Страница:
Ну, вы, конечно, догадались, кого он вытащил? Мальвину.
Она убежала и спряталась за досками, пока люди оттаскивали
Друга от лисы.
Платьице на ней измялось, волосы растрепались, ручки были
подняты кверху с мольбой.
-- Кукла! -- ахнули оба, и доктор, и мальчик. А Друг скакал
вокруг и лаял от радости.
Костя поставил куклу на парапет, чтобы лучше ее разглядеть.
Тут Мальвина нагнула головку набок и запела тоненько:
Было очень грустно мне:
Счастья нет в моей стране!
Потому-то в край чужой
И приплыл кораблик мой!
-- Подумайте! В этой кукле музыкальный механизм! -- сказал
доктор. -- Какая замечательная игрушка! Что мы сделаем с этой
находкой?
-- Я знаю! -- сказал Костя. -- Я отнесу ее во Дворец
пионеров! Нужно, чтобы все наши ребята посмотрели на эту куклу
и послушали, как она поет! Не грусти, милая куколка: там тебе
будет хорошо!
Он взял Мальвину на руки, и они пошли через мост. Друг бежал
впереди, натягивая сворку.
Тем временем лиса добралась до квартирки Марьи Ивановны и
рассказала Карабасу свое приключение.
-- Где же Мальвина? -- заревел Карабас.
-- В том-то и дело, что не знаю где! -- огрызнулась лиса. --
Да найдется ваша Мальвина, не горюйте! Скажите спасибо, что я
от тех граждан ноги унесла! Ведь если бы они повели меня на
прививку, пришлось бы мне снять пальто и перчатки! И все
увидели бы, кто я такая! И заперли бы меня в клетку в
зоологическом саду! Ух, натерпелась я страху.
-- Ну и город! Ну и люди! -- проворчал Карабас. -- У нас
хоть десять собак на человека кинутся -- никто не пошевелится!
А тут далась им эта прививка!
Он запустил пятерню в свою сизую бороду и задумался.
На другое утро за завтраком Карабас сказал лисе:
-- Ступай на набережную, поищи Мальвину! Ты ее потеряла, ты
и найди!
-- Ну уж нет! -- огрызнулась лиса, допивая кофе. -- Я на ту
набережную и носа не покажу! Мне своя шкура дороже! Ищите
Мальвину сами как знаете!
-- Трусиха! -- рявкнул Карабас и так стукнул кулаком, что у
столика ножка подломилась.
А лиса и ухом не повела, нацепила свою розовую масочку,
надела кепку, застегнула зеленые перчатки.
-- Я ухожу по делу!
Карабас бросил в нее кофейником, но она увернулась,
скользнула в дверь и пошла в магазин. Она решила купить себе
новую косыночку. Ее зеленый шарфик вовсе истрепался от зубов
Друга.
Карабас отшвырнул стул, пнул ногой круглую скамеечку Марьи
Ивановны так, что она отлетела вверх тормашками, и сдернул с
вешалки пальто.
Он собрался сам пойти на набережную -- искать Мальвину.
Нахлобучил шляпу, шагнул к двери, и тут его обуял страх. А что,
если та проклятая собака опять бегает по набережной? А что,
если она бросится и схватит его за горло? У него даже холодный
пот выступил на лбу. Он упал в кресло и задумался: "Идти или не
идти?"
Вдруг что-то скрипнуло и заскреблось под окном. Карабас
вздрогнул и оглянулся. В окно прямо на него смотрела черная
бархатная мордочка с зелеными глазами.
-- Мяя-у! -- сказала мордочка.
-- Брысь, окаянная! -- заорал Карабас. -- Тебя только не
хватало!
Он швырнул в кошку цветочным горшком. Кошка прыснула прочь,
только хвост мелькнул в воздухе. А горшок громыхнул по железу и
раскололся. Черный комочек земли покатился по крыше вместе с
кустиком герани. Герань махала листочками, будто звала:
"Помогите! Помогите!" Но Карабас даже не взглянул на нее.
Кустик застрял на краю желоба.
Карабас стоял у окна и думал: "Идти или не идти?" За окном
шумел город. Гремели трамваи, завывали гудки автомобилей,
громкоговорители сыпали из глоток множество слов.
Вдруг вдалеке послышался рокот. Он приближался, возрастал,
заглушал городские шумы и наконец заполнил собой весь воздух.
Над городом плавно летела тройка самолетов.
-- Ах я, остолоп! -- воскликнул Карабас. -- Да как же я
забыл, что мне нужно караулить все пролетающие самолеты? А то
мы прозеваем мальчишек! Никуда я сегодня не пойду!
Он вылез на крышу, уселся возле трубы и стал смотреть на
небо в большой бинокль. Не покажется ли над дальними крышами
маленький самолетик с зеленой надписью "Театр Буратино"?
Черная кошка уже сидела напротив в чердачном окне, глядела
на Карабаса сердитыми глазами и думала: "Откуда такой явился?"
Она жила в соседнем доме, а к Марье Ивановне ходила в гости.
Марья Ивановна звала ее Мусенькой и всегда давала ей молоко на
блюдечке. И никто не швырял в Мусеньку цветочными горшками!
На другой день с утра Карабас опять вылез на крышу с
биноклем и сидел там до позднего вечера. Так и повелось у них:
лиса ходила за покупками, вынюхивала, выслеживала в городе, не
узнает ли что-нибудь про Мальвину, Карабас торчал на крыше и
караулил пролетавшие самолеты, а Мусенька сидела в чердачном
окошке и следила за ним зелеными глазами.
Однажды ей так надоело на него смотреть, что она свернулась
клубочком и зажмурилась. Под уличный гул и грохот сладко
дремалось.
Вдруг Мусенька насторожила ушки. Сквозь городской шум ей
послышалось какое-то жужжание, стрекотание, какой-то
серебристый звон. Как будто большая стрекоза летела над крышей.
И вот над серыми башнями нового Дворца культуры сверкнула в
небе серебряная искра. Она приближалась и росла.
Это был маленький серебряный самолетик.
Тут по крыше прокатился такой шум и гром, что воробьи стаями
взлетели с соседних домов. У Мусеньки вся дрема прошла. Это
Карабас, сидя у трубы, колотил каблучищами по железу и рычал:
-- Это они! Пропади я на месте -- это они! Я их догоню, я их
поймаю, я их в бараний рог скручу!
Самолетик пролетел над соседней улицей в ту сторону, где
между крышами виднелись зеленые верхушки лип, и скрылся за
высоким зданием новой школы.
Карабас вскочил, прогромыхал по крыше и прыгнул в комнату,
сбросив на пол все цветы.
Потом Мусенька услышала, как он с треском захлопнул дверь и
протопал по лестнице вниз. Она зевнула, выгнула спину горбиком,
потянула сначала передние, потом задние лапки и не спеша
подошла к окошку.
Ну и разгром был в квартирке у Марьи Ивановны! Стол
скособочился, присев на сломанную ногу. Стул лежал на боку
раскорякой с выбитым сиденьем. У кофейника из разбитого носа
ползла черная гуща. Круглая скамеечка запрокинулась в глубоком
обмороке. А помятые, растоптанные цветы герани валялись на полу
среди битых черепков и комьев земли.
