Не прошло и десяти минут, как в тот же подъезд вошел Шилов. Поднявшись на два этажа, он прислушался, перегнулся через лестничные перила и посмотрел вверх. Различил знакомую фигуру у окна, и негромко крикнул:
- Егоров!
Егоров вздрогнул, обернулся. Начал спускаться. Встретившись, они обменялись крепким долгим рукопожатием:
- Напугал, черт беглый! Как ты догадался, что я здесь?
- Так же, как ты здесь очутился - хорошо просматривается место встречи, но не самая лучшая позиция, так как там где лучше может быть засада.
- И пришел раньше… Мастерство не пропьешь!
- Не хотелось бы. Ну что, пошли на хазу, перетрем дела наши скорбные? А то будем здесь торчать - враз уголовка учует.
Егоров грустно усмехнулся:
- Вот дожили!
- Мы-то хоть дожили.
- Не понял…
- Пойдем, объясню.
Капала в тазик вода, остывала на тарелках закуска, которую на скорую руку сварганил Краснов. Они сидели втроем в комнате съемной квартиры. Егоров поднял рюмку, поминая Серегу:
- Пусть ему земля будет пухом.
Выпили, помолчали. Цепляя закуску, Миша громко скрижетнул вилкой по тарелке - и замер, виновато поглядывая на Егорова с Шиловым, сидевших с опущенными головами.
Должен был подъехать и Скрябин - если, конечно, сможет избавиться от «наружки», которая опять к нему прицепилась, как только он забрал машину со стоянки бизнес-центра.
Во время разговора с Романом Скрябин коротко выругался и вздохнул:
- Что ж ты мне не сказал сразу? Я столько времени был без наблюдения.
- Извини, тогда не было повода к срочной встрече.
- А теперь появился?
- Теперь - да. Есть новая информация, очень важная. Нужно как следует обмозговать.
- Я попробую, но они вцепились, как клещи…
…Шилов встряхнулся, поставил пустую рюмку, равнодушно посмотрел на тарелку с закуской:
- Надо успеть до похорон.
- Куда успеть? - поднял голову и Егоров.
- Успеть все узнать. Не могу же я не попрощаться с Серегой.
- Оптимист…
- Нет, Витя, реалист. - Шилов закурил. - Фельдмаршал тоже ищет эти пленки, и в отличие от нас он не в розыске. Так что время ограничено.
- Я правильно понял, что у Чибиса есть записи разговоров с этим ментом? - уточнил Миша.
- Правильно. Подумай, где они могут быть.
- В тысяче мест. Я же не постоянно с ним был. И вообще, вряд ли кто-нибудь это знает.
- Но один человек знает точно, - Роман усмехнулся.
Егоров и Миша переглянулись:
- Кто?
- Чибис. У него и спросим.
- Ты собираешься проникнуть в тюрьму?
- Ага. Пойду к Арнаутову, сдамся, попрошусь, чтобы посадили в «четверку». Думаю, в награду за явку с повинной «Дровосек» мне не откажет… Я собираюсь помочь Чибису убежать. Он нас сам приведет к тайнику.
Егоров покачал головой. Сперва - недоверчиво, потом - будто бы одобрительно:
- Мне говорили, что ты страдаешь сильными психическими отклонениями. Но вообще-то я тоже считаюсь сумасшедшим, так что попробуем.
- Я тоже с вами, - не задумываясь, сказал Миша.
- Ты-то куда свою башку суешь? - Спросил Шилов, доставая зазвонивший мобильник.
- Если вас поймают, меня точно посадят. За укрывательство преступников.
- Алло! - Шилов жестом попросил Краснова помолчать. - Да… Не сорваться?
Оторваться от наблюдения Скрябин не смог.
Было поздно повторять трюк с бизнес-центром, начальник службы безопасности, отработав свой нормированный рабочий день, уже уехал домой, и Скрябин попытался уйти от «наружки», используя знания городской географии. Почти час он носился по темнеющим улицам, проскакивая перекрестки на красный, неожиданно разворачиваясь, петляя по «карманам» спальных районов и ныряя в проходные дворы центральных кварталов.
Преследователи знали географию лучше.
Стасу казалось, что они с ним играют. То обнадеживающе приотстанут, то догонят и упрутся носом в багажник, то, куда-то нырнув и пропав на короткое время из поля зрения, неожиданно выскочат из бокового проезда и проедутся впритирку к борту его «девятки».
Они отыгрывались за дневной провал.
Бросив машину, Скрябин попытался оторваться пешком.
Результат был таким же. Тем более что, устав, он перестал понимать, кто следит за ним, а кто - обычный прохожий. Ему казалось, что все украдкой подглядывают за ним из-за киосков, из окон домов, из машин.
Увидев вывеску «Три поросенка», Скрябин перешел улицу и толкнул дверь.
В зале небольшого кафе было грязно. Громко играл русский шансон, за двумя столиками бухали какие-то мужики, по зеркалу на стене неторопливо шествовал вверх раскормленный таракан. Из-за стойки на Стаса подозрительно посмотрела толстая тетка-буфетчица.
- Телефон есть? - спросил Стас.
- Ну есть. Тебе-то чего?
Скрябин показал удостоверение:
- Где?
- Ой! - взгляд буфетчицы мгновенно стал подобострастным. - Вот, пожалуйста.
Она поставила перед Скрябиным аппарат, слишком новый и дорогой для такого затрапезного заведения. Наверное, какие-нибудь наркоты или алкаши по дешевке скинули краденое.
Оглядываясь на дверь, Стас набрал номер:
- Рома? Не могу оторваться. Боюсь, наведу. Извини…
Он положил трубку, вытер пот со лба. Через дверное стекло было видно, как вдоль тротуара медленно ползет какая-то машина.
- Может, вам налить чего? - предложила буфетчица.
- Водки.
- Сколько?
- Бутылку.
Ему подали поллитровку, граненый стакан и бутерброд с колбасой на щербатой тарелке. Он отошел к боковой стене, где под зеркалом тянулось продолжение стойки, налил половину стакана. Усмехнувшись, чокнулся со своим отражением и залпом выпил сивуху.
* * *
Во дворе своего дома Юра Голицын выгуливал овчарку Лолу. Занятый невеселыми мыслями о работе, Голицын почти не смотрел по сторонам. Но собака чутко отслеживала обстановку и натянула поводок, почувствовал присутствие постороннего человека.
Из темноты за выступом кирпичной стены, огораживающей часть двора, вышел Шилов. Руки в карманах короткого расстегнутого плаща, кепка закрывает половину лица. Голицын не сдержал усмешку: ну, и видок.
Собака предупредительно зарычала, и Юра чуть дернул поводок:
- Тише, Лола, свои. Ты его должна помнить.
Роман подошел. Они поздоровались и медленно пошли бок о бок по двору. Овчарка больше не обращала на Романа внимания.
- Долго ждал?
- Да нет, я же знаю, когда ты с ней выходишь гулять. Сколько пива здесь выпито!
