Первая комната - чисто… Вторая… Туалет, ванная… Теперь кухня…
И тут они услышали шаги: кто-то направлялся из дальней комнаты в коридор.
Шедший первым спецназовец подал знак прятаться и нырнул в туалет. Шилов, стоявший около двери ванной, укрылся за ней. Остальные мгновенно заняли свободные комнаты. Беззвучно затворилась дверь на площадку, где притаились еще двое бойцов.
Мужчина в домашней одежде, лицом как-то неуловимо напоминающий задержанного Переверзева, прошел по длинному коридору и открыл дверь туалета.
На унитазе сидел бугай в черной маске и камуфляже, с автоматом на коленях.
- Занято! - рявкнул он, и мужчина, машинально пробормотав: «Извините», закрыл дверь, повернулся и начал отходить от туалета, туго соображая, откуда взялся этот пассажир и почему он кричит, как в общественном нужнике с неисправной задвижкой.
Он сделал только пару шагов, как дверь распахнулась и с такой силой треснула его по спине и затылку, что он полетел головой вперед на пол, и не успел даже сообразить, что случилось, как на спину ему приземлился выпрыгнувший из туалета стокилограммовый спецназовец.
Больше в квартире никого не оказалось. Шилов вложил пистолет в кобуру, промокнул кровоточащую ссадину над левой бровью. Стоявший рядом с ним командир группы указал на задержанного, который все так же, со скованными за спиной руками, лежал посреди коридора, и скомандовал одному из бойцов:
- Арнаутов, оттащи его в комнату.
Шилов посмотрел на командира:
- Арнаутову из седьмого отдела не родственник?
- Сын. Правильный, кстати, парнишка.
Шилов покачал головой: да, тесен мир! Особенно мир милицейский.
Пригласили понятых из соседних квартир, провели обыск. Квартира оказалась довольно запущенной, из пяти комнат жильцами использовались только две. Соловьев устроился за столом писать протокол, задержанный, под присмотром Арнаутова-младшего, сидел у стены.
Шилов задумчиво смотрел на него: паренек подготовленный, уже успокоился и просчитал варианты. Он не расколется, как ты на него ни дави. Разве что с Моцартом бартер устроить: отдать ему этих «псковских» в благодарность за «воркутинских». Пусть с ними Хрипунов поработает. Если они в его подвале и не расскажут, кто и как должен был застрелить Моцарта и сколько за ними всего мокрых дел, то, по крайней мере, в дальнейшем никого не убьют. Хороший вариант. Экономный и по-своему справедливый. Но неприемлемый…
- Ты посмотри, что я нашел! - в комнату вошел Джексон, неся полдюжины листов бумаги с компьютерным текстом.
Шилов взял, почитал.
- Ничего себе! Это же распечатка из оперативной базы УБОП. Все на Геру Моцарта. Адреса, квартиры, офисы.
Задержанный равнодушно посмотрел, как Шилов знакомится с распечаткой, и опустил голову.
- Кто направлял запрос не осталось? - шепотом спросил Джексон.
- Нет, конечно, - Шилов быстро пролистал документы и повторил: - Нет. Все лишнее стерто, только голая информация. Даже даты нет, когда запрос делался.
- Жаль. Я бы эту суку…
- Это было бы слишком просто.
Обыск продолжался. Из-под дивана достали завернутый в несколько слоев ткани автомат с оптическим прицелом.
- На охоту собрался? - спросил Скрябин, рассматривая находку.
- Первый раз вижу, - спокойно отозвался задержанный, и лицо у него при этом было такое, как будто он раньше действительно не видел оружия. - Квартира съемная, хозяева, наверное, забыли.
Соловьев закончил писать протокол и подозвал понятых: молодого парня и женщину лет пятидесяти в каком-то тюрбане и в шелковом халате яркой расцветки.
- Мы вам верим, - за двоих сказала она, отказавшись читать документ, и первой поставила подпись.
- Теперь ты, - Соловьев посмотрел на задержанного.
- Я писать не умею.
- Ну и хрен с тобой, - Соловьев сделал в протоколе соответствующую пометку и объявил понятым: - Спасибо большое, вы свободны.
Парень сразу ушел, а женщина дождалась в коридоре, пока в комнате останется только Шилов, и возвратилась:
- Извините, я теперь поняла, что вы их тогда специально не забрали.
- Когда?
- На прошлой неделе, когда я милицию вызывала.
- Какую милицию?
- Из нашего отделения. У них тогда музыка громко играла, вот я и позвонила. Приехала милиция, а они дверь не открыли. А потом приехал какой-то мужчина в штатском, показал удостоверение милиционерам, и они сразу уехали.
- Вы этого мужчину запомнили?
- Нет, я его только в «глазок» со спины видела. Я жалобу написала: как же так, они безобразничают, спать не дают, а он их покрывает. Но теперь я жалобу отзову. Я теперь поняла, что такое оперативная комбинация.
- Что?
- Ну, я же слышала, как тот мужчина милиционерам сказал: «Управление по организованной преступности. Вы срываете нам оперативную комбинацию». 6
- У Чибиса есть кто-то из ваших. - Миша Краснов сидел в кабинете у приставного столика напротив Шилова. - Это точно.
Разговор велся один на один. После обыска прошло несколько часов. За окном сгустились вечерние сумерки. В пепельнице дымился непотухший окурок, перед Красновым и Шиловым стояло по кружке кофе, на листе бумаги лежали куски шоколадного торта.
- Почему ты так думаешь?
- Когда мы работали с радиостанциями, он нас всегда жестко инструктировал, на каких частотах нам нельзя сегодня выходить в эфир. А потом он принес копию протокола допроса.
- Какого?
- Ну, меня срубили там… при слежке по таможеннику. А когда его… того… Чибис принес протокол, где меня охрана описывала: я засветился возле их конторы. Дал почитать, и говорит: еще раз - и в землю.
- Суровые меры дисциплинарного воздействия.
- На самом деле, - Миша шумно отхлебнул кофе и посмотрел на Романа из-под повязки на лбу, - я все время этого ждал… Меня скоро в «Кресты»?
- Боишься?
- Есть немного.
- Я о тебе позабочусь. Если не настаиваешь на «Крестах», отправим тебя в «четверку» на Лебедева. Там спокойнее.
- Спасибо. А вы ко мне еще придете?
- Обязательно.
- Спасибо. - Миша взял кусок торта - и замер, подняв глаза на Шилова. - Я еще вот чего вспомнил: я один раз Чибиса вез на «стрелку», там ему позвонили, и он повернул обратно. А на «стрелке» всех мусора приняли… Извините. УБОП, по-моему. Чибис еще говорил по телефону: «Спасибо, Фельдмаршал, с меня звезда на погон».
- Значит, Фельдмаршал? - уточнил Шилов, нехорошо усмехаясь.
