— Будете упрекать меня, Хетти? Отчитывать за мою уловку? Я готова выслушать вас, уж это-то я вам должна.
   Не услышав ответа, она обернулась. Леди Барнсдейл с полными слёз глазами сидела на кушетке. В мгновение ока Рейчел оказалась рядом с ней.
   — Нет, Хетти, только не это. Я могу совладать с вашим острым язычком, но не с вашими слезами.
   — Вы… вы все спланировали, не так ли? — дрожащим голосом спросила Хенриетта. — Нашу встречу?… Дружбу?
   — Встречу — да, — призналась Рейчел, ласково беря руки пожилой женщины в свои. — Но то, что случилось потом, я не могла предвидеть. Я и подумать не могла, что полюблю вас… не ожидала ничего подобного. — Её губы дрогнули в слабой улыбке. — Хетти, когда я познакомилась с вами шесть лет назад, вы напугали меня до смерти. Как я могла представить, что буду смотреть на вас, как на близкого друга? И более того. Я и поверить не могла, что полюблю кого-то не меньше, чем леди Анну.
   Вслед за Рейчел леди Барнсдейл перевела взгляд на портрет. Она ничего не знала о леди Анне Нортон и попросила Рейчел объяснить, как та встретила эту добрую женщину, безмятежно улыбавшуюся с портрета.
   Рейчел начала свой рассказ неуверенно, но вскоре увлеклась воспоминаниями. Она слегка коснулась своего одинокого, несчастливого детства, упомянула о надеждах на будущее, родившихся после брака с виконтом, рассказала о чуть не ставшей роковой первой встрече с леди Анной и о том, как любовь и заботы этой чудесной женщины превратили робкую девушку в счастливую, уверенную в себе даму.
   — Неужели вы были так несчастны в те короткие недели вашего брака? — ласково спросила леди Барнсдейл, когда её подруга подошла к концу своей исповеди. — Неужели он был так жесток, что вы решили скрыться на долгие шесть лет?
   — Жесток? — эхом откликнулась Рейчел, нахмурившись. — Нет, Хетти, он не был жесток. Безразличен, — это точнее. — Рейчел встала и снова отошла к окну. Её взгляд невольно устремился к лесу. — В конце концов, он женился на мне лишь для того, чтобы добраться до состояния моего отца.
   В её тихом голосе не было ни горечи, ни ожесточённости. Только безразличие. Леди Барнсдейл озадаченно нахмурилась.
   — Так поэтому вы сбежали? Из-за того, что ваш отец оставил все Доминику?
   — Из-за обиды, вы хотите сказать? — Рейчел рассмеялась, и смех её прозвучал горько. — О нет, Хетти. Причина не в этом. Хотя Линфорд, думает именно так… я позволила ему так думать.
   — Тогда почему? — спросила Хетти, понимая, что молодая женщина недоговаривает чего-то очень важного, расстроившего её до такой степени, что она не смогла больше оставаться с мужем. — Хоть я и обожаю племянника, я не слепая и вижу его недостатки. Я уверена, что он никогда бы намеренно не обидел вас, хотя он явно сделал именно это.
   Рейчел молчала долго, и леди Барнсдейл решила, что не получит ответа, но девушка очень тихо сказала:
   — Я оставила его потому, что он разбил мои мечты. Я оставила его потому, что он разбил девичье сердце. Хетти, вы действительно хотите узнать, как ему удалось сделать это?…
 
   Когда некоторое время спустя леди Барнсдейл покинула спальню, она была и опечалена, и сильно встревожена. Рейчел доверила ей все, даже детально обрисовала своё похищение после отъезда из Суррея и причины, по которым осталась в Линфорд-холле.
   Леди Барнсдейл верила, что знает истинное намерение племянника, привёзшего жену в дом своих предков, и от всего сердца молилась за счастливый исход, но то, что она узнала от Рейчел, посеяло в её душе серьёзные сомнения.
