Эйби Шэна. Месть русалок

   Она полулежала в его седле, откинувшись назад, голова покоилась на его плече. Он был достаточно близко, чтобы она смогла наконец как следует рассмотреть его, возможно, впервые в жизни. Ведь за весь долгий день пути она старалась вообще не смотреть в его сторону.
   От странного чувства, похожего на сожаление, у нее вдруг сжалось сердце, потому что он был очень, ну просто неправдоподобно красив. И он выглядел действительно обеспокоенным. Она даже могла поклясться, что увидела сочувствие, мелькнувшее в его зеленовато-голубых глазах, светящихся, словно морская вода в солнечный день.
   «Дурочка, – отругала себя Кайла, – выбрала время поддаваться очарованию этого негодяя». Она подняла чуть дрожащую руку к горлу, словно в страхе, и заметила, что он, не отрываясь, следит за ее движением. Этот взгляд, такой волнующий, заставил ее смутиться, она едва не отказалась от всей затеи. Но отступать было некуда. Там ее ждал лишь Тауэр.
   – Милорд… я так устала. Пожалуйста, не могли бы мы остановиться и немного отдохнуть?
   Он передвинул руку и, обхватив снизу свою драгоценную ношу, прижал ее к себе жестом собственника, защищающего свое имущество. Острые уголки звеньев его кольчуги впились ей в кожу.
   – Я давно не спала, – добавила она тихо, что, в общем-то, было правдой.
   Она постаралась расслабиться еще больше, стараясь в то же время не соскользнуть с лошади.
   Роланд еще сильнее сжал ее в своих объятиях. От него исходил довольно сильный терпкий запах, может быть, хвои, пота и еще земли, который сначала показался ей неприятным, но в то же время вызывал в ней какие-то странные, тревожащие чувства. Смущенная, немного растерянная, она уткнулась носом в его грудь, пытаясь унять беспокойство и привести в порядок вдруг разом взбудораженные эмоции. Совершенно неожиданно ей захотелось как можно дольше оставаться в его объятиях. Ей безумно нравилось это ощущение безопасности и спокойной уверенности, которое давали обхватившие ее сильные, надежные руки, хотя она совершенно не представляла, откуда оно взялось.
   Он спешился, продолжая держать ее на руках почти без всяких усилий, и снова крепко прижал ее к себе.
   – Мы остановимся здесь на ночлег, – объявил он громко. – Это место ничем не хуже любого другого, и у нас все равно осталось не более часа светлого времени.
   Он бережно отнес ее на сухую моховую кочку под деревом и опустил на землю.
   – Отдыхайте, миледи. Сейчас мы поставим вашу палатку.
   От этих слов, пронизанных беспокойством и заботой, Кайла вдруг почувствовала себя виноватой, но тут же постаралась избавиться от этих неуместных эмоций. Сейчас она не может позволить себе потерять хладнокровие и присутствие духа. И не имеет значения, насколько ей хорошо с ним. Он ей не друг, а всего лишь заботливый тюремщик, и не стоит забывать об этом.
   Кайла постаралась сконцентрировать свои мысли на грядущей встрече с королем, на крохотной, неудобной камере в Тауэре, которая ждет ее в конце пути.
   И она стала вспоминать свой тайный визит в Тауэр к человеку, который позже был обезглавлен.
   Когда она была совсем юной, то представляла работу своего отца как увлекательное романтическое приключение. Поэтому, думала она, все так любят и восхищаются им. Она всегда хотела быть похожей на него, хотела такой же захватывающей, увлекательной жизни.
   Никто никогда не говорил ей, что должность чрезвычайного уполномоченного короля может исполнять только мужчина. Ни мать, ни отец никогда не использовали эту отговорку. Вместо этого они попытались объяснить, что Коннер делает свое дело, и это всего лишь дело, причем не слишком приятное. Да, конечно, говорила Элейн, это очень приятно, когда король тебя ценит и любит. Конечно, признавал ее отец, это иногда очень интересно – встречаться с новыми людьми из далеких стран.
   Но Кайла не понимала скрытых предостережений своих родителей. Она не желала верить в то, что служба королю может быть связана с чем-то мрачным или жестоким. Она захотела сама пойти в Тауэр, с которым, как она знала, была связана большая часть работы ее отца. А скорее всего, именно потому, что это было ей категорически, строжайше запрещено.
