Фармер Филип Хосе. Врата времени

   Когда они достигли южного берега моря, стрелка указателя уровня топлива застыла на нуле. Это значило, что в баке осталось только десять литров бензина.
   Не слишком много, чтобы летать по округе и разыскивать нужный им сельский домик. Ту Хокс предположил, что они забрались слишком далеко на восток. Он повернул машину на запад и был вынужден лететь против сильного ветра, который быстро пожирал оставшиеся десять литров драгоценного горючего.
   Через несколько минут внизу показалась развилка проселочных дорог в виде буквы "У", и Ту Хокс понял, что до фермы, до условного места встречи, осталось еще пять километров. Пролетев километра три, он пересек еще одну дорогу, маленький полуостров, и через несколько метров между болотом и лесом увидел крестьянский двор.
   Стала видна усадьба. Ту Хокс снизился и сделал круг. Но желтого треугольника, условного знака, на крыше не было. И, вообще, ферма казалась вымершей. Сделав еще три круга, Ту Хокс понял, что дальше откладывать посадку нельзя. Каждое мгновение мотор мог зачихать.
   Из сарая выбежали три человека, они размахивали блодландским флагом и показывали в сторону ближайшего луга. Этот импровизированный аэродром был разделен на две половины ивовой изгородью, и Ту Хоксу пришлось проявить все свое мастерство, чтобы при посадке машина не задела изгородь колесами. Самолет покатился по земле и остановился у опушки леса. Ту Хокс развернулся и медленно повел машину к сараю. Там он заглушил мотор и выбрался из кабины. Их ждали. Все встречавшие, а среди них была и женщина, были одеты в грубую одежду крестьян.
   Люди на ферме были немногословны и деловиты. Элфред Хенненд, руководитель группы агентов, отправил своих людей в сарай за канистрами с бензином и маслом. Ту Хокс сказал:
   — Для нормального взлета, изгородь должна быть ниже.
   Хенненд пообещал убрать ее вообще и пригласил перебежчиков в дом, чтобы они могли поесть и выпить кофе, но добавил, что надолго здесь задерживаться не стоит.
   — Могут появиться наши соседи и что-нибудь пронюхать. Вероятно, они уже видели вашу посадку. И, может, сюда уже направляются полицейские или солдаты. Мы должны исчезнуть, сразу же, как только заправим машину. Глупо тянуть. Я неохотно покидаю эту ферму, она была идеальным местом для встречи и отправки наших людей. Но если вам удастся доставить эту штуку в Блодландию, она с лихвой окупит потерю фермы.
   Во время еды Ту Хокс спросил Хенненда о следующем месте посадки, и тот показал ему это место на карте. К ним зашел радист и сообщил, что погода на берегу Восточного моря благоприятная и что воздушный корабль из Тирслэнда уже в пути.
   Ту Хокс вернулся к машине проследить за заправкой. По его требованию ивовая изгородь была вырублена на шестьдесят метров. Через полчаса оба бака машины были полны. Ту Хокс и его спутники попрощались с агентами и забрались на свои места.
   Изгородь больше не мешала, и стартовать было просто. Ту Хокс поднял машину на высоту триста метров и взял курс на новую цель — ровную и твердую полосу песка на берегу Восточного моря. Скоро он увидел под собой дорогу, которую Хенненд пометил на карте красным карандашом и полетел вдоль нее на север. А когда в поле зрения появился портовый город Сальдус, свернул на восток. Сальдус был городом с пятидесятитысячным населением, Ту Хокс, пролетая над ним, видел военные корабли в гавани и посадочные площадки воздушных кораблей, но сейчас они были пусты.

* * *

   В двадцати километрах севернее Сальдуса берег поднимался и образовывал ряд каменистых утесов. Пролетев над этими утесами еще километра четыре, Ту Хокс увидел берег и полосу песка. В конце обозначенной посадочной полосы стояли люди, а невдалеке от берега покачивался на волнах двухмачтовый рыбачий баркас. Ту Хокс совершил посадку, которая оказалась довольно жесткой и это ему не понравилось. Он вылез и осмотрел шасси. Спицы колес были погнуты, но два-три взлета с посадкой они еще выдержат.
   От агентов он узнал, что в Комаи еще никак не отреагировали на их бегство. Последовали два часа напряженного ожидания, пока наблюдатель на краю утеса не заметил воздушный корабль, идущий со стороны Тирслэнда. Ту Хокс повернулся к морю и увидел маленькую темную точку над морским горизонтом, которая медленно приближалась, увеличивалась и, наконец, превратилась в неуклюжий корпус воздушного корабля.