   Хенриетта послала слугу сказать джентльменам, что она не спустится вниз, и уединилась в отведённой ей спальне. Она уже сообщила Линфорду о своём намерении, уехать из Линфорд-холла ранним утром, объяснив это необходимостью последних приготовлений к переезду из Суррея в Бат. Оставалось надеяться, что у него не возникнет никаких подозрений относительно настоящей причины. А причина заключалась в том, что она не доверяла себе. Она боялась, что не выдержит и вмешается, если столкнётся с племянником лицом к лицу после разоблачительных откровений Рейчел.
 
   Ночной сон не улучшил настроения Хенриетты, и она проснулась утром, все ещё глубоко обеспокоенная. Она заказала завтрак в свою комнату, а затем пошла в западное крыло попрощаться с Рейчел, которая тоже — впервые за всё время, проведённое в холле, — завтракала в своей спальне.
   Их расставание было долгим и душераздирающим, но в конце концов, леди Барнсдейл нашла в себе силы уйти и спустилась в холл, где её уже ждали Линфорд и Чефи.
   — Если быть честной, Линфорд, я не могу сказать, что этот визит доставил мне удовольствие, и я, уезжаю без сожалений, — заявила леди Барнсдейл с грубой откровенностью, когда Чефи вышел к ожидавшему их экипажу. — Кажется, я понимаю, зачем ты привёз сюда Рейчел, и искренне надеюсь, что ты тоже это понимаешь! — Она посмотрела на него, и ему показалось, что он видит в её глазах холодное пренебрежение. — Я не собираюсь вмешиваться, только скажу… Если ты ещё хоть раз обидишь это дитя, Линфорд, я никогда, до самой смерти не прощу тебя!
   Она покинула его, не сказав больше ни слова, не обняв и не поцеловав, как обычно, даже не улыбнувшись на прощанье. Естественно, он почувствовал себя незаслуженно обиженным.
   Виконт удалился в библиотеку и начал просматривать бумаги, оставленные ему слугой, но вскоре обнаружил, что не может сосредоточиться, и в конце концов, отложил их в сторону. Прищурившись, он начал раздумывать о непривычно резком поведении Хетти.
   Что могла сказать Рейчел, чтобы довести его тётушку до такого состояния? В нём снова закипел гнев. Какими обвинениями, эта рыжая ведьма так настроила против него Хетти? Конечно, надо было объяснить все в письме, приготовить тётю к тому, что ждёт её в Линфорд-холле. Однако осознание собственной вины лишь подлило масла в огонь.
   Дверь библиотеки открылась, и вошёл Пеплоу с письмом, прибывшим с нарочным. Линфорд попросил дворецкого остаться на случай, если потребуется немедленный ответ, и пробежал глазами несколько спешно нацарапанных строк. Его лицо потемнело, с языка сорвались приглушённые ругательства.
   — Её светлость дома? — процедил он сквозь сжатые зубы.
   — Нет, милорд, она уехала верхом вскоре после отъезда леди Барнсдейл.
   — Ах, так? Уехала? — грозно проворчал виконт. — В таком случае, когда она вернётся, будьте любезны, сообщите ей, что я желаю немедленно поговорить с ней.
   Пеплоу, полюбивший молодую хозяйку, впервые за всё время службы очень неохотно выполнил приказ его светлости, и полчаса спустя Рейчел появилась в библиотеке в костюме для верховой езды.
   — Вы хотели поговорить со мной, Линфорд?
   Закрыв дверь, она подошла к письменному столу, за которым он изучал письмо.
   Рейчел также была не в лучшем настроении и не только не простила его за фиаско предыдущего вечера, но, побывав снова в лесу и без труда найдя старый вяз, имела теперь все доказательства того, что ей ничего не привиделось. Пальцы Рейчел сжали свинцовую пулю, лежавшую в кармане жакета, взгляд её был холоден.
   Виконт неожиданно поднял глаза и заметил этот отчуждённый, оценивающий взгляд.