Мусенька, осторожно ступая лапками, пробралась в комнату и
вспрыгнула на кресло. Еще недавно это кресло было мягкое,
удобное, чистое. А теперь? Спинка отвалилась, из сиденья
торчали пружины, чехол был измазан ваксой, залит кофе,
забрызган чернилами! Видно, Карабас недаром на нем посидел!
-- Ну и дела! -- сказала Мусенька и сморщила носик. -- Это
что же? Новый жилец так безобразничает?
-- Не говорите! -- охнуло кресло. -- Никакого с ним сладу
нет!
-- Бу-бу-бу! -- заворчал старый комод. -- Он в меня пнул
сапожищем! А что я ему сделал?
-- За что он нас сломал? -- взвизгнули сахарные щипцы. --
Кто будет теперь колоть сахар?
А красные цветочки герани заплакали тоненько и жалобно:
-- Мы ничего дурного не делали! Мы только цвели и радовались
солнышку! За что он нас погубил?
Тут все вещи в комнате заговорили разными голосами, стали
жаловаться и бранить Карабаса. Его секретарша еще ничего,
аккуратная барышня! А от него никому житья нет! Бьет и ломает
все кругом! Хоть бы убрался он поскорее восвояси!
-- А вы его сами уберите! -- посоветовала Мусенька и
принялась умываться.
Тут с треском и громом раскрылся узорчатый домик на
старинных часах, из него выглянула желтая кукушка и сказала:
-- Ку-ку! Послушайте, что я скажу!
Вещи притихли, а Мусенька даже перестала лизать лапку и
замерла с высунутым язычком.
Все в доме уважали старую кукушку.
-- Я живу на свете полтораста лет! -- сказала кукушка. -- Я
видела вещи, которые вы, молодежь, помнить не можете! Это было
давным-давно. Мои часики были еще совсем новенькие, а на домике
еще блестела позолота. Теперь она стерлась!
Кукушка вздохнула, и в горле у нее скрипнула пружинка. Вещи
терпеливо ждали. Все знают, как грустно старикам вспоминать
свою молодость!
-- Мы висели тогда в спальне в большом помещичьем доме, --
продолжала кукушка. -- В доме был барин, такой же толстый, с
красным лицом и злой, как наш жилец. Целый день он сидел в
кресле, одетый в засаленный халат, и пил водку или, выпучив
глаза, курил длинную-предлинную трубку. Целый день возле него
на коленях стоял мальчишка-казачок. Он наливал барину водку в
стакан, набивал трубку и разжигал табак угольком. Барин то и
дело давал ему подзатыльник, а иной раз бил его смертным боем.
-- Вот злодей! -- ахнули все вещи в комнате.
-- Попался бы он мне в лапки! -- проворчала Мусенька.
-- Слушайте дальше! -- сказала кукушка. -- Однажды барин
послал мальчика на кухню за соленым огурцом, а сам задремал,
сидя в кресле. Трубка выпала у него из рук, горячий табак
высыпался на ковер. Ковер-то и затлел... Входит мальчик с
огурцом на тарелочке и видит: спит барин в кресле, трубка
уронена, а в ковре -- черная дыра... Растет дыра, бегают по ее
краям бойкие огоньки... Охнул мальчик, затрясся весь: "Оторвет
он мне голову за этот ковер!" Поставил тарелку на стол,
распахнул окошко и выпрыгнул в сад! Только его и видели! Из
окошка подуло ветром. Язычки пламени вспыхнули, лизнули халат
барина, побежали по обивке кресла. Пуховая подушка загорелась,
затрещала... Очнулся баринвесь в огне! Заорал он страшным
голосом, заметался по комнате, а кругом уже все пылало... Пожар
был такой, что весь дом сгорел. Люди прибежали -- немного вещей
вынесли. Вот и меня с часиками спасли, только у меня одно крыло
обгорело! Видите -- это с тех пор!
Кукушка повернулась боком, и все с почтением поглядели на ее
обгорелое крылышко.
-- А барин? -- спросила Мусенька.
-- Барина со всех сторон обожгло! -- ответила кукушка. -- Он
потом уехал в чужие края и больше не вернулся на старое место.
Вот и пришло мне в голову, что наш новый жилец -- точь-в-точь
тот стародавний барин! Они одной породы! Нам таких жильцов не
нужно! Верно я говорю?
-- Верно! Верно! -- закричали вещи.
-- Ну вот! -- сказала кукушка. -- Вы знаете, что мы, вещи,
слушаемся только аккуратных людей, которые любят порядок. А с
неряхами и безобразниками мы можем сделать все, что захотим!
Так давайте сговоримся и выгоним Карабаса из дома, пока
секретарши нет!
-- Давайте подожжем дом! -- крикнула спичечная коробка и
подпрыгнула так, что в ней спички забренчали.
Но вещи боялись пожара. Им не хотелось сгореть в огне. Нет,
этот способ не годился!
-- Давайте утопим Карабаса! -- сказал графин с водой. --
Откроем в кухне водопровод и устроим наводнение!
Это тоже никому не понравилось. Зачем портить квартирку
Марьи Ивановны? У старушки ревматизм, она потом заболеет от
сырости. Нужно придумать что-нибудь другое!
-- Придумай, Мусенька!
Мусенька почесала себе ушко задней лапкой, потом зевнула,
потом лизнула себе плечико и сказала:
-- Лучше я расскажу вам сказочку. Это сказочка братьев
Гримм. Я слышала, как Миша читал ее вслух Марье Ивановне, и
постаралась все запомнить. Мало ли что случится, -- ан и
сказочка пригодится!
Мусенька улеглась, сложила лапки муфточкой и замурлыкала.
Она мурлыкала и поглядывала на всех лукавыми, прищуренными
глазками.
И когда она досказала свою сказочку, комод затрясся от
смеха, так что из него чуть ящики не вывалились, стул задрыгал
ногами, вся посуда забренчала, а кукушка от радости сорок раз
прокуковала свое "ку-ку".
Вот как им понравилась сказочка!
Они принялись готовить Карабасу веселую встречу.
В это время на соседней улице, в садике перед школой, сидела
девочка. Ее звали Майя. Ей было одиннадцать лет, и она была
пионеркой.
Она читала сказку А.Н.Толстого "Золотой ключик, или
Приключения Буратино" и ужасно сердилась на Карабаса.
-- Вот гадкий драчун! Попал бы он к нам в школу, уж мы бы
ему показали! Уж мы бы отобрали у него плетку! Ух, какой
противный!
Майя била кулаком по картинке, где был нарисован Карабас, и
читала дальше. А когда она перелистывала страницу и поглядывала
вокруг, она видела белое облако в голубом небе, блестящие окна
новой школы и зеленую лужайку с клумбой цветов.
Эти цветы юннаты сами высадили сегодня в черную, рыхлую
землю. У Майи ногти стали совсем черные, да так и не отмылись.
Ничего -- отмоются! Зато какая клумба красивая!
По краю растут бело-розовые маргаритки, а посередине --
анютины глазки, темные, фиолетовые и светло-сиреневые,
перемешаны, как лоскутки бархата! А на верхушке клумбы посажен
пион. Он еще только набирает силу. На высоком стебле тугой
атласный шарик. Это бутон. Придет время -- раскроется пион,
пышный, розовый!
Только бы не сломал его кто-нибудь!
Майя читала сказку и нет-нет да поглядывала на клумбу. И вот
ей захотелось, чтобы в пришкольном садике случилось что-нибудь
волшебное. Чтобы Буратино и Пьеро выбежали со смехом на зеленую
лужайку! Чтобы пудель Артемон погнался за белой бабочкой! Или
чтобы маленькая Мальвина в розовом платьице подошла к пиону и,
встав на цыпочки, поглядела бы на тугой бутон!