Глава 13

   Воздушный корабль из Тирслэнда приблизился и на высоте двадцати метров завис носом против ветра прямо над самолетом. Из отверстия в его брюхе спустили огромную сеть на стальном канате. Агенты расстелили ее на песке и закатили самолет на середину. Затем края сети были подняты и повешены на крюк на конце стального троса. Потом Ту Хокс подал знак, что можно начинать подъем. Трос натянулся, и машина начала плавно подниматься. Давление сети могло повредить самолет, но это уже не заботило Ту Хокса: машину можно будет спокойно отремонтировать в Блодландии.
   Самолет исчез в брюхе летающего кита. Через минуту трос спустился снова; на этот раз на его конце была большая корзина, приспособленная для подъема пассажиров, Ильмика, Квазинд и Ту Хокс залезли в нее.
   В то же время корабль начал подниматься и поворачивать на север.
   Как только корзина прошла в отверстие, ее оттянули в сторону, на платформу, и гигант взял курс на Тирслэнд. Ту Хокс и его спутники вылезли из корзины с чувством громадного облегчения. Один из офицеров провел их по узкому мостику сквозь чрево дирижабля на корму. Ту Хокс зачарованно рассматривал деревянный остов корпуса с гигантскими отсеками, наполненными водородом. Через люк по лестнице они спустились в гондолу, где новых пассажиров ожидали капитан Этельстен и несколько офицеров. Поздравив друг друга с удачным выполнением плана, капитан и летчик прошли к самолету. Там Ту Хокс ответил на все вопросы капитана, обрисовал перспективы, и поначалу никак не мог взять в толк, почему Этельстен не разделяет его воодушевления. Но потом понял: капитан любил свою команду, любил этот огромный, воздушный корабль, наполненный легким газом. А в хрупкой, маленькой машине, покоившейся в чреве корабля, как птенец в гнезде, он видел угрозу. Когда этих машин станет много, они изгонят с небес воздушные корабли. Их эра скоро завершится.
   И так думали многие. Война несет изменения, и в ее пламени сгорит много людей, которые жили только ради нее, и годились только на то, чтобы воевать. Вступление Раске и Ту Хокса в этот мир стало катализатором, который еще больше ускорил эти изменения.

* * *

   Через три дня они уже были в Бамму, столице королевства Блодландия. Бамму находился в том же месте, где на Земле-1 был Лондон, но был намного меньше. Архитектура показалась Ту Хоксу средневековой, но многие общественные и правительственные зданий выглядели здесь чужими; их очертания отдаленно напоминали ближневосточный стиль архитектуры.

* * *

   Жизнь в Бамму для Ту Хокса началось с допросов. Конечно, они очень отличались от допросов в Готинозонии: блодландцы знали о ценности чужака. И только неделю спустя Ту Хокс начал разрабатывать план постройки авиабазы и авиационного завода. Он получил низшее дворянское звание с присвоением титула «Дворянин Фенхопа». Благодаря этому он стал владельцем поместья в пятнадцать крестьянских дворов и ветхого замка на севере страны. В Бамму у него был городской дом со множеством рабов и слуг.
   — Ну, теперь я дворянин, — тут же сказал он Ильмике, — имею ли я теперь право жениться на даме голубых кровей?
   Она покраснела.
   — О, нет! Ваш титул дан вам только на время вашей жизни и он не наследуется. После вашей смерти поместье ваше вновь вернется к короне. Ваши дети будут низкорожденными. Вы никогда не сможете жениться на женщине из дворянской семьи.
   — Итак, мои дети пойдут просить милостыню? Из замка в хижину или как там это у вас?
   Ильмика была возмущена.
   — Иначе и быть не может! Чистота древних блодландских родов будет запятнана! Наши дети — какая невероятная мысль! — будут помесью! Разве вам недостаточно того, что вы получили титул и стали дворянином королевства? И это несмотря на ваше... ваше сомнительное происхождение?
   Кровь застучала в висках, и Ту Хокс хотел было дать уже Ильмике пощечину, но овладел собой. Гнев его был вызван не просто тем, что его назвали метисом; корни этого гнева уходили гораздо глубже. Он надеялся, что Ильмика станет его женой. Проклятье! Он любил эту лицемерную, высокомерную патрицианку с ледяным сердцем! Будь она проклята! Настало время сделать то, что давно уже пора было сделать: выбросить эту девушку из головы.
   И он погрузился в работу. Самолетостроение теперь занимало все его время. Он работал день и ночь. Руководил строительством авиазавода, вел курсы пилотов для военно-воздушных сил, создал карабин для пехоты и броню для военных машин. Он даже попытался убедить санитаров и врачей в необходимости поддерживать в лазаретах неукоснительную чистоту и продемонстрировал новейшие методы лечения ран. Но после короткой и жаркой борьбы был вынужден сдаться. Этот мир еще не обрел своего Пастера и не был готов признать Ту Хокса таковым. И пока солдаты и больные будут по-прежнему умирать от заражения крови и тифа. Проклиная косность и предрассудки, Ту Хокс сосредоточился на создании действенных инструментов для уничтожения людей.

