Страница:
Да и патроны следовало поберечь для тех, кто бежал и шел следом по земле.
Крысы и собаки появились, когда день окончательно догорел, и на небе, уже очистившемся от ворон, зажглись первые звезды. Автоматически включились сенсоры ночного видения, и на командирском мониторе Кейра отчетливо разглядела зеленоватые пятнышки живых существ, приближающиеся со стороны гор. Пятнышек этих становилось все больше, они сливались, увеличивались, разрастались, и вот уже сплошная, отливающая мертвенной зеленью, лавина заполнила собой видимое пространство от края и до края, придвигаясь все ближе и ближе к замершим в своих недостроенных укрытиях, танкам.
Вот уже осталось меньше километра…девятьсот метров… восемьсот… Великая Матерь, да их тут бездна какая-то!
– Внимание! – Канна прижала ларингофон к горлу. – По крысам разрывными…огонь!
Десять стодвадцатимилиметровых танковых орудий выплюнули пламя, и десять огненных цветов взметнулись в гуще наступающих крыс.
Уже после второго залпа, животные сообразили, что к чему, – зеленоватое море расступилось по фронту и принялось обтекать роту с флангов…
– Меняем позицию! – скомандовала Кана. – Снаряды беречь до последнего. Давите тварей гусеницами! А по собакам – из пулеметов!
В упоении боем, Канна потеряла счет времени и старалась не замечать того факта, что на месте каждой раздавленной крысы тут же возникает десять живых, а количество промахов по собакам значительно превышает смертельные попадания. И, хотя она хорошо понимала, что фронт в два километра, который удерживает ее рота, мало что значит по сравнению многокилометровой полосой наступления жутких тварей, осознание того, что этот фронт они, заляпавшись в крови и кишках по самые башни, все-таки хоть как-то удерживают, придавало ей уверенности и даже некоторого оптимизма.
«А вдруг отобьемся? Мы их тут здорово потрепали, а там, южнее, расположены гораздо более мощные рубежи обороны. Да и нам бы, если пополнить еще боезапас и…»
Но она не успела додумать эту бодрую мысль до конца, потому что мысль исчезла.
Вот только что в голове были какие-то слова и образы и сразу – пугающая и даже какая-то зловещая пустота.
Нет, уже не пустота. Слабенькая бледная точка появилась точно в центре этого пустого пространства (казалось, что мозг, словно живое существо, в испуге прижался изнутри к черепной коробке, освобождая в середине место чему-то чужому и страшному) и стала медленно расти, наливаться объемом и светом, оформляясь в круглый, равнодушный и от этого невыносимо жуткий, совершенно нечеловеческий глаз.
То, что происходило дальше, командир танковой роты Канна Кейра запомнила плохо.
Потом, когда все закончилось, она неоднократно пыталась восстановить последовательность своих действий, но в памяти запечатлелись лишь какие-то мало связанные между собой обрывки.
Вот ее танки один за другим обессилено замирают на месте, словно у всех сразу кончилось в баках горючее, и последние, уже редеющие стаи крыс и собак, огибают грозные машины, а некоторые из животных-мутантов, почуяв, что опасности нет, перелезают прямо через обездвиженную броню и бегут на юг…
…она протискивается мимо сникшего башенного стрелка к механику-водителю, стаскивает с сиденья обмякшее тело, сама садится за рычаги и дает полный газ…
…перед глазами на мониторе скачут темные пятна деревьев и холмов, танк кренится на косогоре, выпрямляется, несется вниз, карабкается на следующий холм, летит на полной скорости дальше по полю неведомо в каком направлении, лишь бы подальше отсюда, как можно дальше, еще дальше, насколько хватит горючего и сил, главное, чтобы исчез из головы этот жуткий чужой глаз, который, уже, кажется, начинает бледнеть и уменьшаться в размерах, но про это думать нельзя, думать вообще нельзя, а надо давить на педаль газа и гнать, гнать, гнать вперед многотонную машину под хриплую и громкую, рвущуюся из глотки и самой души, песню.
Да, ее спасло только то, что, окончательно испугавшись утратить контроль над собственным мозгом, она сразу, подчиняясь неведомому порыву, во весь голос загорланила песню. Эта была древняя песня танкистов, разумеется, с неоднократно за сотни лет ее существования переписанными словами. Кейра несчетное число раз пела ее, будучи еще курсантом, шагая в общем строю на плацу училища…
Бешено вращая гусеницами, и стараясь зацепиться траками за воздух, машина ухнула куда-то вниз, в пустоту, и последнее, что запомнила Кана – это сильнейший лобовой удар и, летящий ей прямо в лицо, темный экран монитора.
Трудень был выше хвата почти на голову и, к тому же, не ранен. Поэтому ему приходилось все время притормаживать, чтобы не оставить Симуса далеко за спиной.
– А в чем дело? – пробурчал в ответ хват. – Рана не кровит, – уже хорошо. Только болит, зараза. Прямо огнем жжет. Растревожил я ее.
– Ничего, – сказал Харик. – Потерпи. Нам, главное, наших догнать. А там – Лар Тисс с лекарствами. И вообще, со своими легче.
– Да… – согласился Батти. – Ты не переживай, я дойду. У меня, если хочешь знать, даже что-то вроде второго дыхания открылось. То ли от боли, то ли от злости. Сам не знаю. А может быть, стимуляторы Тисса еще действуют. Хотя он и обещал, что после мне будет совсем хреново. Видимо, это «после» еще не настало.
– На самом деле, если как следует подумать, то нам и торопиться-то нет особого резона, – заметил Су. – Ну, не догоним сегодня, догоним завтра. Какая разница? Если сильно устанешь или поплохеет, то можно и привал сделать, поспать. А потом дальше пойдем. Крысы нам уже не страшны, а сон – он хорошо лечит и сил прибавляет.
– Я скажу, когда совсем невмоготу станет, – пообещал Симус.
– Только обязательно скажи, не терпи до последнего. Нам героизм проявлять незачем, мы его уже и так достаточно проявили…
Так, перебрасываясь время от времени нарочито бодрыми фразами, они продвигались все дальше и дальше вперед. К своему собственному удивлению, Симус, действительно, разошелся, попал в нужный ритм, и даже боль в боку как будто уменьшилась.
Минута проходила за минутой, час за часом, один изгиб русла сменял другой, а они все никак не могли догнать идущих впереди своих товарищей под предводительством Шнед Ганна.
