Страница:
Диккан чуть не выругался. Лондону придется подождать. Он останется здесь и распутает эту тайну. Надо найти слугу, который должен был находиться рядом с ним. Надо узнать, как он вообще сюда попал и как его лошадь оказалась в конюшне. И необходимо разобраться с Грейс Фэрчайлд.
Боже милостивый, подумал Диккан, и у него еще сильнее заболела голова. Почему именно она? Грейс была самой почтенной и уважаемой старой девой во всей Англии. Она также была и самой неудачливой. Ростом выше многих мужчин, она, мягко говоря, не отличалась красотой. Его тетушка Гермитруда и та выглядела лучше, а ведь ей было шестьдесят, и у нее косили глаза. И самое ужасное, мисс Фэрчайлд не умела ходить. Она шагала, раскачиваясь, как моряк на берегу. Тот, кто назвал ее Грейс*, был, наверное, слеп. А тот, кто затащил Диккана в ее постель, очень коварен.
Грейс ему нравилась. Правда. Но это не значило, что он мечтал следующие сорок лет просыпаться рядом с ней. При одной мысли об этом от его возбуждения не осталось и следа. Он никак не мог смириться с тем, что это костлявое тело могло вызвать у него хоть какие-то чувства.
Он перевел взгляд с отделанных деревом и кирпичом стен коридора на входную дверь и подумал, как было бы легко просто взять и уйти. Выйти на улицу, взобраться верхом на Гадзукса и не останавливаться, пока он не доскачет до самого Лондона. А может быть, даже и тогда.
Но Диккан знал, что на это скорее всего и рассчитывали его враги. Если он не женится на Грейс, его репутация будет еще скандальнее, чем у Байрона. Все его обвинения не вызовут доверия. Но если он женится на ней, то упустит время, и это даст «Львам» возможность найти свой утраченный предмет и совершить покушение на Веллингтона. Невозможно было сделать правильный выбор.
Проклятие! Он этого не заслужил. Только не теперь, когда война наконец закончилась и он мог бы выйти из тени. Не теперь, когда будущее выглядело столь многообещающим.
Звук шаркающих шагов вывел его из забытья. Бросив взгляд на дверь столовой, Диккан увидел, что там собрались почти все свидетели утренней драмы. Конечно же, первым заговорит Торнтон. Свиноподобный пэр и его тощая супруга не являлись друзьями Грейс.
– Разве в городе не нашлось развлечения получше, старина? – с глупой ухмылкой спросил Торнтон, толкнув в бок своего приятеля Джеффри Смита. – Знаю, ты жалеешь, что оставил свою прелестную любовницу в Бельгии, но даже твоя тощая лошадь с провисшей спиной скорее всего намного приятнее на ощупь.
Стоявший рядом с ним шустрый и элегантный Джеффри Смит прислонился к стене и скрестил руки на груди, словно приготовился смотреть представление. Диккан не обратил на него внимания.
– Хорошо, – кивнул он Торнтону. – Надеюсь, ты не сделаешь ничего такого, что заставило бы меня встретиться с тобой на дуэли. Знаешь, я участвовал в них четыре раза. – Диккан спокойно улыбнулся. – И всякий раз покидал поле боя в одиночестве.
Казалось, с Торнтоном случится приступ удушья. Но несмотря на это, он вздернул подбородок.
– Так ты не лишил ее девственности? И жениться, разумеется, не собираешься?
Диккан замер. Конечно, именно этого и следовало ожидать от Торнтона. Диккан никогда не скрывал своих предпочтений, и никто не стал бы утверждать, что Грейс Фэрчайлд в его вкусе.
К тому же разве он сам только что не подумывал о побеге?
Но он не мог бросить Грейс на растерзание этой стае шакалов. Он не доставит Торнтону такого удовольствия. И не позволит его жене издеваться над невинной девушкой. Грейс заслуживала лучшего.
– Я не женюсь на ней? – переспросил он, покручивая в руках монокль. – Почему же нет?
На этот раз заговорил Джеффри Смит, и на его типичном британском лице появилось выражение холодного удивления.
– Почему нет? Ты действительно готов каждое утро лицезреть это существо за одним с тобой столом только потому, что она хитростью пробралась в твою постель?
– Отец уже давно уговаривает меня жениться, – ответил Диккан, отрывая пальцы Торнтона от своего рукава. – Полагаю, мисс Фэрчайлд подойдет на эту роль не хуже других. Если мне суждено на ней жениться, я не потерплю пренебрежительного к ней отношения.
На лице Торнтона появился страх.
– Конечно, – пробормотал он.
Смит по-прежнему улыбался.
Диккан двинулся было дальше, но остановился.
– Кстати, Торни, – заговорил он, притворившись, будто не заметил, как толстяк промокнул лоб вышитым носовым платком, – я знаю, зачем я здесь, но что тебя-то привело в такое скучное место, как Кентербери?
Торнтон вздрогнул, и платок осенним листком выскользнул из его пальцев.
– Решил посмотреть на лошадей. Старина Брикуотер их продает.
Принимая во внимание размеры Торнтона, Диккан надеялся, что Брикуотер продает ломовых лошадей. Но он предпочел промолчать и лишь кратко кивнул в ответ.
Должно быть, работники «Фальстафа» были уже обо всем осведомлены, потому что когда Диккан вошел в гостиную, на столе стояли кофейник и чашка. Усевшись на стул, он выпил несколько чашек кофе, пока мысли не прояснились.
Однако с ясной головой ситуация не стала привлекательнее. Всего неделю назад он с надеждой смотрел в будущее.
В конце концов за тяжкие труды ему пообещали вознаграждение. Возможно, выгодная должность в одном из недавно открывшихся посольств. Участие в мирных переговорах. Наконец-то он мог радоваться жизни, делая то, что удавалось ему лучше всего.
О женитьбе он даже не помышлял. Это случится, когда он созреет. Он хотел жениться на дочери дипломата, такой, как Кейт: остроумной, элегантной и интересной. На женщине, которая будет помогать ему в делах и делить с ним успехи, о которых они оба мечтали. Но вместо этого придется придумывать, как поступить с Грейс Фэрчайлд.
Самым неприятным было то, что ему нравились рыжеволосые женщины. Для него не было ничего более чувственного, чем огненно-рыжие завитки внизу живота, сулящие неземное блаженство, напоминающие о причудливых фантазиях, огне и страсти. Он любил все оттенки рыжего. Ему нравились молочно-белая кожа, живой характер и страстный темперамент. Ему даже нравился цвет веснушек. Диккан так любил рыжеволосых, что даже заставил двух своих последних любовниц покрасить волосы хной, чтобы доставить ему удовольствие. Лишь думая о них, он испытывал возбуждение.