* * *
В кабинете Василевского, кроме хозяина, были Соловьев, Скрябин, следователь Голицын и два собровца. Они сняли маски, и Шилов отметил, что один из них немного похож на Арнаутова-старшего. Взгляд, во всяком случае, точно такой же, несмотря на разницу в возрасте и служебном положении. Надо полагать, это и есть тот самый «правильный парнишка», как его охарактеризовал командир группы. Что он тут делает? Пришел постигать азы оперативной работы?
Голицын поднялся из-за стола:
- Ну что, ничего нового?
Шилов отрицательно покачал головой.
- Тогда я полетел. Если что - звоните, сразу примчусь. Всем пока! - Голицын вышел из кабинета.
- А у вас чего нового? - Шилов посмотрел на коллег.
- Есть два адреса Чибиса, но они старые, - Соловьев, присев на край стола, листал прошлогодний блокнот с рабочими записями.
- Может, в УБОП позвонить? - предложил Скрябин. - У них на него дело было.
- В УБОП? А у кого дело?
- У Карташова в отделе.
- У Иваныча? - Шилов обрадовался и достал сотовый телефон. - Так это же совсем другое дело!
Как и Арнаутов, Карташов тоже давно служил в органах, заработал репутацию крепкого профессионала и занимал должность начальника одного из отделов Управления по борьбе с оргпреступностью. Но, в отличие от «железного дровосека», сабельным атакам на криминал он предпочитал изящные оперативные игры, а отношения с коллегами и руководством строил на гибкой основе. И еще: если Арнаутов мечтал продолжить карьеру, то Иваныч в последнее время все чаще поговаривал о том, что устал, и что, наверное, скоро свалит на пенсион, благо выслуга позволяет в любой момент это сделать.
Из всех убоповских нач. отделов Карташов был, Шилову наиболее симпатичен. Да и не только Шилову…
- Алло, Иваныч, узнал? Извини, что в субботу… На работе? Так я подскочу тогда прямо сейчас, дело есть!
Небольшой кабинет Карташов делил с двумя сотрудниками: молодым улыбчивым Петрухой и ветераном отдела с уважительным прозвищем Дядя Вася. Если рослый и полноватый Петруха обликом, в принципе, соответствовал громкому названию Управления, то невысокий, жилистый и неприметный Дядя Вася больше напоминал опера из тихого отдела по борьбе с карманными кражами.
Когда Шилов вошел, Петруха за своим столом слева от двери разбирал коробку с какими-то видеокассетами, а Дядя Вася, спустив на кончик носа очки, выписывал из чьих-то записных книжек адреса и телефоны за столом у противоположной стены.
Сидя у окна с дымящейся трубкой и стаканом чая в мельхиоровом подстаканнике, Карташов напоминал шахматиста, обдумывающего партию. Правда, это впечатление портили лежащие перед ним пистолет в обмотанной ремнями плечевой кобуре и фототаблицы расчлененного трупа.
- Всем привет! - Шилов поздоровался с каждым за руку и уселся на стул спиной к окну. - На город опустилась ночь, и в стране дураков закипела работа. Ну ладно, мы - богом обиженные, а вы-то чего?
- Будешь смеяться: порностудию навернули. - Карташов привычным движением положил трубку в специальную пепельницу, а Петруха, демонстрируя вытащенную из коробки кассету, весело предложил:
- Хочешь побаловаться? «Горячие кобылки из 10-го „А“».
- Предпочитаю живьем и постарше.
- С шестнадцати лет уже можно.
- Вы отдел по борьбе с бандитизмом или полиция нравов?
- А как скажешь! - усмехнулся Иваныч. - Если с меня будут и дальше так требовать «палки», я нарушениями правил дорожного движения начну заниматься… Ну, что у тебя стряслось?
- Хотим Чибисова задержать.
- О как! - Иваныч одобрительно кивнул. - Реальная тема?
- Сто пудов. Есть адреса, но старые. Где он сейчас может дохнуть?
- По-моему, на Московском живет. Дядя Вася, Чибис так возле Парка Победы и обретается?
- Дом сто пятьдесят пять, четвертый этаж, окна на обе стороны, дверь железная, - глядя поверх очков и продолжая листать записную книжку, ответил Дядя Вася. - Черного хода нет.
- Дядя Вася давно им занимается, - прокомментировал Карташов. - С тех пор, как всю бригаду повязали, а Чибис сорвался. Если возьмете его - у нас тоже пара материалов есть в загашнике. Сыроватые, правда, но до кучи сгодятся… А ведь он когда-то вместе со мной опером работал в метро. Уже тогда паскудный был парень. Его жестко брать надо, наверняка станет сопротивляться.
- Ну спасибо! Ладно, полетели мы, - Шилов поднялся.
- Удачи.
Петруха, продолжающий ковыряться с кассетами, хмыкнул:
- Орден тебе обеспечен.
- Ага, с закруткой на спине. На меня Арнаутов уже такую блевотину шефу вылил…
- Ну не нравишься ты ему, противный, - манерно сказал Карташов, и все рассмеялись.
- А что, если мне телогреечку рваненькую и ботиночки скороходовские надеть, он бы меня полюбил? И так уже, как гаврош хожу, - Шилов хлопнул ладонью по оторванному карману куртки.
- Сам понимаешь…
- Понимаю, просто достало все. Ты-то с ним как?
- Параллельно.
- Счастливый!
Пока Шилов шел к двери, Карташов задумчиво смотрел ему вслед, и окликнул, когда Роман уже был на пороге:
- Не против, если я с тобой съезжу? В сводку не попрошусь, просто у меня с Чибисом личные счеты. Может, по-горячему расколем?
- Да поехали!
Арнаутов разговаривал с Кожуриной по городскому телефону. В ее голосе звучала грусть, которую она безуспешно пыталась маскировать иронией:
- Вот видишь, как удобно любить трудоголика. Всегда знаешь, где его можно найти. Значит, тебя сегодня не ждать?
- Извини, тут тема серьезная поднялась.
В приоткрытую дверь кабинета заглянул сын:
- Привет! Смотрю - свет горит. Тебя чего, тоже на Чибиса припахали?
- Таня, я перезвоню, - Арнаутов положил трубку. - Чибиса?
- Ну да, едем какого-то Чибиса брать.
- Какого-то! - Арнаутов-старший презрительно фыркнул. - Салага! С кем едете-то?
- С Шиловым из убойного.
- С Шиловым? - Арнаутов с непонятным выражением посмотрел в стену. - Будь осторожен. Картошки купил?
- Чего? А-а-а, ты про это! Когда, бать? Я ведь на дежурстве.
- А до этого? Значит, опять будешь макароны жрать?
- Значит, буду. Ну ладно, батя, я побёг.
Паша Арнаутов ушел, а его отец выругался и тяжело навалился локтями на стол, глядя перед собой в одну точку.