Может быть оттого, что шли они не быстро, сберегая силы и дыхание. Хотя Симус Батти по опыту знал, что толпа, даже организованная, всегда идет медленнее, чем два человека. Пусть даже измученные и раненые. Но ведь и среди ушедших полно стариков и детей, которые не могут долго сохранять хороший темп ходьбы. Впрочем, люди Подземелья – это закаленные люди. С младенчества и до самой старости. Насколько они их опередили, интересно? Километров на восемь, вряд ли больше. Два часа ходу. Это в том случае, если они с Хариком будут топать и топать, а ушедшие вперед, остановятся и подождут их за каким-нибудь поворотом русла. Чего, разумеется, не случится. Да и с какой стати? Разве что Шнед Ганн в ближайшее время долгий привал объявит… Все-таки удивительное образование – это высохшее русло. Подарок судьбы. Широкое – впору танку проехать, да и в высоту не меньше трех с половиной – четырех метров. И дно ровное, почти без камней, идти удобно. Особенно, если со светом. А свет у них пока есть. Фонарика Су хватит еще надолго, а затем можно использовать фонарик его, Симуса. Интересно, сколько они уже прошли? Километров пятнадцать? Двадцать? Около четырех часов они уже шагают точно. А может, и больше, судя по тяжести, которой налились его, в общем-то, неплохо тренированные ноги…
Часы Симуса остановились после того, как он их грохнул о камень при падении, и теперь отсчет времени оставался только на руке Харика. Симус уже открыл, было, рот, чтобы спросить товарища, который час, как где-то впереди зашуршало, затрещало, камень под ногами дрогнул, и, шедший чуть впереди Харик Су, не оборачиваясь, заорал:
– Падай!
И тут же с размаху бросился на живот и прикрыл голову руками.
Впрочем, предупреждать опытного Симуса было излишне, – он уже лежал, откатившись спиной к стене, и слушал, как бешено колотится в груди сердце, заглушая грохот камнепада впереди и какой-то механический рев…
Двигатель?
От неожиданности Батти даже приподнял голову и прислушался, но тут все стихло, и только слабый шорох осыпающейся земли и мелких камней явственно указывал на то, что где-то дальше произошел обвал.
Вспыхнул луч фонаря (Харик, падая, успел его выключить), метнулся назад, отыскивая хвата.
– Жив я, жив, – заверил Батти. – Пошли, глянем, что там еще случилось.
– По-моему, что-то обвалилось, – уверенно заявил Харик Су. – Мне ли обвалов не знать…
– Молодец, – похвалил Симус. – Догадливый.
Искомый обвал, как они и предполагали, обнаружился буквально в нескольких десятках шагов, за ближайшим изгибом подземного русла. Сначала луч фонаря наткнулся на груды камней и земли, которые перегородили путь, затем переместился выше, и скользнул по чему-то длинному и явно металлическому…
– … твою мать! – одновременно вырвалось у Харика и Симуса.
Перед ними, косо уткнувшись носом в дно русла, задрав корму, со свороченной набок длиннющей пушкой, во всей своей некогда грозной, а ныне поникшей и бессильной красе, застыл танк.
– Вот те на, – машинально почесал в затылке Харик Су. – Неожиданная встреча, прямо скажем. Как этот дурак, интересно, умудрился сюда провалиться?
– И что он вообще делал наверху… – продолжил Симус. – Хотя, в принципе, не сложно догадаться. Если мы приняли бой с крысами, то уж сестрам-гражданкам сама их Великая Матерь велела свой город защищать от нашествия мутантов.
– Догадливый, – похвалил Харик и подмигнул.
– Один-один, – усмехнулся Батти.
– И что будем делать? – задал риторический вопрос Харик.
– Да уж мимо не пройдем, – сказал Симус. – Внутри могут быть живые…э-э…женщины.
– Слышу голос хвата! – с энтузиазмом воскликнул Су. – Ладно, пошли, глянем, что и как. Может, какой из люков получится открыть.
– Давай, ты посмотришь, а я здесь посижу? – предложил Симус. – Что-то рана у меня…того…снова разболелась.
Хват сделал три шага вбок, оперся о стену и медленно опустился на землю.
– Кровит? – тревожно наклонился к нему Харик.
– Вроде нет, – Симус осторожно пощупал ребра. – Просто надо маленько передохнуть. Ты иди. Только на рожон не лезь. Не хватало еще, чтобы тебя пристрелили сестры-гражданки после всего, что мы пережили.
– Не слишком бы этому удивился, – пробормотал трудень, и перехватил автомат поудобнее. – С учетом того, сколько я их совсем недавно отправил на тот свет.
– Ты об этом не думай, – посоветовал Батти. – Позавчера было одно, сегодня – уже совсем другое.
– Я и не думаю, – ответил Харик. – Но и забыть вряд ли получится. И у меня, и у них.
С этими словами он вздохнул и, ухватившись за пушечный ствол, ловко вскарабкался на броню.
«Хорошая вещь – шлемофон, – подумала Кана Кейра, разглядывая в слабом свете аварийного освещения треснувший пополам экран монитора. – Совершенное, веками проверенное изделие. Вон, и монитор танковый, специально усиленный, треснул. А голове хоть бы что. Только гудит слегка, но вполне соображает… Соображает?»
Кейра поспешно стащила шлемофон и прислушалась к себе. Вроде бы, все в порядке. Голова на самом деле чуть побаливает (но ведь и удар был какой!), да саднит, надорванное песней, горло.
Да, она ведь орала песню!
Орала, чтобы ни о чем не думать и не дать чужой воле захватить сознание. И это, несомненно, помогло. Помочь-то помогло, но что случилось? Такое впечатление, что танк на всем ходу куда-то провалился. Ухнул в яму. И яму не маленькую. А иначе с чего бы взяться такому крену на нос? Градусов сорок пять, никак не меньше…
Она снова надела шлемофон и аккуратно выбралась из кресла механика-водителя.
Первым делом надо определить, что с экипажем. Так, вот лежит мой механик. Великая Матерь, только бы все были живы…
Кана Кейра наклонилась к бледному лицу своей подчиненной и нащупала пальцами артерию на шее.
Проклятье, нет пульса…
Маленькое круглое зеркальце, которое всегда лежало у нее во внутреннем кармане комбинезона (война войной, а подкрасить губы и припудрить нос необходимо), поднесенное ко рту механика, осталось абсолютно ясным.
Мертва.
Плохо. А что со стрелком?
Наверное, следовало бы для начала просто окликнуть стрелка по имени, но Кане отчего-то не хотелось нарушать криком эту странную хрупкую тишину, царящую внутри машины.
Лучше пролезть в башню и посмотреть.
Просто глянуть своими глазами, и все сразу станет ясно.
