Эйби Шэна. Месть русалок

   И теперь уже голос Роланда произносит ее имя, повторяя снова и снова, хриплым, тихим голосом, полным отчаяния и надежды.
   Она глубоко вздохнула, и острая боль пронзила ее грудь, охватив легкие, так что она сразу закашлялась.
   Роланд тут же подхватил ее, поддерживая голову. Дождавшись, когда пройдет кашель, он осторожно опустил ее снова на кровать.
   Когда ее привезли в замок, губы у нее были почти совсем синие. Кто-то снял ее с лошади, кажется, смотритель с башни. Он стоял посреди двора и звал на помощь, и, благодарение богу, Роланд тоже был здесь, занимался со своими оруженосцами. Он услышал крик смотрителя и бросился к нему вместе с несколькими людьми. Когда он подбежал, Кайлу уже взяли из рук смотрителя и понесли в замок, но он выхватил ее у них. В этом не было никакого смысла, он понимал, но сделал это инстинктивно. Ей было плохо, она была ранена, его Кайла! И именно он должен был ей помочь.
   Ее платье было совершенно мокрым, волосы завились от воды, он уже видел такое раньше. Тяжесть ее безвольно повисшего в его руках тела говорила о том, что она находится в глубоком обмороке, может быть, даже мертва… Нет! Только не это! Его сознание отказывалось этому верить. Но сердце сдавило от ужаса, когда он бежал вверх по лестнице к их покоям. Она казалась ему совершенно безжизненной.
   Откуда-то появилась Марла, она побежала впереди него и открыла перед ним дверь. Смотритель пытался что-то объяснить всем, кто подходил к нему. Роланд уловил лишь несколько слов:
   Лицом в воде… Залив русалок… увидел ее лошадь, а ее нигде не было… следы на песке…
   В тот момент он почти ничего не понял. Все, что сейчас имело значения, это как долго она была в воде, сколько воды успела наглотаться и сможет ли дышать.
   Марла знала, что надо делать в таких случаях. Как Роланд положил Кайлу, она нагнулась над ней, перевернула на бок и нажала на живот.
   Ничего не произошло. Подошедший сзади смотритель между тем говорил, что он вытащил графиню из воды, и она закашляла. Тогда он положил ее животом поперек седла, она закашляла еще сильнее, и вся вода вылилась.
   Марла слушала его и кивала, ощупывая Кайлу, проверяя ее глаза, растирая руки.
   Роланд отступил в сторону, позволяя Марле делать все, что она считает нужным, но сам не отрывал взгляда от ее губ, почти совсем синих на совершенно белом лице. Его потрясли эти цвета – белый и синий, и только ярко-рыжие волосы неестественно сверкали, еще больше подчеркивая ее мертвенную бледность. Кто-то еще ходил по комнате, закрывая ее от него, и тогда он подошел прямо к кровати, опустился возле нее на колени, а мысли между тем крутились возле одного и того же.
   Почему? Что могло случиться с Кайлой после того, как они расстались сегодня утром? Почему она оказалась возле Залива русалок? Как она попала в воду?
   Он отбросил первое же объяснение, которое пришло ему на ум. И отбросил совершенно осознанно. Да, она была расстроена. Да, ей пришлось много пережить. Но у нее не было никаких причин лишать себя жизни. Он не мог и никогда бы не поверил, что она могла сама броситься в воду сегодня утром после этой ночи.
   Тьма вновь овладела его душой, именно она заставила его думать о том, что самому ему казалось не таким уж невозможным шесть лет назад. Он мог тогда это сделать, но только не Кайла. Кайла была сильнее этого.
   Марла выполняла в Лоремаре обязанности лекаря. Она была и повитухой, и целительницей, она зашивала раны, варила травяные снадобья от всех болезней. Роланд доверял ей больше, чем любому другому лекарю, даже королевскому. За последние годы она спасла не один десяток жизней.