- Как сам?
- Жив.
- Серегу вместо тебя?…
- Да. Слушай, мне нужно вытащить Чибиса. У него есть неопровержимые доказательства моей невиновности. Выдерни его на какое-нибудь следственное действие. Я тебе обещаю, что никто из людей не пострадает.
Голицын покачал головой:
- Меня отстранили от дела. Оно у Кожуриной.
- Тогда это другой вопрос…
- Подожди, подожди. В изоляторе он все еще за мной числится. Я могу дать ребятам из твоего отдела постановление на его этапирование в прокуратуру.
- Не пойдет. Ты сам подставишься по полной программе.
- Скажу, что выписал и отдал бумагу, когда еще вел дело. А ребята, ничего не зная, сейчас исполнили.
- Не поверят…
- Конечно, не поверят. Пусть докажут!
- Ты не Чибис, для тебя доказательства не нужны.
- Тогда забей для меня местечко в вашем логове. Прокуратура тоже имеет право на оборотней… Мы слишком долго считали себя крутыми - пришло время это доказать.
В коридоре УБОП, развалясь на жесткой скамье, сидел задержанный - бритоголовый здоровяк в черной куртке. Одна рука была прикована на уровне плеча «браслетами» к батарее, но это не мешало парню курить, стряхивая пепел под ноги и растирая его каблуком. Да и вообще он выглядел довольно уверенным, будто бы твердо знал, что пребывание в казенном доме не окажется долгим.
Из кабинета, над чем-то посмеиваясь, вышли Дядя Вася с Петрухой. Дядя Вася держал в руке незажженную сигарету. Мимоходом, очень непринужденно, он подкурил у задержанного, в знак благодарности хлопнув его по плечу. Парень в ответ подмигнул и подобрал ноги, чтобы операм было удобнее пройти мимо него.
- Ну чего, по пивку? - Петруха продолжил разговор, начатый еще в кабинете.
- Ставишь?
- А чего я-то?
- Кто из нас двоих в отпуск собрался?
- Меня шеф все равно не отпускает.
- Ты же не проставился, вот и не отпускает.
Разговаривая, они подошли к лестнице.
Сзади скрипнула дверь, в коридор торопливо вышел Иваныч:
- Мужики!
Они остановились, стали ждать, пока начальник догонит.
Проходя мимо задержанного, Карташов тормознулся:
- Тебе кто разрешил? А ну, потуши!
С недовольной ухмылкой парень раздавил сигарету ботинком.
Карташов подошел к Дяде Васе с Петрухой, приобнял их за плечи:
- Шалман «Три поросенка» знаете?
- Рыгаловка, - лаконично охарактеризовал заведение Дядя Вася.
- Там Стас Скрябин завис, с катушек слетел. Надо выручать парня, а то арнаутовские его подберут. Давайте, шевелитесь!
Дядя Вася хитро посмотрел на Петруху:
- Заодно и проставишься.
- Да ну тебя!
Иваныч слегка подтолкнул их:
- Давайте-давайте, а то опоздаем.
…В забегаловке никого, кроме Скрябина, не было. Даже буфетчица куда-то ушла из-за стойки. Приглушенно играл русский шансон, повествуя о загубленной в лагерях юности. Скрябин спал за столом, положив голову на руки. Перед ним лежал опрокинутый граненый стакан. На тарелке - надкушенный бутерброд с селедкой, под столом - две пустые бутылки.
- Да-а-а, хорош фрукт, - безуспешно попытавшись растормошить Скрябина, Петруха упер руки в бока и посмотрел на напарника, прошедшего к стойке. - Куда его, домой теперь?
- Нет, мы его здесь оставим. Проверь ксиву и ствол, а я пока заплачу. - Дядя Вася постучал бумажником по стойке. - Хозяйка! Сколько он должен?
- Сто двадцать, - из подсобки выглянула подкрашивающая губы буфетчица.
Петруха отодвинул безучастно сопящего Скрябина от стола, развел полы куртки. Увидел пистолет в кобуре, запасной магазин. Нашел в застегнутом кармане удостоверение.
- Все нормально.
- Ну хорошо! - Дядя Вася убрал лопатник в задний карман потрепанных джинсов. - А то я в семьдесят девятом точно так же ксиву потерял. Мне потом целый год кишки мотали… Пошли?
- Пошли!
Вдвоем они подняли Стаса, повели к выходу:
- Давай, братишка, давай. Русские своих на войне не бросают…
* * *
Кате было очень плохо.
Настоящая «ломка» еще не началась, но была на подходе. А в доме - ни одной дозы ширева. Двум барыгам не дозвониться, еще трое, после того, как Чибиса посадили, опасались иметь с Катей дело. Подруга обещала завезти «герыча», но, сука такая, где-то застряла.
Скрутившись в узел, Катя сидела на табуретке перед столом. Сил, чтобы выйти из дома и самой где-нибудь разжиться наркотиком, уже не оставалось. Только молиться своему наркоманскому богу, чтобы ниспослал дозу. И жалеть себя: ну почему жизнь так несправедлива?
Из коридора долетели какие-то звуки. Думая, что это подруга, и не соображая, что она бы не смогла сама открыть дверь, Катя радостно обернулась.
Из коридора на нее смотрел какой-то мужик. Высокий, лысоватый, с бугристым лицом.
Что за черт?
- Я от Чибиса. Он меня просил тебе помочь, - сказал парень. Когда он говорил, у него во рту тускло отсвечивали железные зубы, похожие на неровно вбитые гвозди. - Вот…
Держа в руке шприц в упаковке, и доставая из кармана светлой куртки что-то еще, парень вошел в кухню.
Остатками разума Катя вспомнила, как в последнем телефоном разговоре Чибис говорил про какую-то помощь. Кажется, обещал к ней кого-то прислать, кто привезет денег. Или дозу чистого… Или еще что-то… Какая, на хрен, разница, что?
Катя заторможенно улыбнулась. Парень закатал ей рукав и очень профессионально сделал укол. Почти сразу Катя почувствовала «приход». И отрубилась.
Пришла в себя уже на заднем сиденьи машины. Было очень хорошо. Очень.
Катя посмотрела в окно. Они ехали по городу. Мелькали дома и перекрестки. Утренние пробки уже рассосались, и машина быстро уносила Катю из Купчина, где она жила после ареста Чибиса…
- Куда мы едем?
- К нему. Ты же его хочешь увидеть?
- Да. Мне бы добавиться…
- Без проблем. Только чуть позже.
Катя закрыла глаза и до конца поездки впала в небытие.
Когда парень со стальными зубами ее растолкал, машина стояла напротив какого-то большого недостроенного дома.
- Пошли…
Катя послушно вышла и двинулась вслед за парнем, уверенно шедшему по тропинке от тротуара к одному из входов в недостроенный дом. Около входа он ее подождал, помог перешагнуть кучу мусора на полу и вывел на лестницу, по которой они поднялись на четвертый этаж.
