Страница:
– Возможно.
– У тебя больше нет обязательств перед этой семьей, и ты прекрасно это понимаешь.
– Мне об этом постоянно напоминают.
Роланд услышал, как сэр Джон за его спиной тяжело вздохнул.
– Какая трагедия, – пробормотал он, наверное, уже в сотый раз с момента их встречи в этой крохотной гостиничной комнатушке. – Такая изумительная, прелестная женщина, эта баронесса. Какая трагедия… Кто бы мог подумать…
– Действительно, кто, – пробормотал Роланд, обрывая жалостные вздохи военного министра. – Извините меня, сэр Джон, но я должен вас оставить. Я очень устал после долгого пути.
– Да, да, конечно. А все эта ужасная шотландская погода! До чего отвратительное место! Никогда не мог понять, отчего это кто-то может желать жить здесь.
– В самом деле. Доброго вечера вам, сэр Джон.
Роланд направился к двери.
– Стрэтмор! – остановил его возглас министра, прежде чем он успел выйти.
Роланд обернулся, держась за ручку двери, едва сдерживая нетерпение.
– Она больше не твоя невеста, даже если она и пережила эту зиму, – сказал Хайндридж, пристально глядя ему в глаза. – И тебе лучше об этом не забывать.
– Разумеется, – спокойно отчеканил Роланд и быстрым шагом покинул комнату.
Вопреки мнению большинства, Роланд был уверен, что Коннер Уорвик умер, а его дети живы. Он постоянно шел по их следу почти с той самой ночи, когда они сбежали и под чужими именами остановились в первой гостинице на своем пути.
Он один только и верил донесениям, которые регулярно получал от своих шпионов, следящих за двумя молодыми Уорвиками, путешествующими на север. Леди Кайла была слишком красива, чтобы долго оставаться неузнанной, как бы ей этого ни хотелось. Через разветвленную сеть его шпионов до него постоянно доходили сведения о красавице, похожей по описанию на Кайлу Уорвик.
Но при этом всегда упоминалось только о них двоих. Роланд не мог поверить, что Коннер добровольно бросил бы своих детей в такой отчаянной ситуации. Нет, они пытались выжить одни, потому что у них не было другого выхода.
Не то чтобы он не доверял донесениям королевских ищеек, которые доказывали, что всех трех Уорвиков следует искать где-то от Кента до Уэллса. Хотя у него были определенные сомнения в их усердии.
Король назначил огромную награду за голову человека, который безжалостно расправился с его кузеном, лордом Глоширом. А раз труп лорда Глошира был обнаружен в постели баронессы Роузмид, рядом с ее трупом, не было причин сомневаться в том, что оба они были убиты мужем миледи в припадке ревности.
Роланд не был так уж уверен в том, кто убил лорда Глошира, да, откровенно говоря, его это не слишком интересовало. Он никогда не любил этого человека, которого считал надоедливым павлином, бессовестно пользующимся своим родством с королем, чтобы добиться особого положения как при дворе, так и за границей. Роланд также не думал, что Генри сам очень любил своего кузена, но, конечно, теперь, когда тот умер, король не мог позволить его убийце остаться безнаказанным.
Итак, Генри послал Роланда арестовать барона Роузмида, потому что именно это и входило в его обязанности – во всех сомнительных и неловких ситуациях он должен был убирать концы. Прозвище Цербер было известно не многим, но те, кто осмеливался становиться королю поперек дороги, вскоре хорошо узнавали, за что Роланд получил его.
Тот факт, что дочь убитой женщины и человека, подозреваемого в убийстве, была его невестой, каким-то образом было оставлено королем без внимания.
– Найди их, – приказал ему Генри, – и приведи ко мне. Я позже решу, что делать с детьми. Но ты должен доставить их мне живыми, Стрэтмор!
И именно это Роланд собирался сейчас сделать.
В конце концов, эта помолвка была полностью затеей короля. Все было устроено без его, Роланда, согласия и, как он подозревал, без согласия девушки. Такое было в порядке вещей. Король Генри частенько устраивал браки своих приближенных, особенно тех, кто слишком долго, с точки зрения короля, избегал брачных уз.
В действительности Роланд даже удивлялся тому, что Генри так долго ждал, чтобы его женить. И полагал, что ему оказана большая честь, ведь для него была выбрана дочь одного из фаворитов короля да к тому же известная своей красотой.
Роланд лишь однажды видел леди Кайлу Уорвик из Роузмида, и она тогда была еще ребенком – длинноногая, нескладная десятилетняя малышка с огромными глазами и очень белой кожей. Она прибыла ко двору со своими родителями и, насколько он помнил, с младшим братишкой. Кто-то указал ему на ее мать, баронессу Роузмид, и он был тогда поражен в самое сердце ее красотой. Если Кайла хоть немного похожа на Элейн, ему следовало бы радоваться тому, что так повезло с невестой.
На самом же деле после того, как ему сообщили о помолвке, Роланд и думать забыл и о девушке, и о самой свадьбе. И только месяц спустя вспомнил о предстоящем венчании, не сильно беспокоясь по этому поводу.
Раз король подобрал ему невесту, так пусть позаботится и о самой церемонии. Генри любил устраивать все эти пышные празднества. Поэтому Роланд решил, что подождет, пока король объявит ему о дате его свадьбы. Тогда уж он явится на церемонию, а потом отвезет свою молодую жену в Лорей. До тех пор он вполне может выбросить из головы эти неприятные мысли.
Но вмешалась судьба и самым безжалостным образом нарушила все планы короля, оставив Роланда не только без невесты, но еще и с неприятной задачей. Теперь он должен был выследить и поймать отца своей бывшей невесты, саму леди и ее младшего брата, гоняясь за ними по всему королевству.
Впрочем, это его не слишком сильно беспокоило. До недавнего времени.
Хотя вина барона казалась вполне очевидной, у Роланда оставались некоторые сомнения. Слишком уж все было просто и ясно. Все указывало на вину человека, который, казалось, заледенел от горя, скорбя о смерти жены.
У него заняло несколько дней, чтобы собраться и сбежать вместе с детьми. Дней! Роланд был уверен, что виновный в убийстве сбежал бы немедленно и, скорее всего, один.
Роланд прибыл в Лондон сразу после убийства и таким образом сам оказался свидетелем того, как барон Роузмид, когда-то шумный и жизнерадостный, а теперь совершенно сломленный горем, увозил тело жены в свое поместье.
