Эйлин Драйер. Леди Искусительница

   Встало солнце, его лучи, падая на осколки стекла, превращали их в драгоценные камни, сверкавшие среди всеобщего беспорядка.
   – Трэшер, ты уверен, что их было не меньше восьми? – спросил Гарри.
   Мальчик поднял глаза от ружей, которые он расставлял вдоль стены.
   – Я насчитал десять. Только Аксмана здесь нет. – Мальчик потряс черной от сажи головой. – А он не из тех парней, которые легко отступают.
   Гарри вздохнул:
   – Я так и думал. Нам надо выбираться отсюда.
   – Нам надо к леди Би, – настаивал Финни.
   Один из людей Гарри заметил:
   – За переезды отвечал Фрэнк.
   А Фрэнк лежал, накрытый голландским полотном.
   – Господи… – забеспокоился Трэшер. – Мы с Джорджем все сделаем. Наша работа, разве не так?
   – Если у нас еще есть лошади. Паркер, – сказал Гарри, обращаясь к одному из своих людей, – идите с ними. Мадж, собери все, что нужно. Нам надо уйти раньше, чем Аксман произведет перегруппировку.
   – Как насчет ее светлости? – спросил Финни.
   У Гарри упало сердце. Черт, Кейт.
   – Я схожу за ней, – предложила Шредер.
   Ему не следовало расслабляться. Нельзя было упускать ее из виду. Но невозможно помнить все сразу.
   – Она ждет в винном погребе, – сказал он, проходя туда, где лежал Фрэнк.
   Стараясь не смотреть на разбитое лицо Фрэнка, он откинул полотно и порылся в карманах мертвого, отыскивая ключи.
   – Выведите ее, – велел он Шредер, бросая ей ключи. И повернулся к остальным: – Приготовьтесь к отходу. Я не думаю, что наши преследователи вернутся раньше середины дня, однако будьте настороже.
   Ко времени, когда Шредер приведет Кейт, Гарри собирался уже сидеть в седле и ждать рядом с нагруженной каретой. Однако не успел он выйти из главного холла, как услышал ее громкий голос.
   – …Не то чтобы я не ценила здешнее общество. Но в следующий раз пусть они сами остаются со своими кошмарами.
   Кейт ворвалась в холл на середине фразы, как ракета с горящим запалом. Гарри мог бы поклясться, что видит летящие от нее искры. Однако фонарь, который был у нее в руке, не горел.
   – Вы знаете, как холодно там внизу? – наступала она, как если бы отчитывала опоздавшего любовника. – Я могла бы умереть от холода раньше, чем вы обо мне вспомнили. Передайте Фрэнку, что его никогда не пригласят в Исткорт на Рождество. Вообще-то никто из вас не будет приглашен.
   Гарри чуть не улыбнулся, но вдруг понял, что Кейт идет за ним, не узнавая его. Она ступала, отряхивая юбку, как если бы та была испачкана.
   – Остановитесь, – сказал ей он. Она, казалось, не слышала.
   Шредер вошла в комнату вслед за Кейт и направилась прямо к Гарри.
   – Я не уверена, что ее можно прямо сейчас сажать в карету, – тихо сказала она.
   – Почему? – Он взглянул на Кейт, которая не замедлила шаги.
   Шредер покачала головой.
   – Как-то случилось, что фонарь потух. К тому времени, когда я открыла дверь, она разговаривала с кем-то.
   – С кем?
   Барбара нахмурилась.
   – Кажется, с… мертвыми солдатами.
   У Гарри упало сердце.
   – Не отходите от нее.
   – Я стараюсь. Она меня не замечает.
   Черт. В конце концов, он не может игнорировать Кейт.
   Передав собранные им ружья Шредер, Гарри шагнул к Кейт.
   – С вами все в порядке? – спросил он и пошел рядом с ней.
   Она не повернулась к нему.
