Эверетт Джек Уайд. Дорогой обреченных

Джек Уайд Эверетт
Дорогой обреченных

1

   Дуглас Мюррей пригнулся в седле, но было слишком поздно. Лассо было наброшено на него и в ту же секунду затянулось.
   Резким рывком молодой человек был сорван с седла и, упав на землю, чуть было не лишился сознания. Словно откуда-то издали он услышал победный клич индейца.
   Не сдерживая быстрого бега своего мустанга, человек на лошади прикрепил другой конец лассо к своему седлу, немного нагнулся влево и, подхватив уздечку лошади Мюррея, поскакал дальше.
   Дуглас Мюррей потянулся за ним, на веревке, по твердой земле. Голова его билась о камни. Через несколько секунд он потерял сознание. Но безжалостный всадник не остановился. Он продолжал волочить свою жертву по песку и земле, по жесткой, выжженной солнцем прерии, через кустарники чаппараля и кактусы.
   Мюррей не чувствовал, как его тело постепенно превращалось в сплошную рану, а его одежда в клочья: через некоторое время на нем висели только какие-то жалкие лохмотья.
   Проехав с полмили всадник свернул в сторону маленького каньона и через какое-то время добрался до заброшенного временного лагеря, в центре которого пылал костер.
   В лагере было оживленно. Возле палаток суетились люди. Заметив подъехавшего, они приблизились к его пленнику, лежавшему без чувств на земле.
   Прибывший с гордостью огляделся. Его длинные и черные, как смоль волосы были сзади собраны в хвост. На бронзовом лице не дрогнул ни один мускул, лишь черные глаза горели неистовым огнем.
   Индейца окружили крепкие, сильные люди, но он, казалось, не обращал никакого внимания на их вопрошающие взгляды.
   Он заговорил, лишь когда из палатки навстречу приехавшему вышел высокий, широкоплечий бородач с глубоким шрамом от ножа на правой щеке. В его серых стальных глазах мерцал всепожирающий огонь.
   — Один из переселенцев, Киова? — спросил человек со шрамом.
   Индеец Киова кивнул:
   — Совсем еще неопытный, босс. Сам так и въехал в ловушку, которую я ему подстроил. Такими слепыми могут быть только люди из обоза переселенцев.
   — Зачем же ты взял его в плен, Киова?
   — Он обнаружил ловушку, и хотел вернуться, чтобы предупредить своих. Этого я допустить не мог.
   Бородач удовлетворенно кивнул.
   — Значит, это один из каравана переселенцев, — пробормотал он. Хорошо, что ты его вывел из игры, Киова. Ты — человек надежный, на тебя можно положиться. Все хорошо подготовлено?
   — Через час караван переселенцев доберется до каньона, — ответил Киова своим гортанным голосом. — И у нас будет хорошая добыча, Альварес.
   Альварес, главарь банды, наводившей на всех ужас, слегка улыбнулся. Потом на какое-то время задумался глядя на пленника, лежавшего на земле без сознания и наконец раздраженно проговорил:
   — Ты взял его в плен, Киова, значит, он принадлежит тебе. Ты можешь делать с ним все, что захочешь.
   Лицо Киовы расплылось в зловещей ухмылке.
   — Спасибо, Альварес.
   — Ты его убьешь?
   Киова покачал головой.
   — Нет, он будет жить, — ответил индеец гортанным голосом. — У меня еще никогда в жизни не было белого раба.
   — Лучше убей беднягу сразу же! — посоветовал ему Боб Макдональд, правая рука бандита Альвареса. — Я думаю, он все равно не долго протянет, если ты заставишь его работать на тебя.
   Альварес сделал недовольный жест рукой.
   — Зачем ты вмешиваешься, Боб. Киова взял пленного — значит он принадлежит ему.
   Киова довольно хмыкнул:
   — Я сделаю его покорным, как собака, — процедил он. — Через пару дней он будет целовать мои мокасины.