Сначала Роланд не узнал его, хотя много раз встречал при дворе. Перед ним была лишь тень прежнего барона Роузмида. Этот безучастный, раздавленный горем человек никак не укладывался в представление об убийце: ни расчетливой осторожности, ни паники человека, убившего в приступе ярости.
И все же он сбежал сразу после того, как похоронил жену.
Все это очень беспокоило Роланда. Впервые он почувствовал отвращение к своей работе. Он должен был преследовать глубоко несчастного, убитого горем человека, у которого в одно мгновение рухнула вся жизнь.
А кроме того, леди Кайла. Ее поведение оставалось загадкой для Роланда. Как могла она уехать с ним, с убийцей своей матери, с которой, как говорили, она была очень близка? Действительно, очень странно.
Да. Неприятная задача, как ни крути. Либо он преследует ни в чем не повинного человека и его близких, либо гонится за безжалостным убийцей, который тем не менее не захотел бросить своих детей. Но в любом случае, одна из его жертв – женщина, которая едва не стала его женой.
В результате всех этих раздумий в душе Роланда родилось и непомерно разрослось непривычное для него чувство вины. У него даже появилась совершенно сумасшедшая идея каким-нибудь образом спасти семью Уорвик, доказать невиновность Коннера.
По крайней мере, он мог спасти его детей. Он мог спасти Кайлу. Он чувствовал себя в долгу перед той десятилетней девочкой, вдруг выросшей и превратившейся в красивую женщину, его невесту, которой он так немилосердно пренебрегал.
Роланд вышел из гостиницы, смешавшись с толпой на площади. Та крестьянка с детьми уже ушла, но ее место заняли несколько десятков таких же, как она, безликих, озабоченных тем, как им пережить еще один день.
Стадо грязных овец со свалявшейся шерстью пересекало перед ним каменную мостовую, громко блея и цокая копытцами. Их сопровождали большая лохматая собака и маленький парнишка в клетчатом тартане. Роланд смотрел на них, а сам думал о том, что сейчас делают Кайла и Алистер.
Если бы он мог вернуться в прошлое, то не стал бы ждать так долго, чтобы выяснить это.
3
– У тебя больше нет обязательств перед этой семьей, и ты прекрасно это понимаешь.
– Мне об этом постоянно напоминают.
Роланд услышал, как сэр Джон за его спиной тяжело вздохнул.
– Какая трагедия, – пробормотал он, наверное, уже в сотый раз с момента их встречи в этой крохотной гостиничной комнатушке. – Такая изумительная, прелестная женщина, эта баронесса. Какая трагедия… Кто бы мог подумать…
– Действительно, кто, – пробормотал Роланд, обрывая жалостные вздохи военного министра. – Извините меня, сэр Джон, но я должен вас оставить. Я очень устал после долгого пути.
– Да, да, конечно. А все эта ужасная шотландская погода! До чего отвратительное место! Никогда не мог понять, отчего это кто-то может желать жить здесь.
– В самом деле. Доброго вечера вам, сэр Джон.
Роланд направился к двери.
– Стрэтмор! – остановил его возглас министра, прежде чем он успел выйти.
Роланд обернулся, держась за ручку двери, едва сдерживая нетерпение.
– Она больше не твоя невеста, даже если она и пережила эту зиму, – сказал Хайндридж, пристально глядя ему в глаза. – И тебе лучше об этом не забывать.
– Разумеется, – спокойно отчеканил Роланд и быстрым шагом покинул комнату.
Вопреки мнению большинства, Роланд был уверен, что Коннер Уорвик умер, а его дети живы. Он постоянно шел по их следу почти с той самой ночи, когда они сбежали и под чужими именами остановились в первой гостинице на своем пути.
Он один только и верил донесениям, которые регулярно получал от своих шпионов, следящих за двумя молодыми Уорвиками, путешествующими на север. Леди Кайла была слишком красива, чтобы долго оставаться неузнанной, как бы ей этого ни хотелось. Через разветвленную сеть его шпионов до него постоянно доходили сведения о красавице, похожей по описанию на Кайлу Уорвик.
Но при этом всегда упоминалось только о них двоих. Роланд не мог поверить, что Коннер добровольно бросил бы своих детей в такой отчаянной ситуации. Нет, они пытались выжить одни, потому что у них не было другого выхода.
Не то чтобы он не доверял донесениям королевских ищеек, которые доказывали, что всех трех Уорвиков следует искать где-то от Кента до Уэллса. Хотя у него были определенные сомнения в их усердии.
Король назначил огромную награду за голову человека, который безжалостно расправился с его кузеном, лордом Глоширом. А раз труп лорда Глошира был обнаружен в постели баронессы Роузмид, рядом с ее трупом, не было причин сомневаться в том, что оба они были убиты мужем миледи в припадке ревности.
Роланд не был так уж уверен в том, кто убил лорда Глошира, да, откровенно говоря, его это не слишком интересовало. Он никогда не любил этого человека, которого считал надоедливым павлином, бессовестно пользующимся своим родством с королем, чтобы добиться особого положения как при дворе, так и за границей. Роланд также не думал, что Генри сам очень любил своего кузена, но, конечно, теперь, когда тот умер, король не мог позволить его убийце остаться безнаказанным.
Итак, Генри послал Роланда арестовать барона Роузмида, потому что именно это и входило в его обязанности – во всех сомнительных и неловких ситуациях он должен был убирать концы. Прозвище Цербер было известно не многим, но те, кто осмеливался становиться королю поперек дороги, вскоре хорошо узнавали, за что Роланд получил его.
Тот факт, что дочь убитой женщины и человека, подозреваемого в убийстве, была его невестой, каким-то образом было оставлено королем без внимания.
– Найди их, – приказал ему Генри, – и приведи ко мне. Я позже решу, что делать с детьми. Но ты должен доставить их мне живыми, Стрэтмор!
И именно это Роланд собирался сейчас сделать.
В конце концов, эта помолвка была полностью затеей короля. Все было устроено без его, Роланда, согласия и, как он подозревал, без согласия девушки. Такое было в порядке вещей. Король Генри частенько устраивал браки своих приближенных, особенно тех, кто слишком долго, с точки зрения короля, избегал брачных уз.
В действительности Роланд даже удивлялся тому, что Генри так долго ждал, чтобы его женить. И полагал, что ему оказана большая честь, ведь для него была выбрана дочь одного из фаворитов короля да к тому же известная своей красотой.
