Эйлин Драйер. Как истинный джентльмен

   – Он бы этого никогда не сделал, – возразила Грейс.
   – Нет, – мягко согласилась Кейт. – Не сделал бы. Но большинство людей не задумываются, что там у Диккана на душе.
   Грейс ужасно хотелось оказаться подальше от этого постоялого двора, этих людей, этой катастрофы. Бежать всю дорогу до своего дома в Лонгбридже, где она будет наконец в безопасности. Где предложение Диккана Хиллиарда уже не сможет ввергнуть ее в искушение.
   – Все произошло так быстро, – сказала она, глядя в окно, за которым была свобода. – Мне надо подумать.
   – Что, если нам просто объявить о помолвке? – предложила Кейт. – А с остальным разберемся потом.
   Сердце Грейс забилось. Она обернулась к подруге с встревоженной улыбкой.
   – Думаешь, этого достаточно, чтобы спасти репутацию мистера Хиллиарда? А ведь ты скорее всего права. К весне уже никто не вспомнит обо мне. Я могу поплакать, сказать, что мы не ужились вместе. Его никто не станет винить. – Она умоляюще взглянула на Кейт. – У него будет достаточно времени, чтобы закончить важные дела.
   Кейт кивнула и взяла в руки очередное платье Грейс.
   – Ладно, давай с этим покончим и сообщим Диккану о твоем решении.
   Грейс с радостью согласилась.
   – Твоя тетушка действительно оставила деньги обезьяне? – спросила Кейт, когда несколько минут спустя они вышли из комнаты.
   Грейс улыбнулась:
   – Да. На свою голову, я привезла ее домой из Индии. Правда, насчет завещания я солгала.
   – Вот как?
   – На самом деле деньги поделили не поровну, – хихикнула Грейс. – Обезьяна получила больше.
   Они со смехом вошли в коридор. При виде рыжего гусара, направляющегося к ним, улыбка исчезла с лица Грейс.
   – О Боже, – пробормотала она, останавливаясь.
   – Скажи мне, что это неправда, Грейси, – умоляюще произнес молодой солдат, останавливаясь перед ней. На его красивом лице отражалось беспокойство. – Этот ненормальный действительно опорочил твое доброе имя?
   – Что ты здесь делаешь? – резко спросила Грейс.
   – Мы направляемся к пункту перераспределения. А теперь отвечай, Грейси.
   Грейс не знала, что сказать. Надеясь выиграть время, она решила представить солдату Кейт.
   – Леди Кэтрин Ситон, могу я представить вам капитана лорда Филиппа Ролстона? Филипп, это вдовствующая герцогиня Мертер.
   Филипп с восхищением склонился к руке Кейт.
   – Я польщен, мадам, – произнес он, едва коснувшись ее пальцев. – Я слышал, как много вы сделали во время битвы при Ватерлоо. Вы ухаживали за несколькими моими товарищами в собственном доме.
   Суровое лицо Филиппа озарила улыбка.
   – Зато теперь, ваша милость, можете быть уверены, что являетесь почетным членом гренадерского полка Грейс.
   – Полка Грейс?
   На высоких скулах капитана вспыхнул румянец.
   – Старинный клуб на Пиренейском полуострове. Грейс держала нас в ежовых рукавицах. Следила, чтобы мы были накормлены и ухожены, словно это приют для самых захудалых беспризорников. Теперь мы ее верные слуги. – Он отвесил очередной поклон. – И ваши тоже.
   – Спасибо, капитан. Я счастлива принять ваше предложение.
   – Мы как раз собирались уходить. – Грейс попыталась пройти мимо Филиппа.
   Но ей это не удалось, потому что он тут же встал у нее на пути.
   – Только если я сам буду вас сопровождать. Не желаю, чтобы вам снова пришлось терпеть оскорбления.
   Грейс коснулась рукой его рукава, украшенного серебряной тесьмой.
   – Все хорошо, Филипп. Мистер Хиллиард сделал мне предложение.
   – Отлично, – кивнул капитан. – Тогда я останусь, чтобы повести тебя к алтарю. А ребята удостоверятся, что Хиллиард тебя там ждет.