   – Я решила переделать свой городской дом, – говорила она и, обходя холл, быстро выглядывала из каждого окна. Ее голос звучал как чистые переливчатые струи водопада. – Как раз сейчас у меня достаточно времени, чтобы заняться декором. Лучше всего египетский стиль, не так ли? Я считаю, что крокодильи ножки неоправданно быстро вышли из моды. В конце концов, мебель предназначена не только для того, чтобы на ней сидеть. Пусть такие ножки пугают кошек и детей. Они того заслуживают. Только подумайте, моя семья никогда не навещала меня. Может быть, если у меня появится один-два саркофага, дети вынудят своих родителей поехать к тете Кейт, чтобы поиграть там в прятки. – Не замедляя шагов, она покачала головой. – Нет, из этого вряд ли что-нибудь выйдет. Надеюсь, моя самая младшая племянница в следующем году начнет выезжать. Должна заметить, что иметь братьев и сестер значительно старше себя и племянников своего же возраста весьма неприятно. Вам известно, как неловко бывает во время представлений? «Привет, это мой племянник Перси, он держал меня на руках, когда меня крестили».
   Гарри поймал ее как раз в тот момент, когда она чуть было не споткнулась о Фрэнка.
   – Кейт, остановитесь! – внушал он ей, беря ее за руку. – Вам надо остановиться.
   Она даже не взглянула на него.
   – Нет, я так не думаю. Я считаю, мне пора домой. Надо узнать, как там Би. И купить ткань для занавесок. Золотистую. Можно фиолетовую. В полоску.
   Кейт продолжала вырываться. Забрав у нее фонарь и поставив его на пол, Гарри стянул с себя куртку для верховой езды и надел на нее. Она покачала головой:
   – Нет, только не коричневый. От него я становлюсь землистой. Может быть, иссиня-черный. Или бутылочно-зеленый. В бутылочно-зеленом я чувствую себя сибариткой.
   – Если вы не остановитесь, – сказал он резким голосом, – мне придется поцеловать вас. Если это не поможет, я вас отшлепаю.
   Она по-прежнему старалась высвободиться. Дыхание вырывалось у нее со странными хрипами.
   – Кейт, мне очень жаль. Я должен был позаботиться о вашей безопасности. Я не хотел, чтобы вы оказались в темноте.
   Гарри ощутил, как по ней пробежала дрожь. Она наконец остановилась и пристально вгляделась в него, хотя он уже был не рад этому. Ее глаза были безрадостными, как смерть.
   – В самом деле? И куда, как вы думаете, он отвел меня? В теплицу?
   – У меня не было выбора. Если Аксман Билли действительно работает на «львов», его нападение лишь укрепляет меня в мысли, что вам что-то известно.
   Кейт размахнулась, чтобы ударить его, но он в последнюю минуту схватил ее за запястье.
   – Дурные манеры, старушка.
   Эти его слова вызвали бурную реакцию.
   – Дурные манеры? Боже мой, Гарри, попытайтесь сказать что-нибудь пооригинальнее. Я уже сто раз объясняла вам: я не изменница. Причем объясняла разными способами, разве только не спела под аккомпанемент арфы. На этот раз с меня хватит. Я не буду разговаривать с вами. И не собираюсь помогать вам разыскивать эти чертовы стихи. Я не буду переживать, если Принни придется жить в монастыре на Крите, чтобы его не убили. Меня не заботит, если парламент разгонят, а драгоценности короны окажутся фальшивками. С меня хватит.
   – И вы пожертвуете леди Би только из-за того, что почувствовали себя оскорбленной? – спросил он. – Вы не помните, ей ведь тоже угрожали?
   Это был удар ниже пояса; Гарри знал это. Но у него не было времени на уговоры. Однако ему не доставило удовольствия видеть, как побелело ее лицо. Он страдал, слыша ее хриплое дыхание, больше похожее на рыдание.
   – Негодяй.
   Гарри пожал плечами:
   – Пусть так. Но если это нападение что-то значит, оно должно было бы убедить вас – мы здесь не в игрушки играем. Настоящие изменники не остановятся ни перед чем, чтобы помешать вам, и сейчас только я один пытаюсь предотвратить это.