Роланд лишь однажды видел леди Кайлу Уорвик из Роузмида, и она тогда была еще ребенком – длинноногая, нескладная десятилетняя малышка с огромными глазами и очень белой кожей. Она прибыла ко двору со своими родителями и, насколько он помнил, с младшим братишкой. Кто-то указал ему на ее мать, баронессу Роузмид, и он был тогда поражен в самое сердце ее красотой. Если Кайла хоть немного похожа на Элейн, ему следовало бы радоваться тому, что так повезло с невестой.
На самом же деле после того, как ему сообщили о помолвке, Роланд и думать забыл и о девушке, и о самой свадьбе. И только месяц спустя вспомнил о предстоящем венчании, не сильно беспокоясь по этому поводу.
Раз король подобрал ему невесту, так пусть позаботится и о самой церемонии. Генри любил устраивать все эти пышные празднества. Поэтому Роланд решил, что подождет, пока король объявит ему о дате его свадьбы. Тогда уж он явится на церемонию, а потом отвезет свою молодую жену в Лорей. До тех пор он вполне может выбросить из головы эти неприятные мысли.
Но вмешалась судьба и самым безжалостным образом нарушила все планы короля, оставив Роланда не только без невесты, но еще и с неприятной задачей. Теперь он должен был выследить и поймать отца своей бывшей невесты, саму леди и ее младшего брата, гоняясь за ними по всему королевству.
Впрочем, это его не слишком сильно беспокоило. До недавнего времени.
Хотя вина барона казалась вполне очевидной, у Роланда оставались некоторые сомнения. Слишком уж все было просто и ясно. Все указывало на вину человека, который, казалось, заледенел от горя, скорбя о смерти жены.
У него заняло несколько дней, чтобы собраться и сбежать вместе с детьми. Дней! Роланд был уверен, что виновный в убийстве сбежал бы немедленно и, скорее всего, один.
Роланд прибыл в Лондон сразу после убийства и таким образом сам оказался свидетелем того, как барон Роузмид, когда-то шумный и жизнерадостный, а теперь совершенно сломленный горем, увозил тело жены в свое поместье.
Сначала Роланд не узнал его, хотя много раз встречал при дворе. Перед ним была лишь тень прежнего барона Роузмида. Этот безучастный, раздавленный горем человек никак не укладывался в представление об убийце: ни расчетливой осторожности, ни паники человека, убившего в приступе ярости.
И все же он сбежал сразу после того, как похоронил жену.
Все это очень беспокоило Роланда. Впервые он почувствовал отвращение к своей работе. Он должен был преследовать глубоко несчастного, убитого горем человека, у которого в одно мгновение рухнула вся жизнь.
А кроме того, леди Кайла. Ее поведение оставалось загадкой для Роланда. Как могла она уехать с ним, с убийцей своей матери, с которой, как говорили, она была очень близка? Действительно, очень странно.
Да. Неприятная задача, как ни крути. Либо он преследует ни в чем не повинного человека и его близких, либо гонится за безжалостным убийцей, который тем не менее не захотел бросить своих детей. Но в любом случае, одна из его жертв – женщина, которая едва не стала его женой.
В результате всех этих раздумий в душе Роланда родилось и непомерно разрослось непривычное для него чувство вины. У него даже появилась совершенно сумасшедшая идея каким-нибудь образом спасти семью Уорвик, доказать невиновность Коннера.
По крайней мере, он мог спасти его детей. Он мог спасти Кайлу. Он чувствовал себя в долгу перед той десятилетней девочкой, вдруг выросшей и превратившейся в красивую женщину, его невесту, которой он так немилосердно пренебрегал.
Роланд вышел из гостиницы, смешавшись с толпой на площади. Та крестьянка с детьми уже ушла, но ее место заняли несколько десятков таких же, как она, безликих, озабоченных тем, как им пережить еще один день.
Стадо грязных овец со свалявшейся шерстью пересекало перед ним каменную мостовую, громко блея и цокая копытцами. Их сопровождали большая лохматая собака и маленький парнишка в клетчатом тартане. Роланд смотрел на них, а сам думал о том, что сейчас делают Кайла и Алистер.
Если бы он мог вернуться в прошлое, то не стал бы ждать так долго, чтобы выяснить это.
3
Она решила, что у нее все получается как-то уж слишком легко.
Прежде всего было счастливое стечение обстоятельств в том, что тот самый лорд, которого она искала, даже не потрудился покинуть маленький приграничный английский городок, хотя прошло уже пять недель со дня резни в Гленкарсоне.
Кайлу это не удивило. Зачем гоняться за ней по всей северной Шотландии? Гораздо разумнее оставаться в укрепленном английском городке, отправив туда своих людей. В этом проявился его здравый смысл. Она бы на его месте поступила точно так же.
И гостиницу, в которой остановились англичане, она тоже обнаружила очень быстро. Впрочем, в городке их было всего две, выбор небольшой. Но Кайле повезло, и она сразу попала в нужное место. Возле «Хвоста гончей» постоянно толклись английские солдаты, что косвенно подтверждало ее сведения.
Но, возможно, следовало лучше оглядеться, прежде чем браться за осуществление своего плана. Она дала себе всего один день на то, чтобы изучить место действий. Все, казалось, достаточно просто. Маленькая гостиница, двор с легким доступом к конюшне и главная улица…
Казалось, все так славно складывалось! Последние остатки сомнений по поводу ее предприятия мгновенно растаяли, едва она, опять же случайно, увидела, как через двор гостиницы идет человек, которого она так долго искала.
Во всяком случае, она думала, что это он.
Ни один другой человек в этом городке не мог иметь такого самоуверенного вида, говорящего о богатстве и власти.
День был пасмурный, и Кайла вначале не смогла его как следует рассмотреть, только отметила это выражение властности и уверенности в его походке, в том, как он держит голову. Но когда в следующую минуту порыв ветра разогнал облака и выглянуло солнце, девушка чуть не ахнула.
Какой же ужасной должна была быть судьба у этого человека, который при такой изумительной наружности мог так ожесточить свою душу! Это показалось Кайле слишком несправедливым.
Волосы цвета дикого меда падали волнами на широкие плечи, обрамляя совершенное по своей красоте лицо с твердым подбородком. Но при этом горькая усмешка, обращенная явно к самому себе, кривила красиво вылепленные губы. Цвет его светлых, сверкающих на фоне темной загорелой кожи глаз напомнил ей мерцающий зеленовато-голубой цвет моря в солнечный день. Однажды при дворе она видела небольшой камень такого вот точно цвета, вставленный в кольцо мавританского принца. «Бирюза» – назвал тогда принц этот камень.
