Страница:
«Лирик» продолжал сбавлять скорость, углубляясь в систему Мендакс. Ариан Пелтер собрал военный совет в отсеке «В». Он сидел на ящике, набитом игольными снарядами, а наемники слушали его сидя или стоя, как кому удобно, и прихлебывали напитки по своему вкусу, дабы взбодриться и согреться после криосна. Пелтер произносил короткие, четкие фразы. Каждый из наемников отлично знал, что неподалеку стоит мистер Кран.
– Сначала мы должны загрузить «пташку».
– Мы могли бы это и на Хуме сделать, – заметил Свент. Как и у Дюсаша, у наемника-коротышки за правым ухом темнели корочки запекшейся крови, и к тому же правый глаз у него начал косить.
– На Хуме, – продолжал Пелтер, – у меня были другие заботы. А если ты еще раз прервешь меня и ляпнешь какую-нибудь глупость, я велю мистеру Крану оторвать тебе правую руку.
Свент притих и задумчиво уставился в пол.
– Так вот, я сказал: сначала мы загрузим «пташку». На это уйдет все время, которое осталось до подлета к Виридиану. «Пташку» я поведу сам. Я намерен приводнить катер на озере примерно в тысяче километров от рансибля. Ближайший населенный пункт находится в ста километрах от этого места.
– Почему так далеко? – поинтересовался Корлакис. Стэнтон ответил ему, опередив Пелтера:
– У ИР рансиблей жутко мощные процессоры. Чуть что не так – и весь Виридиан обрушится на нас. Нужно держать безопасную дистанцию.
Ариан продолжал таким тоном, будто его не прерывали:
– Как только мы совершим посадку, нам понадобится антигравитационное транспортное средство. Вы вдвоем, – он указал на Свента и Дюсаша, – останетесь охранять «пташку». Меннекен и Корлакис пойдут со мной в ближайший город. – Он смерил наемников оценивающим взглядом. – Надеюсь, вы оба в хорошей форме для пробежки. Я хочу вернуться к озеру через сорок солстанских часов.
– А я? – спросил Стэнтон.
– Тоже со мной, конечно, – небрежно проронил Пелтер и продолжал: – В городе нам нужно будет увести два антигравомобиля. Вряд ли это будет так уж трудно, но сделать все, естественно, надо будет тихо.
Джон представил себе, что такое по понятиям Пелтера «тихо». Он вспомнил дикие крики агента ЦСБЗ в ржавом отсеке искореженного грузового корабля. Вспомнил и о том, как «тихо» работал Меннекен в темном переулке на Хуме.
– Ты говоришь: «сорок часов», – заметил Корлакис. – У нас что, расписание? Все по часам?
– По моим часам, – отозвался Ариан. – Я хочу как можно скорее завершить подготовку. Хочу быть во всеоружии к тому моменту, когда появится этот засранец.
– А в том, что он появится, у тебя сомнений нет? – проговорил Корлакис, сам поняв, что этот вопрос лишний, и отвернулся, чтобы не видеть убийственного взгляда Пелтера. – Ничего, это я так.
– Через четыре дня мне нужна подготовленная база в ста километрах от станции рансибля. На станции должны дежурить Свент и Дюсаш. За это время превратить один из антигравомобилей в бронемашину. Есть вопросы, имеющие отношение к делу?
– С какими силами противника нам предстоит столкнуться? – спросил Стэнтон.
– Не знаю. Это станет ясно, как только прибудет агент Кормак. Скорее всего, с ним будут четверо спаркиндов и, может быть, кто-то еще.
– Они крутые ребята, – отметил Стэнтон.
– Но не неузявимые. У нас будет преимущество: они не знают, что мы здесь.
– Мы нападем на него на станции? Это рискованно, – сказал Корлакис.
– Нет, по моим сведениям, он отправится с заданием в безлюдный район. Вот там мы и нанесем удар.
– А как насчет отхода? – поинтересовался Корлакис.
– Может быть, удастся воспользоваться рансиблем. У нас у всех есть… возможность проскочить под чужим именем. Если этот вариант покажется нам слишком опасным, на Виридиане – большой космопорт. Мы сможем кому-то заплатить и смыться.
– Мы могли бы упросить Джарвеллис совершить посадку, тогда все было бы проще, – предложил Стэнтон.
Пелтер долго смотрел на него.
– Да, такой вариант возможен. В этом случае встанет вопрос о том, сколько это будет стоить. Она знает, кто мы такие, и цену заломит соответствующую. А вот в космопорте про нас никто ничего знать не будет, поэтому и цена, соответственно, будет ниже.