Вдруг что-то зажужжало, застрекотало вдали, и послышался
серебристый звон. Словно большая стрекоза, трепеща крылышками,
летела над лужайкой. Все ближе, все громче стрекотание, и видит
Майя: над школьной крышей летит серебряный самолетик. Обогнул
верхушки лип, летит над садиком... Майя вскочила, прикрыла
глаза от солнца.
-- Неужто это наши авиамоделисты такой самолетик запустили?
Ну и молодцы! Как он высоко летит, как долго держится в
воздухе!
Вдруг на крыло самолетика вышли два летчика.
-- Ах! Это не модель! -- вскрикнула Майя и выронила книжку.
-- Это настоящий маленький самолетик!
И вот летчики спрыгнули с крыла... Тотчас же над ними
раскрылись радужные парашютики. Они плавно поплыли вниз. Все
ниже плывут, все ближе... Теперь можно разглядеть летчиков.
Один -- черный, курчавый, и хвост болтается по воздуху. Другой
в красной курточке, худой, ножки как спички...
Дунул ветер и понес летчиков прямо на цветочную клумбу.
-- Они сломают наш пион! -- крикнула Майя и бросилась к
цветам. И тотчас же остановилась. Ей стало стыдно.
"Пускай сломают, лишь бы сами не расшиблись!" -- подумала
она.
А летчики упали прямо в анютины глазки. Один парашютик
застрял в листве пиона, а другой еще летел над землей, таща за
собой маленького человечка.
-- Нужно поскорее отцепить парашют! А то летчики пострадают!
-- решила Майя. Она подбежала к цветам, поймала оба парашютика
и оборвала на них все веревочки.
Маленький человечек в красной куртке сидел посреди анютиных
глазок, протянув ножки, и вертел носом во все стороны. А перед
ним стоял черный пудель и тыкал его мордой в ухо, будто
спрашивал: "Ты не ушибся?"
Майя взглянула на них и засмеялась от радости.
-- Это Буратино! А это пудель Артемон! Я только что про вас
читала! -- сказала она.
Буратино вскочил на ноги и приподнял свой желтый колпачок.
-- Вы совершенно правы, благосклонная принцесса! Это мы! Но
скажите нам, пожалуйста, как зовется ваше королевство? Мы
сбились с дороги и не знаем, куда залетели?
Тут Майя расхохоталась.
-- Да откуда вы взяли, что я принцесса? Я совсем простая
девочка. Меня зовут Майя. У нас ни принцесс, ни королей и в
помине нет!
Пудель радостно взвизгнул, но Буратино дернул его за ухо --
молчи! -- и покосился глазами на новую школу.
-- А разве это не дворец? Разве это не королевский цветник?
-- Да нет же, это наша новая школа! -- сказала Майя. -- Я в
ней учусь. У нас в Ленинграде много новых школ. А цветы мы сами
высадили сегодня на грядку. Пожалуйста, сойдите на дорожку,
если вы не ушиблись. А то анютины глазки помнутся!
Тут Буратино и Артемон соскочили на дорожку и принялись
прыгать и плясать как безумные. Они так подкидывали ноги и
вертели головами, так весело визжали, что сразу было видно --
ничуть они не ушиблись!
Буратино кричал:
-- Как я рад, как я рад, --
Значит, это Ленинград!
А пудель просто завывал от восторга. Майя уселась на траву и
хохотала, глядя на них. Потом они бросились к ней. Пудель
лизнул ее в щеку, Буратино обнял ее шею своими деревянными
ручками и сказал:
-- Мне очень нравится в Ленинграде!
-- Вот и хорошо! -- сказала Майя. -- Только знаете, что?
Давайте говорить друг другу "ты". А то, когда я говорю "вы",
мне все кажется, что я отвечаю урок учителю.
-- Прекрасно придумано! -- крикнул Буратино. -- Скажи, Майя,
ты не видела здесь нашу Мальвину?
-- Ой! -- воскликнула Майя. -- Где Мальвина? Я так хочу с
ней познакомиться! И с Пьеро, и с папой Карло тоже! Где они?
Она оглянулась -- не идут ли по садику друзья Буратино? Но
вокруг никого не было.
Только две бабочки вились над маргаритками, да вдалеке,
против ворот школы, какой-то толстяк в шляпе трубой читал
газету.
-- Где же Мальвина? -- повторила Майя.
-- В том-то и дело, что мы не знаем, где она. Погоди, Майя,
я расскажу тебе все по порядку!
Буратино уселся на траве, вытянул ножки, прислонился к
курчавой спине Артемона и стал рассказывать. Пудель подмаргивал
глазами, кивал головой, повизгивал, словно говорил: "Вот, вот,
так оно и было!"
Едва Буратино рассказал о том, как тарабарские врачи
отказались лечить папу Карло, Майя вскочила на ноги.
-- Идем, идем скорее в "Скорую помощь"! Позовем доктора к
папе Карло! У нас врачи лечат бесплатно! Идем! Если человек
заболел, нельзя терять ни минуты!
Она подняла с травы свою книгу, сунула ее под мышку и быстро
зашагала к воротам. Буратино и Артемон бежали за ней
вприпрыжку. Она говорила на ходу:
-- У нас врачи хорошие! Они выезжают в автомобилях и
вылетают на самолетах чуть ли не на край света -- за Полярный
круг! Только бы помочь больному! Они не посмотрят, что
Тарабарская страна далеко. Вы скажите им адрес, и они тотчас же
поедут к папе Карло!
Они подошли к воротам. Там все еще сидел толстяк и читал
газету. Желтый чемоданчик стоял на земле у его ног.
И вот, едва Майя и ее новые друзья вышли на улицу, толстяк
вскочил, отшвырнул газету и растопырил руки.
-- Карабас! -- вскрикнул Буратино и, не успев шагнуть, замер
на одной ноге.
Артемон ощетинился, а Майя невольно попятилась. Живой
Карабас был еще страшнее, еще противнее, чем на картинке! Глаза
злые, налитые кровью, нос лиловый, как слива, борода огромная,
грязная, вся в клочьях!
-- Да-с! Карабас! Своей собственной персоной! -- сказал
Карабас хриплым голосом. -- Где же ты пропадал, дружок
Буратино? И не стыдно тебе убегать от хозяина? Ай-яй-яй!
Тут он ощерил свои противные, гнилые зубы, нагнулся и
схватил Буратино поперек туловища.
-- Пусти! -- крикнул Буратино. -- Ты мне не хозяин!
-- Пустите его! Маленьких нельзя обижать! -- крикнула Майя.
Карабас только захохотал.
-- Как это "нельзя"? Вот захотел -- значит, можно! -- Он
раскрыл чемодан и стал заталкивать в него Буратино.
-- Ой-ой-ой! -- кричал Буратино, вертясь, как волчок,
отбиваясь ногами и руками. Майя хватала Карабаса за руки.
Артемон вцепился в рукав злодея и трепал его что было мочи. Но
ничто не помогло! Карабас затолкнул Буратино в чемодан!
-- Помоги, Майя! -- крикнул Буратино в последний раз, и
замок защелкнулся у него над головой.
Майя дернула чемодан к себе.
