Пунджаки был посвящен в планы Измаила, но, полагаясь на свою интуицию воздухоплавателя, не очень-то им доверял.
Его отцы сражались в воздухе по-другому. Однако он промолчал. Негоже было спорить с человеком, который сумел проникнуть во вражескую твердыню и выкрал оттуда богов, - правда, потом он их потерял, - а потом сумел разрушить город изобретенным им же оружием.
Предсказание Пунджаки было не совсем точным, но все же было недалеко от истины. Бурагангцы не настигли их до конца ночи. Через час после того как взошло красное солнце, первый корабль их эскадры оказался над судном, замыкающим строй заларапамтранцев. Тогда на все корабли передали приказ Измаила, чтобы они убавили парусов и выстроились во фронт.
Маневр был выполнен достаточно быстро, хотя линия получилась более рваной, чем ему хотелось бы.
Через минуту после того как корабли построились согласно его приказу и сразу после того, как вражеский флагман оказался над выбранным им заларапамтранским кораблем, Измаилу доложили о том, что дело приняло новый оборот.
Матрос, который докладывал ему об этом, был очень напуган. Но не предстоящим сражением, а тем, что он увидел прямо по курсу.
Измаил обернулся и увидал впереди огромную красноватую массу, плывущую по небу за много миль от них.
- Это и есть Багряный Зверь Жалящей Смерти? - спросил он. - Ты уверен?
- Это он, - сказала Нэймали, обращаясь к матросу. Она тоже расширила глаза и побледнела.
Было ясно, что и враги тоже его увидели. Флагманский корабль покинул свою позицию над другим кораблем и отступил, убавив для этого парусов.
- Наверное, это тот самый Зверь, который погубил мой народ, - сказала Нэймали.
Она только предполагала, но это действительно вполне могла оказаться та самая тварь. К счастью для людей, их было очень мало, и, если верить тому, что рассказывали жители Заларапамтры, передвигались они медленно. Они часто опускались к земле и питались жившими там животными. Возможно, этот Зверь делал это недавно, - он летел всего в шести тысячах футов над землей, хотя и набирая высоту.
Измаил долго стоял неподвижно, размышляя. Пунджаки мерил шагами палубу, искоса поглядывая на Измаила. Без сомнения, он недоумевал, почему тот не командует смену курса.
- Значит, бурагангцы заманили Зверя в Заларапамтру, - сказал Измаил. Они играли в очень опасную игру, - ведь Зверь не только неимоверно велик и тяжел, но может быть и очень быстр. Он ведь может передвигаться с помощью взрывов, так?
- Так, джугнайя, - ответил Пунджаки. - Кроме того, у кахамвуду на теле есть лопасти, которые он может превращать в паруса. Тогда у него появляются словно бы тысячи и тысячи парусов. А если он подойдет достаточно близко к кораблю, он выбрасывает щупальца и они хватают корабль, тащат его к себе, а потом щупальца ловят матросов, а потом...
- Ты все думаешь о том, что он может сделать с нами, - сказал Измаил. Подумай лучше, что мы можем сделать с ним.
Измаил все не давал приказа менять курс. Почему - этого не осмеливались спросить ни Пунджаки, ни Нэймали, хотя им не терпелось узнать, что он задумал. Измаил наблюдал за неприятельским флотом позади них, который стал снижаться и разворачивался через фордевинд, чтобы уйти. Теперь поставили все паруса, и корабли снова пошли полным ходом. Очевидно, их адмирал решил, что заларапамтранская эскадра собирается обогнуть Зверя почти вплотную к нему, надеясь, что их враги не осмелятся за ней последовать. Но бурагангцы все-таки решились на это, хотя наверняка очень боялись.
Ведь они с малолетства наслушались страшных историй о Звере от своих бабушек и своими глазами видели, на что он способен, когда Зверь опустился на Заларапамтру. Кроме того, их китобойцы уже сталкивались с ним, и те немногие, кто остался жив, красочно рассказали остальным, чем это кончилось.
Прошел час. Теперь чудовище стало похоже на плавучий остров. Животное представляло собой неровный диск диаметром по крайней мере полторы мили и в три сотни футов толщиной. Измаилу показалось, что у него нет ни глаз, ни ушей, ни рта, но Нэймали заверила его, рот он скоро увидит. Тело имело пурпурный оттенок, а щупальца - большая их часть сейчас была свернута - были кроваво-красными. Щупальца у него были и сверху, и снизу. Его форма постоянно менялась: то здесь, то там на теле возникали впадины, а в других местах - вздутия.
- Он набирает высоту, но не очень быстро, - пробормотал Измаил. Очевидно, ему все равно, снизу мы или сверху.
Он посмотрел назад. Жители Заларапамтры, должно быть, уже были близки к панике, с нетерпением ожидая, когда он сочтет, что больше приближаться не стоит, и скомандует поворот. Должно быть, они думали, что он хочет повернуть в такой момент, когда преследователи уже подвергнутся серьезной опасности, а им будет еще не поздно спастись от Зверя.
Напрасно они ждали от Измаила хоть каких-нибудь приказаний - ну хотя бы держаться прежнего курса. Последнее распоряжение действовало до тех пор, пока он не отменит его новым приказом.
Теперь уже стало очевидно, что, если корабли не сменят курса, они проплывут над Зверем на высоте двести футов. При той скорости, с какой Зверь поднимался вверх, он сможет схватить их корабли задолго до того, как они достигнут другого конца животного. Даже если суда добавят газа в свои пузыри, они не сумеют набрать высоту так быстро, как может Зверь.
К тому же их адмирал и не думал приказывать, чтобы покормили животных-пузырей.
Было холодно, но Нэймали и Пунджаки вспотели. Рулевые, тоже бледные и все в поту, кусали губы. Измаил знал, что никто из них не струсит. Но они оказались в ситуации, в которую не попадали никогда раньше, - все их детские страхи выползли из подсознания наружу, словно вывернув душу наизнанку и пиликая по обнажившимся нервам зазубренным смычком.