   Когда Марла приподняла голову Кайлы и принялась осматривать ее рану, ловко разбирая пальцами пряди волос, Роланд внимательно наблюдал за ней и все больше хмурился. Наконец она осторожно опустила голову Кайлы на подушку и бросила встревоженный взгляд на Роланда.
   Он не понял, что это значит, но знал, что она не будет тревожиться по пустякам. Значит, дело серьезное. Марла тут же приказала всем выйти из комнаты, конечно, за исключением Роланда, который ни за что бы не ушел.
   Когда они остались одни, Марла показала Роланду ссадину сбоку на затылке Кайлы. Вместе они очистили длинную рану с неровными, рваными краями и запекшейся полоской крови. Никакой несчастный случай не мог оставить такую отметину на голове.
   Марла не стала говорить, что она думает по этому поводу. Он и так понял, почему она приказала всем выйти. Но даже мысль о том, что произошло, была для него нестерпимой.
   Итак, кто-то напал на Кайлу сзади, ударил ее по голове и бросил потерявшую сознание женщину в воду с явным намерением убить. Не подоспей вовремя смотритель, опоздай он хоть немного, и Кайла была бы сейчас уже мертва.
   И это сделал кто-то из Лорея.
   Тьма снова вернулась, все больше затопляя его душу. Гнев, безудержная ярость захлестнула его, мешая дышать – кто-то осмелился поднять руку на его жену, хотел убить ее!
   И Марла, которая хорошо знала эти его приступы безудержной ярости, ничего не говоря, просто протянула ему кружку с бульоном, чтобы он мог покормить Кайлу.
   Роланд присел в изголовье кровати и принялся методично ложка за ложкой вливать теплый бульон в рот Кайлы. А она так же размеренно глотала. Он постарался сконцентрироваться на этом действии и не думать сейчас ни о чем другом.
   И вот теперь, когда прошло уже достаточно много времени, наступил вечер и комнату освещали лишь несколько свечей, горящих возле кровати, он все еще оставался рядом с ней, поддерживал голову, когда она кашляла, с беспокойством отмечая малейшие изменения, которые с ней происходили. Поднос с едой, который кто-то принес ему в спальню, так и стоял не тронутый.
   Когда она открыла глаза, он сначала даже не поверил, решив, что ему это мерещится. Но вот она моргнула раз, другой, и Роланд понял, что она действительно пришла в себя.
   Странное оцепенение охватило его – незнакомая слабость, смешанная с ошеломляющим чувством благодарности за то, что она жива, что с ней все теперь будет в порядке. Все должно быть в порядке. Он был в этом уверен! Ему захотелось дотронуться до нее, чтобы она поняла, что он здесь, рядом с ней. Но какое-то странное чувство неловкости сковало его руки.
   Она чуть пошевелила рукой, и он, преодолев скованность, накрыл ее руку своей, сжал, глядя с изумлением и восторгом на их сплетенные пальцы. Ему захотелось вновь произнести ее имя, как он это делал в течение многих часов, повторяя ее имя, как песнь, как молитву, еле слышно, питая смутную надежду, что она услышит его сквозь свое забытье и захочет ответить. Он страстно желал, чтобы она вернулась к нему.
   И она вернулась.
   Она смотрела на него. На самом деле смотрела на него, и Роланд понял, что она пытается что-то сказать.
   – Успокойся, – сказал он, наклоняясь к ней. – Скоро тебе будет лучше.
   Просто удивительно, как спокойно прозвучал его голос.
   Она чуть нахмурилась, на лице появилась краска, она уже не была такой безжизненно бледной, как еще несколько часов назад. Она глубоко вздохнула и чуть поморщилась, выдыхая.
   – Морская… звезда, – прошептала она. А затем, словно эти два слова отняли все ее силы, снова закрыла глаза.
   В комнату почти бесшумно проскользнула Марла и положила руку Кайле на лоб, чуть улыбнувшись Роланду.
   – Ей уже лучше.
   – У нее лихорадка. Ты слышала, что она сказала?