Она уже протянула руку, чтобы поудобнее ухватиться и подтянуть тело в башню, как снаружи что-то негромко стукнуло по броне.
Раз и еще раз.
Глава двадцать первая
Крысы и собаки появились, когда день окончательно догорел, и на небе, уже очистившемся от ворон, зажглись первые звезды. Автоматически включились сенсоры ночного видения, и на командирском мониторе Кейра отчетливо разглядела зеленоватые пятнышки живых существ, приближающиеся со стороны гор. Пятнышек этих становилось все больше, они сливались, увеличивались, разрастались, и вот уже сплошная, отливающая мертвенной зеленью, лавина заполнила собой видимое пространство от края и до края, придвигаясь все ближе и ближе к замершим в своих недостроенных укрытиях, танкам.
Вот уже осталось меньше километра…девятьсот метров… восемьсот… Великая Матерь, да их тут бездна какая-то!
– Внимание! – Канна прижала ларингофон к горлу. – По крысам разрывными…огонь!
Десять стодвадцатимилиметровых танковых орудий выплюнули пламя, и десять огненных цветов взметнулись в гуще наступающих крыс.
Уже после второго залпа, животные сообразили, что к чему, – зеленоватое море расступилось по фронту и принялось обтекать роту с флангов…
– Меняем позицию! – скомандовала Кана. – Снаряды беречь до последнего. Давите тварей гусеницами! А по собакам – из пулеметов!
В упоении боем, Канна потеряла счет времени и старалась не замечать того факта, что на месте каждой раздавленной крысы тут же возникает десять живых, а количество промахов по собакам значительно превышает смертельные попадания. И, хотя она хорошо понимала, что фронт в два километра, который удерживает ее рота, мало что значит по сравнению многокилометровой полосой наступления жутких тварей, осознание того, что этот фронт они, заляпавшись в крови и кишках по самые башни, все-таки хоть как-то удерживают, придавало ей уверенности и даже некоторого оптимизма.
«А вдруг отобьемся? Мы их тут здорово потрепали, а там, южнее, расположены гораздо более мощные рубежи обороны. Да и нам бы, если пополнить еще боезапас и…»
Но она не успела додумать эту бодрую мысль до конца, потому что мысль исчезла.
Вот только что в голове были какие-то слова и образы и сразу – пугающая и даже какая-то зловещая пустота.
Нет, уже не пустота. Слабенькая бледная точка появилась точно в центре этого пустого пространства (казалось, что мозг, словно живое существо, в испуге прижался изнутри к черепной коробке, освобождая в середине место чему-то чужому и страшному) и стала медленно расти, наливаться объемом и светом, оформляясь в круглый, равнодушный и от этого невыносимо жуткий, совершенно нечеловеческий глаз.
То, что происходило дальше, командир танковой роты Канна Кейра запомнила плохо.
Потом, когда все закончилось, она неоднократно пыталась восстановить последовательность своих действий, но в памяти запечатлелись лишь какие-то мало связанные между собой обрывки.
Вот ее танки один за другим обессилено замирают на месте, словно у всех сразу кончилось в баках горючее, и последние, уже редеющие стаи крыс и собак, огибают грозные машины, а некоторые из животных-мутантов, почуяв, что опасности нет, перелезают прямо через обездвиженную броню и бегут на юг…
…она протискивается мимо сникшего башенного стрелка к механику-водителю, стаскивает с сиденья обмякшее тело, сама садится за рычаги и дает полный газ…
…перед глазами на мониторе скачут темные пятна деревьев и холмов, танк кренится на косогоре, выпрямляется, несется вниз, карабкается на следующий холм, летит на полной скорости дальше по полю неведомо в каком направлении, лишь бы подальше отсюда, как можно дальше, еще дальше, насколько хватит горючего и сил, главное, чтобы исчез из головы этот жуткий чужой глаз, который, уже, кажется, начинает бледнеть и уменьшаться в размерах, но про это думать нельзя, думать вообще нельзя, а надо давить на педаль газа и гнать, гнать, гнать вперед многотонную машину под хриплую и громкую, рвущуюся из глотки и самой души, песню.
Да, ее спасло только то, что, окончательно испугавшись утратить контроль над собственным мозгом, она сразу, подчиняясь неведомому порыву, во весь голос загорланила песню. Эта была древняя песня танкистов, разумеется, с неоднократно за сотни лет ее существования переписанными словами. Кейра несчетное число раз пела ее, будучи еще курсантом, шагая в общем строю на плацу училища…
…и теперь она орала ее, повторяя все куплеты и припев до тех пор, пока под ошалело несущимся сквозь ночную тьму танком, не дрогнула и не осела земля.
Гремя огнем, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход.
Когда тяжелый грозный час настанет,
И долг священный в бой нас поведет!
Бешено вращая гусеницами, и стараясь зацепиться траками за воздух, машина ухнула куда-то вниз, в пустоту, и последнее, что запомнила Кана – это сильнейший лобовой удар и, летящий ей прямо в лицо, темный экран монитора.
* * *
– Как ты себя чувствуешь? – осведомился Харик у Симуса Батти, когда они по расчетам Су прошли вниз по высохшему подземному руслу реки около двух километров.Трудень был выше хвата почти на голову и, к тому же, не ранен. Поэтому ему приходилось все время притормаживать, чтобы не оставить Симуса далеко за спиной.
– А в чем дело? – пробурчал в ответ хват. – Рана не кровит, – уже хорошо. Только болит, зараза. Прямо огнем жжет. Растревожил я ее.
– Ничего, – сказал Харик. – Потерпи. Нам, главное, наших догнать. А там – Лар Тисс с лекарствами. И вообще, со своими легче.
– Да… – согласился Батти. – Ты не переживай, я дойду. У меня, если хочешь знать, даже что-то вроде второго дыхания открылось. То ли от боли, то ли от злости. Сам не знаю. А может быть, стимуляторы Тисса еще действуют. Хотя он и обещал, что после мне будет совсем хреново. Видимо, это «после» еще не настало.
– На самом деле, если как следует подумать, то нам и торопиться-то нет особого резона, – заметил Су. – Ну, не догоним сегодня, догоним завтра. Какая разница? Если сильно устанешь или поплохеет, то можно и привал сделать, поспать. А потом дальше пойдем. Крысы нам уже не страшны, а сон – он хорошо лечит и сил прибавляет.
– Я скажу, когда совсем невмоготу станет, – пообещал Симус.
