Страница:
– Мы не сможем спустить на планету и установить новый рансибль, пока не узнаем, что произошло с прежним. Вас интересует кто. Меня – как, поскольку моя сфера деятельности – это в основном установка рансибля.
Произнося эту тираду, Шален придирчиво изучала лицо Кормака.
– Само собой, – ответил он и отвернулся к иллюминатору.
Она еще пару секунд постояла у него за спиной, потом удалилась к остальным. Почему он с ней так резко обошелся? Из-за того, что Шален подключена? Неужели он настолько мелок? Господи, где же его самообладание?
Двое в группе были солдатами ЦСБЗ, прошедшими необходимую подготовку. В случае кризиса устанавливалась командная структура и субординация, впрочем, он мог взять их под свое командование в любое время, но пока им позволялось действовать независимо. Наверное, все это продумал Блегг, чтобы дать ему время перестроиться, привыкнуть к новому положению дел. Кормак отвернулся от иллюминатора и стал наблюдать за членами отряда, пока те натягивали и застегивали скафандры. Он обратил внимание на то, что две женщины избегают встречаться с ним взглядом. А солдаты на него вообще никакого внимания не обращали.
Наконец все надели шлемы, проверили герметичность скафандров, и в салон вошла Джейн – по-прежнему в облегающем комбинезоне. Она остается? Хотя… зачем ей защита от холода? Ян надел термальную маску и подошел поближе к Джейн и всем остальным. Надо же, ему сразу стало спокойнее. Интересно, почему Шален как-то странно посмотрела на андроида?
– Можно переходить на борт шаттла, – сообщила старший офицер.
Размах крыльев шаттла составлял не более ста пятидесяти метров. Он стоял на полированном покрытии стартового отсека, похожий на приземлившегося птеродактиля. Как только все вошли в кабину и заняли свои места, Кормак не без удовольствия отметил, что Джейн прошла вперед и заняла кресло пилота. Рядом с ней он чувствовал себя неловко.
Андроид оставила дверь открытой, поэтому для всех открывался вид за обзорным иллюминатором из чейнгласса. Кормак сел, Шален заняла место рядом с ним. Заметив, что только у него лицевая пластина опущена, Ян поднял ее и обвел взглядом своих спутников. Ну почему ему так хочется «отключиться» от них!
Оба солдата были здоровенными, крепкими парнями. Гант Брежой, сидевший рядом с дверью, то ли был лысым от рождения, то ли выбрил голову наголо. Кормак обратил внимание на то, что кожа у Ганта имеет легкий лиловый оттенок. «Возможно, кто-то из его предков подвергался генной адаптации», – подумал он, и снова возвратилось ощущение пустоты. Чтобы узнать, так ли это, нужно задать вопрос, причем вежливо. Патран Торн с бородкой клинышком и крючковатым носом выглядел довольно-таки зловеще. «Ему бы куда больше подошла абордажная сабля, чем это суперсовременное оружие, адаптированное к низким температурам». Мейка, еще один член отряда, была офицером из состава экипажа, медиком и биологом. Ее в отряд включили на тот маловероятный случай, если бы удалось обнаружить уцелевших после катастрофы. Миниатюрная женщина, с виду – совсем девочка, и полная противоположность, Шален. Коротко стриженные волосы бледно-оранжевого цвета, очень бледная кожа, глаза – демонически красные, как и положено альбиносу. Она выглядела хрупкой, в отличие от Шален – истинного воплощения силы. Однако татуировка на тыльной стороне ладони свидетельствовала о том, что Мейка закончила биологическую академию на Цирцее. Ян сразу проникся к этой женщине уважением, которого заслуживали все, кто закончил это сверхсекретное заведение.
– Интересно, почему Джейн без скафандра? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросила Шален.
Вопрос вызвал раздражение у Кормака. Ведь она подключена, почему не воспользоваться соединением?
– Он ей не нужен, – буркнул он.
Шален посмотрела на него как на слабоумного. Кормак собрался было кое-что добавить, но вовремя удержался. Ну конечно, он должен был догадаться! Андроиды обычно изо всех сил старались скрыть свое истинное происхождение, поэтому Джейн отправилась на планету в таком виде только ради него – чтобы успокоить его и убедить в том, что он имеет дело с машиной.
Одновременно со смущением Яном овладела злость. Пора было начинать мыслить самостоятельно, обрести хоть какую-то независимость. Что он потерял? Всего лишь голос, звучавший у него в голове и способный отвечать на его вопросы. Но получить информацию он мог, воспользовавшись любым компьютером. Однако сейчас компьютера поблизости не было, поэтому надо было полагаться исключительно на самого себя. Он откинулся на спинку сиденья и пристегнул страховочный ремень. Давление в отсеке начало падать, шаттл вздрогнул. Всех подбросило в креслах. Включились двигатели воздушной подушки, и шаттл поплыл к диафрагмальному люку в конце отсека.
– Шален. – Кормак посмотрел женщине в глаза. Хватит этих игр! – Джейн без скафандра для того, чтобы мне сильнее бросалось в глаза то, что она – не человек… Все дело в том, что не так давно я был подключен.
Старший офицер несколько мгновений молча смотрела на него, потом ее озарило.
– Вот оно что… Вот почему вы… эти вопросы про дисплей…
Тут в разговор вступила Мейка.
– Вы были подключены в течение длительного времени.
Это было утверждение, а не вопрос. Жрицам цирцейского культа не всегда нужно было задавать вопросы.
– Как долго? – спросила Шален.
– Тридцать лет. За такое время успеваешь утратить кое-какие навыки.
Шален улыбнулась и кивнула.
– Мы предполагали, что, будучи агентом учреждения с имперскими амбициями – ЦСБЗ, – вы останетесь слишком возвышенным и могущественным, и потому простые инженеры и члены экипажа к вам подступиться не смогут.
– Прошу прощения, – проговорил Кормак.
Это было машинальное проявление вежливости. Впрочем, все именно так и восприняли его слова.
Открылся диафрагмальный люк, замерцало силовое поле, и шаттл прошел сквозь него, как через пленку мыльного пузыря.
– Ускорение, – сообщила Джейн. Если она и слышала разговор, то виду не подала. Переговаривались негромко, но не настолько, что она не могла расслышать – с ее на редкость острым слухом.
Легкий толчок – и всех прижало к спинкам кресел. Во фронтальном иллюминаторе диск Самарканда ушел в сторону. Стал виден Анделлан – в виде черного пятнышка, проползшего за слоем чейнгласса, защищавшего глаза людей от вредного ультрафиолета.