   — Никак не могу понять, почему вы так смотрите на меня, — резко сказал он, — и, в общем-то, не хочу понимать. Но я желаю знать, почему вы думаете, что имеете право идти наперекор моим желаниям и прогонять девушек Мейтленд с моей земли? Из-за вашей дерзости я получил письмо от соседа, которое могу назвать не иначе, как оскорбительным!
   Огромным усилием воли Рейчел взяла себя в руки и нашла облегчение в сарказме:
   — Ах, вы получили дерзкое письмо. — Её губы скривились. — Моё сердце обливается кровью, Линфорд. Высокородный могущественный хозяин графства из-за невежливого послания, чувствует себя оскорблённым. Если это всё, что вас волнует и обижает, сэр, можете считать себя счастливым.
   Резко вскочив, виконт ударил кулаком по столу.
   — Чёрт побери, мадам! Вы считаете, что я не имею права на объяснение?
   — Я не поняла, сэр, что именно в этом заключается ваша просьба.
   Не обращая внимания на её ядовитый тон, он внимательнее всмотрелся в её лицо. Она выглядела бледной и измождённой, и его гнев начал стихать.
   — Полно, мадам, — сказал он гораздо мягче. — Мы можем обойтись без колкостей. — Он вздохнул. — Вы имеете полное право огорчаться по поводу неожиданного визита моей тёти, но поверьте мне: я не собирался расстраивать ни вас, ни её. Я признаю свою ошибку, следовало все объяснить Хетти в письме. И я сожалею о том, что моя непредусмотрительность послужила причиной вашего огорчения.
   Рейчел испытующе поглядела на мужа, но не обнаружила в его фиолетовых глазах ничего, кроме искреннего сожаления. Он великодушно извинился за свой поступок, так что она хотя бы должна предложить ему объяснение своего поступка. В конце концов, ей здесь жить лишь несколько коротких месяцев, и у неё нет никакого желания становиться причиной его разрыва с соседями.
   — Я действительно приказала мисс Мейтленд убраться с вашей земли. И если я… Если я превысила свои полномочия, то прошу прощения, но я считала свои действия оправданными. — Она не смогла удержаться от улыбки. — Хотя, честно говоря, признаю, что в тот момент пребывала не в лучшем настроении.
   Его губы — в ответ на её признание — также изогнулись в улыбке.
   — Вы позволите узнать, что же вывело вас из себя?
   Виконт не думал, что Рейчел удовлетворит его любопытство, но она, правда очень неохотно, объяснила.
   Он удивлённо слушал, пристально глядя на неё, и остался доволен. Рейчел, выдержала его пытливый взгляд не дрогнув.
   — Благодарю вас, дорогая, за то, что вы совершили от моего имени. Теперь я беру это дело в свои руки. Вас больше не будут беспокоить. — Она уже дошла до двери, но его следующие слова остановили её: — И можете больше не тревожиться по поводу неожиданных визитов моих родственников.
   Она обернулась, и теперь он явственно видел озорные искорки в её глазах.
   — На вашем месте, Линфорд, я бы не была так уверена в этом. Вчера я забыла сказать вам, но ваш кузен Седрик гостит у Мейтлендов.
   Его огорчение выглядело так комично, что она не выдержала и рассмеялась.
 
   В то же утро, чуть позже, Рейчел увидела, как Линфорд мчится галопом на Рамоне через парк, и подумала, не направляется ли он к полковнику Мейтленду.
   За ленчем виконт ни словом не обмолвился о том, где был, но днём Пеплоу сообщил Рейчел, что к обеду ожидаются два гостя, и она совершенно не удивилась, узнав, что эти гости не кто-нибудь, а Седрик Карлтон и мистер Гарри Мейтленд.
   Вечер оказался лучшим из всех, что Рейчел провела со времени своего приезда в Линфорд-холл. Весёлая болтовня двух юных джентльменов освежила холодную официальность, обычно царившую в столовой. Линфорда словно подменили. Он казался менее сдержанным и вёл себя с Рейчел, как во время их многочисленных встреч в Лондоне.
