Эшенберг Кэтлин. В свете луны

   Только сейчас Ройс осознал, что Аннабель живет в постоянном страхе. И это его вина. Ему, видите ли, хотелось всякий раз, возвращаясь с войны, находить успокоение в ее объятиях.
   Живя здесь, Аннабель знала о каждой схватке и перестрелке, знала каждого, кто погибал, и постоянно думала о том, что следующим может оказаться ее муж.
   Джон открыл ему глаза.
   – Она когда-нибудь плачет? – спросил Ройс.
   – По крайней мере, никто из нас этого не видел.
   Ройс вспомнил, что Аннабель никогда по-настоящему не плакала, только слезы изредка наворачивались ей на глаза. Он вскочил на коня и взялся за поводья.
   – Не позволяй парням ехать за нами, что бы вы ни услышали. Я побуду с ней, и мы не вернемся в лагерь на ночь.
   – Кажется, у тебя осталось немного здравого смысла, а то я думал, что мне придется ехать за ней.
   – Нет уж, это моя забота.
   Ройс поскакал вдогонку за женой.
   Сквозь шум водопада он услышал рыдания Аннабель.
   Он спешился и привязал коня к еловому пню. Аннабель вскочила и, свернув с тропинки, побежала через кусты. Ройс бросился следом и вскоре увидел жену на берегу горного ручья.
   Он подошел и опустился на землю рядом с ней.
   – Энни, милая Энни, – тихо произнес он, пытаясь обнять ее.
   Аннабель вырывалась, колотила его кулаками, продолжая рыдать. Ройс крепко обнял ее. Обессилев, Аннабель уткнулась лицом в рубашку мужа и вновь зарыдала.
   – Все хорошо, дорогая, – пробормотал Ройс. – Поплачь.
   Вскоре всхлипы Аннабель стали тише, а его рубашка намокла. Ее боль передалась ему. Возможно, это и есть любовь – когда влюбленные делят и горе, и радость.
   Ройс баюкал ее до тех пор, пока она не затихла.
   – Леди никогда не плачут, – произнесла Аннабель.
   – Еще одна заповедь из пособия для настоящих леди? – спросил Ройс, едва сдерживая смех.
   – Заповедь номер три, – сказала Аннабель очень серьезно.
   – Дорогая, когда-нибудь ты объяснишь мне, почему проигнорировала почти все правила, кроме этого, самого глупого.
   – Это признак слабости. Ведь ты никогда не плачешь.
   – Но я никогда не стремился стать леди.
   Аннабель тихонько хихикнула. Ройс погладил ее по затылку, испытывая непреодолимое желание заглянуть ей в глаза.
   – И все же ты ошибаешься. Слезы не всегда признак слабости. Я тоже однажды плакал и считаю это одним из самых мужественных поступков в моей жизни.
   Аннабель вскинула голову. Она не поверила мужу.
   – Это было после сражения при Нью-Маркете, – стал рассказывать Ройс. – Я боялся за Бо, не знал, как сообщить тебе, что он тяжело ранен. А потом увидел на поле боя убитого Абнера, и Джон сообщил мне, что Сэвидж мертв. Для меня это было настоящим ударом. Я сел на пень посреди поля боя. Мимо проходили люди, лил дождь… А я плакал и плакал, не в силах остановиться.
   – Ты никогда не рассказывал мне об этом.
   – Мы очень похожи с тобой, дорогая. Оба слишком гордые, и поэтому нам иногда не хватает здравого смысла. Но это дело поправимое. Теперь, как только тебе станет страшно и ты разозлишься или опечалишься, сразу говори мне. Я помогу тебе с этим справиться. Я постараюсь поступать так же. Будем друг с другом откровенными. Ведь мы муж и жена.
   Аннабель ничего не ответила, лишь поудобнее устроилась в объятиях Ройса. Мимо пролетела птичка, сверкнув желтым брюшком. Над их головами покачивались, шелестя листвой, деревья, ветер доносил сладкий аромат лилий и водосбора.