* * *
Чибис сидел в квартире на Московском проспекте и смотрел телевизор. Шел сериал «Тайны следствия». Подозреваемый объяснял следователю Швецовой, что на совершение преступления его подвигла социальная несправедливость: ему не хватает денег на водку, а потерпевшая была вся расфуфырена и благоухала дорогими духами.
Посмеиваясь над убогостью мотиваций кинематографического злодея, Чибис перегнулся через подлокотник кресла и поднял с пола сотовый телефон, который давно подавал сигнал вызова:
- Да.
- К тебе гости. Уходи из квартиры, - услышал он незнакомый молодой голос, и хорошее настроение мгновенно сменилось паникой.
Чибис подскочил к окну и посмотрел во двор. Метнулся в соседнюю комнату, окно которой выходило на улицу. Вроде, все чисто. Торопливо рассовав по карманам деньги и документы, замер у двери, глядя в «глазок» и прислушиваясь. Кажется, никого. Или они уже поднимаются, и он нос к носу столкнется с ними на лестнице?
Выскочил из квартиры, перегнулся через перила. Ни СОБРа, ни оперов. Только соседка из верхней квартиры спускается, ведя на поводке лохматую собачку.
Чибис побежал вниз, сжимая рукоять заткнутого за ремень пистолета. На повороте лестницы чуть не сшиб соседку. Девушка увернулась, собака рассерженно тявкнула.
Прихватить, что ли, бабу с собой, чтобы использовать как живой щит, если во дворе окажется засада?
Ладно, нет внизу никого, он это чувствует. Так что пусть девка пока поживет, пускай топает выгуливать свое лохматое счастье.
Выбежал из дома, и вдоль стеночки, пригибаясь под окнами, добежал до угла. Отдышался, разглядывая свою машину. За лобовым стеклом ритмично мигал красный светодиод сигнализации. Чибис достал брелок, беззвучно отключил режим охраны. Дважды вспыхнули фары, показывая, что в отсутствие хозяина на машину никто не покушался. И рядом с ней как будто никто не прячется. Вперед!
Чибис выехал с неохраняемой парковки и, крутанувшись вокруг дома, занял такую позицию, чтобы с приличного расстояния и из темноты хорошо видеть подъезд. Заглушил мотор, выключил фары. Стал ждать.
Прошло пятнадцать минут, и во двор въехали три машину. Вслед за ними подтянулся и автобус «ПАЗ» с тонированными стеклами и открытой боковой дверью. Из машин, беззвучно закрыв двери, вышли люди в гражданке, из автобуса высыпали одетые в серый камуфляж спецназовцы с автоматами. Когда они проходили освещенный участок двора, Чибис некоторых узнал. Карташова, Шилова и двух оперов его отдела. Надо же, какая представительная команда пожаловала! И все хотят его крови. Хрен им! Может, они его когда-нибудь и поймают, но не сегодня.
Интересно, что они будут делать? Целовать закрытую дверь квартиры, или решатся взломать и войти? Пусть ломают, пусть входят и роются там хоть до посинения. Ничего важного в хате он не оставил…
А вот и соседка. Спешит домой, волоча на поводке упирающуюся собаку. Сейчас их на лестнице ждет сюрприз в виде реалити-маски-шоу. Собаке-то хорошо, она облегчилась, а вот хозяйка, может, и обделается со страху.
Наверняка она его заложит ментам. Скажет, что видела, как он несся по лестнице, не разбирая дороги. Ну и что это им даст? Догадаются, что его кто-то предупредил? Пусть догадываются сколько угодно, все равно им не вычислить, кто звонил!
Через пять минут вышли собровцы, Карташов, Шилов и незнакомый оперативник. Собровцы погрузились в автобус и отчалили первыми. Карташов пожал Шилову руку и укатил на служебной «волжанке». А Шилов, уперев руки в бока, еще какое-то время стоял возле своей «Альфы-ромео» и вертел по сторонам головой, будто догадываясь, что враг где-то рядом и из темноты посмеивается над ним.
Чибис достал телефон и по памяти набрал номер:
- Алло, Фельдмаршал? Давай решай что-нибудь с этим Шиловым, а то я чувствую, проблемы только начинаются! 7
Когда Шилов вернулся домой, Юля уже спала, прикорнув на диване в гостиной.
Он постоял, глядя на нее с усталой улыбкой, потом выключил телевизор и ушел на кухню.
Стол был красиво сервирован, толстые свечи догорали в большом низком подсвечнике. На сковороде остывало мясо со сложным гарниром. Шилов налил в бокал красного сухого вина и начал есть прямо со сковородки.
- Привет! - вошла Юля. Лицо у нее было заспанное и слегка виноватое, на щеке краснело пятно от подушки. Одета она была в длинную темно-синюю рубашку из его гардероба. - Надо было меня разбудить.
- Ты так сладко спала, что я не решился.
- Ты меня второй раз поражаешь своей деликатностью. - Подойдя ближе, Юля разглядела ссадину над его левой бровью: - Что это, бандитская пуля?
- Угу, - жестом обозначив тост в честь Юли, Шилов допил вино и подцепил со сковородки очередной кусок мяса.
Подождав, пока он доест, Юля отобрала вилку и бокал, усадила Шилова за стол и рассмотрела ссадину. Достала из холодильника водку, смочила салфетку, протерла кожу.
- Заметь, я героически не издал ни звука.
- Да, мальчик ты тихий, - Юля грустно вздохнула. - Только мне, наверное, стоит жилье поискать.
- А что, тебе здесь не нравится?
- Привыкать не хочу. Тебя убьют, а я что, на улицу? - Встав позади стула, на котором сидел Шилов, Юля обняла его за плечи, прижалась щекой.
- Да, ты добрая девочка. Но ничего, сходим к нотариусу, оформим на тебя завещание.
Юля поцеловала его:
- Шуточки у тебя!
- Я не шучу. Ты слышала что-нибудь про любовь с первого взгляда?
- Девчонки в школе рассказывали. И муж еще рассказывал. С розами в зубах. А когда я сегодня пришла за вещами, он меня в квартиру не пустил.
- Штурмом возьмем, - взяв Юлю за руки, Шилов притянул ее ближе к себе.
- Нет уж, я сама как-нибудь. - Она поцеловала его. - Ты руки мыл?
- Да я бы и ванну принял.
- Я ее тебе сейчас приготовлю.
Юля ушла, Шилов остался сидеть. Налил еще вина, выпил, задумчиво смакуя каждый глоток. Усмехнулся каким-то мыслям, встал и пошел в спальню, на ходу освобождаясь от наплечной кобуры с тяжелой «береттой».
Когда он, уже сняв уличную одежду, зашел в ванную комнату, все почти было готово, и Юля проверяла рукой температуру набранной воды.
Роман осторожно обнял ее, и они замерли.
- Обо мне давно так никто не заботился, - прошептал он.
- Обо мне тоже, - отозвалась она. - Только сегодня больше не убегай никуда, ладно?