Катя поправила волосы. Отдаленно подумала, что надо было накраситься. Подумала - и забыла. Сейчас она увидит ЕГО. А потом ей дадут дозу. Много доз. ОН ведь обещал…
Парень подвел Катю к окну, указал рукой:
- Видишь? Вон его камера, сверху справа на последнем этаже. Позови его, он выглянет.
Катя слабенько крикнула:
- Коля!
- Громче кричи. Кричи: Чибис! Коль там много…
Катя набрала воздуха, сосредоточилась.
- Чибис! Чи-и-и-и-бис!
Чибисов лежал на шконке и читал книгу. Услышав, встал, подошел к окну. Солнце слепило глаза, пришлось придвинуться ближе, взяться руками за прутья решетки.
Опять долетел прерывающийся женский голос.
Катька? Какого черта ее сюда принесло? Он ведь говорил, чтобы она…
На пятом этаже недостроенного дома снайпер, одетый в черный комбинезон и черную маску, поднял карабин и прицелился. Голова Чибиса представляла из себя отличную мишень. Даже без оптики он бы не промахнулся. А уж с таким мощным прицелом…
Снайпер затаил дыхание и надавил на спусковой крючок.
Глушитель чуть замедлил начальную скорость полета пули, но на конечном результате это никак не сказалось.
За долю секунды преодолев разделяющее недостроенный дом и тюрьму расстояние, она ударила Чибиса точно в лоб в трех сантиметрах над переносицей. Прошла через мозг, вырвалась из затылка и, еще не потеряв силы, впилась в обитую жестью дверь камеры, откуда ее потом и достали эксперты.
… Катя сидела на полу, на том же месте, с которого кричала Чибису, прислонившись к стене. Рукава куртки и свитера были закатаны, обнажая страшные «дорожки» на локтевом сгибе. Плечо было перетянуто резиновым жгутом, место свежего укола обозначала маленькая капля крови. Рядом с Катей валялся использованный шприц.
И стоял карабин. В стороне лежала пахнущая порохом гильза. Катя была мертва. Так начался новый день… 23 В обсуждении плана захвата Чибиса участвовали, в основном, Егоров и Шилов. Миша больше слушал и смотрел на схему, которую рисовал Шилов. В комнате было не продохнуть от сигаретного дыма. Негромко работал телевизор.
- Значит, так, Миша: ты подъезжаешь на машине и блокируешь вот эту арку. Я с волыной - справа и сзади. Петрович забирает Чибиса.
- А если охрана дернется?
- Если мои будут - не дернутся.
- Ну, а если не твои?
- Тогда план «Б».
- Это как? - спросил Миша.
- Черт его знает, в кино так говорят. Во всяком случае, стрелять я не буду.
- Вот этого я и боюсь, - Егоров развернул к себе листок со схемой.
- Злой ты, Петрович!
- Злой. Поживи с мое в тюрьме - станешь таким.
По телевизору начались новости. Краснов это первым заметил и сделал погромче:
- Криминальная хроника. Сейчас про нас чего-нибудь расскажут.
Все посмотрели на экран. Женщина-диктор бодро начала говорить про состоявшийся в ГУВД брифинг на тему борьбы с оргпреступностью.
Егоров поморщился:
- Слушай, достать бы газовик. Пальнем в салон - дешево и сердито.
- Лучше светошумовую гранату. Вопрос, где взять?
- У меня на Апрашке есть один знакомый барыга, он подгонит, - предложил Миша.
- А я их там всех знаю. «Гостили» когда-то, - усмехнулся Егоров.
Картинка на экране сменилась. Вместо дикторши в студии появился репортер, с микрофоном в руках стоявший на фоне большого недостроенного здания из красного кирпича.
Егоров сразу узнал дом напротив тюрьмы.
Миша - тоже.
- Это же… - начал он.
- Тихо! - поднял руку Егоров.
Репортер привычно выстреливал шаблонные фразы:
- Новое слово в истории заказных убийств оставил преступный мир Петербурга. Беспрецедентное по своей дерзости убийство произошло сегодня утром в следственном изоляторе номер четыре, который находится на улице Лебедева. Снайпер, расположившийся в соседнем доме, застрелил через окно камеры Николая Чибисова, в криминальных кругах более известного под кличкой Чибис…
- Вот и план «Б». Только чей? - Очень спокойным голосом сказал Егоров.
Невнятно выругавшись, Роман швырнул в стену железную авторучку. Она отскочила в тазик с водой.
В это же время в своем кабинете Арнаутов ставил Виноградова в известность о затеянной им глобальной общегородской операции. Предполагалось силами нескольких групп прочесать места возможного появления Шилова, хорошенько потрясти его связи и оставить засады, если где-нибудь нарисуется перспектива на задержание.
Стол был завален бумагами, телефон то и дело звонил. Арнаутов то садился на стул и начинал листать какие-то списки, то вставал и, сунув кулаки в карманы брюк так, что они трещали по швам, сообщал начальнику УСБ очередную гениальную идею.
Виноградов, прислонившись к стене, большей частью помалкивал. Он думал, что в своей ненависти к Шилову и в стремлении отомстить за погибших ребят и раненого сына, Арнаутов начинает сильно перегибать палку, но, не имея в запасе действительно сильных оперативных ходов, действует сумбурно и непродуктивно. Ни Шилова, ни Егорова он не задержит, разве только по чистой случайности. А вот жалоб на его действия может поступить множество, и с этими жалобами придется разгребаться ему, начальнику УСБ. Что ж, если Арнаутов подставится, он не станет его покрывать…
- В Доме офицеров Шилов тоже играл, - Арнаутов потряс какой-то бумагой, схваченной со стола.
Виноградов поморщился:
- С военными ссориться?
- Мы преступника ищем или в бирюльки играем?
- Коля…
- Что - Коля? Пока мы тут телимся, он вообще все улики зачистит. А потом явится в прокуратуру, и посмеется, когда мы не сможем ничего доказать. Это ведь какую наглость нужно иметь, чтобы Чибиса грохнуть, подбросить дохлую бабу и думать, что кто-то поверит? Это ж… Ничего, я его отправлю на пожизненное! Будет нюхать парашу и вспоминать, как в кабаках шиковал, бильярдист хренов!
Монолог Арнаутова прервал звонок внутреннего телефона. Он сорвал трубку:
- Слушаю, кто там? Что? Меня не волнует, что у тебя там с колесами! Если через десять минут машина не будет готова, я с тебя лично погоны сорву, без министра!
- А ведь на все адреса колес может и не хватить, - заметил Виноградов.
- Хватит! На своих поедут; понакупали джипов, морды отъели…
В кабинет влетел запыхавшийся подчиненный:
- Николай Иваныч, СОБР прибыл.
- Командиров групп ко мне для получения заданий.
- Есть!
…И уже через полчаса собровцы вместе с оперативниками арнаутовского отдела отрабатывали адресную программу.