   Дуглас Мюррей, очнувшись приоткрыл глаза и быстро заморгал ресницами, щурясь от яркого солнца, которое стояло прямо над каньоном.
   Киова был индейцем, но был одет как бледнолицый. Он носил кожаную куртку и такие же штаны, которые были, однако украшены скальпами убитых им врагов, ноги обуты в доходящие до лодыжек мокасины. Сидел он в роскошном мексиканском седле, на луке которого висела плетка с коротким хлыстом.
   Индеец взял хлыст и легко соскочил с лошади. Потом медленно подошел к своему пленнику.
   Дуглас Мюррей с трудом поднялся на ноги. Потом покачнулся и огляделся, словно затравленный зверь.
   Киова приблизился. Кожаный хлыст волочился рядом с ним по земле.
   — Где я? — выдавил пленник. — И что вам от меня нужно?
   — Ты — моя собака! — гортанно проговорил Киова. — А собаки не разговаривают.
   Он взмахнул хлыстом, и тонкий кожаный сыромятный ремень прорезал воздух. С первого же удара Дуглас Мюррей упал на колени. Он был слишком измозжден, чтобы выдержать такой удар.
   Альварес и остальные бандиты с отвращением отвернулись. Бандиты знали, насколько жестоким мог быть Киова. Поэтому, не дожидаясь развязки, они направились в сторону палаток, а позади истошные крики Мюррея постепенно превращались в хриплые стоны.
   — Сын Эттели, — прошептал Альварес, но прошептал так тихо, что его никто не услышал. — Он — первый, и я уничтожу их всех! Весь проклятый род Мюрреев!
   В голосе его слышалась неприкрытая злоба и ненависть.

2

   С безоблачного неба немилосердно палило жаркое солнце. Караван фургонов медленно продвигался в западном направлении, по холмистой местности. Он состоял из пяти тяжелонагруженных повозок с брезентовым верхом, запряженных волами. Они находились в пути уже несколько недель — мужчины, женщины и дети. Мужественные скваттеры ехали на запад вместе со своими семьями, чтобы отыскать «благодатный край». Их не пугали ни пустыни, ни горы, ни зной, ни воинственные индейцы.
   Первым в караване был фургон Оуэнна Мюррея. Седовласый мужчина ехал на ширококостном мерине рядом с фургоном, и время от времени его хлыст неторопливо опускался на воловьи спины.
   На месте возницы сидели его жена Эттель и дочь Вирджиния. Жена держала в руках длинные потрепанные поводья.
   — Дуглас так все еще и не вернулся! — крикнула женщина. — Будем надеяться, что с ним ничего не случилось!
   — Он парень внимательный, — ответил скваттер. — С ним ничего не должно случиться.
   Фургоны свернули в сумрачный каньон, в котором Дуглас подвергся неожиданному нападению Киовы. В каньоне царила какая-то неестественная прохлада.
   — Он здесь тоже проезжал, Эттель, — произнес раздумчиво Оуэнн Мюррей. — Видишь следы копыт?
   Женщина молча кивнула и тем не менее не могла скрыть своего беспокойства, которое легко можно было прочесть в ее глазах.
   Караван продолжал двигаться вперед. Вскоре он достиг того самого места, где на Дугласа напал индеец и наброшенной петлей стащил его с седла.
   Оуэнн Мэррей внезапно потянул за поводья и остановил лошадь.
   Он правильно прочел следы, оставшиеся на пыльной дороге.
   Заметил он и смертельную западню, в которую они въехали, ничего не подозревая, и которая в любое мгновение могла захлопнуться.
   Мюррей выхватил из седельного чехла длинноствольный карабин и сделал предупредительный выстрел в воздух. И этот выстрел невольно послужил сигналом к жестокой резне.
   Весь караван находился в одной из самых узких частей каньона. Со всех сторон высились громады скал — причем, они так тесно примыкали к дороге, что по ней мог проехать только один фургон. Повозки шли цепочкой и не могли тут развернуться, чтобы занять круговую оборону. Не могли они и двигаться вперед, так как на дорогу впереди них уже были сброшены огромные обломки скал, которые преградили путь.