-- Выпусти его, Карабас! Выпусти сейчас же! Ты не имеешь
права его запирать!
-- Прочь с дороги, девчонка! -- заревел Карабас и оттолкнул
Майю так, что она упала на мостовую, а потом пнул пуделя своим
сапожищем.
Артемон, визжа, покатился по земле. Тогда Карабас подхватил
чемодан и большими шагами пустился наутек. Только его и видели!
Майя сидела на мостовой и рассматривала свою руку: из
ссадины сочилась кровь. Девочка завязала руку носовым платком и
хотела встать на ноги. Но тут оказалось, что колено у нее тоже
разбито: кожа как теркой содрана.
Артемон подошел, припадая на одну лапу, и ткнулся мордой в
ее плечо.
-- Тебе больно. Майя?
-- Это ничего, что больно! -- сказала Майя и встала. -- Нет,
зачем он утащил Буратино? Нужно поскорее освободить мальчика! А
то он задохнется в чемодане!
Майя подняла с земли книжку и позвала пуделя. Прихрамывая и
ковыляя, они пошли по улице. Далеко на перекрестке виднелся
милиционер.
-- Давай расскажем ему все! -- сказала Майя.
Пудель завилял хвостом.
Карабас вспотел и запыхался от бега. Отдуваясь, ввалился он
в квартирку Марьи Ивановны. Поставил чемодан на пол и чуть-чуть
приоткрыл щелку.
-- Ау, дружок Буратино! Хорошо ли тебе там? Вот погоди, я
тебя в бараний рог согну! Станешь ты у меня послушным,
шелковым...
-- Не стану! -- крикнул Буратино. -- Я от тебя убегу!
Тут Карабас захлопнул чемодан и даже уселся на него сам,
чтобы Буратино не выскочил.
Вдруг он вытаращил глаза от удивления. Лисы нет дома, а в
квартирке все прибрано. Стулья стоят на местах, цветы красуются
на окошке, а на столе -- заманчивый завтрак: горячая яичница на
сковороде, белые румяные булочки, свежий кофе, а в графине --
чистая холодная вода!
Все это приготовила Мусенька. Ведь кошки любят
похозяйничать, когда никого нет дома! Теперь Мусенька сидела на
шкафу и поглядывала на Карабаса из-за шляпной коробки. Глазки у
нее были как зеленые огоньки.
Карабасу захотелось есть. Он сунул чемодан в угол, а сам
шагнул к столу и уселся в кресло.
Да как вскочит, да как заорет: "Оох! -- будто его ужалила
змея.
Но это была не змея, а простая обеденная вилка с острыми
зубьями. Она лежала на кресле, спрятавшись в чехол. Она-то и
уколола Карабаса.
Карабас зарычал и швырнул вилку на пол. Она звякнула, будто
рассмеялась, а кукушка выглянула из своего домика и сказала:
-- Ку-ку!
-- Фу, черт! -- проворчал Карабас.
Ему захотелось выпить холодной воды. Но едва он нагнул
графин над стаканом, вода брызнула ему в нос, облила щеки и
бороду, потекла за шиворот... А графин со стаканом давай
приплясывать!
Снова выглянула кукушка и сказала:
-- Ку-ку!
-- Эй, перестань куковать! -- обозлился Карабас. -- Вот я
тебя!
Он схватил салфетку и стал вытирать бороду. Но из салфетки
выскочила круглая тяжеленькая ложка и так стукнула его по лбу,
что искры из глаз посыпались!
Опять выглянула кукушка и в третий раз сказала:
-- Ку-ку!
Что тут началось! Кофейник, чашки, тарелкивсе завертелось,
запрыгало, забренчало на столе. Булки взлетели, как птицы,
прямо на голову Карабасу и давай его шлепать по макушке, по
носу, по щекам своими пухлыми боками! А яичница отделилась от
сковородки, извернулась да как бросится ему в лицо и сразу
залепила и нос, и рот, и глаза!
Без памяти вскочил Карабас и кинулся к двери. Но тут со
шкафа прыгнул ему на плечи черный, страшный зверь с горящими
глазами и вцепился когтями в затылок!
Карабас упал. Он зажмурил глаза, заткнул уши, лежал на
пороге и выл от страха!
А вещи ликовали. Стулья прыгали чуть ли не до потолка, шкаф
хлопал дверцами, кукушка куковала, а обеденный ножик сорвался
со стола, поскакал в угол и с треском распорол бок чемодана!
Буратино вылез на волю, завертелся от радости и крикнул:
-- Я говорил, что убегу!
Карабас потянулся было схватить его, но Мусенька
ощетинилась, выгнула спину и так фыркнула ему в лицо, что он
опять завопил от страха и упал ничком на пол!
-- Сюда, Буратино! К нам, Буратино! Миленький Буратино! --
пели цветочки герани. -- Вылезай в окно, беги по крыше, он тебя
не догонит!
-- Спасибо за совет! -- крикнул Буратино и полез на
подоконник.
-- Я тебя провожу! -- сказала Мусенька, вспрыгнула на окно и
протянула лапку, чтобы помочь ему влезть.
-- Скорее! Торопитесь! -- закричали вещи со всех сторон.
Кто-то поднимается по лестнице! Кто-то подошел к двери!
Буратино и Мусенька вылезли в окно на крышу. Вдруг в
передней негромко и ласково щелкнул замок. Вошла лиса, все
обвешанная коробками, пакетами, и споткнулась на пороге.
Карабас лежал на полу и стонал:
-- Буратино... Лови Буратино... Он на крыше...
Лиса бросила свои пакеты и как молния метнулась к окошку.
Буратино был уже у трубы, перелезал через гребень крыши.
Мусенька прыгнула в чердачное окно -- только хвост мелькнул в
воздухе.
Ведь даже самая умная кошка не справится с лисой!
Лиса схватила Буратино и притащила его обратно в комнату.
Потом оборвала шнур у оконной занавески, крепко-накрепко
обмотала мальчика шнуром и бросила его в кресло.
Так он лежал связанный и не мог пошевелиться. Только вертел
носом во все стороны и шептал:
-- Помогите, вещи!
Но вещи совсем притихли. Лиса любила порядок, и вещи ее
слушались. Лиса подошла к Карабасу, уперлась лапками в бока и
спросила:
-- Что это значит?
-- Ох! -- всхлипнул Карабас.
-- Что это значит? Я вас спрашиваю, синьор Карабас? --
рассердилась лиса. -- Стоило мне уйти на полчаса, как вы
натворили глупостей!
-- Они на меня напали! Они меня изувечили! -- хныкал
Карабас.
Он рассказал лисе, как было дело.
-- Хорош герой! Булок испугался! -- фыркнула лиса и повела
его умываться.
А бедный Буратино лежал в кресле, весь обмотанный шнурком,
как катушка ниткой! Мусенька опять подкралась к окну и
подмигнула ему из-за цветочных горшков.
-- Беги скорее! Беги на крышу! Я тебя провожу!
Но Буратино не мог пошевелить ни ручкой, ни ножкой. Он лежал
и думал, что с ним дальше будет.
Карабас умылся и расчесал бороду. У него весь страх прошел.
Он злобно поглядывал вокруг.
И вот, когда захрипели часики, раскрылся узорчатый домик и
кукушка собралась трижды сказать "ку-ку", потому что было уже
три часа, Карабас подскочил к часам. Он с силой дернул гирьки и
выломал маятник. Часы звякнули со стоном. В них порвалась
Она убежала и спряталась за досками, пока люди оттаскивали
Друга от лисы.
