— Спасибо. А теперь пришла пора познакомиться с нашими гостями!
Дженнифер одного за другим представила приглашенных, с блеском драматизируя ситуацию, но в то же время пытаясь сдержать эмоциональный потенциал, царивший в студии, перед тем как объявить перерыв на рекламу.
— Сразу после короткой паузы мы спросим наших гостей, как они себя чувствуют, оказавшись в такой необычной ситуации, и, в частности, как они восприняли гибель Джейми Темпл. Вы можете помочь нам и следствию, набрав номер, помещенный внизу экрана, чтобы рассказать об уликах или задать вопросы присутствующим в студии родителям. Это можно сделать и через Интернет. Не переключайте канал, вы нам нужны!
20
21
22
23
День третий
24
25
Дженнифер одного за другим представила приглашенных, с блеском драматизируя ситуацию, но в то же время пытаясь сдержать эмоциональный потенциал, царивший в студии, перед тем как объявить перерыв на рекламу.
— Сразу после короткой паузы мы спросим наших гостей, как они себя чувствуют, оказавшись в такой необычной ситуации, и, в частности, как они восприняли гибель Джейми Темпл. Вы можете помочь нам и следствию, набрав номер, помещенный внизу экрана, чтобы рассказать об уликах или задать вопросы присутствующим в студии родителям. Это можно сделать и через Интернет. Не переключайте канал, вы нам нужны!
20
Эд Дамер по прозвищу Чудак не последовал совету красавицы ведущей, ибо отнюдь не горел желанием помочь ей найти убийцу малютки Джейми Темпл. К тому же он одновременно смотрел трансляцию матча НБА, в котором встречались отважные «Лейкерз» из Лос-Анджелеса и ужасные «Гризли» из Мемфиса, и повтор фильма о войнах знаменитых лос-анджелесских банд «Крипс» и «Бладз», свирепствовавших в городе с начала восьмидесятых годов. Эд ностальгически вспоминал дни своей розовой юности.
Добрая половина утра ушла у него на то, чтобы замаскировать след, оставленный пулей на задней двери тамбура. Наложив немного шпаклевки, он покрыл проблемный участок слоем белой краски. Пятнадцать минут спустя он понял, что нужен второй слой, но переборщил и случайно вылез за пределы первого почти на три сантиметра. Он решил обвести заделанную дыру кругом, чтобы все выглядело естественно. Но его краска оказалась белее той, которой был выкрашен тамбур. Он разозлился и едва удержался от того, чтобы лягнуть банку ногой. Потом он немного поразмыслил, сходил в чулан за кистью и, вернувшись в тамбур, решил заново покрасить всю стену, от пола до потолка, что заняло у него почти два с половиной часа.
Последние пятнадцать минут он наблюдал за тем, что происходит в квартире, и одним глазком поглядывал в телевизор. Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления и снова попал на Канал-6, как раз в ту минуту, когда присутствующие обсуждали гибель Джейми.
— Это ужасно! Кто мог совершить такое? Хладнокровно убить красивую молодую девушку, которой не было еще и восемнадцати… Просто чудовищно. Тот, кто это сделал, заслуживает…
— Да, Майкл, «Лейкерз» провели этот матч с потрясающей легкостью. Какая слаженная игра! Невероятно! Это…
— Отлично, Терри. Мне бы хотелось сказать, что вчера вечером «Гризли» вели себя не многим лучше бегемота в посуд…
Эд отключил звук телевизора и задумался о комментариях гостей Дженнифер О'Брайен. Да кто они такие, эти люди, что берут на себя смелость судить его, даже не зная лично? Откуда им знать, что творится в его душе? Почему они так уверены в своем превосходстве? Но, что ни говори, в одном они правы: Джейми Темпл была очень красива. Эд слегка повернулся на кресле и исподлобья взглянул на большой холодильник, в котором лежало тело девушки.
Он снова прибавил звук телевизора и переключил на Канал-6, где показывали подборку детских фотографий Джейми и несколько роликов домашнего видео. Джейми в возрасте шести лет на каникулах в Лонг-Бич; Джейми гордо демонстрирует перед камерой рождественские подарки; Джейми задувает десять свечек вместе со своими маленькими подружками. Он сделал погромче, и душераздирающие звуки адажио Барбера волной хлынули в комнату. После любительской подборки пошли кадры первого и единственного дня Джейми на передаче «Остаться в живых» — с замедлениями, крупными планами ее лица в ореоле света. Наконец камера остановилась на одном из кадров, медленно приблизила глаза девушки так, что они размылись в белое пятно, а потом ушла в сторону и вверх, пока звучали последние ноты адажио.
Голос ведущей, зазвучавший после этого трогательного зрелища, источал лицемерие и сомнительное сострадание. Эд предпочел на минуту выключить телевизор. Его сердце переполняли новые странные чувства. Он встал и медленно направился к холодильнику. Проведя толстыми пальцами по ручке горизонтальной дверцы, он глубоко вздохнул и поднял ее. Изнутри вырвался легкий белый парок. Разорвав пластиковый пакет, он обнажил тело девушки.
Какой белой была ее кожа в неоновом свете!
Он прикрыл дырку во лбу Джейми прядью волос и уставился на ее грудь. Он никогда не прикасался ни к чему подобному. И даже не видел ничего столь красивого, хотя у него была возможность смотреть и пересматривать многочисленные специализированные фильмы. Сгорая от желания и нерешительности, он протянул руку. На его глаза навернулись слезы, когда он сжал правую грудь Джейми и силикон затрещал под пальцами.
Именно в этот момент в комнату вошел Стэнли.
Эд поспешно захлопнул морозильную камеру, вытер слезы тыльной стороной руки и притворился, что берет бутылку пива «Будвайзер» из соседнего холодильника. Он обернулся, стараясь выглядеть как можно естественней.
— Все хорошо, Эд? Да что это с вами? Вы что-то тише воды, ниже травы, старина. Глаза покраснели!
— Это из-за того, что я чинил экраны, патрон, — сказал Эд дрожащим голосом.
— Конечно, Эд, конечно. Кстати, о вас говорят на Канале-шесть.