   Все это мгновенно понял Оуэнн Мюррей, возглавлявший караван за какую-то долю секунды, как только увидел, что дорога перекрыта.
   Сверху, как справа, так и слева, прогромыхали первые выстрелы, и Оуэнн Мюррей, стал одним из первых, кого настигла меткая пуля. Он был убит наповал.
   Его жена Эттель соскочила с повозки и быстро схватила оружие мужа; но не успела она сделать и одного выстрела, как тоже была сражена пулей.
   Жестокая резня длилась всего несколько минут. А потом в каньоне вновь наступила мертвая тишина.
   В живых осталась лишь Вирджиния Мюррей. Рыдая, она сидела на забрызганной кровью пыльной земле перед своими родителями. От горя она ничего не видела.
   Разумеется, не заметила она и мужчин, спускавшихся по скалам и окружавших захваченный караван.
   Она даже не подняла головы, когда перед ней остановился Альварес, и на нее легла его тень.
   — Ты что, хочешь оставить ее в живых? — услышала она бесстрастный голос Боба Макдональда. — Я бы потратил на нее всего одну пулю…
   — Здесь приказы отдаю я! — резко ответил Альварес.
   Лишь теперь Вирджиния подняла голову. Она увидела шрам на лице Альвареса и холодно-мертвые, как льдинки глаза Макдональда, глаза профессионального убийцы.
   — Убейте меня! — выкрикнула девушка почти в истерике. — Убейте же меня! Чего вы ждете?!
   С этими словами она вскочила на ноги, бросилась на Альвароеса и выхватила у него из ножен на поясе охотничий нож. Главарь бандитов лишь цинично рассмеялся, когда девушка хотела всадить его себе в грудь, и схватил ее за руку своей жесткой ладонью. Вирджиния вскрикнула и выронила нож.
   Альварес притянул девушку к себе. Она почувствовала на своем лице его горячее дыхание и в отвращении закрыла глаза.
   — Ты будешь жить, — прошипел бандит. — Ты слишком молода и хороша собой, чтобы умереть. Слишком хороша…
   — Кто вы? — с трудом выдавила из себя Вирджиния. — Кто вы, и что вам от меня нужно?
   — Меня зовут Альварес.
   — Альварес, Кро…
   Бандит коротко рассмеялся.
   — Ну, ну, договаривай до конца, Вирджиния Мюррей! Да, я — Альварес, Кровавый Пес с Рио-Гранде. Так меня здесь называют, не правда ли? Но ты познакомишься с другим Альваресом. Ибо ты станешь моей женой…
   Девушка в ужасе отшатнулась.
   — Никогда этому не бывать, Альварес! Уж лучше я умру!
   — У тебя не будет возможности покончить с собой. С этого момента я позабочусь, чтобы ты находилась под постоянным наблюдением.
   — В таком случае я выдам тебя властям, как только мне предоставиться такая возможность…
   Бандит лишь снисходительно улыбнулся.
   — Для этого у тебя не будет возможности. Так как я заберу тебя в свой город. А там есть священник, который обвенчает нас по моему приказу.
   — Но зачем тебе было нужно всех убивать? — Девушка показала на трупы, валявшиеся вокруг. -Я просто ничего не понимаю… Неужели тебе нужно было перебить ни в чем не повинных людей, чтобы заполучить меня? Ведь ты мог это сделать и другим путем и с таким же успехом…
   — Ты это еще не понимаешь, — грубо перебил он ее. — Пока еще не понимаешь. Как-нибудь позднее я тебе все объясню.
   — И потом мое имя… Откуда ты знаешь, как меня зовут?
   — Я уже давно знаю твое имя. Но это я тоже объясню тебе позже.
   — Где мой брат? Где Дуглас? Вы что, его убили?
   Альварес равнодушно пожал плечами.