Джону этот довод показался сомнительным, но он промолчал. Не имело смысла спорить насчет планов, которые он так или иначе собирался нарушить. В какой-то момент мистер Кран будет послан в бой против агента Кормака, и в это время Пелтер будет держать желанный чемоданчик. А потом сепаратист уже никуда не полетит, а остальные разберутся между собой – если останутся живы.
* * *
Вокруг планеты летала большая орбитальная станция, имевшая форму кольца. Казалось, будто металлическая покрышка со множеством заплаток катится по невидимой поверхности. Станция выглядела покинутой, и вполне вероятно, так оно и было. Зачем жить на станции, когда к твоим услугам сто планет?
Виридиан предстал в обзорном иллюминаторе шаром, окутанным облаками. Площадь суши на этой планете значительно превышала площадь океана. Дневную половину окутывала зеленоватая дымка. Когда «Лирик» покинул орбиту и станция осталась позади, Джарвеллис села в кресло пилота и стала наблюдать за наступлением ночи. В отличие от Земли другое полушарие было почти непроницаемо черным. Здесь и в помине не было сияния, исходившего от мегаполисов. Лишь кое-где виднелись пятнышки света – небольшие города. Такой вид имело ночное полушарие до тех пор, пока не появился отраженный свет луны. Тогда ночь окрасилась в цвет крови. «Подходяще», – подумала Джарвеллис и, нажав поочередно две клавиши, получила на большом дисплее изображение с камер, наблюдавших за отсеками «А» и «В».
С того момента, как был открыт проход между двумя отсеками, большая часть оружия была быстро загружена. Андроид тоже отправился внутрь «пташки», и теперь наемники коротали время, проверяя личное оружие, играя в карты или просто тупо глядя в одну точку. Джарвеллис навела камеру на Джона и ощутила прилив желания. Ей захотелось прикоснуться к нему, слиться с ним в порыве страсти – или хотя бы поговорить. Но это было слишком опасно. Трудно сказать, что мог вытворить психопат Пелтер и что он мог приказать своему мистеру Крану. Как бы то ни было, если Пелтер узнает про их связь, доверие к ним сразу улетучится, и тогда Джон вряд ли сумел бы хоть пальцем пошевелить, чтобы осуществить задуманное.
Женщина поморщилась и поднесла руку в металлической перчатке к клавише включения интеркома.
– Мы сейчас над ночным полушарием, – сказала она. Пелтер обернулся и обвел взглядом потолок отсека.
Все еще пытался разглядеть скрытые камеры.
– Отлично, – отозвался он. – Как только мы займем места, я передам тебе частоту «пташки» и дам сигнал.
Он махнул рукой наемникам, и те принялись собирать оборудование, после чего направились к люку, ведущему в отсек «А». Наблюдая за вторым экраном, Джарвеллис увидела, как они входят в отсек «А» и поднимаются по самодельному трапу на борт «пташки». Выглядело это так, будто люди идут себе по трапу и пропадают в дыре посреди воздуха. Пелтер и Джон шли последними. Джарвеллис обратила внимание на то, что ее любовник шел позади Пелтера, вертя на пальце кольцо работы Тенкиана. Как только Ариан начал подниматься по трапу, Джон обернулся и посмотрел прямо в камеру. Он подмигнул, развернулся и следом за Пелтером вошел внутрь катера-невидимки.
Джарвеллис посмотрела на экран, на котором демонстрировался отсек «В», и нахмурилась. Повсюду в беспорядке валялись упаковочные коробки и прочий мусор. «Вот неряхи! Как только они свалят, выкину все это через наружный люк». Она пару раз шевельнула пальцем, выключила этот экран и переключилась на другой, где демонстрировалось изображение, принимаемое наружной камерой. Теперь у нее была возможность наблюдать отсек «А» снаружи. Вскоре на дисплее появилась иконка с декодировкой частоты. Джарвеллис прикоснулась кончиком пальца к этой иконке, и послышался голос Пелтера.
– Минуту… Все пристегнулись? – В ответ послышался хор утвердительных ответов. – Отлично! Мы готовы.