Платьице на ней измялось, волосы растрепались, ручки были
подняты кверху с мольбой.
-- Кукла! -- ахнули оба, и доктор, и мальчик. А Друг скакал
вокруг и лаял от радости.
Костя поставил куклу на парапет, чтобы лучше ее разглядеть.
Тут Мальвина нагнула головку набок и запела тоненько:
Было очень грустно мне:
Счастья нет в моей стране!
Потому-то в край чужой
И приплыл кораблик мой!
-- Подумайте! В этой кукле музыкальный механизм! -- сказал
доктор. -- Какая замечательная игрушка! Что мы сделаем с этой
находкой?
-- Я знаю! -- сказал Костя. -- Я отнесу ее во Дворец
пионеров! Нужно, чтобы все наши ребята посмотрели на эту куклу
и послушали, как она поет! Не грусти, милая куколка: там тебе
будет хорошо!
Он взял Мальвину на руки, и они пошли через мост. Друг бежал
впереди, натягивая сворку.
Тем временем лиса добралась до квартирки Марьи Ивановны и
рассказала Карабасу свое приключение.
-- Где же Мальвина? -- заревел Карабас.
-- В том-то и дело, что не знаю где! -- огрызнулась лиса. --
Да найдется ваша Мальвина, не горюйте! Скажите спасибо, что я
от тех граждан ноги унесла! Ведь если бы они повели меня на
прививку, пришлось бы мне снять пальто и перчатки! И все
увидели бы, кто я такая! И заперли бы меня в клетку в
зоологическом саду! Ух, натерпелась я страху.
-- Ну и город! Ну и люди! -- проворчал Карабас. -- У нас
хоть десять собак на человека кинутся -- никто не пошевелится!
А тут далась им эта прививка!
Он запустил пятерню в свою сизую бороду и задумался.
На другое утро за завтраком Карабас сказал лисе:
-- Ступай на набережную, поищи Мальвину! Ты ее потеряла, ты
и найди!
-- Ну уж нет! -- огрызнулась лиса, допивая кофе. -- Я на ту
набережную и носа не покажу! Мне своя шкура дороже! Ищите
Мальвину сами как знаете!
-- Трусиха! -- рявкнул Карабас и так стукнул кулаком, что у
столика ножка подломилась.
А лиса и ухом не повела, нацепила свою розовую масочку,
надела кепку, застегнула зеленые перчатки.
-- Я ухожу по делу!
Карабас бросил в нее кофейником, но она увернулась,
скользнула в дверь и пошла в магазин. Она решила купить себе
новую косыночку. Ее зеленый шарфик вовсе истрепался от зубов
Друга.
Карабас отшвырнул стул, пнул ногой круглую скамеечку Марьи
Ивановны так, что она отлетела вверх тормашками, и сдернул с
вешалки пальто.
Он собрался сам пойти на набережную -- искать Мальвину.
Нахлобучил шляпу, шагнул к двери, и тут его обуял страх. А что,
если та проклятая собака опять бегает по набережной? А что,
если она бросится и схватит его за горло? У него даже холодный
пот выступил на лбу. Он упал в кресло и задумался: "Идти или не
идти?"
Вдруг что-то скрипнуло и заскреблось под окном. Карабас
вздрогнул и оглянулся. В окно прямо на него смотрела черная
бархатная мордочка с зелеными глазами.
-- Мяя-у! -- сказала мордочка.
-- Брысь, окаянная! -- заорал Карабас. -- Тебя только не
хватало!
Он швырнул в кошку цветочным горшком. Кошка прыснула прочь,
только хвост мелькнул в воздухе. А горшок громыхнул по железу и
раскололся. Черный комочек земли покатился по крыше вместе с
кустиком герани. Герань махала листочками, будто звала:
"Помогите! Помогите!" Но Карабас даже не взглянул на нее.
Кустик застрял на краю желоба.
Карабас стоял у окна и думал: "Идти или не идти?" За окном
шумел город. Гремели трамваи, завывали гудки автомобилей,
громкоговорители сыпали из глоток множество слов.
Вдруг вдалеке послышался рокот. Он приближался, возрастал,
заглушал городские шумы и наконец заполнил собой весь воздух.
Над городом плавно летела тройка самолетов.
-- Ах я, остолоп! -- воскликнул Карабас. -- Да как же я
забыл, что мне нужно караулить все пролетающие самолеты? А то
мы прозеваем мальчишек! Никуда я сегодня не пойду!
Он вылез на крышу, уселся возле трубы и стал смотреть на
небо в большой бинокль. Не покажется ли над дальними крышами
маленький самолетик с зеленой надписью "Театр Буратино"?
Черная кошка уже сидела напротив в чердачном окне, глядела
на Карабаса сердитыми глазами и думала: "Откуда такой явился?"
Она жила в соседнем доме, а к Марье Ивановне ходила в гости.
Марья Ивановна звала ее Мусенькой и всегда давала ей молоко на
блюдечке. И никто не швырял в Мусеньку цветочными горшками!
На другой день с утра Карабас опять вылез на крышу с
биноклем и сидел там до позднего вечера. Так и повелось у них:
лиса ходила за покупками, вынюхивала, выслеживала в городе, не
узнает ли что-нибудь про Мальвину, Карабас торчал на крыше и
караулил пролетавшие самолеты, а Мусенька сидела в чердачном
окошке и следила за ним зелеными глазами.
Однажды ей так надоело на него смотреть, что она свернулась
клубочком и зажмурилась. Под уличный гул и грохот сладко
дремалось.
Вдруг Мусенька насторожила ушки. Сквозь городской шум ей
послышалось какое-то жужжание, стрекотание, какой-то
серебристый звон. Как будто большая стрекоза летела над крышей.
И вот над серыми башнями нового Дворца культуры сверкнула в
небе серебряная искра. Она приближалась и росла.
Это был маленький серебряный самолетик.
Тут по крыше прокатился такой шум и гром, что воробьи стаями
взлетели с соседних домов. У Мусеньки вся дрема прошла. Это
Карабас, сидя у трубы, колотил каблучищами по железу и рычал:
-- Это они! Пропади я на месте -- это они! Я их догоню, я их
поймаю, я их в бараний рог скручу!
Самолетик пролетел над соседней улицей в ту сторону, где
между крышами виднелись зеленые верхушки лип, и скрылся за
высоким зданием новой школы.
Карабас вскочил, прогромыхал по крыше и прыгнул в комнату,
сбросив на пол все цветы.
Потом Мусенька услышала, как он с треском захлопнул дверь и
протопал по лестнице вниз. Она зевнула, выгнула спину горбиком,
потянула сначала передние, потом задние лапки и не спеша
подошла к окошку.
Ну и разгром был в квартирке у Марьи Ивановны! Стол
скособочился, присев на сломанную ногу. Стул лежал на боку
раскорякой с выбитым сиденьем. У кофейника из разбитого носа
ползла черная гуща. Круглая скамеечка запрокинулась в глубоком
обмороке. А помятые, растоптанные цветы герани валялись на полу
среди битых черепков и комьев земли.
Мусенька, осторожно ступая лапками, пробралась в комнату и
вспрыгнула на кресло. Еще недавно это кресло было мягкое,
удобное, чистое. А теперь? Спинка отвалилась, из сиденья
торчали пружины, чехол был измазан ваксой, залит кофе,
забрызган чернилами! Видно, Карабас недаром на нем посидел!