   — Я подарил его нашему следопыту-индейцу. Его зовут Киова. Это племя известно тем, что имеет рабов. И Киова всегда мечтал иметь белого раба. Теперь у него есть такой раб — твой брат.
   Девушка испуганно вскрикнула и хотела убежать, но железная хватка бандита охладила ее порыв.
   — Какой же ты все-таки подлец! — воскликнула Вирджиния. — И как только белый человек может пойти на такое гнусное преступление!
   Альварес насмешливо рассмеялся.
   — Будь довольна тем, что ты жива, моя крошка! И все будет в дальнейшем зависеть от тебя, я имею в виду судьбу твоего несчастного братца. Если ты будешь ласковой и нежной женой, то рано или поздно я смогу выкупить его у Киовы.
   Вирджиния опустила голову.
   — Я… я сделаю все, что ты захочешь, — прошептала она.

3

   Одинокий всадник появился с юга. Он миновал ущелье и посмотрел вниз, на городок, расположившийся в долине реки. После этого натянул узду и остановил своего гнедого коня. Судя по всему, он проделал долгий путь, так как лошадь была покрыта толстым слоем пыли.
   — Красный Ветер… — пробормотал всадник, потрепав коня, и сдвинул шляпу на затылок. Волосы у него были светло-русыми, мужественное лицо — смуглое, загоревшее под лучами солнца до бронзового цвета. Оно было скуластое, с резкими чертами. Спокойный взгляд его голубых глаз говорил о надежности.
   Жеребец недовольно фыркнул, и всадник вновь отпустил поводья.
   Узкая тропа, извиваясь как змея, вела вниз, в долину. Вскоре тенистый сосновый лес принял его в свой голубой полумрак. Там стояла приятная прохлада.
   Всадник тихонько насвистывал мелодию песенки, и на его лице играла отсутствующая улыбка.
   Внезапно эта улыбка исчезла. Жеребец предостерегающе заржал и остановился как вкопанный.
   На тропе стоял бородатый мужчина. У бедра он держал револьвер, и его ствол был направлен точно на всадника.
   — Стой на месте! — скомандовал он.
   Светловолосый всадник оперся обеими руками на луку седла.
   — У меня нечего взять, — мягко сказал он. — Отпусти меня лучше с Богом. Или ты очень хочешь заполучить мой скальп.
   — Поворачивай свою клячу назад и исчезни из этих мест! — прорычал бородач. — Мы не любим, когда в нашей долине появляется какой-нибудь чужак.
   Всадник улыбнулся ослепительной улыбкой.
   — До сих пор я посещал многие городки, которые хотел посетить, амиго! И ты тоже не помешаешь мне посетить этот. Освободи-ка дорогу!
   Бородач чуть заметно вздрогнул. Глаза его прищурились, превратившись в узкие щелочки. Он не привык, чтобы ему перечили. В голосе незнакомца ему слышались даже презрительные нотки, и поэтому на какой-то миг он почувствовал неуверенность.
   А гнедой внезапно сделал прыжок вперед. Бородач вскинул руку с револьвером и выстрелил во всадника, но в седле уже никого не было. Пуля бородача пробила лишь, как говорится, дырку в небо. А всадник уже висел на боку у лошади, так как это делают команчи.
   Бородач выругался и снова взял револьвер наизготовку. Но в тот же момент рука всадника сделала быстрое движение, в воздухе сверкнул какой-то серебристый предмет и ударил бородача прямо в лоб. Тот упал на землю, словно сраженный молнией.
   Светловолосый всадник сказал что-то вполголоса своей лошади, и чуткое животное опять стало, словно вкопанное. На его шелковистой шкуре поблескивали лучи солнца, проникавшие сквозь лесную чащу.
   Блондин, спешившись, легкой пружинистой походкой направился в сторону своего поверженного врага. Дойдя до него, он быстрыми и ловкими движениями связал его.
   Через какое-то время бородач пришел в себя и открыл глаза.