Измаилу тоже приходилось нелегко. Это создание было самым настоящим небесным Кракеном, только гораздо более грозным и смертоносным. При виде его Измаил почувствовал, как из полуночных глубин его сознания поднялось что-то темное и страшное. Это был ночной кошмар, который не смеет явиться во плоти. Стоит только проснуться - и он исчезнет, как страшный сон, который кончается, как только очнется тот, кто его видит.
Но Зверь, казавшийся Измаилу порождением страшного сна, на деле был жителем этого кошмарного мира и состоял из крови и плоти.
Измаил вспомнил о том, как Ахав пытался "шестидюймовым лезвием достигнуть непомерных глубин китовой жизни"[ Цитаты из романа Г. Мелвилла "Моби Дик, или Белый Кит" приведены в переводе И. Бернштейн (Москва, 1981). ].
Или не так уж доверял он тому оружию, что несли в себе эти корабли, ведь оно могло и не обладать той разрушительной силой, на которую он так рассчитывал? Вдруг это странное существо, о котором он знал так мало, окажется для него неуязвимым? Если он, Измаил, ошибся - значит, он отправил всех, кто ему доверился, на верную смерть.
Он посмотрел назад. Бурагангские корабли шли курсом бакштаг, по-видимому, собираясь двигаться галсами против ветра.
И тут Измаил вздрогнул, как и все, кто стоял на мостике, и, без сомнения, все матросы эскадры.
Чудовище сотряслось от серии громких взрывов. Его плоть раздвинулась, обнажив большие круглые отверстия с краями из какого-то твердого черного вещества, - все это очень напоминало пушечные жерла. Когда они с грохотом извергли дым и пламя, Зверь стремительно подался вправо. Потом снова раздался грохот и пошел дым - на сей раз из задней части Зверя, - и он быстро двинулся вперед, навстречу ветру.
Обе эскадры находились над центральной частью чудовища.
Прогремели новые взрывы, и багровая масса с пугающей скоростью пошла вверх. Дыма и пламени Измаил не увидел, - они вырывались из нижней части Зверя. Он двигался вверх на реактивной тяге, как ракета.
Измаил не ожидал такой дьявольской скорости. Зверь был огромным, как море, и вздымался вверх, как штормовая волна, - слепая в своем размахе, но от этого не менее смертоносная. Теперь Измаил видел, отчего корабли, намеренно или по оплошности дерзнувшие подойти к чудовищу слишком близко, так часто гибли. И понял, какой дорогой ценой пришлось оплатить свою военную удачу бурагангцам, заманившим Зверя во вражеский город.
Он выкрикнул очередной приказ, а Пунджаки передал его другим. Вспыхнули сигнальные огни; матросы повиновались, действием излечив напряжение ожидания. В днище кораблей открылись люки, и закипела работа: люди зажигали запалы и бросали бомбы вниз.
Несмотря на это, Зверь начал разворачивать свои кровавокрасные щупальца. Они были бугристыми у основания: Измаил предполагал, что внутри этих шишек, неравномерно разбросанных по поверхности щупалец, заключены газовые пузыри.
Это позволяло их нижней части разворачиваться по крайней мере на пятьдесят футов. Концы их по-прежнему были свернуты в ожидании момента, когда они смогут распрямиться, как пружина.
Измаил видел, как на вздымавшуюся поверхность падают черные бомбы с красными угольками фитилей, оставляя за собой струйку сероватого дыма. Первая из них опустилась на багровую кожу рядом с основанием щупальца. Она загорелась, а потом с негромким хлопком взорвалась. Когда рассеялся дым, в том месте, где упала бомба, стала видна большая дыра. Внутри Зверя оказалась огромная полость, которую в разных направлениях пересекали тонкие тяжи жил или мускулов. Изпод обрывка кожи торчал конец яйцевидного пузыря.
Измаил приказал выпустить еще газу из пузырей, чтобы корабль еще быстрее шел на.сближение с чудовищем. Пунджаки передал его распоряжение, всем своим видом показывая, что у него развеялись последние сомнения в том, что Измаил выжил из ума.
Вторая бомба, взорвавшаяся на теле Зверя, была зажигательной. Горящее масло, брызнувшее из нее на кожу, прожгло ее и закапало внутрь. Переплетение тканей, темных артерий и вен - так определил эти тяжи Измаил - было выжжено дотла. Внезапно пламя перекинулось на пузырь. Пузырь взорвался, и та часть Зверя, что находилась прямо под ними, окуталась дымом и пламенем.
До сих пор Измаил не знал, каким газом Зверь наполнял свои пузыри. Этого не знал никто; все считали само собой разумеющимся, что этот газ негорюч, как тот, который содержали пузыри на кораблях.
Это открытие обрадовало Измаила не так сильно, как могло бы, потому что как раз в это время до корабля дотянулись первые щупальца. Они схватились за нижние мачты и их реи, пройдя внутрь через порты, в которых стояло несколько лодок. За ними сразу последовали новые. Их концы извивались вокруг корабля, не находя матросов, - все они попрятались еще до того, как щупальца приблизились к кораблю, - и обвились вокруг бимсов, перекладин, лееров и мачт.
Щупальца потащили корабль вниз. Дым от горящего Зверя проник сквозь прорехи в обшивке "Руланги" и вскоре заполнил все ее помещения. Откашливаясь и вытирая слезящиеся глаза, матросы катались по палубе; некоторые из них, спотыкаясь, полезли по трапам вверх.
Бомбардиры продолжали поджигать запалы и сбрасывать бомбы. Взрываясь, бомбы разбрызгивали масло во все стороны - брызги долетали даже до корабля. Однако огонь сжигал только кожу, а потом гас.
Неожиданно корабль взлетел вверх. Он рванулся к небу так неистово, что многие повалились на палубу, а тех, кто держался за трапы или леера недостаточно крепко, подбросило в воздух и выбросило за борт сквозь непрочную обшивку, - там, где она была.