   Итак, она решила все устроить сама. Скопив некоторую сумму из своих карманных денег, она подкупила сына одного из служителей Тауэра, который согласился провести ее, но только при строжайшем уговоре, что она никогда никому ни слова об этом не скажет.
   Она нарядилась мальчиком и была представлена коменданту как друг его сына. Тот поворчал немного, но затем согласился провести их, наказав не открывать рта и вообще вести себя тише воды, ниже травы, когда он будет разговаривать с предателем.
   Только тогда Кайла поняла, что они собираются встретиться с настоящим заключенным.
   Комната для допросов была холодной и темной даже в жаркий летний день. Здесь была только голая койка да деревянный стол, на котором плавилась в грязной лужице из воска скудно горящая свеча. Повсюду шныряли крысы, их шуршание приводило Кайлу в ужас, но она, сжав зубы, мужественно молчала. Одинокого узкого окна высоко в стене было явно недостаточно, чтобы осветить комнату, но зато через него виднелся клочок голубого неба.
   Но самым ужасным для Кайлы оказался запах, которым была пронизана эта жуткая комната. Это был запах страха, безнадежного отчаяния. И еще – смерти. Она видела отражение смерти во ввалившихся глазах узника, французского кавалера, который обвинялся в тайном заговоре против английской короны. Он остановил на ней умоляющий взгляд черных глаз, полных боли. Его руки дрожали даже тогда, когда он положил их на стол.
   Она только слушала, не произнося ни слова, как ей и было велено, едва удерживаясь от того, чтобы прикрыть лицо руками, закрыться от страшного зловония, которое исходило от этого несчастного человека. Она старалась не слышать жалкие мольбы узника о смерти, о том, чтобы прекратили пытки, так как он больше не в состоянии их выдержать.
   В конце концов, она опустила глаза и уставилась в пол, стараясь не слышать и не видеть того, что происходило в этой комнате, полностью сконцентрировавшись на грязи, въевшейся между каменными плитами пола. Она изо всех сил старалась не думать о дрожащем, доведенном до края человеке, который сидел пред ними и рыдал, моля о смерти.
   В тот день она навсегда покончила с романтическими иллюзиями и больше никогда не спрашивала отца о его работе.
   И теперь Кайла сидела, откинувшись на ствол дерева, глубоко вдыхала лесной запах – земли, прелой листвы и зеленой травы – и обещала себе, что очень скоро окажется на свободе и сама выберет свой путь. И что никогда, ни за что на свете она не окажется в такой же камере, на месте узника.

4

   В эту ночь Кайла спала в полной безопасности, завернувшись для тепла в меха и одеяло, в отдельной палатке, которую для нее поставили люди Роланда. Это казалось настоящей роскошью по сравнению с тем, как ей приходилось ночевать долгие недели во время своих скитаний, так что Кайла решила воспользоваться этим и как следует выспаться, чтобы набраться сил на будущее. Впервые с тех пор как она уехала из замка, она могла спокойно спать, ничего не опасаясь, под охраной, по крайней мере, шести вооруженных воинов, стоящих на страже у темно-синих стен ее палатки.
   Кайла знала, что история заключает в себе ценные уроки. Она всегда проявляла большой интерес к учению, и ее родители нанимали лучших учителей для нее и Алис-тера. Кайла хорошо знала математику, латынь, французский, географию, даже астрономию. И она очень хорошо знала и любила историю.
   А история рассказывала о романском завоевании ее страны много веков назад, о том, с каким трудом солдаты империи проникали в эти места Британии, по которым они сейчас ехали. Леса в этих низинных местах часто совершенно неожиданно переходили в болотистые топи и трясины. Она читала о том, что густой туман, стелющийся по земле, часто делал невозможным передвижение, так как на расстоянии вытянутой руки нельзя было ничего разглядеть. Поэтому римские легионеры чувствовали себя здесь очень неуютно. Ни их военное искусство, ни оружие не могли помочь при столкновении с силами незнакомой им природы.
   По дороге в Шотландию Кайла рассказывала Алистеру множество разных историй, которые могла вспомнить, чтобы хоть как-то отвлечься от безрадостной действительности. Однажды они сами своими глазами увидели этот странный густой туман, в котором каждое утро в течение недели тонули все окрестности. Как-то им даже пришлось ждать целые сутки, когда туман хоть немного рассеется, чтобы двигаться дальше. Они сделали из этого игру, представив себя римскими легионерами, вынужденными разбить здесь лагерь.
