Страница:
И даже присутствующие будто сговорились, чтобы еще больше подавить Грейс. На Диккане был уже привычный безупречный черно-белый наряд и жилет цвета слоновой кости, вышитый серебром. Он был, как всегда, одет с иголочки, его галстук завязан изысканным узлом и украшен огромным рубином, похожим на тот, что украшал кольцо на пальце.
Оба епископа в париках и митрах облачились в сверкающие одеяния, а на Кейт были ее лучшее переливчато-синее люстриновое платье и шляпка. Гренадеры Грейс собрались на хорах, одетые в мундиры всевозможных цветов, и при каждом движении их сабли бряцали, а шпоры звенели, почти заглушая слова архиепископа.
А сама Грейс? У нее остались лишь считанные часы на подготовку, а рядом не оказалось модистки, у которой имелись бы готовые платья для такой амазонки, поэтому ей пришлось надеть серое шерстяное дорожное платье и шляпку. Серый мотылек среди бабочек.
Действительно, все они облачились в лучшие наряды, чтобы их можно было легко узнать, подумала Грейс. Ее солдаты, ее новоиспеченный супруг, подруга, печально известная в свете. Величественные епископы и нежеланная невеста.
– Повторяйте за мной, – произнес нараспев архиепископ. – Я, Ричард Уильям Прайс Мэннерс-Хиллиард…
Грейс знала, что ей надлежит внимательно слушать. Но она не видела ничего, кроме холодного удивления на лице Диккана, когда он повторял слова, которые должны связать их навечно, словно для него это была какая-то игра. Она не могла отвести взгляда от его выразительных светло-серых глаз и чувствовала лишь теплое прикосновение его руки. Грейс думала о том, что в эту минуту, у одного из величайших, святейших алтарей во всей Британии она заключала сделку с дьяволом. Повторяя слова клятвы, она обрекала себя на жизнь, полную страданий, одиночества и сожаления.
Зато у нее будет одно преимущество, решила она. Вскоре изящные руки Диккана снова прикоснутся к ней. Подумать только, один из величайших любовников эпохи посвятит ее в тайну любви. Впервые в жизни она не будет просто зрителем, жалким беспризорником, ухватившимся за край высокой ограды. Она испытает восхитительные ощущения, к которым лишь чуть прикоснулась этим утром.
Диккан сделает ее своей, и вся жизнь Грейс изменится. Внезапно она поймала себя на том, что не может думать ни о чем другом.
– Мисс Фэрчайлд, – терпеливо произнес архиепископ.
Пытаясь заглушить пробежавший по телу холодок, Грейс перевела на него взгляд. По его виду она поняла, что он уже несколько раз обращался к ней.
– Я, Грейс Джорджиана Фэрчайлд, – повторила она, из ее рта вырвалось крошечное белое облачко холодного пара, а Диккан неожиданно нежно сжал ее руку, – беру тебя, Ричарда Уильяма Прайса Мэннерс-Хиллиарда…
В следующую секунду архиепископ уже благословлял кольцо. Грейс не знала, где его взял Диккан, простое золотое кольцо под стать его невзрачной жене. Архиепископ подал его Диккану. Тот медленно снял перчатки и отдал их свидетелям, прежде чем взять кольцо.
Когда он снова коснулся руки Грейс, она невольно дернулась. И ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, будто молния пробежала по коже. Она была потрясена, и горячая волна залила все тело. Диккан надел простое кольцо на ее безымянный палец, и с ним в нее вошли тепло, жизнь, сила. Как будто странное притяжение между ними превратилось в ощутимый свет.
– Жене не следует бояться прикосновения мужа, – пробормотал он, и его глаза потемнели.
– А мужу не следует говорить такие вещи жене в присутствии священника, – тихо ответила Грейс.
Внезапно он замер. Грейс подняла глаза и увидела, что до него только что дошел смысл сказанных слов. Муж. Жена.
Диккан Хиллиард был одним из самых именитых джентльменов своего времени. Никто лучше его не мог изобразить скучающий вид. Но все же на краткий миг Грейс прочла на его лице истинные чувства. Она видела, что в его серых глазах мелькнул ужас. Видела, как он пытался его скрыть. Но этот ужас все равно ударил ее сильнее, чем молния, скользнувшая по ее пальцам от его прикосновения, и он был холоднее сурового взгляда его отца. Смертельнее, чем рана, нанесенная ржавым клинком.
Быстро, пока никто не заметил его ошибки, Диккан одарил всех привычной улыбкой. Но Грейс все уже почувствовала, все поняла. Если бы он крепко не держал ее за руку, она совершила бы постыдный поступок и бросилась прочь из собора. Потому что в этот момент истины она зримо увидела свое будущее.
– Диккан и Грейс дали свое согласие на заключение священного союза… – продолжал монотонным голосом архиепископ, держа руку над их соединенными руками.
«Нет, – подумала Грейс, – он меня погубит».
– И я объявляю их мужем и женой во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Слишком поздно. Грейс поняла это по глазам Диккана. Услышала в биении собственного сердца, которое заглушало остальные звуки в холодном соборе.
– Аминь.
Грейс хотелось бежать. Хотелось закрыть глаза, как будто это поможет ей спрятаться от неизбежного. Что угодно, только не слабый проблеск истинных чувств в глазах ее новоиспеченного супруга.
Позади нее раздался голос Гарри:
– Поцелуй же ее, негодяй.
И Диккан, криво улыбаясь присутствующим, склонился к Грейс. Она знала, происходящее ненавистно ему. Да и как могло быть иначе? Но откуда ему было знать, что это ее первый поцелуй? И о таком поцелуе могла мечтать любая девушка – нежном, неторопливом и сладком.
– Что ж, жена, – прошептал ей на ухо Диккан, – поприветствуем наших верных сторонников?
Грейс оставалось лишь кивнуть, поэтому Диккан поклонился епископам и повел ее по проходу.
– Нет! – внезапно воскликнула Грейс, увидев перед собой ступени, которые ей придется преодолеть. Они вошли в боковой вход. Теперь же Диккан вел ее к массивным дверям, распахнутым в конце огромного зала, откуда в длинный темный коридор струился свет. Грейс поняла, что ей придется преодолеть медленный и мучительный путь до дверей. – Может, вернемся так же, как пришли?
Диккан крепче сжал ее руку.
– И разочаруем твоих гренадеров? Думаю, они уже ожидают тебя с почестями.
Грейс обернулась и увидела, что хоры опустели. У алтаря на стульях остались сидеть лишь Кейт и какой-то человек, видимо, слуга Диккана. Грейс захотелось, чтобы все ее друзья пришли поддержать ее – Оливия, леди Беа, Бридж и Шон Харпер. Но Оливия была в Суссексе, а леди Беа ждала дома у Кейт. Даже Бридж и Шона не было рядом, потому что она отправила их в Лонгбридж, чтобы они подготовили дом к ее приезду.