* * *
Кабинет начальника Управления собственной безопасности Виноградова напоминал офис средней руки торговой компании, а сам Виноградов, удобно устроившийся в кожаном кресле с докладной запиской в руке, - директора этой самой компании, привыкшего понтоваться перед партнерами и занижать размер прибыли перед налоговой. Костюмчик, галстук, узенькие очечки, часы и перстень на пальце - неброские, но добротные, для понимающих.
Прочитав докладную, Виноградов положил бумагу на стол и посмотрел на Арнаутова, который сидел у окна и пил кофе с такой решимостью, словно в чашку был налит неразбавленный спирт.
- Николай Иваныч, твой отдел разрабатывает лидеров оргпреступности, или руководителей милицейских подразделений? - как всегда, мягким тоном спросил Виноградов, когда Арнаутов наконец поставил опустевшую чашку. - Решил отобрать у нас кусок хлеба?
Арнаутов жестко усмехнулся:
- Почему? Передаю, так сказать, по подследственности. Заниматься этим подонком мне не с руки. Таких огнем выжигать надо.
- Мы не инквизиция. Следить за чистотой рядов и охотиться на ведьм - это разные вещи.
- Он на бандитов практически в открытую работает.
- Да, Шилов еще тот фрукт. Ведет себя вызывающе, - Виноградов покосился на докладную, в которой подробно перечислялись все факты, вызвавшие подозрения Арнаутова. Бумага - бумагой, но теперь Виноградову хотелось услышать от Арнаутова то же самое, но уже в устной форме. Официальные документы не отражают нюансов, которые обязательно прорисовываются в ходе непосредственного общения. Что, например, заставило Арнаутова подать докладную? «Железный дровосек», конечно, известен своим непримиримым отношением ко всяким оборотням в погонах, но только в этом ли дело? Может, они с Шиловым просто что-то не поделили, и теперь Арнаутов стремится устранить конкурента, используя возможности УСБ? Конечно, если факты найдут подтверждение, на личную мотивацию можно плевать. Разоблаченный руководитель отдела угрозыска - очень весомый показатель на лицевой счет УСБ. Но если между ними идет личная неприязнь, не удастся ли и от Шилова получить компромат на соперника? Один высокопоставленный оборотень - хорошо, но два - вдвое лучше. Даже не вдвое, при таких раскладах уже геометрическая прогрессия начинается…
- Один его ствол чего стоит, - буркнул Арнаутов в ответ на «…фрукт, ведет себя вызывающе…».
Виноградов мягким голосом отклонил обвинение:
- Именная «беретта» с правом ношения. Формально, нарушений нет.
- Это он нам всем вызов бросает, что мы ему не ровня. В бильярд на деньги играет.
- Согласен, такое поведение не красит офицера милиции. Но это еще не основание…
- Да какие еще нужны основания? Гера-Моцарт его руками свои проблемы решает! Они с Чибисом бизнес не поделили, так он решил ручного мента на него натравить.
- Это все эмоции. А есть заявление Краснова и Селиванова, что сотрудники убойного отдела выбивали из них показания?
- Будут!
- Вот тогда разговор и продолжим. Шилов - тертый калач. Как к нему не относись, а опер он серьезный и обкладывать его нужно качественно. Я могу начать такую работу только с фактами на руках. - Виноградов поднялся из-за стола, давая понять, что разговор считает законченным. - Спасибо за помощь. Да, и поздравляю с полковником! Стране нужны честные кадры.
- Были бы нужны - платили бы больше, - Арнаутов ушел.
Виноградов сел в свое удобное кресло и подумал, кого бы подключить к делу. Хоть он и говорил Арнаутову, что начнет работать, только заполучив конкретные факты, а провести подготовочку не помешает.
Так, кому бы это поручить? Федорову? А что, для него в самый раз. Исполнителен и туповат, лично предан начальнику. Может ненароком подставить, но никогда не пойдет на осознанное предательство.
Виноградов нажал кнопку селектора:
- Зайди ко мне.
Федоров появился тотчас же, как будто дежурил за дверью.
Покачиваясь в кресле, Виноградов распорядился:
- Значит, так: Шилов, Роман Георгиевич. Временно исполняющий обязанности начальника убойного отдела. Все, что есть по нему, - мне на стол к семнадцати часам.
Выйдя в коридор, Федоров почесал затылок: «Во неделька началась! Что ж будет дальше?»
* * *
Шилов зашел в бюро пропусков Следственного изолятора № 4 на улице Лебедева, наклонился к окошку, за которым сидела симпатичная девушка в форме сержанта:
- Аллочка, привет! Выпиши мне в оперчасть к Егорову.
- Что-то я смотрю, ты к нему зачастил.
- Может, у меня с ним любовь?
- Любовь! Сразу видно, что любовь - вон, какие синяки под глазами. Ты когда женишься, Шилов?
- Только когда окончательно решу свести счеты с жизнью.
- Трепло. - Алла выдала пропуск, и Шилов направился к проходной.
Сдав удостоверение, оружие и сотовый телефон, он прошел на территорию изолятора и поднялся на второй этаж административного здания. Дверь в кабинет Егорова была заперта, но изнутри доносились приглушенные голоса. Шилов постучал и сказал, наклонившись к замочной скважине:
- Откройте, милиция!
Открыл Егоров - крепкий, выглядящий старше своих тридцати пяти лет мужчина в зеленой форме «внутренней службы» с майорскими звездами на погонах.
Шилов вошел в кабинет.
За столом на месте Егорова развалился какой-то лысеющий толстяк в спортивном костюме. Перед ним стояла початая литруха горилки, стаканы и какая-то закусь. Он вежливо поздоровался с Шиловым:
- Добрый день, - и кивнул на бутылку: - Горилочки?
- Можно чуть-чуть, - Шилов устроился перед столом, а Егоров занял место на диване у стенки.
Толстяк разлил по стаканам.
- Ну, за завтрашний день, - произнес тост Егоров.
- А что у нас завтра?
- Завтра у нас Борисыч выходит, - Егоров указал на толстяка, который с довольным видом кивнул, будто бы подтверждая, что не позже завтрашнего дня он действительно окажется на свободе.
Когда выпили, Егоров встал с дивана, хлопнул толстяка по плечу и указал на дверь.
Тот сказал:
- Не буду вам мешать. Пойду в медчасть, чаю попью, - и потопал к выходу из кабинета.
Глядя в его широкую спину, Шилов давился беззвучным смехом. Когда закрылась дверь, он посмотрел на занявшего свое законное кресло Егорова:
- Слушай, где-то я его видел.
- Да знаешь ты его! Суворов, из налоговой полиции. Помогал банкирам уходить от налогов.
- И что?
- Завтра дело закрывают.
- Что, не совершал?
Егоров поднял указательный палец:
- Не доказали.