   – Как ты думаешь, духи тех солдат все еще бродят здесь? – спросил в ту ночь Алистер, глядя на сестру широко открытыми, встревоженными глазами.
   – Нет, – уверенно отвечала Кайла, обнимая брата, – они никогда не осмелятся преследовать нас. Ведь наши предки прогнали их с нашей земли много веков назад. И у нас есть наши собственные духи-хранители, которые защитят нас.
   Ей тогда отчаянно хотелось, чтобы это оказалось правдой. Алистер кивнул, немного успокоенный, стараясь не думать о призраках, которые прячутся в тумане.
   Поэтому, когда Кайла проснулась на следующее утро в своей уютной темно-синей палатке, хорошо выспавшаяся и бодрая, она не удивилась, обнаружив, что их лагерь затянут густым, молочно-белым туманом. После того как все поели и вещи снова были собраны и уложены, Кайла спокойно забралась в седло, чувствуя себя вполне уверенно. К тому времени туман немного рассеялся, но все еще тянулся белыми лентами по земле, а в более низких местах накрывал их с головой. Из разговоров солдат она поняла, что те несколько обеспокоены таким положением вещей.
   – Ничего, туман скоро рассеется, – услышала она голос воина, которого считала командиром. Раздавшееся в ответ ворчание сказало ей, что солдаты были далеко в этом не уверены.
   Хвала небесам, солдаты оказались правы.
   Вместо того чтобы рассеяться под лучами солнца, туман вдруг стал сгущаться, день обещал быть сырым и хмурым. Прекрасный, густой туман, на который она так рассчитывала, извиваясь и крутясь у ног лошадей, начал постепенно накрывать всадников сначала до пояса, потом по плечи. Тропинку, по которой они ехали, было уже совсем не видно, и едва можно было различить смутные силуэты всадников и расслышать глухие звуки позвякивающего оружия и фырканье лошадей.
   Шесть человек охраны возле ее палатки! Кайла усмехнулась про себя, удобнее пристраивая ногу в своем неудобном боковом седле. Пожалуй, она должна чувствовать себя польщенной. По крайней мере, нельзя было сказать, что лорд Стрэтмор недооценивал ее. Но с того самого момента, когда Кайла поняла, что ей не удастся избежать возвращения в Лондон, она посвятила довольно много времени, чтобы продумать способ, как усыпить бдительность ее стражников, внушить им уверенность, что она никуда от них не денется.
   Она решила, что это будет сделать не так уж трудно. Ее опыт общения с мужчинами был довольно скудным и в основном ограничивался общением со слугами, учителями и теми благоухающими духами джентльменами, которые предпочитали придворную жизнь. Но она уже давно обнаружила, что если прикинуться слабой или неумелой, любой мужчина просто примет это как должное, как еще одно подтверждение тому, что женщина во всем уступает мужчине. У нее было множество разных учителей, которые совершенно одинаково изумлялись, узнав о ее достижениях и глубоких знаниях или даже просто об искреннем интересе этой немного странной девочки к предметам, которые они считали доступными только мужскому уму. Именно это она теперь и собиралась использовать.
   Когда она говорила учителю, что чего-то не понимает, тот с жалостью и сочувствием смотрел на нее и пытался объяснить все то же самое, но более простым, доступным языком. То же самое заявление Алистера вело к тому, что учителя принимались объяснять предмет более глубоко и подробно.
   Она привыкла к подобной несправедливости и научилась ее обходить. Она формулировала свои вопросы очень тщательно, зачастую облекая их в самую сложную форму, какую только могла придумать. Но ей никогда не удавалось избежать снисходительных взглядов мужчин, которые ее обучали. Так или иначе, она всегда старалась учиться на своих ошибках и преуспела в том.
   Таким образом, ей было совсем несложно убедить этих солдат, что она всего лишь слабая, глупая женщина, растерянная и смущенная. Она отщипывала еду маленькими кусочками, старалась сохранить на лице по возможности кислое выражение, бросала вокруг испуганные, растерянные взгляды и благодарила бога за то, что естественный белый цвет ее кожи как нельзя лучше подходил ее целям, с такой кожей совсем нетрудно выглядеть бледной и слабой.
   Конечно, было бы лучше, если бы она еще и плакала по любому поводу, только она боялась, что не сможет сделать это достаточно убедительно. Что ж, хватит и того, что она демонстрировала перед ними свою слабость, трусость и хрупкое здоровье, решила Кайла. Этого и так больше, чем достаточно, чтобы они не относились к ней серьезно.