   – Слышала. – Марла взяла тряпку, опустила в тазик с водой, стоящий у кровати, отжала. – У нее нет лихорадки, милорд, можете быть совершенно спокойны на это счет. Она проснулась, она заговорила. Теперь все будет хорошо.
   К удивлению Роланда, Марла положила холодную мокрую тряпку ему на лоб и, взяв за руку, поднесла его руку ко лбу, заставив придерживать тряпку.
   – А теперь вам необходимо поспать. Вы не сможете ничем помочь, если будете изводить себя без всякой пользы.
   – Нет, – он оттолкнул ее руку, тряпка упала на пол. – Я не хочу оставлять ее.
   Марла покачала головой:
   – Я не предлагаю оставлять ее. Но я приказываю вам отдохнуть. Оставайтесь здесь, рядом с ней. На этой гигантской кровати хватит места для вас двоих. Ложитесь и отдохните.
   Она стояла рядом с ним, постукивая от нетерпения ногой. Он хорошо знал, как она упряма, ни за что не отступится.
   Что ж, не такая плохая идея, вынужден был согласиться Роланд. С глубоким вздохом он скинул сапоги и осторожно лег прямо поверх одеяла возле своей жены, взяв снова ее прохладную руку в свою широкую теплую ладонь.
   – Хорошо. – Марла снова намочила тряпку и положила ему на лоб. – Дункан сторожит снаружи. Вам сейчас не нужно ни о чем беспокоиться. Если я понадоблюсь вам, только позовите. Я останусь на ночь в соседней комнате.
   Роланд лег на спину и откинулся на подушку, продолжая смотреть на Кайлу сквозь полуприкрытые ресницы.
   Его по-прежнему переполняла благодарность, и он решил разделить ее с Марлой. Она заслужила это.
   – Ты очень хороший человек, Марла, – сказал он ей вслед.
   Не слишком подходящие слова. Марла просто отмахнулась от него, выходя и прикрывая за собой дверь.
   Профиль Кайлы четко выделялся на фоне стены. Было ли это только его воображение или она действительно выглядит более мирной и спокойной? Ее грудь тихо поднимается и опускается в такт дыханию, и ее губы… кажется, они стали чуть розовее? Они снова стали похожи на лепестки розы, очень бледной розы… лепестки…
   Кайла снова открыла глаза, в них мелькнула растерянность.
   Роланд лежал рядом с ней, он спал, полностью одетый. Как странно. И почему в комнате все еще горят свечи? Совершенно очевидно, что сейчас уже глубокая ночь. Какая странная причуда – зря жечь свечи для двух спящих людей.
   Состояние неопределенности покинуло ее в то же мгновение, когда она немного двинулась с места. Острая боль в затылке пронзила ее, отозвавшись в позвоночнике.
   Роланд всхрапнул во сне.
   Она вспомнила залив. Странный залив со скелетами кораблей, с оранжевыми морскими звездами… Чайку, летящую с криком прямо на нее…
   Или это она сама кричала? Она попыталась вспомнить дальше, но ничего не приходило на память. Она не знала, что случилось потом. Как она оказалась здесь, в замке, в своей спальне? И почему так ужасно болит голова?
   Очень осторожно она подняла руку и дотронулась до того места на голове, которое болело сильнее всего, но наткнулась лишь на повязку. Ее кто-то перевязал. Должно быть, она каким-то образом повредила голову.
   Она снова вспомнила ту чайку, ее черные глаза-бусинки, гладкое серо-белое оперение. Чайка вспорхнула прямо перед ней, и она отступила на шаг, а потом…
   Роланд повернулся на бок и положил свою тяжелую руку ей на талию. Кайла пригляделась к нему. Он выглядел каким-то взлохмаченным и осунувшимся, даже больным. Кайла заметила темные круги под глазами, чуть более резкие, чем обычно, линии носа и подбородка, более впалые щеки.