Пламя выжгло основания щупалец, державших "Рулангу".
Наполовину освободившись от своего взрывчатого груза, "Руланга" стала значительно легче. Она продолжала подниматься, пока дым внутри ее не развеялся. Измаил увидел, что другие суда его эскадры тоже успели сбросить порядочное количество бомб. На теле Зверя образовались сотни горящих язв; как раз в тот момент когда Измаил окинул взглядом поле битвы, еще один газовый пузырь взорвался с такой силой, что корабль, летевший над ним, подбросило вверх. Взрывом вырвало щупальца, которые держали этот корабль, и он взмыл в небо.
Бурагангский флот был в объятиях красных щупалец, Они тащили корабли вниз, и суда наполовину погружались во вздымавшуюся плоть Зверя. Их нижние мачты вонзались ему в тело, но его это, как видно, не смущало. Его щупальца проникали в каждую дырку на корабле, и некоторые из них разнесло вдребезги, когда Зверь разрядил свои "пушки". Другие щупальца копались в их обломках.
На корабли эскадры передали новый приказ Измаила. Он распорядился, чтобы те суда, которые освободились от хватки чудовища, снизились и помогли тем, кто попал в плен. Тем временем сама "Руланга" сменила галс и выпустила газ из пузырей, скользнув над "Мовкурри", одним из заларапамтранских судов, которое никак не могло вырваться из щупалец Зверя. Флагман продолжил бомбометание, и некоторые из бомб взорвались так близко от корабля, что его бимсы и палубные переходы разлетелись на части, а по обшивке побежало пламя.
Зато "Мовкурри" избавился от хватки чудовища. Щупальца обмякли и соскользнули вниз: вначале задрался кверху нос судна, потом поднялась корма. Корабль был спасен.
Огромные пузыри взлетали на воздух один за другим. Один из взрывов прогремел совсем рядом с бурагангским кораблем, освободив и его тоже. Накренившись, он взлетел вверх, а потом опрокинулся на бок. Его мачту, торчавшую с правого борта, снесло взрывом, и левая мачта перевесила. С высоты пятидесяти футов на Зверя посыпались фигурки людей, - когда корабль опрокинулся, многие матросы выпали за борт, не сумев удержаться.
Измаил не стал тратить бомбы на искалеченный корабль.
Он был уже не опасен. Может быть, он и мог бы еще спустить лодки, но вряд ли их экипажу пришло бы в голову брать на абордаж вражеский корабль тут бы ноги унести.
Измаил обернулся на крик Нэймали. Девушка смотрела на один из заларапамтранских кораблей, - он пролетал над разрывами пузырей совсем низко. Один из горящих газовых баллонов взлетел на воздух, ударившись о днище корабля. Пузырь словно прилип к корпусу, и пламя быстро побежало вверх. Когда сгорел один из корабельных пузырей, судно упало кормой вперед в разверзшуюся под ним геенну. Одной лодке удалось спастись, но лишь для того, чтобы стать добычей щупалец. Ее потащило вниз; лодка наклонилась, опрокинулась вверх дном, и из нее выпали матросы, не успевшие пристегнуть себя ремнями. Смерть настигла их лишь минутой раньше, чем тех, кто остался в вельботе. Лодка исчезла в клубах дыма и больше не показывалась.
Ветер на такой высоте дул со скоростью в двадцать узлов, но дым почти не рассеивался. С борта "Руланги" Зверя уже не было видно за темной завесой. Измаил сменил курс и опустился на сотню футов вниз: корабль наполнился дымом, сквозь который пробивались языки пламени, лизавшие бока судна. Не увидев ничего, кроме огня и дыма, он повел "Рулангу" круто к ветру на северо-запад. Когда он оказался с наветренной стороны от Зверя, его взору внезапно открылась картина происходящего. Над облаком дыма парили еще два заларапамтранских судна. Видимо, все остальные корабли эскадры погибли. Та же судьба постигла и весь бурагангский флот - по крайней мере, ни одного их корабля видно не было. Он увидел только двенадцать зеленых лодок - все, что осталось от вражеской эскадры.
- Зверь сейчас умрет! - воскликнула Нэймали. Она посмотрела на Измаила: - Вот это да! До тебя этого не мог никто, кроме Заларапамтры! Ты бог.
- Да нет, я человек, - ответил он. - Каждый может убить своего Зверя, надо только знать, как делаются бомбы.
- Зверь еще жив! - раздался хриплый голос Пунджаки.
Он показал рукой вниз, и они увидели, как над облаком дыма взлетели вверх маленькие фрагменты огромного тела. Их держали в воздухе небольшие пузыри, и у каждого было по дюжине щупалец.
Умирая, Зверь словно распался на множество частей - и каждая из них была самостоятельным организмом. Они растопырили складки кожи по бокам, превратив их в паруса и бесформенные лопасти - импровизированные рули, и все как один повернули к "Руланге". Видимо, это и были те маленькие животные, которые сопровождали Зверя.
Измаил приказал лучникам стрелять в этих тварей, целясь в их пузыри. Копейщикам было сказано метать копья. А сам Измаил решил подождать, оставив свое копье про запас.
Трое из этих тварей оседлали нок-реи по правому борту и перебрались по ним на борт корабля. Все входы внутрь были перекрыты, но это их не остановило. Обвисшие складки кожи раздвинулись в стороны, обнаружив пасти, лишенные губ, зато снабженные тысячами треугольных зубов. Они грызли обшивку корпуса до тех пор, пока прочная, но тонкая оболочка не поддалась. Потом их багровые, пульсирующие тела - по ним, как по воде, то и дело пробегали волны - вытянулись, а щупальца проникли сквозь дыры, обвились вокруг бимсов и лееров. Подтянувшись на щупальцах, они проползли внутрь.
Щупальца обхватили матросов, вставших у них на пути; люди обрубали их ножами, но матросов хватали новые щупальца и влекли их, кричащих, ко рту, откусывая руки и головы.
