Федорова Екатерина. Леди-рыцарь

   Внизу его ждала леди Клотильда. Рядом с ней стояли двое рыцарей, весело похохатывающих, но при этом еще и болезненно потирающих бока.
   Судя по их взаимным шуточкам, троица проводила время от обеда до ужина на турнирном ристалище. Блистательная Клоти бока не потирала, стало быть, мускулистая красотка была, как всегда, на коне. На белом, как Чапаев. В переносном смысле, конечно. При виде Серега все трое затихли и обменялись странными взглядами.
   – Сэр Сериога, – нарушила молчание Клотильда. – Да на тебе… На тебе ж цвета леди Эспи… то бишь леди Эспланиды!
   Серега сделал непонимающее лицо, запахнулся плащом в живописной мушкетерской манере и прошествовал мимо, прилагая зверские усилия, чтобы не расхохотаться. Лицо леди Клотильды с выпученными глазами и отвисшей челюстью впечатлило бы кого угодно.
   Ужин в точности походил на обед, разве что факелов на стенах было гораздо больше.
   Мясо по-местному показалось ему уже вполне сносным. Или он успел проголодаться достаточно сильно для того, чтобы смириться со здешней кулинарией? Он ел, не обращая внимания на взгляды всех сидящих за столами, – его одеяние, похоже, произвело фурор. На леди Эспланиду, непринужденно сидящую поодаль в платье точно таких же, как на нем, серо-синих тонов, он даже не смотрел. В конце концов, об обмене влюбленными взглядами в их контракте ничего не говорилось. Впрочем, в этом, наверное, и не было нужды. Местному обществу должно было быть достаточно и полунамека, чтобы соединить их имена…
   После ужина эти взрослые дети опять попросили сказку. Он выбрал Али-Бабу, отредактировав восточные колориты повествования до преувеличенно-готических. Али-Баба превратился в бедного рыцаря Албера, обладающего верной и заботливой супругой Мордантой. Разбойники, естественно, стали простолюдинами, злобными лентяями, которые сбежали в лес, чтобы вместо работы на своих лордов грабить и мучить проезжих купцов. Пещера была переквалифицирована в волшебный замок Сезам. Само собой, в конце повествования благородная супружеская чета перебралась на постоянное место жительства в доселе не принадлежащий им замок. И счастливо там зажила за счет припасенных разбойниками награбленных деньжат. Завершив историю столь приятным хеппи-эндом, Серега подивился царившей в зале тишине. И отловил несколько завистливых взглядов, брошенных на леди Эспланиду ее соседками. Леди Клотильда печально вздыхала, чисто по-бабьи подперев щеку рукой.
   – Ах, сэр Сериога. Воистину любовь благородных супругов, чистых душой, это… э-э-э… Впрочем, что есть чистота тела перед душевной чистотой? Даже немытое, благородное тело духом своим сильнее всех козней холопских.
   Сергей выдавил любезную улыбку. Женщина всегда или почти всегда права. Особенно если речь идет о чьем-либо теле. И о его оценке. К тому же, в том, что касается духа благородных тел, он с нею полностью был согласен. Дух в зале стоял такой, что куда там каким-то холопам…
   Они возвращались после ужина в свои комнаты, расположенные в огромной квадратной башне. Во дворе было беспроглядно темно, лишь кое-где слабо сияли язычки факелов. Оглушительно и совсем по-земному пели сверчки, вкусно пахло влажной, в ночной росе, травой. Серега, несший миску с едой и кувшин с молоком для Мишки, ощутил вдруг толчок, затем чьи-то когти на своем плече. Чертыхнувшись и едва не выронив ношу, он скосил глаза. Мухтар. Гуляка деловито потерся головой о его ухо и по-хозяйски улегся эполетом на Серегином плече. Клотильда, хихикнув, сказала вполне серьезно:
   – Сэр Сериога, а та дама, что преподнесла вам этого плиша… кстати, весьма дорогой подарок… она не будет в обиде на ваши симпатии к леди Эспланиде?
   – Нет, – выдавил Серега. – Это был прощальный дар.