   Очень медленно Кайла попыталась сесть, выскользнув из-под его руки. Перед глазами все кружилось, и она, закрыв глаза, прислонилась к подушкам, дожидаясь, когда комната наконец встанет на место.
   Открыв глаза, Кайла взглянула в сторону окна. Ночь была безлунная, в черном бархатном небе россыпью бриллиантов сверкали звезды. Интересно, как долго она спала?
   Соседняя дверь бесшумно отворилась, и в нее просунулась голова Марлы. При виде графини, сидящей на постели и смотрящей прямо на нее, у Марлы от удивления широко раскрылись глаза. Она приблизилась к кровати, поглядывая на Роланда, и положила руку Кайле на лоб.
   – Болит голова? – спросила она, а затем кивнула, прежде чем Кайла успела ответить. – Я сейчас вернусь.
   Она исчезла за дверью, оставив Кайлу снова наедине со спящим мужем и сотней вопросов, крутящихся в голове.
   Роланд положил руку, сжатую в кулак, ей на колени, лоб его прорезали глубокие морщины. Он выглядел очень встревоженным, должно быть, приснился плохой сон. Не думая, что делает, Кайла осторожно провела пальцами по его лбу, разглаживая морщины, пока они совсем не исчезли и выражение его лица вновь не стало спокойным. Его рука медленно разжалась. Кайла осторожно накрыла его ладонь своей, впервые поразившись тому, насколько его рука больше.
   Это была рука мужчины, крепкая и мощная, красивой формы, огрубевшая и загорелая от постоянного пребывания на воздухе, рука, принадлежащая человеку, почти не знающему домашней тихой жизни. Но и у нее кожа была не многим лучше. Месяцы, проведенные в скитаниях, сделали ее кожу грубее и такой же загорелой. Такая рука никак не могла принадлежать настоящей леди.
   Она вытянула пальцы и приложила их к его пальцам, повторяя изгиб его ладони. Интересно, насколько его пальцы длиннее? И насколько толще его запястье? Проведенное сравнение вполне ее удовлетворило. Хотя ее рука была много меньше, вместе они являли собой изумительную гармонию силы и нежности, изысканности и мощи.
   Вернулась Марла. Она вошла в комнату совершенно бесшумно – особенность, которую Кайла уже давно в ней приметила. В руках Марла несла кружку с чем-то горячим – от кружки шел пар. Марла протянула ее Кайле, и та охотно взяла.
   – Выпейте, – сказала Марла. – Это ячменный отвар с ивовой корой. Хорошо успокаивает боль.
   Горячий напиток был горьким, она медленно потягивала его под пристальным наблюдением Марлы, которая сидела рядом на стуле, как всегда, спокойная и молчаливая.
   Обе женщины молчали, потерявшись в своих мыслях, каждая думала о чем-то своем, и в этом молчании было что-то уютное, домашнее. Так молчать могут только друзья и близкие люди. И в этой тишине слышалось только похрапывание Роланда да звук капающего воска, который роняла на пол горящая свеча. Колено Кайлы немного затекло от лежащей на ней тяжелой руки мужа, но Кайла не двигалась, ей нравилось ощущать его рядом, даже спящего.
   – Вы видели, кто вас ударил?
   Вопрос должен был удивить Кайлу, но отчего-то не удивил. Она медленно покачала головой.
   – Нет. Все произошло так быстро, – ее голос вдруг сделался очень тонким и хриплым. Она чуть откашлялась, потом повторила: – Нет.
   – Я думаю, что нет. Если судить по ране на голове, вы стояли к нему спиной.
   «Или к ней», – подумала отчего-то Кайла, но ничего не сказала.
   – Что вы делали у Залива русалок?
   – Залив русалок? Так называется та бухта?
   Марла кивнула.