-- Ну и дела! -- сказала Мусенька и сморщила носик. -- Это
что же? Новый жилец так безобразничает?
-- Не говорите! -- охнуло кресло. -- Никакого с ним сладу
нет!
-- Бу-бу-бу! -- заворчал старый комод. -- Он в меня пнул
сапожищем! А что я ему сделал?
-- За что он нас сломал? -- взвизгнули сахарные щипцы. --
Кто будет теперь колоть сахар?
А красные цветочки герани заплакали тоненько и жалобно:
-- Мы ничего дурного не делали! Мы только цвели и радовались
солнышку! За что он нас погубил?
Тут все вещи в комнате заговорили разными голосами, стали
жаловаться и бранить Карабаса. Его секретарша еще ничего,
аккуратная барышня! А от него никому житья нет! Бьет и ломает
все кругом! Хоть бы убрался он поскорее восвояси!
-- А вы его сами уберите! -- посоветовала Мусенька и
принялась умываться.
Тут с треском и громом раскрылся узорчатый домик на
старинных часах, из него выглянула желтая кукушка и сказала:
-- Ку-ку! Послушайте, что я скажу!
Вещи притихли, а Мусенька даже перестала лизать лапку и
замерла с высунутым язычком.
Все в доме уважали старую кукушку.
-- Я живу на свете полтораста лет! -- сказала кукушка. -- Я
видела вещи, которые вы, молодежь, помнить не можете! Это было
давным-давно. Мои часики были еще совсем новенькие, а на домике
еще блестела позолота. Теперь она стерлась!
Кукушка вздохнула, и в горле у нее скрипнула пружинка. Вещи
терпеливо ждали. Все знают, как грустно старикам вспоминать
свою молодость!
-- Мы висели тогда в спальне в большом помещичьем доме, --
продолжала кукушка. -- В доме был барин, такой же толстый, с
красным лицом и злой, как наш жилец. Целый день он сидел в
кресле, одетый в засаленный халат, и пил водку или, выпучив
глаза, курил длинную-предлинную трубку. Целый день возле него
на коленях стоял мальчишка-казачок. Он наливал барину водку в
стакан, набивал трубку и разжигал табак угольком. Барин то и
дело давал ему подзатыльник, а иной раз бил его смертным боем.
-- Вот злодей! -- ахнули все вещи в комнате.
-- Попался бы он мне в лапки! -- проворчала Мусенька.
-- Слушайте дальше! -- сказала кукушка. -- Однажды барин
послал мальчика на кухню за соленым огурцом, а сам задремал,
сидя в кресле. Трубка выпала у него из рук, горячий табак
высыпался на ковер. Ковер-то и затлел... Входит мальчик с
огурцом на тарелочке и видит: спит барин в кресле, трубка
уронена, а в ковре -- черная дыра... Растет дыра, бегают по ее
краям бойкие огоньки... Охнул мальчик, затрясся весь: "Оторвет
он мне голову за этот ковер!" Поставил тарелку на стол,
распахнул окошко и выпрыгнул в сад! Только его и видели! Из
окошка подуло ветром. Язычки пламени вспыхнули, лизнули халат
барина, побежали по обивке кресла. Пуховая подушка загорелась,
затрещала... Очнулся баринвесь в огне! Заорал он страшным
голосом, заметался по комнате, а кругом уже все пылало... Пожар
был такой, что весь дом сгорел. Люди прибежали -- немного вещей
вынесли. Вот и меня с часиками спасли, только у меня одно крыло
обгорело! Видите -- это с тех пор!
Кукушка повернулась боком, и все с почтением поглядели на ее
обгорелое крылышко.
-- А барин? -- спросила Мусенька.
-- Барина со всех сторон обожгло! -- ответила кукушка. -- Он
потом уехал в чужие края и больше не вернулся на старое место.
Вот и пришло мне в голову, что наш новый жилец -- точь-в-точь
тот стародавний барин! Они одной породы! Нам таких жильцов не
нужно! Верно я говорю?
-- Верно! Верно! -- закричали вещи.
-- Ну вот! -- сказала кукушка. -- Вы знаете, что мы, вещи,
слушаемся только аккуратных людей, которые любят порядок. А с
неряхами и безобразниками мы можем сделать все, что захотим!
Так давайте сговоримся и выгоним Карабаса из дома, пока
секретарши нет!
-- Давайте подожжем дом! -- крикнула спичечная коробка и
подпрыгнула так, что в ней спички забренчали.
Но вещи боялись пожара. Им не хотелось сгореть в огне. Нет,
этот способ не годился!
-- Давайте утопим Карабаса! -- сказал графин с водой. --
Откроем в кухне водопровод и устроим наводнение!
Это тоже никому не понравилось. Зачем портить квартирку
Марьи Ивановны? У старушки ревматизм, она потом заболеет от
сырости. Нужно придумать что-нибудь другое!
-- Придумай, Мусенька!
Мусенька почесала себе ушко задней лапкой, потом зевнула,
потом лизнула себе плечико и сказала:
-- Лучше я расскажу вам сказочку. Это сказочка братьев
Гримм. Я слышала, как Миша читал ее вслух Марье Ивановне, и
постаралась все запомнить. Мало ли что случится, -- ан и
сказочка пригодится!
Мусенька улеглась, сложила лапки муфточкой и замурлыкала.
Она мурлыкала и поглядывала на всех лукавыми, прищуренными
глазками.
И когда она досказала свою сказочку, комод затрясся от
смеха, так что из него чуть ящики не вывалились, стул задрыгал
ногами, вся посуда забренчала, а кукушка от радости сорок раз
прокуковала свое "ку-ку".
Вот как им понравилась сказочка!
Они принялись готовить Карабасу веселую встречу.
В это время на соседней улице, в садике перед школой, сидела
девочка. Ее звали Майя. Ей было одиннадцать лет, и она была
пионеркой.
Она читала сказку А.Н.Толстого "Золотой ключик, или
Приключения Буратино" и ужасно сердилась на Карабаса.
-- Вот гадкий драчун! Попал бы он к нам в школу, уж мы бы
ему показали! Уж мы бы отобрали у него плетку! Ух, какой
противный!
Майя била кулаком по картинке, где был нарисован Карабас, и
читала дальше. А когда она перелистывала страницу и поглядывала
вокруг, она видела белое облако в голубом небе, блестящие окна
новой школы и зеленую лужайку с клумбой цветов.
Эти цветы юннаты сами высадили сегодня в черную, рыхлую
землю. У Майи ногти стали совсем черные, да так и не отмылись.
Ничего -- отмоются! Зато какая клумба красивая!
По краю растут бело-розовые маргаритки, а посередине --
анютины глазки, темные, фиолетовые и светло-сиреневые,
перемешаны, как лоскутки бархата! А на верхушке клумбы посажен
пион. Он еще только набирает силу. На высоком стебле тугой
атласный шарик. Это бутон. Придет время -- раскроется пион,
пышный, розовый!
Только бы не сломал его кто-нибудь!
Майя читала сказку и нет-нет да поглядывала на клумбу. И вот
ей захотелось, чтобы в пришкольном садике случилось что-нибудь
волшебное. Чтобы Буратино и Пьеро выбежали со смехом на зеленую
лужайку! Чтобы пудель Артемон погнался за белой бабочкой! Или
чтобы маленькая Мальвина в розовом платьице подошла к пиону и,
встав на цыпочки, поглядела бы на тугой бутон!
