Фармер Филип Хосе. Летающие киты Измаила

   На корабле не было никаких навигационных приборов, даже компаса. Ведь для компаса нужен металл, а металл либо полностью отсутствует в этом мире, либо чрезвычайно редок.
   Вполне возможно, подумал Измаил, что человечество уже израсходовало все запасы металла. Сколько тысячелетий прошло с 1840 года, когда Измаил был еще на Земле?
   Но этот вопрос не имел смысла. Никто не мог на него ответить. Имелся только сам факт.
   Капитан вел свой корабль по Солнцу и луне, а ночью – по звездам. Теперь же, когда небо закрылось тучами, капитан стал слепым. В этой почти кромешной тьме он мог только отдаться на волю ветра. А если изменится направление ветра, капитан наверняка не заметит этого, а если и заметит, то ничего не сможет сделать.
   Измаил сиротливо сидел на своем посту. На корабле не было ни механических, ни песочных часов, ничего для определения времени. Видимо, люди, живущие в конце Времени, совсем не заботились о нем.
   За прошедшие дни полета Измаил большую часть времени сидел в своей каюте, изредка спал, если ему это удавалось, и видел только несколько матросов да кока, приносившего ему пищу. Во время бури он сам сходил на камбуз. Там был очаг, сложенный из брусков какого-то дерева, видимо не подверженного действию огня. Топливом, как полагал Измаил, служил не китовый жир, а масло, получаемое из летучих растений.
   Измаил попытался поговорить с коком. Он всегда любил изучать характеры новых знакомых. Однако на этот раз ничего не вышло. Кок говорил мало, очень боялся бури и трясся при каждом порыве ветра.
   Измаил вернулся на свой «пост» и долгое время пребывал в полусонном состоянии, просыпаясь только при очень сильных порывах ветра. Он был уверен, что «Руланга», так назывался корабль, уже по меньшей мере трижды менял курс, и вполне вероятно, что корабль летит в противоположном направлении.
   Он очень удивился, когда внезапно буря прекратилась, и облака рассеялись. Солнце находилось в зените. Матрос сказал ему, что за время бури, оно дважды пересекало небосвод. Измаилу ничего не оставалось, как поверить на слово. Сейчас «Руланга» летела на северо-запад. Однако никто не знал, сколько раз за время бури она меняла курс. Капитан Барашха объявил, что они сбились с курса, что означало, что они заблудились. И только в конце дня им удалось выяснить, где же они находятся.
   Прямо по курсу перед ними поднялись горы, такие высокие, что их вершины скрывались в темных небесах. Они были красноватыми, черными, серыми. Ветер и время основательно потрудились над ними.
   Измаил во время обеда с капитаном и Намали спросил, высокие ли это горы.
   Барашха посмотрел на примитивный водяной альтиметр и сказал:
   – «Руланга» находится на высоте десять тысяч футов. Вершины этих гор выше нас на двадцать одну тысячу футов. «Руланга» могла бы перелететь через эти горы, но наверху нам не хватит воздуха для дыхания.
   Значит, подумал Измаил, за миллиарды лет Земля потеряла часть атмосферы. Плато на вершинах этих гор когда-то было континентом, возможно Южной Америкой. А в Южной Америке были горы Анды. Насколько же высоки они? Там-то совсем нет воздуха. А может, Анды больше не существуют? Или это вовсе не Южная Америка? Ведь говорили же в его время, что континенты плавают, как фасоль в жидком супе.
   Он смотрел на эти громадные утесы, и вот одна из скал беззвучно рассыпалась на мелкие глыбы, и через несколько секунд до него донесся грохот. Земной прилив. Медленно, а может и не так уж медленно, все высокое на Земле разрушается. Земля превращается в планету с поверхностью плоской, как блин.
   Капитан Барашха вытащил карту и определил местонахождение корабля. Теперь было ясно, в каком направлении следует лететь.
   Измаил прихлебывал нахамчиз и смотрел вниз сквозь прозрачный пол. Прошедший сильный дождь устроил наводнения. Мертвые моря вышли из берегов и во многих местах соединились друг с другом. Если бы он очутился в этом мире сейчас, ему бы пришлось нырять на глубину в пятнадцать футов, чтобы достичь джунглей.
   Одно из морей, над которым они пролетали, оказалось красным, и Измаил спросил капитана об этом. Оказалось, что дождем сбило облако мелких красных животных, которыми питаются киты.