   Блондин нагнулся и поднял с земли серебряный томагавк. Неторопливо он вложил оружие в кожаные ножны и сказал своим гортанным голосом:
   — Серебряная молния, амиго. Маниту не хотел тебя убивать. Если бы в тебя попало острием, то твой череп был бы уже расколот на две половинки. Это — оружие Старого Орла, вождя Мескалеров.
   Бородач презрительно усмехнулся.
   — Значит трофей? — спросил он. — Ты был там тогда, когда Мескалеры потерпели в долине тяжелое поражение?
   Блондин с серьезным видом кивнул.
   — Да, я там был тогда, — ответил он.
   — Я об этом наслышан, — издевательски ухмыльнулся бородач. — Краснокожие, говорят, дрались чертовски упорно.
   — Ты рассуждаешь как старая баба, — презрительно бросил блондин. Потом он свистнул своего коня, и как только тот подбежал к нему, вскочил в седло.
   Глаза бородача округлись от страха.
   — Ты… ты, надеюсь, не собираешься оставить меня тут одного, незнакомец? — запричитал он. — Развяжи меня, и я тебе тоже окажу услугу. Отпусти меня на свободу, и ты в накладе не останешься.
   — Сейчас я направляюсь в город Красный Ветер, — сказал всадник. — И там я сообщу людям, что ты туту лежишь…
   — Ты этого не сделаешь! — вскричал пленник. — Здесь в лесу полно хищников — волков и кугуаров… Ты что, хочешь, чтобы они меня сожрали?
   — Ну, хорошо, — холодно заметил всадник. — Возможно, я и развяжу тебя. Но до этого ты должен мне сказать, по какой причине ты преградил мне дорогу. Почему ни один чужак не имеет права посетить город Красный Ветр?
   — Ты знаешь Альвареса? — спросил бандит.
   — Ты имеешь в виду Кровавого Пса с Рио-Гранде?
   — Да, именно его я и имею в виду. Он там хозяин — внизу, в долине. Там все принадлежит ему. И земли, и сам город. Город Красный Ветер не имеет связи с внешним миром, потому, что так решил Альварес.
   — А там есть салун и лавка?
   Пленник кивнул.
   — Почему ты спрашиваешь? Конечно, у нас все это есть…
   — В таком случае, в город должны привозить товары и выпивку.
   — Все это осуществляет сам Альварес. И его люди ездят за ними очень далеко, чтобы не возбуждать подозрений.
   — Значит, этот городок — просто бандитское логово?
   — Альварес дает нам прибежище и защиту на своей земле, — поспешно ответил бородач. — А в качестве ответной услуги мы патрулируем окрестности и защищаем его владения, когда он просит нас об этом.
   — А что будет с тем, кто, несмотря на все запреты, все-таки доберется до городка?
   Бородач ухмыльнулся.
   — До сегодняшнего дня это еще никому не удавалось. Ну, а если все-таки… Судя по всему, такой человек не долго будет жить.
   — А ты что будешь делать, если я развяжу тебя, амиго? — спросил всадник.
   — Для тебя я ничего не смогу сделать, незнакомец, — ответил тот. — Если ты это имел в виду. Но я и так сделал уже слишком много, рассказав тебе, какие порядки существуют там, в долине. Можешь считать, что своим предостережением я спас тебе жизнь.
   — Что ж, возможно, это так и есть, — ответил всадник. — А мне еще хочется пожить на этом свете. И если бы я знал об этом раньше, я бы никогда не направился в сторону городка Красный Ветер.
   В глазах бородача сверкнул огонек.
   — Послушай, — прошипел он с подозрением в голосе, — а откуда ты узнал вообще о существовании этого города?
   — Птичка сообщила мне об этом, — с улыбкой ответил всадник. — Я же…
   Внезапно он замолчал, так как услышал подозрительный шорох. Это не ветер шумел в деревьях. Где-то поблизости затаилась опасность…
   Всадник в мгновение ока слетел с седла. И это было сделано как раз вовремя. Раздался выстрел, и пуля вонзилась в ствол дерева напротив того места, где только что находилась его голова.