В этот миг Кайла всей душой возненавидела Стрэтмора. Она ненавидела его за то, что он жив, в то время как Алистер мертв по его вине. Ненавидела за то, что этот человек, который собирался взять ее в жены, теперь намерен арестовать ее. За беспечный вид, говорящий о том, что его все это нисколько не волнует.
Но больше всего она ненавидела его за то, что он тот, кто он есть – человек, который преследовал их с усердием настоящей гончей и наконец загнал до смерти.
Единственное, за что она его не винила, – это за смерть матери.
Спрятавшись за пустой пивной бочкой, Кайла закрыла глаза, не желая больше видеть этого человека. Когда она открыла их, Стрэтмор уже ушел.
Девушка вернулась в густую тень здания и принялась ждать наступления темноты. А тогда она просто заберется в его комнату. Было несложно вычислить, где остановился важный лорд – конечно, в самой большой комнате с единственным балконом. Ей не составило труда забраться на этот балкон по деревянистым ветвям дикого винограда, оплетающего всю стену здания. Это заняло у нее не больше минуты.
Да, это и в самом деле оказалось совсем легко. Вот только поддавшись голосу сердца, а не разума, она оказалась в ловушке, и теперь ей предстоит умереть, так и не осуществив план мести, который она лелеяла со дня резни в Гленкарсоне. Он захватил ее, когда она попыталась броситься на него с кинжалом, и теперь, без сомнения, отдаст людям короля. И впрямь Цербер, верная ищейка короля Генри!
Руку саднило от соприкосновения с его каменной челюстью, но она с удовольствием повторила бы этот удар.
Он выпрямился, явно насмехаясь, после своего нелепого поклона, словно они были на балу, а не один на один в маленькой темной комнате в гостинице, куда она пришла, почти решившись убить его.
– Отдайте мне этот документ, – сказала она тихо, потирая костяшки пальцев.
Роланд отошел от нее на пару шагов, прежде чем ответить.
– Простите меня, – сказал он, скрыв чувства за безразличием. – У меня его нет.
От его пристального взгляда не укрылось выражение отчаяния, мелькнувшее на ее лице, и быстро сменившееся гневом. Ее глаза сузились от злости и тут же вновь раскрылись, сверкнув в темной комнате. «Интересно, какого они цвета? – подумал Роланд. – Зеленые? Или, может, голубые, как яйцо малиновки? Во всяком случае, какие-то очень светлые, полупрозрачные, серебристые…»
– Вы лжете! – прошипела она.
– Боюсь, что нет, миледи. Этого письма здесь нет.
Кайла колебалась одно мгновение. Он видел, что ей нестерпимо хочется заглянуть в шкатулку на столике, из которой выглядывал кончик какого-то документа.
– Это пустой лист, – сказал он мягко, проследив за ее взглядом.
Кайла резко развернулась, рванувшись с места так стремительно, что тяжелая масса волос хлестнула ее по лицу. И Роланду с неожиданной силой захотелось коснуться их, погрузить в них пальцы, почувствовать, каков на ощупь этот огненный каскад. Из-за этого неуместного сейчас желания он едва не пропустил момент, когда она бросилась к окну.
В последний миг Роланду удалось перехватить ее, правда, не без борьбы, и он беспокоился, что они наделали слишком много шума. За неимением лучшей идеи, он силой заставил ее сесть на свое спартанское ложе и опустился рядом, крепко прижимая ее к себе.
И снова он почувствовал ее дрожь – дрожь отвращения или бессильной ярости, – но сейчас он не мог, не имел права расстраиваться по этому поводу, как бы сильно его это ни задело. Он должен спасти ее, хочет она того или нет.
Роланд прижал губы к ее уху:
– Отведите меня к своему брату. Я обещаю, что в целости и сохранности доставлю вас в Лондон. И я попытаюсь склонить короля в вашу пользу.
Она ни слова не ответила, но он почувствовал, как Она задрожала еще сильнее.
– Я могу помочь вам, леди Кайла. Вы знаете это. Я могу помочь вам обоим.
Он чувствовал, как с каждым мгновением нарастает напряженность между ними, как разрастаются неконтролируемые эмоции, готовые выплеснуться наружу.
– Порождение дьявола! – выкрикнула она громко. – Отпусти меня! Или я тебя убью!
В то же мгновение он повалил ее на кровать, придавил своим тяжелым, мощным телом, зажав ей ладонью рот. Он увидел, как расширились в паническом ужасе ее глаза, почувствовал, как изогнулось с неожиданной силой ее тело. К счастью, он смог удержать ее, не дав ей выскользнуть из рук, когда открылась дверь и в щель просунулась голова стражника.
– Милорд? – послышался грубый голос. – У вас все в порядке?
– Да, Гилкрист, – отозвался Роланд, стараясь придать своему голосу лениво-насмешливый тон. – Просто мы с этой девицей занимаемся кое-какими упражнениями. Она, знаешь ли, дерзкая штучка.
Роланд старался по возможности загородить своим голом Кайлу, так чтобы стражнику было не видно ее лица и густой копны рыжих волос.
– Ага! – воскликнул Гилкрист и понимающе хмыкнул. – В таком случае, желаю вам хорошенько потренироваться.
– Можешь не сомневаться, – хохотнул в ответ Роланд.
– Бог в помощь, милорд, – ответствовал Гилкрист, закрывая дверь.
В этот момент Кайла укусила Роланда за руку.
– Вы явно не стремитесь завоевать мое расположение, миледи, – заявил Роланд в том же полушутливом тоне, в котором только что разговаривал с солдатом.
Он прекрасно понимал, что ей нет дела до того, как он к ней относится. Ее глаза раскрылись на мгновение еще шире, хотя ему казалось, что это невозможно, а затем сузились, и в них с прежней силой сверкнула ненависть. Она попыталась высвободиться, изо всех сил пихнув его в бок.
Каким бы соблазнительным ни казалось занимаемое им положение, Роланд все же намеревался сделать все от него зависящее, чтобы успокоить леди. Ему вовсе не хотелось, чтобы она каким-то образом навредила себе, уж не говоря о нем. Он должен постараться уговорить ее.
– Леди Кайла, – сказал он тихо. – Я действительно могу помочь, и это не пустые слова. Позвольте мне сделать это. Я отвезу вас и вашего брата в Лондон под своей защитой. Клянусь, что вам обоим не будет причинено никакого вреда. Я сумею убедить короля.
Он отнял руку от ее лица.
Ее удивительные глаза чуть поблескивали во мраке, негодующие и прекрасные, губы чуть припухли от борьбы, словно от поцелуев. И внезапно он осознал, что она не просто красива – она невероятно, просто ошеломляюще прекрасна.