   – Может, поэтому сейчас в небе не видно красных облаков? – спросил Измаил.
   – Да. Дожди жизненно необходимы, они должны выпадать, иначе вся жизнь погибнет. Но кроме добра они приносят и зло. Теперь пройдет много времени, прежде чем восстановятся облака пищи для китов. Китам придется много голодать. Они похудеют. Другим животным тоже придется плохо из-за недостатка пищи. Зато акулы и другие хищники будут много есть в это время, так как большинство животных ослабеет. Акулы будут нести яйца. Много яиц. Их яйца будут носиться в воздухе, и ими будут питаться киты. Уцелеют лишь очень немногие яйца. Так что плохое тоже приносит кое-что хорошее. Пройдет время, созреют семена гигантских растений, которые растут далеко на западе. Они взрываются и выбрасывают семена высоко в воздух. Это тоже пища для китов. И тогда все возвратится к тому положению, которое было до дождя.
   Вскоре беседа перешла на другие темы. Измаил рассказал о мире, в котором жил, и о том, что произошло после того, как он встретился с Намали. При этом он не забывал, что не следует говорить о том, что он касался ее, и тем более о том, как они согревали друг друга ночью. Вероятно, она не преувеличивала, когда говорила, что Измаила убьют, если узнают, что он осквернил весталку. Под осквернением она, несомненно, имела в виду просто прикосновение.
   После обеда капитан сказал, что они должны принести благодарность богу – покровителю «Руланги» Ишкавакарки и великому богу Зоомашматре. Они поднялись и торжественно прошли в комнату, прозрачные стены которой были расписаны религиозными сюжетами и символами.
   На костяном алтаре стоял костяной ящичек. Намали заняла место перед алтарем, надела на голову костяную корону, украшенную сотнями мелких красных животных, и запела. Измаил не понимал языка, на котором она поет.
   Она учила его совсем другому языку.
   Здесь уже была вся команда, за исключением тех, кто стоял на вахте. Все опустились на колени. Измаил тоже. Он не видел причин уклоняться от этого. Не впервые он поклонялся чужим богам. В его время на Земле было множество религий, множество божеств. Он даже принимал участие в молитве Йоджо, идолу дикаря Квикега, и без каких-либо неприятных последствий.
   Он опустился на колени перед алтарем и посмотрел вниз, через прозрачный пол, прогнувшийся под его весом. Под ним были тысячи футов высоты. Никогда он не был так близок к вечности…
   Намали повернулась, не прекращая пения. Она подняла вверх ящичек. В нем находилась небольшая скульптура высотой фута два, сделанная из чего-то наподобие слоновой кости, но с красными, зелеными и черными прожилками. Это был полукит, получеловек: звериная морда, человеческое тело с хвостом кита вместо ног. От него исходил запах сладкий, приятный и уж, конечно, одурманивающий.
   Измаил выпил довольно много нахамчиза, и его слегка пошатывало при ходьбе. Но, вдохнув этот запах, он почувствовал сильное головокружение. Сознание покинуло его, и он упал лицом вперед.
   Он проснулся на полу, и под ним на расстоянии нескольких миль были полумертвые моря планеты. Когда он со стоном сел, то увидел, что остался один. Голова у него болела так, будто он получил сильный удар молотком.
   Идол был прикрыт ящичком, но запах в комнате все еще стоял.
   Он, шатаясь, вернулся в свою каюту и лег спать.
   Проснувшись, он захотел выяснить, что это за запах и почему он так подействовал на него, но поговорить было не с кем. Все были заняты. Все бегали и суетились. А причиной было то, что рулевой заметил стадо китов. Капитан решил, что с возвращением домой можно подождать и добыть еще пищи. Иначе им не хватит еды на весь путь.
   Измаил чувствовал себя хорошо и решил просить разрешения капитана участвовать в охоте, хотя понимал, что совершает глупость. Он рассказал, что охотился на морских китов и не видит никаких препятствий к тому, чтобы быстро приспособиться к охоте на воздушных.
   – Крепкие руки нам нужны, – сказал капитан. – Но ты не должен вмешиваться в охоту в критический момент. Ты умеешь общаться с парусами, а единственная разница между твоим умением и нашим в том, что ты плавал в двух измерениях, а здесь нужно плавать в трех. Хорошо, ты пойдешь в лодке Каркри. Иди к лодке и получи распоряжения гарпунера.