За исключением веснушек Грейс Фэрчайлд не могла похвастаться достоинствами рыжеволосой женщины. Даже рыжей ее назвать язык не поворачивался. Ее волосы были почти бесцветными, того невзрачного оттенка, что бывает у старух. Кожа загорела после долгих лет, проведенных под иберийским солнцем, и румянец выглядел жалко. Она не могла похвастаться элегантной фигурой, живостью и задором.
Словно по волшебству, дверь распахнулась, и в комнату вошла сама Грейс в своем неизменном сером платье, с туго стянутыми на затылке волосами. Диккана не удивляло, что она не смотрит ему в глаза. Он не мог поверить в случившееся утром. Его тело по-прежнему ныло, не получив желанной разрядки. Вновь увидев Грейс, он не мог понять, что же этому могло помешать. Его ничуть не интересовала долговязая девушка, вошедшая в комнату с грацией раненого кавалерийского офицера.
Не удержавшись от вздоха, Диккан с трудом поднялся и отвесил мисс Фэрчайлд и следовавшей за ней Кейт поклон.
– Кейт, мисс Фэрчайлд. Я прикажу принести завтрак.
Мисс Фэрчайлд побелела как мел.
– Спасибо, я не буду. Только чай с тостами.
Диккан склонил голову и взглянул на нее.
– Небольшая тошнота?
– Да.
– Спутанные мысли? Головокружение?
Она быстро посмотрела на него и подошла к столу.
– Верно.
Диккан выдвинул стул и подождал, пока она сядет.
– Я так и думал. У меня те же симптомы. Не знаю, любите ли вы пить, мисс Фэрчайлд, но со мной это редко случается – и никогда на почтовом пароходе. Поэтому у меня нет никаких сомнений: мы оба были отравлены.
Мисс Фэрчайлд никак на это не отреагировала, и Диккан испытал разочарование.
– Вы не удивлены? – спросил он.
Она спокойно посмотрела на него.
– Это многое объясняет.
Он покачал головой, слегка сбитый с толку ее спокойствием.
– Кейт, – заговорил он, пододвигая своей кузине стул, – кто отправил тебе записку с просьбой меня встретить?
Кейт уселась за стол.
– Я думала, это был ты. И по-видимому, я ошиблась.
– Где ты ее получила?
– Мы были за городом у Маркуса Дрейка. К вечеру успели добраться лишь до Кентербери.
Диккан резко обернулся.
– У Дрейка? Кто еще знал, что вы там?
Кейт усмехнулась:
– Полагаю, все. Это было в газетах.
А ведь именно Маркус Белден, граф Дрейк, попросил Диккана встретиться с Эвенхемом. Возможно ли, чтобы он был замешан в случившемся? Диккану не хотелось об этом думать.
– Эта записка оказалась у тебя в руке, Диккан, – продолжала Кейт. – Не знаешь почему?
– Я вел кое-какие щекотливые переговоры. Послевоенная карта Европы и тому подобное. – Он пожал плечами, надеясь, что говорит убедительно. – Кто-то решил подставить мне подножку. Вот таким вот подлым способом.
Диккан поморщился. В последний раз он попытался поверить, что это Грейс Фэрчайлд сама все подстроила, чтобы выйти за него замуж. Чего стоил один яркий румянец на ее пепельно-бледных щеках. Но она оказалась всего лишь пешкой, как и подозревал Диккан. Поэтому он поднялся и отвесил мисс Фэрчайлд поклон.
– Я не имел права сомневаться в вас, мисс Фэрчайлд, – сказал он. – Прошу меня простить.
И странно, она улыбнулась в ответ:
– Спасибо, но не стоит слишком корить себя. Вполне естественно было именно так реагировать, если в вашей постели оказалась посторонняя женщина. Я с радостью помогу вам узнать, как это вышло. И почему.
Диккан кивнул, раздумывая, как побыстрее уладить это дело.
– Конечно. У меня мало времени, поэтому нужно что-нибудь придумать. К счастью, мы в Кентербери, и архиепископ мне хорошо знаком. К полудню мне удастся получить специальное разрешение на брак. Вы хотите остаться здесь или отправиться в Лондон на церемонию?
Кейт перевела взгляд на молчаливую мисс Фэрчайлд.
– Лондон. Иначе это событие пройдет незамеченным.
Диккан рассеянно кивнул и начал расхаживать по комнате.
– Хорошо. Мне надо добраться туда побыстрее. Можно отправить человека, чтобы он забронировал номер в «Палтни». Когда Биддл нас найдет, то пусть перевезет мои вещи из Олбани.
– Прошу прощения, – подала голос Грейс.
Диккан замолчал. Черт возьми! Он совсем забыл о ней.
– Да?
– Я тоже часть ваших планов?
Он моргнул. Неужели она такая глупая?
– Конечно. А вы что подумали?
– Я подумала, вы могли бы спросить у меня.
Ее лицо было безмятежным, но Диккан заметил, как сильнее забился пульс на ее шее.
– Что? Вы предпочли бы выйти замуж в Кентербери?
– Я бы предпочла вообще не выходить замуж.
Диккан не сразу понял смысл ее слов.
– У вас нет выбора! – отрезал он, подумав о Торнтоне.
– Ну почему же? – ответила она с легкой улыбкой. —
Я бы предпочла, чтобы вы и дальше занимались своими делами, а я вернулась бы домой.
Диккан не знал, что и подумать. Она только что открыла ему путь к отступлению. Он предложил ей пожениться, а она отказалась. Теперь вся ответственность лежит на ней. Однако ее небрежный отказ от его щедрой жертвы разозлил Диккана.
– Вы только что обещали помочь.
– Да. И я имела в виду, что готова скрыться за городом, где всем будет наплевать, что случилось в Кентербери, а вы сможете избежать ненужного нам обоим брака.
Головная боль Диккана усилилась.
– Не говорите глупостей. Снаружи нас поджидают самые известные лондонские сплетники. Вы не сможете выйти из комнаты без объявления о помолвке.
Ее глаза потухли.
– О помолвке? Так мы говорим об этом?
– Конечно же.
Кейт незаметно пнула лодыжку Диккана.
– Пора бы уже сделать предложение.
Диккан сделал глубокий вдох. У него не было на это времени. Чем дольше упирается мисс Фэрчайлд, тем больше времени он упускает. Признание лежало на плечах Эвенхема тяжким грузом, он мог поклясться, что его руки по-прежнему пахнут кровью погибшего юноши.
– Ну разумеется, – пробормотал Диккан, потирая глаза ребром ладони, словно это могло ослабить ужасную головную боль. – Конечно. Мисс Фэрчайлд, вы окажете мне честь выйти за меня замуж?
Наверное, его предложение руки и сердца было начисто лишено романтики. Но это не оправдывало реакции мисс Фэрчайлд.