Конечно, теперь это уже не понадобится. Наверное, муж скажет, что ей больше не нужен ее дом и одноногий ирландец, бывший старшина полка с его большой, шумной супругой.
И одному Богу известно, что он может подумать о ее поваре.
Но на это у Грейс еще будет время. Теперь же ей надо думать, как выйти из собора. Опираясь на руку Диккана, она повернулась к дверям. Она чувствовала себя ужасно неуклюжей, и у нее болело колено. Грейс пыталась не думать об этом. Пристально глядя на дверь, зиявшую в четырех или пяти милях от нее, она, прихрамывая, стала спускаться по лестнице, на ступенях которой появились впадины от множества ног паломников, и направилась к проходу.
– Улыбнись, – напомнил Диккан, проводя ее мимо резной алтарной преграды в высокий зал.
Грейс улыбнулась, хотя знала, что ее улыбка получилась очень жалкой, вымученной. Она дрожала, но предпочитала винить во всем холод. Собор казался бесконечным, повсюду перешептывались величественные тени, а огромный западный вход находился в целой миле от нее. Грейс была уверена, что пошел дождь. Он был бы сейчас очень уместен.
И вот они с Дикканом вышли из огромных дверей на дневной свет, и Грейс увидела своих гренадеров. Они стояли на ступенях, вытянувшись, по пять офицеров с каждой стороны, гвардейцы и гусары, драгуны и стрелки. При виде ее раздалась оглушительная команда, и солдаты вскинули сабли, образовав над ее головой свод. Гарри даже трижды крикнул «ура».
Ниже во дворе собралась толпа, привлеченная шумной церемонией. Но Грейс видела лишь своих друзей, вытянувшихся во весь рост, чтобы почтительно приветствовать ее. Слышала их радостные крики. Горло сдавило от переполнявших чувств, и Грейс испугалась, что опозорится прямо у них на глазах. Они все улыбались ей, желали ей только добра. Поэтому она улыбнулась в ответ. Стараясь держаться достойно, она с трудом шла под сомкнутыми саблями, высоко вскинув голову и опираясь на руку Диккана.
– Вольно, солдаты! – весело крикнула она. – Мой муж только что пообещал, что сегодня ни одному из вас не придется платить за выпивку.
В ответ раздался восторженный рев. По команде гренадеры дружно развернулись и последовали за молодой четой, словно на параде.
– Впечатляет, – заметил Диккан, не оглядываясь.
– Не стоит их недооценивать, – заметила Грейс.
Он удивленно взглянул на нее.
– Вы несправедливы ко мне, мадам. Я как раз думал, какой незаурядный человек может заслужить подобную преданность. И удивлялся, что это моя жена.
Теперь Грейс пришла очередь удивиться. Она обернулась к мужу, ожидая увидеть в его глазах привычный насмешливый блеск. Но его глаза были ясными. Он поднял ее руку и поцеловал. Гренадеры с шумом встретили этот жест. Грейс оставалось только идти вперед.
Глава 4
Глава 5
Оба епископа в париках и митрах облачились в сверкающие одеяния, а на Кейт были ее лучшее переливчато-синее люстриновое платье и шляпка. Гренадеры Грейс собрались на хорах, одетые в мундиры всевозможных цветов, и при каждом движении их сабли бряцали, а шпоры звенели, почти заглушая слова архиепископа.
А сама Грейс? У нее остались лишь считанные часы на подготовку, а рядом не оказалось модистки, у которой имелись бы готовые платья для такой амазонки, поэтому ей пришлось надеть серое шерстяное дорожное платье и шляпку. Серый мотылек среди бабочек.
Действительно, все они облачились в лучшие наряды, чтобы их можно было легко узнать, подумала Грейс. Ее солдаты, ее новоиспеченный супруг, подруга, печально известная в свете. Величественные епископы и нежеланная невеста.
– Повторяйте за мной, – произнес нараспев архиепископ. – Я, Ричард Уильям Прайс Мэннерс-Хиллиард…
Грейс знала, что ей надлежит внимательно слушать. Но она не видела ничего, кроме холодного удивления на лице Диккана, когда он повторял слова, которые должны связать их навечно, словно для него это была какая-то игра. Она не могла отвести взгляда от его выразительных светло-серых глаз и чувствовала лишь теплое прикосновение его руки. Грейс думала о том, что в эту минуту, у одного из величайших, святейших алтарей во всей Британии она заключала сделку с дьяволом. Повторяя слова клятвы, она обрекала себя на жизнь, полную страданий, одиночества и сожаления.
Зато у нее будет одно преимущество, решила она. Вскоре изящные руки Диккана снова прикоснутся к ней. Подумать только, один из величайших любовников эпохи посвятит ее в тайну любви. Впервые в жизни она не будет просто зрителем, жалким беспризорником, ухватившимся за край высокой ограды. Она испытает восхитительные ощущения, к которым лишь чуть прикоснулась этим утром.
Диккан сделает ее своей, и вся жизнь Грейс изменится. Внезапно она поймала себя на том, что не может думать ни о чем другом.
– Мисс Фэрчайлд, – терпеливо произнес архиепископ.
Пытаясь заглушить пробежавший по телу холодок, Грейс перевела на него взгляд. По его виду она поняла, что он уже несколько раз обращался к ней.
– Я, Грейс Джорджиана Фэрчайлд, – повторила она, из ее рта вырвалось крошечное белое облачко холодного пара, а Диккан неожиданно нежно сжал ее руку, – беру тебя, Ричарда Уильяма Прайса Мэннерс-Хиллиарда…
В следующую секунду архиепископ уже благословлял кольцо. Грейс не знала, где его взял Диккан, простое золотое кольцо под стать его невзрачной жене. Архиепископ подал его Диккану. Тот медленно снял перчатки и отдал их свидетелям, прежде чем взять кольцо.
Когда он снова коснулся руки Грейс, она невольно дернулась. И ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, будто молния пробежала по коже. Она была потрясена, и горячая волна залила все тело. Диккан надел простое кольцо на ее безымянный палец, и с ним в нее вошли тепло, жизнь, сила. Как будто странное притяжение между ними превратилось в ощутимый свет.
– Жене не следует бояться прикосновения мужа, – пробормотал он, и его глаза потемнели.
– А мужу не следует говорить такие вещи жене в присутствии священника, – тихо ответила Грейс.
Внезапно он замер. Грейс подняла глаза и увидела, что до него только что дошел смысл сказанных слов. Муж. Жена.