   В команде китобоя лишних людей не бывает, так как число мест очень ограничено. Но «Руланга» уже потеряла человека, который выпал за борт. Затем, во время охоты за китом, погиб Рамварпа, а его товарищ сломал кости. Так что капитан, хотя и не очень охотно, но согласился на участие Измаила.
   Гарпунер Каркри вовсе не имел такого мощного телосложения и развитой мускулатуры, как те гарпунеры, которых знал Измаил в своем мире. То были люди, похожие на львов. Но здесь, чтобы вонзить гарпун в тело воздушного кита, не требовалась мощной мускулатуры. Нужно было только знать, куда нанести удар. Череп воздушного кита обтянут кожей, но в черепе много мест, не защищенных костями – эволюция делала все, чтобы сэкономить вес, и убирала все ненужное.
   Во время охоты лодка неслась параллельным с китом курсом, и гарпунер метал свое орудие в незащищенный участок черепа кита, причем известно, что все жизненно важные органы кита находятся в голове. Если содрать с кита кожу, то станут видны воздушные пузыри, прикрепленные к костям скелета.
   Измаил думал об этом, взобравшись на лодку. Ему казалось, что в воздушном ките недостаточно мяса, чтобы опасная игра стоила свеч. Гарпунер посмотрел на Измаила с подозрением, но не сказал ничего. Матрос по имени Куяй объяснил Измаилу его обязанности во время охоты и в случае сильного ветра.
   И вот лодка выскользнула из чрева «Руланги» и устремилась в полет. Каркри приказал поднять паруса, а сам встал впереди. Паруса подхватили ветер, и лодка моментально обогнала «Рулангу». Измаил и Куяй следили за парусами, причем Куяй не спускал глаз с неопытного новичка.
   Каркри, отдав необходимые приказания, встал на свое место и объявил команде, что если появятся акулы, то их нужно тоже убивать.
   – Нам нужно мясо. Мясо для нас и для животных, производящих газ. Даже если мы убьем одного кита, нам этого будет мало. Поэтому мы должны стараться добыть больше, пусть даже акул.
   Лодка прошла мимо корабля. Измаил увидел на палубе Намали. Он помахал ей рукой, и она ответила ему. Затем девушка исчезла.
   Измаил заметил, что люки корабля открыты, и спросил об этом Каркри.
   – Сейчас корабль войдет в красное облако. Он будет захватывать мелких животных, как кит. Из них получается неплохой суп, а кроме того, мы используем их для украшений.
   В воздухе было еще три лодки. Лодка Каркри устремилась за огромным китом. Куяй сказал, что это вожак стада. Он охраняет стадо сзади. Вожак летел, постоянно меняя курс, будто пытаясь не выпустить из вида все четыре лодки. Затем он нырнул в красное облако, и лодка Каркри устремилась за ним. Все матросы моментально накинули на головы прозрачную ткань.
   И это было не лишним, так как тысячи маленьких существ облепили их. Измаил запоздал, и ему пришлось отплевываться, протирать глаза, чтобы избавиться от них. Каркри приказал, чтобы эти микроскопические существа сбрасывались на дно лодки. Измаил, управляя одной рукой парусами, другой рукой выгребал из маски красные существа. Вокруг бушевал красный шторм, и груда красных существ уже скопилась на дне лодки.
   Внутри красного облака попадались области, совершенно свободные от красных существ. И тут тело кита казалось совершенно черным. Здесь было мало ветра, и паруса обвисли, как голодные животы. Однако эта потеря скорости компенсировалась тем, что кит, набивая живот, тоже терял скорость.
   Лодка снова нырнула в красное облако, а когда вынырнула оттуда, то оказалась рядом с китом. Животное делало маневры, пытаясь избавиться от преследователей, точно так же, как делали их предшественники, морские киты, много тысяч лет назад.
   Кит мог легко уйти от преследования, освободившись от балласта или выпустив газ. Но он не мог предполагать, что скоро гарпун поразит его в открытое место на голове, в девяти футах от глаза.
   Каркри встал, широко расставив ноги, проверяя, правильно ли уложены кольцы линя, затем поднял руку, призывая приготовиться.
   Куяй тоже встал. Он раскрутил и швырнул прямо вверх короткую палку коричневого дерева. Она взлетела высоко над головой кита. В это же время с другой стороны головы животного взлетела другая палка. Обе палки вспыхнули одновременно и начали падать, оставляя после себя кольца дыма.
   Это были сигналы о том, что лодки готовы. Кто бы ни бросил палку первым, он ждал, пока сигнал даст вторая лодка и не предпринимал до этого никаких действий.