Шален заговорила – по всей вероятности, это была подготовленная речь.
– Руководить операцией буду я, как старший офицер. Вам отводится роль советника, однако мне известно о том, что вы располагаете правом вето и в случае возникновения чрезвычайной ситуации можете взять командование на себя. Хотелось бы знать: у вас есть какие-либо соображения насчет того, что нас там ожидает?
Кормак задумался. В те редкие минуты отсутствия рефлексии именно об этом он и размышлял. Откашлявшись, Ян постарался перевести свои невысказанные мысли в слова.
– Что ж… Что-то мы, вероятно, сумеем извлечь из ИР на тепловой станции, но я в этом сомневаюсь. Гибель ИР рансибля должна была… затронуть и его. Таковы издержки централизованной обработки информации. Любые данные наверняка серьезно повреждены. Нам нужно в первую очередь осмотреть буферы, если от них хоть что-то осталось.
– Саботаж? – вопросил Гант. Кормак посмотрел на него.
– Не исключено.
Солдат торжественно кивнул и вынул из верхнего кармана скафандра коробочку, а из нее – тонкую белую трубочку. Трубочку он сжал губами, поднес к ее кончику маленький хромированный предмет. Появился маленький язычок пламени. Ян ужаснулся, догадавшись, что белая трубочка – не что иное, как сигарета, и что Гант курит. С тех пор как он последний раз побывал на Земле, а это случилось двенадцать лет назад, он не видел ни одного курильщика. А Мейка и Шален с восхищением смотрели на солдата! Гант, заметив, что все взгляды устремлены на него, выдохнул душистое облако табачного дыма.
– Извините.
Он вынул пачку и протянул остальным. Женщины отказались, но в их отказе не было ничего оскорбительного. Теперь никто не подвергал социальному остракизму приверженцев этой привычки, ставшей совершенно безвредной. Кормак взял у солдата сигарету и зажигалку. Вот еще один способ пообщаться.
– Благодарю. – Он прикурил сигарету, затянулся и чуть напряженно проговорил: – Знаете, теперь такое нечасто встретишь! – Он отвел в сторону руку с сигаретой.
Гант пожал плечами и, забрав зажигалку, откинулся на спинку кресла. Похоже, замечание его нисколько не впечатлило.
– Насколько я понимаю, вы прибыли прямо с Земли? – поинтересовался Ян.
Тот кивнул.
– Да, с Украины. Это в полутора тысячах километров от Самарканда, в честь которого названа эта планета.
– В полутора тысячах…
– Угу, – подтвердил Гант, изучая горящий кончик сигареты. – Этот город был основан узбеками и служил одной из важнейших стоянок на Великом Шелковом пути. Потому так и назвали планету – она тоже стала остановкой на пути. Всегда хотелось взглянуть…
Кормак так и не понял, где хотелось побывать украинцу – в древнем городе или на планете Самарканд. И еще ему стало интересно, что кроется за этой безобидной болтовней, но он тут же отбросил эти мысли.
– А ваш друг? – Кормак кивком указал на Торна, который бесстрастно смотрел в иллюминатор.
– Англичанин.
– Неблизкий у вас получился путь.
Кормак сделал еще одну затяжку и с трудом удержался, чтобы не закашляться. Путь получился очень и очень неблизкий. Что-то еще было в этих солдатах, если Центр отправил именно их в такую даль. Кормак некоторое время размышлял по этому поводу.
– Вы спаркинды.
Гант ухмыльнулся, Ян едва сдержался, чтобы не выругаться – похоже, на все вопросы искать ответ придется самостоятельно. Обучение. Вероятно, Блегг так и представлял себе программу реабилитации Кормака после тридцатилетнего подключения.
– Кто такие спаркинды? – спросила Шален. Украинец перестал ухмыляться. Кормак объяснил:
– Это солдаты особого подразделения. Они славятся своей выносливостью.
Мейка добавила:
– Они воевали на Дарнисе. Двенадцать человек против отряда киборгов и небольшого войска. Точно так же назывался древний воинственный народ.
Гант снова заулыбался.
– Нет, те были спартанцами. У нас не такой образ жизни.
Биолог нахмурилась. Ей явно не нравилось попадать впросак.
– И сколько вас на борту «Гибрис»? – спросил Кормак.
– Всего одна группа.
Четверо. Не так уж мало. Чего, интересно, ожидал Блегг?
Солдат с усмешкой добавил:
– Мы с Торном и двое големов тридцатой серии.
Кормак постарался не выдать раздражения. Эти сведения ему следовало получить давным-давно. У подключенного с этим не было бы никаких проблем. Причем Ян не только знал, но и управлял бы ситуацией так же ловко, как на Чейне III. Треклятый Блегг!
Самарканд продолжал увеличиваться в размерах и наконец заполнил собой весь иллюминатор; замерзшие серо-желтые океаны, ярко-малахитовые берега, плавные очертания гор, похожие на огромные песчаные дюны. Шален указала на расплывшееся по поверхности одного из морей красно-зеленое пятно, оно тянулось от самого берега.
– Тепловая станция, – пояснила старший офицер. – А цвет дают адаптированные морские водоросли. Они должны уцелеть во время обледенения и начать выделять кислород, когда оттают моря.
– На это уйдет уйма энергии, – заметил Кормак.
– Ну, вы же видели, сколько энергии может оказаться в одном-единственном человеческом теле.
Она указала туда, где был виден коричневый круг на краю места взрыва. Земля и близлежащие холмы обнажились вследствие обвала, вызванного тепловой вспышкой. Все понимали, что никто и ничто не могло уцелеть после взрыва такой чудовищной силы. Ян на мгновение задумчиво поджал губы и перевел взгляд на двоих спаркиндов.
– Какие инструкции вы получили – дословно?
Ответил Торн:
– Очень простые. Мы направлены сюда для того, чтобы удостовериться в том, что ничего… военизированного не помешало восстановлению линии рансибельного сообщения. Кроме того, нам было велено выполнять ваши приказы. Было сказано, что для первичной разведки понадобимся только мы с Гантом и что дальнейших приказов от вас может и… не последовать.
Он криво усмехнулся. Кормак ничего не смог с собой поделать и ответил ему такой же усмешкой:
– Что-нибудь еще?