- Я вижу, у тебя с ним дружеские теплые отношения.
И тут они услышали шаги: кто-то направлялся из дальней комнаты в коридор.
Шедший первым спецназовец подал знак прятаться и нырнул в туалет. Шилов, стоявший около двери ванной, укрылся за ней. Остальные мгновенно заняли свободные комнаты. Беззвучно затворилась дверь на площадку, где притаились еще двое бойцов.
Мужчина в домашней одежде, лицом как-то неуловимо напоминающий задержанного Переверзева, прошел по длинному коридору и открыл дверь туалета.
На унитазе сидел бугай в черной маске и камуфляже, с автоматом на коленях.
- Занято! - рявкнул он, и мужчина, машинально пробормотав: «Извините», закрыл дверь, повернулся и начал отходить от туалета, туго соображая, откуда взялся этот пассажир и почему он кричит, как в общественном нужнике с неисправной задвижкой.
Он сделал только пару шагов, как дверь распахнулась и с такой силой треснула его по спине и затылку, что он полетел головой вперед на пол, и не успел даже сообразить, что случилось, как на спину ему приземлился выпрыгнувший из туалета стокилограммовый спецназовец.
Больше в квартире никого не оказалось. Шилов вложил пистолет в кобуру, промокнул кровоточащую ссадину над левой бровью. Стоявший рядом с ним командир группы указал на задержанного, который все так же, со скованными за спиной руками, лежал посреди коридора, и скомандовал одному из бойцов:
- Арнаутов, оттащи его в комнату.
Шилов посмотрел на командира:
- Арнаутову из седьмого отдела не родственник?
- Сын. Правильный, кстати, парнишка.
Шилов покачал головой: да, тесен мир! Особенно мир милицейский.
Пригласили понятых из соседних квартир, провели обыск. Квартира оказалась довольно запущенной, из пяти комнат жильцами использовались только две. Соловьев устроился за столом писать протокол, задержанный, под присмотром Арнаутова-младшего, сидел у стены.
Шилов задумчиво смотрел на него: паренек подготовленный, уже успокоился и просчитал варианты. Он не расколется, как ты на него ни дави. Разве что с Моцартом бартер устроить: отдать ему этих «псковских» в благодарность за «воркутинских». Пусть с ними Хрипунов поработает. Если они в его подвале и не расскажут, кто и как должен был застрелить Моцарта и сколько за ними всего мокрых дел, то, по крайней мере, в дальнейшем никого не убьют. Хороший вариант. Экономный и по-своему справедливый. Но неприемлемый…
- Ты посмотри, что я нашел! - в комнату вошел Джексон, неся полдюжины листов бумаги с компьютерным текстом.
Шилов взял, почитал.
- Ничего себе! Это же распечатка из оперативной базы УБОП. Все на Геру Моцарта. Адреса, квартиры, офисы.
Задержанный равнодушно посмотрел, как Шилов знакомится с распечаткой, и опустил голову.
- Кто направлял запрос не осталось? - шепотом спросил Джексон.
- Нет, конечно, - Шилов быстро пролистал документы и повторил: - Нет. Все лишнее стерто, только голая информация. Даже даты нет, когда запрос делался.
- Жаль. Я бы эту суку…
- Это было бы слишком просто.
Обыск продолжался. Из-под дивана достали завернутый в несколько слоев ткани автомат с оптическим прицелом.
- На охоту собрался? - спросил Скрябин, рассматривая находку.
- Первый раз вижу, - спокойно отозвался задержанный, и лицо у него при этом было такое, как будто он раньше действительно не видел оружия. - Квартира съемная, хозяева, наверное, забыли.
Соловьев закончил писать протокол и подозвал понятых: молодого парня и женщину лет пятидесяти в каком-то тюрбане и в шелковом халате яркой расцветки.
- Мы вам верим, - за двоих сказала она, отказавшись читать документ, и первой поставила подпись.
- Теперь ты, - Соловьев посмотрел на задержанного.
- Я писать не умею.
- Ну и хрен с тобой, - Соловьев сделал в протоколе соответствующую пометку и объявил понятым: - Спасибо большое, вы свободны.
Парень сразу ушел, а женщина дождалась в коридоре, пока в комнате останется только Шилов, и возвратилась:
- Извините, я теперь поняла, что вы их тогда специально не забрали.
- Когда?
- На прошлой неделе, когда я милицию вызывала.
- Какую милицию?
- Из нашего отделения. У них тогда музыка громко играла, вот я и позвонила. Приехала милиция, а они дверь не открыли. А потом приехал какой-то мужчина в штатском, показал удостоверение милиционерам, и они сразу уехали.
- Вы этого мужчину запомнили?
- Нет, я его только в «глазок» со спины видела. Я жалобу написала: как же так, они безобразничают, спать не дают, а он их покрывает. Но теперь я жалобу отзову. Я теперь поняла, что такое оперативная комбинация.
- Что?
- Ну, я же слышала, как тот мужчина милиционерам сказал: «Управление по организованной преступности. Вы срываете нам оперативную комбинацию». 6
- У Чибиса есть кто-то из ваших. - Миша Краснов сидел в кабинете у приставного столика напротив Шилова. - Это точно.
Разговор велся один на один. После обыска прошло несколько часов. За окном сгустились вечерние сумерки. В пепельнице дымился непотухший окурок, перед Красновым и Шиловым стояло по кружке кофе, на листе бумаги лежали куски шоколадного торта.
- Почему ты так думаешь?
- Когда мы работали с радиостанциями, он нас всегда жестко инструктировал, на каких частотах нам нельзя сегодня выходить в эфир. А потом он принес копию протокола допроса.
- Какого?
- Ну, меня срубили там… при слежке по таможеннику. А когда его… того… Чибис принес протокол, где меня охрана описывала: я засветился возле их конторы. Дал почитать, и говорит: еще раз - и в землю.
- Суровые меры дисциплинарного воздействия.
- На самом деле, - Миша шумно отхлебнул кофе и посмотрел на Романа из-под повязки на лбу, - я все время этого ждал… Меня скоро в «Кресты»?
- Боишься?
- Есть немного.
- Я о тебе позабочусь. Если не настаиваешь на «Крестах», отправим тебя в «четверку» на Лебедева. Там спокойнее.
- Спасибо. А вы ко мне еще придете?
- Обязательно.
- Спасибо. - Миша взял кусок торта - и замер, подняв глаза на Шилова. - Я еще вот чего вспомнил: я один раз Чибиса вез на «стрелку», там ему позвонили, и он повернул обратно. А на «стрелке» всех мусора приняли… Извините. УБОП, по-моему. Чибис еще говорил по телефону: «Спасибо, Фельдмаршал, с меня звезда на погон».
- Значит, Фельдмаршал? - уточнил Шилов, нехорошо усмехаясь.