Но те, кто подоспел на помощь, вонзали в пасть этим тварям пики и протыкали их пузыри, из которых сразу же выходил газ.
Подбежали еще моряки с факелами, которые Измаил велел зажечь ради такого случая, и стали жечь ими щупальца. Змеевидные отростки горели и корчились в огне, а люди на этом не останавливались: они совали факелы мерзким тварям прямо в рот.
Внезапно три твари отступили. Они выползли из корабля наружу и бросились вниз, действуя так, словно пузыри их все еще были наполнены газом. Шевеля на лету щупальцами, они исчезли в облаке дыма, который все еще поднимался над огромным трупом Зверя.
Все новые куски Зверя, зажив самостоятельной жизнью, атаковали "Рулангу" в других местах ее длинного корпуса. Но и они получили отпор или были убиты - хотя и ценой человеческих жизней. Другие заларапамтранские корабли тоже избавились от своих кровожадных гостей.
- Надо подобрать бурагангцев, которые остались в лодках, - конечно, если они не будут сопротивляться, - сказал Измаил Пунджаки. - Мы сохраним им жизнь и отвезем обратно в Бурагангу.
- Да ты с ума сошел! - закричала Нэймали. - Неужто схватка с ужасным Зверем совсем лишила тебя рассудка? Ты хочешь, чтобы мы пощадили этих убийц и отпустили их домой безнаказанными? Чтобы они снова расплодились и окрепли, а потом в один прекрасный день опять пришли в Заларапамтру и перебили нас всех до последнего?
- Я долго об этом думал, - пока они за нами гнались, у меня было много свободного времени, - ответил Измаил. - Жителей Заларапамтры осталось очень мало. И бурагангцев тоже очень немного, хотя и больше, чем вас. Сменится много поколений, прежде чем их станет столько же, сколько было. Оба народа будут воевать: и тех и других, может быть, снова захотят истребить на корню. И тот и другой город останутся беззащитными, когда их китобойцы уйдут в небо, потому что большая часть мужчин будет на кораблях. Почему бы двум народам не объединиться? Что, если они решат жить вместе, как одна семья? Это будет новый народ, и он поселится в одном городе. Разве от этого не удвоятся их шансы выжить? Разве...
- Это что-то неслыханное! - в один голос закричали Нэймали и Пунджаки.
- Вы о многом еще не слышали! - сказал Измаил. - Я ведь уже говорил вам вещи, которые вы слышали в первый раз! И еще скажу!
- А как же боги? - воскликнула Нэймали. - Что скажет об этом Зумашмарта? Разве он потерпит, чтобы Кашмангаи почитали так же, как его?
- У них теперь общее жилище и общая судьба: оба они пребывают в животе у каменного зверя, - сказал Измаил, улыбнувшись. - Теперь, наверное, каменный зверь стал величайшим из богов - ведь в нем целых два великих бога. Когда он их проглотил, я как раз подумал - а почему бы не объединиться и нашим народам? Пусть заларапамтранцы и бурагангцы живут вместе, в мире и согласии, и вместе обороняются от врагов. Пусть поклоняются обоим богам - и Зумашматре, и Кашмангаи. А каменный зверь станет старшим в нашем пантеоне. Имя его мне неизвестно, но ведь бурагангцы, наверное, его как-нибудь да назвали. А если нет, давайте дадим ему имя. Ведь люди сами дают имена своим богам: так было и будет всегда.
"Всем богам, кроме Времени", - подумал Измаил. Бывало, люди придумывали имена богам времени, но само Время было пустым звуком. И еще он подумал о том неистовом старике с костяной ногой и полосой, пересекшей, как молния, сверху вниз его лицо и тело. Он вспомнил о старом Ахаве, чьей роковой погоней за белым зверем со сморщенным лбом и свернутой челюстью двигало нечто большее, чем желание расквитаться с бессловесным животным.
"Все видимые предметы - только картонные маски. Но в каждом явлении - в живых поступках, в открытых делах - проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумного начала. И если ты должен разить, рази через эту маску!" "Тем, что означал белый кит для Ахава, для меня стало время", - снова сказал он себе.
А шестидюймовым лезвием, разящим кита, чтобы достигнуть непомерных глубин его жизни, был человеческий разум, старающийся постигнуть природу времени и безвременья. Ему это не по силам. Это кончилось для него поражением, как был сокрушен и Ахав, дерзнувший задать мирозданию свои вопросы. Все, на что человек способен, - как можно лучше приспособиться к жизни в одной клетке со Временем, самым могучим из всех зверей, чтобы потом уйти в безвременье, так ничего и не поняв и все еще задавая вопросы.
Он посмотрел вверх, на солнце, мучительно медленно ползущее по небу, оно умирало, как обречено умереть все сущее. Он посмотрел на огромную луну, пролетавшую по темносинему небу, как брошенный камень. Она падала. Быть может, ее падение растянется еще на миллион лет, но однажды она наверняка столкнется с землей.
И что тогда? Тогда - конец человечеству. Конец и тому, что люди называли природой. Кончится то, что они окрестили временем. Конец известен так стоит ли бороться дальше?
Нэймали, еще не придя в себя после его предложения объединиться с врагами, придвинулась к нему поближе. Он обнял ее и привлек к себе, хотя ее народ и осуждал проявления близости при посторонних. Пунджаки в смущении отвернулся. Рулевой смотрел в небо.
Ощутив нежность и теплоту ее тела, он почувствовал, что девушка любит его и хочет, чтобы у них были дети.
"Вот то, что заставляет человечество двигаться вперед, - сказал себе Измаил. - Сейчас это кажется невероятным, но, может быть, в один прекрасный день наши дети отыщут дорогу к новым солнцам, к молодым звездам. А когда-нибудь потом, когда яркая молодая звезда станет старой и потускнеет, они опять найдут новые. За прошедшие миллионы лет люди, как видно, этого не сделали. Но остался еще миллион лет, а если не миллион, то полмиллиона - ну пускай будет четверть миллиона, - все равно у людей есть еще время для победы над Временем".