— И о вас тоже, патрон…
— Да, действительно. Ладно, я возвращаюсь туда. Постарайтесь не пить слишком много. Сегодня вечером вы должны быть абсолютно трезвым.
— Не беспокойтесь, патрон. Я знаю свою работенку. Я ведь профи.
— Надеюсь, Эд.
Дверь закрылась, и Эд вздохнул с облегчением. Он бросил последний презрительный взгляд на холодильник. Он сильно рисковал из-за этой маленькой соблазнительницы. Несколько минут Эд внимательно изучал двадцать два монитора, показывающие все происходящее в каждом закутке квартиры, готовый немедленно вмешаться, если что-то пойдет не так. Но там не происходило решительно ничего. Все участники сидели, нервно ожидая номинации. Он снова включил Канал-6, любопытствуя, не скажут ли о нем еще чего-нибудь.
Добрая половина утра ушла у него на то, чтобы замаскировать след, оставленный пулей на задней двери тамбура. Наложив немного шпаклевки, он покрыл проблемный участок слоем белой краски. Пятнадцать минут спустя он понял, что нужен второй слой, но переборщил и случайно вылез за пределы первого почти на три сантиметра. Он решил обвести заделанную дыру кругом, чтобы все выглядело естественно. Но его краска оказалась белее той, которой был выкрашен тамбур. Он разозлился и едва удержался от того, чтобы лягнуть банку ногой. Потом он немного поразмыслил, сходил в чулан за кистью и, вернувшись в тамбур, решил заново покрасить всю стену, от пола до потолка, что заняло у него почти два с половиной часа.
Последние пятнадцать минут он наблюдал за тем, что происходит в квартире, и одним глазком поглядывал в телевизор. Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления и снова попал на Канал-6, как раз в ту минуту, когда присутствующие обсуждали гибель Джейми.
— Это ужасно! Кто мог совершить такое? Хладнокровно убить красивую молодую девушку, которой не было еще и восемнадцати… Просто чудовищно. Тот, кто это сделал, заслуживает…
— Да, Майкл, «Лейкерз» провели этот матч с потрясающей легкостью. Какая слаженная игра! Невероятно! Это…
— Отлично, Терри. Мне бы хотелось сказать, что вчера вечером «Гризли» вели себя не многим лучше бегемота в посуд…
Эд отключил звук телевизора и задумался о комментариях гостей Дженнифер О'Брайен. Да кто они такие, эти люди, что берут на себя смелость судить его, даже не зная лично? Откуда им знать, что творится в его душе? Почему они так уверены в своем превосходстве? Но, что ни говори, в одном они правы: Джейми Темпл была очень красива. Эд слегка повернулся на кресле и исподлобья взглянул на большой холодильник, в котором лежало тело девушки.
Он снова прибавил звук телевизора и переключил на Канал-6, где показывали подборку детских фотографий Джейми и несколько роликов домашнего видео. Джейми в возрасте шести лет на каникулах в Лонг-Бич; Джейми гордо демонстрирует перед камерой рождественские подарки; Джейми задувает десять свечек вместе со своими маленькими подружками. Он сделал погромче, и душераздирающие звуки адажио Барбера волной хлынули в комнату. После любительской подборки пошли кадры первого и единственного дня Джейми на передаче «Остаться в живых» — с замедлениями, крупными планами ее лица в ореоле света. Наконец камера остановилась на одном из кадров, медленно приблизила глаза девушки так, что они размылись в белое пятно, а потом ушла в сторону и вверх, пока звучали последние ноты адажио.
Голос ведущей, зазвучавший после этого трогательного зрелища, источал лицемерие и сомнительное сострадание. Эд предпочел на минуту выключить телевизор. Его сердце переполняли новые странные чувства. Он встал и медленно направился к холодильнику. Проведя толстыми пальцами по ручке горизонтальной дверцы, он глубоко вздохнул и поднял ее. Изнутри вырвался легкий белый парок. Разорвав пластиковый пакет, он обнажил тело девушки.
Какой белой была ее кожа в неоновом свете!
Он прикрыл дырку во лбу Джейми прядью волос и уставился на ее грудь. Он никогда не прикасался ни к чему подобному. И даже не видел ничего столь красивого, хотя у него была возможность смотреть и пересматривать многочисленные специализированные фильмы. Сгорая от желания и нерешительности, он протянул руку. На его глаза навернулись слезы, когда он сжал правую грудь Джейми и силикон затрещал под пальцами.
Именно в этот момент в комнату вошел Стэнли.
Эд поспешно захлопнул морозильную камеру, вытер слезы тыльной стороной руки и притворился, что берет бутылку пива «Будвайзер» из соседнего холодильника. Он обернулся, стараясь выглядеть как можно естественней.
— Все хорошо, Эд? Да что это с вами? Вы что-то тише воды, ниже травы, старина. Глаза покраснели!
— Это из-за того, что я чинил экраны, патрон, — сказал Эд дрожащим голосом.
— Конечно, Эд, конечно. Кстати, о вас говорят на Канале-шесть.
— И о вас тоже, патрон…
— Да, действительно. Ладно, я возвращаюсь туда. Постарайтесь не пить слишком много. Сегодня вечером вы должны быть абсолютно трезвым.
— Не беспокойтесь, патрон. Я знаю свою работенку. Я ведь профи.
— Надеюсь, Эд.
Дверь закрылась, и Эд вздохнул с облегчением. Он бросил последний презрительный взгляд на холодильник. Он сильно рисковал из-за этой маленькой соблазнительницы. Несколько минут Эд внимательно изучал двадцать два монитора, показывающие все происходящее в каждом закутке квартиры, готовый немедленно вмешаться, если что-то пойдет не так. Но там не происходило решительно ничего. Все участники сидели, нервно ожидая номинации. Он снова включил Канал-6, любопытствуя, не скажут ли о нем еще чего-нибудь.
21
По настоятельному требованию режиссера Дженнифер снабдили наушником. Теперь ее можно было контролировать — директор по рекламе хотел любой ценой избежать еще одного простоя. Ничего циничнее телевидения человечество еще не изобрело: алчность и тщеславие там отлично умеют скрывать под маской человеколюбия. И в этом искусстве Дженнифер О'Брайен равных не было.