   Грейс пыталась сохранять спокойствие. Ребята? Сколько же гренадеров оказалось рядом с ней в Кентербери?
   – Нет-нет, Филипп. Мы с леди Кейт возвращаемся в Лондон, чтобы подготовиться к свадьбе.
   Юный Ролстон застыл на месте, серебряные позументы на его синем мундире переливались в лучах утреннего солнца.
   – Свадьба состоится прежде, чем вы покинете город, – произнес он. – Я не доверяю Хиллиарду.
   – Не говори глупостей! – отрезала Грейс. – Он честный человек.
   Филипп рассмеялся.
   – Ты многого не знаешь.
   – Он кузен леди Кейт.
   Молодой человек немедленно поклонился.
   – Прошу прощения, ваша милость. Но вы наверняка раскусили этого повесу. Нельзя отпускать его слишком далеко.
   – Филипп! Я помолвлена с мистером Хиллиардом. Разве этого не достаточно?
   – Нет, Грейси. Нельзя знать наперед. И это вполне в духе Хиллиарда – сбежать, пока дело не довели до конца. Поэтому, если я не увижу вас обоих перед викарием, мне придется вызвать его на дуэль.
   Грейс не заметила, что они не одни, пока не услышала голоса. Два молодых солдата в гвардейских мундирах, высокий худощавый блондин и другой, ростом поменьше, элегантный, с еще более светлыми волосами, шагали им навстречу по коридору, словно на параде.
   Грейс вздохнула:
   – Леди Кейт Ситон, позвольте представить вам младшего лейтенанта Уильяма Тайсона и лейтенанта Чарлза Грима-Фишера. Они собираются напугать Диккана.
   Оба солдата одновременно поклонились.
   – Он должен понять, что мы настроены серьезно, – сказал Филипп.
   – Но не настолько серьезно, как я, – улыбнулась Грейс. – Я хочу, чтобы вы прекратили эти глупости.
   – Глупости, Грейси? – переспросил Билли Тайсон и, нахмурившись, склонился к ней. – Тебе известна репутация этого человека?
   – Я знаю, что он вышел победителем из четырех дуэлей, – отрезала она. – И не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал.
   Филипп приподнял рыжую бровь.
   – Он заряжал орудия в Мон-Сен-Жан?
   – Я искренне сомневаюсь, чтобы Диккану пришлось прибегнуть к артиллерии, – сухо заметила Кейт.
   – Прошу вас, не вызывайте его на дуэль. Ради меня, – умоляюще произнесла Грейс. Она была благодарна гренадерам за поддержку, но их защита ей не требовалась.
   – Конечно, нет, – ухмыльнулся Грим-Фишер. – Если только он сегодня пойдет с тобой к алтарю.
   Грейс поняла, что ситуация усложняется, когда увидела у себя за спиной Гарри Лиджа. Ее любимый гренадер был в ярко-зеленом мундире стрелка и держал под мышкой кивер.
   – Гарри Лидж, – тихо и угрожающе произнесла Кейт.
   Грейс с удивлением обернулась, заметив, сколько злости было в голосе ее подруги. Гарри тоже увидел герцогиню и поклонился, не скрывая презрения.
   – А, герцогиня! Почему меня не удивляет, что вы оказались в самой гуще этого маленького скандала?
   – А где я должна была быть, Гарри? – протянула Кейт. – Ждать, пока вы начнете представление?
   – Вы никогда ничего не ждете, дорогая моя.
   Грейс повернулась к ним.
   – Довольно, Гарри. Она не имеет к этому никакого отношения.
   Гарри не сводил взгляда с герцогини, которая уже начала дрожать от гнева. Боже мой, подумала Грейс, что же теперь будет?
   – Похоже, вы знакомы.
   – Очень даже неплохо, – холодно произнес Гарри.
   – Но и не так хорошо, как я думала, – отпарировала Кейт.
   Головы зевак поворачивались из стороны в сторону, будто при игре в бадминтон.
   – Думаю, Кейт права, – сказала Грейс, беря Гарри под руку. – Давайте пройдем в гостиную.