– Ничего, кроме того, что големов нужно держать наготове. Полагаю, из пушек пока палить незачем. Вообще приказы без подробностей. Очень надеюсь, что подробности не будут противоречить инструкциям.
– Не будут, – отозвался Кормак, и ему стало еще тоскливее.
Пока он ничего не выяснил. Только двое для первичной разведки – но когда и где могут понадобиться все четверо? Блегг, будь проклята твоя скрытность! Ему уже казалось, что он отправлен сюда узнать о том, что уже и так известно, а еще – ради реабилитации. А Кормак такие игры терпеть не мог.
Неприятный гул известил всех о том, что шаттл вошел в разреженные слои атмосферы. Гул сменился ревом, когда судно начало по спирали опускаться к планете. Шум мешал разговаривать, но очень скоро шаттл уже летел над вершинами гор под небом цвета подернутой патиной меди, а грохот сменился звуком, напоминавшим рокот далекого грома.
– Скоро подлетим к станции, – сообщила Джейн. – Погода очень плохая. Температура на поверхности – одна целая, семьдесят сотых градуса по шкале Кельвина. Вам следует включить обогрев скафандров и обеспечить полную герметичность термальных масок.
– Эти горы, – добавила Шален, – раньше обогревались за счет излишков энергии рансибля. На вершинах стояло несколько микроволновых антенн, которые передавали эту избыточную энергию. В те дни, когда рансибль работал с большой нагрузкой, случалось, что горная порода плавилась. Термальные станции на берегу Нового моря предназначались для следующего этапа терраформирования. Они начали работать не так давно, и с их помощью проводилось оттаивание морей.
– Здесь разводили не только водоросли, – заметила Мейка. – Рядом со станцией культивировали плесневые грибки, лишайники и планктон. Местным биологам удалось адаптировать даже мелких креветок.
Биологам можно только посочувствовать – ощутимо пострадала и вся привнесенная экология. Видимо, на Самарканде работало много выпускниц цирцейской Академии.
Вскоре в поле зрения появилась тепловая станция, похожая на готический собор из металла на берегу замерзшего моря. В конструкции станции имелись шпили и арки, но их предназначение не было декоративным. На арочных конструкциях, глубоко уходивших в почву и морское дно, крепились мощные сверхпроводящие устройства, а шпили и башенки представляли собой аппаратуру для приема микроволн. Здесь использовалась технология поля, а не громоздкие «тарелки».
Джейн провела шаттл над станцией на бреющем полете и снизилась к расчищенной территории вокруг постройки – стоянке для антигравомобилей. В стороне виднелся разбитый космоплан. Вероятно, он то ли садился, то ли взлетал, когда по местности прокатилась ударная волна. Наверняка внутри корабля находились трупы, но эти несчастные составляли лишь малую толику погибших.
Шаттл совершил посадку в ста метрах от ворот станции. Все, за исключением Кормака, расстегнув ремни безопасности, поднялись с мест, а он продолжал сидеть в кресле, не сводя задумчивого взгляда с космоплана. Ему вдруг пришло в голову: холод не мог воцариться здесь мгновенно. Когда мимо него проходила Джейн, он взял ее за руку. Рука в перчатке на ощупь казалась обычной, человеческой.
– Сколько это могло продолжаться? – спросил он. Андроид вопросительно посмотрела на него.
– Холод. Сколько времени должно было пройти, пока температура не упала… скажем, до минус пятидесяти?
– Три солстанских дня.
– Так быстро?
– Да. Здешняя база была всего лишь крошечной щепоткой теплого песка на глыбе льда. Прошу прощения за образность мышления.
– Понятно. – Ян посмотрел на Джейн более пристально. – Ну и болван же я.
– Иногда мы все так думаем о себе.
«Ну да, конечно. Будто ты способна на дурацкие поступки».
– Скажу иначе, – продолжал он. – Я немного просчитался. Можете остаться на шаттле – вряд ли здесь понадобится ваша помощь.
Джейн улыбнулась ему.
– Пожалуй, пойду вместе со всеми. Моя помощь может пригодиться.
Кормак кивнул. Андроид направилась к выходу. Прежде чем последовать за ней, Кормак выдвинул из-под края рукава футляр с сюрикеном и пристегнул его поверх обшлага комбинезона. Может быть, изначально Блегг не предполагал, что отряду разведчиков здесь будет угрожать большая опасность, но это вовсе не значило, что опасности нет совсем. Когда его жизнь подвергалась риску, Кормак не любил полагаться на чужое мнение – даже если оно принадлежит бессмертному японскому полубогу. Он закрыл лицо шлемом и герметизировал все клапаны. Краешком глаза Ян заметил, как погас огонек крошечного светодиода – значит, скафандр теперь надежно защищает его, – и позволил себе едва заметно улыбнуться.
За бортом все выглядело так, как самой суровой зимой на Земле, вот только метель несла снег, состоявший из кристалликов двуокиси углерода, а под ногами лежал лед, крепкий, как железо. Кормак совсем не ощущал холода. Если бы ощутил, это бы значило, что его скафандр утратил герметичность, и тогда в самом скором времени его бы ожидала неминуемая смерть. Джейн остановилась и отряхнула снег с волос – так, словно в летний день ей на голову упали лепестки с цветущего дерева. Сейчас, здесь, в своем тоненьком комбинезоне она выглядела совсем не по-человечески. Женщина дышала, но с ее губ не срывалось облачков пара; она не раскраснелась, не поеживалась от холода.
Все зашагали, проваливаясь в глубокий снег, к главному входу. Кормак увидел в стороне толстенные трубы, внутри которых лежали сверхпроводящие кабели. Они вели в море, к резервуарам тепла, которые теперь находились под толщей льда. С борта шаттла эти трубы напоминали стволы вековых дубов, но теперь стало ясно, что внутри любой из них можно было бы без труда разметить автомобильное шоссе. Излишки энергии, преобразованной из пучков микроволн, исходящих от буферов рансибля, здесь преобразовывались в электричество и передавались к резервуарам тепла, необходимого для терраформирования. Пятнадцать месяцев назад большая часть этого моря не была заледеневшей. Как сказала Мейка, здесь успели выпустить и адаптировать к местным условиям мелких креветок.
У дверей Шален приложила руку к контактной пластине. Никакого результата. Тогда она и Гант взялись за ручки-скобы, чего, судя по всему, до них никто никогда не делал.
– Намертво замерзло, – послышался голос Шален в наушниках. – Здесь все подпитывалось излишками поступавшей энергии. – Она повернула голову к Джейн. – Ты можешь что-нибудь сделать?