   Кейт опустила голову. Он знал, что ее бьет озноб. Ему хотелось прижать ее к себе, как он поступил бы с любым обиженным ребенком, погладить, успокоить и пообещать, что все будет хорошо. Однако если бы он попытался, она накинулась бы на него.
   – Я полагаю, все целы? – спросила Кейт слабым голосом.
   В этот момент Гарри признался себе, что он действительно негодяй. Не потому, что подталкивал ее к определенным действиям. А потому что наказывал ее за то, что она не делала. За последние десять лет он видел множество лицемеров, предателей, трусов и преступников всех мастей. И гордился тем, что сразу же распознавал лжеца. И всегда был справедлив. А теперь он позволил старой обиде повлиять на его решение.
   Пусть Кейт и предала его десять лет тому назад. Но сейчас она не лгала: ее реакция была для этого слишком непосредственной. Она и в самом деле не знала, почему за ней охотились изменники. Она не была связана с «львами». Она всего-навсего пыталась попасть домой к своей подруге.
   Поскольку Гарри медлил с ответом, Кейт подняла на него глаза, и Гарри стало еще хуже. В ее потемневших глазах он увидел скорбь, потерянность, ужас.
   – Финни ранен, – сказал он, сцепив пальцы, чтобы удержаться от желания притянуть ее к себе. – Ваш повар перевязал его сразу после того, как разделался с преступником ножом для мяса. Трэшер теперь относится к нему с почтением, хотя и считал его раньше напыщенным паршивцем.
   Кейт осмотрелась, выискивая глазами своих людей, ее глаза блестели от слез.
   – А Аксман Билли?
   Гарри надеялся, что она задаст этот вопрос, когда они уже будут в пути.
   – Шестеро из его людей остались здесь.
   Кейт резко остановилась, вскинула голову.
   – Вы хотите сказать, что он скрылся?
   Гарри вздохнул.
   – Трэшер не опознал его среди мертвых.
   Казалось, она побелела еще больше.
   – Боже мой. Би. Мы должны ехать.
   – Сначала я должен найти безопасное место для вас. Потом я привезу Би.
   Кейт снова вскинулась на него разъяренной львицей.
   – Вы не слушаете меня. Мы едем к Би.
   – У вас нет выхода. Я не позволю ему схватить вас.
   Ее глаза стали жесткими – Гарри не видел их такими.
   – Когда я говорю вам, верьте мне, Гарри. Теперь меня очень трудно испугать. Если вы не засадите меня снова в ту дыру, вам не удастся остановить меня.
   Гарри покачал головой, но в глубине души он был восхищен.
   – Господи, не могу дождаться, когда передам вас Дрейку.
   Он, наверное, затронул какую-то струну. Вдруг вернулась Кейт-соблазнительница, со знойным, исполненным неги и надменности взглядом.
   – Как и я, – сказала она. – Он гораздо… покладистей.
   Гарри рассердился.
   – Здесь некого соблазнять, – сказал он.
   Кейт лучезарно улыбнулась и величественно прошествовала туда, где собрались ее люди.
   Слава Богу, думал Гарри, глядя, как гордо она выступает, слава Богу, что она не виновата. Если бы она действительно была связана с «львами», к Рождеству Принни твердил бы утреннюю молитву в Греции.
 
   Идя к Финни, Кейт выбирала путь как можно ближе к окнам. Солнце уже стояло высоко; ей необходимо было почувствовать его лучи на своем лице. Ей надо было насытиться ими, особенно после последнего непостижимого разговора с Гарри. Он видел слишком много.
   Ей пора перестать думать о Гарри и обращать на него внимание. Надо держать себя в руках. Иначе Гарри подчинит ее себе, а этого она не вынесет.
   Но это было тяжело. Мысли у нее разбегались, в груди поднималась паника. Ей казалось – стоит ей на секунду остановиться, и Би погибнет.
   Она шла туда, где со смущенным выражением лица сидел окровавленный Финни, ее гулкие шаги еще больше нагнетали тоску. Там же были Трэшер, Морис и Джордж – получивший ожоги, со следами крови, но целый. Она в первый раз с облегчением вздохнула.