— Миссис Атертон, о чем вы подумали, когда увидели, как Джейми хладнокровно убили прямо перед камерами? О том, что ваша дочь Трейси могла бы быть на ее месте?
— Мистер Воган, к нам поступило множество сообщений, касающихся вашего сына Эндрю. Правда ли, что он страдает от депрессий? Признавался ли он вам когда-нибудь в своем скрытом гомосексуализме? А вам, миссис Воган?
— Миссис Салливан, несколько месяцев назад сбежал ваш сын, а сейчас ваша дочь Хитер, сама того не осознавая, участвует в игре, которая может стоить ей жизни. Каковы ваши чувства? Ощущаете ли вы себя отчасти ответственной за происходящее?
— Миссис Брэдбери, насколько мне известно, ваш сын Брюс не пользовался большой популярностью у своих товарищей. Вы можете объяснить почему? Что бы вы хотели сказать детям в этот трагический момент?
— Миссис Джексон, ваша дочь Донна — единственная цветная участница игры. Вы считаете это нормальным? Считаете ли вы, что ФБР сможет вовремя спасти вашу дочь?
— Мистер Воган, многие пользователи Интернета признались нам, что видели вашего сына на… так скажем, особых вечеринках… Что бы вы сделали, если бы похититель или похитители вашего ребенка оказались перед вами? Мы видели, что ваш сын Эндрю употребляет запрещенные вещества. Вы знали о том, что он проводит время таким образом?
— Мистер Бартолетти, что вы думаете о влиянии Эндрю на вашего сына Чака?
— Миссис Атертон, что вытатуировано на нижней части спины вашей дочери? Дракон? Мне сообщили, что номинация состоится через несколько минут. Это трудный момент для вас. Вы хотите что-нибудь сказать?
— Мы провели опрос среди наших телезрителей и пользователей Интернета, следящих за передачей «Остаться в живых». Предпочтения распределились таким образом, по убывающей: первая Трейси; вторая Донна; третьим идет Чак; потом Хитер, Эндрю и на последнем месте Брюс. Миссис Брэдбери, ваши комментарии?
— Сейчас мы на несколько минут зайдем на сайт передачи, чтобы узнать результаты… Я попросила бы уважаемую аудиторию вести себя потише. Спасибо!
— Мистер и миссис Бартолетти, на вас обрушилось ужасное известие, как и на миссис Брэдбери, сын которой, напомню, попал в номинацию уже во второй раз! Нам очень жаль, но два сегодняшних номинанта — это Чак и Брюс. Только на нашем канале — реакция родителей этих несчастных юношей сразу после рекламы!
— Миссис Атертон, о чем вы подумали, когда увидели, как Джейми хладнокровно убили прямо перед камерами? О том, что ваша дочь Трейси могла бы быть на ее месте?
— Мистер Воган, к нам поступило множество сообщений, касающихся вашего сына Эндрю. Правда ли, что он страдает от депрессий? Признавался ли он вам когда-нибудь в своем скрытом гомосексуализме? А вам, миссис Воган?
— Миссис Салливан, несколько месяцев назад сбежал ваш сын, а сейчас ваша дочь Хитер, сама того не осознавая, участвует в игре, которая может стоить ей жизни. Каковы ваши чувства? Ощущаете ли вы себя отчасти ответственной за происходящее?
— Миссис Брэдбери, насколько мне известно, ваш сын Брюс не пользовался большой популярностью у своих товарищей. Вы можете объяснить почему? Что бы вы хотели сказать детям в этот трагический момент?
— Миссис Джексон, ваша дочь Донна — единственная цветная участница игры. Вы считаете это нормальным? Считаете ли вы, что ФБР сможет вовремя спасти вашу дочь?
— Мистер Воган, многие пользователи Интернета признались нам, что видели вашего сына на… так скажем, особых вечеринках… Что бы вы сделали, если бы похититель или похитители вашего ребенка оказались перед вами? Мы видели, что ваш сын Эндрю употребляет запрещенные вещества. Вы знали о том, что он проводит время таким образом?
— Мистер Бартолетти, что вы думаете о влиянии Эндрю на вашего сына Чака?
— Миссис Атертон, что вытатуировано на нижней части спины вашей дочери? Дракон? Мне сообщили, что номинация состоится через несколько минут. Это трудный момент для вас. Вы хотите что-нибудь сказать?
— Мы провели опрос среди наших телезрителей и пользователей Интернета, следящих за передачей «Остаться в живых». Предпочтения распределились таким образом, по убывающей: первая Трейси; вторая Донна; третьим идет Чак; потом Хитер, Эндрю и на последнем месте Брюс. Миссис Брэдбери, ваши комментарии?
— Сейчас мы на несколько минут зайдем на сайт передачи, чтобы узнать результаты… Я попросила бы уважаемую аудиторию вести себя потише. Спасибо!
— Мистер и миссис Бартолетти, на вас обрушилось ужасное известие, как и на миссис Брэдбери, сын которой, напомню, попал в номинацию уже во второй раз! Нам очень жаль, но два сегодняшних номинанта — это Чак и Брюс. Только на нашем канале — реакция родителей этих несчастных юношей сразу после рекламы!
22
Пока родители еще живых участников, поощряемые Дженнифер О'Брайен, проливали слезы над ужасной долей, ожидавшей их детей, те отрывались на полную катушку.
Когда все эмоции по поводу номинации улеглись и Брюс ушел спать, атмосфера в гостиной стала гораздо более непринужденной.
Чак, быстро сообразив, что у него есть всего несколько часов на то, чтобы завоевать симпатии публики, вальяжно разгуливал по квартире в одних стрингах, раскрашенных под американский флаг. Время от времени он, подобно звезде бодибилдинга, принимал эффектные позы, чем изрядно веселил девушек, заходившихся от смеха. Но юношу, похоже, это ничуть не задевало. Он знал, что его тело Аполлона, напичканное гормонами, безупречно, и к тому же считал, что хихиканье — главная защита девушки, когда она смущена.