Проверяли кабаки, где он бывал, и бильярдные, в которых играл. Станцию техобслуживания, на которой он чинил машину. Даже какие-то магазины, в которых он, якобы, часто покупал вещи. Допрашивали множество знакомых.
Добрались и до подмосковного Дома отдыха, где проживала семья Егорова. Жена, еще накануне предупрежденная Егоровым по телефону, вызвала сильные подозрения своей выдержкой, и ее долго кололи на предмет возможного местонахождения мужа, пугая ответственностью за укрывательство и предлагая подумать о дочке, на судьбе которой такое родительское поведение может очень негативно сказаться.
В общем, как и предполагал Виноградов, шуму поднялось много, толку же было - ноль.
Разве что обнаружили Рыжего.
В автомоечном комплексе кота опознал тот самый незадачливый Леха, который съел его колбасу.
Злорадно скалясь, Леха зашел в конторку, у стены которой с поднятыми руками стоял толстый Жора-хозяин.
- Чей кот?
- Мой.
Леха подал знак, и один из собровцев врезал Жоре ботинком по почкам.
Жора охнул:
- За что?
- Кошек не люблю. Давайте, грузите в автобус его…
В УБОПе Жору продержали до вечера, ничего не добились и были вынуждены отпустить.
Прямо из Управления опытный Жора поехал в травмпункт, где зафиксировал несколько гематом, царапины и подозрение на СГМ. note 66
Сотрясение головного мозга.
Утром он собирался написать жалобу…
* * *
Ничего не зная о поднятой ради их задержания суете, Егоров и Шилов продолжали мозговой штурм.
- Кто, кроме нас, знал про пленки?
- Кроме нас только следак и полкамеры, которая разговор Чибиса слышала.
- Следак не обсуждается.
- Тут вообще нечего обсуждать. Случилось так случилось. Надо думать, где пленки искать.
- Надо думать… - Шилов посмотрел на Краснова: - Чего пригорюнился-то, Мишань?
- Два дня назад даже не подумал бы, что буду расстроен его смертью.
- Зато теперь одной проблемой меньше.
- Мне - меньше. А нам всем - больше.
Егоров, которого все эти философские отступления раздражали, стукнул кулаком по столу, заставив высыпаться из пепельницы часть окурков:
- Ну не можем же мы быть глупее бывшего метрошного опера!
- Не можем. К тому же, мы живы.
- Давай прикинем список возможных мест… Кто может знать…
- Давай. Где ручка, блин? Писать нечем.
Егоров достал ручку из тазика:
- Меньше психуй - не будешь «Паркерами» своими разбрасываться.
Шилов взялся записывать варианты, помечая каждый из них в зависимости от результатов короткого обсуждения минусом или знаком вопроса. Минусы преобладали.
- Дома?
- Нет. И в офисе - тоже.
- Кто-то из членов группировки? - Шилов посмотрел на Краснова.
- Да нет, Коля и себе-то не особенно доверял.
- Логично. Бабы? Бабы по той же причине мимо. Где? Какой-нибудь тайник на чердаке, в подвале, на дне Невы… Черт!
- Это же пленки, - напомнил Краснов. - Испортятся - пиши пропало.
- С чего ты взял, что это пленки? Он мог на цифровой диктофон записать.
- Цифровой в воде, что, не портится?
Шилов задумался. Фиг его знает, что происходит с цифровой техникой на дне реки. Да и пользоваться таким тайником можно только сезонно.
- Поехали на сушу.
- Конспиративная квартира, - предложил Егоров, глядя на Мишу.
- Да снимали мы много квартир. Для оружия, для лежки…
- Ненадежно, - Шилов нарисовал жирный минус. - Трудно контролировать.
- Да, ключ от такой страховки хочется всегда иметь под рукой, - согласился Егоров.
- Ключ? - Шилов задумался, вспоминая. - Ключ…
- Может, в машине? - Высказал новое предположение Егоров. Шилов не реагировал, и Егоров пощелкал пальцами. - Алло, гараж!
- Тихо! Я, кажется, знаю. Перед тем, как запустить в камеру, Серега со Стасом Чибиса обыскали. У него был крест. Здоровенный такой, на цепочке. И вместе с крестом - ключ. Серега еще пошутил тогда: ключ от рая? Ключ от рая номер… На ключе были цифры какие-то… - Роман напряг память. При той сцене он не присутствовал, знал ее только со слов Сереги. Правда, Стас там был, он должен помнить. Но все-таки… Вспомнил! - Ключ от рая номер сто двадцать девять. Чибис еще тогда засмеялся на серегину шутку: «Ну, типа того». И очень просил ему крестик с ключом оставить.
- Оставили?
- Нет, конечно. Только где он теперь? Скорее всего, в прокуратуре. Или у нас в кабинете мог остаться, и тогда его или убоповцы при обыске выгребли, или где-то лежит до сих пор. Так вот, это банковский сейф.
- Во всех банках есть ячейки?
- Во многих.
- Ну, и как мы найдем нужный?
- Я думаю, сейф оформлен на его имя.
- Или на поддельный паспорт.
- Или находится на Луне! Гадать можно сколько угодно.
- С учетом банковской тайны…
- Попросим Юрку Голицына, он наштампует нам липовых запросов. В конце концов, нам известен номер ячейки.
- На все это уйдет год.
- Есть другие предложения?
- Дай мне чистый мобильник.
Пока Егоров набирал номер и ждал соединения, Миша наклонился к Роману и прошептал:
- Если это важно, то у Чибиса был поддельный паспорт на имя Милорадова Валентина Константиновича. Я сам его видел.
- Чего ж ты раньше-то молчал, а?
- Так вы мне слова не давали сказать…
Егоров дозвонился, и Шилов, отвлекшись от Миши, прислушался к разговору:
- Борисыч, узнал? Помощь твоя нужна! Слыхал о моих проблемах? Повидаться бы надо. Если нет, я не обижусь… Так, а где? Во сколько? Договорились!
Егоров вернул телефон и сказал с легким торжеством:
- В три часа нас будет ждать человек. Мой реабилитированный зэк из налоговой, Суворов. Ну, ты, Ром, его видел. Помнишь, горилку вместе пили в моем кабинете?
* * *
Карташов открыл ключами дверь квартиры Скрябина и вошел.
Постоял в коридоре, принюхиваясь. Прошел в комнату.
Стас лежал поперек кровати, укрытый каким-то рваным пледом. Из-под пледа торчали ноги в носках и мятых штанах, и голова со спутанными волосами. На полу у кровати валялись пистолет в кобуре, ксива, пустая сигаретная пачка, пустые пивные бутылки.
Покачав головой, Карташов пересек комнату и раздвинул тяжелые шторы. Солнечный свет заставил Стаса поморщиться, что-то пробормотать и накрыть голову пледом.
Собрав бутылки и сигаретную пачку, Карташов ушел на кухню. Раковина была завалена грязной посудой, на столе лежали куски засохшего хлеба, пакет с растаявшими пельменями, банка консервов, которую, видимо, Скрябин начал вскрывать с пьяных глаз, но так и не сумел управиться с открывашкой, и только попортил.