   Гарри распахнул дверь, и тут Грейс ждало новое потрясение. В гостиной, неторопливо поедая завтрак, сидел сам Диккан Хиллиард.
   – Всегда приятно видеть, когда на сцене появляется армия, – заметил он, откладывая нож и вилку.
   Филипп подождал, пока все войдут, и захлопнул дверь перед носом у любопытных.
   – Пару слов, мистер Хиллиард, – сказал он, подходя к столу.
   Диккан поднялся на ноги. Грейс не могла не заметить, что он уже успел полностью привести себя в порядок. Он выглядел поразительно аккуратно и элегантно от носков высоких сапог и светло-коричневых кожаных штанов до зеленой охотничьей куртки с шейным платком. Его волосы, которые по утрам торчали в стороны непослушными кудрями, как уже успела узнать Грейс, теперь были уложены густыми черными волнами, а взгляд ледяных серых глаз был непроницаем. Превосходный образчик городского щеголя.
   – Кажется, вы застали меня врасплох, капитан, – сказал Диккан. – Да, я знаю Гарри. Привет, Гарри. Ты тоже в этой блестящей делегации?
   Гарри ухмыльнулся:
   – Просто заинтересованный наблюдатель.
   Грейс ничего не оставалось, кроме как представить их друг другу.
   – Может, выпьем кофе? – Леди Кейт пришло в голову, как выпутаться из этой нелепой ситуации.
   Диккан взглянул на нее с ироничной ухмылкой:
   – А эти джентльмены играют роль греческого хора в нашем маленьком фарсе?
   Друзья Грейс нахмурились.
   – Прошу вас, – устало взмолилась она. – Давайте отложим на время остроумные реплики и приступим к делу. Эти джентльмены – друзья, которые лишь хотят защитить мое доброе имя.
   – Что я уже попытался сделать, – сказал Диккан.
   Не обращая на него внимания, Грейс села рядом с Кейт, подавая мужчинам пример. Гренадеры расположились по обе стороны от Диккана, но сейчас именно Грейс чувствовала себя загнанной в угол.
   – Для вашего сведения, – начала Кейт, стащив с тарелки Диккана тонкий ломтик бекона, – Грейс не хочет выходить замуж сегодня. – Гренадеры снова угрожающе заворчали, но она успокоила их одним взглядом. – Почему бы нам с ней не отправиться в Лондон, где она сможет провести время с Дикканом, а я тем временем устрою бал, на котором мы объявим о помолвке? Дайте им возможность получше узнать друг друга, прежде чем они произнесут свою клятву.
   Грейс увидела, как посуровело лицо Диккана, и ей ужасно захотелось сказать ему, что их помолвка будет всего лишь фарсом. Но гренадеры смотрели на него так, словно только что застали его с Грейс в компрометирующей ситуации, поэтому она предпочла промолчать.
   – Это самое разумное решение, – обратилась она к друзьям. – Разве вы не понимаете? У меня появится немного времени.
   – Если вы не против, – предупредил Филипп Диккана и угрожающе поднялся из-за стола, – мы встретимся с вами на рассвете.
   Тайсон и Грим-Фишер тоже встали со своих мест, суровые и безмолвные.
   Грейс вскочила на ноги.
   – Сядьте! – рявкнула она. – Вы этого не сделаете. Я не прошу у вас защиты.
   – Этого и не нужно, Грейси, – мягко сказал Филипп. Филипп, который был на три года ее младше. – Мы сами дали клятву в Испании. Хочешь, чтобы мы не сдержали слова?
   – Нет, – спокойно ответил Диккан. – И я тоже этого не хочу. Ваши поступки делают вам честь.
   Его слова были встречены изумленным молчанием. Не успела Грейс возразить, как Диккан встал и взял ее за руку.
   – Мисс Фэрчайлд, – устало произнес он, – я знаю, вы охотно послали бы меня куда подальше. Но нельзя спорить с неизбежным. И с вашими добрыми друзьями, которые лишь заботятся о ваших интересах. Вы позволите мне получить специальное разрешение, чтобы мы смогли пожениться еще в Кентербери?