Его отцы сражались в воздухе по-другому. Однако он промолчал. Негоже было спорить с человеком, который сумел проникнуть во вражескую твердыню и выкрал оттуда богов, - правда, потом он их потерял, - а потом сумел разрушить город изобретенным им же оружием.
Предсказание Пунджаки было не совсем точным, но все же было недалеко от истины. Бурагангцы не настигли их до конца ночи. Через час после того как взошло красное солнце, первый корабль их эскадры оказался над судном, замыкающим строй заларапамтранцев. Тогда на все корабли передали приказ Измаила, чтобы они убавили парусов и выстроились во фронт.
Маневр был выполнен достаточно быстро, хотя линия получилась более рваной, чем ему хотелось бы.
Через минуту после того как корабли построились согласно его приказу и сразу после того, как вражеский флагман оказался над выбранным им заларапамтранским кораблем, Измаилу доложили о том, что дело приняло новый оборот.
Матрос, который докладывал ему об этом, был очень напуган. Но не предстоящим сражением, а тем, что он увидел прямо по курсу.
Измаил обернулся и увидал впереди огромную красноватую массу, плывущую по небу за много миль от них.
- Это и есть Багряный Зверь Жалящей Смерти? - спросил он. - Ты уверен?
- Это он, - сказала Нэймали, обращаясь к матросу. Она тоже расширила глаза и побледнела.
Было ясно, что и враги тоже его увидели. Флагманский корабль покинул свою позицию над другим кораблем и отступил, убавив для этого парусов.
- Наверное, это тот самый Зверь, который погубил мой народ, - сказала Нэймали.
Она только предполагала, но это действительно вполне могла оказаться та самая тварь. К счастью для людей, их было очень мало, и, если верить тому, что рассказывали жители Заларапамтры, передвигались они медленно. Они часто опускались к земле и питались жившими там животными. Возможно, этот Зверь делал это недавно, - он летел всего в шести тысячах футов над землей, хотя и набирая высоту.
Измаил долго стоял неподвижно, размышляя. Пунджаки мерил шагами палубу, искоса поглядывая на Измаила. Без сомнения, он недоумевал, почему тот не командует смену курса.
- Значит, бурагангцы заманили Зверя в Заларапамтру, - сказал Измаил. Они играли в очень опасную игру, - ведь Зверь не только неимоверно велик и тяжел, но может быть и очень быстр. Он ведь может передвигаться с помощью взрывов, так?
- Так, джугнайя, - ответил Пунджаки. - Кроме того, у кахамвуду на теле есть лопасти, которые он может превращать в паруса. Тогда у него появляются словно бы тысячи и тысячи парусов. А если он подойдет достаточно близко к кораблю, он выбрасывает щупальца и они хватают корабль, тащат его к себе, а потом щупальца ловят матросов, а потом...
- Ты все думаешь о том, что он может сделать с нами, - сказал Измаил. Подумай лучше, что мы можем сделать с ним.
Измаил все не давал приказа менять курс. Почему - этого не осмеливались спросить ни Пунджаки, ни Нэймали, хотя им не терпелось узнать, что он задумал. Измаил наблюдал за неприятельским флотом позади них, который стал снижаться и разворачивался через фордевинд, чтобы уйти. Теперь поставили все паруса, и корабли снова пошли полным ходом. Очевидно, их адмирал решил, что заларапамтранская эскадра собирается обогнуть Зверя почти вплотную к нему, надеясь, что их враги не осмелятся за ней последовать. Но бурагангцы все-таки решились на это, хотя наверняка очень боялись.
Ведь они с малолетства наслушались страшных историй о Звере от своих бабушек и своими глазами видели, на что он способен, когда Зверь опустился на Заларапамтру. Кроме того, их китобойцы уже сталкивались с ним, и те немногие, кто остался жив, красочно рассказали остальным, чем это кончилось.
Прошел час. Теперь чудовище стало похоже на плавучий остров. Животное представляло собой неровный диск диаметром по крайней мере полторы мили и в три сотни футов толщиной. Измаилу показалось, что у него нет ни глаз, ни ушей, ни рта, но Нэймали заверила его, рот он скоро увидит. Тело имело пурпурный оттенок, а щупальца - большая их часть сейчас была свернута - были кроваво-красными. Щупальца у него были и сверху, и снизу. Его форма постоянно менялась: то здесь, то там на теле возникали впадины, а в других местах - вздутия.
- Он набирает высоту, но не очень быстро, - пробормотал Измаил. Очевидно, ему все равно, снизу мы или сверху.
Он посмотрел назад. Жители Заларапамтры, должно быть, уже были близки к панике, с нетерпением ожидая, когда он сочтет, что больше приближаться не стоит, и скомандует поворот. Должно быть, они думали, что он хочет повернуть в такой момент, когда преследователи уже подвергнутся серьезной опасности, а им будет еще не поздно спастись от Зверя.
Напрасно они ждали от Измаила хоть каких-нибудь приказаний - ну хотя бы держаться прежнего курса. Последнее распоряжение действовало до тех пор, пока он не отменит его новым приказом.
Теперь уже стало очевидно, что, если корабли не сменят курса, они проплывут над Зверем на высоте двести футов. При той скорости, с какой Зверь поднимался вверх, он сможет схватить их корабли задолго до того, как они достигнут другого конца животного. Даже если суда добавят газа в свои пузыри, они не сумеют набрать высоту так быстро, как может Зверь.
К тому же их адмирал и не думал приказывать, чтобы покормили животных-пузырей.
Было холодно, но Нэймали и Пунджаки вспотели. Рулевые, тоже бледные и все в поту, кусали губы. Измаил знал, что никто из них не струсит. Но они оказались в ситуации, в которую не попадали никогда раньше, - все их детские страхи выползли из подсознания наружу, словно вывернув душу наизнанку и пиликая по обнажившимся нервам зазубренным смычком.