И хотя ее лицо казалось изможденным, рот – слишком чувственным, брови – излишне прямыми, а шея – слишком длинной – все это не имело никакого значения для облика в целом, который казался совершенным. Это было какое-то колдовство, наваждение. Роланд почувствовал, что невольно поддается ее очарованию, и готов быть поклясться, что она это поняла и ничуть не возражает, напротив, это льстит ее самолюбию.
Роланд чуть потряс головой, чтобы прийти в себя.
Это было вовсе не в его духе – изображать из себя влюбленного мальчишку; и совершенно неважно, насколько очаровательна сама девушка. Он был ее защитником, а не возлюбленным.
И даже не ее женихом с некоторых пор.
Но при тусклом свете едва краснеющих углей очага он увидел, как она облизала губы кончиком языка, и почувствовал, что кровь закипает в его жилах.
Он приподнялся и сел, нахмурившись. Этого не должно было случиться.
– А где же тогда настоящий документ? – вдруг охрипшим голосом спросила Кайла. Она лежала, не двигаясь, необыкновенно соблазнительная, с волосами, разметавшимися по кровати, в черной тунике и рейтузах, которые без утайки открывали его взору все изгибы ее стройного девичьего тела.
Вопрос повис в воздухе как укор, он требовал честного ответа. Роланд не гордился тем, что сделал, хотя и считал это необходимым. Но сейчас ему вдруг захотелось нежно обнять ее, и если уж придется говорить правду, то сделать это как можно мягче. Вместо этого он резко ответил:
– Никакого документа не существует. Я все выдумал.
Ее губы чуть приоткрылись в молчаливом изумлении. Несколько мгновений она смотрела на него, затем медленно покачала головой, словно отказываясь верить.
– Это был всего лишь трюк, чтобы завлечь вас в ловушку. – И сами слова, и тон были совершенно безжалостны, словно таким образом он стремился избавиться от внезапной нежности – чувства, совершенно ему не знакомого, которое тревожило его, ибо он считал его слабостью. И он достиг цели.
Кайла закрыла глаза. Казалось, она была совершенно сражена этими словами.
Слабость продолжала все больше овладевать его сердцем, и он вдруг сам ужаснулся своему бездушию. Она выглядела сейчас такой ранимой, такой беззащитной. Как же он мог так поступить с ней?
– Кайла, теперь все кончено. Отведи меня к своему брату. Поверь, так будет лучше для вас обоих.
Она наконец открыла глаза, но не взглянула на него. Взгляд ее был направлен куда-то за его плечо, в угол комнаты.
– Столько загубленных жизней, – прошептала она отрешенно. – А это была всего лишь ложь. Они все умерли из-за лжи.
В нем все взорвалось в новом остром приступе слабости, которую он всячески старался подавить. Слабость еще никогда ему не помогала. Слабость делала его уязвимым, а Роланд провел последние тяжелые годы жизни, уверяя себя, что никогда больше не позволит себе быть уязвимым. Он резко поднялся.
– Нам надо возвращаться в Лондон. Я знаю, ваш отец мертв. Отведите меня к Алистеру, и мы можем сразу же уехать.
Кайла вновь пришла в себя, взгляд ее уже не был таким отрешенным, когда она прямо взглянула на него.
Он увидел отвращение в ее глазах. И это показалось ему таким разительным контрастом по сравнению с женственностью ее нежного тела, которое он ощущал под ой всего несколько минут назад.
– Вы знали, что я приду к вам, попавшись на вашу ложь, – с горечью произнесла она.
– Ну да, – признался он, – только я предполагал, что скорее придет Алистер. Я считал, что он более импульсивен, чем вы.
Со дня резни в Гленкарсоне Роланд не получал никаких сведений ни о Кайле, ни об Алистере. Целая деревня вместе с ее жителями бесследно исчезла с лица земли. Тот, кто выжил, а их, по-видимому, было немного, разбрелись или уехали. К тому времени, как туда прибыл Роланд, мертвые были мертвы уже слишком долго, чтобы можно было кого-нибудь узнать. Но у него было интуитивное убеждение, что Уорвиков среди них не было. Поиски по близлежащим холмам и долинам были бы пустой тратой времени. Местные жители гораздо лучше его собственных людей знали, как следует выживать в горах. И он вернулся обратно, в этот приграничный городок, чтобы как следует продумать свои дальнейшие действия.
Роланд не собирался никому рассказывать, тем более этой разъяренной молодой женщине, о том, как ему повезло, когда его оруженосец сегодня случайно на площади заметил леди Кайлу, которую однажды видел в Лондоне. Разумеется, он тут же доложил своему командиру, и Роланд сразу понял, что кто-то из Уорвиков наверняка посетит его сегодня ночью. Интуиция его еще никогда не подводила.
– Где Алистер? Он болен? – спросил Роланд. Он уже строил планы, намереваясь найти мальчика еще до того, как тот узнает, что его сестра схвачена.
Кайла словно не слышала его вопроса.
– Вы все выдумали! Вы выдумали этот документ. Вы придумали, что у вас имеются доказательства невиновности моего отца!
Роланд молчал, ожидая, когда она до конца свыкнется с этой мыслью.
– Вы написали мне, что у вас есть документ, доказывающий, что отец не убивал мою мать, – ее голос чуть дрогнул. – Вы обещали отдать его мне…
– Если вы встретитесь со мной в Гленкарсоне, – продолжил за нее Роланд. – Но вы этого не сделали.
Она замолчала и некоторое время пристально разглядывала его.
– Не знаю почему, но я ничуть не удивлена тем, что вы солгали. Ведь вы всего лишь послушный раб короля. Все это знают. У вас нет души. У вас даже не может быть угрызения совести да и самой совести тоже. Конечно, почему же вам не солгать, когда это выгодно!
– Конечно. Отведите меня к Алистеру, Кайла.
Она глухо засмеялась и отвернулась. У Роланда вдруг заныло в душе, что-то вдруг оборвалось.
– Я пыталась совсем недавно, – сказала она тихо, бросив взгляд на кинжал. – Не получилось…
«Черт возьми, – бессильно выругался Роланд про себя. – Черт, черт, черт!»
– Как он умер? – спросил он без всякого выражения.
– А вы как думаете? – выкрикнула она, быстро сев на дальний конец кровати и обхватив себя руками.
– От холода, – предположил он, следя за ней взглядом, желая сам поверить в то, что говорил. – В горах Шотландии очень холодные зимы…
– Его убил не холод, – возразила Кайла. – И ни Шотландские горы, лорд Стрэтмор. Его убили вы! Ведь это вы отдали приказ своим солдатам атаковать Гленкарсон. Алистер погиб с мечом в руках.