   Грейс открыла было рот, чтобы возразить. Ее встретило выжидающее молчание. Она почувствовала, что друзья напряженно ожидают ее ответа. Прикосновение ладони Диккана подавляло ее. Под его загадочным серым взглядом она чувствовала себя будто голой, маленькой и незаметной – забавно, учитывая, что ростом она была шесть футов. Но самое главное, она не могла ответить ему согласием.
   Он и не мог от нее этого ожидать. Никто не мог. Но оглядевшись по сторонам, Грейс увидела на лицах гренадеров суровую решимость. Увидела уверенность в глазах Кейт. А вот в глазах Диккана не отражалось никаких чувств.
   Но зато в них не было и презрения, которое она ожидала увидеть. Если она скажет «нет», то еще сможет сбежать в Лонгбридж. Всем будет все равно. Никто не станет ее преследовать и вспоминать о случившемся. Она останется лишь злополучной дурнушкой, когда-то случайно связавшейся с известным повесой Дикканом Хиллиардом.
   Но если она это сделает, на рассвете Диккан Хиллиард окажется под прицелом этих опытных солдат. И не важно, кто победит. Будущее Диккана будет уничтожено. Ее милые гренадеры тоже могут погубить себя. А кто-то, кого она любит, может погибнуть.
   Грейс с упавшим сердцем обвела всех присутствующих взглядом, и ее надежды на тихую жизнь начали рушиться.
   – Отвечай ему, девушка, – тихо сказал Гарри.
   – Оставь ее в покое, – прошептала Кейт.
   Грейс не могла смотреть в лицо Диккана, когда он услышит ее ответ. Поэтому она закрыла глаза.
   – Я буду счастлива принять ваше предложение, мистер Хиллиард.
   И с этими словами мечты, которые она лелеяла с детства, рухнули.

Глава 3

   Но для Диккана все самое трудное только начиналось. Не успел он закончить свой завтрак, как мрачные солдаты сопроводили его из гостиной.
   – Пошли кого-нибудь на постоялый двор в Бареме, – попросил он Кейт. – Уверен, Биддл там не может взять в толк, что со мной случилось. Я не желаю заключать брак без своего слуги.
   Диккану показалось, он видел, как Кейт кивнула, но его сопровождающие не позволили ему задержаться. Выстроившись фалангой, они вывели его на Сент-Дунстан-стрит и направились вдоль реки Стаур к прямым шпилям собора, видневшимся над пестрыми крышами Кентербери.
   Во время пути Диккан пытался придумать подходящую причину для получения специального разрешения на заключение брака. Он чуть заметно улыбнулся, когда ему сообщили, что его милость архиепископ Кентерберийский готов принять мистера Хиллиарда.
   Но его улыбка и красноречие улетучились, как только он вошел в кабинет своего двоюродного брата. Кузен Чарлз ждал его внутри с радушным видом. Но он был не один. На одном из кожаных стульев в кабинете архиепископа, словно на троне в Высоком суде, гордо восседал его высокопреосвященство, лорд Ивлин Ричард Гарвуд Хиллиард, епископ Слау.
   Как того требовали приличия, Диккан сперва поприветствовал архиепископа.
   – Кузен Чарлз, – произнес он, прикасаясь к руке своего величественного родственника. Затем он поклонился гостю архиепископа, скрывая смятение. – Отец. Желаю тебе хорошего дня.
   – Что тебе могло понадобиться от его милости? – требовательно спросил отец, и его лицо было, как всегда, нахмурено. Диккану пришло в голову, что с другим выражением он его просто бы не узнал. – Не видишь, мы обсуждаем дела?
   – Понимаю, раз вы оказались так далеко от дома, – непринужденно ответил Диккан. – Как мама?
   Отец нахмурился сильнее.
   – Кто эти люди?
   Диккан обернулся и, увидев плотно сомкнувшихся вокруг него солдат, изобразил удивление.
   – Моральная поддержка, – ответил он. – Они любезно согласились подождать снаружи, пока наша встреча не закончится.