Вдруг что-то зажужжало, застрекотало вдали, и послышался
серебристый звон. Словно большая стрекоза, трепеща крылышками,
летела над лужайкой. Все ближе, все громче стрекотание, и видит
Майя: над школьной крышей летит серебряный самолетик. Обогнул
верхушки лип, летит над садиком... Майя вскочила, прикрыла
глаза от солнца.
-- Неужто это наши авиамоделисты такой самолетик запустили?
Ну и молодцы! Как он высоко летит, как долго держится в
воздухе!
Вдруг на крыло самолетика вышли два летчика.
-- Ах! Это не модель! -- вскрикнула Майя и выронила книжку.
-- Это настоящий маленький самолетик!
И вот летчики спрыгнули с крыла... Тотчас же над ними
раскрылись радужные парашютики. Они плавно поплыли вниз. Все
ниже плывут, все ближе... Теперь можно разглядеть летчиков.
Один -- черный, курчавый, и хвост болтается по воздуху. Другой
в красной курточке, худой, ножки как спички...
Дунул ветер и понес летчиков прямо на цветочную клумбу.
-- Они сломают наш пион! -- крикнула Майя и бросилась к
цветам. И тотчас же остановилась. Ей стало стыдно.
"Пускай сломают, лишь бы сами не расшиблись!" -- подумала
она.
А летчики упали прямо в анютины глазки. Один парашютик
застрял в листве пиона, а другой еще летел над землей, таща за
собой маленького человечка.
-- Нужно поскорее отцепить парашют! А то летчики пострадают!
-- решила Майя. Она подбежала к цветам, поймала оба парашютика
и оборвала на них все веревочки.
Маленький человечек в красной куртке сидел посреди анютиных
глазок, протянув ножки, и вертел носом во все стороны. А перед
ним стоял черный пудель и тыкал его мордой в ухо, будто
спрашивал: "Ты не ушибся?"
Майя взглянула на них и засмеялась от радости.
-- Это Буратино! А это пудель Артемон! Я только что про вас
читала! -- сказала она.
Буратино вскочил на ноги и приподнял свой желтый колпачок.
-- Вы совершенно правы, благосклонная принцесса! Это мы! Но
скажите нам, пожалуйста, как зовется ваше королевство? Мы
сбились с дороги и не знаем, куда залетели?
Тут Майя расхохоталась.
-- Да откуда вы взяли, что я принцесса? Я совсем простая
девочка. Меня зовут Майя. У нас ни принцесс, ни королей и в
помине нет!
Пудель радостно взвизгнул, но Буратино дернул его за ухо --
молчи! -- и покосился глазами на новую школу.
-- А разве это не дворец? Разве это не королевский цветник?
-- Да нет же, это наша новая школа! -- сказала Майя. -- Я в
ней учусь. У нас в Ленинграде много новых школ. А цветы мы сами
высадили сегодня на грядку. Пожалуйста, сойдите на дорожку,
если вы не ушиблись. А то анютины глазки помнутся!
Тут Буратино и Артемон соскочили на дорожку и принялись
прыгать и плясать как безумные. Они так подкидывали ноги и
вертели головами, так весело визжали, что сразу было видно --
ничуть они не ушиблись!
Буратино кричал:
-- Как я рад, как я рад, --
Значит, это Ленинград!
А пудель просто завывал от восторга. Майя уселась на траву и
хохотала, глядя на них. Потом они бросились к ней. Пудель
лизнул ее в щеку, Буратино обнял ее шею своими деревянными
ручками и сказал:
-- Мне очень нравится в Ленинграде!
-- Вот и хорошо! -- сказала Майя. -- Только знаете, что?
Давайте говорить друг другу "ты". А то, когда я говорю "вы",
мне все кажется, что я отвечаю урок учителю.
-- Прекрасно придумано! -- крикнул Буратино. -- Скажи, Майя,
ты не видела здесь нашу Мальвину?
-- Ой! -- воскликнула Майя. -- Где Мальвина? Я так хочу с
ней познакомиться! И с Пьеро, и с папой Карло тоже! Где они?
Она оглянулась -- не идут ли по садику друзья Буратино? Но
вокруг никого не было.
Только две бабочки вились над маргаритками, да вдалеке,
против ворот школы, какой-то толстяк в шляпе трубой читал
газету.
-- Где же Мальвина? -- повторила Майя.
-- В том-то и дело, что мы не знаем, где она. Погоди, Майя,
я расскажу тебе все по порядку!
Буратино уселся на траве, вытянул ножки, прислонился к
курчавой спине Артемона и стал рассказывать. Пудель подмаргивал
глазами, кивал головой, повизгивал, словно говорил: "Вот, вот,
так оно и было!"
Едва Буратино рассказал о том, как тарабарские врачи
отказались лечить папу Карло, Майя вскочила на ноги.
-- Идем, идем скорее в "Скорую помощь"! Позовем доктора к
папе Карло! У нас врачи лечат бесплатно! Идем! Если человек
заболел, нельзя терять ни минуты!
Она подняла с травы свою книгу, сунула ее под мышку и быстро
зашагала к воротам. Буратино и Артемон бежали за ней
вприпрыжку. Она говорила на ходу:
-- У нас врачи хорошие! Они выезжают в автомобилях и
вылетают на самолетах чуть ли не на край света -- за Полярный
круг! Только бы помочь больному! Они не посмотрят, что
Тарабарская страна далеко. Вы скажите им адрес, и они тотчас же
поедут к папе Карло!
Они подошли к воротам. Там все еще сидел толстяк и читал
газету. Желтый чемоданчик стоял на земле у его ног.
И вот, едва Майя и ее новые друзья вышли на улицу, толстяк
вскочил, отшвырнул газету и растопырил руки.
-- Карабас! -- вскрикнул Буратино и, не успев шагнуть, замер
на одной ноге.
Артемон ощетинился, а Майя невольно попятилась. Живой
Карабас был еще страшнее, еще противнее, чем на картинке! Глаза
злые, налитые кровью, нос лиловый, как слива, борода огромная,
грязная, вся в клочьях!
-- Да-с! Карабас! Своей собственной персоной! -- сказал
Карабас хриплым голосом. -- Где же ты пропадал, дружок
Буратино? И не стыдно тебе убегать от хозяина? Ай-яй-яй!
Тут он ощерил свои противные, гнилые зубы, нагнулся и
схватил Буратино поперек туловища.
-- Пусти! -- крикнул Буратино. -- Ты мне не хозяин!
-- Пустите его! Маленьких нельзя обижать! -- крикнула Майя.
Карабас только захохотал.
-- Как это "нельзя"? Вот захотел -- значит, можно! -- Он
раскрыл чемодан и стал заталкивать в него Буратино.
-- Ой-ой-ой! -- кричал Буратино, вертясь, как волчок,
отбиваясь ногами и руками. Майя хватала Карабаса за руки.
Артемон вцепился в рукав злодея и трепал его что было мочи. Но
ничто не помогло! Карабас затолкнул Буратино в чемодан!
-- Помоги, Майя! -- крикнул Буратино в последний раз, и
замок защелкнулся у него над головой.
Майя дернула чемодан к себе.
-- Выпусти его, Карабас! Выпусти сейчас же! Ты не имеешь
права его запирать!