   Ройс наблюдал за стремительными движениями яркой пятнистой форели в прозрачной воде горной речки. Ее золотистые и голубые чешуйки ослепительно сверкали в лучах солнца. Только шум водопада – вечный и неизменный – нарушал тишину. В душе Ройса царили мир и покой. Аннабель лежала так тихо, будто спала. Ройс так и подумал, но тут же заметил, что взгляд ее больших темных глаз устремлен на него. Аннабель протянула руку и коснулась губ мужа.
   – Я люблю тебя, но боюсь этого чувства, – тихо произнесла она.
   – Ты боишься потерять меня, Энни, но я не могу обещать тебе, что выживу в этой войне. И что не умру на следующий день после окончания войны. Никто не может предсказать будущего.
   Глаза Аннабель вновь наполнились слезами. Ройс поцеловал ее, выпустил из объятий, встал и помог девушке подняться.
   – Я хочу показать тебе кое-что, детка.

* * *

   – Проснись, спящая красавица.
   Аннабель вздрогнула и проснулась, ощутив, как рука мужа плотнее обхватила ее. Рядом с Ройсом она чувствовала себя в полной безопасности. Аннабель хотелось быть смелой и независимой, но она отчаянно нуждалась в нем.
   – Где мы?
   – Мы проехали несколько миль вдоль ручья, – ответил Ройс.
   Спешившись, он обнял Аннабель за талию, а она положила руки ему на плечи.
   Ноги девушки коснулись земли, и перед глазами у нее все поплыло. Аннабель уткнулась лбом в руку Ройса, а когда пришла в себя, увидела озабоченное лицо мужа.
   – Закружилась голова, – пояснила Аннабель. – Но все уже прошло.
   Губы Ройса вытянулись в тонкую линию.
   – Ты так много заботишься о других, что забываешь позаботиться о себе самой, – сказал Ройс, проводя пальцем по носу жены. – Держу пари, ты целый день ничего не ела.
   Аннабель округлила глаза, задумавшись над его словами, а потом пожала плечами. Порывшись в седельной сумке, Ройс одарил жену одной из своих ослепительных улыбок, протянул ей галету и старый вещмешок.
   – Это то, что тебе нужно, дорогая, только не пытайся жевать ее, иначе зубы сломаешь. Подержи во рту, чтобы размякла.
   Ройс смеялся, и Аннабель захлестнула такая мощная волна любви, что у нее чуть было вновь не закружилась голова. Она с сомнением посмотрела на галету.
   – А для чего мешок?
   – Для ежевики. Собери немного, пока я подготовлю сюрприз.
   Тяжелые спелые ягоды гроздьями свисали с кустов, растущих вокруг. Аннабель наполнила мешок и поела немного ягод, пока Ройс мыл коня. Поев, девушка почувствовала себя гораздо лучше. И, набравшись смелости, спросила:
   – А Калеб?.. Он… его…
   Ройс прищурился, долго смотрел на жену, потом лицо его просветлело и нежная улыбка тронула губы.
   – Джон был прав, а с Калебом все в порядке. Сказал, что хочет навестить мать, а сам отправился на свидание с девушкой.
   Ройс зачерпнул горсть ежевики из мешка и отправил ее в рот. Он медленно жевал, вглядываясь в лицо жены.
   – Я вернусь через несколько минут. Надеюсь, ты не уйдешь, дождешься меня?
   – Думаю, да, – ответила Аннабель и улыбнулась. – Я просто не знаю дороги отсюда.
   Ройс фыркнул и повел коня прочь, исчезнув из виду за нагромождением камней и густыми зарослями кустарника. Аннабель села на землю и принялась есть ягоды.
   Стайка бабочек кружилась над берегом ручья. Одна из них порхала меж оранжевыми лепестками, собирая нектар. Аннабель наблюдала за бабочкой, необыкновенно красивой, с черными, похожими на глаза пятнами на хрупких крылышках. Казалось, бабочка растворялась в лепестках цветов. Аннабель ощущала себя такой же легкой и свободной, как эта прекрасная бабочка. И такой же хрупкой.