* * *
В кабинете Василевского, кроме хозяина, были Соловьев, Скрябин, следователь Голицын и два собровца. Они сняли маски, и Шилов отметил, что один из них немного похож на Арнаутова-старшего. Взгляд, во всяком случае, точно такой же, несмотря на разницу в возрасте и служебном положении. Надо полагать, это и есть тот самый «правильный парнишка», как его охарактеризовал командир группы. Что он тут делает? Пришел постигать азы оперативной работы?
Голицын поднялся из-за стола:
- Ну что, ничего нового?
Шилов отрицательно покачал головой.
- Тогда я полетел. Если что - звоните, сразу примчусь. Всем пока! - Голицын вышел из кабинета.
- А у вас чего нового? - Шилов посмотрел на коллег.
- Есть два адреса Чибиса, но они старые, - Соловьев, присев на край стола, листал прошлогодний блокнот с рабочими записями.
- Может, в УБОП позвонить? - предложил Скрябин. - У них на него дело было.
- В УБОП? А у кого дело?
- У Карташова в отделе.
- У Иваныча? - Шилов обрадовался и достал сотовый телефон. - Так это же совсем другое дело!
Как и Арнаутов, Карташов тоже давно служил в органах, заработал репутацию крепкого профессионала и занимал должность начальника одного из отделов Управления по борьбе с оргпреступностью. Но, в отличие от «железного дровосека», сабельным атакам на криминал он предпочитал изящные оперативные игры, а отношения с коллегами и руководством строил на гибкой основе. И еще: если Арнаутов мечтал продолжить карьеру, то Иваныч в последнее время все чаще поговаривал о том, что устал, и что, наверное, скоро свалит на пенсион, благо выслуга позволяет в любой момент это сделать.
Из всех убоповских нач. отделов Карташов был, Шилову наиболее симпатичен. Да и не только Шилову…
- Алло, Иваныч, узнал? Извини, что в субботу… На работе? Так я подскочу тогда прямо сейчас, дело есть!
Небольшой кабинет Карташов делил с двумя сотрудниками: молодым улыбчивым Петрухой и ветераном отдела с уважительным прозвищем Дядя Вася. Если рослый и полноватый Петруха обликом, в принципе, соответствовал громкому названию Управления, то невысокий, жилистый и неприметный Дядя Вася больше напоминал опера из тихого отдела по борьбе с карманными кражами.
Когда Шилов вошел, Петруха за своим столом слева от двери разбирал коробку с какими-то видеокассетами, а Дядя Вася, спустив на кончик носа очки, выписывал из чьих-то записных книжек адреса и телефоны за столом у противоположной стены.
Сидя у окна с дымящейся трубкой и стаканом чая в мельхиоровом подстаканнике, Карташов напоминал шахматиста, обдумывающего партию. Правда, это впечатление портили лежащие перед ним пистолет в обмотанной ремнями плечевой кобуре и фототаблицы расчлененного трупа.
- Всем привет! - Шилов поздоровался с каждым за руку и уселся на стул спиной к окну. - На город опустилась ночь, и в стране дураков закипела работа. Ну ладно, мы - богом обиженные, а вы-то чего?
- Будешь смеяться: порностудию навернули. - Карташов привычным движением положил трубку в специальную пепельницу, а Петруха, демонстрируя вытащенную из коробки кассету, весело предложил:
- Хочешь побаловаться? «Горячие кобылки из 10-го „А“».
- Предпочитаю живьем и постарше.
- С шестнадцати лет уже можно.
- Вы отдел по борьбе с бандитизмом или полиция нравов?
- А как скажешь! - усмехнулся Иваныч. - Если с меня будут и дальше так требовать «палки», я нарушениями правил дорожного движения начну заниматься… Ну, что у тебя стряслось?
- Хотим Чибисова задержать.
- О как! - Иваныч одобрительно кивнул. - Реальная тема?
- Сто пудов. Есть адреса, но старые. Где он сейчас может дохнуть?
- По-моему, на Московском живет. Дядя Вася, Чибис так возле Парка Победы и обретается?
- Дом сто пятьдесят пять, четвертый этаж, окна на обе стороны, дверь железная, - глядя поверх очков и продолжая листать записную книжку, ответил Дядя Вася. - Черного хода нет.
- Дядя Вася давно им занимается, - прокомментировал Карташов. - С тех пор, как всю бригаду повязали, а Чибис сорвался. Если возьмете его - у нас тоже пара материалов есть в загашнике. Сыроватые, правда, но до кучи сгодятся… А ведь он когда-то вместе со мной опером работал в метро. Уже тогда паскудный был парень. Его жестко брать надо, наверняка станет сопротивляться.
- Ну спасибо! Ладно, полетели мы, - Шилов поднялся.
- Удачи.
Петруха, продолжающий ковыряться с кассетами, хмыкнул:
- Орден тебе обеспечен.
- Ага, с закруткой на спине. На меня Арнаутов уже такую блевотину шефу вылил…
- Ну не нравишься ты ему, противный, - манерно сказал Карташов, и все рассмеялись.
- А что, если мне телогреечку рваненькую и ботиночки скороходовские надеть, он бы меня полюбил? И так уже, как гаврош хожу, - Шилов хлопнул ладонью по оторванному карману куртки.
- Сам понимаешь…
- Понимаю, просто достало все. Ты-то с ним как?
- Параллельно.
- Счастливый!
Пока Шилов шел к двери, Карташов задумчиво смотрел ему вслед, и окликнул, когда Роман уже был на пороге:
- Не против, если я с тобой съезжу? В сводку не попрошусь, просто у меня с Чибисом личные счеты. Может, по-горячему расколем?
- Да поехали!
Арнаутов разговаривал с Кожуриной по городскому телефону. В ее голосе звучала грусть, которую она безуспешно пыталась маскировать иронией:
- Вот видишь, как удобно любить трудоголика. Всегда знаешь, где его можно найти. Значит, тебя сегодня не ждать?
- Извини, тут тема серьезная поднялась.
В приоткрытую дверь кабинета заглянул сын:
- Привет! Смотрю - свет горит. Тебя чего, тоже на Чибиса припахали?
- Таня, я перезвоню, - Арнаутов положил трубку. - Чибиса?
- Ну да, едем какого-то Чибиса брать.
- Какого-то! - Арнаутов-старший презрительно фыркнул. - Салага! С кем едете-то?
- С Шиловым из убойного.
- С Шиловым? - Арнаутов с непонятным выражением посмотрел в стену. - Будь осторожен. Картошки купил?
- Чего? А-а-а, ты про это! Когда, бать? Я ведь на дежурстве.
- А до этого? Значит, опять будешь макароны жрать?
- Значит, буду. Ну ладно, батя, я побёг.
Паша Арнаутов ушел, а его отец выругался и тяжело навалился локтями на стол, глядя перед собой в одну точку.