- Егоров!
Егоров вздрогнул, обернулся. Начал спускаться. Встретившись, они обменялись крепким долгим рукопожатием:
- Напугал, черт беглый! Как ты догадался, что я здесь?
- Так же, как ты здесь очутился - хорошо просматривается место встречи, но не самая лучшая позиция, так как там где лучше может быть засада.
- И пришел раньше… Мастерство не пропьешь!
- Не хотелось бы. Ну что, пошли на хазу, перетрем дела наши скорбные? А то будем здесь торчать - враз уголовка учует.
Егоров грустно усмехнулся:
- Вот дожили!
- Мы-то хоть дожили.
- Не понял…
- Пойдем, объясню.
Капала в тазик вода, остывала на тарелках закуска, которую на скорую руку сварганил Краснов. Они сидели втроем в комнате съемной квартиры. Егоров поднял рюмку, поминая Серегу:
- Пусть ему земля будет пухом.
Выпили, помолчали. Цепляя закуску, Миша громко скрижетнул вилкой по тарелке - и замер, виновато поглядывая на Егорова с Шиловым, сидевших с опущенными головами.
Должен был подъехать и Скрябин - если, конечно, сможет избавиться от «наружки», которая опять к нему прицепилась, как только он забрал машину со стоянки бизнес-центра.
Во время разговора с Романом Скрябин коротко выругался и вздохнул:
- Что ж ты мне не сказал сразу? Я столько времени был без наблюдения.
- Извини, тогда не было повода к срочной встрече.
- А теперь появился?
- Теперь - да. Есть новая информация, очень важная. Нужно как следует обмозговать.
- Я попробую, но они вцепились, как клещи…
…Шилов встряхнулся, поставил пустую рюмку, равнодушно посмотрел на тарелку с закуской:
- Надо успеть до похорон.
- Куда успеть? - поднял голову и Егоров.
- Успеть все узнать. Не могу же я не попрощаться с Серегой.
- Оптимист…
- Нет, Витя, реалист. - Шилов закурил. - Фельдмаршал тоже ищет эти пленки, и в отличие от нас он не в розыске. Так что время ограничено.
- Я правильно понял, что у Чибиса есть записи разговоров с этим ментом? - уточнил Миша.
- Правильно. Подумай, где они могут быть.
- В тысяче мест. Я же не постоянно с ним был. И вообще, вряд ли кто-нибудь это знает.
- Но один человек знает точно, - Роман усмехнулся.
Егоров и Миша переглянулись:
- Кто?
- Чибис. У него и спросим.
- Ты собираешься проникнуть в тюрьму?
- Ага. Пойду к Арнаутову, сдамся, попрошусь, чтобы посадили в «четверку». Думаю, в награду за явку с повинной «Дровосек» мне не откажет… Я собираюсь помочь Чибису убежать. Он нас сам приведет к тайнику.
Егоров покачал головой. Сперва - недоверчиво, потом - будто бы одобрительно:
- Мне говорили, что ты страдаешь сильными психическими отклонениями. Но вообще-то я тоже считаюсь сумасшедшим, так что попробуем.
- Я тоже с вами, - не задумываясь, сказал Миша.
- Ты-то куда свою башку суешь? - Спросил Шилов, доставая зазвонивший мобильник.
- Если вас поймают, меня точно посадят. За укрывательство преступников.
- Алло! - Шилов жестом попросил Краснова помолчать. - Да… Не сорваться?
Оторваться от наблюдения Скрябин не смог.
Было поздно повторять трюк с бизнес-центром, начальник службы безопасности, отработав свой нормированный рабочий день, уже уехал домой, и Скрябин попытался уйти от «наружки», используя знания городской географии. Почти час он носился по темнеющим улицам, проскакивая перекрестки на красный, неожиданно разворачиваясь, петляя по «карманам» спальных районов и ныряя в проходные дворы центральных кварталов.
Преследователи знали географию лучше.
Стасу казалось, что они с ним играют. То обнадеживающе приотстанут, то догонят и упрутся носом в багажник, то, куда-то нырнув и пропав на короткое время из поля зрения, неожиданно выскочат из бокового проезда и проедутся впритирку к борту его «девятки».
Они отыгрывались за дневной провал.
Бросив машину, Скрябин попытался оторваться пешком.
Результат был таким же. Тем более что, устав, он перестал понимать, кто следит за ним, а кто - обычный прохожий. Ему казалось, что все украдкой подглядывают за ним из-за киосков, из окон домов, из машин.
Увидев вывеску «Три поросенка», Скрябин перешел улицу и толкнул дверь.
В зале небольшого кафе было грязно. Громко играл русский шансон, за двумя столиками бухали какие-то мужики, по зеркалу на стене неторопливо шествовал вверх раскормленный таракан. Из-за стойки на Стаса подозрительно посмотрела толстая тетка-буфетчица.
- Телефон есть? - спросил Стас.
- Ну есть. Тебе-то чего?
Скрябин показал удостоверение:
- Где?
- Ой! - взгляд буфетчицы мгновенно стал подобострастным. - Вот, пожалуйста.
Она поставила перед Скрябиным аппарат, слишком новый и дорогой для такого затрапезного заведения. Наверное, какие-нибудь наркоты или алкаши по дешевке скинули краденое.
Оглядываясь на дверь, Стас набрал номер:
- Рома? Не могу оторваться. Боюсь, наведу. Извини…
Он положил трубку, вытер пот со лба. Через дверное стекло было видно, как вдоль тротуара медленно ползет какая-то машина.
- Может, вам налить чего? - предложила буфетчица.
- Водки.
- Сколько?
- Бутылку.
Ему подали поллитровку, граненый стакан и бутерброд с колбасой на щербатой тарелке. Он отошел к боковой стене, где под зеркалом тянулось продолжение стойки, налил половину стакана. Усмехнувшись, чокнулся со своим отражением и залпом выпил сивуху.
* * *
Во дворе своего дома Юра Голицын выгуливал овчарку Лолу. Занятый невеселыми мыслями о работе, Голицын почти не смотрел по сторонам. Но собака чутко отслеживала обстановку и натянула поводок, почувствовал присутствие постороннего человека.
Из темноты за выступом кирпичной стены, огораживающей часть двора, вышел Шилов. Руки в карманах короткого расстегнутого плаща, кепка закрывает половину лица. Голицын не сдержал усмешку: ну, и видок.
Собака предупредительно зарычала, и Юра чуть дернул поводок:
- Тише, Лола, свои. Ты его должна помнить.
Роман подошел. Они поздоровались и медленно пошли бок о бок по двору. Овчарка больше не обращала на Романа внимания.
- Долго ждал?
- Да нет, я же знаю, когда ты с ней выходишь гулять. Сколько пива здесь выпито!
- Как сам?
- Жив.