   После обеда Рейчел оставила джентльменов наслаждаться портвейном и удалилась в маленькую гостиную. Не ожидая, что её одиночество будет скоро нарушено, она занялась вышиванием и удивилась, когда чуть позже в комнату вошёл Гарри Мейтленд.
   — Линфорд увёл Седрика в библиотеку обсудить какие-то дела наедине, — с улыбкой сообщил он. — Что даёт мне возможность, миледи, извиниться за вчерашний неприятный инцидент.
   Отложив вышивание, Рейчел пригласила юношу сесть.
   — Вас ни в коем случае нельзя винить, мистер Мейтленд, так что вам абсолютно не в чём извиняться.
   — Пожалуйста, называйте меня Гарри. Меня все так зовут. — Рейчел с готовностью согласилась, и юноша явно испытал облегчение. — Частично здесь и моя вина. Я знаю, что представляет собой Арабелла, и мне не следовало отпускать её домой в сопровождении одного Ренфру.
   — Вы не можете отвечать за поступки вашей сестры. Ей девятнадцать лет, она давно не ребёнок.
   — Да, она не ребёнок, — нахмурившись, согласился он. — Беда в том, что её забаловали до смерти. Она мамина любимица и получает всё, что пожелает. — Он вдруг улыбнулся. — К счастью, этому теперь конец. После визита Линфорда, папа пришёл в ярость. Никогда прежде не видел его таким. Добрейшая душа. И всегда в хорошем настроении, кроме, конечно, тех дней, когда его мучает подагра. Выстроил нас всех в библиотеке и потребовал объяснить, что за вздор мы наговорили о вас маме. Люси и я понятия не имели, о чём речь. Это интриги Арабеллы. Нажаловалась маме, что вы намеренно исключили её из экспедиции в монастырь, а потом надменно отчитали за появление на земле Линфорда. — Его плечи затряслись от беззвучного смеха. — Люси, благослови её Господь, набросилась на Беллу, как мегера. Никогда не видел нашу тихоню такой взъерошенной! Даже папа заморгал от удивления. Конечно, правда всплыла, и папа разозлился на Арабеллу и маму за то, что по их милости он оказался в таком глупом положении.
   — О Господи, — прошептала искренне встревоженная Рейчел. — Кажется, я невольно перессорила членов вашей семьи, сэр.
   — Ничего подобного! — бодро возразил он. — Давно пора папе навести порядок. И одно доброе дело точно сделано: Арабеллу отсылают к тёте Агнес. Господи, она настоящий дьявол! Быстро приведёт в чувство, эту маленькую нахалку.
   Рейчел попыталась принять неодобрительный вид, но ей это не удалось.
   — Теперь Арабелла ещё больше невзлюбит меня. — Она слегка нахмурилась и посмотрела на юношу. — И дело не только в вашей сестре. Этот её грум — хоть она и сказала, что он действовал по её приказу, — казалось, наслаждался неоправданно жестоким нападением на Бена Хьюза.
   — Он мой слуга, а не Арабеллы. — Гарри вздохнул и покачал головой. — Я знаю, что совершил большую ошибку. Но что я мог сделать? Несколько месяцев назад Ренфру пришёл мне на помощь. Я ездил на петушиные бои в нескольких милях отсюда, и на меня напала пара головорезов. Думаю, охотились за моим кошельком. Он помог мне справиться с негодяями, и я в благодарность угостил его обедом. За едой он сказал, что ищет работу в округе, а нам, как раз нужен был грум, и он ухватился за мои слова. Я уже отчитал его и предупредил, что, если такое повторится, его немедленно уволят.
   Рейчел невольно содрогнулась, живо вспомнив отвратительную стычку в парке. Она была уверена: если этот грум затаит на кого-нибудь злобу, его месть будет неотвратимой и безжалостной.