* * *
Чибис сидел в квартире на Московском проспекте и смотрел телевизор. Шел сериал «Тайны следствия». Подозреваемый объяснял следователю Швецовой, что на совершение преступления его подвигла социальная несправедливость: ему не хватает денег на водку, а потерпевшая была вся расфуфырена и благоухала дорогими духами.
Посмеиваясь над убогостью мотиваций кинематографического злодея, Чибис перегнулся через подлокотник кресла и поднял с пола сотовый телефон, который давно подавал сигнал вызова:
- Да.
- К тебе гости. Уходи из квартиры, - услышал он незнакомый молодой голос, и хорошее настроение мгновенно сменилось паникой.
Чибис подскочил к окну и посмотрел во двор. Метнулся в соседнюю комнату, окно которой выходило на улицу. Вроде, все чисто. Торопливо рассовав по карманам деньги и документы, замер у двери, глядя в «глазок» и прислушиваясь. Кажется, никого. Или они уже поднимаются, и он нос к носу столкнется с ними на лестнице?
Выскочил из квартиры, перегнулся через перила. Ни СОБРа, ни оперов. Только соседка из верхней квартиры спускается, ведя на поводке лохматую собачку.
Чибис побежал вниз, сжимая рукоять заткнутого за ремень пистолета. На повороте лестницы чуть не сшиб соседку. Девушка увернулась, собака рассерженно тявкнула.
Прихватить, что ли, бабу с собой, чтобы использовать как живой щит, если во дворе окажется засада?
Ладно, нет внизу никого, он это чувствует. Так что пусть девка пока поживет, пускай топает выгуливать свое лохматое счастье.
Выбежал из дома, и вдоль стеночки, пригибаясь под окнами, добежал до угла. Отдышался, разглядывая свою машину. За лобовым стеклом ритмично мигал красный светодиод сигнализации. Чибис достал брелок, беззвучно отключил режим охраны. Дважды вспыхнули фары, показывая, что в отсутствие хозяина на машину никто не покушался. И рядом с ней как будто никто не прячется. Вперед!
Чибис выехал с неохраняемой парковки и, крутанувшись вокруг дома, занял такую позицию, чтобы с приличного расстояния и из темноты хорошо видеть подъезд. Заглушил мотор, выключил фары. Стал ждать.
Прошло пятнадцать минут, и во двор въехали три машину. Вслед за ними подтянулся и автобус «ПАЗ» с тонированными стеклами и открытой боковой дверью. Из машин, беззвучно закрыв двери, вышли люди в гражданке, из автобуса высыпали одетые в серый камуфляж спецназовцы с автоматами. Когда они проходили освещенный участок двора, Чибис некоторых узнал. Карташова, Шилова и двух оперов его отдела. Надо же, какая представительная команда пожаловала! И все хотят его крови. Хрен им! Может, они его когда-нибудь и поймают, но не сегодня.
Интересно, что они будут делать? Целовать закрытую дверь квартиры, или решатся взломать и войти? Пусть ломают, пусть входят и роются там хоть до посинения. Ничего важного в хате он не оставил…
А вот и соседка. Спешит домой, волоча на поводке упирающуюся собаку. Сейчас их на лестнице ждет сюрприз в виде реалити-маски-шоу. Собаке-то хорошо, она облегчилась, а вот хозяйка, может, и обделается со страху.
Наверняка она его заложит ментам. Скажет, что видела, как он несся по лестнице, не разбирая дороги. Ну и что это им даст? Догадаются, что его кто-то предупредил? Пусть догадываются сколько угодно, все равно им не вычислить, кто звонил!
Через пять минут вышли собровцы, Карташов, Шилов и незнакомый оперативник. Собровцы погрузились в автобус и отчалили первыми. Карташов пожал Шилову руку и укатил на служебной «волжанке». А Шилов, уперев руки в бока, еще какое-то время стоял возле своей «Альфы-ромео» и вертел по сторонам головой, будто догадываясь, что враг где-то рядом и из темноты посмеивается над ним.
Чибис достал телефон и по памяти набрал номер:
- Алло, Фельдмаршал? Давай решай что-нибудь с этим Шиловым, а то я чувствую, проблемы только начинаются! 7
Когда Шилов вернулся домой, Юля уже спала, прикорнув на диване в гостиной.
Он постоял, глядя на нее с усталой улыбкой, потом выключил телевизор и ушел на кухню.
Стол был красиво сервирован, толстые свечи догорали в большом низком подсвечнике. На сковороде остывало мясо со сложным гарниром. Шилов налил в бокал красного сухого вина и начал есть прямо со сковородки.
- Привет! - вошла Юля. Лицо у нее было заспанное и слегка виноватое, на щеке краснело пятно от подушки. Одета она была в длинную темно-синюю рубашку из его гардероба. - Надо было меня разбудить.
- Ты так сладко спала, что я не решился.
- Ты меня второй раз поражаешь своей деликатностью. - Подойдя ближе, Юля разглядела ссадину над его левой бровью: - Что это, бандитская пуля?
- Угу, - жестом обозначив тост в честь Юли, Шилов допил вино и подцепил со сковородки очередной кусок мяса.
Подождав, пока он доест, Юля отобрала вилку и бокал, усадила Шилова за стол и рассмотрела ссадину. Достала из холодильника водку, смочила салфетку, протерла кожу.
- Заметь, я героически не издал ни звука.
- Да, мальчик ты тихий, - Юля грустно вздохнула. - Только мне, наверное, стоит жилье поискать.
- А что, тебе здесь не нравится?
- Привыкать не хочу. Тебя убьют, а я что, на улицу? - Встав позади стула, на котором сидел Шилов, Юля обняла его за плечи, прижалась щекой.
- Да, ты добрая девочка. Но ничего, сходим к нотариусу, оформим на тебя завещание.
Юля поцеловала его:
- Шуточки у тебя!
- Я не шучу. Ты слышала что-нибудь про любовь с первого взгляда?
- Девчонки в школе рассказывали. И муж еще рассказывал. С розами в зубах. А когда я сегодня пришла за вещами, он меня в квартиру не пустил.
- Штурмом возьмем, - взяв Юлю за руки, Шилов притянул ее ближе к себе.
- Нет уж, я сама как-нибудь. - Она поцеловала его. - Ты руки мыл?
- Да я бы и ванну принял.
- Я ее тебе сейчас приготовлю.
Юля ушла, Шилов остался сидеть. Налил еще вина, выпил, задумчиво смакуя каждый глоток. Усмехнулся каким-то мыслям, встал и пошел в спальню, на ходу освобождаясь от наплечной кобуры с тяжелой «береттой».
Когда он, уже сняв уличную одежду, зашел в ванную комнату, все почти было готово, и Юля проверяла рукой температуру набранной воды.
Роман осторожно обнял ее, и они замерли.
- Обо мне давно так никто не заботился, - прошептал он.
- Обо мне тоже, - отозвалась она. - Только сегодня больше не убегай никуда, ладно?