Нажав на нужную клавишу, Джарвеллис откинулась на спинку кресла. Послышался приглушенный гул, распространившийся по кораблю: заработали высокоскоростные насосы, которые начали отсасывать воздух из отсека. Процесс продолжался пять минут, затем гул стих и сменился свистящим шипением – открылся наружный люк, и остатки воздуха поглотил космический вакуум. А затем снова донесся гул: заработала система гидравлики. Джарвеллис повернула голову, посмотрела на другой дисплей и стала наблюдать за тем, как раскрылся шаровидный отсек, как поднялась его часть на серебристых фермах. Выскользнувшую из отсека «пташку» она разглядела с большим трудом. Всего лишь тень на фоне вакуума и даже, пожалуй, меньше, чем тень. После того как катер-невидимка отделился от корабля, о его положении можно было судить только по периодическим выбросам голубоватого пламени из единственной дюзы на днище «пташки». Потом и это пламя надолго пропало из виду. А потом далеко внизу Джарвеллис увидела оранжевую вспышку и подумала: «Наверное, кровь на крыльях обгорела».
Стэнтон, пристегнутый ремнями безопасности к креслу в кабине «пташки», чувствовал себя неуютно. Нервничал он не из-за предстоящего дела, его беспокоило поведение приятеля. Чувствовалось, что Ариан пребывает в сильнейшем напряжении, в каждом его жесте и слове сквозило плохо сдерживаемое радостное злорадство. Кто же станет следующей жертвой?
Напротив Джона с перекошенной злобой физиономией сидел Свент, погруженный в раздумья. Меннекен с откровенной скукой таращился в иллюминатор в дальнем конце кабины. Оттуда был виден медленно удаляющийся «Лирик». Корлакис, сложив руки на ремне безопасности, закрыл глаза. Пожалуй, это он правильно придумал. Стэнтон прижался затылком к спинке кресла и попытался расслабиться.
Спуск должен был занять некоторое время. Задача состояла в том, чтобы не дать «пташке» слишком сильно разогреться, поскольку тем самым она могла себя обнаружить. Поэтому требовался очень осторожный пролет через разреженные верхние слои атмосферы, где катер без труда мог развить высокую скорость, но как раз этого допускать было нельзя. Однако Пелтер управлял «пташкой» умело: будучи отпрыском богатого рода, он с детства часто катался на космических глайдерах. И все же Стэнтон не был уверен в том, что Ариану хватит терпения. Продолжая развивать эту мысль, он скользнул взглядом вдоль стенки кабины.
Мистер Кран сидел совершенно неподвижно, прикантованный к стене, как и несколько ящиков с оружием. Очевидно, такая неподвижность андроида требует прямого управления им, каким бы тонким это управление ни было. Вероятно, Пелтер не хотел, чтобы Кран вытаскивал свои игрушки и возился с ними во время спуска и посадки. При таком режиме спуска все должно было быть надежно закреплено и неподвижно. Да и жутковато выглядел бы андроид-киллер, играющий с маленькой резиновой собачкой.
– Джон, тебе стоит на это глянуть.
Пелтер обернулся и смотрел на него с выражением крайней степени злорадства. Он указал на дисплей, установленный в дальнем конце кабины и производивший полное впечатление дополнительного иллюминатора.
– Джарвеллис, слышишь меня? – спросил Пелтер.
– Слышу, – отозвалась Джарвеллис. – Что тебе нужно?
– Просто хотел сказать, что с тобой было приятно иметь дело… Джон, я же тебе сказал: смотри на дисплей.
У Стэнтона зародились очень нехорошие подозрения. Он поднес руку к пряжке ремня безопасности, и тут же в его затылок ткнулось холодное дуло маленького пистолета-парализатора Корлакиса.
– Смотри на дисплей, Джон, а руки держи так, чтобы я их видел. О, и вот еще что: если совершенно случайно в твоей правой руке окажется нечто колюще-режущее, имей в виду: воспользоваться этим тебе не удастся.
Стэнтон убрал большой палец с кольца. Кинжал работы Тенкиана мог без труда оказаться в его руке. Другое дело, что Корлакис мог нажать на курок раньше.
– Что там у вас происходит? – спросила Джарвеллис.
Стэнтон уловил в ее голосе страх.
– А ты слушай и сама поймешь. – Ариан вернул свое внимание к Стэнтону. – Смотри на «Лирик», Джон.
Стэнтон повернул голову к дисплею. Увеличение стало таким, что он четко видел звездолет.
– Так вот, – с ухмылкой проговорил Пелтер, – ты же, наверное, помнишь, что я приобрел у нашего приятеля Гренделя очень симпатичную планарную взрывчатку?
