – Кто из присутствующих желает приобрести сегодня почетное звание мужчины и получить имя? – провозгласил он несколько небрежным тоном.
   В течение восьми прошедших лет каждый месяц Тил повторял эту фразу снова и снова, и ему она порядком надоела.
   Из ряда воинов вышли несколько молодых парней, долговязых и не слишком мускулистых и, похоже, не очень хорошо представляющих, как им следует держать свое оружие. С каждым прошедшим месяцем поколения претендентов на имя мужчины становились все моложе и неуклюжей. Тил тосковал по былым временам, когда он с честью служил под началом Сола Любое Оружие. Тогдашние мужчины были по настоящему мужчинами, а вожди были вождями и великие дела вершились на глазах у всех. Сегодня же – всеобщее ослабление и инерция.