   Кайла ни минуты не сомневалась в том, что не сможет никуда убежать без лошади. А увести Остера из общего табуна прошлой ночью не представлялось никакой возможности, так же, как незаметно проскользнуть мимо шестерых стражников, стоящих возле ее палатки. Но это означало только то, что для побега придется очень тщательно выбрать время. И, скорее всего, это время было уже близко. Все, что ей сейчас было нужно, это дождаться какого-нибудь удобного случая, который помог бы ей затеряться в тумане, но при этом не заблудиться самой.
   Но была еще одна проблема – ее личный враг, который внимательно наблюдал за ней. Его обмануть оказалось совсем не так легко, как остальных.
   Лорд Стрэтмор все время ехал рядом с ней, ни на шаг не отставая. Что ж, иного она от него и не ожидала. Время от времени она специально наклоняла голову, чтобы бросить на него взгляд украдкой. Он ехал с непокрытой головой, откинув тяжелый капюшон кольчуги на спину. Даже сквозь волны тумана она видела, как мрачно и решительно сжат его рот, каким острым сделался его взгляд. Он ни на минуту не терял бдительности, рука его лежала на рукоятке меча, который он готов был выхватить в любое мгновение. Она и в тумане могла легко узнать его по золотисто-каштановым волосам, по крепкой, довольно массивной фигуре. Один раз, когда он поймал ее взгляд, обращенный на него, в его удивительных, полных жизни бирюзовых глазах на мгновение вспыхнули теплые огоньки.
   Он даже улыбнулся ей тогда, словно желая подбодрить, и она невольно улыбнулась ему в ответ. От этой улыбки у нее вдруг замерло сердце. Ей захотелось коснуться его губ…
   Кайла тут же одернула себя и отвернулась. Ей надо сохранять ясность мыслей. Она не может допустить сейчас ошибку. Он был красив, невероятно привлекателен, но он оставался ее врагом, и этого забывать не следовало.
   Но каким-то образом она все еще чувствовала тепло его взгляда, словно ангел-хранитель коснулся ее своим крылом.
   – Хо! – послышался откуда-то спереди невидимый бесплотный голос.
   – Хо! – откликнулся кто-то еще. Оклик прокатился по всей колонне из конца в конец. Лошади замедлили шаг.
   Кайла почти случайно повернула своего коня влево, когда солдат, который охранял ее, чуть подался вперед как раз настолько, что она смогла незаметно проскользнуть за его спиной и свернуть с лесной дороги. Она не осмеливалась оглянуться назад и, стараясь не шуметь и не делать лишних движений, просто слегка тронула поводья, чтобы направить коня в сторону. Остер послушно повернул. Она продолжала ехать тем же неспешным шагом, что и все остальные, и очень надеялась на то, что туман поглотит их, оставив незамеченным их маневр.
   У нее пересохло во рту, сердце неистово колотилось, отдаваясь звоном в ушах, она с напряжением вслушивалась в звуки позади нее. Пока не заметили. Она как можно ниже наклонилась к шее Остера и послала его вперед.
   И в этот момент раздались громкие голоса, выкликающие ее по имени. Снова и снова, с каждым разом нее громче и беспокойнее.
   Она соскользнула с седла и повела Остера в поводу, не желая бежать неизвестно куда в этом тумане. И готова была побиться об заклад, что и они не станут рисковать своими лошадьми, преследуя ее на конях по бездорожью. Внезапно из молочной белизны вынырнули черные ветви деревьев, цепляясь за ее одежду. Кайла только успевала придерживать и отводить их, помогая Остеру пробираться сквозь заросли, а сама изо всех сил сдерживалась, чтобы не побежать.
   Судя по звукам, солдаты приближались. Им не надо было двигаться тихо и осторожно, как ей. Кайла ясно могла различить среди нестройного хора голосов голос лорда Стрэтмора, выкрикивавшего ее имя. И в этом голосе звучала усталая покорность судьбе, которая подействовала на нее гораздо сильнее, чем мог бы подействовать гнев. Эта покорность говорила о том, что он совершенно не беспокоится на ее счет. Нет, даже еще хуже, он просто уверен, что ей никуда от него не деться, но на это уйдет некоторое время. Еще одна досадная задержка и пути, не более того.
   – Леди Кайла! Вы ведь не хотите все усложнить!
   Холодная уверенность его тона казалась более страшной, чем ярость. У нее перехватило дыхание.