   Блондин молниеносно ответил ударом на удар. А его лошадь, сделав несколько прыжков, укрылась в безопасном месте.
   В ответ на выстрел блондина, из чащи донесся протяжный стон, а потом глухое падение человеческого тела.
   После этого наступила тишина. Дикая местность со своими многоголосыми звуками словно испугалась чего-то и замолчала.
   Связанный бандит больше не ухмылялся. Его лицо побелело от страха.
   До последней минуты он ждал своего товарища и поэтому удерживал незнакомца разговорами. Бандит был твердо убежден, что его сообщнику удастся справиться с незнакомцем.
   Но теперь ситуация резко изменилась. Бесстрашный блондин снова вышел победителем и из этого поединка.
   Пленник посмотрел в ту сторону, где только что стоял молодой человек, но там его уже не было видно.
   Незнакомец появился внезапно среди кустарников, в которых только что подстерегал его коварный, но незадачливый стрелок.
   Чужак вышел из кустов и остановился прямо перед бородачом.
   — Поганый пес! — с презрением словно выплюнул он. — Хотел меня обмануть! Но твой дружок уже покончил счеты с жизнью. Он уже на небесах…
   — О, Господи… — заикаясь, пробормотал бородач. — Ты расправился с Ринго Чейном… Ты когда-нибудь слышал о Ринго Чейне? Это был один из самых метких и быстрых стрелков в Колорадо.
   — Он был просто идиотом, — ответил блондин. С этими словами он нагнулся и развязал бородача. Потом одним рывком поставил его на ноги. Парень приказал ему: — Шагай вперед, амиго!
   Бородач непонимающе передернул плечами.
   — Куда?
   — К вашей хижине. У вас наверняка есть поблизости какое-нибудь прибежище. Хочу убедиться, нет ли больше поблизости еще трусливых койотов, готовых послать мне в спину пулю из засады.
   — У нас нет никакой хижины, — выдавил пленник.
   Незнакомец равнодушно пожал плечами.
   — Что ж, пусть будет так. В таком случае я вынужден буду оставить тебя здесь на съедение шакалам.
   — О, Господи! — вскричал бандит. — Ну, хорошо, я покажу тебе дорогу до нашей хижины!
   С этими словами он с неохотой пустился в путь. Блондин отправился следом за ним.

4

   Пройдя несколько сот ярдов, они вышли на просеку, в центре которой стоял маленький бревенчатый блокгауз. Блондин встал позади бородача и ткнул его стволом револьвера между лопаток.
   — Ступай медленно вперед! — приказал он. И не вздумай выкинуть какую-нибудь глупую шутку!
   — Хорошо, хорошо, — пробурчал бородач. — Ведь у меня все равно нет никаких шансов. Но хочу сказать тебе одно: ты ввязался в историю, в которую тебе лучше было не ввязываться. Ты не вырвешься из этого ада. Это так же верно, как и то, что меня зовут Бартом Келлогом… Собственно, кто ты такой? Уверен, что ты принадлежишь к ищейкам из конторы шерифа, который…
   — Иди вперед! — перебил его блондин. — И можешь успокоиться — звезды шерифа я не ношу. А сюда меня привел просто случай. Итак, вперед, Келлог!
   Барт Келлог направился вперед.
   Из хижины не доносилось ни звука. Кругом стояла полная тишина и не было заметно никакого движения. Из окон не торчали ружья. Никаких выстрелов не последовало.
   Келлог первым вошел в примитивно построенный блокгауз, который состоял из одной комнаты.
   Пройдя несколько шагов, бандит остановился и широко раскрыл глаза. В помещении было сумрачно, и нужно было какое-то время, чтобы глаза вошедших привыкли к этому полумраку. На лежаке, которая находилась в дальнем углу, шевельнулась какая-то фигура. Тускло блеснуло оружие.