– Если вы хотите меня оскорбить, – размеренно произнесла она, величественно поднимаясь на ноги и подходя к нему, – то можете сделать это за моей спиной. У меня слишком много дел, и я не желаю попусту тратить свое время.
– Проклятие…
Она не дала ему окончить. С ловкостью заправского боксера ударила его по носу и вышла за дверь.
В комнате повисло тяжелое молчание. Диккан был удивлен, что его галстук не оказался весь заляпан кровью. Мисс Фэрчайлд не зря провела всю жизнь среди солдат и знала, как бить.
Кейт поднялась.
– Что ж, – подозрительно веселым тоном произнесла она, поправляя бледно-желтую юбку. – Теперь я понимаю, почему тебя называют самым учтивым мужчиной во всей Англии.
Диккан почувствовал себя обиженным, хотя и знал, что не имеет на это права.
– Я же женюсь на ней, Кейт. Чего еще ты хочешь?
Она печально поглядела на него.
– Для начала можно было быть повежливее. – И вышла за дверь.
Диккан продолжал сидеть за столом с изумленным выражением лица, когда появилась служанка. Наконец тяжело осел и положил голову на руки.
– Кофе, – прорычал он, – и посмотрите, нет ли у вас болиголова.
Глава 2
Боже милостивый, подумал Диккан, и у него еще сильнее заболела голова. Почему именно она? Грейс была самой почтенной и уважаемой старой девой во всей Англии. Она также была и самой неудачливой. Ростом выше многих мужчин, она, мягко говоря, не отличалась красотой. Его тетушка Гермитруда и та выглядела лучше, а ведь ей было шестьдесят, и у нее косили глаза. И самое ужасное, мисс Фэрчайлд не умела ходить. Она шагала, раскачиваясь, как моряк на берегу. Тот, кто назвал ее Грейс*, был, наверное, слеп. А тот, кто затащил Диккана в ее постель, очень коварен.
Грейс ему нравилась. Правда. Но это не значило, что он мечтал следующие сорок лет просыпаться рядом с ней. При одной мысли об этом от его возбуждения не осталось и следа. Он никак не мог смириться с тем, что это костлявое тело могло вызвать у него хоть какие-то чувства.
Он перевел взгляд с отделанных деревом и кирпичом стен коридора на входную дверь и подумал, как было бы легко просто взять и уйти. Выйти на улицу, взобраться верхом на Гадзукса и не останавливаться, пока он не доскачет до самого Лондона. А может быть, даже и тогда.
Но Диккан знал, что на это скорее всего и рассчитывали его враги. Если он не женится на Грейс, его репутация будет еще скандальнее, чем у Байрона. Все его обвинения не вызовут доверия. Но если он женится на ней, то упустит время, и это даст «Львам» возможность найти свой утраченный предмет и совершить покушение на Веллингтона. Невозможно было сделать правильный выбор.
Проклятие! Он этого не заслужил. Только не теперь, когда война наконец закончилась и он мог бы выйти из тени. Не теперь, когда будущее выглядело столь многообещающим.
Звук шаркающих шагов вывел его из забытья. Бросив взгляд на дверь столовой, Диккан увидел, что там собрались почти все свидетели утренней драмы. Конечно же, первым заговорит Торнтон. Свиноподобный пэр и его тощая супруга не являлись друзьями Грейс.
– Разве в городе не нашлось развлечения получше, старина? – с глупой ухмылкой спросил Торнтон, толкнув в бок своего приятеля Джеффри Смита. – Знаю, ты жалеешь, что оставил свою прелестную любовницу в Бельгии, но даже твоя тощая лошадь с провисшей спиной скорее всего намного приятнее на ощупь.
Стоявший рядом с ним шустрый и элегантный Джеффри Смит прислонился к стене и скрестил руки на груди, словно приготовился смотреть представление. Диккан не обратил на него внимания.
– Хорошо, – кивнул он Торнтону. – Надеюсь, ты не сделаешь ничего такого, что заставило бы меня встретиться с тобой на дуэли. Знаешь, я участвовал в них четыре раза. – Диккан спокойно улыбнулся. – И всякий раз покидал поле боя в одиночестве.
Казалось, с Торнтоном случится приступ удушья. Но несмотря на это, он вздернул подбородок.
– Так ты не лишил ее девственности? И жениться, разумеется, не собираешься?
Диккан замер. Конечно, именно этого и следовало ожидать от Торнтона. Диккан никогда не скрывал своих предпочтений, и никто не стал бы утверждать, что Грейс Фэрчайлд в его вкусе.
К тому же разве он сам только что не подумывал о побеге?
Но он не мог бросить Грейс на растерзание этой стае шакалов. Он не доставит Торнтону такого удовольствия. И не позволит его жене издеваться над невинной девушкой. Грейс заслуживала лучшего.
– Я не женюсь на ней? – переспросил он, покручивая в руках монокль. – Почему же нет?
На этот раз заговорил Джеффри Смит, и на его типичном британском лице появилось выражение холодного удивления.
– Почему нет? Ты действительно готов каждое утро лицезреть это существо за одним с тобой столом только потому, что она хитростью пробралась в твою постель?
– Отец уже давно уговаривает меня жениться, – ответил Диккан, отрывая пальцы Торнтона от своего рукава. – Полагаю, мисс Фэрчайлд подойдет на эту роль не хуже других. Если мне суждено на ней жениться, я не потерплю пренебрежительного к ней отношения.
На лице Торнтона появился страх.
– Конечно, – пробормотал он.
Смит по-прежнему улыбался.
Диккан двинулся было дальше, но остановился.
– Кстати, Торни, – заговорил он, притворившись, будто не заметил, как толстяк промокнул лоб вышитым носовым платком, – я знаю, зачем я здесь, но что тебя-то привело в такое скучное место, как Кентербери?
Торнтон вздрогнул, и платок осенним листком выскользнул из его пальцев.
– Решил посмотреть на лошадей. Старина Брикуотер их продает.
Принимая во внимание размеры Торнтона, Диккан надеялся, что Брикуотер продает ломовых лошадей. Но он предпочел промолчать и лишь кратко кивнул в ответ.
Должно быть, работники «Фальстафа» были уже обо всем осведомлены, потому что когда Диккан вошел в гостиную, на столе стояли кофейник и чашка. Усевшись на стул, он выпил несколько чашек кофе, пока мысли не прояснились.
Однако с ясной головой ситуация не стала привлекательнее. Всего неделю назад он с надеждой смотрел в будущее.
В конце концов за тяжкие труды ему пообещали вознаграждение. Возможно, выгодная должность в одном из недавно открывшихся посольств. Участие в мирных переговорах. Наконец-то он мог радоваться жизни, делая то, что удавалось ему лучше всего.