   – Говорят, что под определенным углом с определенного расстояния скалы там выглядят, как две русалки. Одна из них расчесывает волосы, а другая манит вас рукой. – Она пожала плечами. – Я никогда этого не видела, но слышала, как мужчины жизни готовы были прозакладывать, что видели этих русалок, расчесывающую волосы и манящую рукой. Если корабли подходят сюда к берегу достаточно близко, то поток тянет их на скалы. И с этим ничего нельзя поделать.
   Кайла вспоминала эти черные с золотом скалы, пытаясь представить их в форме русалок, но все, что ей приходило на память, это острая рваная линия скал на фоне голубого неба. Ничего, напоминающего по форме женщину или рыбу, реальную или мистическую.
   Но память тут же услужливо напомнила о том, что она слышала странные звуки на вершине скалы, призрачные, похожие на эхо женские голоса. Были ли они в действительности? Скорее всего, нет. Возможно, это всего лишь игра ее воображения, или то были голоса тех, кто на нее напал?
   – Но все эти корабли, – задумчиво сказала Кайла. – И люди…
   – Они почти все были пиратами, – заметила Марла спокойно.
   В свете свечей седые прядки в волосах Марлы сверкали, как серебро, вызвав в памяти Кайлы сказку о волшебной серебряной пыли.
   – Я никуда не собиралась уезжать, – сказала Кайла. – Я просто взяла лошадь, чтобы немного проехаться верхом. – Она сделал еще несколько глотков чая. – Потом я увидела башню и подошла посмотреть. А потом заметила тропинку, которая вела прямо к самому берегу. Мне захотелось подойти к воде, и я начала спускаться вниз. Там, на берегу, я увидела разбитый корпус корабля и заглянула в него. Внутри было темно. Я увидела… – Кайла нахмурилась, пытаясь вспомнить.
   – Морскую звезду, – подсказала тихо Марла.
   – Да, и птицу. Чайку. Она вдруг взлетела прямо передо мной. Я отступила на шаг. А потом… – Кайла снова нахмурилась, сосредоточенно глядя в свою чашку с травяным отваром.
   – А затем кто-то, возможно даже, там был не один человек, ударил вас по голове, – сухо закончила за нее Марла. – Думаю, они воспользовались одним из старых брусьев или досок, которых там валяется предоста точно. Это означает, что они не готовились заранее, а подняли орудие за несколько минут до того, как на вас напали. По-видимому, просто воспользовались удобным случаем. Возможно, сначала они не собирались вас бить, но что-то заставило их сделать это, кто знает?
   Марла откинулась на спинку кресла и продолжала задумчиво, словно рассуждая сама с собой:
   – Этот кто-то, видимо, бросил вас прямо в воду, где вы плавали совсем недолго, как я понимаю. Если бы вы пробыли в воде чуть дольше, и даже я, – она осуждающе покачала головой, – не смогла бы вернуть вас к жизни.
   Кайла совсем забыла о чае, внимательно слушая женщину. Марла наклонилась вперед и подняла чашку к ее губам, прежде чем продолжила свои рассуждения.
   – В то время как вы без сознания плавали в воде, очевидно, должны были произойти еще некоторые вещи. Человек, или люди, которые напали на вас, почему-то оставили вас одну. Возможно, они думали, что вы уже мертвы или скоро умрете. Или, возможно, их спугнул смотритель. Должно быть, он кричал, звал вас. Если они его услышали, то должны были сразу же убежать, чтобы он не заметил их около вас. Смотритель нашел вашего жеребца, и хотя он не мог знать, что это именно ваша лошадь, он понимал, что так просто здесь неоткуда взяться лошади под женским седлом. Поэтому он пошел вдоль берега, спустился к воде и увидел вас. Он вытащил вас из воды и, положив на коня лицом вниз, что, возможно, и спасло вам жизнь, привез вас сюда. В такой позе вся вода из легких вылилась, и вы не задохнулись. – Она помолчала немного и добавила задумчиво: – Возможно, стоит применять этот способ, чтобы откачивать тонущих.
   Кайла промолчала. Она просто смотрела на руку мужу, покоящуюся у нее на коленях.