Стэнтон не спускал глаз с корабля. «Нет, нет, это невозможно».
– Отвечай, Джон.
– Да, я помню.
– Будь я проклят, если я забыл взять ее с собой.
Меннекен хихикнул, и тут все пришло в движение.
Стэнтон нажал на стопор пряжки страховочного ремня и обернулся. Щелкнул курок парализатора Корлакиса, и противное онемение сковало правое плечо. Кинжал работы Тенкиана распорол карман его штанов и оказался в его ладони, а он даже не смог сжать пальцы. В следующее мгновение он стоял на коленях на полу.
– Джарв, уходи, – только и сумел с трудом прошептать он.
Ариан поднял руку и прикоснулся кончиками пальцев к модулю за ухом. Эту привычку он сохранил.
– Прощайте, капитан Джарвеллис.
Стэнтон повалился на бок, жалея о том, что падает именно так, потому что слишком хорошо ему стал виден дисплей. «Лирик» взорвался. Диск белого пламени вылетел из отсека «В» и врезался в две оставшиеся сферы. Последовало еще несколько взрывов, и корабль превратился в шар, образованный обломками, на фоне которых светящийся диск начал гаснуть и постепенно про-нил пал. Изображение на дисплее уменьшилось, взорвавшийся корабль стал виден издали. Отдельные вспышки показывали, как загораются обломки на входе в атмосферу позади «пташки».
– Джарв…
Теряя сознание, Джон услышал, как Ариан говорит остальным:
– Вот еще плюс для нас: теперь мы можем продолжать спуск намного быстрее. Какие бы тепловые метки ни засек ИР, он решит, что все дело в обломках.
Тьма поглотила Стэнтона под звук хихиканья Меннекена.
19
Антигравитация. На протяжении первых трех веков этого тысячелетия люди продолжали смотреть на гравитацию с тем же недопониманием, с каким их примитивные пращуры относились к свойствам магнитного железняка. (А могли ли эти самые пращуры хотя бы близко представить себе, что произойдет, если по медной проволоке, обернутой вокруг куска железа, пропустить электрический ток?) Антигравитацию считали сферой деятельности сочинителей научной фантастики, а настоящие ученые посмеивались над неспособностью данных сочинителей уяснить простейшие факты. Но то, что ученые мужи упорно держались за свою точку зрения, в то время когда их коллеги весело расшатывали основы специальной и общей теории относительности Эйнштейна, показывает, что они были напрочь лишены дара предвидения. Совсем как тот зажиточный господин из викторианских времен, который, услышав, какие новые способы путешествий откроются за счет введения парового двигателя, категорически заявил, что всякий, кто осмелится ездить быстрее двадцати миль в час, непременно расшибется насмерть.
Из «Руководства для квинсов» (составленного людьми)
Эйден подал штурвал вперед, и шаттл скользнул к стене облаков. Затем он наклонил штурвал вбок и нажал на клавишу справа. Взвыли турбины, и судно устремилось к верхнему краю облачной преграды. Кормак бросил взгляд вниз, на горные хребты, похожие на сморщенные желтые рубцы, на отливавшую золотом поверхность замерзших морей. Самарканд был красивой планетой, но красотой арктической пустыни лучше было любоваться с высоты, а не внизу, где эта пустыня могла тебя убить.
Вскоре шаттл уже мчался над тучами, похожими на другой мир, на другую сушу, где белая метель мела над желтыми прожилками. И у этого мира было свое красное солнце, не испускавшее света: чуть приплюснутый шар диаметром около километра, который, казалось, катился по облакам. А поверхность шара уж точно шевелилась – по ней ходили медленные волны, однако они были настолько грандиозны, что их движения можно было и не заметить.
– Просто оскорбительно осознавать, что может существовать нечто подобное, – признался Карн. – Ах да, я совсем забыл. – Инженер наклонился вперед – возможно, своим искусственным желтым глазом он сканировал объект. – Его держит на высоте отнюдь не его орбитальная скорость, – сообщил он и взглянул на мини-компьютер, который держал в серебристой руке. – Я так и думал. Он использует антигравитацию.
– И, наверное, это самое малое, на что он способен, – заметил Эйден. – Не могу вспомнить ни одной станции рансибля, где бы ворота были с километр шириной. – Он на миг умолк, прислушался и сказал: – «Гибрис» сообщает о том, что, когда он появился, имели место искривления гиперпространства по типу тех, какие производят звездолеты. Похоже, система передвижения у дракона почти такая же, как у «Гибрис».