Поэтому он был уверен в том, что приглянулся и Трейси, выглядевшей очень сексуально в коротком оранжевом топике, и даже маленькой Хитер, от которой, впрочем, многого ждать не приходилось. Несколько меньше ему нравился волнующий взгляд «романтика» Эндрю. Когда Донна позволила себе выразить сомнение в том, что скрытое под стрингами у него натренировано так же хорошо, как и остальное, Чак слегка сдулся. Это был удар ниже пояса, и попал он прямо в цель. По правде говоря, несмотря на все усилия Чака, этот мускул — единственный во всем теле — подолгу простаивал без работы. Но, в конце-то концов, он же не на передаче «Личные звезды», реалити-шоу, выпущенном порностудией № 1 в мире, где показывали, как кандидаты-мужчины без устали тренировались в компании пяти отобранных актрис, чтобы получить контракт на участие в фильме для взрослых.
Чак понял: если он не хочет совсем потерять лицо, то должен отреагировать как можно скорее. Тогда ему пришла в голову блестящая идея: поставить в глупое положение кого-то другого, — и, конечно, его выбор пал на самого уязвимого человека в группе — Брюса. Тот мирно спал и видел десятый сон, когда Чак тайком снял с него последний оплот его достоинства — белые трусы в черную полоску, которые тот носил по вторникам. Чак покрутил их над головой, а потом бросил девушкам, щебетавшим на пороге голубой спальни. Они отпрянули с криками деланного ужаса, и заботу об этом ценном предмете взял на себя Эндрю. А Брюс отчаянно боролся во сне с полчищами полиморфных мутантов-людоедов.
Тремя метрами ниже Эд Дамер, уставившись на мониторы, корчился в судорожном припадке громкого смеха.
Когда все эмоции по поводу номинации улеглись и Брюс ушел спать, атмосфера в гостиной стала гораздо более непринужденной.
Чак, быстро сообразив, что у него есть всего несколько часов на то, чтобы завоевать симпатии публики, вальяжно разгуливал по квартире в одних стрингах, раскрашенных под американский флаг. Время от времени он, подобно звезде бодибилдинга, принимал эффектные позы, чем изрядно веселил девушек, заходившихся от смеха. Но юношу, похоже, это ничуть не задевало. Он знал, что его тело Аполлона, напичканное гормонами, безупречно, и к тому же считал, что хихиканье — главная защита девушки, когда она смущена.
Поэтому он был уверен в том, что приглянулся и Трейси, выглядевшей очень сексуально в коротком оранжевом топике, и даже маленькой Хитер, от которой, впрочем, многого ждать не приходилось. Несколько меньше ему нравился волнующий взгляд «романтика» Эндрю. Когда Донна позволила себе выразить сомнение в том, что скрытое под стрингами у него натренировано так же хорошо, как и остальное, Чак слегка сдулся. Это был удар ниже пояса, и попал он прямо в цель. По правде говоря, несмотря на все усилия Чака, этот мускул — единственный во всем теле — подолгу простаивал без работы. Но, в конце-то концов, он же не на передаче «Личные звезды», реалити-шоу, выпущенном порностудией № 1 в мире, где показывали, как кандидаты-мужчины без устали тренировались в компании пяти отобранных актрис, чтобы получить контракт на участие в фильме для взрослых.
Чак понял: если он не хочет совсем потерять лицо, то должен отреагировать как можно скорее. Тогда ему пришла в голову блестящая идея: поставить в глупое положение кого-то другого, — и, конечно, его выбор пал на самого уязвимого человека в группе — Брюса. Тот мирно спал и видел десятый сон, когда Чак тайком снял с него последний оплот его достоинства — белые трусы в черную полоску, которые тот носил по вторникам. Чак покрутил их над головой, а потом бросил девушкам, щебетавшим на пороге голубой спальни. Они отпрянули с криками деланного ужаса, и заботу об этом ценном предмете взял на себя Эндрю. А Брюс отчаянно боролся во сне с полчищами полиморфных мутантов-людоедов.
Тремя метрами ниже Эд Дамер, уставившись на мониторы, корчился в судорожном припадке громкого смеха.
23
Атмосфера в отделе розыска пропавших становилась все более гнетущей. Клара продолжала расследование, но все отчетливее ощущала, что вокруг нее будто вакуум какой-то образовался. По отделу ходили странные слухи, но никто не отваживался заговорить с ней. Она вызвала офицера Клегга, чтобы проверить кое-какие показания, и после того как она его отпустила, он несколько секунд стоял на пороге, будто желая вернуться и что-то сказать, но так и не решился.
Все это не к добру. Очевидно, за нее принялись в отделе внутренних расследований. Вот откуда эта тлетворная атмосфера! Клара знала ее еще по тем временам, когда работала в полиции Нью-Йорка, — она воцарилась там после дела маленькой Шерли. Тогда, чтобы не получить понижения в должности, ей пришлось уехать. У нее был выбор: отставка или перевод в отдел ограблений. Сорок рапортов в день. Настоящая мерзость.
Клара решила вскрыть этот нарыв и постучала в дверь заместителя начальника отдела внутренних расследований Чернопалого. Никто уже не помнил его настоящего имени. А прозвище появилось оттого, что, направляя в главный полицейский комиссариат рапорт, способный разрушить чью-то карьеру, он неизменно ставил рядом с подписью отпечаток большого пальца. Эта предосторожность была не вынужденной или необходимой мерой, а скорее источником какого-то садистского удовольствия. Так что кличка прекрасно подходила Чернопалому.
Войдя в кабинет размером три на три метра, в котором стояла удушающая жара, Клара обнаружила, что помешала Чернопалому, занятому важным разговором с заместителем директора ФБР Мартином Стилом. Этого мужчину лет сорока, сухощавого и нервного, со строго зачесанными набок черными волосами, некоторые считали гениальным, но абсолютно все — безмерно амбициозным. Его стихией были административная работа и подковерные интриги.
— А, Редфилд! Я подозревал, что вы зайдете. Присядьте на минутку. Пожалуйста, закройте плотно дверь, — сказал Чернопалый, пытаясь скрыть неловкость. — Я хотел бы представить вам мистера Стила из ФБР, заместителя директора лос-анджелесского отделения Бюро. Думаю, вы еще не знакомы.