- Серегу вместо тебя?…
- Да. Слушай, мне нужно вытащить Чибиса. У него есть неопровержимые доказательства моей невиновности. Выдерни его на какое-нибудь следственное действие. Я тебе обещаю, что никто из людей не пострадает.
Голицын покачал головой:
- Меня отстранили от дела. Оно у Кожуриной.
- Тогда это другой вопрос…
- Подожди, подожди. В изоляторе он все еще за мной числится. Я могу дать ребятам из твоего отдела постановление на его этапирование в прокуратуру.
- Не пойдет. Ты сам подставишься по полной программе.
- Скажу, что выписал и отдал бумагу, когда еще вел дело. А ребята, ничего не зная, сейчас исполнили.
- Не поверят…
- Конечно, не поверят. Пусть докажут!
- Ты не Чибис, для тебя доказательства не нужны.
- Тогда забей для меня местечко в вашем логове. Прокуратура тоже имеет право на оборотней… Мы слишком долго считали себя крутыми - пришло время это доказать.
В коридоре УБОП, развалясь на жесткой скамье, сидел задержанный - бритоголовый здоровяк в черной куртке. Одна рука была прикована на уровне плеча «браслетами» к батарее, но это не мешало парню курить, стряхивая пепел под ноги и растирая его каблуком. Да и вообще он выглядел довольно уверенным, будто бы твердо знал, что пребывание в казенном доме не окажется долгим.
Из кабинета, над чем-то посмеиваясь, вышли Дядя Вася с Петрухой. Дядя Вася держал в руке незажженную сигарету. Мимоходом, очень непринужденно, он подкурил у задержанного, в знак благодарности хлопнув его по плечу. Парень в ответ подмигнул и подобрал ноги, чтобы операм было удобнее пройти мимо него.
- Ну чего, по пивку? - Петруха продолжил разговор, начатый еще в кабинете.
- Ставишь?
- А чего я-то?
- Кто из нас двоих в отпуск собрался?
- Меня шеф все равно не отпускает.
- Ты же не проставился, вот и не отпускает.
Разговаривая, они подошли к лестнице.
Сзади скрипнула дверь, в коридор торопливо вышел Иваныч:
- Мужики!
Они остановились, стали ждать, пока начальник догонит.
Проходя мимо задержанного, Карташов тормознулся:
- Тебе кто разрешил? А ну, потуши!
С недовольной ухмылкой парень раздавил сигарету ботинком.
Карташов подошел к Дяде Васе с Петрухой, приобнял их за плечи:
- Шалман «Три поросенка» знаете?
- Рыгаловка, - лаконично охарактеризовал заведение Дядя Вася.
- Там Стас Скрябин завис, с катушек слетел. Надо выручать парня, а то арнаутовские его подберут. Давайте, шевелитесь!
Дядя Вася хитро посмотрел на Петруху:
- Заодно и проставишься.
- Да ну тебя!
Иваныч слегка подтолкнул их:
- Давайте-давайте, а то опоздаем.
…В забегаловке никого, кроме Скрябина, не было. Даже буфетчица куда-то ушла из-за стойки. Приглушенно играл русский шансон, повествуя о загубленной в лагерях юности. Скрябин спал за столом, положив голову на руки. Перед ним лежал опрокинутый граненый стакан. На тарелке - надкушенный бутерброд с селедкой, под столом - две пустые бутылки.
- Да-а-а, хорош фрукт, - безуспешно попытавшись растормошить Скрябина, Петруха упер руки в бока и посмотрел на напарника, прошедшего к стойке. - Куда его, домой теперь?
- Нет, мы его здесь оставим. Проверь ксиву и ствол, а я пока заплачу. - Дядя Вася постучал бумажником по стойке. - Хозяйка! Сколько он должен?
- Сто двадцать, - из подсобки выглянула подкрашивающая губы буфетчица.
Петруха отодвинул безучастно сопящего Скрябина от стола, развел полы куртки. Увидел пистолет в кобуре, запасной магазин. Нашел в застегнутом кармане удостоверение.
- Все нормально.
- Ну хорошо! - Дядя Вася убрал лопатник в задний карман потрепанных джинсов. - А то я в семьдесят девятом точно так же ксиву потерял. Мне потом целый год кишки мотали… Пошли?
- Пошли!
Вдвоем они подняли Стаса, повели к выходу:
- Давай, братишка, давай. Русские своих на войне не бросают…
* * *
Кате было очень плохо.
Настоящая «ломка» еще не началась, но была на подходе. А в доме - ни одной дозы ширева. Двум барыгам не дозвониться, еще трое, после того, как Чибиса посадили, опасались иметь с Катей дело. Подруга обещала завезти «герыча», но, сука такая, где-то застряла.
Скрутившись в узел, Катя сидела на табуретке перед столом. Сил, чтобы выйти из дома и самой где-нибудь разжиться наркотиком, уже не оставалось. Только молиться своему наркоманскому богу, чтобы ниспослал дозу. И жалеть себя: ну почему жизнь так несправедлива?
Из коридора долетели какие-то звуки. Думая, что это подруга, и не соображая, что она бы не смогла сама открыть дверь, Катя радостно обернулась.
Из коридора на нее смотрел какой-то мужик. Высокий, лысоватый, с бугристым лицом.
Что за черт?
- Я от Чибиса. Он меня просил тебе помочь, - сказал парень. Когда он говорил, у него во рту тускло отсвечивали железные зубы, похожие на неровно вбитые гвозди. - Вот…
Держа в руке шприц в упаковке, и доставая из кармана светлой куртки что-то еще, парень вошел в кухню.
Остатками разума Катя вспомнила, как в последнем телефоном разговоре Чибис говорил про какую-то помощь. Кажется, обещал к ней кого-то прислать, кто привезет денег. Или дозу чистого… Или еще что-то… Какая, на хрен, разница, что?
Катя заторможенно улыбнулась. Парень закатал ей рукав и очень профессионально сделал укол. Почти сразу Катя почувствовала «приход». И отрубилась.
Пришла в себя уже на заднем сиденьи машины. Было очень хорошо. Очень.
Катя посмотрела в окно. Они ехали по городу. Мелькали дома и перекрестки. Утренние пробки уже рассосались, и машина быстро уносила Катю из Купчина, где она жила после ареста Чибиса…
- Куда мы едем?
- К нему. Ты же его хочешь увидеть?
- Да. Мне бы добавиться…
- Без проблем. Только чуть позже.
Катя закрыла глаза и до конца поездки впала в небытие.
Когда парень со стальными зубами ее растолкал, машина стояла напротив какого-то большого недостроенного дома.
- Пошли…
Катя послушно вышла и двинулась вслед за парнем, уверенно шедшему по тропинке от тротуара к одному из входов в недостроенный дом. Около входа он ее подождал, помог перешагнуть кучу мусора на полу и вывел на лестницу, по которой они поднялись на четвертый этаж.