О женитьбе он даже не помышлял. Это случится, когда он созреет. Он хотел жениться на дочери дипломата, такой, как Кейт: остроумной, элегантной и интересной. На женщине, которая будет помогать ему в делах и делить с ним успехи, о которых они оба мечтали. Но вместо этого придется придумывать, как поступить с Грейс Фэрчайлд.
Самым неприятным было то, что ему нравились рыжеволосые женщины. Для него не было ничего более чувственного, чем огненно-рыжие завитки внизу живота, сулящие неземное блаженство, напоминающие о причудливых фантазиях, огне и страсти. Он любил все оттенки рыжего. Ему нравились молочно-белая кожа, живой характер и страстный темперамент. Ему даже нравился цвет веснушек. Диккан так любил рыжеволосых, что даже заставил двух своих последних любовниц покрасить волосы хной, чтобы доставить ему удовольствие. Лишь думая о них, он испытывал возбуждение.
За исключением веснушек Грейс Фэрчайлд не могла похвастаться достоинствами рыжеволосой женщины. Даже рыжей ее назвать язык не поворачивался. Ее волосы были почти бесцветными, того невзрачного оттенка, что бывает у старух. Кожа загорела после долгих лет, проведенных под иберийским солнцем, и румянец выглядел жалко. Она не могла похвастаться элегантной фигурой, живостью и задором.
Словно по волшебству, дверь распахнулась, и в комнату вошла сама Грейс в своем неизменном сером платье, с туго стянутыми на затылке волосами. Диккана не удивляло, что она не смотрит ему в глаза. Он не мог поверить в случившееся утром. Его тело по-прежнему ныло, не получив желанной разрядки. Вновь увидев Грейс, он не мог понять, что же этому могло помешать. Его ничуть не интересовала долговязая девушка, вошедшая в комнату с грацией раненого кавалерийского офицера.
Не удержавшись от вздоха, Диккан с трудом поднялся и отвесил мисс Фэрчайлд и следовавшей за ней Кейт поклон.
– Кейт, мисс Фэрчайлд. Я прикажу принести завтрак.
Мисс Фэрчайлд побелела как мел.
– Спасибо, я не буду. Только чай с тостами.
Диккан склонил голову и взглянул на нее.
– Небольшая тошнота?
– Да.
– Спутанные мысли? Головокружение?
Она быстро посмотрела на него и подошла к столу.
– Верно.
Диккан выдвинул стул и подождал, пока она сядет.
– Я так и думал. У меня те же симптомы. Не знаю, любите ли вы пить, мисс Фэрчайлд, но со мной это редко случается – и никогда на почтовом пароходе. Поэтому у меня нет никаких сомнений: мы оба были отравлены.
Мисс Фэрчайлд никак на это не отреагировала, и Диккан испытал разочарование.
– Вы не удивлены? – спросил он.
Она спокойно посмотрела на него.
– Это многое объясняет.
Он покачал головой, слегка сбитый с толку ее спокойствием.
– Кейт, – заговорил он, пододвигая своей кузине стул, – кто отправил тебе записку с просьбой меня встретить?
Кейт уселась за стол.
– Я думала, это был ты. И по-видимому, я ошиблась.
– Где ты ее получила?
– Мы были за городом у Маркуса Дрейка. К вечеру успели добраться лишь до Кентербери.
Диккан резко обернулся.
– У Дрейка? Кто еще знал, что вы там?
Кейт усмехнулась:
– Полагаю, все. Это было в газетах.
А ведь именно Маркус Белден, граф Дрейк, попросил Диккана встретиться с Эвенхемом. Возможно ли, чтобы он был замешан в случившемся? Диккану не хотелось об этом думать.
– Эта записка оказалась у тебя в руке, Диккан, – продолжала Кейт. – Не знаешь почему?
– Я вел кое-какие щекотливые переговоры. Послевоенная карта Европы и тому подобное. – Он пожал плечами, надеясь, что говорит убедительно. – Кто-то решил подставить мне подножку. Вот таким вот подлым способом.
Диккан поморщился. В последний раз он попытался поверить, что это Грейс Фэрчайлд сама все подстроила, чтобы выйти за него замуж. Чего стоил один яркий румянец на ее пепельно-бледных щеках. Но она оказалась всего лишь пешкой, как и подозревал Диккан. Поэтому он поднялся и отвесил мисс Фэрчайлд поклон.
– Я не имел права сомневаться в вас, мисс Фэрчайлд, – сказал он. – Прошу меня простить.
И странно, она улыбнулась в ответ:
– Спасибо, но не стоит слишком корить себя. Вполне естественно было именно так реагировать, если в вашей постели оказалась посторонняя женщина. Я с радостью помогу вам узнать, как это вышло. И почему.
Диккан кивнул, раздумывая, как побыстрее уладить это дело.
– Конечно. У меня мало времени, поэтому нужно что-нибудь придумать. К счастью, мы в Кентербери, и архиепископ мне хорошо знаком. К полудню мне удастся получить специальное разрешение на брак. Вы хотите остаться здесь или отправиться в Лондон на церемонию?
Кейт перевела взгляд на молчаливую мисс Фэрчайлд.
– Лондон. Иначе это событие пройдет незамеченным.
Диккан рассеянно кивнул и начал расхаживать по комнате.
– Хорошо. Мне надо добраться туда побыстрее. Можно отправить человека, чтобы он забронировал номер в «Палтни». Когда Биддл нас найдет, то пусть перевезет мои вещи из Олбани.
– Прошу прощения, – подала голос Грейс.
Диккан замолчал. Черт возьми! Он совсем забыл о ней.
– Да?
– Я тоже часть ваших планов?
Он моргнул. Неужели она такая глупая?
– Конечно. А вы что подумали?
– Я подумала, вы могли бы спросить у меня.
Ее лицо было безмятежным, но Диккан заметил, как сильнее забился пульс на ее шее.
– Что? Вы предпочли бы выйти замуж в Кентербери?
– Я бы предпочла вообще не выходить замуж.
Диккан не сразу понял смысл ее слов.
– У вас нет выбора! – отрезал он, подумав о Торнтоне.
– Ну почему же? – ответила она с легкой улыбкой. —
Я бы предпочла, чтобы вы и дальше занимались своими делами, а я вернулась бы домой.
Диккан не знал, что и подумать. Она только что открыла ему путь к отступлению. Он предложил ей пожениться, а она отказалась. Теперь вся ответственность лежит на ней. Однако ее небрежный отказ от его щедрой жертвы разозлил Диккана.
– Вы только что обещали помочь.
– Да. И я имела в виду, что готова скрыться за городом, где всем будет наплевать, что случилось в Кентербери, а вы сможете избежать ненужного нам обоим брака.
Головная боль Диккана усилилась.