   – Это Роланд взял вас у смотрителя, – продолжала рассказывать Марла. – Он принес вас сюда, ухаживал за вами. Он кормил вас, поил, помог перевязать. Он оставался здесь с вами все время с тех пор, как принес вас сюда.
   – Правда? – Кайла посмотрела на мужа, его волосы упали на лоб золотистыми кольцами, кажущимися гораздо светлее на его загорелой, смуглой коже. Глаза ее затуманились от неожиданно набежавших слез.
   Марла встала и медленно обошла комнату, по ее пятам следовала тьма. Она погасила все свечи, оставив только одну, сгоревшую почти до конца. Марла ловко сняла с нее пальцами нагар, и свечка тихо затрещала, из последних сил разгоняя темноту.
   Марла приложила пальцы к губам и чуть подула на них. Затем улыбнулась Кайле:
   – Я добавила немного сонной травы в чай, чтобы вы лучше заснули. А теперь поспите, графиня, спокойной ночи.
   С этими словами она вышла. Свечка, догорев, затрещала и погасла, комната погрузилась почти в полную тьму.
   Кайла снова забралась под одеяло и повернулась лицом к Роланду. Последнее, что она видела перед тем, как погрузиться в царство снов, были его четко обрисованные красивые черты на фоне белой подушки.
 
   Дункан был крайне расстроен.
   – Я не понимаю этого, милорд, – говорил он, хмуро вглядываясь в линию холмов и крытых соломой крыш вдали. Затем, переведя взгляд на растянутые сети возле стены замка, на рыбаков, занимающихся их починкой, и вновь покачал головой. – Я просто ничего не понимаю.
   – Сколько у нас сейчас новых людей? – терпеливо повторил свой вопрос Роланд.
   И Дункан, верный друг и соратник, сражавшийся рядом с ним в бесконечном числе битв, умелый стратег и отважный воин, теперь только терзал свою бороду и, уставившись взглядом куда угодно, только не на Роланда, сокрушенно вздыхал.
   Роланд тоже тихо вздохнул, сделав долгий, протяжный выдох. Он вовсе не хотел нажимать на своего капитана, так как ясно видел, что тот близко к сердцу воспринял нападение на Кайлу, рассматривая его как свою персональную вину и как оскорбление, нанесенное ему лично. Он, как и Роланд, хорошо знал, что полностью отвечает за отбор новых воинов.
   – Две дюжины, не больше. Один парень удрал от нас в Лондоне. Флеминг, кажется. Так что ровно две дюжины.
   – Две дюжины, – повторил Роланд задумчиво. Двадцать четыре совершенно новых человека, собранные по всей стране во время последнего задания, которое он выполнял для Генри. Это были люди, которые не смогли реализовать себя там, где они жили, без особенных надежд на будущее, без земли, без семей.
   На Лорее, к сожалению, было мало земли. Однако и Талдон, и особенно Форсуолл представляли собой огромные, мало заселенные пространства, нуждающиеся в мужских руках. Так что если рекруты выказывали свою заинтересованность и желание остаться, Роланд всегда обдумывал этот вопрос, но не принимал решение без Дункана, которому полностью доверял, так как именно он был тесно связан с этими людьми, знал их сильные и слабые стороны.
   Не было у него причин не доверять этим людям и теперь. Обращаясь к капитану за советом, он нуждался в его помощи, а вовсе не в его уязвленной гордости.
   – Поговори со своими командирами, – сказал Роланд. – Расспроси, не заметили ли они чего-нибудь странного в поведении новичков. Все равно что. Только сделай это тайно. Ни к чему обижать людей.
   Дункан кивнул, в его зеленых глазах застыла скорбь. Рыбаки тем временем спокойно продолжали свою бесконечную работу: чинили сети, перекидываясь шуточками, разговаривая, и так по нескольку часов под палящим солнцем.