   Ройс все не возвращался. Аннабель растянулась на земле, подложив руки под голову, и смотрела в бездонное голубое небо. Лучи солнца падали на лицо, и она закрыла глаза, мечтая о том, чтобы мир и спокойствие были явью, а война – дурным сном. Услышав шаги Ройса, Аннабель с неохотой поднялась.
   – Что ты делаешь? – спросила она, увидев, что Ройс обвязывает ее талию одним концом веревки, а другим – свою.
   – У тебя есть привычка идти туда, куда вздумается, а мне, черт возьми, очень не хочется лазать по пещерам в поисках своей пропавшей жены.
   Аннабель не смогла удержаться от смеха. Ройс взял ее за руку и повел в кромешную тьму.

Глава 30

   Казалось, они шли вниз по склону, далеко в глубь земли. Здесь было холодно и пахло сыростью. Аннабель хотелось кричать от страха.
   – С тобой все в порядке? – Ройс остановился, и по движению воздуха Аннабель поняла, что он повернулся, и почувствовала его руки на своих плечах. – Что случилось, Аннабель?
   – Я… я…
   Она никак не могла выразить свою мысль. В голове гудело. Девушку била дрожь. Даже зубы стучали.
   – Энни! Что случилось?
   – Не знаю.
   Ройс крепко прижал ее к себе. Аннабель даже услышала мерный стук его сердца.
   Аннабель прерывисто вздохнула.
   – Я как будто умираю… святые небеса. Ройс!
   – Мы уже пришли, дорогая. Не бойся. Я рядом.
   Ройс взял жену за руку и повел дальше по подземному коридору. Неожиданно стало светлее, и Аннабель отчетливо увидела силуэт мужа. Она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Ройс обернулся и пристально посмотрел на жену.
   – Энни, – окликнул он ее.
   Аннабель вспомнила, что уже была здесь однажды, пусть даже в лихорадочном сне, вспомнила темноту и появившуюся в круге яркого света маму.
   – Нет! – Аннабель попыталась высвободить руку. – Пожалуйста, Ройс, – попросила она, не в силах скрыть своих ощущений.
   – Я плакал еще один раз, – печально произнес Ройс. – Аннабель, ты действительно умерла от той раны. Инфекция и пневмония сделали свое дело. Ты перестала дышать, и я не знаю, как долго это продолжалось. Я сидел рядом с тобой, не в силах помочь. А ты умерла, пытаясь спасти мою никчемную шкуру. И я это знал. Я хотел умереть, потому что не знал, как буду жить без тебя.
   Аннабель это чувство было знакомо, она испытывала его каждый раз, когда он отправлялся на войну.
   – Я знаю, – прошептала Аннабель.
   Она наконец поняла, что именно хотел сказать Ройс. Умереть можно и в мирное время. Ведь и она могла уйти в мир иной и оставить его страдать в одиночестве.
   – Я действительно готов умереть за тебя, но это не смелость, родная. Смелостью было бы жить без тебя, – сказал Ройс, беря девушку за руку, и они пошли дальше.
   Ройс зажег еловые факелы, воткнутые в расселины в стенах, и огонь запылал, отражаясь в каменных образованиях, которые казались застывшими каплями, свисающими с пещеристого потолка. Они переливались всеми цветами радуги, начиная с драгоценных оттенков рубина, изумруда и топаза и кончая золотыми и серебряными огоньками, мерцающими в мягком свете.
   Ройс привлек жену к себе.
   – Красиво, не правда ли? – спросил он.
   Аннабель не могла оторвать глаз от открывшейся ее взору картины.
   – В моем доме много красивого…
   Ройс говорил так тихо, что Аннабель с трудом различала слова. Она залюбовалась его красивым лицом с высокими скулами, блестящими черными волосами. Аннабель погладила их, потом прижала ладонь к его щеке.
   – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Ройс?
   – Мне не за что тебя прощать. Ты моя жена, и я люблю тебя.
   Сердце Аннабель замерло.
   – Что ты сказал?
   – Я сказал, что люблю тебя, милая Энни. И всегда буду любить.
   – Есть еще кое-что, любимая. Хватит ли у тебя храбрости пройти немного дальше?