– Только обязательно скажи, не терпи до последнего. Нам героизм проявлять незачем, мы его уже и так достаточно проявили…
Так, перебрасываясь время от времени нарочито бодрыми фразами, они продвигались все дальше и дальше вперед. К своему собственному удивлению, Симус, действительно, разошелся, попал в нужный ритм, и даже боль в боку как будто уменьшилась.
Минута проходила за минутой, час за часом, один изгиб русла сменял другой, а они все никак не могли догнать идущих впереди своих товарищей под предводительством Шнед Ганна.
Может быть оттого, что шли они не быстро, сберегая силы и дыхание. Хотя Симус Батти по опыту знал, что толпа, даже организованная, всегда идет медленнее, чем два человека. Пусть даже измученные и раненые. Но ведь и среди ушедших полно стариков и детей, которые не могут долго сохранять хороший темп ходьбы. Впрочем, люди Подземелья – это закаленные люди. С младенчества и до самой старости. Насколько они их опередили, интересно? Километров на восемь, вряд ли больше. Два часа ходу. Это в том случае, если они с Хариком будут топать и топать, а ушедшие вперед, остановятся и подождут их за каким-нибудь поворотом русла. Чего, разумеется, не случится. Да и с какой стати? Разве что Шнед Ганн в ближайшее время долгий привал объявит… Все-таки удивительное образование – это высохшее русло. Подарок судьбы. Широкое – впору танку проехать, да и в высоту не меньше трех с половиной – четырех метров. И дно ровное, почти без камней, идти удобно. Особенно, если со светом. А свет у них пока есть. Фонарика Су хватит еще надолго, а затем можно использовать фонарик его, Симуса. Интересно, сколько они уже прошли? Километров пятнадцать? Двадцать? Около четырех часов они уже шагают точно. А может, и больше, судя по тяжести, которой налились его, в общем-то, неплохо тренированные ноги…
Часы Симуса остановились после того, как он их грохнул о камень при падении, и теперь отсчет времени оставался только на руке Харика. Симус уже открыл, было, рот, чтобы спросить товарища, который час, как где-то впереди зашуршало, затрещало, камень под ногами дрогнул, и, шедший чуть впереди Харик Су, не оборачиваясь, заорал:
– Падай!
И тут же с размаху бросился на живот и прикрыл голову руками.
Впрочем, предупреждать опытного Симуса было излишне, – он уже лежал, откатившись спиной к стене, и слушал, как бешено колотится в груди сердце, заглушая грохот камнепада впереди и какой-то механический рев…
Двигатель?
От неожиданности Батти даже приподнял голову и прислушался, но тут все стихло, и только слабый шорох осыпающейся земли и мелких камней явственно указывал на то, что где-то дальше произошел обвал.
Вспыхнул луч фонаря (Харик, падая, успел его выключить), метнулся назад, отыскивая хвата.
– Жив я, жив, – заверил Батти. – Пошли, глянем, что там еще случилось.
– По-моему, что-то обвалилось, – уверенно заявил Харик Су. – Мне ли обвалов не знать…
– Молодец, – похвалил Симус. – Догадливый.
Искомый обвал, как они и предполагали, обнаружился буквально в нескольких десятках шагов, за ближайшим изгибом подземного русла. Сначала луч фонаря наткнулся на груды камней и земли, которые перегородили путь, затем переместился выше, и скользнул по чему-то длинному и явно металлическому…
– … твою мать! – одновременно вырвалось у Харика и Симуса.
Перед ними, косо уткнувшись носом в дно русла, задрав корму, со свороченной набок длиннющей пушкой, во всей своей некогда грозной, а ныне поникшей и бессильной красе, застыл танк.
– Вот те на, – машинально почесал в затылке Харик Су. – Неожиданная встреча, прямо скажем. Как этот дурак, интересно, умудрился сюда провалиться?
– И что он вообще делал наверху… – продолжил Симус. – Хотя, в принципе, не сложно догадаться. Если мы приняли бой с крысами, то уж сестрам-гражданкам сама их Великая Матерь велела свой город защищать от нашествия мутантов.
– Догадливый, – похвалил Харик и подмигнул.
– Один-один, – усмехнулся Батти.
– И что будем делать? – задал риторический вопрос Харик.
– Да уж мимо не пройдем, – сказал Симус. – Внутри могут быть живые…э-э…женщины.
– Слышу голос хвата! – с энтузиазмом воскликнул Су. – Ладно, пошли, глянем, что и как. Может, какой из люков получится открыть.
– Давай, ты посмотришь, а я здесь посижу? – предложил Симус. – Что-то рана у меня…того…снова разболелась.
Хват сделал три шага вбок, оперся о стену и медленно опустился на землю.
– Кровит? – тревожно наклонился к нему Харик.
– Вроде нет, – Симус осторожно пощупал ребра. – Просто надо маленько передохнуть. Ты иди. Только на рожон не лезь. Не хватало еще, чтобы тебя пристрелили сестры-гражданки после всего, что мы пережили.
– Не слишком бы этому удивился, – пробормотал трудень, и перехватил автомат поудобнее. – С учетом того, сколько я их совсем недавно отправил на тот свет.
– Ты об этом не думай, – посоветовал Батти. – Позавчера было одно, сегодня – уже совсем другое.
– Я и не думаю, – ответил Харик. – Но и забыть вряд ли получится. И у меня, и у них.
С этими словами он вздохнул и, ухватившись за пушечный ствол, ловко вскарабкался на броню.
«Хорошая вещь – шлемофон, – подумала Кана Кейра, разглядывая в слабом свете аварийного освещения треснувший пополам экран монитора. – Совершенное, веками проверенное изделие. Вон, и монитор танковый, специально усиленный, треснул. А голове хоть бы что. Только гудит слегка, но вполне соображает… Соображает?»
Кейра поспешно стащила шлемофон и прислушалась к себе. Вроде бы, все в порядке. Голова на самом деле чуть побаливает (но ведь и удар был какой!), да саднит, надорванное песней, горло.
Да, она ведь орала песню!
Орала, чтобы ни о чем не думать и не дать чужой воле захватить сознание. И это, несомненно, помогло. Помочь-то помогло, но что случилось? Такое впечатление, что танк на всем ходу куда-то провалился. Ухнул в яму. И яму не маленькую. А иначе с чего бы взяться такому крену на нос? Градусов сорок пять, никак не меньше…
Она снова надела шлемофон и аккуратно выбралась из кресла механика-водителя.
Первым делом надо определить, что с экипажем. Так, вот лежит мой механик. Великая Матерь, только бы все были живы…
Кана Кейра наклонилась к бледному лицу своей подчиненной и нащупала пальцами артерию на шее.