Диккан Хиллиард был одним из самых именитых джентльменов своего времени. Никто лучше его не мог изобразить скучающий вид. Но все же на краткий миг Грейс прочла на его лице истинные чувства. Она видела, что в его серых глазах мелькнул ужас. Видела, как он пытался его скрыть. Но этот ужас все равно ударил ее сильнее, чем молния, скользнувшая по ее пальцам от его прикосновения, и он был холоднее сурового взгляда его отца. Смертельнее, чем рана, нанесенная ржавым клинком.
Быстро, пока никто не заметил его ошибки, Диккан одарил всех привычной улыбкой. Но Грейс все уже почувствовала, все поняла. Если бы он крепко не держал ее за руку, она совершила бы постыдный поступок и бросилась прочь из собора. Потому что в этот момент истины она зримо увидела свое будущее.
– Диккан и Грейс дали свое согласие на заключение священного союза… – продолжал монотонным голосом архиепископ, держа руку над их соединенными руками.
«Нет, – подумала Грейс, – он меня погубит».
– И я объявляю их мужем и женой во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Слишком поздно. Грейс поняла это по глазам Диккана. Услышала в биении собственного сердца, которое заглушало остальные звуки в холодном соборе.
– Аминь.
Грейс хотелось бежать. Хотелось закрыть глаза, как будто это поможет ей спрятаться от неизбежного. Что угодно, только не слабый проблеск истинных чувств в глазах ее новоиспеченного супруга.
Позади нее раздался голос Гарри:
– Поцелуй же ее, негодяй.
И Диккан, криво улыбаясь присутствующим, склонился к Грейс. Она знала, происходящее ненавистно ему. Да и как могло быть иначе? Но откуда ему было знать, что это ее первый поцелуй? И о таком поцелуе могла мечтать любая девушка – нежном, неторопливом и сладком.
– Что ж, жена, – прошептал ей на ухо Диккан, – поприветствуем наших верных сторонников?
Грейс оставалось лишь кивнуть, поэтому Диккан поклонился епископам и повел ее по проходу.
– Нет! – внезапно воскликнула Грейс, увидев перед собой ступени, которые ей придется преодолеть. Они вошли в боковой вход. Теперь же Диккан вел ее к массивным дверям, распахнутым в конце огромного зала, откуда в длинный темный коридор струился свет. Грейс поняла, что ей придется преодолеть медленный и мучительный путь до дверей. – Может, вернемся так же, как пришли?
Диккан крепче сжал ее руку.
– И разочаруем твоих гренадеров? Думаю, они уже ожидают тебя с почестями.
Грейс обернулась и увидела, что хоры опустели. У алтаря на стульях остались сидеть лишь Кейт и какой-то человек, видимо, слуга Диккана. Грейс захотелось, чтобы все ее друзья пришли поддержать ее – Оливия, леди Беа, Бридж и Шон Харпер. Но Оливия была в Суссексе, а леди Беа ждала дома у Кейт. Даже Бридж и Шона не было рядом, потому что она отправила их в Лонгбридж, чтобы они подготовили дом к ее приезду.
Конечно, теперь это уже не понадобится. Наверное, муж скажет, что ей больше не нужен ее дом и одноногий ирландец, бывший старшина полка с его большой, шумной супругой.
И одному Богу известно, что он может подумать о ее поваре.
Но на это у Грейс еще будет время. Теперь же ей надо думать, как выйти из собора. Опираясь на руку Диккана, она повернулась к дверям. Она чувствовала себя ужасно неуклюжей, и у нее болело колено. Грейс пыталась не думать об этом. Пристально глядя на дверь, зиявшую в четырех или пяти милях от нее, она, прихрамывая, стала спускаться по лестнице, на ступенях которой появились впадины от множества ног паломников, и направилась к проходу.
– Улыбнись, – напомнил Диккан, проводя ее мимо резной алтарной преграды в высокий зал.
Грейс улыбнулась, хотя знала, что ее улыбка получилась очень жалкой, вымученной. Она дрожала, но предпочитала винить во всем холод. Собор казался бесконечным, повсюду перешептывались величественные тени, а огромный западный вход находился в целой миле от нее. Грейс была уверена, что пошел дождь. Он был бы сейчас очень уместен.
И вот они с Дикканом вышли из огромных дверей на дневной свет, и Грейс увидела своих гренадеров. Они стояли на ступенях, вытянувшись, по пять офицеров с каждой стороны, гвардейцы и гусары, драгуны и стрелки. При виде ее раздалась оглушительная команда, и солдаты вскинули сабли, образовав над ее головой свод. Гарри даже трижды крикнул «ура».
Ниже во дворе собралась толпа, привлеченная шумной церемонией. Но Грейс видела лишь своих друзей, вытянувшихся во весь рост, чтобы почтительно приветствовать ее. Слышала их радостные крики. Горло сдавило от переполнявших чувств, и Грейс испугалась, что опозорится прямо у них на глазах. Они все улыбались ей, желали ей только добра. Поэтому она улыбнулась в ответ. Стараясь держаться достойно, она с трудом шла под сомкнутыми саблями, высоко вскинув голову и опираясь на руку Диккана.
– Вольно, солдаты! – весело крикнула она. – Мой муж только что пообещал, что сегодня ни одному из вас не придется платить за выпивку.
В ответ раздался восторженный рев. По команде гренадеры дружно развернулись и последовали за молодой четой, словно на параде.
– Впечатляет, – заметил Диккан, не оглядываясь.
– Не стоит их недооценивать, – заметила Грейс.
Он удивленно взглянул на нее.
– Вы несправедливы ко мне, мадам. Я как раз думал, какой незаурядный человек может заслужить подобную преданность. И удивлялся, что это моя жена.
Теперь Грейс пришла очередь удивиться. Она обернулась к мужу, ожидая увидеть в его глазах привычный насмешливый блеск. Но его глаза были ясными. Он поднял ее руку и поцеловал. Гренадеры с шумом встретили этот жест. Грейс оставалось только идти вперед.
Глава 4
За завтраком наутро после свадьбы было шумно и весело. Леди Кейт задавала тон, одарив каждого солдата бокалом шампанского и поцелуем. Диккан расхаживал по комнате, словно на дипломатическом приеме. Гренадеров не надо было учить, как праздновать, они это умели.
Грейс ни разу не поднялась с кресла с подголовником, которое Диккан поставил для нее между огромным кирпичным камином и сводчатыми окнами. Очень предупредительно с его стороны, как будто он догадался, как у нее болит нога и кружится голова. Гренадеры выстроились в ряд с поздравлениями, объятиями и обещаниями всегда помогать ей во всем. Грейс улыбалась и потягивала теплое шампанское, испытывая растущее чувство отчуждения, словно ей внезапно пришлось принять участие в спектакле, а она не знала следующей реплики.