   – А ты будешь держать меня за руку?
   Ройс усмехнулся:
   – Я даже могу тебя туда отнести.
   Аннабель не хотела выглядеть в его глазах трусихой и сказала:
   – В этом нет необходимости.
   На этот раз коридор оказался короче, по обеим сторонам горели факелы. Они вошли в пещеру, и у Аннабель захватило дух. Ничего подобного она не могла себе вообразить.
   Посреди пещеры находилось озеро, такое тихое и прозрачное, что казалось, будто замки из драгоценных камней поднимаются из самых его глубин. Однако это было всего лишь отражение окаменевших сталактитов, свисающих со сводчатого потолка.
   Ройс обогнул озеро. Пламя факелов отражалось в мокрых камнях, когда он повел Аннабель по выдолбленным водой ступенькам к широкой площадке. На этот раз девушка рассмеялась.
   – Неудивительно, что ты отсутствовал так долго, – сказала она. – Ты был занят.
   В дальнем углу площадки, у самой стены грота стояла кровать, пахнущая хвоей, а перед кроватью Ройс устроил импровизированную скатерть-самобранку. Здесь были свежие ягоды ежевики, каравай хлеба, соленая свинина и несколько маленьких кексов, которые Аннабель испекла для бойцов перед их последним походом. В центре этого стола стояли фляжка и две оловянных кружки.
   – Еще до того как ты стала моей, – начал Ройс, – я частенько приходил сюда и думал о тебе, мечтал о том, чтобы привести тебя сюда и любить тебя здесь.
   У Аннабель перехватило дыхание. Он никогда не говорил о тех годах, что они провели в разлуке, и ей даже в голову не приходило, что он когда-либо думал о ней. Ройс налил в кружки какой-то напиток.
   – Я не знала об этом, – сказала Аннабель, когда Ройс протянул ей кружку.
   – Потому что я не хотел, чтобы ты об этом знала. – В уголках его рта образовались складки. – Я боялся любить тебя, боялся, что я не тот мужчина, которого ты заслуживаешь, что ты разлюбишь меня.
   – Что же заставило тебя передумать?
   Ройс усмехнулся:
   – Да ничего, черт возьми! Я до сих пор боюсь, что ты разочаруешься во мне.
   – Глупый ты!
   – Да, глупый, – согласился Ройс. – Но теперь я не уйду из твоего сердца и не выпущу тебя из своего.
   Ройс понимал ее лучше, чем она сама себя понимала, и пытался сказать ей, что она больше не одинока.
   – Полковник Кинкейд, вы удивительный человек, – тихо произнесла Аннабель.
   – М-м…
   Ройс отпил из своей кружки и поставил ее на стол. Он выпрямился и обвел взглядом пещеру, словно видел ее в первый раз.
   – Почему ты никогда не приводил меня сюда?
   Ройс снова улыбнулся:
   – Тогда мне не о чем было мечтать.
   Он обнажал перед ней свою душу, на что раньше она не смела надеяться.
   Аннабель глотнула из кружки, закашлялась и стала ловить ртом воздух. Ройс рассмеялся и забрал у нее кружку.
   – Это настоящий кентуккийский бурбон, жидкое золото. Его нужно смаковать, а не глотать. – Ройс похлопал жену по спине.
   – Мог бы меня предупредить.
   – Мог бы.
   Их взгляды встретились. Ройс помрачнел и поджал губы.
   – Я не заслуживаю тебя, Энни, но не в силах отказаться от своей мечты.
   Ройс снял сапоги, отставил в сторону, стянул рубашку, сбросил брюки и предстал перед Аннабель во всей своей мужской красе.
   – А теперь мне хотелось бы раздеть тебя, – произнес он.
   Она кивнула, чувствуя, как горячая волна разливается по телу. Аннабель казалось, что прошла целая вечность, пока Ройс раздевал ее. И теперь оба они стояли обнаженные, дрожа от страсти.
   Наконец Ройс взял ее за руку и повел к озеру.
   – Посмотри на свое отражение в воде, и ты увидишь то, что вижу сейчас я, – произнес он. – Моя прекрасная Аннабель.