Проклятье, нет пульса…
Маленькое круглое зеркальце, которое всегда лежало у нее во внутреннем кармане комбинезона (война войной, а подкрасить губы и припудрить нос необходимо), поднесенное ко рту механика, осталось абсолютно ясным.
Мертва.
Плохо. А что со стрелком?
Наверное, следовало бы для начала просто окликнуть стрелка по имени, но Кане отчего-то не хотелось нарушать криком эту странную хрупкую тишину, царящую внутри машины.
Лучше пролезть в башню и посмотреть.
Просто глянуть своими глазами, и все сразу станет ясно.
Она уже протянула руку, чтобы поудобнее ухватиться и подтянуть тело в башню, как снаружи что-то негромко стукнуло по броне.
Раз и еще раз.
Глава двадцать первая
Арт Жесу не спалось. Он слишком привык ночевать под открытым небом или в своем доме-усадьбе, и теперь, в небольшой комнате общежития, в которой их разместили с Румтом, чувствовал себя неуютно и даже тревожно. События минувшего дня беспрестанно крутились в мозгу, повторяясь снова и снова.
Река. Встреча с патрулем. Полет на гравикоптере (он никогда раньше не летал на гравикоптерах, как, впрочем, и ни на чем другом). Неравный бой в горах. Спасение, пришедшее с неба. Инопланетяне.
И опять вперемешку.
Бой. Река. Полет. Встреча. Инопланетяне. Спасение…
Тьфу, з-зараза…
Арт сел на постели и с завистью посмотрел на мирно посапывающего в своей кровати Румта.
Спит мутант. Надо же, хоть бы хны ему. Почему-то мне всегда казалось, что мои нервы крепче. И вообще, денек сегодня тот еще выдался. Думал, коснусь головой подушки – и тут же в сон улечу. Ан, нет. Не получается. Что же делать? Может, выйти погулять на свежем воздухе? Хм, неплохая мысль. Если бы еще и выпивку раздобыть, совсем хорошо бы стало. Погулять, выпить на свежем воздухе, трубку выкурить. Глядишь, и успокоюсь. Нет, это же надо было такому случиться, что единственная, чуть не убившая меня пуля, пробила рюкзак и флягу с самогонкой! Специально захочешь – не получится. Хотя слава Лесу, что флягу, а не сердце.
Арт Жес спустил ноги с кровати и потянулся за штанами – приняв решение, он, по возможности, не откладывал его выполнение в долгий ящик.
Ночь за стенами общежития встретила охотника пением сверчков и приятной, насыщенной разнообразными летними запахами, прохладой. Охотник постоял некоторое время на крыльце, прикидывая в какую сторону направиться, понял, что, в сущности, это совершенно все равно и решительно свернул за ближний к нему левый угол.
За углом обнаружилась аллея, обсаженная невысокими молодыми кленами и освещенная фонарями. Арт, не спеша, двинулся по ней, затем увидел под кленами лавочку с удобно изогнутой спинкой, присел на нее, закинул ногу за ногу, полез в карман за трубкой, и тут до него долетел женский смех и голоса.
Смеялись и разговаривали где-то за его спиной и совсем не далеко.
Арт убрал трубку в карман и обернулся на трехэтажное здание позади себя. В одном из окон на первом этаже горел свет, само окно было распахнуто настежь, – оттуда и доносился смех. Охотник поднялся и неслышным шагом, минуя полосу света, подошел ближе.
За окном явно хорошо проводили время, как минимум, две сестры-гражданки. Во всяком случае, Арт слышал два голоса и один узнал сразу. Он принадлежал Кассе Галли – командиру опергруппы Службы FF, которая сегодня вместе с несколькими пластунами непосредственно участвовала в их спасении. Второй голос, тоже женский, был Жесу, вроде бы, не знаком. Однако, немного подумав, охотник пришел к выводу, что его обладательница – это, скорее всего, военный комендант Цитадели Вика Тим. Пару часов назад, когда она лично встречала их корабль, Арт услышал несколько сказанных ею фраз, и этого хватило, чтобы теперь сделать подобный вывод.
– Хор-рошее у тебя вино, – сказала Кася, и охотник сообразил, что девушки уже изрядно навеселе. – В городе я такого не пробовала. Много там еще, в кувшине?
– Не изволь беспокоиться, подруга, – бодро ответила Вика. – Кроме этого кувшина, еще несколько бутылок в этом… в холодильнике. А не хватит, вестового пошлем в погреб. Или вестовую. Как правильно?
– Или весталку, – предположила Кася, и они с комендантом громко расхохотались.
– О весталках н-ни слова, – потребовала комендант, отсмеявшись. – Они обед безбрачия давали. И должны были оставаться девственницами тридцать лет. А если где-то трахались, и это становилось известным, то их закапывали в землю. Ужас. Знала об этом?
– А то, – подтвердила Кася. – Форменный кошмар. Наливай, давай. И не надо меня пугать нелегкой судьбой весталок. Слава Великой Матери, мы с тобой не девственницы, и нам есть с кем… кого… в общем, ты поняла.
– Тебя испугаешь, пожалуй, – хмыкнула Вика. – Хоть весталками, хоть чем. Скажи-ка, а этот, в ногу раненный пластун, Бес Тьюби, как он тебе? На вид ничего, бойкий.
Тут Арт понял, что надо как-то обозначить свое присутствие, если он хочет, чтобы ему налили. А иначе бравая оперативница Службы FF с не менее бравой военным комендантом, добив кувшин и приступив к оставшимся бутылкам, могут и не поверить, что он не подслушивал долгое время под окнами.
Охотник скользнул вдоль стены к расположенному неподалеку входу в здание и осторожно взялся за дверную ручку. Оказалось не заперто.
Так. Освещенный вестибюль, лестница и коридор. Значит, мне по коридору направо… Ага, кажется, здесь.
Он постучал.
– Войдите! – разрешил из-за дверей веселый голос коменданта.
– О! – воскликнула Кася, когда Арт Жес появился на пороге. – А вот и наш храбрый охотник! Заходи и садись. Выпьешь?
– Не откажусь, – ответил Арт, огляделся, взял стул, одиноко стоящий у стены и сел за стол по левую руку от Каси и напротив коменданта, рассматривающей его с молчаливым интересом.
– Меня зовут Арт Жес, – сообщил он коменданту. – Я – свободный охотник.
– Вика Тим, – представилась комендант. – Мы с тобой уже виделись, но не мешает познакомиться еще разок. Я – военный комендант этого забытого Великой Матерью места. Слышала, ты и твой товарищ мутант оказали большую услугу сестрам-гражданкам?