   — Не делайте резких движений, вы, оба! — сказал человек, находившийся на лежанке. Голос его был резким и хриплым. Судя по всему, ему трудно было даже говорить. — И поднимите руки!
   Оба повиновались и замерли на месте с поднятыми на уровень плеч руками. Они ждали, что последует дальше.
   — Подойдите ближе!
   Оба подошли поближе к лежаку. Теперь можно было лучше разглядеть говорившего.
   Он сидел на лежаке, прислонившись спиной к стене. Глаза горели лихорадочным огнем и казались глубоко запавшими. Давно не бритое лицо было бледным, щеки провалились.
   Казалось, что человек делает последние усилия, чтобы держать их на прицеле. Руки его дрожали. Ствол винчестера все время покачивался.
   — Кого ты привел на этот раз, Келлог? — спросил он хриплым голосом. — Этого человека я еще ни разу не видел у вас. Он что, новенький?
   — С такими как Келлог я не имею ничего общего, — сказал незнакомец. — Меня зовут Текс Хондо.
   Человек, сидевший на лежаке, задумчиво наморщил лоб. Ствол винчестера немного опустился.
   — Текс Хондо, — повторил он миролюбиво. — Где-то я уже слышал это имя. Но никак не могу…
   Дальше продолжить он не успел.
   Когда он говорил, то не обратил внимания на Барта Келлога, и бандит тотчас же попытался использовать шанс, который ему представился. Он быстро нагнулся, вырвал винтовку из рук человека и взмахнул ей как палицей, намереваясь опустить приклад на голову Текса Хондо.
   Последний не ожидал такого внезапного выпада, тем не менее он успел отскочить в сторону, когда приклад винчестера со свистом рассек воздух. Приклад задел ухо и опустился на плечо Хондо.
   Острая боль растеклась по всему его телу. Он как кугуар готовящийся к прыжку, весь подобрался, а потом выпрямившись словно пружина, взлетел в воздух.
   Келлог взревел, и его второй удар прикладом угодил в пустоту.
   Текс Хондо набросился на бандита, и оба они покатились по твердому земляному полу.
   Келлог дрался изо всех сил, применяя нечестные приемы, хотя был сильнее противника. Но тигриная ловкость Текса Хондо перевесила в этой драке простую примитивную силу.
   Через несколько минут Келлог был побежден и лежал на полу. В глазах его больше не осталось и следа от его бандитской наглости. Теперь он имел вид побитой собаки.
   Текс Хондо сломил его. С Келлогом, можно считать, было покончено.
   С презрением Текс Хондо отвернулся от поверженного бандита и подошел к мужчине, который все еще сидел на лежаке, и молча посмотрел на него.
   — Прежде чем мы начнем разговор, я бы хотел, чтобы ты все-таки подобрал этот винчестер, — посоветовал сидевший. — Не хотелось бы видеть, как он всадит тебе пулю в спину.
   Хондо кивнул и поднял с пола винтовку.
   — Ты прав, — сказал он гортанным голосом. — От такого койота можно ожидать все, что угодно.
   Хондо присел на край лежанки, испытующе посмотрел на человека и сказал:
   — Послушай, ведь ты ранен. Тебе надо прилечь.
   Мужчина слабо кивнул. Потом устало закрыл глаза и прилег на бок.
   Текс Хондо вышел из блокгауза, снял седельные сумки со своей лошади и вернулся в блокгауз, чтобы перевязать раненого.
   Все это время Барт Келлог лежал на полу. Его можно было сравнить с волком, который забрался в свою нору, чтобы зализывать свои раны. Хищник, которого человеку удается ранить хотя бы раз, после этого обходит людей стороной. Так было и с Келлогом. Противник победил его, и он, возможно, никогда больше не отважится вступить с ним в схватку. Текс Хондо почувствовал это и поэтому не стал больше обращать внимание на того, кто тем не менее был его заклятым врагом.
   Раненый снова открыл глаза. Слабая улыбка скользнула по его лицу.
   — Меня зовут Фрэнк Олсен, — тихо сказал он.