Андроид шагнула к дверям, ухватилась за ручки, потянула дверь на себя – и лед у нее под ногами начал трескаться. Дверь немного приоткрылась, а потом ручки оторвались.
– От мороза изменилась кристаллическая структура металла, – сообщила Джейн.
Ее голос донесся до всех, сопровождаемый эхом, характерным для радиоволн. Она снова подошла к двери, уцепилась пальцами за края образовавшейся дыры и потянула. Дверь открылась не до конца, в руках у Джейн остался кусок металла, но все же в довольно широкую щель все могли пройти. Кормак успел бросить взгляд на края изломанной двери и понял, что при таком морозе даже големы могли стать уязвимы. Он знал, что синтетическая кожа андроидов способна выдерживать значительные колебания температуры, обеспечивая отличную теплоизоляцию, но все же ему стало немного не по себе. Кто знает, насколько нынешние погодные условия Самарканда близки к абсолютному пределу возможностей искусственных людей.
Оказавшись внутри здания, отряд двинулся по коридору, стены которого покрывал морозный иней, к шахте лифта. К счастью, к стенке шахты крепилась аварийная лестница. Джейн проверила ее прочность, пару раз подергав, после чего начала спускаться. Лестница была изготовлена из прочного керамаля и была приварена к стенке шахты, так что сломаться вряд ли могла. Под весом Джейн ступеньки не хрустнули, и вскоре все остальные следом за ней начали спускаться вниз, к бункеру, где находился местный ИР.
– Что-то есть, – объявила Шален, как только они оказались в темном коридоре.
Кормак переключил очки на инфракрасный диапазон, но стало видно еще хуже. Кто-то включил фонарь. Оказалось – Торн, так как фонарик являлся составной частью его оружия. Гант тоже взял оружие наизготовку. «Похоже, они верят Блеггу так же, как я», – подумал Кормак. Он перевел взгляд на старшего офицера – та вглядывалась в дисплей какого-то детектора.
– Еще работает?
– Похоже на то, хотя источник питания на пределе. Видимо, поэтому он и не мог вести передачу данных. – Помолчав, она добавила: – Надеюсь, удастся соединить новый, рансибль с этой станцией.
Рансибли явно были ее излюбленной темой.
В конце темного коридора оказалась дверь, которую Джейн открыла с опытной легкостью. За дверью находилась круглая комната, стены которой были выложены отполированными медными кирпичиками.
– Посмотрим, что у нас тут… – Шален, сняв с пояса другой прибор, пробежалась пальцами по кнопкам. В наушниках у всех зазвучал голос:
– … краснокирпичная песня все блоки высохли кровь заледенела вдалеке окна тысячи сшитых между собой глаз дом боль повелитель боли повелитель страшных снов…
– Очень поэтично, – сухо прокомментировала старший офицер.
– Бред, – выразил свое мнение Гант.
Кормак не согласился с ним.
– Попытайтесь еще раз. Что-то все же в нем сохранилось.
– – … силуэты летучих мышей с прозрачными белыми зубами и глазами в лихорадочной плоти наплывающее безумие вопящее ненавидеть себя шлак окалина горы обугленных трупов…
– Попробуйте связаться с ним здесь.
– Вообще-то, он нас и так должен слышать. Джейн?
– Я уже попыталась. Судя по всему, он полностью зациклен на самом себе.
– ИР, отвечай! – прокричал Кормак.
– … кричащий силуэт пламя зеленые люди ящерицы помогите чума псы война нахлынула на наши берега ночь тьма крысы сходят на берег со своими прозрачными зубами…
– Без толку, – подытожила Шален. – Лучше бы нам отключить его и уйти.
– … моросящий дождь ад темные пространства придумай что-нибудь бездна созревание исход…
– Нет, – решительно изрек Кормак. – Я прекращаю это. Заберем с собой главную память.
Шален обернулась к нему, а он порадовался тому, что не видит выражения ее лица. Мейка сказала:
– Там было что-то…
Старший офицер уставилась на нее.
– Что? Этот ИР безумен.
– Поток сознания. Можно попробовать разобраться.
– Ладно… Ладно, нет проблем.
Она прошла в центр комнаты и приподняла круглую крышку, затем сняла с пояса очередной прибор. Вспыхнул льдисто-голубой свет, один за другим раздались странные позвякивания. Шален извлекла прибор с присоединенным к нему металлическим чечевицеобразным предметом и, отсоединив его, бросила Кормаку. Ян ловко поймал «чечевицу».
– Вот главная память. Уроните – ничего страшного. Сломать это устройство способен только атомный взрыв, – пояснила Шален. – Но, в конце концов, нам и так все хорошо известно. Из-за разрушения главного ИР рансибля произошло это… зацикливание. Идемте. Больше нам тут делать нечего.
Кормак обрадовался, услышав в ее голосе легкую иронию, хотя и немного горькую. Сейчас ему не нужны были враги.
Как только все переступили порог круглой комнаты, Джейн вдруг замерла и подняла руку. Все посмотрели на нее, понимая, что она получила какое-то сообщение и теперь хочет привлечь внимание остальных.
– С борта «Гибрис», – сказала она. – Обнаружен какой-то источник тепла к югу отсюда.
– Люди? – уточнил Кормак.
– Неизвестно.
8
Кормак стоял прямо перед Пелтером. Дуло его пистолета упиралось в лоб лидера сепаратистов. Лицо суперагента выражало все, что нужно и можно было сказать. Пелтер являлся помехой, которую следовало уничтожить, дабы агент мог продолжать свою работу. Проще было прикончить его и двигаться дальше. Именно это пренебрежение доводило Ариана до бешенства: его считали никчемным, чем-то таким, что можно было легко и просто убрать, отшвырнуть в сторону. Но смертельный выстрел, конечно, не раздавался. Все было так, как говорил Сайлэк: зрительные галлюцинации через посредство соединения. Пелтер сосредоточился – это всегда стоило ему немалых усилий воли – и переключил модуль на Крана. Соединение сразу же отозвалось ощущением льдистого покалывания в левой глазнице, квадратное дуло пистолета, озаренное водянистым светом, прикоснулось ко лбу.
Произнося эту тираду, Шален придирчиво изучала лицо Кормака.
– Само собой, – ответил он и отвернулся к иллюминатору.
Она еще пару секунд постояла у него за спиной, потом удалилась к остальным. Почему он с ней так резко обошелся? Из-за того, что Шален подключена? Неужели он настолько мелок? Господи, где же его самообладание?