Они обменялись коротким ледяным рукопожатием. На Мартине была небесно-голубая рубашка и темно-синий костюм от Армани, наверняка стоивший не меньше двух тысяч долларов.
Чернопалый закрыл венецианские жалюзи маленького кабинета. Инспекторы, сидевшие по ту сторону стеклянной стены, опустили глаза и навострили уши. Он украдкой взглянул на окно, выходящее на стоянку комиссариата, снова уселся за стол и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить:
— Ситуация сложная, Редфилд. Даже очень сложная. После провала операции Информационной службы, первого убийства, которое уже произошло, и этой чертовой шумихи в СМИ некоторые думают, что полиция, будем говорить прямо, не справилась со своей задачей. Лично я так не считаю. И, поверьте, не думаю ничего подобного о вас. Но руководство, в частности, Бюро и, по-видимому, в Министерстве юстиции тоже считают… ну, некоторые считают, что… вас лучше отстранить от этого дела. Вот.
Легкая улыбка на мгновение тронула тонкие губы Мартина Стила, и в комнате воцарилось тяжелое молчание. Чернопалый бесцельно провел рукой по стриженым волосам, сжал мощные челюсти и почесал шею, пахнувшую лосьоном после бритья.
— Я не хотел говорить вам об этом, поскольку официальный документ будет подписан только завтра утром, — добавил он наконец.
— Почему завтра? — спросила Клара, чувствуя, что ловушка захлопывается.
Чернопалый медленно встал из-за стола и подошел к окну, выходящему на стоянку, — руки скрещены за спиной, брови нахмурены. Клара задавалась вопросом, играет он или наблюдает за казенным «плимутом», на котором ездит на службу. Он медленно повернулся к ней.
— Эээ… ну… скажем… это должно произойти именно таким образом. Вашим преемником станет присутствующий здесь заместитель директора Стил. Хотя мистер Стил официально вступит в должность только завтра утром, он выразил желание начать руководство делом как можно скорее. Я думаю, вы понимаете…
— А я думаю, что у меня нет выбора.
— Действительно нет, — отрезал Стил. — Сожалею, агент Редфилд, но я считаю, что к этому делу необходимо отнестись более серьезно. И начать работать с пользой.
— Что вы под этим подразумеваете, господин заместитель директора? — спросила Клара.
— Я совершенно ничего не подразумеваю. Я наблюдаю, анализирую и делаю выводы. С самого начала этого дела в нашем распоряжении находился телефонный узел, на который к настоящему моменту поступило более восьмисот тысяч звонков. Что вы смогли извлечь из этой базы данных? Или вы считаете, что в нашей стране живут исключительно шутники и фантазеры? В последнем рапорте вы докладываете о вашем предположении, что похитители не покидали Лос-Анджелеса. Вы что, и впрямь думаете, что они настолько глупы? Напоминаю вам, что между последним похищением — Трейси Атертон в Санта-Монике — и началом трансляции передачи прошло двадцать четыре часа. По самым скромным подсчетам, за это время они могли преодолеть более тысячи миль. Кроме того, вы считаете, что мы имеем дело по крайней мере с двумя мужчинами. А наше программное обеспечение по распознаванию голосов квалифицировало голос ведущего как безусловно женский! Я думаю, что вы с самого начала пошли по абсолютно неверному пути, агент Редфилд!
— Лейтенант Редфилд, господин заместитель директора. Или уж совсем никак.
— Как хотите, лейтенант.
— Мистер Стил, все-таки мы добились определенных результатов, — заметил Чернопалый, удивленный словесным потоком со стороны заместителя директора.
— Я вижу только, что лейтенант Редфилд ведет расследование привычными методами простого полицейского, тогда как ставки здесь значительно выше, чем в обычном деле. И что сейчас СМИ пользуются нами, в то время как это мы должны пользоваться ими! — Тут Мартин Стил воздел руки к небу.
— Извините, мистер Стил, но я все равно не понимаю, почему Бюро вмешивается в это дело. Инициатива вашей Информационной службы заблокировать сайт, цель которой мне до сих пор непонятна, с треском провалилась. И потом, мы расследуем похищения людей в Лос-Анджелесе, людей, за которых не требуют никакого выкупа, и это не имеет федерального значения…
— Не имеет федерального значения! Нет, вы только посмотрите на нее! Впрочем, этого можно было ожидать, — сказал Стил, напыщенно жестикулируя и уставившись на Клару своими маленькими блестящими глазками, как будто разговаривал с последней дурочкой.
— Слушайте меня внимательно, Редфилд, — снова заговорил он. Неужели вам нужно напоминать статью тысяча двести один, пункт бэ, раздела восемнадцать Федерального уголовно-процессуального кодекса, в котором предельно ясно говорится: «Если потерпевший не найден в течение двадцати четырех часов после того, как он был незаконно захвачен, заключен под стражу, принужден, завлечен в ловушку, уведен силой, похищен или…
Стил опустил глаза, силясь вспомнить продолжение.
— …увезен против своей воли, существует некоторая вероятность того, что это лицо было перемещено в другой штат либо в другую страну», — продолжила Клара, которая, в отличие от Стила, не перечитывала эту статью сегодня утром. — Основное слово здесь — некоторая, господин заместитель директора.
— Давайте прекратим дурачить друг друга, лейтенант Редфилд. На данном этапе у вас не больше доказательств того, что жертвы еще в Лос-Анджелесе, чем у меня — того, что они покинули штат Калифорния. Но раз уж мы затеяли столь откровенный разговор, позвольте вам заметить вот что: мы почти не сомневаемся, если не сказать — абсолютно уверены, в том, что убийство Джейми Темпл было в некотором роде демонстрацией силы оружия нашего общего противника. Сейчас в его распоряжении шесть заложников, освещение события в СМИ и внимание подавляющего большинства наших сограждан. Мы не сомневаемся в том, что рано или поздно он воспользуется этим огромным потенциалом, для того чтобы оказать Давление на правительство. И эта возможность заставляет нервничать некоторых лиц в Вашингтоне, если вы понимаете, что я хочу сказать…
«Вашингтон, как же!» — с досадой подумала Клара. Вполне в духе этой конторской крысы: дать понять, что он вхож в святая святых. Несомненно, Стил думал о жутких похищениях американцев, за которыми следовали шантаж и отрубание голов. Эти случаи участились после провозглашенного в одностороннем порядке окончания войны в Ираке. Но это — Клара дала бы руку на отсечение — не имело никакого отношения к трансляции шоу «Остаться в живых».