– Не говорите глупостей. Снаружи нас поджидают самые известные лондонские сплетники. Вы не сможете выйти из комнаты без объявления о помолвке.
Ее глаза потухли.
– О помолвке? Так мы говорим об этом?
– Конечно же.
Кейт незаметно пнула лодыжку Диккана.
– Пора бы уже сделать предложение.
Диккан сделал глубокий вдох. У него не было на это времени. Чем дольше упирается мисс Фэрчайлд, тем больше времени он упускает. Признание лежало на плечах Эвенхема тяжким грузом, он мог поклясться, что его руки по-прежнему пахнут кровью погибшего юноши.
– Ну разумеется, – пробормотал Диккан, потирая глаза ребром ладони, словно это могло ослабить ужасную головную боль. – Конечно. Мисс Фэрчайлд, вы окажете мне честь выйти за меня замуж?
Наверное, его предложение руки и сердца было начисто лишено романтики. Но это не оправдывало реакции мисс Фэрчайлд.
– Если вы хотите меня оскорбить, – размеренно произнесла она, величественно поднимаясь на ноги и подходя к нему, – то можете сделать это за моей спиной. У меня слишком много дел, и я не желаю попусту тратить свое время.
– Проклятие…
Она не дала ему окончить. С ловкостью заправского боксера ударила его по носу и вышла за дверь.
В комнате повисло тяжелое молчание. Диккан был удивлен, что его галстук не оказался весь заляпан кровью. Мисс Фэрчайлд не зря провела всю жизнь среди солдат и знала, как бить.
Кейт поднялась.
– Что ж, – подозрительно веселым тоном произнесла она, поправляя бледно-желтую юбку. – Теперь я понимаю, почему тебя называют самым учтивым мужчиной во всей Англии.
Диккан почувствовал себя обиженным, хотя и знал, что не имеет на это права.
– Я же женюсь на ней, Кейт. Чего еще ты хочешь?
Она печально поглядела на него.
– Для начала можно было быть повежливее. – И вышла за дверь.
Диккан продолжал сидеть за столом с изумленным выражением лица, когда появилась служанка. Наконец тяжело осел и положил голову на руки.
– Кофе, – прорычал он, – и посмотрите, нет ли у вас болиголова.
Глава 2
Грейс укладывала вещи в чемодан, когда в комнату вошла Кейт.
– Можно? – спросила она, прикрывая за собой дверь.
Грейс даже не подняла головы.
– Если только ты никого с собой не привела.
Кейт рассмеялась.
– Думаю, он все еще внизу, проверяет, не сломан ли нос. – Она жестом остановила собравшуюся что-то ответить Грейс. – И даже не вздумай извиняться. Я знакома с этим повесой со дня крещения и ни разу не видела, чтобы он допустил такой грубый промах. Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы решила, что он пьян.
– Возможно, так и было, – согласилась Грейс, встряхивая вечернее платье из серого муара. – Вряд ли он ожидал оказаться в одной постели с такой невзрачной девушкой, как я.
– Грейс, – предупреждающе произнесла Кейт, усаживаясь на подоконник, – эти слова недостойны тебя.
Грейс чувствовала себя ужасно несчастной, но все же не удержалась от улыбки.
– Милая Кейт, – заговорила она, разглаживая серый шелк, – я не искала сочувствия. Я прекрасно знаю, кто я есть. И кем я не являюсь. И уж точно я не та женщина, которую бы заметил Диккан Хиллиард, не окажись я в твоей гостиной.
– Ты ему нравишься, – возразила ее подруга.
– Конечно. Встретив меня на улице, этот джентльмен приподнимает шляпу. Но в постели он предпочтет красотку.
Почувствовав, как ее щеки снова загорелись, Грейс решила, что устала от постоянного смущения. Но прикосновение его руки было таким прекрасным…
– Держи, – сказала Кейт, словно прочитала мысли Грейс. – Небольшой глоток тебе не повредит.
Грейс увидела в ее руке фляжку из чеканного серебра.
– Она все еще у тебя?
Кейт лукаво улыбнулась:
– Да, я никогда не теряю того, что стащила у друзей.
При виде фляжки на Грейс нахлынули воспоминания. Те ужасные дни битвы при Ватерлоо, поиски ее отца, то, как они нашли Джека Уиндема, графа Грейсчерча, который был тяжело ранен, а предатели угрожали женщинам, которые спрятали его у себя. Тогда Диккан Хиллиард их всех спас.
Именно это помогло Грейс взглянуть на него по-новому. Прежде она считала Диккана праздным повесой. Остроумный, невероятно ироничный любитель удовольствий, и даже этот странный пост в дипломатическом корпусе для него не что иное, как прекрасный повод наслаждаться жизнью. Но когда его попросили о помощи, он не только оказался чрезвычайно полезным и способным держать язык за зубами, но и потряс Грейс невероятной заботой об отчаявшейся жене Джека, Оливии. Более того, в один миг мужчина, имевший прозвище мистер Совершенство, подружился с самой Грейс, неуклюжей дочерью старого солдата.
Те дни и недели после Ватерлоо были для нее окутаны туманом, особенно когда она нашла своего умирающего отца на окровавленных камнях во дворе замка Угумон. Она помнила одно: лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву Королевского парка в Брюсселе и освещавшие лицо Диккана, когда он сочувственно коснулся ее руки и рубин в его кольце ярко блеснул. Тогда он впервые прикоснулся к ней, улыбнулся и сказал, каким хорошим человеком был ее отец.
И Грейс поняла, что эти ледяные серые глаза способны излучать добро.
Она снова перевела взгляд на фляжку. Она принадлежала Джеку, но Кейт бесцеремонно забрала ее себе. Какое-то мгновение Грейс ужасно захотелось выхватить ее у подруги и опустошить одним глотком.
– Ты не могла придумать, как выйти за него замуж? – спросила Кейт.
– Нет, да он и не собирается. – Она взяла в руки старый красный гвардейский мундир, который носила во время долгого пути по растерзанной войной Испании. Грейс знала, что ей стоило бы его убрать вместе с мундиром отца и своим фартуком медсестры. Но ей было приятно ездить в нем верхом. Она подозревала, что в ближайшие дни ей снова понадобится утешение.
В эту минуту без стука открылась дверь и в комнату вошел Диккан Хиллиард.
– Нам надо поговорить.
– Ты уверен, что по-прежнему находишься на дипломатической службе? – устало спросила Кейт.
Он фыркнул:
– У меня нет времени на дипломатию, Кейт. Мне надо срочно вернуться в Лондон, а мисс Фэрчайлд меня только задерживает.
Грейс так крепко сжимала мундир, что на ладонях отпечатались следы позумента. Она была не в силах встретить его гневный взгляд.