Двое в группе были солдатами ЦСБЗ, прошедшими необходимую подготовку. В случае кризиса устанавливалась командная структура и субординация, впрочем, он мог взять их под свое командование в любое время, но пока им позволялось действовать независимо. Наверное, все это продумал Блегг, чтобы дать ему время перестроиться, привыкнуть к новому положению дел. Кормак отвернулся от иллюминатора и стал наблюдать за членами отряда, пока те натягивали и застегивали скафандры. Он обратил внимание на то, что две женщины избегают встречаться с ним взглядом. А солдаты на него вообще никакого внимания не обращали.
Наконец все надели шлемы, проверили герметичность скафандров, и в салон вошла Джейн – по-прежнему в облегающем комбинезоне. Она остается? Хотя… зачем ей защита от холода? Ян надел термальную маску и подошел поближе к Джейн и всем остальным. Надо же, ему сразу стало спокойнее. Интересно, почему Шален как-то странно посмотрела на андроида?
– Можно переходить на борт шаттла, – сообщила старший офицер.
Размах крыльев шаттла составлял не более ста пятидесяти метров. Он стоял на полированном покрытии стартового отсека, похожий на приземлившегося птеродактиля. Как только все вошли в кабину и заняли свои места, Кормак не без удовольствия отметил, что Джейн прошла вперед и заняла кресло пилота. Рядом с ней он чувствовал себя неловко.
Андроид оставила дверь открытой, поэтому для всех открывался вид за обзорным иллюминатором из чейнгласса. Кормак сел, Шален заняла место рядом с ним. Заметив, что только у него лицевая пластина опущена, Ян поднял ее и обвел взглядом своих спутников. Ну почему ему так хочется «отключиться» от них!
Оба солдата были здоровенными, крепкими парнями. Гант Брежой, сидевший рядом с дверью, то ли был лысым от рождения, то ли выбрил голову наголо. Кормак обратил внимание на то, что кожа у Ганта имеет легкий лиловый оттенок. «Возможно, кто-то из его предков подвергался генной адаптации», – подумал он, и снова возвратилось ощущение пустоты. Чтобы узнать, так ли это, нужно задать вопрос, причем вежливо. Патран Торн с бородкой клинышком и крючковатым носом выглядел довольно-таки зловеще. «Ему бы куда больше подошла абордажная сабля, чем это суперсовременное оружие, адаптированное к низким температурам». Мейка, еще один член отряда, была офицером из состава экипажа, медиком и биологом. Ее в отряд включили на тот маловероятный случай, если бы удалось обнаружить уцелевших после катастрофы. Миниатюрная женщина, с виду – совсем девочка, и полная противоположность, Шален. Коротко стриженные волосы бледно-оранжевого цвета, очень бледная кожа, глаза – демонически красные, как и положено альбиносу. Она выглядела хрупкой, в отличие от Шален – истинного воплощения силы. Однако татуировка на тыльной стороне ладони свидетельствовала о том, что Мейка закончила биологическую академию на Цирцее. Ян сразу проникся к этой женщине уважением, которого заслуживали все, кто закончил это сверхсекретное заведение.
– Интересно, почему Джейн без скафандра? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросила Шален.
Вопрос вызвал раздражение у Кормака. Ведь она подключена, почему не воспользоваться соединением?
– Он ей не нужен, – буркнул он.
Шален посмотрела на него как на слабоумного. Кормак собрался было кое-что добавить, но вовремя удержался. Ну конечно, он должен был догадаться! Андроиды обычно изо всех сил старались скрыть свое истинное происхождение, поэтому Джейн отправилась на планету в таком виде только ради него – чтобы успокоить его и убедить в том, что он имеет дело с машиной.
Одновременно со смущением Яном овладела злость. Пора было начинать мыслить самостоятельно, обрести хоть какую-то независимость. Что он потерял? Всего лишь голос, звучавший у него в голове и способный отвечать на его вопросы. Но получить информацию он мог, воспользовавшись любым компьютером. Однако сейчас компьютера поблизости не было, поэтому надо было полагаться исключительно на самого себя. Он откинулся на спинку сиденья и пристегнул страховочный ремень. Давление в отсеке начало падать, шаттл вздрогнул. Всех подбросило в креслах. Включились двигатели воздушной подушки, и шаттл поплыл к диафрагмальному люку в конце отсека.
– Шален. – Кормак посмотрел женщине в глаза. Хватит этих игр! – Джейн без скафандра для того, чтобы мне сильнее бросалось в глаза то, что она – не человек… Все дело в том, что не так давно я был подключен.
Старший офицер несколько мгновений молча смотрела на него, потом ее озарило.
– Вот оно что… Вот почему вы… эти вопросы про дисплей…
Тут в разговор вступила Мейка.
– Вы были подключены в течение длительного времени.
Это было утверждение, а не вопрос. Жрицам цирцейского культа не всегда нужно было задавать вопросы.
– Как долго? – спросила Шален.
– Тридцать лет. За такое время успеваешь утратить кое-какие навыки.
Шален улыбнулась и кивнула.
– Мы предполагали, что, будучи агентом учреждения с имперскими амбициями – ЦСБЗ, – вы останетесь слишком возвышенным и могущественным, и потому простые инженеры и члены экипажа к вам подступиться не смогут.
– Прошу прощения, – проговорил Кормак.
Это было машинальное проявление вежливости. Впрочем, все именно так и восприняли его слова.
Открылся диафрагмальный люк, замерцало силовое поле, и шаттл прошел сквозь него, как через пленку мыльного пузыря.
– Ускорение, – сообщила Джейн. Если она и слышала разговор, то виду не подала. Переговаривались негромко, но не настолько, что она не могла расслышать – с ее на редкость острым слухом.
Легкий толчок – и всех прижало к спинкам кресел. Во фронтальном иллюминаторе диск Самарканда ушел в сторону. Стал виден Анделлан – в виде черного пятнышка, проползшего за слоем чейнгласса, защищавшего глаза людей от вредного ультрафиолета.
Шален заговорила – по всей вероятности, это была подготовленная речь.
– Руководить операцией буду я, как старший офицер. Вам отводится роль советника, однако мне известно о том, что вы располагаете правом вето и в случае возникновения чрезвычайной ситуации можете взять командование на себя. Хотелось бы знать: у вас есть какие-либо соображения насчет того, что нас там ожидает?