— Редфилд, у вас есть что ответить мистеру Стилу? — спросил заместитель начальника, нервно теребивший нож для разрезания бумаги.
Клара посмотрела Стилу прямо в глаза и неимоверным усилием воли подавила в себе гнев. Этот болван выиграл поединок, а ее выставил истеричкой.
— Я не согласна ни с вашими аргументами, ни с вашими выводами, однако ради шести оставшихся заложников надеюсь, что вы не ошибаетесь.
— Ну, посмотрим, — заключил заместитель начальника. — С настоящего момента вы официально поступаете в распоряжение заместителя директора Стила.
Все это не к добру. Очевидно, за нее принялись в отделе внутренних расследований. Вот откуда эта тлетворная атмосфера! Клара знала ее еще по тем временам, когда работала в полиции Нью-Йорка, — она воцарилась там после дела маленькой Шерли. Тогда, чтобы не получить понижения в должности, ей пришлось уехать. У нее был выбор: отставка или перевод в отдел ограблений. Сорок рапортов в день. Настоящая мерзость.
Клара решила вскрыть этот нарыв и постучала в дверь заместителя начальника отдела внутренних расследований Чернопалого. Никто уже не помнил его настоящего имени. А прозвище появилось оттого, что, направляя в главный полицейский комиссариат рапорт, способный разрушить чью-то карьеру, он неизменно ставил рядом с подписью отпечаток большого пальца. Эта предосторожность была не вынужденной или необходимой мерой, а скорее источником какого-то садистского удовольствия. Так что кличка прекрасно подходила Чернопалому.
Войдя в кабинет размером три на три метра, в котором стояла удушающая жара, Клара обнаружила, что помешала Чернопалому, занятому важным разговором с заместителем директора ФБР Мартином Стилом. Этого мужчину лет сорока, сухощавого и нервного, со строго зачесанными набок черными волосами, некоторые считали гениальным, но абсолютно все — безмерно амбициозным. Его стихией были административная работа и подковерные интриги.
— А, Редфилд! Я подозревал, что вы зайдете. Присядьте на минутку. Пожалуйста, закройте плотно дверь, — сказал Чернопалый, пытаясь скрыть неловкость. — Я хотел бы представить вам мистера Стила из ФБР, заместителя директора лос-анджелесского отделения Бюро. Думаю, вы еще не знакомы.
Они обменялись коротким ледяным рукопожатием. На Мартине была небесно-голубая рубашка и темно-синий костюм от Армани, наверняка стоивший не меньше двух тысяч долларов.
Чернопалый закрыл венецианские жалюзи маленького кабинета. Инспекторы, сидевшие по ту сторону стеклянной стены, опустили глаза и навострили уши. Он украдкой взглянул на окно, выходящее на стоянку комиссариата, снова уселся за стол и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить:
— Ситуация сложная, Редфилд. Даже очень сложная. После провала операции Информационной службы, первого убийства, которое уже произошло, и этой чертовой шумихи в СМИ некоторые думают, что полиция, будем говорить прямо, не справилась со своей задачей. Лично я так не считаю. И, поверьте, не думаю ничего подобного о вас. Но руководство, в частности, Бюро и, по-видимому, в Министерстве юстиции тоже считают… ну, некоторые считают, что… вас лучше отстранить от этого дела. Вот.
Легкая улыбка на мгновение тронула тонкие губы Мартина Стила, и в комнате воцарилось тяжелое молчание. Чернопалый бесцельно провел рукой по стриженым волосам, сжал мощные челюсти и почесал шею, пахнувшую лосьоном после бритья.
— Я не хотел говорить вам об этом, поскольку официальный документ будет подписан только завтра утром, — добавил он наконец.
— Почему завтра? — спросила Клара, чувствуя, что ловушка захлопывается.
Чернопалый медленно встал из-за стола и подошел к окну, выходящему на стоянку, — руки скрещены за спиной, брови нахмурены. Клара задавалась вопросом, играет он или наблюдает за казенным «плимутом», на котором ездит на службу. Он медленно повернулся к ней.
— Эээ… ну… скажем… это должно произойти именно таким образом. Вашим преемником станет присутствующий здесь заместитель директора Стил. Хотя мистер Стил официально вступит в должность только завтра утром, он выразил желание начать руководство делом как можно скорее. Я думаю, вы понимаете…
— А я думаю, что у меня нет выбора.
— Действительно нет, — отрезал Стил. — Сожалею, агент Редфилд, но я считаю, что к этому делу необходимо отнестись более серьезно. И начать работать с пользой.
— Что вы под этим подразумеваете, господин заместитель директора? — спросила Клара.
— Я совершенно ничего не подразумеваю. Я наблюдаю, анализирую и делаю выводы. С самого начала этого дела в нашем распоряжении находился телефонный узел, на который к настоящему моменту поступило более восьмисот тысяч звонков. Что вы смогли извлечь из этой базы данных? Или вы считаете, что в нашей стране живут исключительно шутники и фантазеры? В последнем рапорте вы докладываете о вашем предположении, что похитители не покидали Лос-Анджелеса. Вы что, и впрямь думаете, что они настолько глупы? Напоминаю вам, что между последним похищением — Трейси Атертон в Санта-Монике — и началом трансляции передачи прошло двадцать четыре часа. По самым скромным подсчетам, за это время они могли преодолеть более тысячи миль. Кроме того, вы считаете, что мы имеем дело по крайней мере с двумя мужчинами. А наше программное обеспечение по распознаванию голосов квалифицировало голос ведущего как безусловно женский! Я думаю, что вы с самого начала пошли по абсолютно неверному пути, агент Редфилд!