   Каркри встал поустойчивее, поправил линь, такой тонкий, что его почти не было видно, и швырнул гарпун. Острое орудие пронзило кожу кита и исчезло.
   Каркри после броска упал на колено и поспешно закрепил себя привязным ремнем. Линь быстро сматывался с барабана. Это кит стремительно поднимался вверх, выпустив воду, которая служила ему балластом. Крылья он сложил так, чтобы они не мешали ему при подъеме.
   Измаилу удалось взглянуть на гиганта только мельком. Ему сразу пришлось заниматься парусами. Куяй маневрировал парусами на другой стороне мачте. Рулевой напряженно ждал рывка, когда весь линь смотается с барабана. Если линь не порвется сразу, то лодку потащит вверх.
   Каркри сидел с ножом в руке, теперь ему было нечего делать до тех пор, пока кит не выдохнется, но следовало быть всегда готовым обрезать линь в случае опасности.
   Измаил покончил с парусами и посмотрел наверх. Кит был далеко, но даже отсюда казался огромным. Вторая лодка неслась неподалеку. Они тоже напряженно ждали рывка. Гарпунер повернулся к ним, и на темном лице ослепительно сверкнули белые зубы.
   Барабан крутился со страшной скоростью. И вот наступил момент, когда нос лодки вздернулся вверх, и она стремительно понеслась за китом. Линь выдержал, хотя на взгляд Измаила он был очень тонким. Вторая лодка тоже летела вверх, увлекаемая китом.
   Кит был выше их на две сотни футов. Внизу дрейфовало красное облако. «Руланга» на момент скрылась в нем, затем появилась снова, борясь с ветром. Другие лодки были в миле от них и чуть ниже. Их тоже тащил кит.
   Ветер свистел в снастях. Воздух становился холоднее, а небо темнее. Начал сказываться недостаток кислорода. Дышать стало трудно. «Руланга» отсюда казалась палкой с парусами.
   Каркри, несмотря на то, что не был физически крепким, крутил барабан – вставив в отверстие палку. Необходимо было как можно ближе подойти к киту, прежде чем он решится броситься вниз. Тогда будет меньше опасности при вираже кита врезаться в землю. Поэтому Каркри и гарпунер второй лодки быстро накручивали линь на барабан. И только когда воздуха совсем стало не хватать, а дыхание превратилось в хрипение, они бросили эту тяжелую работу и закрепили барабан. Другие матросы подходили по очереди и крутили барабан, пока не выдыхались полностью. Попробовал крутить и Измаил, но он не был привычен к такой разреженной атмосфере и быстро выбился из сил. С трудом он добрался до своего места и посмотрел вниз. Лучше бы не смотрел! Где же «Руланга»?
   Лодки постепенно приблизились к киту и были в тридцати футах от его хвоста. Каркри окончательно закрепил барабан.
   Измаил задыхался. В глазах у него потемнело, разум помутился. Ему стало совсем плохо. Он надеялся, что остальные, более привычные к разреженному воздуху, присмотрят за ним. Возможно…
   Он пришел в себя внезапно. Воздух свистел в ушах, и небо стало уже не таким темным. Лодка неслась почти вертикально вниз. Мертвое море сверкало отблесками красного солнца. «Руланга» была прямо под ними. Казалось, что кит несется прямо на нее. Говорят, что бывало такое, когда кит не рассчитывал полета и врезался в корабль. Но сейчас они пронеслись в пятидесяти футах от «Руланги». Измаил видел лица матросов, смотрящих на них. Матросы кричали, поднимали руки, некоторые молились богам о ниспослании удачи своим товарищам.
   Прошло несколько минут, хотя они показались мгновениями. Земля стремительно расширялась под ними. Берега моря уходили в стороны, и под ними была только вода. Измаил вспомнил, как искусно кит разбил лодку у него на глазах. Такое случалось иногда, хотя и крайне редко.
   Обычно кит выходил из пике, оставляя достаточно пространства и времени, чтобы лодка могла удачно совершить маневр. Примерно двадцать футов. Нельзя сказать, чтобы это было много – просто достаточно.
   С оглушительным грохотом раскрылись крылья кита, едва не задев линь. Кит сбросил скорость. Лодка следовала за ним. Теперь Измаил понял, почему разбилась та лодка. Гарпунер не сумел приблизиться к киту на нужное расстояние.