   – Я не боюсь! – прошептала она в отчаянии.
   Внезапно она вспомнила его взгляд, дружелюбный, утешающий, и почувствовала легкое потрясение – только сейчас она поняла, как много это для нее значит. Пара корявых веток впились ей в волосы, заставив откинуть голову назад и едва не сбив с ног. Ее руки дрожали, когда она обламывала концы веток, пытаясь выпутать их из своих волос. На это ушли драгоценные мгновения, которые были ей так нужны сейчас.
   Необходимо было подумать. Она не знала, где находится, не знала, куда идет. Все, что она знала, это что всего несколько шагов отделяют ее от лорда Стрэтмора, от Лондона, от Тауэра. И она должна сохранить это преимущество.
   Влажный туман пропитал волосы, и они мокрыми прядями облепили ей лицо и шею. Широкое, бесформенное платье мешало идти, цепляясь за ветки, собирая на себя листья и грязь. А преследователи подходили все ближе, им не мешали ни длинные волосы, ни юбки.
   Время от времени ветерок разгонял туман, и она видела то землю, покрытую цветами и старыми листьями, то куст орешника или жимолости, то одно-два старых могучих дерева. Все это было очень плохо. Если туман рассеется, ей уже никуда не скрыться от своих преследователей. А они были совсем близко, Кайла слышала их ругательства и проклятия, долетающие до нее то с одной, то с другой стороны.
   – Чертова баба, – произнес один, и другой что-то одобрительно прорычал ему в ответ.
   – Проклятая ведьма, – взвыл другой, видимо, налетев на что-то в тумане.
   Ей было необходимо обойти их. Она должна каким-то образом оказаться сзади, тогда у нее появится шанс.
   Кайла потянула Остера резко влево, молясь о том, чтобы у нее хватило времени пересечь пространство перед ними и дойти до конца их растянувшейся в стороны цепочки до того, как они на нее наткнутся. Она пошла быстрее, почти побежала, наклонившись вперед, выставив перед собой руку, чтобы вовремя отводить от лица торчащие ветви и сучья. Несколько раз она больно ударилась рукой о толстый ствол.
   Они приближались слишком быстро. Неужели она еще не добралась до конца их цепочки? Ведь она и Стрэтмор ехали почти в самом конце колонны, когда она свернула в сторону. Она никак не могла поверить, что они смогли так быстро сориентироваться и перестроиться.
   Она все еще шла прямо перед ними, слыша сквозь туман фырканье лошадей, ясный звук позвякивающего металла, голоса. Это был настоящий ночной кошмар наяву: безликие чудовища гонят ее вперед, неотвратимо приближаясь. Еще немного – и они схватят ее…
   Но она не позволит им этого!
   В одно мгновение Кайла снова развернула Остера вперед и отпустила поводья.
   Конь стоял, не двигаясь. Кайла подтолкнула его вперед, но он лишь помотал головой. В отчаянии она хлопнула его по крупу. Жеребец повернул голову и вопросительно посмотрел на нее.
   «Пожалуйста, ну, пожалуйста! – мысленно взмолилась она. – Иди, мой друг, вперед!»
   И конь, словно вняв ее молчаливой мольбе, отвернулся от нее и побежал вперед, мгновенно скрывшись за завесой тумана.
   На глаза навернулись непрошеные слезы, но Кайла вытерла рукавом соленую влагу и, спотыкаясь, побежала изо всех сил, стараясь пересечь линию солдат.
   Но они были слишком близко. Не успеть!
   Ей показалась, что она увидела слева силуэт коня, но в то же мгновение он опять растворился в тумане. Солдаты тихо переговаривались между собой. Они, видимо, потеряли надежду, что, выкрикивая ее имя, смогут вернуть ее. Поэтому они просто старались не потерять друг друга в тумане, ругаясь и предупреждая друг друга о препятствиях. Но голоса лорда Стрэтмора она среди этих голосов больше не слышала.
   Тень слева от нее стала яснее, и Кайла увидела, что это действительно всадник. Она развернулась и бросилась вперед, ожидая, что сзади послышится окрик. Но нет, кажется, ее не заметили. Этот всадник ехал между двумя другими. Они были слишком близко, чтобы успеть обогнуть их. У Кайлы остались в запасе всего несколько мгновений, до того как они ее увидят.