   – Судя по вашему виду, в моем подвале было куда лучше. Никто из вас не заслуживает того, чтобы в таком виде путешествовать в моей карете.
   Трэшер повернулся к ней с наглой ухмылкой:
   – Господи, ваша милость. Посмотрели бы вы на других парней. Их легче похоронить.
   – Как вы, Джордж? – спросила она, беря его за руку и улыбаясь ему.
   Джордж засиял:
   – Хорошо, Кейт. Хорошо.
   Она закивала.
   – Вот и прекрасно. Я очень расстроилась, что мне не позволили взять ружье.
   – Вы умеете стрелять? – поразилась Шредер, оказавшаяся рядом.
   Кейт одарила ее широкой улыбкой.
   – Меня научила дочь генерала. А теперь Мадж собирается добавить к моему арсеналу еще и столовые ножи. Я в восторге.
   Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, в каком виде рукав у Трэшера.
   – Трэшер, – горячо заговорила она, показывая на обгорелый бархат его некогда нарядной малиновой, с золотом, униформы. – Я не держу у себя на службе тех, кто отказывается заботиться о себе. Морис, осмотрите его.
   Трэшер сделался красным как свекла.
   – Да, ваша милость.
   – Я бы хотела поблагодарить каждого из вас за то, что вы пришли мне на помощь. Вы заслужили мою вечную благодарность… ну, кроме Фрэнка. Ему предстоит расплачиваться за то, что он решил, будто пустой винный подвал – подходящее место для герцогини.
   Произнося свою речь, она оглядывалась.
   – А где Фрэнк? Я решила простить его. В конце концов, это Гарри приказал ему. Его я и накажу.
   Она заметила, что головы всех повернулись к Гарри, как если бы все ждали, что он скажет. Потом они посмотрели туда, где на полу лежали три продолговатых предмета. Кейт тоже посмотрела туда. Она замолчала, сердце у нее замерло. С одного из них соскользнул кусок покрывала, из-под которого торчал клок оранжевых волос.
   О…
   Она долго не могла заговорить. Еще один призрак будет являться ей по ночам.
   – Сообщите мне, как найти семью Фрэнка, – попросила она, не отрывая глаз от неопрятного куля, трудно различимого среди нагромождения обломков.
   – Может быть, когда мы найдем более безопасное убежище, – сказал Гарри. – А сейчас карета готова. Нам надо ехать, пока еще можно.
   – Леди Кейт, ваш сундук упакован, – вмешалась Барбара.
   Кейт пошла за ней.
   – Меня не волнует сундук. Обещайте поехать с нами к Би.
   Гарри попытался остановить ее.
   – Я сказал вам, Кейт…
   – Трэшер, – сказала она, не глядя на Гарри, – Аксман Билли угрожал Би?
   Трэшер энергично кивнул:
   – Сам слышал.
   – Я тоже слышал, – признался Финни. – Он говорил, что после того, как убьют вас, возьмутся за нее.
   Только теперь Кейт по-настоящему взглянула в лицо своей беде.
   – Это значит – разговоры окончены. – Она повернулась, взметнув вихрь голубого кашемира, и вышла из дома.

Глава 6

   До Мейфэра они добрались за четырнадцать часов. Путь дался бы им легче, если бы они останавливались на тех постоялых дворах, на которые обычно заезжала Кейт по дороге в Исткорт и обратно, но она вынуждена была согласиться с Гарри, что это небезопасно. Так что лошади были похуже и меняли их медленнее, зато поездка обошлась без происшествий.
   Когда они свернули за угол на Керзон-стрит, Кейт чуть не лопалась от усилий держаться спокойно. Она не спала – не смогла сомкнуть глаз. От темноты у нее начинала кружиться голова, особенно в тесном пространстве кареты. Она не ела, потому что была слишком возбуждена. У нее не хватало сил даже гневаться. Оставалось только чувство вины перед Фрэнком, который изо всех сил старался быть добрым, и грызущее ее беспокойство за Би, отчего мили казались бесконечными. Ее мучило, что, сама того не зная, она подвергла свою дорогую подругу реальной опасности.