   Впервые в жизни девушка почувствовала себя красивой.
   Теплая вода коснулась тела девушки, когда Ройс понес ее на середину озера.
   Ройс приподнял бедра жены и вошел в нее. Они вместе достигли вершины блаженства.
   – Я люблю тебя, – прошептала девушка, уткнувшись лицом в блестящие мокрые волосы Ройса. – Но есть еще один человек, который любит тебя так же сильно. Любит таким, какой ты есть. Со всеми твоими недостатками.
   Ройс убрал с ее лица золотистый локон.
   – Кто же это?
   – Он очень на тебя похож, ты просто этого не замечаешь.
   – Пейтон?
   Аннабель кивнула:
   – Он любит тебя, Ройс. Только не знает, как сказать тебе об этом, впрочем, ты тоже не знаешь.
   Ройс хотел возразить, но, поразмыслив, подумал, что Аннабель права. Много раз он замечал боль в глазах отца. И эта боль была ему понятна. Он никогда больше не причинит отцу страданий, простит все его ошибки. И все благодаря доброй и не по годам мудрой Аннабель, своей маленькой жене.
   – Знаешь, какой самый смелый поступок я совершил в своей жизни? – Ройс посмотрел жене в глаза. – Признался самому себе, что люблю тебя.

Глава 31

   – Я не уеду.
   – Ты уедешь, потому что я так решил.
   Аннабель еле сдержалась, чтобы не ответить резко, но едва не рассмеялась, увидев открывшуюся ее взору картину.
   Полковник Кинкейд, совершенно голый, сидел, скрючившись, в слишком маленьком для него корыте, с намыленными руками и узловатыми коленями, упирающимися в гордо вздернутый подбородок.
   И при этом отдавал приказы.
   Аннабель взяла с комода кувшин и села рядом с корытом. Ройс дернулся, когда она принялась массировать его шею.
   – Не старайся, я все равно не изменю решения.
   – Замолчи, глупец!
   Аннабель растирала натянутые как струна мышцы шеи и спины Ройса, и постепенно напряжение отпустило его. С каждым вздохом Аннабель ощущала резкий запах дыма, которым все еще были пропитаны его волосы.
   – Запрокинь голову, – попросила Аннабель.
   – Зачем? Чтобы ты смогла перерезать мне горло?
   К нему вернулось чувство юмора, и девушка улыбнулась.
   – Это доставило бы мне огромное удовольствие, но сначала я вымою твои волосы.
   – Дьявол, я сам в состоянии это сделать.
   Аннабель вылила на голову мужа целый кувшин воды, и Ройс принялся отплевываться, едва не выскочив из корыта.
   – Сделайте несколько глубоких вдохов, полковник, и тогда вам не захочется убивать свою любимую супругу.
   Аннабель намылила его волосы, а потом начала осторожно массировать голову и несколько минут растирала виски.
   – Я женился на ведьме, – произнес он.
   – Ты женился на женщине, которая так же упряма, как ты.
   Аннабель поцеловала мужа в лоб и принялась смывать мыло с волос. Затем нашла полотенце и положила рядом с корытом.
   – Если захочешь поговорить со мной как с женой, а не как с одним из своих солдат, буду ждать тебя на горе.
   Рука Аннабель была уже на ручке двери, когда у нее за спиной раздался голос Ройса.
   – Аннабель, – умоляюще произнес он. Девушка обернулась. – Надень пальто.
   Девушка схватила пальто, висевшее на гвозде возле двери.
   – Слушаюсь, сэр!
   Она захлопнула за собой дверь и, услышав смех Ройса, улыбнулась.
   Война не хотела умирать. Всю весну и лето Ли и Грант играли в свои проклятые игры сначала на берегах реки Раппаханок, а потом на подступах к Питерсбергу, где обе армии рыли окопы и готовились к длительной осаде. В июле Эрли вошел в Вашингтон, посеяв панику среди северян, несмотря на то, что вынужден был отступить. В сентябре Атланта сдалась Шерману. Линкольну было обеспечено переизбрание, а стало быть, война обещала продлиться до последнего вздоха.