* * *

   Спустя месяц после прибытия Ту Хокс в Бамму, перкунцы напали на остров. Перкунский флот разбил военно-морской флот Блодландии в Ла Манше и, в конце концов, обратил его в бегство. Одновременно два флота цеппелинов столкнулись друг с другом в воздухе, и обоих стороны понесли громадные потери.
   Природа, казалось, сговорилась с захватчиками. В день вторжения стояла ясная, безветренная погода. Было необычайно тихо. Благоприятная погода держалась пять дней, и к концу недели враг захватил два плацдарма. Воодушевленная успехами Перкунии, Иберия объявила войну Блодландии, ее армия высадилась на южном берегу Ирландии и быстро захватила контроль над широкой прибрежной полосой.
   Потом пришла зима. Таких зим Ту Хокс еще никогда не видел. Целый месяц оба острова были покрыты слоем снега метровой толщины. Арктические ветры с ревом дули с севера, и температура опустилась до минус тридцати градусов по Цельсию. Несмотря на овчинный тулуп и валенки, Ту Хокс мерз как собака. Но это было только начало. Прежде, чем зима сдала свои позиции, столбик ртути в термометре постепенно спустился ниже сорокаградусной отметки.
   Ту Хокс был убежден, что в таких условиях все бои прекратятся: как можно вести войну в таком ледяном аду? Но и нападающие, и защитники привыкли к этим морозам, к этим суровым зимам. Они продолжали сражаться и, когда бронемашины и грузовики вышли из строя, стали подвозить припасы на санях. Все боевые отряды были снабжены снегоступами и лыжами. Километр за километром, перкунцы все глубже и глубже вторгались на территорию Блодландии и под конец зимы захватили всю южную часть острова.
   К этому времени Ту Хокс уже построил двадцать монопланов с пулеметами и полозьями лыж вместо колес. Он обучил профессии пилота четырех молодых парней, хотя на таких морозах было трудно запускать мотор. Эти четверо стали учителями. В начале апреля, когда снег стал таять, военно-воздушные силы Блодландии уже обладали сотней истребителей, полутора сотнями пилотов и двумя сотнями учеников.

* * *

   Оптимизм Ту Хокса улетучился как пар, когда он получил сообщение агентов о том, что у Раске уже пятьсот машин и восемьсот высококвалифицированных пилотов.
   Еще в этом месяце южнее столицы произошел первый воздушный бой. Ту Хокс сам принял в нем непосредственное участие, считая, что в бою его людям опытные пилоты нужны больше, чем простой руководитель. И его пилоты бились хорошо: потеряв восемь машин, они сбили в небе над южной частью острова двенадцать самолетов врага. В тот же день Ту Хокс с полусотней машин совершил дерзкий ночной налет на прифронтовые аэродромы врага. Они уничтожили двадцать машин, стоящих на земле, взорвали склад бомб и вывели из строя несколько зенитных орудий врага. В течение двух недель самолеты Блодландии с утра до вечера находились в воздухе. В бесчисленных воздушных стычках над Бамму они понесли тяжелые потери: перкунцы шли на все, чтобы сломать отчаянное сопротивление вражеских военно-воздушных сил, и как можно быстрее.