Катя поправила волосы. Отдаленно подумала, что надо было накраситься. Подумала - и забыла. Сейчас она увидит ЕГО. А потом ей дадут дозу. Много доз. ОН ведь обещал…
Парень подвел Катю к окну, указал рукой:
- Видишь? Вон его камера, сверху справа на последнем этаже. Позови его, он выглянет.
Катя слабенько крикнула:
- Коля!
- Громче кричи. Кричи: Чибис! Коль там много…
Катя набрала воздуха, сосредоточилась.
- Чибис! Чи-и-и-и-бис!
Чибисов лежал на шконке и читал книгу. Услышав, встал, подошел к окну. Солнце слепило глаза, пришлось придвинуться ближе, взяться руками за прутья решетки.
Опять долетел прерывающийся женский голос.
Катька? Какого черта ее сюда принесло? Он ведь говорил, чтобы она…
На пятом этаже недостроенного дома снайпер, одетый в черный комбинезон и черную маску, поднял карабин и прицелился. Голова Чибиса представляла из себя отличную мишень. Даже без оптики он бы не промахнулся. А уж с таким мощным прицелом…
Снайпер затаил дыхание и надавил на спусковой крючок.
Глушитель чуть замедлил начальную скорость полета пули, но на конечном результате это никак не сказалось.
За долю секунды преодолев разделяющее недостроенный дом и тюрьму расстояние, она ударила Чибиса точно в лоб в трех сантиметрах над переносицей. Прошла через мозг, вырвалась из затылка и, еще не потеряв силы, впилась в обитую жестью дверь камеры, откуда ее потом и достали эксперты.
… Катя сидела на полу, на том же месте, с которого кричала Чибису, прислонившись к стене. Рукава куртки и свитера были закатаны, обнажая страшные «дорожки» на локтевом сгибе. Плечо было перетянуто резиновым жгутом, место свежего укола обозначала маленькая капля крови. Рядом с Катей валялся использованный шприц.
И стоял карабин. В стороне лежала пахнущая порохом гильза. Катя была мертва. Так начался новый день… 23 В обсуждении плана захвата Чибиса участвовали, в основном, Егоров и Шилов. Миша больше слушал и смотрел на схему, которую рисовал Шилов. В комнате было не продохнуть от сигаретного дыма. Негромко работал телевизор.
- Значит, так, Миша: ты подъезжаешь на машине и блокируешь вот эту арку. Я с волыной - справа и сзади. Петрович забирает Чибиса.
- А если охрана дернется?
- Если мои будут - не дернутся.
- Ну, а если не твои?
- Тогда план «Б».
- Это как? - спросил Миша.
- Черт его знает, в кино так говорят. Во всяком случае, стрелять я не буду.
- Вот этого я и боюсь, - Егоров развернул к себе листок со схемой.
- Злой ты, Петрович!
- Злой. Поживи с мое в тюрьме - станешь таким.
По телевизору начались новости. Краснов это первым заметил и сделал погромче:
- Криминальная хроника. Сейчас про нас чего-нибудь расскажут.
Все посмотрели на экран. Женщина-диктор бодро начала говорить про состоявшийся в ГУВД брифинг на тему борьбы с оргпреступностью.
Егоров поморщился:
- Слушай, достать бы газовик. Пальнем в салон - дешево и сердито.
- Лучше светошумовую гранату. Вопрос, где взять?
- У меня на Апрашке есть один знакомый барыга, он подгонит, - предложил Миша.
- А я их там всех знаю. «Гостили» когда-то, - усмехнулся Егоров.
Картинка на экране сменилась. Вместо дикторши в студии появился репортер, с микрофоном в руках стоявший на фоне большого недостроенного здания из красного кирпича.
Егоров сразу узнал дом напротив тюрьмы.
Миша - тоже.
- Это же… - начал он.
- Тихо! - поднял руку Егоров.
Репортер привычно выстреливал шаблонные фразы:
- Новое слово в истории заказных убийств оставил преступный мир Петербурга. Беспрецедентное по своей дерзости убийство произошло сегодня утром в следственном изоляторе номер четыре, который находится на улице Лебедева. Снайпер, расположившийся в соседнем доме, застрелил через окно камеры Николая Чибисова, в криминальных кругах более известного под кличкой Чибис…
- Вот и план «Б». Только чей? - Очень спокойным голосом сказал Егоров.
Невнятно выругавшись, Роман швырнул в стену железную авторучку. Она отскочила в тазик с водой.
В это же время в своем кабинете Арнаутов ставил Виноградова в известность о затеянной им глобальной общегородской операции. Предполагалось силами нескольких групп прочесать места возможного появления Шилова, хорошенько потрясти его связи и оставить засады, если где-нибудь нарисуется перспектива на задержание.
Стол был завален бумагами, телефон то и дело звонил. Арнаутов то садился на стул и начинал листать какие-то списки, то вставал и, сунув кулаки в карманы брюк так, что они трещали по швам, сообщал начальнику УСБ очередную гениальную идею.
Виноградов, прислонившись к стене, большей частью помалкивал. Он думал, что в своей ненависти к Шилову и в стремлении отомстить за погибших ребят и раненого сына, Арнаутов начинает сильно перегибать палку, но, не имея в запасе действительно сильных оперативных ходов, действует сумбурно и непродуктивно. Ни Шилова, ни Егорова он не задержит, разве только по чистой случайности. А вот жалоб на его действия может поступить множество, и с этими жалобами придется разгребаться ему, начальнику УСБ. Что ж, если Арнаутов подставится, он не станет его покрывать…
- В Доме офицеров Шилов тоже играл, - Арнаутов потряс какой-то бумагой, схваченной со стола.
Виноградов поморщился:
- С военными ссориться?
- Мы преступника ищем или в бирюльки играем?
- Коля…
- Что - Коля? Пока мы тут телимся, он вообще все улики зачистит. А потом явится в прокуратуру, и посмеется, когда мы не сможем ничего доказать. Это ведь какую наглость нужно иметь, чтобы Чибиса грохнуть, подбросить дохлую бабу и думать, что кто-то поверит? Это ж… Ничего, я его отправлю на пожизненное! Будет нюхать парашу и вспоминать, как в кабаках шиковал, бильярдист хренов!
Монолог Арнаутова прервал звонок внутреннего телефона. Он сорвал трубку:
- Слушаю, кто там? Что? Меня не волнует, что у тебя там с колесами! Если через десять минут машина не будет готова, я с тебя лично погоны сорву, без министра!
- А ведь на все адреса колес может и не хватить, - заметил Виноградов.
- Хватит! На своих поедут; понакупали джипов, морды отъели…
В кабинет влетел запыхавшийся подчиненный:
- Николай Иваныч, СОБР прибыл.
- Командиров групп ко мне для получения заданий.
- Есть!
…И уже через полчаса собровцы вместе с оперативниками арнаутовского отдела отрабатывали адресную программу.
Проверяли кабаки, где он бывал, и бильярдные, в которых играл. Станцию техобслуживания, на которой он чинил машину. Даже какие-то магазины, в которых он, якобы, часто покупал вещи. Допрашивали множество знакомых.