   – Да, – подтвердил Гарри Лидж и повел маленькую группу в коридор. – Мы подождем в прихожей.
   – Зачем? – спросил отец Диккана. – Ты арестован? Что ты натворил?
   – Ничего, что привело бы к аресту, сэр, уверяю вас. – Диккан озорно улыбнулся кузену, который был намного более снисходителен, чем его собственный отец. – По крайней мере в этот раз.
   Кузен Чарлз поудобнее устроился на стуле.
   – И все же, Диккан, твое внезапное появление нас удивило. Полагаю, тебе надо объясниться.
   Диккан занял место напротив стола архиепископа.
   – Похоже, мне требуется ваша помощь, кузен, – начал он, притворяясь, будто в комнате не было его сердитого отца. – Специальное разрешение на брак. И как можно быстрее.
   – Боже милостивый! – вскричал отец, вскакивая со своего стула, словно разгневанная матрона. – Что еще за спешка?
   Диккан вытащил табакерку и достал щепотку табака.
   – Полагаю, кто-то пытался помешать переговорам в Вене. Я вез в Лондон кое-какие щекотливые сведения. Похоже, пока я был на борту почтового судна, кто-то напоил меня и похитил. Не стану докучать вам отвратительными подробностями, скажу лишь, что проснулся я в постели добропорядочной молодой женщины. Поэтому мне необходимо жениться на ней как можно быстрее.
   – Полагаю, именно для этого здесь солдаты? – с поразительным хладнокровием осведомился Чарлз. – Ты теперь их пленник?
   Диккан криво улыбнулся:
   – Моя репутация превыше всего.
   – Нечего водить нас за нос, неблагодарный! – взорвался отец, как и ожидал Диккан. – У тебя просто появилась очередная возможность опозорить семью. Что ж, ничего у тебя не выйдет. Заплати этой девке и живи спокойно.
   – Ивлин, – укоризненно произнес Чарлз.
   – Я не хочу, чтобы о его отвратительных похождениях ходили слухи, – заявил отец Диккана, глядя на сына с таким видом, словно тот испачкал пол. – И я не желаю, чтобы моей снохой стала какая-нибудь потаскушка. Он – Хиллиард, ради всего святого! Ему надлежит помнить о своем имени и положении в обществе.
   – Он об этом не забыл, – обманчиво спокойным тоном напомнил Диккан отцу. Внезапно ему стало неприятно, что он называет невинную женщину такими ужасными словами. – И леди, на которой я женюсь, мисс Грейс Фэрчайлд. – Его голос стал ледяным. – Возможно, вам знакомо это имя.
   При этих словах на лице Чарлза появилась улыбка.
   – Знакомо? Полагаю, мы с ней связаны кровными узами.
   – Как и все мы, – равнодушно пожал плечами Диккан. – И да, отец, она станет твоей снохой. На твоем месте я бы на коленях благодарил Всевышнего.
   – Она же калека! – с насмешкой произнес отец.
   «А ты осел!» – зло подумал Диккан.
   – Боюсь, я не могу позволить подобным образом отзываться о моей будущей жене.
   – Я буду говорить то, что захочу. Целых десять лет мы с твоей матерью пытались пробудить в тебе чувство долга. И какой ответ мы получили?
   Диккан снова пожал плечами, зная, как это злит его отца.
   – По крайней мере я исполняю свой долг. Ты победил. Может, забудем об этом? Мои сопровождающие называют себя гренадерами Грейс. Они успокоятся, только когда она выйдет замуж. И еще, отец: прежде чем ты решишь высказать им свое отрицательное мнение насчет этого брака, вспомни, что они вооружены. К тому же за последние десять лет Грейс по крайней мере один раз спасла каждому из них жизнь.
   Кузен Чарлз позвонил секретарю.
   – В таком случае, – произнес он, как подобает истинному архиепископу Кентерберийскому, – полагаю, нам надо готовиться к свадьбе. Видимо, так угодно Всевышнему.
 
   Леди Кейт стояла у окна в спальне Грейс, когда увидела возвращающегося Диккана в сопровождении солдат.