* * *

   Раске находился в столице Перкунии, городе Комаи, и не отваживался его покидать, вероятно, из политических соображений. У него было много врагов в рядах знати и в генералитете. Они могли воспользоваться отсутствием Раске, чтобы ослабить его позиции, а затем и совсем от него избавиться.
   Успехи военно-воздушных сил в начале года обрадовали Ту Хокса, но они, казалось, почти не оказывали никакого влияния на наземные бои. Враг брал один город за другим, прорывал все защитные укрепления и неудержимо продвигался вперед. Потери перкунцев были огромны, но они, казалось, не обращал на это никакого внимания. Потом произошло то, во что никто не хотел верить: враг ворвался в столицу. Одновременно перкунский флот расстрелял крепость в устье Темзы и высадил там новые отряды.
   Двумя днями позже на остров совершили налет пятьдесят новых, созданных Раске, двухмоторных бомбардировщиков. В сопровождении сотни истребителей они смогли долететь до центра столицы. Не все из них вернулись на свои базы из этого налета. Ту Хокс в этот день сбил десять вражеских машин и пополнил свой боевой список до пятидесяти трех. Но, его воздушные силы таяли быстрее, чем он мог их пополнять. Оставалось только двадцать боеспособных машин.

Глава 14

   Несмотря на огромные потери, налет бомбардировщиков был успешным. Много бомб попало в королевский дворец, когда там заседал Королевский Совет. Это было последнее заседание перед эвакуацией. Кроме многих сановников под обломками дворца также были погребены сам король-"шоф", его сын, два младших брата и королева. Кроме дяди шофа, который двадцать лет провел в сумасшедшем доме, вся королевская семья была уничтожена. И в суматохе, которую вызвало сообщение об их гибели, управление Блодландией взял на себя молодой генерал по имени Эрик Пенита, внебрачный сын сумасшедшего дяди шофа.
   Он приказал отступать на новые линии укреплений севернее столицы и отдал распоряжение об отмене рабства — не из гуманных соображений, а потому, что назревало восстание рабов. Знать его сразу же невзлюбила и Пениту могли спасти только дальнейшие шаги в этом направлении: он освободил крепостных крестьян и мелких независимых арендаторов, ликвидировал воздушные подати и обещал после изгнания врагов предоставить населению больше свобод. Ему удалось заручиться поддержкой масс и укрепить свое правление.