Добрались и до подмосковного Дома отдыха, где проживала семья Егорова. Жена, еще накануне предупрежденная Егоровым по телефону, вызвала сильные подозрения своей выдержкой, и ее долго кололи на предмет возможного местонахождения мужа, пугая ответственностью за укрывательство и предлагая подумать о дочке, на судьбе которой такое родительское поведение может очень негативно сказаться.
В общем, как и предполагал Виноградов, шуму поднялось много, толку же было - ноль.
Разве что обнаружили Рыжего.
В автомоечном комплексе кота опознал тот самый незадачливый Леха, который съел его колбасу.
Злорадно скалясь, Леха зашел в конторку, у стены которой с поднятыми руками стоял толстый Жора-хозяин.
- Чей кот?
- Мой.
Леха подал знак, и один из собровцев врезал Жоре ботинком по почкам.
Жора охнул:
- За что?
- Кошек не люблю. Давайте, грузите в автобус его…
В УБОПе Жору продержали до вечера, ничего не добились и были вынуждены отпустить.
Прямо из Управления опытный Жора поехал в травмпункт, где зафиксировал несколько гематом, царапины и подозрение на СГМ. note 66
Сотрясение головного мозга.
Утром он собирался написать жалобу…
* * *
Ничего не зная о поднятой ради их задержания суете, Егоров и Шилов продолжали мозговой штурм.
- Кто, кроме нас, знал про пленки?
- Кроме нас только следак и полкамеры, которая разговор Чибиса слышала.
- Следак не обсуждается.
- Тут вообще нечего обсуждать. Случилось так случилось. Надо думать, где пленки искать.
- Надо думать… - Шилов посмотрел на Краснова: - Чего пригорюнился-то, Мишань?
- Два дня назад даже не подумал бы, что буду расстроен его смертью.
- Зато теперь одной проблемой меньше.
- Мне - меньше. А нам всем - больше.
Егоров, которого все эти философские отступления раздражали, стукнул кулаком по столу, заставив высыпаться из пепельницы часть окурков:
- Ну не можем же мы быть глупее бывшего метрошного опера!
- Не можем. К тому же, мы живы.
- Давай прикинем список возможных мест… Кто может знать…
- Давай. Где ручка, блин? Писать нечем.
Егоров достал ручку из тазика:
- Меньше психуй - не будешь «Паркерами» своими разбрасываться.
Шилов взялся записывать варианты, помечая каждый из них в зависимости от результатов короткого обсуждения минусом или знаком вопроса. Минусы преобладали.
- Дома?
- Нет. И в офисе - тоже.
- Кто-то из членов группировки? - Шилов посмотрел на Краснова.
- Да нет, Коля и себе-то не особенно доверял.
- Логично. Бабы? Бабы по той же причине мимо. Где? Какой-нибудь тайник на чердаке, в подвале, на дне Невы… Черт!
- Это же пленки, - напомнил Краснов. - Испортятся - пиши пропало.
- С чего ты взял, что это пленки? Он мог на цифровой диктофон записать.
- Цифровой в воде, что, не портится?
Шилов задумался. Фиг его знает, что происходит с цифровой техникой на дне реки. Да и пользоваться таким тайником можно только сезонно.
- Поехали на сушу.
- Конспиративная квартира, - предложил Егоров, глядя на Мишу.
- Да снимали мы много квартир. Для оружия, для лежки…
- Ненадежно, - Шилов нарисовал жирный минус. - Трудно контролировать.
- Да, ключ от такой страховки хочется всегда иметь под рукой, - согласился Егоров.
- Ключ? - Шилов задумался, вспоминая. - Ключ…
- Может, в машине? - Высказал новое предположение Егоров. Шилов не реагировал, и Егоров пощелкал пальцами. - Алло, гараж!
- Тихо! Я, кажется, знаю. Перед тем, как запустить в камеру, Серега со Стасом Чибиса обыскали. У него был крест. Здоровенный такой, на цепочке. И вместе с крестом - ключ. Серега еще пошутил тогда: ключ от рая? Ключ от рая номер… На ключе были цифры какие-то… - Роман напряг память. При той сцене он не присутствовал, знал ее только со слов Сереги. Правда, Стас там был, он должен помнить. Но все-таки… Вспомнил! - Ключ от рая номер сто двадцать девять. Чибис еще тогда засмеялся на серегину шутку: «Ну, типа того». И очень просил ему крестик с ключом оставить.
- Оставили?
- Нет, конечно. Только где он теперь? Скорее всего, в прокуратуре. Или у нас в кабинете мог остаться, и тогда его или убоповцы при обыске выгребли, или где-то лежит до сих пор. Так вот, это банковский сейф.
- Во всех банках есть ячейки?
- Во многих.
- Ну, и как мы найдем нужный?
- Я думаю, сейф оформлен на его имя.
- Или на поддельный паспорт.
- Или находится на Луне! Гадать можно сколько угодно.
- С учетом банковской тайны…
- Попросим Юрку Голицына, он наштампует нам липовых запросов. В конце концов, нам известен номер ячейки.
- На все это уйдет год.
- Есть другие предложения?
- Дай мне чистый мобильник.
Пока Егоров набирал номер и ждал соединения, Миша наклонился к Роману и прошептал:
- Если это важно, то у Чибиса был поддельный паспорт на имя Милорадова Валентина Константиновича. Я сам его видел.
- Чего ж ты раньше-то молчал, а?
- Так вы мне слова не давали сказать…
Егоров дозвонился, и Шилов, отвлекшись от Миши, прислушался к разговору:
- Борисыч, узнал? Помощь твоя нужна! Слыхал о моих проблемах? Повидаться бы надо. Если нет, я не обижусь… Так, а где? Во сколько? Договорились!
Егоров вернул телефон и сказал с легким торжеством:
- В три часа нас будет ждать человек. Мой реабилитированный зэк из налоговой, Суворов. Ну, ты, Ром, его видел. Помнишь, горилку вместе пили в моем кабинете?
* * *
Карташов открыл ключами дверь квартиры Скрябина и вошел.
Постоял в коридоре, принюхиваясь. Прошел в комнату.
Стас лежал поперек кровати, укрытый каким-то рваным пледом. Из-под пледа торчали ноги в носках и мятых штанах, и голова со спутанными волосами. На полу у кровати валялись пистолет в кобуре, ксива, пустая сигаретная пачка, пустые пивные бутылки.
Покачав головой, Карташов пересек комнату и раздвинул тяжелые шторы. Солнечный свет заставил Стаса поморщиться, что-то пробормотать и накрыть голову пледом.
Собрав бутылки и сигаретную пачку, Карташов ушел на кухню. Раковина была завалена грязной посудой, на столе лежали куски засохшего хлеба, пакет с растаявшими пельменями, банка консервов, которую, видимо, Скрябин начал вскрывать с пьяных глаз, но так и не сумел управиться с открывашкой, и только попортил.