— Лейтенант Редфилд, господин заместитель директора. Или уж совсем никак.
— Как хотите, лейтенант.
— Мистер Стил, все-таки мы добились определенных результатов, — заметил Чернопалый, удивленный словесным потоком со стороны заместителя директора.
— Я вижу только, что лейтенант Редфилд ведет расследование привычными методами простого полицейского, тогда как ставки здесь значительно выше, чем в обычном деле. И что сейчас СМИ пользуются нами, в то время как это мы должны пользоваться ими! — Тут Мартин Стил воздел руки к небу.
— Извините, мистер Стил, но я все равно не понимаю, почему Бюро вмешивается в это дело. Инициатива вашей Информационной службы заблокировать сайт, цель которой мне до сих пор непонятна, с треском провалилась. И потом, мы расследуем похищения людей в Лос-Анджелесе, людей, за которых не требуют никакого выкупа, и это не имеет федерального значения…
— Не имеет федерального значения! Нет, вы только посмотрите на нее! Впрочем, этого можно было ожидать, — сказал Стил, напыщенно жестикулируя и уставившись на Клару своими маленькими блестящими глазками, как будто разговаривал с последней дурочкой.
— Слушайте меня внимательно, Редфилд, — снова заговорил он. Неужели вам нужно напоминать статью тысяча двести один, пункт бэ, раздела восемнадцать Федерального уголовно-процессуального кодекса, в котором предельно ясно говорится: «Если потерпевший не найден в течение двадцати четырех часов после того, как он был незаконно захвачен, заключен под стражу, принужден, завлечен в ловушку, уведен силой, похищен или…
Стил опустил глаза, силясь вспомнить продолжение.
— …увезен против своей воли, существует некоторая вероятность того, что это лицо было перемещено в другой штат либо в другую страну», — продолжила Клара, которая, в отличие от Стила, не перечитывала эту статью сегодня утром. — Основное слово здесь — некоторая, господин заместитель директора.
— Давайте прекратим дурачить друг друга, лейтенант Редфилд. На данном этапе у вас не больше доказательств того, что жертвы еще в Лос-Анджелесе, чем у меня — того, что они покинули штат Калифорния. Но раз уж мы затеяли столь откровенный разговор, позвольте вам заметить вот что: мы почти не сомневаемся, если не сказать — абсолютно уверены, в том, что убийство Джейми Темпл было в некотором роде демонстрацией силы оружия нашего общего противника. Сейчас в его распоряжении шесть заложников, освещение события в СМИ и внимание подавляющего большинства наших сограждан. Мы не сомневаемся в том, что рано или поздно он воспользуется этим огромным потенциалом, для того чтобы оказать Давление на правительство. И эта возможность заставляет нервничать некоторых лиц в Вашингтоне, если вы понимаете, что я хочу сказать…
«Вашингтон, как же!» — с досадой подумала Клара. Вполне в духе этой конторской крысы: дать понять, что он вхож в святая святых. Несомненно, Стил думал о жутких похищениях американцев, за которыми следовали шантаж и отрубание голов. Эти случаи участились после провозглашенного в одностороннем порядке окончания войны в Ираке. Но это — Клара дала бы руку на отсечение — не имело никакого отношения к трансляции шоу «Остаться в живых».
— Редфилд, у вас есть что ответить мистеру Стилу? — спросил заместитель начальника, нервно теребивший нож для разрезания бумаги.
Клара посмотрела Стилу прямо в глаза и неимоверным усилием воли подавила в себе гнев. Этот болван выиграл поединок, а ее выставил истеричкой.
— Я не согласна ни с вашими аргументами, ни с вашими выводами, однако ради шести оставшихся заложников надеюсь, что вы не ошибаетесь.
— Ну, посмотрим, — заключил заместитель начальника. — С настоящего момента вы официально поступаете в распоряжение заместителя директора Стила.
День третий
24
Незадолго до полуночи Эд Дамер занял позицию у выхода из тамбура: ступни строго параллельны, ноги расставлены и слегка согнуты в коленях, как у каратиста, руки вытянуты вдоль тела. На нем был черный военный комбинезон и всегдашняя маска с тремя прорезями. Его руки не дрожали, а ум был ясен. Человек, готовый выполнить свою «работенку». В руках он держал новый револьвер, на который возлагал большие надежды. Эд помнил наизусть все технические характеристики этого оружия.
«Смит-вессон-647» № 17 с крупнокалиберными патронами бокового боя «хорнади» — это шестизарядный револьвер с барабаном простого и двойного действия. Общая длина этой модели составляет 34,29 см, вес в незаряженном состоянии — 1,488 кг, но из этого огромного револьвера можно стрелять очень маленькими пулями. Основное назначение такого оружия — охота на мелкую дичь (лис, енотов-полоскунов, птиц, белок и т. д.) в пригородной зоне или густонаселенной сельской местности. Если верить предупреждениям производителя, максимальная дальность выстрела составляет около трех километров. Корпус револьвера изготовлен из нержавеющей стали, на стволе укреплена черная мушка «патридж» и черный регулируемый прицел с внутренней резьбой для крепления оптики. Курок темный и гладкий, с округлыми краями, типа «таргет». Собачка широкая, с ровными клетками по всей поверхности.
Высокая точность выстрела на малой и средней дальности при исключительно малой отдаче.
С глушителем дальность выстрела уменьшается, но на расстоянии, с которого Эд рассчитывал его использовать (примерно четыре с половиной метра), можно было рассчитывать на точное попадание и избежать чрезмерного кровотечения со всеми вытекающими отсюда последствиями, выраженными во времени, затраченном на уборку. Если бы, стреляя в Джейми, он использовал этот револьвер, а не «Питон», то наверняка не разнес бы вдребезги заднюю часть ее черепа.
Эд услышал приближающиеся шаги.
Вопреки опросу, проведенному Каналом-6, зрители подали больше голосов за спасение параноика Брюса, чем за культуриста Чака. И этот последний, если верить слуху Эда, находился сейчас как раз у входа в тамбур. Ему оставалось жить всего несколько секунд. Эд еще раз проверил взвод предохранителя, разжал и сжал пальцы вокруг рукоятки, обхватив ее покрепче.