Было столько боли в ее внешне спокойном голосе. И это подействовало на него сильнее, чем крик или и нач. Это резануло его прямо по сердцу – настолько невыносимо для него было видеть ее, переполненную болью.
Но, быть может, это мучительное ощущение родилось в глубине его сердца? Он бы очень хотел сейчас сказать, что не несет ответственности за эту резню. Больше всего на свете ему хотелось сейчас отказаться от того, что было сделано от его имени. Он бы очень этого хотел. Но не мог.
Он не был в Гленкарсоне. Но он должен был там быть.
– Мне жаль, – сказал Роланд. – Я действительно очень сожалею. То, что произошло в Гленкарсоне, вообще не должно было случиться. Это была ошибка. Я всем сердцем сожалею об этом.
– Ошибка? Просто ошибка?
Кайла судорожно вздохнула, а затем медленно выдохнула воздух и смотрела при этом на него, не отрываясь. Кажется, она приняла какое-то решение.
– Я ухожу отсюда, – заявила она.
Она наклонилась и потянулась к кинжалу, который так и лежал среди грязных стеблей тростника.
Роланд отреагировал мгновенно. Он бросился к ней и успел выхватить кинжал из ее руки, пока она не сжала крепко пальцы на рукоятке.
– Мы все скоро отсюда уйдем. У вас есть другая, более подходящая одежда?
Он отметил, как напряглись ее плечи под черной туникой.
– Я скорее соглашусь путешествовать с самим дьяволом, чем с вами, – произнесла она медленно. – Оставьте меня.
– Если это все, что у вас есть, придется достать вам подобающую одежду, – продолжал Роланд, словно не слыша ее. – Я посмотрю, что тут можно будет сделать. Быть может, здешняя хозяйка сумеет подобрать вам какое-нибудь платье.
Он сунул кинжал за свой широкий кожаный пояс. Кайла покачала головой, взгляд ее чуть затуманился.
Прежде всего было счастливое стечение обстоятельств в том, что тот самый лорд, которого она искала, даже не потрудился покинуть маленький приграничный английский городок, хотя прошло уже пять недель со дня резни в Гленкарсоне.
Кайлу это не удивило. Зачем гоняться за ней по всей северной Шотландии? Гораздо разумнее оставаться в укрепленном английском городке, отправив туда своих людей. В этом проявился его здравый смысл. Она бы на его месте поступила точно так же.
И гостиницу, в которой остановились англичане, она тоже обнаружила очень быстро. Впрочем, в городке их было всего две, выбор небольшой. Но Кайле повезло, и она сразу попала в нужное место. Возле «Хвоста гончей» постоянно толклись английские солдаты, что косвенно подтверждало ее сведения.
Но, возможно, следовало лучше оглядеться, прежде чем браться за осуществление своего плана. Она дала себе всего один день на то, чтобы изучить место действий. Все, казалось, достаточно просто. Маленькая гостиница, двор с легким доступом к конюшне и главная улица…
Казалось, все так славно складывалось! Последние остатки сомнений по поводу ее предприятия мгновенно растаяли, едва она, опять же случайно, увидела, как через двор гостиницы идет человек, которого она так долго искала.
Во всяком случае, она думала, что это он.
Ни один другой человек в этом городке не мог иметь такого самоуверенного вида, говорящего о богатстве и власти.
День был пасмурный, и Кайла вначале не смогла его как следует рассмотреть, только отметила это выражение властности и уверенности в его походке, в том, как он держит голову. Но когда в следующую минуту порыв ветра разогнал облака и выглянуло солнце, девушка чуть не ахнула.
Какой же ужасной должна была быть судьба у этого человека, который при такой изумительной наружности мог так ожесточить свою душу! Это показалось Кайле слишком несправедливым.
Волосы цвета дикого меда падали волнами на широкие плечи, обрамляя совершенное по своей красоте лицо с твердым подбородком. Но при этом горькая усмешка, обращенная явно к самому себе, кривила красиво вылепленные губы. Цвет его светлых, сверкающих на фоне темной загорелой кожи глаз напомнил ей мерцающий зеленовато-голубой цвет моря в солнечный день. Однажды при дворе она видела небольшой камень такого вот точно цвета, вставленный в кольцо мавританского принца. «Бирюза» – назвал тогда принц этот камень.
В этот миг Кайла всей душой возненавидела Стрэтмора. Она ненавидела его за то, что он жив, в то время как Алистер мертв по его вине. Ненавидела за то, что этот человек, который собирался взять ее в жены, теперь намерен арестовать ее. За беспечный вид, говорящий о том, что его все это нисколько не волнует.
Но больше всего она ненавидела его за то, что он тот, кто он есть – человек, который преследовал их с усердием настоящей гончей и наконец загнал до смерти.
Единственное, за что она его не винила, – это за смерть матери.
Спрятавшись за пустой пивной бочкой, Кайла закрыла глаза, не желая больше видеть этого человека. Когда она открыла их, Стрэтмор уже ушел.
Девушка вернулась в густую тень здания и принялась ждать наступления темноты. А тогда она просто заберется в его комнату. Было несложно вычислить, где остановился важный лорд – конечно, в самой большой комнате с единственным балконом. Ей не составило труда забраться на этот балкон по деревянистым ветвям дикого винограда, оплетающего всю стену здания. Это заняло у нее не больше минуты.
Да, это и в самом деле оказалось совсем легко. Вот только поддавшись голосу сердца, а не разума, она оказалась в ловушке, и теперь ей предстоит умереть, так и не осуществив план мести, который она лелеяла со дня резни в Гленкарсоне. Он захватил ее, когда она попыталась броситься на него с кинжалом, и теперь, без сомнения, отдаст людям короля. И впрямь Цербер, верная ищейка короля Генри!
Руку саднило от соприкосновения с его каменной челюстью, но она с удовольствием повторила бы этот удар.
Он выпрямился, явно насмехаясь, после своего нелепого поклона, словно они были на балу, а не один на один в маленькой темной комнате в гостинице, куда она пришла, почти решившись убить его.
– Отдайте мне этот документ, – сказала она тихо, потирая костяшки пальцев.
Роланд отошел от нее на пару шагов, прежде чем ответить.
– Простите меня, – сказал он, скрыв чувства за безразличием. – У меня его нет.