Все наблюдали за гигантским шаром, дрейфующим в тысяче метров внизу и немного впереди шаттла. Зрелище было завораживающее и пугающее. Что представлял собой дракон? Живое существо или машина во плоти? Вряд ли на этот вопрос когда-либо кто-то смог бы дать однозначный ответ.
Эйден медленно прибавил скорость и подвел шаттл ближе.
– Слишком близко не нужно, – посоветовал ему Кормак. – Не думаю, чтобы он пришел в восторг, если мы на него сядем.
Эйден уравнял скорость шаттла со скоростью полета дракона.
– «Гибрис» сообщает, – сказал он, – что объект не отвечает ни по одному из каналов связи, даже через гиперпространство, но при этом сам словно бы производит мощное сканирование планеты и принимает обратный сигнал.
– Он не может знать о том, что мы здесь, – с сомнением проговорил Торн.
– А мы хотим, чтобы он об этом знал? – осведомился Карн и снова стал наблюдать за показаниями приборов.
Кормак пристально смотрел на дракона. Где же остальные шары? Почему здесь всего одна четверть гиганта? Он явился за драконидами? Может быть, он просто-напросто отправил своих агентов, чтобы те уничтожили самаркандский рансибль, а теперь прибыл, чтобы их забрать? Какая связь между драконом и той штуковиной под землей? Ян понял, что отчаянно хочет поговорить с драконом, какими бы завуалированными и хитрыми ни оказались бы его ответы. Он играет в свои странные игры – ну и пусть.
– Приготовиться и передать то, что я скажу, на всех каналах связи.
Эйден настроил аппаратуру и отстранился от пульта управления.
– Все каналы открыты, кроме гиперпространственного. Такой функции на шаттле нет. Хотите, чтобы я установил связь с «Гибрис»?
Кормак покачал головой и сосредоточился на том, что будет говорить. Передатчик шипел и издавал странные звуки, похожие на стоны или вой. «Гибрис» ответа не получила, а он – сможет ли он получить ответ?
– Дракон, это Ян Кормак. Зачем ты здесь?
Жалобный стон зазвучал громче. Кормак продолжал, вспоминая о последней встрече с драконом:
– Быть человеком означает быть смертным. Ты играешь в шахматы? Я знаю, ты любишь игры, но привык жульничать.
Стон утих.
Эйден проговорил:
– «Гибрис» сообщает, что сканирование планеты прекратилось.
– Похоже, вы привлекли его внимание, – не слишком радостным тоном заметил Карн. – Его поверхность шевелится.
Кормак присмотрелся и увидел, что гигантский шар подернулся рябью. Потом поверхность рассекла извилистая линия, и рябь сосредоточилась вокруг нее. Линия становилась все шире и шире – темная, как запекшаяся кровь. Это была щель.
– Уводи шаттл отсюда, скорее!
Эйден резко потянул штурвал на себя в то самое мгновение, когда поверхность дракона ощетинилась псевдоподиями, похожими на столб дыма над кратером вулкана. Из-за ускорения Торна и Карна швырнуло на пол. Ян мельком увидел гигантскую голову, похожую на голову кобры, метнувшуюся к шаттлу. Последовал удар, и судно отклонилось в сторону. Однако через пару секунд оно уже было вне досягаемости.
Кормак обернулся и увидел, что Карн и Торн поднимаются с пола и усаживаются в кресла.
– Приближается, – сообщил Эйден, глядя на показания аппаратуры на панели управления. Присмотревшись внимательнее, он сообщил: – Летит с ускорением в восемь G.
– Господи Иисусе! – воскликнул Карн.
– Все пристегнулись? – уточнил андроид.
– Еще одну секунду, проклятье! – прокричал Карн.
– Ускорение!
Эйден включил бустеры.
По салону шаттла с грохотом прокатились какие-то предметы – их не успели закрепить. Карн занудно ругался, пока у него в легких оставался воздух. Яну казалось, будто кто-то пытается сорвать с его скелета кожу вместе с мышцами. Он видел перед собой только приборную панель, и перед глазами у него все плыло.
– Десять… G… – успел выговорить он и потерял сознание.
* * *
– … Из-за вас у меня теперь, черт подери, рука сломана, – возмущался Карн.
Это было первое, что услышал Кормак, когда пришел в себя. Ощущение было такое, словно по нему проехалась газонокосилка, когда он валялся на булыжной мостовой. Чтобы окончательно овладеть собой, ему потребовалось несколько секунд. Ян несколько раз моргнул, чтобы прогнать светящиеся токи, пляшущие по краю поля зрения, и увидел впереди открывающиеся створки люка шаттл-палубы «Гибрис».