Глава восьмая

   Рейчел проводила взглядом запряжённую гнедыми двуколку и, когда та исчезла из виду, отвернулась от окна и уселась за письменный стол мужа.
   Вынув из ящика чистый лист бумаги, она стала сочинять ответ на письмо леди Барн-сдейл, полученное неделю назад. Однако беспорядок в мыслях сделал эту простую задачу невыполнимой, и она раздражённо отбросила перо, расплескав чернила по нескольким бессвязным предложениям, которые успела начертать.
   Она живёт в Линфорд-холле уже почти два месяца. Треть её вынужденного пребывания в Гэмпшире подходит к концу. Беда в том, что она уже в ином свете смотрит на своё пребывание в родовом поместье мужа. Как ни удивительно, но она начинает получать удовольствие от навязанного ей нового образа жизни.
   И отношение мужа к ней тоже почти незаметно, но определённо изменилось. С того вечера, как его кузен и Гарри Мейтленд обедали с ними, Линфорд как будто меньше следит за ней и больше доверяет.
   Их совместные трапезы перестали быть мучительным испытанием, когда они перебрасывались отдельными фразами только ради слуг. Теперь они находят удовольствие в обсуждении, самых разных тем, иногда спорят, конечно, но без язвительности. Она больше не ищет убежища в своей спальне сразу после обеда, и даже несколько раз присоединялась к Линфорду в библиотеке, где они играли в карты или шахматы или просто читали в приятной тишине.
   Рейчел посмотрела на портрет мужа над камином, написанный, как она догадалась, незадолго до их свадьбы, и нахмурилась в недоумении, изучая красивое юное лицо. Что же представляет собой человек, за которого она вышла замуж?
   Много лет она считала его корыстным и бессердечным распутником, женившимся на ней только ради спасения фамильного поместья, а затем бросившего её, как поношенный башмак. Сильно ли она ошибалась в оценке его характера? Справедливо ли чернила его шесть долгих лет?
   Она ещё не уверена, но приходится признать, что после возвращения в Линфорд-холл он по большей части обращался с ней хорошо — может, даже гораздо лучше, чем она того заслуживает, учитывая, её обман во время лондонского сезона. А что касается его распутства… Ну, разве большинство мужчин его положения не содержат любовниц? Чем он хуже других представителей своего класса?
   Рейчел нахмурилась ещё сильнее. Когда за завтраком Линфорд сообщил ей, что уезжает на несколько дней, она не стала задавать вопросов, не спросила, куда он собирается, а он не предложил никаких объяснений своего неожиданного отъезда. Хотя вполне можно догадаться. Если она не очень сильно ошибается, ещё до исхода дня он будет в Лондоне… в жарких объятиях очередной любовницы.
   Эта мысль причинила ей боль, и она обругала себя за подобную слабость. В конце концов, Линфорд держит слово и не навязывает ей своего внимания, так что, если он ищет развлечений в объятиях другой женщины, ей не следует чувствовать боль и горечь… Не следует, она знает, и все равно чувствует.
   Стук в дверь отвлёк её от тревожных размышлений, и, оглянувшись, она увидела входящую в библиотеку миссис Литтон. С того дня как экономка сообщила ей о мучающих Элис по ночам приступах кашля, Рейчел по-другому стала смотреть на неё. И похоже, отношение экономки к госпоже тоже изменилось.
   Совершенно естественно, что миссис Литтон встревожилась, узнав о появлении в Линфорд-холле хозяйки, ведь она по своему усмотрению и неограниченно правила домом. И Линфорд явно одобрял и ценил её преданное отношение к работе.
   Однако, как только Рейчел недвусмысленно дала понять, что не собирается вмешиваться в управление домом, миссис Литтон заметно оттаяла и теперь даже умудрилась выдавить подобие улыбки.
   Большую часть утра они провели, перебирая содержимое бельевых шкафов — чрезвычайно скучная работа, за которой Рейчел, как хозяйка — пусть и временная, но кто об этом знает? — должна следить.