Для нее стало полнейшим удивлением, когда Диккан внезапно подошел к ней сзади.
– Позвольте забрать мою супругу, джентльмены, – обратился он к гренадерам. – Я, кажется, уже начинаю ревновать к военным.
– Не говори глупостей, старина, – ответил один из солдат. – Тебе досталась прекраснейшая девушка во всей Англии.
Его улыбка была искренней.
– Да, но похоже, мне придется постараться, чтобы она улыбалась мне так же, как улыбается вам.
Грейс знала, что Диккан снова надел светскую маску, но все равно вспыхнула. Если бы в его словах была хоть доля правды. Позволив ему помочь ей подняться, она склонилась в реверансе перед людьми, которых всегда считала своей семьей, и взяла руку мужчины, оспорившего эту привилегию.
– Не хочу уводить тебя от гостей, – прошептал Диккан, так низко склонив к ней голову, что от его дыхания зашевелились волоски на шее у Грейс. – Но мне надо быть в Лондоне.
Какое-то мгновение она непонимающе глядела на него. Он хочет ее оставить?
– Камердинер Кейт собрал твои вещи, – продолжал он. – Попрощайся со всеми, и мы поедем.
Он говорил таким тоном, словно не сомневался в согласии Грейс.
– Но мы ведь еще не видели твоего отца, – пробормотала она.
Диккан сухо улыбнулся:
– Его не будет. Он скучный старик. Не любит веселья и счастливых людей.
В этот момент к ним подошла леди Кейт, держа в руках пальто и шляпку Грейс.
– Кажется, тебе удалось ее выманить.
– Ты обо всем знала? – спросила Грейс, чувствуя себя преданной.
Кейт удрученно улыбнулась:
– Он нам говорил, что ему нужно уезжать. Я предложила отправиться с тобой в Лондон, но мне кажется, он прав. Теперь вы должны быть вместе.
Грейс вздохнула:
– Конечно, ведь я же теперь его жена.
Чувствуя себя не в своей тарелке, она взяла серую шляпку.
– Я просто очень удивилась.
– Мне надо забрать из дома Беа, – сказала Кейт. – Но как только мы приедем в Лондон, Диккан пообещал, что мы можем помочь тебе начать подыскивать дом. Беа будет в восторге.
При упоминании имени милой и преданной леди Беа Грейс невольно улыбнулась. Однако в отличие от Кейт она не была так уверена, что та одобрит их чересчур поспешный брак.
Грейс как раз завязывала ленты шляпки, когда ее остановил резкий голос:
– Куда ты?
Она обернулась и увидела идущего к ней Филиппа.
Диккан бережно взял ее под локоть.
– Я повезу жену в Лондон.
– Сегодня? – громко спросил Филипп, привлекая всеобщее внимание. – Не глупите. Уже больше шести.
– Сегодня, – повторил Диккан. – У меня там дела, которые не могут ждать.
– Дела?
– Государственной важности.
Филипп скрестил руки на груди и расставил ноги, превратившись в живое препятствие.
– Брак должен быть осуществлен до конца.
Судя по приглушенному шепоту, Грейс поняла, что их разговор слышали все в комнате. Она почувствовала пустоту в желудке.
– Что?
Диккан уже схватил молодого гусара за руку и вытащил в боковую комнату. Несколько гвардейцев, игравших там в кости, сбежали при одном взгляде на его лицо. С бьющимся от ужаса сердцем Грейс вместе с Кейт последовала за ними и закрыла дверь в тот момент, когда Диккан набросился на Филиппа.
– Если вы хотели унизить мою жену, – с презрением произнес он, – то у вас это получилось. Чего вы еще хотите?
Но Филипп не сдавался.
– Вы меня прекрасно поняли. Нельзя откладывать исполнение супружеского долга.
– А про меня вы забыли? – сдавленно произнесла Грейс. – Я искренне ценю твою помощь, Филипп, но это тебя не касается.
Он порывисто обернулся к ней, и внезапно Грейс увидела, что даже после долгих лет, проведенных в военных походах, он был по-прежнему очень молод.
– Я обещал защищать тебя, Грейси. Возможно, он не желает исполнять свой долг, но он обязан это сделать, иначе брак может быть расторгнут.
Грейс чуть не лишилась чувств. Она знала, что это скорее всего правда. Но столь откровенные слова уязвили ее гордость. Все ее страхи снова начали терзать ее, словно птицы с острыми когтями.
– Я даю вам свое слово, – резко произнес Диккан. – Как только я завершу все неотложные дела, я с радостью лягу в постель со своей женой.
Еще одна неприятная обязанность, подумала Грейс.
– Боже, вы знаете, как заставить женщину почувствовать себя желанной, – протянула леди Кейт, и ее глаза стали холодными. – Как хорошо, что ни один из вас не ухаживает за мной.
Но никто не ухаживает и за ней, хотела напомнить Грейс.
– Это очень важно, – настойчиво повторил Филипп. – Я ему не доверяю.
Чувствуя себя ненужной, Грейс вздохнула.
– Он дал слово, – сказала она, касаясь руки Филиппа. – Чего еще ты хочешь? Лучше порадуйся за меня. – И чтобы положить конец спору, Грейс во всеуслышание произнесла: – Я счастлива.
Но Филипп по-прежнему гневно смотрел на Диккана.
– У нее есть друзья, Хиллиард.
Диккан отвесил изысканный, учтивый поклон.
– И муж.
Грейс увидела, как напряглась рука Филиппа, словно он собирался нанести Диккану удар. Кажется, леди Кейт тоже это заметила.
– Вот и хорошо, – сказала она, бесцеремонно беря его под руку и сопровождая к дверям. – Значит, мы все уладили. А теперь, капитан, давайте праздновать счастливое событие с вашим контрабандным шампанским. Клянусь, я умираю от жажды.
И они вышли из комнаты, оставив Грейс наедине с горькой истиной.
Она все еще глядела вслед Филиппу, но краем глаза заметила, как Диккан потер висок.
– Прости, Грейс, – тихо сказал он. – Я не совсем понимаю, что происходит. Твои друзья уже готовы сунуться в нашу супружескую постель.
Она покачала головой:
– Это мне следует извиниться. Думаю, сегодня твое джентльменское слово слишком часто ставили под сомнение.
– К черту! – вспылил Диккан, и Грейс показалось, что она заметила боль в глубине его прозрачных серых глаз. – Это тебя непростительно часто оскорбляли. А я даже не могу остаться, чтобы тебя успокоить.