   Лето постепенно сменилось осенью. Она началась на вершинах гор, а потом спустилась в плодородные долины реки Шенандоа с подсыхающими на солнце копнами сена, окрасив их во все оттенки коричневого, красного и золотого.
   Шеридан возглавил войска северян в Большой долине и в октябре разбил армию генерала Эрли. Но отряды кавалеристов-конфедератов продолжали сражаться с превосходящими силами северян. Только их атаки на обозы с продовольствием, линии связи и железные дороги удерживали Шеридана от воссоединения с войсками Гранта, благодаря которому остатки подразделений Ли были бы окончательно разбиты, что привело бы к быстрой победе Севера.
   Грант отдал приказ, а Шеридан его выполнил.
   Долина Шенандоа потонула в огне.

* * *

   Ройс нашел Аннабель сидящей, по-турецки подогнув ноги, на самом краю обрыва. Она выглядела такой маленькой и такой чертовски упрямой. Ройс глубоко вдохнул, стараясь унять сильно бьющееся сердце, а затем тихо заговорил, чтобы не напугать жену.
   – Пожалуйста, отодвинься от края, любовь моя.
   – Но ведь ты сможешь удержать меня от падения.
   – Или столкнуть вниз и положить конец своим страданиям – ответил Ройс.
   – И это тоже.
   Ройс опустился на землю рядом с женой, обвил рукой ее талию и оттащил от края обрыва. Девушка устроилась поудобнее и положила руки на руки Ройса, а он опустил подбородок на ее затылок. Так они сидели несколько минут и молча наблюдали за дымом, поднимающимся от огня, все еще бушующего в долине.
   Интересно, о чем думала Аннабель? Она любила эту землю, а теперь наблюдала, как она горит. Все ее детство было сожжено факелами северян. Ройс боролся с гневом, поднимавшимся в душе. Солдаты воевали с солдатами, мужчины – с мужчинами. Они сражались за мечту, за мужскую честь.
   А у тех людей не было такого понятия, как честь. Война любой ценой, особенно когда цену эту выплачивало гражданское население Юга. Эта война велась вопреки здравому смыслу. Уродливая и грязная.
   Пальцы Аннабель стиснули руку Ройса, словно она прочитала его мысли. Он не знал, как будет существовать без этой женщины, ведь она для него единственная отрада в этом жестоком мире войны, но ей необходимо вернуться в «Излучину».
   – Тебе удалось что-нибудь сохранить? – тихо спросила она.
   – Кое-что. Но этого недостаточно.
   На протяжении нескольких недель его кавалеристы, убрав пистолеты в кобуры и превратившись в обычных фермеров, пытались спасти хоть что-нибудь от огня северян. Но северяне этого не поняли. Они были слишком увлечены уничтожением амбаров, мельниц и курятников, коров, овец и свиней и не подозревали, что солдаты Ройса прятали запасы продовольствия на уже сожженных дотла фермах.
   С наступлением зимы женщины и дети, старики и раненые умрут от голода и холода. Война однажды закончится, однако Ройс опасался, что ненависть не умрет никогда.
   – Ройс, я не оставлю тебя одного.
   – Ты уедешь, детка.
   – Я останусь с тобой.
   Внезапно Ройс ощутил крайнюю усталость, которая охватила не только тело, но и разум.
   – Гири и его парни… они не погибли в перестрелке.
   По спине Аннабель пробежала дрожь, словно она уже знала об этом.
   – Их взяли, всех шестерых, и повесили, как простых конокрадов. Их не объявили пленниками. И суда не было. Мы обнаружили их висящими на сучьях дерева, а к рубашке Калеба был прикреплен плакат.
   – Что на нем было написано? – хрипло прошептала Аннабель.
   – «Так будет с Кинкейдом и всеми его мятежниками».
   Аннабель выдохнула. К вечеру ветер стал холоднее, и Ройс укутал ее своей шинелью, крепче прижав к себе. Ему необходимо было ее тепло, точно так же, как и ей его, потому что его сердце было оковано холодом войны и только любовь Аннабель согревала его.