   Это было так обычно, так точно соответствовало тому, что он ожидал увидеть в это утро на этом самом месте. Здесь, в этой жизни, не было места интригам, тайным нападениям, загадочным убийствам. Одни и те же дружелюбные лица с сеточкой морщин и мудростью в глазах.
   Его люди, думал Роланд, а затем почувствовал, как перехватывает горло при мысли о том, что где-то здесь, на острове, есть человек, который его предал. Он не может быть среди его людей. Это просто невозможно! И у него есть две дюжины шансов, чтобы доказать это.
   Дункан снова кивнул, упорно не глядя на Роланда.
   – Как она?
   – Лучше. Она жива. Это главное.
   – Надо поговорить со смотрителем. Смышленый парень. Может, он что-то заметил.
   Роланд кивнул:
   – Я поговорю. Удачи тебе.
   Дункан выпрямился и с решительным видом направился в сторону солдатских казарм. Вскоре он смешался со своими людьми.
   Смотритель был совсем еще молодой человек по имени Лассен, и он действительно оказался весьма смышленым и жизнерадостным. Именно поэтому его и назначили смотрителем. И хотя башня стояла довольно уединенно да и работа была, прямо скажем, скучной, это место считалось одним из самых почетных на острове. Роланд постарался донести до всех важность этого поста, а также то, что ожидает от смотрителя башни бдительности и верности, ибо здесь находится ключ к безопасности всех трех островов. Башня была выстроена на довольно высоком месте и сама была достаточно высокой, так что с нее просматривались почти три четверти каждого острова, а самое главное – пролив, отделяющий острова от большой земли.
   Лассен пришел в замок на рассвете по первому требованию лорда. Хотя держался он спокойно и уважительно, но при этом не смел поднять глаза и смотрел куда-то в область правого плеча Роланда на протяжении всего разговора.
   Вчера, увидев Кайлу, лежащую без сознания на руках этого молодого человека, Роланд был настолько потрясен, что не обратил на него никакого внимания. Теперь, полностью оправившись от шока, он сразу его узнал. Младший сын Макдермота, крепкого воина, искусного наездника, весьма умелого бойца. Сын был очень похож на отца даже обгоревшим носом. Роланд нахмурился, стараясь перевести мысли в другую плоскость.
   – Как там ваша жена… Изабелл? – спросил он, выудив имя из каких-то дальних уголков памяти.
   Лассен чуть успокоился, но глаз все равно не поднял.
   – Хорошо, милорд. Просила передать привет вам и вашей леди, милорд.
   – Ну что ж, спасибо ей. Я должен поблагодарить и вас за то, что вы спасли мою жену, – сказал Роланд спокойно.
   Лассен еще ниже опустил взгляд, покраснев то ли от гордости, то ли от досады, Роланд не мог сказать. Он встал из-за письменного стола и подошел к окну.
   – А где в это время был другой смотритель, тот, которого вы выручали. Где был Дерек Фэрроу?
   Молодой человек откашлялся, но так ничего и не сказал. Роланд подождал, не двигаясь, повернувшись к нему спиной. Отсюда из окна он следил взглядом за маленькой рыжей собачкой, бегающей по двору вместе с двумя играющими с ней мальчишками. До него донесся скрип стула, на котором сидел Лассен, смущенное покашливание. Роланд ждал.
   По двору прошли несколько девушек, что-то несущих в корзинах. Они весело хихикали и бросали взгляды в сторону молодых солдат, делающих вид, что ничего не замечают.
   – Простите меня, милорд, – выпалил наконец Лассен.
   Роланд чуть повернул к нему голову:
   – Да?
   Опять повисло тягостное молчание.
   – Вы понимаете, что должны понести наказание за пренебрежение своими обязанностями, не правда ли? – спросил Роланд спокойно. – Ну конечно, понимаете. Но так как вы не единственный, кто пренебрег своим долгом, на этот раз наказания не будет. Так что можете не беспокоиться. – Он повернулся и сурово взглянул на обеспокоенного солдата. – Но где же все-таки был человек, которому вы помогали?