Когда открылась дверь в тамбур, Чак подумал, что перед ним стоит кто-то из обслуживающего персонала, держащий в руках что-то вроде маленькой пушки. Его размышления прервала пуля, вошедшая между глаз на скорости семьсот семьдесят семь метров в секунду. Чак остался стоять с искаженным от ужаса лицом, по его переносице текла струйка крови. Потом он сделал несколько шагов вперед, зашатался и рухнул со все еще открытыми глазами. Его тело атлета сотрясали непроизвольная дрожь и судороги. Созерцая медленную и эффектную агонию второй жертвы, Эд почувствовал единение со своим духовным отцом, убийцей-психопатом Джеффри Дамером. В сей торжественный момент Эд осознал, что чувствовал Дамер в тот июньский день 1978 года, когда, будучи восемнадцати летним юношей, извлекал внутренние органы из тела мужчины, голосовавшего на дороге, прежде чем быть расчлененным в лесах Милуоки.
«Смит-вессон-647» № 17 с крупнокалиберными патронами бокового боя «хорнади» — это шестизарядный револьвер с барабаном простого и двойного действия. Общая длина этой модели составляет 34,29 см, вес в незаряженном состоянии — 1,488 кг, но из этого огромного револьвера можно стрелять очень маленькими пулями. Основное назначение такого оружия — охота на мелкую дичь (лис, енотов-полоскунов, птиц, белок и т. д.) в пригородной зоне или густонаселенной сельской местности. Если верить предупреждениям производителя, максимальная дальность выстрела составляет около трех километров. Корпус револьвера изготовлен из нержавеющей стали, на стволе укреплена черная мушка «патридж» и черный регулируемый прицел с внутренней резьбой для крепления оптики. Курок темный и гладкий, с округлыми краями, типа «таргет». Собачка широкая, с ровными клетками по всей поверхности.
Высокая точность выстрела на малой и средней дальности при исключительно малой отдаче.
С глушителем дальность выстрела уменьшается, но на расстоянии, с которого Эд рассчитывал его использовать (примерно четыре с половиной метра), можно было рассчитывать на точное попадание и избежать чрезмерного кровотечения со всеми вытекающими отсюда последствиями, выраженными во времени, затраченном на уборку. Если бы, стреляя в Джейми, он использовал этот револьвер, а не «Питон», то наверняка не разнес бы вдребезги заднюю часть ее черепа.
Эд услышал приближающиеся шаги.
Вопреки опросу, проведенному Каналом-6, зрители подали больше голосов за спасение параноика Брюса, чем за культуриста Чака. И этот последний, если верить слуху Эда, находился сейчас как раз у входа в тамбур. Ему оставалось жить всего несколько секунд. Эд еще раз проверил взвод предохранителя, разжал и сжал пальцы вокруг рукоятки, обхватив ее покрепче.
Когда открылась дверь в тамбур, Чак подумал, что перед ним стоит кто-то из обслуживающего персонала, держащий в руках что-то вроде маленькой пушки. Его размышления прервала пуля, вошедшая между глаз на скорости семьсот семьдесят семь метров в секунду. Чак остался стоять с искаженным от ужаса лицом, по его переносице текла струйка крови. Потом он сделал несколько шагов вперед, зашатался и рухнул со все еще открытыми глазами. Его тело атлета сотрясали непроизвольная дрожь и судороги. Созерцая медленную и эффектную агонию второй жертвы, Эд почувствовал единение со своим духовным отцом, убийцей-психопатом Джеффри Дамером. В сей торжественный момент Эд осознал, что чувствовал Дамер в тот июньский день 1978 года, когда, будучи восемнадцати летним юношей, извлекал внутренние органы из тела мужчины, голосовавшего на дороге, прежде чем быть расчлененным в лесах Милуоки.
25
Саул Лопес был одним из тех латиноамериканских трудяг, которые так восхищали Арнольда Шварценеггера, приезжавшего в Мексику на съемки фильмов «Конан-разрушитель», «Хищник», «Вспомнить все» и «Возмещение ущерба». Новый губернатор Калифорнии поведал об этом в одной из первых речей, произнесенных им в качестве народного избранника.
После того как его соседка миссис Брэдбери разбудила Лопеса и попросила помочь ей выйти в Интернет, чтобы в прямом эфире следить за судьбой своего сына Брюса, Саул Лопес регулярно справлялся у нее о новостях по телефону. В то утро, перед тем как отправиться на работу в «Тако Белл» на Норд-стрит, где он трудился, как одержимый, в компании нескольких «мокрых спин». [4]
Лопес решил нанести ей визит и немного поддержать.
Ему открыла бледная миссис Брэдбери, выглядевшая так, будто трое суток не спала, что было недалеко от истины.
— Вчера вечером в момент объявления результатов я подумал о вас, миссис Брэдбери. Вашему сыну еще раз повезло.
— Да, спасибо. Это чудовищно. Я не знаю, долго ли еще смогу это выносить…
— Ну же, миссис Брэдбери, не отчаивайтесь!
— Вы так любезны, Саул. Не хотите ли зайти на чашечку кофе?
После того как его соседка миссис Брэдбери разбудила Лопеса и попросила помочь ей выйти в Интернет, чтобы в прямом эфире следить за судьбой своего сына Брюса, Саул Лопес регулярно справлялся у нее о новостях по телефону. В то утро, перед тем как отправиться на работу в «Тако Белл» на Норд-стрит, где он трудился, как одержимый, в компании нескольких «мокрых спин». [4]
Лопес решил нанести ей визит и немного поддержать.
Ему открыла бледная миссис Брэдбери, выглядевшая так, будто трое суток не спала, что было недалеко от истины.
— Вчера вечером в момент объявления результатов я подумал о вас, миссис Брэдбери. Вашему сыну еще раз повезло.
— Да, спасибо. Это чудовищно. Я не знаю, долго ли еще смогу это выносить…
— Ну же, миссис Брэдбери, не отчаивайтесь!
— Вы так любезны, Саул. Не хотите ли зайти на чашечку кофе?