– Не понимаю, что вас задерживает, мистер Хиллиард, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Уж точно не я.
– Возможно, вы еще не поняли, какие выгоды вам принесет наш брак, – с ноткой снисхождения заметил он.
Грейс прекрасно знала, что могла бы получить благодаря этому союзу, и эта мысль обжигала ее. Однако всего этого было недостаточно.
– Я не получу ничего того, что мне нужно, мистер Хиллиард.
На его лице отразилось удивление.
– Знатную фамилию.
– Меня вполне устраивает моя.
– Состояние.
– Оно у меня уже есть, благодарю. Умерла моя чудаковатая тетушка и оставила мне половину поместья, вторая половина отошла ее ручной обезьянке. Так что видите, есть и другие люди, которые меня ценят по заслугам.
Диккан приподнял бровь.
– У вас буду я.
Впервые за все время Грейс едва удержалась от улыбки, хотя сердце бешено колотилось в груди.
– Искушение, перед которым почти невозможно устоять. И все же я вынуждена отказаться.
– Ваша репутация будет погублена!
Грейс склонила голову и задумалась.
– Что я потеряю, если общество, которое и прежде не обращало на меня особого внимания, станет меня полностью игнорировать? По-моему, еще хуже навсегда связать себя узами брака с мужчиной, который даже смотреть на меня не хочет. Довольно, сэр. Я полностью удовлетворена своим положением. Вам не стоит приносить себя в жертву на алтарь брака, чтобы спасти меня.
Странно, но ответ Грейс рассердил его.
– А как же я?
Она с трудом улыбнулась:
– Уверена, на самом деле вы испытываете лишь облегчение от моего отказа. Наслаждайтесь свободой, и я даю вам свое благословение.
И хотя ее сердце стыдливо сжалось от высказанной вслух правды, Грейс как ни в чем не бывало занялась своими вещами, надеясь, что никто не заметит ее дрожь. Неужели она такая дура? Она могла бы заполучить этого мужчину. Родить ему детей. Видеть его каждый день, научить его быть счастливым с ней. Она по праву могла бы делить с ним ложе.
А потом смотреть, как он бегает к другим женщинам.
У Грейс было совсем немного радостей в жизни. Но она уважала себя. Если она сейчас примет его предложение, то предаст саму себя. Даже если в обмен к ней в постели будут прикасаться эти умелые, изящные руки.
Она знала, что Хиллиард по-прежнему стоит сзади, она никогда не могла спокойно находиться с ним в одной комнате. И теперь она ощущала легкие мурашки на коже, будто они оба были связаны какой-то невидимой силой, которая стала лишь сильнее после того, как он к ней прикасался. Надеясь, что Диккан никогда не узнает, какое действие он на нее оказывает, Грейс взяла платье и принялась сворачивать его. Будничные действия помогали ей держать себя в руках и не убежать. Или еще хуже, умолять его забыть о ее возражениях и жениться на ней как можно скорее.
– Мисс Фэрчайлд! – угрожающе произнес он. Его голос стал ниже, резче, совсем не похожий на голос городского щеголя. Голос человека, который сражался на дуэлях. – У вас нет семьи, которая могла бы вас защитить.
Она выпрямилась.
– Ну почему же? Моя семья связана с половиной знатных домов Британии, – заметила она. – В том числе и с Хиллиардами. Моя бабушка была Кавендиш.
– Я имею в виду близких родственников, а не двоюродных дядюшек и троюродных племянников.
Грейс подняла глаза.
– У меня есть дядя Доус, он был генералом гусаров.
Кажется, это произвело впечатление на Диккана.
– Генерал Уилфред Доус? Герой Тарритауна?
Грейс улыбнулась:
– Точно. Он меня никогда не оставит.
– Он вышвырнет вас на улицу.
– Уходи, Диккан! – рявкнула Кейт, отмахиваясь от него, как от назойливого комара. – Кажется, на пути между Брюсселем и Кентербери ты совершенно утратил джентльменские манеры. Пока не отыщешь, ситуация будет только хуже.
– Ты не понимаешь, Кейт! – резко возразил он. – У меня действительно нет времени!
Когда Диккан наконец открыл дверь и вышел, она с облегчением вздохнула. Вряд ли ей бы удалось долго выносить его присутствие.
– Знаешь, ведь это не твоя репутация будет уничтожена, – сказала Кейт, когда они остались вдвоем.
Грейс помолчала: тишина в комнате будто пульсировала у нее в ушах. Она не могла даже взглянуть на подругу.
– Прости.
Кейт мягко продолжала:
– Двенадцать лет назад Диккан пошел против воли отца, отказавшись принять сан. Когда ты встретишься с епископом, то поймешь, какую для этого надо было иметь недюжинную смелость. Отец тут же лишил Диккана наследства и до сих пор не изменил своего решения. Однако Диккану удалось получить небольшую должность в дипломатическом корпусе. Он говорит, что лишь хотел уйти от родителей. Но я думаю, он мечтал стать самостоятельным. Так и случилось. Однако его карьера зависит от хорошей репутации.
Сердце Грейс болезненно забилось. Гвардейский мундир снова оказался в ее руках. Она прижала его к груди, словно он мог помочь ей и дальше держать оборону.
– Разве у человека, участвовавшего в четырех дуэлях, может быть хорошая репутация? – спросила она.
Кейт печально улыбнулась:
– Намного лучше, чем у человека, посрамившего доброе имя невинной женщины. – Она бросила беглый взгляд на алый мундир, который Грейс по-прежнему прижимала к груди. – У тебя есть право отказать Диккану, – мягко произнесла она. – Он был несдержан и груб. Но подумай вот о чем, Грейс. Кто-то позаботился о том, чтобы его увидели в пикантной ситуации с одной из самых уважаемых молодых женщин во всей Британии. Думаешь, враги Диккана позволят свету поверить, будто ты по собственной воле отказалась от его предложения?
Грейс усмехнулась:
– Ты прекрасно понимаешь, что меня выбрали отнюдь не из-за моей помощи раненым. Все дело в моей внешности. Кто бы ни хотел опорочить Диккана, он позаботился, чтобы его нашли с женщиной, на которой он, будучи в здравом уме, никогда не женился бы. Если я приму его предложение, то еще больше его унижу. Я не могу этого сделать, Кейт.
Грейс была знакома с Кейт в самые страшные дни. Она никогда не видела на ее лице такого сожаления.
– Неужели ты правда не можешь представить себя замужем за Дикканом? – спросила подругу Кейт. – Думаю, совсем скоро ты привыкнешь и будешь вести нормальную жизнь. Тебе надо лишь немного подождать, чтобы страсти улеглись. И тогда ничья репутация не пострадает.
Грейс с горечью рассмеялась, удивляясь самой себе.