От его пристального взгляда не укрылось выражение отчаяния, мелькнувшее на ее лице, и быстро сменившееся гневом. Ее глаза сузились от злости и тут же вновь раскрылись, сверкнув в темной комнате. «Интересно, какого они цвета? – подумал Роланд. – Зеленые? Или, может, голубые, как яйцо малиновки? Во всяком случае, какие-то очень светлые, полупрозрачные, серебристые…»
– Вы лжете! – прошипела она.
– Боюсь, что нет, миледи. Этого письма здесь нет.
Кайла колебалась одно мгновение. Он видел, что ей нестерпимо хочется заглянуть в шкатулку на столике, из которой выглядывал кончик какого-то документа.
– Это пустой лист, – сказал он мягко, проследив за ее взглядом.
Кайла резко развернулась, рванувшись с места так стремительно, что тяжелая масса волос хлестнула ее по лицу. И Роланду с неожиданной силой захотелось коснуться их, погрузить в них пальцы, почувствовать, каков на ощупь этот огненный каскад. Из-за этого неуместного сейчас желания он едва не пропустил момент, когда она бросилась к окну.
В последний миг Роланду удалось перехватить ее, правда, не без борьбы, и он беспокоился, что они наделали слишком много шума. За неимением лучшей идеи, он силой заставил ее сесть на свое спартанское ложе и опустился рядом, крепко прижимая ее к себе.
И снова он почувствовал ее дрожь – дрожь отвращения или бессильной ярости, – но сейчас он не мог, не имел права расстраиваться по этому поводу, как бы сильно его это ни задело. Он должен спасти ее, хочет она того или нет.
Роланд прижал губы к ее уху:
– Отведите меня к своему брату. Я обещаю, что в целости и сохранности доставлю вас в Лондон. И я попытаюсь склонить короля в вашу пользу.
Она ни слова не ответила, но он почувствовал, как Она задрожала еще сильнее.
– Я могу помочь вам, леди Кайла. Вы знаете это. Я могу помочь вам обоим.
Он чувствовал, как с каждым мгновением нарастает напряженность между ними, как разрастаются неконтролируемые эмоции, готовые выплеснуться наружу.
– Порождение дьявола! – выкрикнула она громко. – Отпусти меня! Или я тебя убью!
В то же мгновение он повалил ее на кровать, придавил своим тяжелым, мощным телом, зажав ей ладонью рот. Он увидел, как расширились в паническом ужасе ее глаза, почувствовал, как изогнулось с неожиданной силой ее тело. К счастью, он смог удержать ее, не дав ей выскользнуть из рук, когда открылась дверь и в щель просунулась голова стражника.
– Милорд? – послышался грубый голос. – У вас все в порядке?
– Да, Гилкрист, – отозвался Роланд, стараясь придать своему голосу лениво-насмешливый тон. – Просто мы с этой девицей занимаемся кое-какими упражнениями. Она, знаешь ли, дерзкая штучка.
Роланд старался по возможности загородить своим голом Кайлу, так чтобы стражнику было не видно ее лица и густой копны рыжих волос.
– Ага! – воскликнул Гилкрист и понимающе хмыкнул. – В таком случае, желаю вам хорошенько потренироваться.
– Можешь не сомневаться, – хохотнул в ответ Роланд.
– Бог в помощь, милорд, – ответствовал Гилкрист, закрывая дверь.
В этот момент Кайла укусила Роланда за руку.
– Вы явно не стремитесь завоевать мое расположение, миледи, – заявил Роланд в том же полушутливом тоне, в котором только что разговаривал с солдатом.
Он прекрасно понимал, что ей нет дела до того, как он к ней относится. Ее глаза раскрылись на мгновение еще шире, хотя ему казалось, что это невозможно, а затем сузились, и в них с прежней силой сверкнула ненависть. Она попыталась высвободиться, изо всех сил пихнув его в бок.
Каким бы соблазнительным ни казалось занимаемое им положение, Роланд все же намеревался сделать все от него зависящее, чтобы успокоить леди. Ему вовсе не хотелось, чтобы она каким-то образом навредила себе, уж не говоря о нем. Он должен постараться уговорить ее.
– Леди Кайла, – сказал он тихо. – Я действительно могу помочь, и это не пустые слова. Позвольте мне сделать это. Я отвезу вас и вашего брата в Лондон под своей защитой. Клянусь, что вам обоим не будет причинено никакого вреда. Я сумею убедить короля.
Он отнял руку от ее лица.
Ее удивительные глаза чуть поблескивали во мраке, негодующие и прекрасные, губы чуть припухли от борьбы, словно от поцелуев. И внезапно он осознал, что она не просто красива – она невероятно, просто ошеломляюще прекрасна.
И хотя ее лицо казалось изможденным, рот – слишком чувственным, брови – излишне прямыми, а шея – слишком длинной – все это не имело никакого значения для облика в целом, который казался совершенным. Это было какое-то колдовство, наваждение. Роланд почувствовал, что невольно поддается ее очарованию, и готов быть поклясться, что она это поняла и ничуть не возражает, напротив, это льстит ее самолюбию.
Роланд чуть потряс головой, чтобы прийти в себя.
Это было вовсе не в его духе – изображать из себя влюбленного мальчишку; и совершенно неважно, насколько очаровательна сама девушка. Он был ее защитником, а не возлюбленным.
И даже не ее женихом с некоторых пор.
Но при тусклом свете едва краснеющих углей очага он увидел, как она облизала губы кончиком языка, и почувствовал, что кровь закипает в его жилах.
Он приподнялся и сел, нахмурившись. Этого не должно было случиться.
– А где же тогда настоящий документ? – вдруг охрипшим голосом спросила Кайла. Она лежала, не двигаясь, необыкновенно соблазнительная, с волосами, разметавшимися по кровати, в черной тунике и рейтузах, которые без утайки открывали его взору все изгибы ее стройного девичьего тела.
Вопрос повис в воздухе как укор, он требовал честного ответа. Роланд не гордился тем, что сделал, хотя и считал это необходимым. Но сейчас ему вдруг захотелось нежно обнять ее, и если уж придется говорить правду, то сделать это как можно мягче. Вместо этого он резко ответил:
– Никакого документа не существует. Я все выдумал.
Ее губы чуть приоткрылись в молчаливом изумлении. Несколько мгновений она смотрела на него, затем медленно покачала головой, словно отказываясь верить.
– Это был всего лишь трюк, чтобы завлечь вас в ловушку. – И сами слова, и тон были совершенно безжалостны, словно таким образом он стремился избавиться от внезапной нежности – чувства, совершенно ему не знакомого, которое тревожило его, ибо он считал его слабостью. И он достиг цели.