– Услугу? – Арт по возможности дружелюбно улыбнулся, демонстрируя отличные зубы. – Я не оказываю услуг. Помощь – бывает.
– О как! – Вика приподняла красиво очерченные брови, затем наклонилась, достала из ящика стола еще один стакан, с сомнением посмотрела на него, дунула внутрь и поставила на стол. – Кася, наливай, твоя очередь. А что значит – свободный охотник? Ты извини, что я с вопросами, но мне на самом деле интересно.
– Пусть мужчина нальет, – капризно сказала Кася. – Раз у нас теперь они женщинам не служат, то пусть это… помогают. Между прочим, я читала, что во времена патриархата услужить за столом женщине для мужчины считалось честью. Такой, вот, парадокс.
– Да я с удовольствием! – воскликнул Жес, приподнялся, взял кувшин и ловко разлил вино по стаканам. – Тем более что, как ни крути, а это я к вам в гости напросился. А свободный охотник – это значит… свободный охотник. То есть, я. Другого свободного охотника в радиусе пятисот километров я не знаю. Все живут стаями, а я – один.
– За свободу, – провозгласила Кася, поднимая стакан. – От всех и вся. Включая себя самого.
– Эк тебя! – восхитилась Вика. – Ну, давай за свободу.
Выпили за свободу. Затем, почти без паузы, за воинский и служебный долг, за удачу, за скорейшую смерть всех врагов, за красоту, за хозяйку и присутствующих гостей. После того, как выпили за исполнение желаний, Кася засобиралась.
– Все, девочки и мальчики, – объявила она. – Не знаю, каким будет завтрашний день, надеюсь, не слишком тяжелым, но мне пора. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я свалилась под этот стол.
– Падай, – разрешила Вика. – Свистнем вестовых ч весталками, и они тебя отнесут, куда надо. Тебе куда надо?
– Назовем это место домом, – сказала Кася и, решительно отодвинув от себя опустевший стакан, поднялась со стула.
Ее немедленно качнуло в сторону, но командир оперативной группы, продемонстрировав изумительное чувство равновесия и волю к победе, сумела удержаться на ногах.
– Тебя проводить? – из вежливости осведомился Арт Жес.
– Еще чего! – возмутилась Галли. – Сама дойду. Но за предложение – спасибо.
– Вообще, это я к тому, – сказал Арт, коротко глянув на Вику, – что мне, наверное, тоже пора.
– Нет, – отрицательно качнула головой Тим. – Тебе пока не пора. Посиди еще.
– Вот именно, – Кася подошла в Вике, наклонилась и чмокнула ее в щеку. – Коменданта надо слушать, она у нас здесь главная. Сказала – посиди, значит, посиди. Пока, Вика, спасибо, все было чудесно. Пойду упаду в объятия этого… как его…
– Беса Тьюби? – предположила Тим.
– Нет, – отвергла предположение Кася. – Бес ранен в ногу и теперь спит. Наверное. Вспомнила. Морфея. Бог сна и сновидений у древних греков. Что-то у нас сегодня часто древние греки вылазят отовсюду. То весталки, теперь Морфей. Хотя нет, весталки – это, кажется, уже Рим…
– Да и охотник Актеон чуть ли не собственной персоной присутствует, – блеснула эрудицией Вика и подмигнула Арт Жесу. – Наливай, Актеон. Касе на посошок, нам на дальнейшую радость.
– А мы тогда, кто, Артемиды, что ли? – осведомилась Кася, машинально принимая наполненный стакан.
– Ага, – подтвердила ее догадку Вика. – Ты Артемида, а я – Диана. Вроде бы одно и то же, а не спутаешь.
Арт Жес плохо разбирался в древнегреческой мифологии (в школе Подземелья этому почти не учили), поэтому хранил загадочное молчание, поглядывая на двух изрядно подвыпивших богинь.
– За это и выпьем, – предложил он, улучив момент.
Они выпили, проводили Касю до выхода и вернулись в комнату.
– Тебе известна участь Актеона? – осведомилась Вика, кладя руки на плечи Арту. – Он подглядывал за нагой Артемидой, когда богиня купалась, и за это его затравили собаками.
– Бедняга, – сказал Арт. – Но ты ведь сама сказала, что не Артемида, а Диана. Значит, у меня есть шанс остаться в живых.
– Там посмотрим, – пообещала военный комендант и закрыла глаза.
Убедившись, что Вика крепко спит, Арт Жес поднялся, тихонько оделся, прихватил из холодильника бутылку вина и вышел наружу. Ему отчего-то не захотелось оставаться в постели коменданта – мало ли что она решит, когда проснется? Одно дело ночная страсть, подстегнутая изрядным количеством хорошего вина, и совсем другое – похмельное утро. Собаками, конечно, вряд ли затравят, но отношения могут испортиться.
«А оно нам надо? – спросил он сам себя, выбираясь на аллею, и сам же себе ответил. – Не надо».
Захотелось курить. Арт Жес вспомнил, что так и не покурил всласть и направился к уже знакомой лавочке. На лавочке, однако, кто-то уже сидел.
Прячущийся за листвой клена, поблизости, фонарь, давал не много света, но охотник все же разглядел, что там, где он намеревался выкурить трубку, расположилась женщина.
«Прямо везет мне сегодня ночью безостановочно, – подумал он, замедляя шаг и стараясь разглядеть лицо сидящей. – А стоит ли останавливаться? Это не последняя лавочка на аллее».
– Привет свободным охотникам, – раздался со скамейки чуть насмешливый голос. – И как охота?
– Привет, Лилу, – Арт Жес остановился. – Спасибо, неплохо. А у тебя?
– Отвратительно, – призналась Лилу Тао. – Не с кем не то что…э-э… поохотиться, но даже просто поболтать. Присядешь?
– С удовольствием. Особенно, если ты не против табачного дыма и глотка-другого хорошего вина, – не ожидая сам от себя такой прыти, заявил Арт Жес и сел рядом.
– Кури на здоровье, – разрешила Лилу. – Как я могу отказать в этом удовольствии своему спасителю! А откуда у тебя вино, да еще и хорошее?
– Долго рассказывать, – ушел от ответа Арт Жес. – Главное, что оно есть. Вот, держи, – он вытащил пробку из бутылки и протянул стеклянную емкость оперативнице. – Стаканов, правда, нет, но оно из горлышка тоже вкусное.
– Давай, – Лилу приняла бутылку, и пальцы их соприкоснулись. – Не уверена, что мне можно, но очень хочется.
– Если нельзя, но очень хочется, то можно, – не удержался от старой прописной истины Арт Жес. – А почему ты думаешь, что нельзя?