   – Если я на минуту оставлю тебя, ты ведь не выбросишься в окно?
   Грейс, расположившаяся у камина, лишь улыбнулась:
   – Я переломаю ноги. Какой в этом смысл?
   – Вот и умница.
   Приподняв подол платья, Кейт сбежала вниз по лестнице. Ей надо было увидеть Диккана. Он должен был уверить ее, что все будет хорошо. По мнению Кейт, Грейс и так многое пришлось пережить. Всего два месяца назад умер ее отец. Все ее славные родственники жили далеко, и у нее почти не осталось семьи. Кейт решила, ей надо занять их место.
   Она так упорно думала о предстоящем разговоре с Дикканом, что совсем позабыла, кто его сопровождает. Не успела она выйти в коридор и направиться к входной двери, как услышала позади шаги.
   – Значит, ты еще здесь, – раздался голос.
   Волосы зашевелились у нее на затылке. Живот свело от страха. Почему она этого не предусмотрела?
   – Если ты хочешь что-нибудь сказать, Гарри, – произнесла Кейт, поворачиваясь к высокому стрелку с льняными волосами, который, нахмурившись, смотрел на нее, – говори прямо сейчас. Иначе я с радостью сделаю вид, что мы никогда не встречались.
   – Я бы тоже с радостью притворился, – ответил он, и его небесно-голубые глаза стали холодными. – Но кажется, нам суждено постоянно встречаться, по крайней мере сегодня. У Грейс всего один шанс спасти свое доброе имя. Я здесь, чтобы убедиться, что ты ничего не испортишь. Бедняжка и так достаточно настрадалась.
   Если Гарри хотел вывести Кейт из себя, то ему это удалось. Выпрямившись во весь рост – почти пять футов и дюйм, – она одарила своего друга детства уничтожающим взглядом.
   – Правда? Я не знала. Видимо, за те три месяца, что она провела со мной, она просто забыла мне рассказать. Особенно про тот день, когда мы прошли двадцать пять миль до Ватерлоо, чтобы похоронить ее отца. – Она с удивлением вскинула голову. – Но тебя я там не видела. Я не видела тебя все время, что мы были в Брюсселе и когда вернулись домой в Лондон. Так что пойми мое удивление: оказывается, тебе хорошо известно, через что Грейс довелось пройти.
   Кейт удалось лишить Гарри дара речи. Его красивое мужественное лицо покрылось алыми пятнами, а страстные голубые глаза сузились. Когда-то Кейт любила эти глаза. Давным-давно.
   Наконец он отвесил безукоризненный поклон.
   – Конечно. Ваша милость всегда права.
   – Хорошо, что ты это понял.
   Не промолвив ни слова, он зашагал прочь, чеканя шаг по деревянному полу. Кейт стояла, дрожа. Черт бы его побрал! Как ему удалось заставить ее забыть о своих манерах? Почему с ним она всегда чувствовала себя неудачницей?
   К счастью, первым ее увидел Диккан, потому что ее лицо раскраснелось, а тело словно окаменело. Не говоря ни слова, он взял ее под руку и вывел за дверь.
   – Ты не перестаешь меня удивлять, баловница, – сказал он, шагая по узкой, мощенной булыжником улице. – Не могу припомнить, чтобы лицо у Гарри Лиджа было когда-нибудь такого цвета. А ведь я видел его и на шлюхах, и на кавалерийских лошадях.
   – Заткнись, Диккан!
   Он как ни в чем не бывало ухмыльнулся:
   – Он ведь вырос недалеко от замка?
   Кейт вздохнула и поглядела поверх домов: цвет утреннего неба напомнил ей чьи-то глаза.
   – Его отец был сквайром. Они с моим отцом любили играть в шахматы.
   Диккан рассмеялся и покачал головой:
   – Печальный исход для герцога. Неудивительно, что мой отец предпочел бы видеть его наследником. Кстати, он передает привет.
   Кейт в изумлении обернулась.
   – Твой отец? Он здесь?
   – Да. Кипит от праведного гнева. Счастлив, что я снова подтвердил его не слишком высокое мнение обо мне.