– Сколько? – спросил он, когда уверился в том, что сможет правильно выговаривать слова.
– Около трех минут, – ответил Эйден.
Мерцающее силовое поле прикоснулось к носу шаттла и отодвинулось назад, обтекая его, – они словно вплыли в вертикальное озеро. Поле объяло судно целиком, прошло по кокпиту расширяющимся кольцом, а в следующий миг они уже были внутри отсека. Пилот включил передние и боковые дюзы, чтобы замедлить ход и развернуться. К тому моменту, когда шаттл был на середине отсека, его кокпит был повернут к кругу силового поля. Включилась гравитация, шаттл с грохотом опустился на палубу.
– Оставайтесь внутри шаттла, подготовьте его, существует опасность столкновения, – послышался из динамика на приборной панели голос ИР «Гибрис».
На шаттл-палубе замигали красные огни. Пальцы Эйдена забегали по клавишам с такой скоростью, что слились в пятно. Кормак услышал и почувствовал глухие удары: это из палубы выдвинулись скобы и обхватили шаттл.
Дальнейшие слова ИР, по-видимому, транслировались по всему кораблю:
– Приготовиться к столкновению. Приготовиться к столкновению. Всем членам экипажа пройти в аварийные модули.
Кормак почувствовал вибрацию. Сквозь прозрачный кокпит шаттла были видны палубные иллюминаторы.
Присмотревшись, Кормак понял, что «Гибрис» набирает скорость. Вид поверхности Самарканда за иллюминаторами сместился в сторону люка и быстро пропал из поля зрения. Радужный круг силового поля перекрыл диафрагмальный люк, потом с боков выехали тяжелые бронированные двери. Точно такими же ставнями закрылись и иллюминаторы.
– Столкновение через три минуты пятьдесят секунд. Внимание. Столкновение через две минуты тридцать секунд. Внимание. Приготовиться к. столкновению.
Кормак посмотрел на дисплей заднего вида. Все внутренние люки шаттл-палубы были закрыты. Бронированный щит перекрыл вход в шахту подъемника.
– Столкновение неизбежно! Столкновение!
Ян ухватился руками за подлокотники кресла. Предстояло нешуточное испытание. Наверняка будут раненые.
Но все оказалось гораздо хуже.
Звук был такой, словно кто-то ударил в гигантский гонг – и этот гонг треснул. Кормаку показалось, будто у него разбит череп, а кишки размазывают по позвоночнику. Он слышал, как корежится, скрежещет и лопается металл. Сломались скобы, шаттл заскользил по палубе и стукнулся кормой о двери люка. От удара Кормака швырнуло вперед, ремни больно впились в его тело. Из носа потекла кровь. Навалилась чернота, отступила, снова навалилась. Он помотал головой и увидел, как кровь стекает по стеклу кабины. Чейнглассовый кокпит, конечно, не пострадал, но его вдавило в кабину шаттла. Сам шаттл лежал под углом к наружному люку. Но и это еще было не все. Хуже всего был противный вой, распространявшийся по всему кораблю. Казалось, из громадного надувного шара выходит воздух, а он всеми силами пытается удержать его. ¦ ,
– Черт, черт, черт, черт…
Кормак обернулся, посмотрел на Карна. Тот повис на страховочных ремнях и обнимал здоровой рукой сломанную. Рядом с ним в таком же положении висел лишившийся чувств Торн. Изо рта у него текла кровь. Первым пошевелился Эйден. Он отстегнул ремни, спрыгнул вниз и ухватился руками за искореженную металлическую стенку рядом с носовым иллюминатором. Каким-то образом ему удалось добиться нужного угла, ногами он при этом воспользовался как гидравлическими домкратами. Иллюминатор со скрежетом подался вперед. Еще два удара ногами – и иллюминатор отвалился в сторону, повиснув на куске искореженной обшивки. Эйден без промедления выпрямился, перебрался через пульт управления, через свое кресло и подошел к Карну. Кормак, отстегивая ремни, поморщился от боли и ощущения того, как проминаются под рукой сломанные ребра. Очень осторожно он спустился к выдавленному иллюминатору и выбрался из шаттла. Затем он подхватил под мышки Карна, которого Эйден передал ему, держа одной рукой за ворот термоскафандра. Следующим был Торн.