Грейс не могла поверить своим ушам. Он говорил искренне. Одно только это могло заставить ее в него влюбиться.
– Спасибо, – тихо произнесла она, приподнялась на цыпочки и коснулась губами его виска. – Но нам пора ехать.
Она повернулась, чтобы не видеть его лица, и вышла за дверь. Чтобы не дать повод для сплетен, из гостиной Диккан появился совсем с другим выражением лица. Снова взяв ее под руку, он улыбнулся, словно они оба знали какую-то тайну. Грейс улыбнулась в ответ, надеясь, что он не догадается, как много это для нее значит.
И пусть Диккан спешил, но через зал он прошел с таким видом, словно ничто на свете не доставляло ему большего удовольствия, чем общество жены. Он даже рассмеялся, увидев нетерпеливо расхаживающих под дверью игроков.
Солдаты тут же бросились обратно в комнату и вернулись к игре.
– Я заказал почтовую карету, – проговорил Диккан, склонившись к Грейс. – Надеюсь, нам будет удобно.
На этот раз она улыбнулась более непринужденно:
– Дорогой мистер Хиллиард, я привыкла путешествовать на плохих лошадях и пешком. Могу вынести все, что угодно, если только мы будем защищены от непогоды.
Он с удивлением покачал головой:
– Мне надо привыкнуть к такой бесстрашной жене.
А тебе пора бы называть меня по имени. Будет очень странно, если ты станешь обращаться ко мне, как к почтальону.
Грейс кивнула.
– Кейт об этом говорила, – ухмыльнулась она. – Правда, у нее в запасе было несколько более ярких сравнений.
Диккан хмыкнул:
– Не сомневаюсь.
Они попрощались с гостями и подошли к дверям, когда Диккан внезапно остановился. Грейс подняла голову и увидела в его глазах улыбку.
– Поцелуй же ее, олух, – пробормотал он, повторяя услышанное в церкви.
Грейс чувствовала себя зачарованной, словно кролик, не сводящий глаз с ястреба. Прикосновение Диккана окутало ее холодом, а вот взгляд неожиданно согрел. Ей казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Господи, что же будет, когда он прикоснется к ее телу?
Этот поцелуй отличался от первого. Он был длиннее, основательнее, медленнее. Грейс ощутила пальцы Диккана на своем лице, уловила легкий запах табака и сандалового мыла. Она почувствовала вкус шампанского у него на губах и рассеянно подумала, какие они мягкие. Как уверенно, легко и дразняще они прикасаются к ее губам, словно заявляя права на нее. Будто в его губах была какая-то искра, жар, восхитительный огонь, охвативший Грейс целиком, вихрем пронесшийся по ее груди и животу. Ей казалось, что ноги прилипли к полу.
Наверное, он тоже это почувствовал, с неистово бьющимся сердцем подумала она. А как же иначе, если огонь страсти обжигал ее так сильно?
И тут Диккан отступил в сторону. Грейс открыла глаза и увидела, как он выпрямился, а лицо оставалось совершенно спокойным. Она была по-прежнему во власти охватившего ее наслаждения, смущенная внезапным жаром поцелуя, а он скорее всего не почувствовал ничего. Ей следует усвоить этот урок, запомнить, как пламя внезапно превращается в груду пепла.
Лишь теперь Грейс услышала радостные крики. Диккан моргнул, словно только что пришел в себя, и удивленно и радостно улыбнулся гостям.
– Что ж, теперь я знаю, что у меня есть то, чего нет у солдат ее величества, – торжественно заявил он. – Никому из вас и в голову не пришло увести Грейс прежде меня.
Не обращая внимания на крики протеста, он беззаботно приподнял шляпу, обнял Грейс и вывел ее за дверь. Вечерний воздух охладил ее пылающие щеки. Свет дня померк, и даже шумный, полный народу постоялый двор казался по-своему элегантным. Почтовая карета ждала чуть в стороне, дверца была распахнута, и рядом в ливрее стоял коренастый лысеющий мужчина.
Несколько часов в карете с Дикканом, подумала Грейс, и ее сердце снова подпрыгнуло. Что он будет делать? О чем они будут говорить?
И тут Грейс заметила стоящую в тени оседланную лошадь.
– Когда ты доберешься до Лондона, – сказал он, подводя ее к карете, – я уже успею все устроить. Постарайся отдохнуть в дороге.
– Ты поедешь верхом? – глупо спросила она, глядя на сгущающиеся тучи. – Будет дождь, промокнешь.
Он лишь усмехнулся:
– Поэтому-то я и поеду верхом. Знаешь, какая плохая дуврская дорога? Не хочу застрять в грязи. С тобой будет Биддл. Он позаботится, чтобы тебе было удобно.
Если только они не застрянут в грязи вдали от жилья, мысленно прикинула Грейс, не зная, что и подумать. Быстро поцеловав ее в щеку, Диккан вскочил в седло и поехал прочь, оставив ее одну стоять посреди двора и в изумленном молчании глядеть ему вслед.
Грейс ни разу не поднялась с кресла с подголовником, которое Диккан поставил для нее между огромным кирпичным камином и сводчатыми окнами. Очень предупредительно с его стороны, как будто он догадался, как у нее болит нога и кружится голова. Гренадеры выстроились в ряд с поздравлениями, объятиями и обещаниями всегда помогать ей во всем. Грейс улыбалась и потягивала теплое шампанское, испытывая растущее чувство отчуждения, словно ей внезапно пришлось принять участие в спектакле, а она не знала следующей реплики.
Для нее стало полнейшим удивлением, когда Диккан внезапно подошел к ней сзади.
– Позвольте забрать мою супругу, джентльмены, – обратился он к гренадерам. – Я, кажется, уже начинаю ревновать к военным.
– Не говори глупостей, старина, – ответил один из солдат. – Тебе досталась прекраснейшая девушка во всей Англии.
Его улыбка была искренней.
– Да, но похоже, мне придется постараться, чтобы она улыбалась мне так же, как улыбается вам.
Грейс знала, что Диккан снова надел светскую маску, но все равно вспыхнула. Если бы в его словах была хоть доля правды. Позволив ему помочь ей подняться, она склонилась в реверансе перед людьми, которых всегда считала своей семьей, и взяла руку мужчины, оспорившего эту привилегию.
– Не хочу уводить тебя от гостей, – прошептал Диккан, так низко склонив к ней голову, что от его дыхания зашевелились волоски на шее у Грейс. – Но мне надо быть в Лондоне.
Какое-то мгновение она непонимающе глядела на него. Он хочет ее оставить?
– Камердинер Кейт собрал твои вещи, – продолжал он. – Попрощайся со всеми, и мы поедем.