Измаилу тоже приходилось нелегко. Это создание было самым настоящим небесным Кракеном, только гораздо более грозным и смертоносным. При виде его Измаил почувствовал, как из полуночных глубин его сознания поднялось что-то темное и страшное. Это был ночной кошмар, который не смеет явиться во плоти. Стоит только проснуться - и он исчезнет, как страшный сон, который кончается, как только очнется тот, кто его видит.
Но Зверь, казавшийся Измаилу порождением страшного сна, на деле был жителем этого кошмарного мира и состоял из крови и плоти.
Измаил вспомнил о том, как Ахав пытался "шестидюймовым лезвием достигнуть непомерных глубин китовой жизни"[ Цитаты из романа Г. Мелвилла "Моби Дик, или Белый Кит" приведены в переводе И. Бернштейн (Москва, 1981). ].
Или не так уж доверял он тому оружию, что несли в себе эти корабли, ведь оно могло и не обладать той разрушительной силой, на которую он так рассчитывал? Вдруг это странное существо, о котором он знал так мало, окажется для него неуязвимым? Если он, Измаил, ошибся - значит, он отправил всех, кто ему доверился, на верную смерть.
Он посмотрел назад. Бурагангские корабли шли курсом бакштаг, по-видимому, собираясь двигаться галсами против ветра.
И тут Измаил вздрогнул, как и все, кто стоял на мостике, и, без сомнения, все матросы эскадры.
Чудовище сотряслось от серии громких взрывов. Его плоть раздвинулась, обнажив большие круглые отверстия с краями из какого-то твердого черного вещества, - все это очень напоминало пушечные жерла. Когда они с грохотом извергли дым и пламя, Зверь стремительно подался вправо. Потом снова раздался грохот и пошел дым - на сей раз из задней части Зверя, - и он быстро двинулся вперед, навстречу ветру.
Обе эскадры находились над центральной частью чудовища.
Прогремели новые взрывы, и багровая масса с пугающей скоростью пошла вверх. Дыма и пламени Измаил не увидел, - они вырывались из нижней части Зверя. Он двигался вверх на реактивной тяге, как ракета.
Измаил не ожидал такой дьявольской скорости. Зверь был огромным, как море, и вздымался вверх, как штормовая волна, - слепая в своем размахе, но от этого не менее смертоносная. Теперь Измаил видел, отчего корабли, намеренно или по оплошности дерзнувшие подойти к чудовищу слишком близко, так часто гибли. И понял, какой дорогой ценой пришлось оплатить свою военную удачу бурагангцам, заманившим Зверя во вражеский город.
Он выкрикнул очередной приказ, а Пунджаки передал его другим. Вспыхнули сигнальные огни; матросы повиновались, действием излечив напряжение ожидания. В днище кораблей открылись люки, и закипела работа: люди зажигали запалы и бросали бомбы вниз.
Несмотря на это, Зверь начал разворачивать свои кровавокрасные щупальца. Они были бугристыми у основания: Измаил предполагал, что внутри этих шишек, неравномерно разбросанных по поверхности щупалец, заключены газовые пузыри.
Это позволяло их нижней части разворачиваться по крайней мере на пятьдесят футов. Концы их по-прежнему были свернуты в ожидании момента, когда они смогут распрямиться, как пружина.
Измаил видел, как на вздымавшуюся поверхность падают черные бомбы с красными угольками фитилей, оставляя за собой струйку сероватого дыма. Первая из них опустилась на багровую кожу рядом с основанием щупальца. Она загорелась, а потом с негромким хлопком взорвалась. Когда рассеялся дым, в том месте, где упала бомба, стала видна большая дыра. Внутри Зверя оказалась огромная полость, которую в разных направлениях пересекали тонкие тяжи жил или мускулов. Изпод обрывка кожи торчал конец яйцевидного пузыря.
Измаил приказал выпустить еще газу из пузырей, чтобы корабль еще быстрее шел на.сближение с чудовищем. Пунджаки передал его распоряжение, всем своим видом показывая, что у него развеялись последние сомнения в том, что Измаил выжил из ума.
Вторая бомба, взорвавшаяся на теле Зверя, была зажигательной. Горящее масло, брызнувшее из нее на кожу, прожгло ее и закапало внутрь. Переплетение тканей, темных артерий и вен - так определил эти тяжи Измаил - было выжжено дотла. Внезапно пламя перекинулось на пузырь. Пузырь взорвался, и та часть Зверя, что находилась прямо под ними, окуталась дымом и пламенем.
До сих пор Измаил не знал, каким газом Зверь наполнял свои пузыри. Этого не знал никто; все считали само собой разумеющимся, что этот газ негорюч, как тот, который содержали пузыри на кораблях.
Это открытие обрадовало Измаила не так сильно, как могло бы, потому что как раз в это время до корабля дотянулись первые щупальца. Они схватились за нижние мачты и их реи, пройдя внутрь через порты, в которых стояло несколько лодок. За ними сразу последовали новые. Их концы извивались вокруг корабля, не находя матросов, - все они попрятались еще до того, как щупальца приблизились к кораблю, - и обвились вокруг бимсов, перекладин, лееров и мачт.
Щупальца потащили корабль вниз. Дым от горящего Зверя проник сквозь прорехи в обшивке "Руланги" и вскоре заполнил все ее помещения. Откашливаясь и вытирая слезящиеся глаза, матросы катались по палубе; некоторые из них, спотыкаясь, полезли по трапам вверх.
Бомбардиры продолжали поджигать запалы и сбрасывать бомбы. Взрываясь, бомбы разбрызгивали масло во все стороны - брызги долетали даже до корабля. Однако огонь сжигал только кожу, а потом гас.
Неожиданно корабль взлетел вверх. Он рванулся к небу так неистово, что многие повалились на палубу, а тех, кто держался за трапы или леера недостаточно крепко, подбросило в воздух и выбросило за борт сквозь непрочную обшивку, - там, где она была.
Пламя выжгло основания щупалец, державших "Рулангу".