Кормак задумался. В те редкие минуты отсутствия рефлексии именно об этом он и размышлял. Откашлявшись, Ян постарался перевести свои невысказанные мысли в слова.
– Что ж… Что-то мы, вероятно, сумеем извлечь из ИР на тепловой станции, но я в этом сомневаюсь. Гибель ИР рансибля должна была… затронуть и его. Таковы издержки централизованной обработки информации. Любые данные наверняка серьезно повреждены. Нам нужно в первую очередь осмотреть буферы, если от них хоть что-то осталось.
– Саботаж? – вопросил Гант. Кормак посмотрел на него.
– Не исключено.
Солдат торжественно кивнул и вынул из верхнего кармана скафандра коробочку, а из нее – тонкую белую трубочку. Трубочку он сжал губами, поднес к ее кончику маленький хромированный предмет. Появился маленький язычок пламени. Ян ужаснулся, догадавшись, что белая трубочка – не что иное, как сигарета, и что Гант курит. С тех пор как он последний раз побывал на Земле, а это случилось двенадцать лет назад, он не видел ни одного курильщика. А Мейка и Шален с восхищением смотрели на солдата! Гант, заметив, что все взгляды устремлены на него, выдохнул душистое облако табачного дыма.
– Извините.
Он вынул пачку и протянул остальным. Женщины отказались, но в их отказе не было ничего оскорбительного. Теперь никто не подвергал социальному остракизму приверженцев этой привычки, ставшей совершенно безвредной. Кормак взял у солдата сигарету и зажигалку. Вот еще один способ пообщаться.
– Благодарю. – Он прикурил сигарету, затянулся и чуть напряженно проговорил: – Знаете, теперь такое нечасто встретишь! – Он отвел в сторону руку с сигаретой.
Гант пожал плечами и, забрав зажигалку, откинулся на спинку кресла. Похоже, замечание его нисколько не впечатлило.
– Насколько я понимаю, вы прибыли прямо с Земли? – поинтересовался Ян.
Тот кивнул.
– Да, с Украины. Это в полутора тысячах километров от Самарканда, в честь которого названа эта планета.
– В полутора тысячах…
– Угу, – подтвердил Гант, изучая горящий кончик сигареты. – Этот город был основан узбеками и служил одной из важнейших стоянок на Великом Шелковом пути. Потому так и назвали планету – она тоже стала остановкой на пути. Всегда хотелось взглянуть…
Кормак так и не понял, где хотелось побывать украинцу – в древнем городе или на планете Самарканд. И еще ему стало интересно, что кроется за этой безобидной болтовней, но он тут же отбросил эти мысли.
– А ваш друг? – Кормак кивком указал на Торна, который бесстрастно смотрел в иллюминатор.
– Англичанин.
– Неблизкий у вас получился путь.
Кормак сделал еще одну затяжку и с трудом удержался, чтобы не закашляться. Путь получился очень и очень неблизкий. Что-то еще было в этих солдатах, если Центр отправил именно их в такую даль. Кормак некоторое время размышлял по этому поводу.
– Вы спаркинды.
Гант ухмыльнулся, Ян едва сдержался, чтобы не выругаться – похоже, на все вопросы искать ответ придется самостоятельно. Обучение. Вероятно, Блегг так и представлял себе программу реабилитации Кормака после тридцатилетнего подключения.
– Кто такие спаркинды? – спросила Шален. Украинец перестал ухмыляться. Кормак объяснил:
– Это солдаты особого подразделения. Они славятся своей выносливостью.
Мейка добавила:
– Они воевали на Дарнисе. Двенадцать человек против отряда киборгов и небольшого войска. Точно так же назывался древний воинственный народ.
Гант снова заулыбался.
– Нет, те были спартанцами. У нас не такой образ жизни.
Биолог нахмурилась. Ей явно не нравилось попадать впросак.
– И сколько вас на борту «Гибрис»? – спросил Кормак.
– Всего одна группа.
Четверо. Не так уж мало. Чего, интересно, ожидал Блегг?
Солдат с усмешкой добавил:
– Мы с Торном и двое големов тридцатой серии.
Кормак постарался не выдать раздражения. Эти сведения ему следовало получить давным-давно. У подключенного с этим не было бы никаких проблем. Причем Ян не только знал, но и управлял бы ситуацией так же ловко, как на Чейне III. Треклятый Блегг!
Самарканд продолжал увеличиваться в размерах и наконец заполнил собой весь иллюминатор; замерзшие серо-желтые океаны, ярко-малахитовые берега, плавные очертания гор, похожие на огромные песчаные дюны. Шален указала на расплывшееся по поверхности одного из морей красно-зеленое пятно, оно тянулось от самого берега.
– Тепловая станция, – пояснила старший офицер. – А цвет дают адаптированные морские водоросли. Они должны уцелеть во время обледенения и начать выделять кислород, когда оттают моря.
– На это уйдет уйма энергии, – заметил Кормак.
– Ну, вы же видели, сколько энергии может оказаться в одном-единственном человеческом теле.
Она указала туда, где был виден коричневый круг на краю места взрыва. Земля и близлежащие холмы обнажились вследствие обвала, вызванного тепловой вспышкой. Все понимали, что никто и ничто не могло уцелеть после взрыва такой чудовищной силы. Ян на мгновение задумчиво поджал губы и перевел взгляд на двоих спаркиндов.
– Какие инструкции вы получили – дословно?
Ответил Торн:
– Очень простые. Мы направлены сюда для того, чтобы удостовериться в том, что ничего… военизированного не помешало восстановлению линии рансибельного сообщения. Кроме того, нам было велено выполнять ваши приказы. Было сказано, что для первичной разведки понадобимся только мы с Гантом и что дальнейших приказов от вас может и… не последовать.
Он криво усмехнулся. Кормак ничего не смог с собой поделать и ответил ему такой же усмешкой:
– Что-нибудь еще?
– Ничего, кроме того, что големов нужно держать наготове. Полагаю, из пушек пока палить незачем. Вообще приказы без подробностей. Очень надеюсь, что подробности не будут противоречить инструкциям.
– Не будут, – отозвался Кормак, и ему стало еще тоскливее.
Пока он ничего не выяснил. Только двое для первичной разведки – но когда и где могут понадобиться все четверо? Блегг, будь проклята твоя скрытность! Ему уже казалось, что он отправлен сюда узнать о том, что уже и так известно, а еще – ради реабилитации. А Кормак такие игры терпеть не мог.