– Я всю жизнь ожидала того дня, когда смогу жить, как хочу, – сказала она, укладывая мундир в чемодан. – Каждая военная депеша, каждое сражение, каждая прихоть правительства, армии и генерала все сильнее уводили меня от этой жизни. Но я не сдавалась, потому что знала, что нужна им. Что ж, Кейт, теперь я никому не нужна. Да я этого и не хочу. Единственное, чего мне хочется, – это вернуться домой, в мое маленькое поместье, и выращивать лошадей. В одиночестве. Именно об этом я всегда мечтала.
Грейс знала, Кейт не поймет ее. Она не могла представить, что хранила в душе ее подруга. Она так долго ждала, чтобы открыться. И вот теперь благоприятный момент настал.
Кейт взглянула на нее с видимым сожалением.
– А переговоры, которые могут затронуть послевоенную Европу и о которых говорил Диккан? Что, если они провалятся из-за этого скандала? Пойми же наконец: то, что произошло, не было случайностью. Все было тщательно спланировано. И если ты права, если эти негодяи выбрали тебя из-за твоей внешности, значит, они рассчитывали, что Диккан сам погубит себя, отказавшись жениться.
– Можно? – спросила она, прикрывая за собой дверь.
Грейс даже не подняла головы.
– Если только ты никого с собой не привела.
Кейт рассмеялась.
– Думаю, он все еще внизу, проверяет, не сломан ли нос. – Она жестом остановила собравшуюся что-то ответить Грейс. – И даже не вздумай извиняться. Я знакома с этим повесой со дня крещения и ни разу не видела, чтобы он допустил такой грубый промах. Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы решила, что он пьян.
– Возможно, так и было, – согласилась Грейс, встряхивая вечернее платье из серого муара. – Вряд ли он ожидал оказаться в одной постели с такой невзрачной девушкой, как я.
– Грейс, – предупреждающе произнесла Кейт, усаживаясь на подоконник, – эти слова недостойны тебя.
Грейс чувствовала себя ужасно несчастной, но все же не удержалась от улыбки.
– Милая Кейт, – заговорила она, разглаживая серый шелк, – я не искала сочувствия. Я прекрасно знаю, кто я есть. И кем я не являюсь. И уж точно я не та женщина, которую бы заметил Диккан Хиллиард, не окажись я в твоей гостиной.
– Ты ему нравишься, – возразила ее подруга.
– Конечно. Встретив меня на улице, этот джентльмен приподнимает шляпу. Но в постели он предпочтет красотку.
Почувствовав, как ее щеки снова загорелись, Грейс решила, что устала от постоянного смущения. Но прикосновение его руки было таким прекрасным…
– Держи, – сказала Кейт, словно прочитала мысли Грейс. – Небольшой глоток тебе не повредит.
Грейс увидела в ее руке фляжку из чеканного серебра.
– Она все еще у тебя?
Кейт лукаво улыбнулась:
– Да, я никогда не теряю того, что стащила у друзей.
При виде фляжки на Грейс нахлынули воспоминания. Те ужасные дни битвы при Ватерлоо, поиски ее отца, то, как они нашли Джека Уиндема, графа Грейсчерча, который был тяжело ранен, а предатели угрожали женщинам, которые спрятали его у себя. Тогда Диккан Хиллиард их всех спас.
Именно это помогло Грейс взглянуть на него по-новому. Прежде она считала Диккана праздным повесой. Остроумный, невероятно ироничный любитель удовольствий, и даже этот странный пост в дипломатическом корпусе для него не что иное, как прекрасный повод наслаждаться жизнью. Но когда его попросили о помощи, он не только оказался чрезвычайно полезным и способным держать язык за зубами, но и потряс Грейс невероятной заботой об отчаявшейся жене Джека, Оливии. Более того, в один миг мужчина, имевший прозвище мистер Совершенство, подружился с самой Грейс, неуклюжей дочерью старого солдата.
Те дни и недели после Ватерлоо были для нее окутаны туманом, особенно когда она нашла своего умирающего отца на окровавленных камнях во дворе замка Угумон. Она помнила одно: лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву Королевского парка в Брюсселе и освещавшие лицо Диккана, когда он сочувственно коснулся ее руки и рубин в его кольце ярко блеснул. Тогда он впервые прикоснулся к ней, улыбнулся и сказал, каким хорошим человеком был ее отец.
И Грейс поняла, что эти ледяные серые глаза способны излучать добро.
Она снова перевела взгляд на фляжку. Она принадлежала Джеку, но Кейт бесцеремонно забрала ее себе. Какое-то мгновение Грейс ужасно захотелось выхватить ее у подруги и опустошить одним глотком.
– Ты не могла придумать, как выйти за него замуж? – спросила Кейт.
– Нет, да он и не собирается. – Она взяла в руки старый красный гвардейский мундир, который носила во время долгого пути по растерзанной войной Испании. Грейс знала, что ей стоило бы его убрать вместе с мундиром отца и своим фартуком медсестры. Но ей было приятно ездить в нем верхом. Она подозревала, что в ближайшие дни ей снова понадобится утешение.
В эту минуту без стука открылась дверь и в комнату вошел Диккан Хиллиард.
– Нам надо поговорить.
– Ты уверен, что по-прежнему находишься на дипломатической службе? – устало спросила Кейт.
Он фыркнул:
– У меня нет времени на дипломатию, Кейт. Мне надо срочно вернуться в Лондон, а мисс Фэрчайлд меня только задерживает.
Грейс так крепко сжимала мундир, что на ладонях отпечатались следы позумента. Она была не в силах встретить его гневный взгляд.
– Не понимаю, что вас задерживает, мистер Хиллиард, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Уж точно не я.
– Возможно, вы еще не поняли, какие выгоды вам принесет наш брак, – с ноткой снисхождения заметил он.
Грейс прекрасно знала, что могла бы получить благодаря этому союзу, и эта мысль обжигала ее. Однако всего этого было недостаточно.
– Я не получу ничего того, что мне нужно, мистер Хиллиард.
На его лице отразилось удивление.
– Знатную фамилию.
– Меня вполне устраивает моя.
– Состояние.
– Оно у меня уже есть, благодарю. Умерла моя чудаковатая тетушка и оставила мне половину поместья, вторая половина отошла ее ручной обезьянке. Так что видите, есть и другие люди, которые меня ценят по заслугам.
Диккан приподнял бровь.
– У вас буду я.
Впервые за все время Грейс едва удержалась от улыбки, хотя сердце бешено колотилось в груди.
– Искушение, перед которым почти невозможно устоять. И все же я вынуждена отказаться.
– Ваша репутация будет погублена!
Грейс склонила голову и задумалась.