Наполовину освободившись от своего взрывчатого груза, "Руланга" стала значительно легче. Она продолжала подниматься, пока дым внутри ее не развеялся. Измаил увидел, что другие суда его эскадры тоже успели сбросить порядочное количество бомб. На теле Зверя образовались сотни горящих язв; как раз в тот момент когда Измаил окинул взглядом поле битвы, еще один газовый пузырь взорвался с такой силой, что корабль, летевший над ним, подбросило вверх. Взрывом вырвало щупальца, которые держали этот корабль, и он взмыл в небо.
Бурагангский флот был в объятиях красных щупалец, Они тащили корабли вниз, и суда наполовину погружались во вздымавшуюся плоть Зверя. Их нижние мачты вонзались ему в тело, но его это, как видно, не смущало. Его щупальца проникали в каждую дырку на корабле, и некоторые из них разнесло вдребезги, когда Зверь разрядил свои "пушки". Другие щупальца копались в их обломках.
На корабли эскадры передали новый приказ Измаила. Он распорядился, чтобы те суда, которые освободились от хватки чудовища, снизились и помогли тем, кто попал в плен. Тем временем сама "Руланга" сменила галс и выпустила газ из пузырей, скользнув над "Мовкурри", одним из заларапамтранских судов, которое никак не могло вырваться из щупалец Зверя. Флагман продолжил бомбометание, и некоторые из бомб взорвались так близко от корабля, что его бимсы и палубные переходы разлетелись на части, а по обшивке побежало пламя.
Зато "Мовкурри" избавился от хватки чудовища. Щупальца обмякли и соскользнули вниз: вначале задрался кверху нос судна, потом поднялась корма. Корабль был спасен.
Огромные пузыри взлетали на воздух один за другим. Один из взрывов прогремел совсем рядом с бурагангским кораблем, освободив и его тоже. Накренившись, он взлетел вверх, а потом опрокинулся на бок. Его мачту, торчавшую с правого борта, снесло взрывом, и левая мачта перевесила. С высоты пятидесяти футов на Зверя посыпались фигурки людей, - когда корабль опрокинулся, многие матросы выпали за борт, не сумев удержаться.
Измаил не стал тратить бомбы на искалеченный корабль.
Он был уже не опасен. Может быть, он и мог бы еще спустить лодки, но вряд ли их экипажу пришло бы в голову брать на абордаж вражеский корабль тут бы ноги унести.
Измаил обернулся на крик Нэймали. Девушка смотрела на один из заларапамтранских кораблей, - он пролетал над разрывами пузырей совсем низко. Один из горящих газовых баллонов взлетел на воздух, ударившись о днище корабля. Пузырь словно прилип к корпусу, и пламя быстро побежало вверх. Когда сгорел один из корабельных пузырей, судно упало кормой вперед в разверзшуюся под ним геенну. Одной лодке удалось спастись, но лишь для того, чтобы стать добычей щупалец. Ее потащило вниз; лодка наклонилась, опрокинулась вверх дном, и из нее выпали матросы, не успевшие пристегнуть себя ремнями. Смерть настигла их лишь минутой раньше, чем тех, кто остался в вельботе. Лодка исчезла в клубах дыма и больше не показывалась.
Ветер на такой высоте дул со скоростью в двадцать узлов, но дым почти не рассеивался. С борта "Руланги" Зверя уже не было видно за темной завесой. Измаил сменил курс и опустился на сотню футов вниз: корабль наполнился дымом, сквозь который пробивались языки пламени, лизавшие бока судна. Не увидев ничего, кроме огня и дыма, он повел "Рулангу" круто к ветру на северо-запад. Когда он оказался с наветренной стороны от Зверя, его взору внезапно открылась картина происходящего. Над облаком дыма парили еще два заларапамтранских судна. Видимо, все остальные корабли эскадры погибли. Та же судьба постигла и весь бурагангский флот - по крайней мере, ни одного их корабля видно не было. Он увидел только двенадцать зеленых лодок - все, что осталось от вражеской эскадры.
- Зверь сейчас умрет! - воскликнула Нэймали. Она посмотрела на Измаила: - Вот это да! До тебя этого не мог никто, кроме Заларапамтры! Ты бог.
- Да нет, я человек, - ответил он. - Каждый может убить своего Зверя, надо только знать, как делаются бомбы.
- Зверь еще жив! - раздался хриплый голос Пунджаки.
Он показал рукой вниз, и они увидели, как над облаком дыма взлетели вверх маленькие фрагменты огромного тела. Их держали в воздухе небольшие пузыри, и у каждого было по дюжине щупалец.
Умирая, Зверь словно распался на множество частей - и каждая из них была самостоятельным организмом. Они растопырили складки кожи по бокам, превратив их в паруса и бесформенные лопасти - импровизированные рули, и все как один повернули к "Руланге". Видимо, это и были те маленькие животные, которые сопровождали Зверя.
Измаил приказал лучникам стрелять в этих тварей, целясь в их пузыри. Копейщикам было сказано метать копья. А сам Измаил решил подождать, оставив свое копье про запас.
Трое из этих тварей оседлали нок-реи по правому борту и перебрались по ним на борт корабля. Все входы внутрь были перекрыты, но это их не остановило. Обвисшие складки кожи раздвинулись в стороны, обнаружив пасти, лишенные губ, зато снабженные тысячами треугольных зубов. Они грызли обшивку корпуса до тех пор, пока прочная, но тонкая оболочка не поддалась. Потом их багровые, пульсирующие тела - по ним, как по воде, то и дело пробегали волны - вытянулись, а щупальца проникли сквозь дыры, обвились вокруг бимсов и лееров. Подтянувшись на щупальцах, они проползли внутрь.
Щупальца обхватили матросов, вставших у них на пути; люди обрубали их ножами, но матросов хватали новые щупальца и влекли их, кричащих, ко рту, откусывая руки и головы.
Но те, кто подоспел на помощь, вонзали в пасть этим тварям пики и протыкали их пузыри, из которых сразу же выходил газ.