   Куяй что-то крикнул. Возможно, это была молитва, хотя молиться в такой момент, когда требовались решительные действия, было неразумно. Кит начал выходить из виража. Лодка за ним. Измаила со страшной силой прижало к палубе. Боль пронизала его спину.
   Море только что летело к ним – и вдруг отпрыгнуло в сторону. Они устремились в небо и затем снова к морю.
   И тут Измаил понял, почему вскрикнул Куяй.
   Второй кит, выходя из пике, направлялся к ним.
   Столкновение, казалось, было неизбежным. И оно произошло. И голова кита ударила в заднюю часть головы другого кита. Хрупкие кости кита не выдержали удара…
   Кроме того, удар пришелся и по линю. Измаила выкинуло из лодки, как из катапульты. Он летел, кувыркаясь в воздухе, и перед его глазами мелькали киты, лодки, земля, небо…
   Он не помнил, как ударился о воду, однако понял, что вошел в воду ногами. Рот и нос стало невыносимо щипать. Измаил забил руками и ногами, чтобы выскочить на поверхность.
   Он вынырнул из воды. В голове его немного прояснилось, и он увидел то, чего никак не ожидал увидеть. Он увидел черный саркофаг, покачивающийся на воде, будто плывущий по волнам Стикса и несущий тело Квикег. Для этого саркофага времени, казалось, не существовало.
   Мелькнули тени. За саркофагом в нескольких сотнях метров рухнули два кита – один из них запутался во внутренностях другого.
   Саркофаг тряхнуло первой волной, а следующей погнало к нему, Измаилу.
   Измаил посмотрел, где же лодки. Одна лежала на поверхности воды в нескольких сотнях ярдов от него. Было ясно, что у нее лопнули воздушные пузыри.
   Измаил увидел в воде три головы матросов, плывущих к берегу.
   Две лодки в воздухе постепенно снижались. Саркофаг медленно подплыл к Измаилу. Тот, цепляясь за выпуклости иероглифов, точно так же, как проделывал это раньше, взобрался на него.
   Человек, плывущий к нему, внезапно вскрикнул, вскинул руки вверх и исчез под водой.
   Измаилу было ясно, что он не нырнул. И утонуть он тоже не мог – вода, была слишком соленая. Человек должен был оставаться на поверхности в любом случае.
   Что-то потащило его вниз. И через несколько минут Измаил понял, что этого человека что-то удерживает под водой.
   До этого Измаил благодарил бога, что в этом море нет жизни. Он и сейчас не сомневался, что никто не может жить в этом концентрированном растворе соли. Нет, хищник конечно не из тех, кто дышит воздухом.
   Измаил крикнул остальным о том, что случилось. Они быстро выбрались из воды, а Измаил стал грести, лежа на саркофаге. При каждом погружении руки в воду сердце его замирало. Вдруг острые зубы отхватят руку.
   Но ничего не произошло. Он и все остальные выбрались из воды невредимыми. Они помогли вытащить саркофаг, и затем все взоры обратились на море. Тела погибших матросов исчезли. Значит тот, кто утащил под воду живого человека, не погнушался и трупами. Измаил спросил, кто бы это мог быть. Но никто из спасшихся не слыхал о хищниках, живущих в мертвом море. Да и вообще о какой-либо жизни в мертвом море. Впрочем, они могли и не знать. Ведь в море оказывались они лишь изредка, так как основная жизнь их протекала в воздухе.
   Спустились две лодки. Оттуда сбросили канаты, за которые лодки были подтянуты вниз, и Измаил с остальными взобрался на борт.
   Он с сожалением оглянулся на саркофаг: ведь это была его единственная связь с домом. А кроме того, возможно это ключ к возвращению.
   Если человек может оказаться в будущем, почему бы ему не совершить обратное путешествие? И может быть эти загадочные письмена и есть тот самый ключ, непонятный способ переключения тумблеров времени?
   На борту корабля Измаил попросил разрешения встретиться с капитаном. При встрече он спросил, нельзя ли послать лодку за саркофагом, чтобы поднять его на корабль. Сначала капитан Барашха категорически возражал против потери времени и энергии, но Намали поддержала Измаила, и капитан был вынужден согласиться с нею. Саркофаг – это предмет религии, сказала Намали, а в вопросах религии она имеет решающее слово. Измаил решил, что Намали сочла саркофаг его богом, но не стал сейчас выяснять этот вопрос. Объяснения могут подождать.