   Рейчел пробежала глазами список, вручённый экономкой.
   — Прекрасно, миссис Литтон. Я сегодня же все это закажу. — Она подняла взгляд на замешкавшуюся у стола женщину. — Вы ещё что-то хотели обсудить со мной?
   — Да… нет, миледи. Только вот, когда у вас будет свободное время, может быть, вместе просмотрим шкафы с посудой?
   — Конечно. Мы сделаем это завтра. Прищурившись, Рейчел смотрела, как экономка покидает комнату. Уже несколько раз за последние две-три недели у неё появлялось ощущение, что миссис Литтон хочет поговорить, довериться ей, но в последний момент отступает. Несомненно, что-то беспокоит эту женщину, решила Рейчел.
   До конца дня она сочиняла письма, включая и ответ леди Барнсдейл, а после ужина рано легла спать. Естественно, на следующее утро она рано проснулась.
 
   Рейчел не забыла о своём намерении как-то помочь Бену Хьюзу, но молодой доктор последние недели был очень занят из-за эпидемии кори, и его визит к Бену пришлось на время отложить. К счастью, новых случаев болезни не было, и Рейчел решила, что застанет доктора дома.
   Погода стояла хорошая. Солнце ярко светило на безоблачном небе, и она верхом на Молнии отправилась в маленький городок.
   Ей повезло. Когда она подъехала к домику из красного кирпича, доктор Джиллис, как раз выходил на улицу. При виде виконтессы на его лице появилось выражение восхищённого изумления и одновременно дурного предчувствия.
   — Не волнуйтесь, доктор Джиллис, — рассмеялась Рейчел. — Я не подхватила корь и рада сообщить, что никто из домочадцев также не заболел.
   — Слава Богу! — пылко воскликнул врач. — Уже неделю нет новых случаев, и я надеюсь, что эпидемия заканчивается.
   — Я не вовремя приехала? Вы собираетесь навестить больного?
   — Нет, мадам. Я просто хотел прокатиться верхом в такое славное утро.
   — В таком случае, не съездите ли вы со мной на ферму Хьюзов? Я бы очень хотела, чтобы вы посмотрели старшего сына, — сказала Рейчел и изложила свои подозрения насчёт глухоты Бена.
   Доктор Джиллис не стал раздумывать, и полчаса спустя они прибыли на ферму, где нашли Бена с матерью в кухне.
   Миссис Хьюз очень удивилась неожиданному визиту, но провела доктора Джиллиса в гостиную, где он мог без помех осмотреть Бена. Однако больше благополучия сына, которого она считала абсолютно здоровым, её, казалось, беспокоило то, что леди Линфорд осталась на кухне.
   — Миссис Хьюз, я от всей души надеюсь, что не доживу до того дня, когда сочту ниже своего достоинства сидеть за кухонным столом, — прямо заявила Рейчел, забавляясь суетой, которую развела добрая женщина из-за столь незначительного обстоятельства. — В детстве я часто сидела за таким же столом, и до сих пор кухня — одно из моих самых любимых помещений в доме.
   Несколько успокоенная, миссис Хьюз предложила знатной гостье стакан домашнего вина. Рейчел вежливо приняла угощение, но ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не скривиться и тактично, хоть и не очень искренне, похвалить густую красную жидкость. За что и получила в награду сердечную улыбку фермерши.
   Вскоре к ним присоединились озабоченный доктор и Бен.
   — Миледи, кажется, ваши подозрения подтвердились, но я хотел бы, чтобы Бена осмотрел врач, более опытный в этой области медицины. Однако для этого придётся съездить в Лондон.
   — В Лондон? — отозвалась миссис Хьюз, объятая таким ужасом, словно её сына собрались отправить на другой конец света. — Но… но с моим Беном всё в порядке. Он и дня не болел в своей жизни! Во всяком случае, уже много лет не болел.