Подбежали еще моряки с факелами, которые Измаил велел зажечь ради такого случая, и стали жечь ими щупальца. Змеевидные отростки горели и корчились в огне, а люди на этом не останавливались: они совали факелы мерзким тварям прямо в рот.
Внезапно три твари отступили. Они выползли из корабля наружу и бросились вниз, действуя так, словно пузыри их все еще были наполнены газом. Шевеля на лету щупальцами, они исчезли в облаке дыма, который все еще поднимался над огромным трупом Зверя.
Все новые куски Зверя, зажив самостоятельной жизнью, атаковали "Рулангу" в других местах ее длинного корпуса. Но и они получили отпор или были убиты - хотя и ценой человеческих жизней. Другие заларапамтранские корабли тоже избавились от своих кровожадных гостей.
- Надо подобрать бурагангцев, которые остались в лодках, - конечно, если они не будут сопротивляться, - сказал Измаил Пунджаки. - Мы сохраним им жизнь и отвезем обратно в Бурагангу.
- Да ты с ума сошел! - закричала Нэймали. - Неужто схватка с ужасным Зверем совсем лишила тебя рассудка? Ты хочешь, чтобы мы пощадили этих убийц и отпустили их домой безнаказанными? Чтобы они снова расплодились и окрепли, а потом в один прекрасный день опять пришли в Заларапамтру и перебили нас всех до последнего?
- Я долго об этом думал, - пока они за нами гнались, у меня было много свободного времени, - ответил Измаил. - Жителей Заларапамтры осталось очень мало. И бурагангцев тоже очень немного, хотя и больше, чем вас. Сменится много поколений, прежде чем их станет столько же, сколько было. Оба народа будут воевать: и тех и других, может быть, снова захотят истребить на корню. И тот и другой город останутся беззащитными, когда их китобойцы уйдут в небо, потому что большая часть мужчин будет на кораблях. Почему бы двум народам не объединиться? Что, если они решат жить вместе, как одна семья? Это будет новый народ, и он поселится в одном городе. Разве от этого не удвоятся их шансы выжить? Разве...
- Это что-то неслыханное! - в один голос закричали Нэймали и Пунджаки.
- Вы о многом еще не слышали! - сказал Измаил. - Я ведь уже говорил вам вещи, которые вы слышали в первый раз! И еще скажу!
- А как же боги? - воскликнула Нэймали. - Что скажет об этом Зумашмарта? Разве он потерпит, чтобы Кашмангаи почитали так же, как его?
- У них теперь общее жилище и общая судьба: оба они пребывают в животе у каменного зверя, - сказал Измаил, улыбнувшись. - Теперь, наверное, каменный зверь стал величайшим из богов - ведь в нем целых два великих бога. Когда он их проглотил, я как раз подумал - а почему бы не объединиться и нашим народам? Пусть заларапамтранцы и бурагангцы живут вместе, в мире и согласии, и вместе обороняются от врагов. Пусть поклоняются обоим богам - и Зумашматре, и Кашмангаи. А каменный зверь станет старшим в нашем пантеоне. Имя его мне неизвестно, но ведь бурагангцы, наверное, его как-нибудь да назвали. А если нет, давайте дадим ему имя. Ведь люди сами дают имена своим богам: так было и будет всегда.
"Всем богам, кроме Времени", - подумал Измаил. Бывало, люди придумывали имена богам времени, но само Время было пустым звуком. И еще он подумал о том неистовом старике с костяной ногой и полосой, пересекшей, как молния, сверху вниз его лицо и тело. Он вспомнил о старом Ахаве, чьей роковой погоней за белым зверем со сморщенным лбом и свернутой челюстью двигало нечто большее, чем желание расквитаться с бессловесным животным.
"Все видимые предметы - только картонные маски. Но в каждом явлении - в живых поступках, в открытых делах - проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумного начала. И если ты должен разить, рази через эту маску!" "Тем, что означал белый кит для Ахава, для меня стало время", - снова сказал он себе.
А шестидюймовым лезвием, разящим кита, чтобы достигнуть непомерных глубин его жизни, был человеческий разум, старающийся постигнуть природу времени и безвременья. Ему это не по силам. Это кончилось для него поражением, как был сокрушен и Ахав, дерзнувший задать мирозданию свои вопросы. Все, на что человек способен, - как можно лучше приспособиться к жизни в одной клетке со Временем, самым могучим из всех зверей, чтобы потом уйти в безвременье, так ничего и не поняв и все еще задавая вопросы.
Он посмотрел вверх, на солнце, мучительно медленно ползущее по небу, оно умирало, как обречено умереть все сущее. Он посмотрел на огромную луну, пролетавшую по темносинему небу, как брошенный камень. Она падала. Быть может, ее падение растянется еще на миллион лет, но однажды она наверняка столкнется с землей.
И что тогда? Тогда - конец человечеству. Конец и тому, что люди называли природой. Кончится то, что они окрестили временем. Конец известен так стоит ли бороться дальше?
Нэймали, еще не придя в себя после его предложения объединиться с врагами, придвинулась к нему поближе. Он обнял ее и привлек к себе, хотя ее народ и осуждал проявления близости при посторонних. Пунджаки в смущении отвернулся. Рулевой смотрел в небо.
Ощутив нежность и теплоту ее тела, он почувствовал, что девушка любит его и хочет, чтобы у них были дети.
"Вот то, что заставляет человечество двигаться вперед, - сказал себе Измаил. - Сейчас это кажется невероятным, но, может быть, в один прекрасный день наши дети отыщут дорогу к новым солнцам, к молодым звездам. А когда-нибудь потом, когда яркая молодая звезда станет старой и потускнеет, они опять найдут новые. За прошедшие миллионы лет люди, как видно, этого не сделали. Но остался еще миллион лет, а если не миллион, то полмиллиона - ну пускай будет четверть миллиона, - все равно у людей есть еще время для победы над Временем".