   – Ты уедешь, Аннабель. Нас слишком мало против северян, и это место больше небезопасно для тебя. Если тебя возьмут в плен вместе с нами, ты будешь для них предательницей, а я не хочу видеть, как тебя повесят.
   Аннабель встала и повернулась лицом к Ройсу. На ее ресницах блестели слезы.
   – Насколько я понимаю, нет смысла просить тебя отказаться от боя?
   Ройс подошел к жене и провел пальцами по ее скулам. Он не сказал ни слова, потому что Аннабель уже знала ответ. Девушка вздернула подбородок.
   – Тогда я останусь и буду воевать с тобой вместе. Лишний боец не помешает. Я хорошо стреляю и неплохо держусь в седле…
   – Черт возьми, ты уедешь!
   – Я останусь, черт возьми! Я буду сражаться бок о бок с тобой и, если придется, умру рядом с тобой. Ройс, я… – Ее подбородок задрожал, и грудь Ройса сдавило болью. – Я не могу уехать. И я не уеду. – Она с досадой смахнула со щеки непрошеную слезу. – Я не собираюсь жить без тебя, заруби это на своем упрямом носу.
   Солнце опускалось за горы, и небо из оранжевого стало пурпурным, окрасив лицо Аннабель нежно-розовым светом. Ройс привлек ее к себе.
   – О Господи, Аннабель, я все понимаю. Но ты должна выполнить мою просьбу, как бы тяжело это ни было.
   – Почему? – пробормотала девушка. – Однажды ты сказал, что готов умереть за меня. Так почему я не могу умереть за тебя?
   – Потому что ты носишь под сердцем нашего ребенка. Наше будущее.
   Аннабель отпрянула от него так резко, что Ройс инстинктивно схватил ее за руки, опасаясь, что она упадет с обрыва.
   – Черт возьми, Аннабель!
   Ройс перевел дыхание, Аннабель хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова.
   – Энни…
   В этот момент Ройс не был командиром. Он был обычным мужчиной, ее мужем, отцом их ребенка. Он любил их.
   – Пожалуйста, Энни, не надо все усложнять.
   Она высвободила руки, отвернулась и стояла так, оцепенело глядя перед собой. Ветер свистел в верхушках сосен, раздувал ее юбки и трепал волосы. Она была такой красивой, и она носила под сердцем их ребенка.
   – Еще рано говорить об этом, – наконец вымолвила она.
   – Не рано. У тебя задержка. Твоя грудь налилась и стала необыкновенно чувствительной, а соски потемнели. И тошнота каждое утро…
   Ройс привлек ее к себе и положил руки на ее живот.
   – Я тоже не хочу расставаться с тобой, но ты должна уехать. Даже если бы тебе не угрожала война, то пришлось бы рожать здесь. Я хочу, чтобы ты находилась в безопасном месте, когда это случится, чтобы кто-то помог тебе, позвал врача. Ты должна жить, чтобы дать жизнь нашему ребенку.
   Солнце быстро садилось за горизонт, ветер стал холоднее. Аннабель посмотрела на Ройса. Он знал, что она понимала то, чего он не договаривал. Война проиграна, а он почти покойник, предатель. Если он не погибнет от пули, то непременно будет повешен.
   – Я уеду, – сказала Аннабель, и по ее щеке скатилась еще одна слеза. – Да, уеду. Ради тебя… ради нашего ребенка.
   Ройс гладил жену по волосам, пока она беззвучно плакала, уткнувшись в его плечо.
   – Аннабель, моя любовь к тебе никогда не умрет. Помни это. Я всегда буду рядом. Всегда.
   Они перешли вброд Рапидан после захода солнца на третий день своего похода, а спустя час прибыли на Честнат-Хилл. Там их должен был встретить Пейтон и сопроводить Аннабель в «Излучину».
   На небе взошла полная луна. Большая и белая. Аннабель наблюдала, как сухие ломкие листья разлетаются из-под копыт лошадей. Ей хотелось стать такой же легкой, как листья, чтобы западный ветер подхватил ее и отнес в горы, куда завтра утром вернется ее муж.