* * *

   Ту Хокс на свой страх и риск стал демонтировать авиазавод и переправлять его на север. Сам он оставался в Бамму, пока не был демонтирован последний станок, и вместе с Квазиндом покинул полуразрушенный город. Он протиснулся в маленькое купе в поезде беженцев, в котором ему было оставлено место. В купе сидел мужчина в форме полковника. Когда Ту Хокс вошел, полковник встал, отдал честь и, к удивлению Ту Хокса, протянул ему руку.
   — Я — лорд Хэмфри Джильберт, — представился он. — Судьба исполнила мое желание. Я уже давно хотел познакомиться с вами.
   Джильберт был небольшим коренастым мужчиной лет пятидесяти, с седыми волосами и с кустистыми черными бровями, с широким лицом и с двойным подбородком. Он заговорил с Ту Хоксом, словно тот был его старым знакомым. Ту Хоксу понравился этот человек, который говорил так открыто и непринужденно. Как он убедился, Джильберт действительно уже давно знал о нем и собрал о Ту Хоксе все сведения, которые только мог получить.
   — Я унаследовал свой титул от отца, — сказал Джильберт. — Он принадлежал к очень богатой купеческой семье, ее торговые корабли побывали во всех портах Земли. Теперь я потерял все свои земли и большую часть кораблей. Ну, а рассказал я вам все это для того, чтобы вы ознакомились с моим родом. А он происходит от предка, который прибыл в Блодландию в 560 году.
   Ту Хокс перевел это в привычное летоисчисление и у него получился 1583 год новой эры.
   — Мой предок — его тоже звали Хэмфри Джильберт — прибыл не с Европейского материка. Он прибыл из западного океана, на корабле, какого здесь до сих пор не видел еще ни один человек.
   На лице Джильберта появилось выражение разочарования, когда Ту Хокс проявил к этой истории только вежливый интерес. Он сказал:
   — Мне ясно, что исчезновение моего предка не оставило никаких следов в истории вашего мира. Все же, может быть, он был известным человеком. Но здесь это не важно. Хэмфри Джильберт был англичанином. Он был одним из капитанов тех легендарных кораблей, которые совершали регулярные рейсы в Америку...
   — Откуда вам все это известно, я имею в виду, об англичанах и американцах? — спросил Ту Хокс.
   Джильберт поднял свою пухлую руку.
   — Терпение! Я сейчас объясню. Джильберт плыл в сопровождении другого корабля, но во время последнего рейса они попали в шторм и их разбросало в разные стороны. Когда шторм утих, Джильберт нигде не смог отыскать другой корабль и в одиночку вернулся в Англию — или в то, что он считал Англией. Когда он достиг Бристоля — здесь он называется Энт — его и весь экипаж сочли сумасшедшими. Что произошло? Народ здесь до некоторой степени был похож на англичан, но говорил на языке, имеющим только отдаленное сходство с английским. Здесь все было незнакомым. Где же они оказались?
   Блодландцы заперли весь экипаж в дом для душевнобольных. Некоторые из моряков там действительно сошли с ума — ничего странного! — но мой предок, должно быть, был весьма приспосабливающимся человеком. Ему, наконец, удалось убедить начальство сумасшедшего дома в своей безвредности. После своего освобождения он снова стал моряком, а потом и капитаном одного из кораблей. Он занимался работорговлей и доставлял из Африки рабов-негров — Африка тогда была только открыта. Скоро он стал богатым, женился и умер богатым и уважаемым человеком.
   Он был достаточно разумен, чтобы не отстаивать правдивость своей истории, которую всем сначала рассказывал, когда прибыл сюда. И, как мне кажется, больше никогда и не упоминал о ней. Но он записал все, что с ним произошло, дополнив эту историю описаниями своего родного мира и назвал этот труд «Путешествие сквозь Врата Моря из слоновой кости». Со времени его смерти рукопись эта хранилась в семейной библиотеке. Почти никто из его потомков ее не читал, а те, которые читали, считали своего прародителя человеком с буйной фантазией.
   Сделав паузу, Джильберт продолжил:
   — Я же никогда так не думал. В его истории — много деталей, которые он никогда бы не смог придумать. Он пытался нарисовать карту своей земли. Он составил сравнительный словарь блодландского и английского языков. Во всей рукописи около пяти тысяч страниц. Я был зачарован, и ее изучение стало моим коньком. Я исследовал истории и легенды о других странных появлениях и пришел к выводу, что существует какая-то другая Земля. И что время от времени люди каким-то образом переходят с одной Земли на другую. Вы уверены, что никогда не слышали о моряке по имени Хэмфри Джильберт?
   Ту Хокс покачал головой.
   — Если я когда-нибудь и читал о нем, то совершенно забыл. Я — многосторонний читатель, который пасется на всех полях. Может быть, он один из многих, кого считают погибшим, жертвой штормов и океана.
   — Это, конечно, понятно. Но для меня важнее всего то, что ваше присутствие здесь подтверждает эту историю. Это больше, чем просто фантазия. И мои исследования привели меня к дальнейшим заключениям. «Врата» — это некие слабые места в силах, отделяющих оба мира друг от друга. Они открываются через неравные промежутки времени, и их может быть несколько.
   Он нагнулся вперед. Его глаза триумфально блестели. Он глядел в лицо Ту Хокса.
   — И мне кажется, что я обнаружил место, где находятся более или менее постоянно действующие врата. Во всяком случае, эти врата находятся на определенном месте, они открывались уже не раз и, скорее всего, откроются снова.