   Прямо перед ней появились из тумана сразу несколько толстых стволов, к счастью, не дубы, толстые, гладкие, без единой ветки, а старые разлапистые сосны. Не думая ни секунды, Кайла подоткнула подол платья и начала взбираться на дерево, обдирая в кровь руки и лицо об острые, шершавые ветки. Неважно, лишь бы успеть забраться достаточно высоко. Она была всего в нескольких футах над землей, когда они проехали мимо. Кайла замерла, прижавшись к стволу.
   – Зряшная потеря времени, – в сердцах проворчал один из солдат, хлопнув себя по бедру для большей выразительности. – Бросить ее здесь на съедение волкам, да и дело с концом!
   – И то верно, – отозвался тот, что справа. – А вознаграждение забрать себе.
   Когда они проезжали мимо, Кайла смогла их рассмотреть сквозь ветки и туман – высокие, черноволосые. Она замерла как раз на уровне их глаз. Если кто-нибудь из них хотя бы чуть-чуть повернет в ее сторону голову, ее тут же схватят.
   Они двигались так медленно… Кайла боялась дышать, а ее тело ныло от желания двигаться. Она едва сдерживалась, чтобы не спрыгнуть с дерева и не броситься в панике бежать. Ей даже пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть своих преследователей. Прижавшись щекой к шершавому стволу, она услышала, как тревожно заржала лошадь, и закусила губу, чтобы сдержать готовый вырваться стон.
   – Эй, что с тобой, мальчик? – сказал солдат, обращаясь к своему коню. – Ты что-то услышал?
   Он был совсем рядом. Ему надо только повернуть голову… Он уже начал оглядываться вокруг себя… еще мгновение…
   – Это ее лошадь! – послышался далеко впереди чей-то крик.
   Спасибо Остеру! Оба солдата тут же переключили внимание на этот крик.
   – Что там? Он сказал, что нашел ее лошадь?
   – Да, кажется, так он и сказал.
   И словно в подтверждение, крик раздался снова, а затем и еще несколько, видимо, к Остеру подъехали и другие. Оба солдата послали лошадей вперед, и уже через мгновение Кайла снова осталась одна в тумане.
   И тогда она тихо застонала, непроизвольно, не думая об опасности. Но теперь это был стон облегчения. Кайла подождала немного, внимательно прислушиваясь, но все звуки теперь раздавались далеко впереди. Кайла начала спускаться с дерева, осторожно, шаг за шагом, каждый раз отыскивая, куда лучше поставить ногу.
   – И куда же вы отправились бы, интересно мне знать, если бы ваш побег все же удался?
   Кайла не смогла сдержать испуганный крик. Рука пропустила ветку, за которую она собиралась ухватиться, и, потеряв равновесие, она заскользила вниз.
   Ветки изгибались или ломались под ней, хлеща по лицу и по рукам, разрывая платье, а затем она тяжело упала на что-то, что громко зарычало и свалилось на землю вместе с ней.
   Лавина из колючих сосновых игл и веток обрушилась на нее следом. У нее перехватило дыхание, голова кружилась. Она не могла двигаться, пока лорд Стрэтмор, что-то сердито проворчав, не снял ее с себя.
   Она открыла глаза и увидела, что он наклонился над ней и внимательно всматривается в ее лицо. Воспоминание о ярко-бирюзовом взгляде, которое она хранила в своем сердце, вдруг воплотилось в реальность, но только теперь его глаза казались ярче, в них сверкали веселые искорки. Против ее ожидания, в его взгляде не было и намека на гнев. Вместо этого она увидела лукавую, совершенно неожиданную мальчишескую улыбку. Он словно хотел сказать: «Ну, что я тебе говорил!» Он наклонился ниже, его длинные золотистые локоны упали ей на щеку.
   Кайла моргнула, чтобы прогнать невероятное видение.
   – Ну что ж, миледи, – весело сказал Роланд. – Похоже, нам суждено встречаться с вами при самых невероятных обстоятельствах.
   И вдруг поцеловал ее в губы.

5

   Ее губы были мягкими и сочными, лучше, чем он мог себе даже представить. А ведь он представлял себе этот поцелуй с того самого момента, как впервые увидел ее.
   Туман охладил ей кожу, но ее губы были теплыми и терпкими на вкус, и этот контраст доставлял ему причудливое, ни с чем не сравнимое удовольствие.
   Он любовно погладил ее щеку, стирая пальцами тонкий слой влаги, оставленной туманом, и изумляясь про себя этой шелковистой, атласной гладкости.