– Что я потеряю, если общество, которое и прежде не обращало на меня особого внимания, станет меня полностью игнорировать? По-моему, еще хуже навсегда связать себя узами брака с мужчиной, который даже смотреть на меня не хочет. Довольно, сэр. Я полностью удовлетворена своим положением. Вам не стоит приносить себя в жертву на алтарь брака, чтобы спасти меня.
Странно, но ответ Грейс рассердил его.
– А как же я?
Она с трудом улыбнулась:
– Уверена, на самом деле вы испытываете лишь облегчение от моего отказа. Наслаждайтесь свободой, и я даю вам свое благословение.
И хотя ее сердце стыдливо сжалось от высказанной вслух правды, Грейс как ни в чем не бывало занялась своими вещами, надеясь, что никто не заметит ее дрожь. Неужели она такая дура? Она могла бы заполучить этого мужчину. Родить ему детей. Видеть его каждый день, научить его быть счастливым с ней. Она по праву могла бы делить с ним ложе.
А потом смотреть, как он бегает к другим женщинам.
У Грейс было совсем немного радостей в жизни. Но она уважала себя. Если она сейчас примет его предложение, то предаст саму себя. Даже если в обмен к ней в постели будут прикасаться эти умелые, изящные руки.
Она знала, что Хиллиард по-прежнему стоит сзади, она никогда не могла спокойно находиться с ним в одной комнате. И теперь она ощущала легкие мурашки на коже, будто они оба были связаны какой-то невидимой силой, которая стала лишь сильнее после того, как он к ней прикасался. Надеясь, что Диккан никогда не узнает, какое действие он на нее оказывает, Грейс взяла платье и принялась сворачивать его. Будничные действия помогали ей держать себя в руках и не убежать. Или еще хуже, умолять его забыть о ее возражениях и жениться на ней как можно скорее.
– Мисс Фэрчайлд! – угрожающе произнес он. Его голос стал ниже, резче, совсем не похожий на голос городского щеголя. Голос человека, который сражался на дуэлях. – У вас нет семьи, которая могла бы вас защитить.
Она выпрямилась.
– Ну почему же? Моя семья связана с половиной знатных домов Британии, – заметила она. – В том числе и с Хиллиардами. Моя бабушка была Кавендиш.
– Я имею в виду близких родственников, а не двоюродных дядюшек и троюродных племянников.
Грейс подняла глаза.
– У меня есть дядя Доус, он был генералом гусаров.
Кажется, это произвело впечатление на Диккана.
– Генерал Уилфред Доус? Герой Тарритауна?
Грейс улыбнулась:
– Точно. Он меня никогда не оставит.
– Он вышвырнет вас на улицу.
– Уходи, Диккан! – рявкнула Кейт, отмахиваясь от него, как от назойливого комара. – Кажется, на пути между Брюсселем и Кентербери ты совершенно утратил джентльменские манеры. Пока не отыщешь, ситуация будет только хуже.
– Ты не понимаешь, Кейт! – резко возразил он. – У меня действительно нет времени!
Когда Диккан наконец открыл дверь и вышел, она с облегчением вздохнула. Вряд ли ей бы удалось долго выносить его присутствие.
– Знаешь, ведь это не твоя репутация будет уничтожена, – сказала Кейт, когда они остались вдвоем.
Грейс помолчала: тишина в комнате будто пульсировала у нее в ушах. Она не могла даже взглянуть на подругу.
– Прости.
Кейт мягко продолжала:
– Двенадцать лет назад Диккан пошел против воли отца, отказавшись принять сан. Когда ты встретишься с епископом, то поймешь, какую для этого надо было иметь недюжинную смелость. Отец тут же лишил Диккана наследства и до сих пор не изменил своего решения. Однако Диккану удалось получить небольшую должность в дипломатическом корпусе. Он говорит, что лишь хотел уйти от родителей. Но я думаю, он мечтал стать самостоятельным. Так и случилось. Однако его карьера зависит от хорошей репутации.
Сердце Грейс болезненно забилось. Гвардейский мундир снова оказался в ее руках. Она прижала его к груди, словно он мог помочь ей и дальше держать оборону.
– Разве у человека, участвовавшего в четырех дуэлях, может быть хорошая репутация? – спросила она.
Кейт печально улыбнулась:
– Намного лучше, чем у человека, посрамившего доброе имя невинной женщины. – Она бросила беглый взгляд на алый мундир, который Грейс по-прежнему прижимала к груди. – У тебя есть право отказать Диккану, – мягко произнесла она. – Он был несдержан и груб. Но подумай вот о чем, Грейс. Кто-то позаботился о том, чтобы его увидели в пикантной ситуации с одной из самых уважаемых молодых женщин во всей Британии. Думаешь, враги Диккана позволят свету поверить, будто ты по собственной воле отказалась от его предложения?
Грейс усмехнулась:
– Ты прекрасно понимаешь, что меня выбрали отнюдь не из-за моей помощи раненым. Все дело в моей внешности. Кто бы ни хотел опорочить Диккана, он позаботился, чтобы его нашли с женщиной, на которой он, будучи в здравом уме, никогда не женился бы. Если я приму его предложение, то еще больше его унижу. Я не могу этого сделать, Кейт.
Грейс была знакома с Кейт в самые страшные дни. Она никогда не видела на ее лице такого сожаления.
– Неужели ты правда не можешь представить себя замужем за Дикканом? – спросила подругу Кейт. – Думаю, совсем скоро ты привыкнешь и будешь вести нормальную жизнь. Тебе надо лишь немного подождать, чтобы страсти улеглись. И тогда ничья репутация не пострадает.
Грейс с горечью рассмеялась, удивляясь самой себе.
– Я всю жизнь ожидала того дня, когда смогу жить, как хочу, – сказала она, укладывая мундир в чемодан. – Каждая военная депеша, каждое сражение, каждая прихоть правительства, армии и генерала все сильнее уводили меня от этой жизни. Но я не сдавалась, потому что знала, что нужна им. Что ж, Кейт, теперь я никому не нужна. Да я этого и не хочу. Единственное, чего мне хочется, – это вернуться домой, в мое маленькое поместье, и выращивать лошадей. В одиночестве. Именно об этом я всегда мечтала.
Грейс знала, Кейт не поймет ее. Она не могла представить, что хранила в душе ее подруга. Она так долго ждала, чтобы открыться. И вот теперь благоприятный момент настал.
Кейт взглянула на нее с видимым сожалением.
– А переговоры, которые могут затронуть послевоенную Европу и о которых говорил Диккан? Что, если они провалятся из-за этого скандала? Пойми же наконец: то, что произошло, не было случайностью. Все было тщательно спланировано. И если ты права, если эти негодяи выбрали тебя из-за твоей внешности, значит, они рассчитывали, что Диккан сам погубит себя, отказавшись жениться.