* * *
Кабинет начальника Управления собственной безопасности Виноградова напоминал офис средней руки торговой компании, а сам Виноградов, удобно устроившийся в кожаном кресле с докладной запиской в руке, - директора этой самой компании, привыкшего понтоваться перед партнерами и занижать размер прибыли перед налоговой. Костюмчик, галстук, узенькие очечки, часы и перстень на пальце - неброские, но добротные, для понимающих.
Прочитав докладную, Виноградов положил бумагу на стол и посмотрел на Арнаутова, который сидел у окна и пил кофе с такой решимостью, словно в чашку был налит неразбавленный спирт.
- Николай Иваныч, твой отдел разрабатывает лидеров оргпреступности, или руководителей милицейских подразделений? - как всегда, мягким тоном спросил Виноградов, когда Арнаутов наконец поставил опустевшую чашку. - Решил отобрать у нас кусок хлеба?
Арнаутов жестко усмехнулся:
- Почему? Передаю, так сказать, по подследственности. Заниматься этим подонком мне не с руки. Таких огнем выжигать надо.
- Мы не инквизиция. Следить за чистотой рядов и охотиться на ведьм - это разные вещи.
- Он на бандитов практически в открытую работает.
- Да, Шилов еще тот фрукт. Ведет себя вызывающе, - Виноградов покосился на докладную, в которой подробно перечислялись все факты, вызвавшие подозрения Арнаутова. Бумага - бумагой, но теперь Виноградову хотелось услышать от Арнаутова то же самое, но уже в устной форме. Официальные документы не отражают нюансов, которые обязательно прорисовываются в ходе непосредственного общения. Что, например, заставило Арнаутова подать докладную? «Железный дровосек», конечно, известен своим непримиримым отношением ко всяким оборотням в погонах, но только в этом ли дело? Может, они с Шиловым просто что-то не поделили, и теперь Арнаутов стремится устранить конкурента, используя возможности УСБ? Конечно, если факты найдут подтверждение, на личную мотивацию можно плевать. Разоблаченный руководитель отдела угрозыска - очень весомый показатель на лицевой счет УСБ. Но если между ними идет личная неприязнь, не удастся ли и от Шилова получить компромат на соперника? Один высокопоставленный оборотень - хорошо, но два - вдвое лучше. Даже не вдвое, при таких раскладах уже геометрическая прогрессия начинается…
- Один его ствол чего стоит, - буркнул Арнаутов в ответ на «…фрукт, ведет себя вызывающе…».
Виноградов мягким голосом отклонил обвинение:
- Именная «беретта» с правом ношения. Формально, нарушений нет.
- Это он нам всем вызов бросает, что мы ему не ровня. В бильярд на деньги играет.
- Согласен, такое поведение не красит офицера милиции. Но это еще не основание…
- Да какие еще нужны основания? Гера-Моцарт его руками свои проблемы решает! Они с Чибисом бизнес не поделили, так он решил ручного мента на него натравить.
- Это все эмоции. А есть заявление Краснова и Селиванова, что сотрудники убойного отдела выбивали из них показания?
- Будут!
- Вот тогда разговор и продолжим. Шилов - тертый калач. Как к нему не относись, а опер он серьезный и обкладывать его нужно качественно. Я могу начать такую работу только с фактами на руках. - Виноградов поднялся из-за стола, давая понять, что разговор считает законченным. - Спасибо за помощь. Да, и поздравляю с полковником! Стране нужны честные кадры.
- Были бы нужны - платили бы больше, - Арнаутов ушел.
Виноградов сел в свое удобное кресло и подумал, кого бы подключить к делу. Хоть он и говорил Арнаутову, что начнет работать, только заполучив конкретные факты, а провести подготовочку не помешает.
Так, кому бы это поручить? Федорову? А что, для него в самый раз. Исполнителен и туповат, лично предан начальнику. Может ненароком подставить, но никогда не пойдет на осознанное предательство.
Виноградов нажал кнопку селектора:
- Зайди ко мне.
Федоров появился тотчас же, как будто дежурил за дверью.
Покачиваясь в кресле, Виноградов распорядился:
- Значит, так: Шилов, Роман Георгиевич. Временно исполняющий обязанности начальника убойного отдела. Все, что есть по нему, - мне на стол к семнадцати часам.
Выйдя в коридор, Федоров почесал затылок: «Во неделька началась! Что ж будет дальше?»
* * *
Шилов зашел в бюро пропусков Следственного изолятора № 4 на улице Лебедева, наклонился к окошку, за которым сидела симпатичная девушка в форме сержанта:
- Аллочка, привет! Выпиши мне в оперчасть к Егорову.
- Что-то я смотрю, ты к нему зачастил.
- Может, у меня с ним любовь?
- Любовь! Сразу видно, что любовь - вон, какие синяки под глазами. Ты когда женишься, Шилов?
- Только когда окончательно решу свести счеты с жизнью.
- Трепло. - Алла выдала пропуск, и Шилов направился к проходной.
Сдав удостоверение, оружие и сотовый телефон, он прошел на территорию изолятора и поднялся на второй этаж административного здания. Дверь в кабинет Егорова была заперта, но изнутри доносились приглушенные голоса. Шилов постучал и сказал, наклонившись к замочной скважине:
- Откройте, милиция!
Открыл Егоров - крепкий, выглядящий старше своих тридцати пяти лет мужчина в зеленой форме «внутренней службы» с майорскими звездами на погонах.
Шилов вошел в кабинет.
За столом на месте Егорова развалился какой-то лысеющий толстяк в спортивном костюме. Перед ним стояла початая литруха горилки, стаканы и какая-то закусь. Он вежливо поздоровался с Шиловым:
- Добрый день, - и кивнул на бутылку: - Горилочки?
- Можно чуть-чуть, - Шилов устроился перед столом, а Егоров занял место на диване у стенки.
Толстяк разлил по стаканам.
- Ну, за завтрашний день, - произнес тост Егоров.
- А что у нас завтра?
- Завтра у нас Борисыч выходит, - Егоров указал на толстяка, который с довольным видом кивнул, будто бы подтверждая, что не позже завтрашнего дня он действительно окажется на свободе.
Когда выпили, Егоров встал с дивана, хлопнул толстяка по плечу и указал на дверь.
Тот сказал:
- Не буду вам мешать. Пойду в медчасть, чаю попью, - и потопал к выходу из кабинета.
Глядя в его широкую спину, Шилов давился беззвучным смехом. Когда закрылась дверь, он посмотрел на занявшего свое законное кресло Егорова:
- Слушай, где-то я его видел.
- Да знаешь ты его! Суворов, из налоговой полиции. Помогал банкирам уходить от налогов.
- И что?
- Завтра дело закрывают.
- Что, не совершал?
Егоров поднял указательный палец:
- Не доказали.
- Я вижу, у тебя с ним дружеские теплые отношения.