Он говорил таким тоном, словно не сомневался в согласии Грейс.
– Но мы ведь еще не видели твоего отца, – пробормотала она.
Диккан сухо улыбнулся:
– Его не будет. Он скучный старик. Не любит веселья и счастливых людей.
В этот момент к ним подошла леди Кейт, держа в руках пальто и шляпку Грейс.
– Кажется, тебе удалось ее выманить.
– Ты обо всем знала? – спросила Грейс, чувствуя себя преданной.
Кейт удрученно улыбнулась:
– Он нам говорил, что ему нужно уезжать. Я предложила отправиться с тобой в Лондон, но мне кажется, он прав. Теперь вы должны быть вместе.
Грейс вздохнула:
– Конечно, ведь я же теперь его жена.
Чувствуя себя не в своей тарелке, она взяла серую шляпку.
– Я просто очень удивилась.
– Мне надо забрать из дома Беа, – сказала Кейт. – Но как только мы приедем в Лондон, Диккан пообещал, что мы можем помочь тебе начать подыскивать дом. Беа будет в восторге.
При упоминании имени милой и преданной леди Беа Грейс невольно улыбнулась. Однако в отличие от Кейт она не была так уверена, что та одобрит их чересчур поспешный брак.
Грейс как раз завязывала ленты шляпки, когда ее остановил резкий голос:
– Куда ты?
Она обернулась и увидела идущего к ней Филиппа.
Диккан бережно взял ее под локоть.
– Я повезу жену в Лондон.
– Сегодня? – громко спросил Филипп, привлекая всеобщее внимание. – Не глупите. Уже больше шести.
– Сегодня, – повторил Диккан. – У меня там дела, которые не могут ждать.
– Дела?
– Государственной важности.
Филипп скрестил руки на груди и расставил ноги, превратившись в живое препятствие.
– Брак должен быть осуществлен до конца.
Судя по приглушенному шепоту, Грейс поняла, что их разговор слышали все в комнате. Она почувствовала пустоту в желудке.
– Что?
Диккан уже схватил молодого гусара за руку и вытащил в боковую комнату. Несколько гвардейцев, игравших там в кости, сбежали при одном взгляде на его лицо. С бьющимся от ужаса сердцем Грейс вместе с Кейт последовала за ними и закрыла дверь в тот момент, когда Диккан набросился на Филиппа.
– Если вы хотели унизить мою жену, – с презрением произнес он, – то у вас это получилось. Чего вы еще хотите?
Но Филипп не сдавался.
– Вы меня прекрасно поняли. Нельзя откладывать исполнение супружеского долга.
– А про меня вы забыли? – сдавленно произнесла Грейс. – Я искренне ценю твою помощь, Филипп, но это тебя не касается.
Он порывисто обернулся к ней, и внезапно Грейс увидела, что даже после долгих лет, проведенных в военных походах, он был по-прежнему очень молод.
– Я обещал защищать тебя, Грейси. Возможно, он не желает исполнять свой долг, но он обязан это сделать, иначе брак может быть расторгнут.
Грейс чуть не лишилась чувств. Она знала, что это скорее всего правда. Но столь откровенные слова уязвили ее гордость. Все ее страхи снова начали терзать ее, словно птицы с острыми когтями.
– Я даю вам свое слово, – резко произнес Диккан. – Как только я завершу все неотложные дела, я с радостью лягу в постель со своей женой.
Еще одна неприятная обязанность, подумала Грейс.
– Боже, вы знаете, как заставить женщину почувствовать себя желанной, – протянула леди Кейт, и ее глаза стали холодными. – Как хорошо, что ни один из вас не ухаживает за мной.
Но никто не ухаживает и за ней, хотела напомнить Грейс.
– Это очень важно, – настойчиво повторил Филипп. – Я ему не доверяю.
Чувствуя себя ненужной, Грейс вздохнула.
– Он дал слово, – сказала она, касаясь руки Филиппа. – Чего еще ты хочешь? Лучше порадуйся за меня. – И чтобы положить конец спору, Грейс во всеуслышание произнесла: – Я счастлива.
Но Филипп по-прежнему гневно смотрел на Диккана.
– У нее есть друзья, Хиллиард.
Диккан отвесил изысканный, учтивый поклон.
– И муж.
Грейс увидела, как напряглась рука Филиппа, словно он собирался нанести Диккану удар. Кажется, леди Кейт тоже это заметила.
– Вот и хорошо, – сказала она, бесцеремонно беря его под руку и сопровождая к дверям. – Значит, мы все уладили. А теперь, капитан, давайте праздновать счастливое событие с вашим контрабандным шампанским. Клянусь, я умираю от жажды.
И они вышли из комнаты, оставив Грейс наедине с горькой истиной.
Она все еще глядела вслед Филиппу, но краем глаза заметила, как Диккан потер висок.
– Прости, Грейс, – тихо сказал он. – Я не совсем понимаю, что происходит. Твои друзья уже готовы сунуться в нашу супружескую постель.
Она покачала головой:
– Это мне следует извиниться. Думаю, сегодня твое джентльменское слово слишком часто ставили под сомнение.
– К черту! – вспылил Диккан, и Грейс показалось, что она заметила боль в глубине его прозрачных серых глаз. – Это тебя непростительно часто оскорбляли. А я даже не могу остаться, чтобы тебя успокоить.
Грейс не могла поверить своим ушам. Он говорил искренне. Одно только это могло заставить ее в него влюбиться.
– Спасибо, – тихо произнесла она, приподнялась на цыпочки и коснулась губами его виска. – Но нам пора ехать.
Она повернулась, чтобы не видеть его лица, и вышла за дверь. Чтобы не дать повод для сплетен, из гостиной Диккан появился совсем с другим выражением лица. Снова взяв ее под руку, он улыбнулся, словно они оба знали какую-то тайну. Грейс улыбнулась в ответ, надеясь, что он не догадается, как много это для нее значит.
И пусть Диккан спешил, но через зал он прошел с таким видом, словно ничто на свете не доставляло ему большего удовольствия, чем общество жены. Он даже рассмеялся, увидев нетерпеливо расхаживающих под дверью игроков.
Солдаты тут же бросились обратно в комнату и вернулись к игре.
– Я заказал почтовую карету, – проговорил Диккан, склонившись к Грейс. – Надеюсь, нам будет удобно.
На этот раз она улыбнулась более непринужденно:
– Дорогой мистер Хиллиард, я привыкла путешествовать на плохих лошадях и пешком. Могу вынести все, что угодно, если только мы будем защищены от непогоды.
Он с удивлением покачал головой:
– Мне надо привыкнуть к такой бесстрашной жене.