-- Прочь с дороги, девчонка! -- заревел Карабас и оттолкнул
Майю так, что она упала на мостовую, а потом пнул пуделя своим
сапожищем.
Артемон, визжа, покатился по земле. Тогда Карабас подхватил
чемодан и большими шагами пустился наутек. Только его и видели!
Майя сидела на мостовой и рассматривала свою руку: из
ссадины сочилась кровь. Девочка завязала руку носовым платком и
хотела встать на ноги. Но тут оказалось, что колено у нее тоже
разбито: кожа как теркой содрана.
Артемон подошел, припадая на одну лапу, и ткнулся мордой в
ее плечо.
-- Тебе больно. Майя?
-- Это ничего, что больно! -- сказала Майя и встала. -- Нет,
зачем он утащил Буратино? Нужно поскорее освободить мальчика! А
то он задохнется в чемодане!
Майя подняла с земли книжку и позвала пуделя. Прихрамывая и
ковыляя, они пошли по улице. Далеко на перекрестке виднелся
милиционер.
-- Давай расскажем ему все! -- сказала Майя.
Пудель завилял хвостом.
Карабас вспотел и запыхался от бега. Отдуваясь, ввалился он
в квартирку Марьи Ивановны. Поставил чемодан на пол и чуть-чуть
приоткрыл щелку.
-- Ау, дружок Буратино! Хорошо ли тебе там? Вот погоди, я
тебя в бараний рог согну! Станешь ты у меня послушным,
шелковым...
-- Не стану! -- крикнул Буратино. -- Я от тебя убегу!
Тут Карабас захлопнул чемодан и даже уселся на него сам,
чтобы Буратино не выскочил.
Вдруг он вытаращил глаза от удивления. Лисы нет дома, а в
квартирке все прибрано. Стулья стоят на местах, цветы красуются
на окошке, а на столе -- заманчивый завтрак: горячая яичница на
сковороде, белые румяные булочки, свежий кофе, а в графине --
чистая холодная вода!
Все это приготовила Мусенька. Ведь кошки любят
похозяйничать, когда никого нет дома! Теперь Мусенька сидела на
шкафу и поглядывала на Карабаса из-за шляпной коробки. Глазки у
нее были как зеленые огоньки.
Карабасу захотелось есть. Он сунул чемодан в угол, а сам
шагнул к столу и уселся в кресло.
Да как вскочит, да как заорет: "Оох! -- будто его ужалила
змея.
Но это была не змея, а простая обеденная вилка с острыми
зубьями. Она лежала на кресле, спрятавшись в чехол. Она-то и
уколола Карабаса.
Карабас зарычал и швырнул вилку на пол. Она звякнула, будто
рассмеялась, а кукушка выглянула из своего домика и сказала:
-- Ку-ку!
-- Фу, черт! -- проворчал Карабас.
Ему захотелось выпить холодной воды. Но едва он нагнул
графин над стаканом, вода брызнула ему в нос, облила щеки и
бороду, потекла за шиворот... А графин со стаканом давай
приплясывать!
Снова выглянула кукушка и сказала:
-- Ку-ку!
-- Эй, перестань куковать! -- обозлился Карабас. -- Вот я
тебя!
Он схватил салфетку и стал вытирать бороду. Но из салфетки
выскочила круглая тяжеленькая ложка и так стукнула его по лбу,
что искры из глаз посыпались!
Опять выглянула кукушка и в третий раз сказала:
-- Ку-ку!
Что тут началось! Кофейник, чашки, тарелкивсе завертелось,
запрыгало, забренчало на столе. Булки взлетели, как птицы,
прямо на голову Карабасу и давай его шлепать по макушке, по
носу, по щекам своими пухлыми боками! А яичница отделилась от
сковородки, извернулась да как бросится ему в лицо и сразу
залепила и нос, и рот, и глаза!
Без памяти вскочил Карабас и кинулся к двери. Но тут со
шкафа прыгнул ему на плечи черный, страшный зверь с горящими
глазами и вцепился когтями в затылок!
Карабас упал. Он зажмурил глаза, заткнул уши, лежал на
пороге и выл от страха!
А вещи ликовали. Стулья прыгали чуть ли не до потолка, шкаф
хлопал дверцами, кукушка куковала, а обеденный ножик сорвался
со стола, поскакал в угол и с треском распорол бок чемодана!
Буратино вылез на волю, завертелся от радости и крикнул:
-- Я говорил, что убегу!
Карабас потянулся было схватить его, но Мусенька
ощетинилась, выгнула спину и так фыркнула ему в лицо, что он
опять завопил от страха и упал ничком на пол!
-- Сюда, Буратино! К нам, Буратино! Миленький Буратино! --
пели цветочки герани. -- Вылезай в окно, беги по крыше, он тебя
не догонит!
-- Спасибо за совет! -- крикнул Буратино и полез на
подоконник.
-- Я тебя провожу! -- сказала Мусенька, вспрыгнула на окно и
протянула лапку, чтобы помочь ему влезть.
-- Скорее! Торопитесь! -- закричали вещи со всех сторон.
Кто-то поднимается по лестнице! Кто-то подошел к двери!
Буратино и Мусенька вылезли в окно на крышу. Вдруг в
передней негромко и ласково щелкнул замок. Вошла лиса, все
обвешанная коробками, пакетами, и споткнулась на пороге.
Карабас лежал на полу и стонал:
-- Буратино... Лови Буратино... Он на крыше...
Лиса бросила свои пакеты и как молния метнулась к окошку.
Буратино был уже у трубы, перелезал через гребень крыши.
Мусенька прыгнула в чердачное окно -- только хвост мелькнул в
воздухе.
Ведь даже самая умная кошка не справится с лисой!
Лиса схватила Буратино и притащила его обратно в комнату.
Потом оборвала шнур у оконной занавески, крепко-накрепко
обмотала мальчика шнуром и бросила его в кресло.
Так он лежал связанный и не мог пошевелиться. Только вертел
носом во все стороны и шептал:
-- Помогите, вещи!
Но вещи совсем притихли. Лиса любила порядок, и вещи ее
слушались. Лиса подошла к Карабасу, уперлась лапками в бока и
спросила:
-- Что это значит?
-- Ох! -- всхлипнул Карабас.
-- Что это значит? Я вас спрашиваю, синьор Карабас? --
рассердилась лиса. -- Стоило мне уйти на полчаса, как вы
натворили глупостей!
-- Они на меня напали! Они меня изувечили! -- хныкал
Карабас.
Он рассказал лисе, как было дело.
-- Хорош герой! Булок испугался! -- фыркнула лиса и повела
его умываться.
А бедный Буратино лежал в кресле, весь обмотанный шнурком,
как катушка ниткой! Мусенька опять подкралась к окну и
подмигнула ему из-за цветочных горшков.
-- Беги скорее! Беги на крышу! Я тебя провожу!
Но Буратино не мог пошевелить ни ручкой, ни ножкой. Он лежал
и думал, что с ним дальше будет.
Карабас умылся и расчесал бороду. У него весь страх прошел.
Он злобно поглядывал вокруг.
И вот, когда захрипели часики, раскрылся узорчатый домик и
кукушка собралась трижды сказать "ку-ку", потому что было уже
три часа, Карабас подскочил к часам. Он с силой дернул гирьки и
выломал маятник. Часы звякнули со стоном. В них порвалась