   Две лодки подняли саркофаг, и вскоре он был установлен в центре тяжести судна. Его пришлось поднимать на двух лодках, связанных вместе. Подъем происходил очень медленно, и животные, генерирующие газ, поглотили большое количество пищи. Но все закончилось благополучно.
   После того как были разделаны убитые киты, лодки снова покинули корабль. На этот раз началась охота за акулами. Те акулы, что не были сразу убиты гарпуном, применяли ту же тактику подъема и спуска, что и киты, но с гораздо меньшим успехом, все-таки они были менее массивными и способность генерации газа у них была меньше, чем у китов.
   После того как было добыто десять акул, корабль возобновил полет. Однако в дальнейшем при встрече с китами охота продолжалась, пока на корабле не были созданы запасы пищи, достаточные для того, чтобы спокойно продолжать путь до Заларампатры.
   Последний убитый кит принес охотникам долгожданную радость, и в другое время по этому поводу был бы устроен праздник.
   В нем был найден круглый шар диаметром два фута черного, красного и голубого цветов. Он источал сильный аромат, вызывающий одурманивающее действие. Это был тот самый запах, который привел Измаила в бессознательное состояние в часовне бога Ишкавакарки.
   Шар нашли в одном из маленьких желудков кита, располагающихся вдоль хребта. Намали объяснила, что изредка кит глотает маленькое воздушное животное вришванку. Еще более редко случается, что животное не выбрасывается китом вместе с экскрементами, а попадает в ответвление в кишках. Но если такое происходит, то пищеварительная система кита обволакивает постороннее включение некоей субстанцией, подобно тому, как раковина-жемчужница создает жемчужину вокруг попавшей в нее песчинки.
   И в результате возникает вришкаю – огромное сокровище. Из него вырезают богов, которые устанавливаются в храмах, или продают в другие города, потерявшие своего бога в результате гибели корабля.
   Намали во время своего путешествия с Измаилом много рассказывала ему о том, как рождаются боги. Она также рассказывала ему легенду о том, что когда старые киты погибают, их плоть пожирается пузырями и тело кита возносится высоко в небо, так высоко, что небо там совсем черное, даже днем, а воздуха совсем нет. Эти тела дрейфуют там до тех пор, пока не взрываются пузыри, и тогда трупы китов падают – всегда в одно и то же место. Теперь там столько китовых скелетов, что их груды выше самых высоких гор. И конечно же, там можно найти очень много вришкаю.
   Город, который найдет это кладбище китов, станет самым богатым и самым могущественным на планете.
   И жители его всегда будут в состоянии дурмана, – добавил про себя Измаил. Он представил себе город, где окажется множество богов из вришкаю – жители его будут бродить по улицам, как лунатики.
   Корабли многих городов, рассказывала Намали, пропадали во время поиска кладбища китов. Считается, что кладбище расположено где-то возле восточных утесов, где водится много пурпурных чудовищ.
   – Почему так считают? – спросил Измаил.
   – Потому что еще ни один корабль, улетевший туда, не вернулся обратно.
   Он поднял брови и улыбнулся.
   – Чему ты улыбаешься?
   – Странно, что ты и твой народ ничем не отличаетесь от меня и моего народа. Самое существенное в человеке не изменилось за миллионы лет. Но я не могу сказать хорошо это или плохо. Но человек и раньше и сейчас действует только так, чтобы его действия приносили ему пользу.
   Время было для Измаила тем же, чем белый кит для капитана Ахава.
   Наконец красное солнце скрылось за горизонтом, и наступила холодная черная ночь. Все шло, как обычно.
   Дни сменялись ночами, хотя и не так быстро, как во времена Измаила. Измаил учился управлять воздушным кораблем, постигая особенности его конструкции. Большую часть времени он проводил среди матросов, но иногда обедал вместе с капитаном и Намали. То, что он принадлежал к совсем другому миру, неизвестному миру, родился под иным солнцем, подняло его над низшим классом, к которому он должен был бы принадлежать в этом мире.
   Кроме того, вполне возможно, что они считали его не совсем в своем уме, хотя во многих отношениях он был вполне нормален. Им нравилось слушать его рассказы, хотя многое было им непонятно. Когда он говорил, что раньше воздух, по которому они летят на высоте тысячи футов, был водой, и эта вода была населена разнообразными живыми существами, они не могли поверить ему. Они не могли поверить и в то, что во времена Измаила земля тряслась чрезвычайно редко и очень короткое время.