   – Вряд ли он передает мне привет. Он меня терпеть не может.
   Диккан поцеловал ее руку.
   – Значит, мы с тобой парочка негодяев.
   – Это несправедливо. По отношению к нам обоим.
   – Милая моя, ты все прекрасно понимаешь, – сказал Диккан и пошел дальше по улице.
   – Возможно, – кивнула Кейт, не отставая от него. – Кузен Чарлз согласился вас поженить?
   – Он сам совершит церемонию, сегодня в четыре.
   Кейт кивнула:
   – Я устрою небольшой свадебный завтрак. – Она остановилась, глядя на оставшиеся позади дома. – Диккан, а как поведет себя Грейс?
   Диккан посмотрел на нее.
   – Она ведь не сбежала?
   – Конечно, нет. Если за минувшие годы Грейс что-то и усвоила, то это чувство долга. Сейчас она уже точно не пойдет на попятный.
   Кейт и ее высокий кузен остановились на берегу реки Стаур.
   – Глядя на Грейс, у всех возникает чувство, будто она сделана из железа, – сказала Кейт. – Она всегда первой придет на помощь. Человек, к которому каждый может обратиться. Но у меня такое чувство, что Грейс намного более хрупкая, чем кажется. У нее даже не было времени оплакивать смерть отца. Я знаю тебя лучше других, кузен, и как бы ты ни старался возразить, ты столь же благороден, как и она.
   Кейт взглянула на самого близкого человека на свете и сделала нечто из ряда вон выходящее.
   – Обещай, что не обидишь ее, – попросила она.
   Диккан с обидой приподнял бровь.
   – Ты говоришь так, словно я какой-то дикарь.
   Кейт фыркнула:
   – Все мужчины дикари, Диккан. Ты просто элегантнее других. Обещай мне.
   Сначала ей показалось, что он не ответит.
   Диккан глядел на лебедей, которые покачивались вдалеке на узкой ленте реки.
   – Не могу.
   Кейт набросилась бы на него, если бы не видела его глаза. Бездонные, льдисто-серые с голубыми ободками, всегда прозрачные, как зеркало. Внезапно посреди улицы в Кентербери она заметила в них неуверенность, смятение, боль. Она поняла, что ее кузен, которого все в обществе считали совершенством, был тоже очень раним.
   – Хотя бы обещай, что постараешься, – мягко попросила она.
   Он вздохнул и дернул плечами, словно его давил вес этой клятвы.
   – Да, Кейти. Я обещаю. Сделаю все, что в моих силах.
   Кейт приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.
   – Теперь я довольна. Но помни: я всегда вам помогу.
   Снова поцеловав ее руку, Диккан направился обратно к постоялому двору.
   – Значит, ближайшие лет пятьдесят тебе будет чем заняться.

* * *

   Грейс выходила замуж в Кентерберийском соборе со всеми воинскими почестями. И не в боковой часовне, где она бы не чувствовала себя такой заметной. Нет. Его высокопреосвященство Чарлз Мэннерс-Саттон, архиепископ Кентерберийский, настоял, чтобы его кузен Диккан женился прямо у главного алтаря, словно это могло внушить ему серьезность и ответственность момента.
   Как будто для того, чтобы еще больше смутить Грейс, у алтаря появился отец Диккана. Высокий, худой, лысеющий человек, почти потонувший в богатом одеянии священника. В его глазах, тех же холодных глазах, что и у его сына, но только более суровых, читалось откровенное презрение к происходящему. Он стоял за архиепископом и, не мигая, сердито глядел прямо перед собой.
   Кажется, все это забавляло Диккана, и на его лице застыла понимающая полуулыбка. Грейс же происходящее подавляло. Огромный собор казался ей холодным, каменные плиты под ногами слишком твердыми. Небо затянули облака, не давая солнечным лучам проникать сквозь великолепные окна церкви Святой Троицы над главным алтарем. Мерцали свечи, но каменные стены все равно казались тусклыми и далекими, а сочный голос архиепископа растекался в их тенистых нишах, как дым ладана.