А тебе пора бы называть меня по имени. Будет очень странно, если ты станешь обращаться ко мне, как к почтальону.
Грейс кивнула.
– Кейт об этом говорила, – ухмыльнулась она. – Правда, у нее в запасе было несколько более ярких сравнений.
Диккан хмыкнул:
– Не сомневаюсь.
Они попрощались с гостями и подошли к дверям, когда Диккан внезапно остановился. Грейс подняла голову и увидела в его глазах улыбку.
– Поцелуй же ее, олух, – пробормотал он, повторяя услышанное в церкви.
Грейс чувствовала себя зачарованной, словно кролик, не сводящий глаз с ястреба. Прикосновение Диккана окутало ее холодом, а вот взгляд неожиданно согрел. Ей казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Господи, что же будет, когда он прикоснется к ее телу?
Этот поцелуй отличался от первого. Он был длиннее, основательнее, медленнее. Грейс ощутила пальцы Диккана на своем лице, уловила легкий запах табака и сандалового мыла. Она почувствовала вкус шампанского у него на губах и рассеянно подумала, какие они мягкие. Как уверенно, легко и дразняще они прикасаются к ее губам, словно заявляя права на нее. Будто в его губах была какая-то искра, жар, восхитительный огонь, охвативший Грейс целиком, вихрем пронесшийся по ее груди и животу. Ей казалось, что ноги прилипли к полу.
Наверное, он тоже это почувствовал, с неистово бьющимся сердцем подумала она. А как же иначе, если огонь страсти обжигал ее так сильно?
И тут Диккан отступил в сторону. Грейс открыла глаза и увидела, как он выпрямился, а лицо оставалось совершенно спокойным. Она была по-прежнему во власти охватившего ее наслаждения, смущенная внезапным жаром поцелуя, а он скорее всего не почувствовал ничего. Ей следует усвоить этот урок, запомнить, как пламя внезапно превращается в груду пепла.
Лишь теперь Грейс услышала радостные крики. Диккан моргнул, словно только что пришел в себя, и удивленно и радостно улыбнулся гостям.
– Что ж, теперь я знаю, что у меня есть то, чего нет у солдат ее величества, – торжественно заявил он. – Никому из вас и в голову не пришло увести Грейс прежде меня.
Не обращая внимания на крики протеста, он беззаботно приподнял шляпу, обнял Грейс и вывел ее за дверь. Вечерний воздух охладил ее пылающие щеки. Свет дня померк, и даже шумный, полный народу постоялый двор казался по-своему элегантным. Почтовая карета ждала чуть в стороне, дверца была распахнута, и рядом в ливрее стоял коренастый лысеющий мужчина.
Несколько часов в карете с Дикканом, подумала Грейс, и ее сердце снова подпрыгнуло. Что он будет делать? О чем они будут говорить?
И тут Грейс заметила стоящую в тени оседланную лошадь.
– Когда ты доберешься до Лондона, – сказал он, подводя ее к карете, – я уже успею все устроить. Постарайся отдохнуть в дороге.
– Ты поедешь верхом? – глупо спросила она, глядя на сгущающиеся тучи. – Будет дождь, промокнешь.
Он лишь усмехнулся:
– Поэтому-то я и поеду верхом. Знаешь, какая плохая дуврская дорога? Не хочу застрять в грязи. С тобой будет Биддл. Он позаботится, чтобы тебе было удобно.
Если только они не застрянут в грязи вдали от жилья, мысленно прикинула Грейс, не зная, что и подумать. Быстро поцеловав ее в щеку, Диккан вскочил в седло и поехал прочь, оставив ее одну стоять посреди двора и в изумленном молчании глядеть ему вслед.
Глава 5
– Мерзавец! – прошипела Грейс.
– На комплимент не похоже, – пробормотала леди Кейт, подходя к подруге.
Грейс вздохнула.
– Твой кузен совершенно позабыл о хороших манерах, Кейт.
Леди Кейт рассмеялась.
– Нет, милая моя. Его манеры никуда не делись. Ему просто недостает смелости. Приятно видеть, что мой красавец Диккан испытывает свойственное всем новоиспеченным мужьям волнение.
– Хмм…
С веселым смехом Кейт порывисто обняла Грейс.
– Я буду по тебе скучать, мой маленький полковник. Обещай, что не забудешь обо мне, когда станешь настоящей матроной.
Грейс обняла подругу, чувствуя, словно теряет что-то очень близкое и дорогое.
– Я ведь не уезжаю далеко. Мне даже кажется, я буду часто обращаться к тебе за советом по поводу нашей совместной жизни.
– Боже мой, разве я могу что-то знать? – Вытерев глаза, Кейт усадила Грейс в карету. – А теперь уезжай. Чем раньше отправишься в путь, тем быстрее прибудешь на место.
Дверца захлопнулась, и Грейс в последний раз махнула рукой подруге. И только когда карета тронулась с места, она поняла, что находится в ней не одна. Напротив нее сидел слуга Диккана.
– Здравствуйте, – обратилась она к печальному маленькому человечку. – Биддл, верно?
Он царственно склонил голову.
– Да. У вас нет служанки, мадам?
– Нет. Леди Кейт предложила мне свою, но я отказалась.
Поджав губы и тем самым выразив свое мнение на этот счет, Биддл промолчал. Он был похож на гончую, двойной подбородок и печальные глаза, даже уши у него были большие. Но самое удивительное, Грейс заметила, что его ноги даже не доставали до пола. Вероятно, он был не выше леди Кейт.
Целый час она безуспешно пыталась раскусить этого хмурого человечка. Но, несмотря на все попытки заговорить с ним, Биддл всякий раз отделывался односложными ответами. И у Грейс не хватило духу задать вопрос, который ее действительно занимал: как миниатюрный слуга умудрялся накинуть сюртук на плечи Диккана Хиллиарда, который ростом был шесть футов два дюйма? Вставал на табурет? На коробку для шляпы? Балансировал на кровати Диккана?
Должно быть, Грейс выдала себя, потому что, не отрывая взгляда от окна, Биддл ответил:
– Я подпрыгиваю, мадам. Как кролик.
Грейс рассмеялась.
– Спасибо, Биддл. Я поражена. На сюртуках мистера Хиллиарда никогда нет ни единой морщинки. Это заслуга его слуги.
Не глядя на нее, Биддл коротко кивнул.
– Вы не одобряете брака мистера Хиллиарда? – спросила Грейс.
Он продолжал смотреть в окно.
– Я не одобряю всего, что делает мой хозяин, мадам.
Грейс удивилась.
– Зачем тогда работать у него?
Наконец-то Биддл взглянул на нее с недоумением.
– Это же самый модный джентльмен! О чем вы думали?