Неприятный гул известил всех о том, что шаттл вошел в разреженные слои атмосферы. Гул сменился ревом, когда судно начало по спирали опускаться к планете. Шум мешал разговаривать, но очень скоро шаттл уже летел над вершинами гор под небом цвета подернутой патиной меди, а грохот сменился звуком, напоминавшим рокот далекого грома.
– Скоро подлетим к станции, – сообщила Джейн. – Погода очень плохая. Температура на поверхности – одна целая, семьдесят сотых градуса по шкале Кельвина. Вам следует включить обогрев скафандров и обеспечить полную герметичность термальных масок.
– Эти горы, – добавила Шален, – раньше обогревались за счет излишков энергии рансибля. На вершинах стояло несколько микроволновых антенн, которые передавали эту избыточную энергию. В те дни, когда рансибль работал с большой нагрузкой, случалось, что горная порода плавилась. Термальные станции на берегу Нового моря предназначались для следующего этапа терраформирования. Они начали работать не так давно, и с их помощью проводилось оттаивание морей.
– Здесь разводили не только водоросли, – заметила Мейка. – Рядом со станцией культивировали плесневые грибки, лишайники и планктон. Местным биологам удалось адаптировать даже мелких креветок.
Биологам можно только посочувствовать – ощутимо пострадала и вся привнесенная экология. Видимо, на Самарканде работало много выпускниц цирцейской Академии.
Вскоре в поле зрения появилась тепловая станция, похожая на готический собор из металла на берегу замерзшего моря. В конструкции станции имелись шпили и арки, но их предназначение не было декоративным. На арочных конструкциях, глубоко уходивших в почву и морское дно, крепились мощные сверхпроводящие устройства, а шпили и башенки представляли собой аппаратуру для приема микроволн. Здесь использовалась технология поля, а не громоздкие «тарелки».
Джейн провела шаттл над станцией на бреющем полете и снизилась к расчищенной территории вокруг постройки – стоянке для антигравомобилей. В стороне виднелся разбитый космоплан. Вероятно, он то ли садился, то ли взлетал, когда по местности прокатилась ударная волна. Наверняка внутри корабля находились трупы, но эти несчастные составляли лишь малую толику погибших.
Шаттл совершил посадку в ста метрах от ворот станции. Все, за исключением Кормака, расстегнув ремни безопасности, поднялись с мест, а он продолжал сидеть в кресле, не сводя задумчивого взгляда с космоплана. Ему вдруг пришло в голову: холод не мог воцариться здесь мгновенно. Когда мимо него проходила Джейн, он взял ее за руку. Рука в перчатке на ощупь казалась обычной, человеческой.
– Сколько это могло продолжаться? – спросил он. Андроид вопросительно посмотрела на него.
– Холод. Сколько времени должно было пройти, пока температура не упала… скажем, до минус пятидесяти?
– Три солстанских дня.
– Так быстро?
– Да. Здешняя база была всего лишь крошечной щепоткой теплого песка на глыбе льда. Прошу прощения за образность мышления.
– Понятно. – Ян посмотрел на Джейн более пристально. – Ну и болван же я.
– Иногда мы все так думаем о себе.
«Ну да, конечно. Будто ты способна на дурацкие поступки».
– Скажу иначе, – продолжал он. – Я немного просчитался. Можете остаться на шаттле – вряд ли здесь понадобится ваша помощь.
Джейн улыбнулась ему.
– Пожалуй, пойду вместе со всеми. Моя помощь может пригодиться.
Кормак кивнул. Андроид направилась к выходу. Прежде чем последовать за ней, Кормак выдвинул из-под края рукава футляр с сюрикеном и пристегнул его поверх обшлага комбинезона. Может быть, изначально Блегг не предполагал, что отряду разведчиков здесь будет угрожать большая опасность, но это вовсе не значило, что опасности нет совсем. Когда его жизнь подвергалась риску, Кормак не любил полагаться на чужое мнение – даже если оно принадлежит бессмертному японскому полубогу. Он закрыл лицо шлемом и герметизировал все клапаны. Краешком глаза Ян заметил, как погас огонек крошечного светодиода – значит, скафандр теперь надежно защищает его, – и позволил себе едва заметно улыбнуться.
За бортом все выглядело так, как самой суровой зимой на Земле, вот только метель несла снег, состоявший из кристалликов двуокиси углерода, а под ногами лежал лед, крепкий, как железо. Кормак совсем не ощущал холода. Если бы ощутил, это бы значило, что его скафандр утратил герметичность, и тогда в самом скором времени его бы ожидала неминуемая смерть. Джейн остановилась и отряхнула снег с волос – так, словно в летний день ей на голову упали лепестки с цветущего дерева. Сейчас, здесь, в своем тоненьком комбинезоне она выглядела совсем не по-человечески. Женщина дышала, но с ее губ не срывалось облачков пара; она не раскраснелась, не поеживалась от холода.
Все зашагали, проваливаясь в глубокий снег, к главному входу. Кормак увидел в стороне толстенные трубы, внутри которых лежали сверхпроводящие кабели. Они вели в море, к резервуарам тепла, которые теперь находились под толщей льда. С борта шаттла эти трубы напоминали стволы вековых дубов, но теперь стало ясно, что внутри любой из них можно было бы без труда разметить автомобильное шоссе. Излишки энергии, преобразованной из пучков микроволн, исходящих от буферов рансибля, здесь преобразовывались в электричество и передавались к резервуарам тепла, необходимого для терраформирования. Пятнадцать месяцев назад большая часть этого моря не была заледеневшей. Как сказала Мейка, здесь успели выпустить и адаптировать к местным условиям мелких креветок.
У дверей Шален приложила руку к контактной пластине. Никакого результата. Тогда она и Гант взялись за ручки-скобы, чего, судя по всему, до них никто никогда не делал.
– Намертво замерзло, – послышался голос Шален в наушниках. – Здесь все подпитывалось излишками поступавшей энергии. – Она повернула голову к Джейн. – Ты можешь что-нибудь сделать?
Андроид шагнула к дверям, ухватилась за ручки, потянула дверь на себя – и лед у нее под ногами начал трескаться. Дверь немного приоткрылась, а потом ручки оторвались.
– От мороза изменилась кристаллическая структура металла, – сообщила Джейн.