   — Я думаю, — ласково сказал доктор Джиллис, — что Бен глухой, по крайней мере частично. Но я хотел бы получить более полную картину. Вы никогда не подозревали, что он глух?
   Тут же стало ясно, что ничего такого фермерша не подозревала. Разинув рот, бедная женщина тяжело опустилась на стул.
   — Нет, доктор, — наконец признала она. — Я… я думала, что он туго соображает, вот и всё. Когда просишь его что-то сделать, приходится повторять раза два-три, и он все делает.
   — Да, миссис Хьюз, конечно, — вежливо вмешалась Рейчел. — А если вы при этом будете смотреть прямо ему в лицо, не придётся и повторять. Ваш сын всё прекрасно понимает. Позвольте мне показать вам. — Рейчел дотронулась до руки Бена, и он посмотрел на неё. — Как поживает заяц, которого ты нашёл? Он поправился?
   Бен ответил широкой улыбкой и энергично закивал головой.
   — Прекрасно. А теперь, Бен, будь добр, принеси доктору Джиллису стакан чудесного маминого вина. Я уверена, что ему понравится.
   — Ну, будь я проклята! — воскликнула миссис Хьюз, когда сын прошёл прямо к буфету и налил в стакан её драгоценного снадобья. — И все эти годы, я считала парня придурком!
   Доктор Джиллис отхлебнул вина и скривился. Рейчел еле удержалась от смеха.
   — Он всегда был таким?
   — О нет, доктор. До лихорадки он был нормальный, разве что всегда говорил мало. А теперь редко и слово-то выдавит, только хрюкает.
   — Лихорадка? Когда это было?
   — Давным-давно. — Женщина нахмурилась. — Дайте вспомнить… Ему было лет семь или восемь. Чуть не умер тогда. Думали, не выживет. Вот после этого он и стал такой. — Она посмотрела на Рейчел. — Но Лондон, миледи? Конечно, хорошо бы повидать этого другого доктора, если поможет, конечно, но ведь столько денег, и я…
   — Не волнуйтесь из-за денег, миссис Хьюз, — ласково прервала её Рейчел. — Я позабочусь обо всём. Ваш сын помог стольким Божьим созданиям. Пора и ему чем-то помочь.
 
   По дороге с фермы доктор Джиллис сказал:
   — Неудивительно, что эта бедная женщина ничего не подозревала. Я сам много раз видел Бена, а мне и в голову не пришло, что он просто глухой. Вас можно поздравить, миледи.
   Рейчел отмахнулась от его поздравлений.
   — Я буду рада, если лондонский врач ему поможет.
   — Никаких гарантий, но я обязательно напишу коллеге. — Доктор нахмурился. — Жаль, что я не очень разбираюсь в этой области. Возможно, он был глух от рождения, а может, причина в той лихорадке. Я ещё раз загляну на ферму, когда получу ответ на своё письмо, и снова поговорю с родственниками. Сегодня мне не хотелось задавать слишком много вопросов. Новости явно потрясли бедную женщину.
   — Когда поедете с ним в Лондон, наймите экипаж. Я оплачу все расходы, включая ваш сегодняшний визит. Не хочу лишний раз травмировать Бена путешествием в обычной почтовой карете. — Рейчел посмотрела вперёд и заметила двух приближающихся всадников. — О, кажется, это Люси и Гарри Мейтленд.
   Молодой доктор поднял глаза к небесам, явно не разделяя восторга Рейчел.
   — Надеюсь, они не меня ищут. Их младший брат болеет корью в очень тяжёлой форме.
   — Да, Люси говорила мне. Последние две недели, я её почти не видела. Как понимаю, она ухаживала за ним.
   — Да. Отличная маленькая сиделка. Стоит десятка таких, как…
   — …её избалованная сестрица, — закончила Рейчел и рассмеялась, увидев виноватое выражение его лица. — От всего сердца, согласна с вами. Привет, молодёжь. — Она сердечно улыбнулась брату и сестре, которых, успела полюбить. — Гуляете?