Кайла закрыла глаза. Казалось, она была совершенно сражена этими словами.
Слабость продолжала все больше овладевать его сердцем, и он вдруг сам ужаснулся своему бездушию. Она выглядела сейчас такой ранимой, такой беззащитной. Как же он мог так поступить с ней?
– Кайла, теперь все кончено. Отведи меня к своему брату. Поверь, так будет лучше для вас обоих.
Она наконец открыла глаза, но не взглянула на него. Взгляд ее был направлен куда-то за его плечо, в угол комнаты.
– Столько загубленных жизней, – прошептала она отрешенно. – А это была всего лишь ложь. Они все умерли из-за лжи.
В нем все взорвалось в новом остром приступе слабости, которую он всячески старался подавить. Слабость еще никогда ему не помогала. Слабость делала его уязвимым, а Роланд провел последние тяжелые годы жизни, уверяя себя, что никогда больше не позволит себе быть уязвимым. Он резко поднялся.
– Нам надо возвращаться в Лондон. Я знаю, ваш отец мертв. Отведите меня к Алистеру, и мы можем сразу же уехать.
Кайла вновь пришла в себя, взгляд ее уже не был таким отрешенным, когда она прямо взглянула на него.
Он увидел отвращение в ее глазах. И это показалось ему таким разительным контрастом по сравнению с женственностью ее нежного тела, которое он ощущал под ой всего несколько минут назад.
– Вы знали, что я приду к вам, попавшись на вашу ложь, – с горечью произнесла она.
– Ну да, – признался он, – только я предполагал, что скорее придет Алистер. Я считал, что он более импульсивен, чем вы.
Со дня резни в Гленкарсоне Роланд не получал никаких сведений ни о Кайле, ни об Алистере. Целая деревня вместе с ее жителями бесследно исчезла с лица земли. Тот, кто выжил, а их, по-видимому, было немного, разбрелись или уехали. К тому времени, как туда прибыл Роланд, мертвые были мертвы уже слишком долго, чтобы можно было кого-нибудь узнать. Но у него было интуитивное убеждение, что Уорвиков среди них не было. Поиски по близлежащим холмам и долинам были бы пустой тратой времени. Местные жители гораздо лучше его собственных людей знали, как следует выживать в горах. И он вернулся обратно, в этот приграничный городок, чтобы как следует продумать свои дальнейшие действия.
Роланд не собирался никому рассказывать, тем более этой разъяренной молодой женщине, о том, как ему повезло, когда его оруженосец сегодня случайно на площади заметил леди Кайлу, которую однажды видел в Лондоне. Разумеется, он тут же доложил своему командиру, и Роланд сразу понял, что кто-то из Уорвиков наверняка посетит его сегодня ночью. Интуиция его еще никогда не подводила.
– Где Алистер? Он болен? – спросил Роланд. Он уже строил планы, намереваясь найти мальчика еще до того, как тот узнает, что его сестра схвачена.
Кайла словно не слышала его вопроса.
– Вы все выдумали! Вы выдумали этот документ. Вы придумали, что у вас имеются доказательства невиновности моего отца!
Роланд молчал, ожидая, когда она до конца свыкнется с этой мыслью.
– Вы написали мне, что у вас есть документ, доказывающий, что отец не убивал мою мать, – ее голос чуть дрогнул. – Вы обещали отдать его мне…
– Если вы встретитесь со мной в Гленкарсоне, – продолжил за нее Роланд. – Но вы этого не сделали.
Она замолчала и некоторое время пристально разглядывала его.
– Не знаю почему, но я ничуть не удивлена тем, что вы солгали. Ведь вы всего лишь послушный раб короля. Все это знают. У вас нет души. У вас даже не может быть угрызения совести да и самой совести тоже. Конечно, почему же вам не солгать, когда это выгодно!
– Конечно. Отведите меня к Алистеру, Кайла.
Она глухо засмеялась и отвернулась. У Роланда вдруг заныло в душе, что-то вдруг оборвалось.
– Я пыталась совсем недавно, – сказала она тихо, бросив взгляд на кинжал. – Не получилось…
«Черт возьми, – бессильно выругался Роланд про себя. – Черт, черт, черт!»
– Как он умер? – спросил он без всякого выражения.
– А вы как думаете? – выкрикнула она, быстро сев на дальний конец кровати и обхватив себя руками.
– От холода, – предположил он, следя за ней взглядом, желая сам поверить в то, что говорил. – В горах Шотландии очень холодные зимы…
– Его убил не холод, – возразила Кайла. – И ни Шотландские горы, лорд Стрэтмор. Его убили вы! Ведь это вы отдали приказ своим солдатам атаковать Гленкарсон. Алистер погиб с мечом в руках.
Было столько боли в ее внешне спокойном голосе. И это подействовало на него сильнее, чем крик или и нач. Это резануло его прямо по сердцу – настолько невыносимо для него было видеть ее, переполненную болью.
Но, быть может, это мучительное ощущение родилось в глубине его сердца? Он бы очень хотел сейчас сказать, что не несет ответственности за эту резню. Больше всего на свете ему хотелось сейчас отказаться от того, что было сделано от его имени. Он бы очень этого хотел. Но не мог.
Он не был в Гленкарсоне. Но он должен был там быть.
– Мне жаль, – сказал Роланд. – Я действительно очень сожалею. То, что произошло в Гленкарсоне, вообще не должно было случиться. Это была ошибка. Я всем сердцем сожалею об этом.
– Ошибка? Просто ошибка?
Кайла судорожно вздохнула, а затем медленно выдохнула воздух и смотрела при этом на него, не отрываясь. Кажется, она приняла какое-то решение.
– Я ухожу отсюда, – заявила она.
Она наклонилась и потянулась к кинжалу, который так и лежал среди грязных стеблей тростника.
Роланд отреагировал мгновенно. Он бросился к ней и успел выхватить кинжал из ее руки, пока она не сжала крепко пальцы на рукоятке.
– Мы все скоро отсюда уйдем. У вас есть другая, более подходящая одежда?
Он отметил, как напряглись ее плечи под черной туникой.
– Я скорее соглашусь путешествовать с самим дьяволом, чем с вами, – произнесла она медленно. – Оставьте меня.
– Если это все, что у вас есть, придется достать вам подобающую одежду, – продолжал Роланд, словно не слыша ее. – Я посмотрю, что тут можно будет сделать. Быть может, здешняя хозяйка сумеет подобрать вам какое-нибудь платье.
Он сунул кинжал за свой широкий кожаный пояс. Кайла покачала головой, взгляд ее чуть затуманился.