– Головой последнее время слишком часто ударялась. О разные твердые предметы, – пояснила Лилу и приложилась к горлышку.
Вино забулькало, и Арт машинально сглотнул.
– И правда, хорошее, – похвалила Тао, передавая бутылку обратно. – Чего не спишь?
– Сам удивляюсь, – Арт отпил вина, поставил бутылку рядом и полез за трубкой. – Всегда спал, как убитый в любой обстановке. А тут что-то… Больно нервный день, наверное, выдался.
Река. Встреча с патрулем. Полет на гравикоптере (он никогда раньше не летал на гравикоптерах, как, впрочем, и ни на чем другом). Неравный бой в горах. Спасение, пришедшее с неба. Инопланетяне.
И опять вперемешку.
Бой. Река. Полет. Встреча. Инопланетяне. Спасение…
Тьфу, з-зараза…
Арт сел на постели и с завистью посмотрел на мирно посапывающего в своей кровати Румта.
Спит мутант. Надо же, хоть бы хны ему. Почему-то мне всегда казалось, что мои нервы крепче. И вообще, денек сегодня тот еще выдался. Думал, коснусь головой подушки – и тут же в сон улечу. Ан, нет. Не получается. Что же делать? Может, выйти погулять на свежем воздухе? Хм, неплохая мысль. Если бы еще и выпивку раздобыть, совсем хорошо бы стало. Погулять, выпить на свежем воздухе, трубку выкурить. Глядишь, и успокоюсь. Нет, это же надо было такому случиться, что единственная, чуть не убившая меня пуля, пробила рюкзак и флягу с самогонкой! Специально захочешь – не получится. Хотя слава Лесу, что флягу, а не сердце.
Арт Жес спустил ноги с кровати и потянулся за штанами – приняв решение, он, по возможности, не откладывал его выполнение в долгий ящик.
Ночь за стенами общежития встретила охотника пением сверчков и приятной, насыщенной разнообразными летними запахами, прохладой. Охотник постоял некоторое время на крыльце, прикидывая в какую сторону направиться, понял, что, в сущности, это совершенно все равно и решительно свернул за ближний к нему левый угол.
За углом обнаружилась аллея, обсаженная невысокими молодыми кленами и освещенная фонарями. Арт, не спеша, двинулся по ней, затем увидел под кленами лавочку с удобно изогнутой спинкой, присел на нее, закинул ногу за ногу, полез в карман за трубкой, и тут до него долетел женский смех и голоса.
Смеялись и разговаривали где-то за его спиной и совсем не далеко.
Арт убрал трубку в карман и обернулся на трехэтажное здание позади себя. В одном из окон на первом этаже горел свет, само окно было распахнуто настежь, – оттуда и доносился смех. Охотник поднялся и неслышным шагом, минуя полосу света, подошел ближе.
За окном явно хорошо проводили время, как минимум, две сестры-гражданки. Во всяком случае, Арт слышал два голоса и один узнал сразу. Он принадлежал Кассе Галли – командиру опергруппы Службы FF, которая сегодня вместе с несколькими пластунами непосредственно участвовала в их спасении. Второй голос, тоже женский, был Жесу, вроде бы, не знаком. Однако, немного подумав, охотник пришел к выводу, что его обладательница – это, скорее всего, военный комендант Цитадели Вика Тим. Пару часов назад, когда она лично встречала их корабль, Арт услышал несколько сказанных ею фраз, и этого хватило, чтобы теперь сделать подобный вывод.
– Хор-рошее у тебя вино, – сказала Кася, и охотник сообразил, что девушки уже изрядно навеселе. – В городе я такого не пробовала. Много там еще, в кувшине?
– Не изволь беспокоиться, подруга, – бодро ответила Вика. – Кроме этого кувшина, еще несколько бутылок в этом… в холодильнике. А не хватит, вестового пошлем в погреб. Или вестовую. Как правильно?
– Или весталку, – предположила Кася, и они с комендантом громко расхохотались.
– О весталках н-ни слова, – потребовала комендант, отсмеявшись. – Они обед безбрачия давали. И должны были оставаться девственницами тридцать лет. А если где-то трахались, и это становилось известным, то их закапывали в землю. Ужас. Знала об этом?
– А то, – подтвердила Кася. – Форменный кошмар. Наливай, давай. И не надо меня пугать нелегкой судьбой весталок. Слава Великой Матери, мы с тобой не девственницы, и нам есть с кем… кого… в общем, ты поняла.
– Тебя испугаешь, пожалуй, – хмыкнула Вика. – Хоть весталками, хоть чем. Скажи-ка, а этот, в ногу раненный пластун, Бес Тьюби, как он тебе? На вид ничего, бойкий.
Тут Арт понял, что надо как-то обозначить свое присутствие, если он хочет, чтобы ему налили. А иначе бравая оперативница Службы FF с не менее бравой военным комендантом, добив кувшин и приступив к оставшимся бутылкам, могут и не поверить, что он не подслушивал долгое время под окнами.
Охотник скользнул вдоль стены к расположенному неподалеку входу в здание и осторожно взялся за дверную ручку. Оказалось не заперто.
Так. Освещенный вестибюль, лестница и коридор. Значит, мне по коридору направо… Ага, кажется, здесь.
Он постучал.
– Войдите! – разрешил из-за дверей веселый голос коменданта.
– О! – воскликнула Кася, когда Арт Жес появился на пороге. – А вот и наш храбрый охотник! Заходи и садись. Выпьешь?
– Не откажусь, – ответил Арт, огляделся, взял стул, одиноко стоящий у стены и сел за стол по левую руку от Каси и напротив коменданта, рассматривающей его с молчаливым интересом.
– Меня зовут Арт Жес, – сообщил он коменданту. – Я – свободный охотник.
– Вика Тим, – представилась комендант. – Мы с тобой уже виделись, но не мешает познакомиться еще разок. Я – военный комендант этого забытого Великой Матерью места. Слышала, ты и твой товарищ мутант оказали большую услугу сестрам-гражданкам?
– Услугу? – Арт по возможности дружелюбно улыбнулся, демонстрируя отличные зубы. – Я не оказываю услуг. Помощь – бывает.
– О как! – Вика приподняла красиво очерченные брови, затем наклонилась, достала из ящика стола еще один стакан, с сомнением посмотрела на него, дунула внутрь и поставила на стол. – Кася, наливай, твоя очередь. А что значит – свободный охотник? Ты извини, что я с вопросами, но мне на самом деле интересно.