   Ту Хокс почувствовал, как с глубины его души поднимается возбуждение.
   — Вы знаете это место? Где оно?
   — Я никогда не видел его сам, — сказал Джильберт. — Я собирался в путешествие, чтобы исследовать его, когда разразилась война и поездку пришлось отложить. Меня привела к этому Книга Колдунов Хивики. Она содержит намеки на что-то, что может быть только самими вратами в другую реальность.
   Хивика, подумал Ту Хокс. Так называлась цепь островов, составляющая одно целое с затонувшим Северо-американским континентом. По своему положению они должны быть высокой частью Скалистых гор. Самый большой остров находился примерно там, где на Земле-1 был штат Колорадо.
   Эти гористые острова населяли полинезийцы. Хивика до сих пор оставалась нейтральной и независимой. Ее жители, так же, как и майори на Земле-1, своевременно научились изготавливать порох и огнестрельное оружие. Первыми представителями старого света, вступившими в контакт с Хивикой были не европейцы, а выходцы из арабской страны Иквани, находившейся на юге Африки. Они вели торговлю с Хивикой уже сто лет, прежде чем блодландский корабль случайно отрыл эту группу островов. Европейцы обнаружили там развитый народ, умеющий выплавлять из руд железо, золото и другие металлы, использовавший парусные корабли, вооруженные пушками, и их технология в корне отличалась от технологии европейцев. Хивика избежала многих эпидемий, хотя кое-какие из них завезли с собой арабы, но в результате этого потомки жителей острова приобрели необычайный иммунитет к болезням европейцев.
   — Вы должны знать, что Хивика все еще придерживается старой религии, — продолжал Джильберт. — Их священники или шаманы приписывают себе магические колдовские силы. В их обязанности, кроме всего прочего, входит также охрана некоторых мест, которые для всех остальных являются табу. Одно из таких мест — пещера в одной из гор, неподалеку от берега, на одном из больших островов. О ней известно немного, но перкунские ученые кое-что смогли узнать. Священники-колдуны называют эту пещеру «Дыра между мирами». Иногда из глубины пещеры, оттуда, где собственно и находится эта «дыра», доносятся ужасные звуки. Кажется, что задняя стена пещеры растворяется и священники могут на миг увидеть другой мир. Может быть, «мир» — не точный перевод слова, которое здесь используется. Оно может означать и «Место Богов». Священники не осмеливаются приблизиться к этим Вратам, потому что они верят, что Ке Агуа, Бог Неба и Бурь, живет именно в этом мире.
   На Ту Хокса все это произвело огромное впечатление.
   — Это звучит слишком сказочно, чтобы быть правдой, — сказал он после короткого раздумья. — И я боюсь, что теперь не смогу избавиться от мыслей об этой истории. Но, может быть, эта пещера является природным феноменом.
   — Врата — естественный феномен, — сказал Джильберт. — Все это стоит основательно изучить, как вы думаете?
   — Я бы охотно отправился туда, — сказал Ту Хокс. — Действительно, самое лучшее — это немедленно отправиться в Хивику. Но это исключено.
   — Когда война закончится, мы можем отправиться туда вместе. Если там действительно существуют настоящие Врата, мы можем пройти сквозь них и, я, по крайней мере, так думаю, не стану колебаться ни мгновения. Я охотно взгляну на землю своих предков.
   Ту Хокс кивнул, но подумал, что Земля-1 будет для Джильберта интересным местом для одноразового посещения, но вряд ли он найдет ее подходящей, чтобы остаться там жить навсегда. Джильберт будет страдать от чувства оторванности и одиночества, которое заставляло страдать Ту Хокса и О'Брайена в этом мире. Даже теперь, когда Ту Хокс он приспособился к новому окружению и даже находил в нем довольно много приятного, он еще ни разу по-настоящему не чувствовал себя дома. Он просто не принадлежал к этому миру.
   Кто-то постучал в дверь их купе. Ту Хокс открыл, и молодой офицер отдал им честь.
   — Извините, что я помешал вам. Но в этом поезде заболела дама, и она спрашивает вас.
   Ту Хокс последовал за офицером в другой вагон и обнаружил там Ильмику Хускарле, лежавшую на диване в купе, окруженную озабоченными и готовыми помочь людьми. Она была очень бледной. Сидевший рядом на диване врач, прищурил глаза и сказал Ту Хоксу:
   — Если она чего-нибудь поест, ей станет лучше, — он покачал головой. — Это обычная история в такое несчастливое время. Многие из высокородных потеряли свои земли и свои деньги — все, кроме своего титула и...
   Врач осекся, словно сказал что-то лишнее. Ту Хокс сердито взглянул на него. Безнадежное состояние Ильмики, казалось, чуть ли не радовало этого человека. Наверное, он был рядовым и разделял антипатии и зависть низших классов к привилегированным. Ту Хокс, в общем-то, понимал его чувства. Большинство населения страдало от нещадной эксплуатации высшими классами, от несправедливости классового правосудия и было фактически. И, тем не менее, он возмутился поведением врача. Ильмике сейчас было тяжело. Семья ее была уничтожена или рассеяна по стране, дом и состояние оказались в руках врагов. А, попросив принести девушке тарелку супа, Ту Хокс выяснил, что у нее не осталось ни пфеннига денег.
   Ильмика ела суп, и слезы ее текли по щекам и капали в тарелку.
   — Я лишилась всего. Уже два дня я ничего не ела. Теперь каждый знает, что я осталась без средств. Я нищая. Мое имя обесчещено!