Ее голос донесся до всех, сопровождаемый эхом, характерным для радиоволн. Она снова подошла к двери, уцепилась пальцами за края образовавшейся дыры и потянула. Дверь открылась не до конца, в руках у Джейн остался кусок металла, но все же в довольно широкую щель все могли пройти. Кормак успел бросить взгляд на края изломанной двери и понял, что при таком морозе даже големы могли стать уязвимы. Он знал, что синтетическая кожа андроидов способна выдерживать значительные колебания температуры, обеспечивая отличную теплоизоляцию, но все же ему стало немного не по себе. Кто знает, насколько нынешние погодные условия Самарканда близки к абсолютному пределу возможностей искусственных людей.
Оказавшись внутри здания, отряд двинулся по коридору, стены которого покрывал морозный иней, к шахте лифта. К счастью, к стенке шахты крепилась аварийная лестница. Джейн проверила ее прочность, пару раз подергав, после чего начала спускаться. Лестница была изготовлена из прочного керамаля и была приварена к стенке шахты, так что сломаться вряд ли могла. Под весом Джейн ступеньки не хрустнули, и вскоре все остальные следом за ней начали спускаться вниз, к бункеру, где находился местный ИР.
– Что-то есть, – объявила Шален, как только они оказались в темном коридоре.
Кормак переключил очки на инфракрасный диапазон, но стало видно еще хуже. Кто-то включил фонарь. Оказалось – Торн, так как фонарик являлся составной частью его оружия. Гант тоже взял оружие наизготовку. «Похоже, они верят Блеггу так же, как я», – подумал Кормак. Он перевел взгляд на старшего офицера – та вглядывалась в дисплей какого-то детектора.
– Еще работает?
– Похоже на то, хотя источник питания на пределе. Видимо, поэтому он и не мог вести передачу данных. – Помолчав, она добавила: – Надеюсь, удастся соединить новый, рансибль с этой станцией.
Рансибли явно были ее излюбленной темой.
В конце темного коридора оказалась дверь, которую Джейн открыла с опытной легкостью. За дверью находилась круглая комната, стены которой были выложены отполированными медными кирпичиками.
– Посмотрим, что у нас тут… – Шален, сняв с пояса другой прибор, пробежалась пальцами по кнопкам. В наушниках у всех зазвучал голос:
– … краснокирпичная песня все блоки высохли кровь заледенела вдалеке окна тысячи сшитых между собой глаз дом боль повелитель боли повелитель страшных снов…
– Очень поэтично, – сухо прокомментировала старший офицер.
– Бред, – выразил свое мнение Гант.
Кормак не согласился с ним.
– Попытайтесь еще раз. Что-то все же в нем сохранилось.
– – … силуэты летучих мышей с прозрачными белыми зубами и глазами в лихорадочной плоти наплывающее безумие вопящее ненавидеть себя шлак окалина горы обугленных трупов…
– Попробуйте связаться с ним здесь.
– Вообще-то, он нас и так должен слышать. Джейн?
– Я уже попыталась. Судя по всему, он полностью зациклен на самом себе.
– ИР, отвечай! – прокричал Кормак.
– … кричащий силуэт пламя зеленые люди ящерицы помогите чума псы война нахлынула на наши берега ночь тьма крысы сходят на берег со своими прозрачными зубами…
– Без толку, – подытожила Шален. – Лучше бы нам отключить его и уйти.
– … моросящий дождь ад темные пространства придумай что-нибудь бездна созревание исход…
– Нет, – решительно изрек Кормак. – Я прекращаю это. Заберем с собой главную память.
Шален обернулась к нему, а он порадовался тому, что не видит выражения ее лица. Мейка сказала:
– Там было что-то…
Старший офицер уставилась на нее.
– Что? Этот ИР безумен.
– Поток сознания. Можно попробовать разобраться.
– Ладно… Ладно, нет проблем.
Она прошла в центр комнаты и приподняла круглую крышку, затем сняла с пояса очередной прибор. Вспыхнул льдисто-голубой свет, один за другим раздались странные позвякивания. Шален извлекла прибор с присоединенным к нему металлическим чечевицеобразным предметом и, отсоединив его, бросила Кормаку. Ян ловко поймал «чечевицу».
– Вот главная память. Уроните – ничего страшного. Сломать это устройство способен только атомный взрыв, – пояснила Шален. – Но, в конце концов, нам и так все хорошо известно. Из-за разрушения главного ИР рансибля произошло это… зацикливание. Идемте. Больше нам тут делать нечего.
Кормак обрадовался, услышав в ее голосе легкую иронию, хотя и немного горькую. Сейчас ему не нужны были враги.
Как только все переступили порог круглой комнаты, Джейн вдруг замерла и подняла руку. Все посмотрели на нее, понимая, что она получила какое-то сообщение и теперь хочет привлечь внимание остальных.
– С борта «Гибрис», – сказала она. – Обнаружен какой-то источник тепла к югу отсюда.
– Люди? – уточнил Кормак.
– Неизвестно.
8
Хума. Довольно забавно, что эта жаркая и засушливая планета названа в честь сказочной птицы, подобной фениксу. Забавно в том смысле, что здесь не удалось развести даже генетически адаптированных птиц. Причина состоит в том, что девяносто процентов поверхности Хумы лежит за пределами зеленого пояса, где могли бы выжить земные виды животных. Огромные пространства планеты являются «выжженными зонами», на этой территории вымирают даже местные растения. Отсюда летит пепел, который смешивается с дождями, выпадающими на остальных десяти процентах поверхности планеты – на ее обитаемых полюсах. Ливни случаются редко, но они настолько жестоки, что пока потоки воды льются с небес, лучше не покидать специальных построек.
Из «Руководства для квинсов» (составленного людьми)
Кормак стоял прямо перед Пелтером. Дуло его пистолета упиралось в лоб лидера сепаратистов. Лицо суперагента выражало все, что нужно и можно было сказать. Пелтер являлся помехой, которую следовало уничтожить, дабы агент мог продолжать свою работу. Проще было прикончить его и двигаться дальше. Именно это пренебрежение доводило Ариана до бешенства: его считали никчемным, чем-то таким, что можно было легко и просто убрать, отшвырнуть в сторону. Но смертельный выстрел, конечно, не раздавался. Все было так, как говорил Сайлэк: зрительные галлюцинации через посредство соединения. Пелтер сосредоточился – это всегда стоило ему немалых усилий воли – и переключил модуль на Крана. Соединение сразу же отозвалось ощущением льдистого покалывания в левой глазнице, квадратное дуло пистолета, озаренное водянистым светом, прикоснулось ко лбу.