– Пусть мужчина нальет, – капризно сказала Кася. – Раз у нас теперь они женщинам не служат, то пусть это… помогают. Между прочим, я читала, что во времена патриархата услужить за столом женщине для мужчины считалось честью. Такой, вот, парадокс.
– Да я с удовольствием! – воскликнул Жес, приподнялся, взял кувшин и ловко разлил вино по стаканам. – Тем более что, как ни крути, а это я к вам в гости напросился. А свободный охотник – это значит… свободный охотник. То есть, я. Другого свободного охотника в радиусе пятисот километров я не знаю. Все живут стаями, а я – один.
– За свободу, – провозгласила Кася, поднимая стакан. – От всех и вся. Включая себя самого.
– Эк тебя! – восхитилась Вика. – Ну, давай за свободу.
Выпили за свободу. Затем, почти без паузы, за воинский и служебный долг, за удачу, за скорейшую смерть всех врагов, за красоту, за хозяйку и присутствующих гостей. После того, как выпили за исполнение желаний, Кася засобиралась.
– Все, девочки и мальчики, – объявила она. – Не знаю, каким будет завтрашний день, надеюсь, не слишком тяжелым, но мне пора. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я свалилась под этот стол.
– Падай, – разрешила Вика. – Свистнем вестовых ч весталками, и они тебя отнесут, куда надо. Тебе куда надо?
– Назовем это место домом, – сказала Кася и, решительно отодвинув от себя опустевший стакан, поднялась со стула.
Ее немедленно качнуло в сторону, но командир оперативной группы, продемонстрировав изумительное чувство равновесия и волю к победе, сумела удержаться на ногах.
– Тебя проводить? – из вежливости осведомился Арт Жес.
– Еще чего! – возмутилась Галли. – Сама дойду. Но за предложение – спасибо.
– Вообще, это я к тому, – сказал Арт, коротко глянув на Вику, – что мне, наверное, тоже пора.
– Нет, – отрицательно качнула головой Тим. – Тебе пока не пора. Посиди еще.
– Вот именно, – Кася подошла в Вике, наклонилась и чмокнула ее в щеку. – Коменданта надо слушать, она у нас здесь главная. Сказала – посиди, значит, посиди. Пока, Вика, спасибо, все было чудесно. Пойду упаду в объятия этого… как его…
– Беса Тьюби? – предположила Тим.
– Нет, – отвергла предположение Кася. – Бес ранен в ногу и теперь спит. Наверное. Вспомнила. Морфея. Бог сна и сновидений у древних греков. Что-то у нас сегодня часто древние греки вылазят отовсюду. То весталки, теперь Морфей. Хотя нет, весталки – это, кажется, уже Рим…
– Да и охотник Актеон чуть ли не собственной персоной присутствует, – блеснула эрудицией Вика и подмигнула Арт Жесу. – Наливай, Актеон. Касе на посошок, нам на дальнейшую радость.
– А мы тогда, кто, Артемиды, что ли? – осведомилась Кася, машинально принимая наполненный стакан.
– Ага, – подтвердила ее догадку Вика. – Ты Артемида, а я – Диана. Вроде бы одно и то же, а не спутаешь.
Арт Жес плохо разбирался в древнегреческой мифологии (в школе Подземелья этому почти не учили), поэтому хранил загадочное молчание, поглядывая на двух изрядно подвыпивших богинь.
– За это и выпьем, – предложил он, улучив момент.
Они выпили, проводили Касю до выхода и вернулись в комнату.
– Тебе известна участь Актеона? – осведомилась Вика, кладя руки на плечи Арту. – Он подглядывал за нагой Артемидой, когда богиня купалась, и за это его затравили собаками.
– Бедняга, – сказал Арт. – Но ты ведь сама сказала, что не Артемида, а Диана. Значит, у меня есть шанс остаться в живых.
– Там посмотрим, – пообещала военный комендант и закрыла глаза.
Убедившись, что Вика крепко спит, Арт Жес поднялся, тихонько оделся, прихватил из холодильника бутылку вина и вышел наружу. Ему отчего-то не захотелось оставаться в постели коменданта – мало ли что она решит, когда проснется? Одно дело ночная страсть, подстегнутая изрядным количеством хорошего вина, и совсем другое – похмельное утро. Собаками, конечно, вряд ли затравят, но отношения могут испортиться.
«А оно нам надо? – спросил он сам себя, выбираясь на аллею, и сам же себе ответил. – Не надо».
Захотелось курить. Арт Жес вспомнил, что так и не покурил всласть и направился к уже знакомой лавочке. На лавочке, однако, кто-то уже сидел.
Прячущийся за листвой клена, поблизости, фонарь, давал не много света, но охотник все же разглядел, что там, где он намеревался выкурить трубку, расположилась женщина.
«Прямо везет мне сегодня ночью безостановочно, – подумал он, замедляя шаг и стараясь разглядеть лицо сидящей. – А стоит ли останавливаться? Это не последняя лавочка на аллее».
– Привет свободным охотникам, – раздался со скамейки чуть насмешливый голос. – И как охота?
– Привет, Лилу, – Арт Жес остановился. – Спасибо, неплохо. А у тебя?
– Отвратительно, – призналась Лилу Тао. – Не с кем не то что…э-э… поохотиться, но даже просто поболтать. Присядешь?
– С удовольствием. Особенно, если ты не против табачного дыма и глотка-другого хорошего вина, – не ожидая сам от себя такой прыти, заявил Арт Жес и сел рядом.
– Кури на здоровье, – разрешила Лилу. – Как я могу отказать в этом удовольствии своему спасителю! А откуда у тебя вино, да еще и хорошее?
– Долго рассказывать, – ушел от ответа Арт Жес. – Главное, что оно есть. Вот, держи, – он вытащил пробку из бутылки и протянул стеклянную емкость оперативнице. – Стаканов, правда, нет, но оно из горлышка тоже вкусное.
– Давай, – Лилу приняла бутылку, и пальцы их соприкоснулись. – Не уверена, что мне можно, но очень хочется.
– Если нельзя, но очень хочется, то можно, – не удержался от старой прописной истины Арт Жес. – А почему ты думаешь, что нельзя?
– Головой последнее время слишком часто ударялась. О разные твердые предметы, – пояснила Лилу и приложилась к горлышку.
Вино забулькало, и Арт машинально сглотнул.
– И правда, хорошее, – похвалила Тао, передавая бутылку обратно. – Чего не спишь?
– Сам удивляюсь, – Арт отпил вина, поставил бутылку рядом и полез за трубкой. – Всегда спал, как убитый в любой обстановке. А тут что-то… Больно нервный день, наверное, выдался.