Вот как, подумала про себя Грейс, когда Биддл снова принялся изучать пробегающий за окном пейзаж. Не получится никаких доверительных бесед о Диккане, о службе у него или о жизни дипломата. Чем бы ей еще заняться следующие пятьдесят миль?
Ей следовало бы поспать, но ехать было очень неудобно. Дуврская дорога оправдывала свою репутацию, и они то и дело подпрыгивали на ней. Когда польет дождь, станет только хуже. Всякий раз, находясь в экипаже после своего возвращения в Англию, Грейс смотрела из окна на окружающий пейзаж. Это было для нее своего рода откровением. За свою жизнь она успела пожить в Индии, Египте, Америке и Вест– Индии. Была на Цейлоне, в Турции, Италии, Испании, любовалась разнообразными экзотическими видами. Но у нее никогда не было возможности как следует разглядеть собственную страну.
Теперь она поглощала мелькавшие за окном виды с жадностью изголодавшегося человека. Зеленая холмистая мирная земля чистеньких ферм и деревенек из выбеленных известкой домов, крытых тростниковыми крышами, необычных постоялых дворов из дерева и кирпича, внушительных каменных замков, словно их все искусно расположил опытный садовник, чтобы они еще больше подчеркивали красоту этой земли. Грейс могла поклясться, что это самая ухоженная страна, какую она когда-либо видела.
Но сейчас не стоит праздно глядеть в окно. Иначе у нее будет слишком много времени, чтобы думать о только что случившемся. О том, что еще может произойти в ее жизни.
Внезапно она снова вспомнила последний поцелуй Диккана. Какими удивительно нежными были его губы, какая гладкая щека и мозолистый кончик большого пальца. Ее охватило непреодолимое желание прижаться к этому мужчине, она была словно околдована его сильным, красивым телом, которое находилось так близко, жаром, исходившим от его кожи.
– На комплимент не похоже, – пробормотала леди Кейт, подходя к подруге.
Грейс вздохнула.
– Твой кузен совершенно позабыл о хороших манерах, Кейт.
Леди Кейт рассмеялась.
– Нет, милая моя. Его манеры никуда не делись. Ему просто недостает смелости. Приятно видеть, что мой красавец Диккан испытывает свойственное всем новоиспеченным мужьям волнение.
– Хмм…
С веселым смехом Кейт порывисто обняла Грейс.
– Я буду по тебе скучать, мой маленький полковник. Обещай, что не забудешь обо мне, когда станешь настоящей матроной.
Грейс обняла подругу, чувствуя, словно теряет что-то очень близкое и дорогое.
– Я ведь не уезжаю далеко. Мне даже кажется, я буду часто обращаться к тебе за советом по поводу нашей совместной жизни.
– Боже мой, разве я могу что-то знать? – Вытерев глаза, Кейт усадила Грейс в карету. – А теперь уезжай. Чем раньше отправишься в путь, тем быстрее прибудешь на место.
Дверца захлопнулась, и Грейс в последний раз махнула рукой подруге. И только когда карета тронулась с места, она поняла, что находится в ней не одна. Напротив нее сидел слуга Диккана.
– Здравствуйте, – обратилась она к печальному маленькому человечку. – Биддл, верно?
Он царственно склонил голову.
– Да. У вас нет служанки, мадам?
– Нет. Леди Кейт предложила мне свою, но я отказалась.
Поджав губы и тем самым выразив свое мнение на этот счет, Биддл промолчал. Он был похож на гончую, двойной подбородок и печальные глаза, даже уши у него были большие. Но самое удивительное, Грейс заметила, что его ноги даже не доставали до пола. Вероятно, он был не выше леди Кейт.
Целый час она безуспешно пыталась раскусить этого хмурого человечка. Но, несмотря на все попытки заговорить с ним, Биддл всякий раз отделывался односложными ответами. И у Грейс не хватило духу задать вопрос, который ее действительно занимал: как миниатюрный слуга умудрялся накинуть сюртук на плечи Диккана Хиллиарда, который ростом был шесть футов два дюйма? Вставал на табурет? На коробку для шляпы? Балансировал на кровати Диккана?
Должно быть, Грейс выдала себя, потому что, не отрывая взгляда от окна, Биддл ответил:
– Я подпрыгиваю, мадам. Как кролик.
Грейс рассмеялась.
– Спасибо, Биддл. Я поражена. На сюртуках мистера Хиллиарда никогда нет ни единой морщинки. Это заслуга его слуги.
Не глядя на нее, Биддл коротко кивнул.
– Вы не одобряете брака мистера Хиллиарда? – спросила Грейс.
Он продолжал смотреть в окно.
– Я не одобряю всего, что делает мой хозяин, мадам.
Грейс удивилась.
– Зачем тогда работать у него?
Наконец-то Биддл взглянул на нее с недоумением.
– Это же самый модный джентльмен! О чем вы думали?
Вот как, подумала про себя Грейс, когда Биддл снова принялся изучать пробегающий за окном пейзаж. Не получится никаких доверительных бесед о Диккане, о службе у него или о жизни дипломата. Чем бы ей еще заняться следующие пятьдесят миль?
Ей следовало бы поспать, но ехать было очень неудобно. Дуврская дорога оправдывала свою репутацию, и они то и дело подпрыгивали на ней. Когда польет дождь, станет только хуже. Всякий раз, находясь в экипаже после своего возвращения в Англию, Грейс смотрела из окна на окружающий пейзаж. Это было для нее своего рода откровением. За свою жизнь она успела пожить в Индии, Египте, Америке и Вест– Индии. Была на Цейлоне, в Турции, Италии, Испании, любовалась разнообразными экзотическими видами. Но у нее никогда не было возможности как следует разглядеть собственную страну.
Теперь она поглощала мелькавшие за окном виды с жадностью изголодавшегося человека. Зеленая холмистая мирная земля чистеньких ферм и деревенек из выбеленных известкой домов, крытых тростниковыми крышами, необычных постоялых дворов из дерева и кирпича, внушительных каменных замков, словно их все искусно расположил опытный садовник, чтобы они еще больше подчеркивали красоту этой земли. Грейс могла поклясться, что это самая ухоженная страна, какую она когда-либо видела.
Но сейчас не стоит праздно глядеть в окно. Иначе у нее будет слишком много времени, чтобы думать о только что случившемся. О том, что еще может произойти в ее жизни.
Внезапно она снова вспомнила последний поцелуй Диккана. Какими удивительно нежными были его губы, какая гладкая щека и мозолистый кончик большого пальца. Ее охватило непреодолимое желание прижаться к этому мужчине, она была словно околдована его сильным, красивым телом, которое находилось так близко, жаром, исходившим от его кожи.