   – О… а! Ну, это хорошо. То есть весьма печально, конечно. Соболезную. Что ж… Я тут хотела с вами поговорить, сэр Сериога. Дело весьма деликатное, тем более что оно касается представителя самого знатного на континенте рода. То бишь моего собственного. Речь идет о некоем соглашении, в некотором роде взаимной услуге, понимаете?
   “Все, что угодно, – подумал Сергей, – только не проси меня носить твои цвета”.
   – Я люблю милорда Жанивского, – на полном серьезе и абсолютно спокойно заявила вдруг бронированная блондинка и добавила с драматической ноткой в голосе: – Но он не обращает на меня никакого внимания!
   Серега споткнулся и вновь чуть не выронил миску вместе с кувшином.
   – То есть он, конечно, обращает на меня внимание, но как-то не так, – горько жаловалась Клоти. – Он отказывается от всего, что я ему предлагаю – дружеский поединок, турнир на звание лучшего выпивохи, бой на кулаках… Даже от игры в кости, хоть я ее и не люблю! Но он отказывается от всего. А ведь так прекрасно было бы побыть вместе! Уединиться на ристалище или под столом… А он говорит, что желает, дабы дама его сердца была более… более… культурной, вот это словечко! Мол, он хотел бы беседовать со мной об устройстве мира, о… черт, как это… о мироздании, вот! А я, к его скорби, на это не способна! Нет, ты представляешь?!
   И леди Клотильда, завывающе вздохнув полной грудью, сокрушенно всплеснула руками.
   – Увы, – односложно посочувствовал Серега, поудобнее перехватывая миску и кувшин перед подъемом по лестнице. Внутренность башни, где были расположены их комнаты, наличием осветительных приборов не страдала. Поэтому идти по лестнице приходилось на ощупь, ориентируясь в основном на незамолкающий голос леди Клотильды.
   – И он заявляет, что вынужден носить цвета другой дамы! Ха, это даже не смешно, потому что он сам говорит, да и все это знают, что эту толстуху, дочь лорда Плантагенета и его наследницу, выбрали для него его родители! Да в ее роду насчитывается всего три поколения благородных предков! Всего-навсего! Да и благородными они стали лишь потому, что ее прапрадед сумел хитростью жениться на обнищавшей наследнице титула! Правда в том, что ее земли в длину насчитывают не менее трех сотен деров. И еще замок на три башни! Да мои благородные предки, из коих я лично могу перечислить все сто восемьдесят шесть поколений, такие замки называли фермами! И дарили их вассалам! Вот и додарились, собственно… О, сэр Сериога, ну как же я несчастна!
   Серега поискал у себя в душе и не нашел в ней особого сочувствия к бедняжке леди Клоти. Все эти девичьи страсти по неразделенной любви… Взять эту леди Клотильду – своя в доску для местных, рубаха-парень одним словом, и так убиваться из-за того, что какой-то придурок, который даже выйти на поединок с ней побоялся, ее не любит! Дурость, одним словом. Вот леди Эспланиду он мог понять. Тяжело быть чужим среди своих. Но Клотильду-то никто не избегал, не обклеивал позорными кличками. На это никто и покуситься бы не посмел, учитывая ее крайнюю популярность среди местного воинского состава. И причины этой популярности… Так что в чем, собственно, дело? Не любит один, пусть полюбит другой! Тем более что боярыня лицом лепа…
   Лично он именно так и подошел бы к этой проблеме.
   Леди Клотильда, однако, думала по-другому.
   – И вот я подумала и решила… Вы, сэр Сериога, кажетесь мне человеком сведущим в этом самом, как его… мироздании. Вот если бы вы сочли возможным поделиться со мной хотя бы крохами ваших знаний, я, со своей стороны… Нет, много я сделать не могу, замки дарить – это для нашего рода уже в прошлом, далеком прошлом… Поговорим откровенно, сэр Сериога. Вы менестрель и, прошу простить за откровенность, не производите впечатления человека, могущего открыто назвать имя своих благородных предков… или хотя бы имя отца. Не желая оскорбить вас, замечу также, что и оружия вы не имеете. Стало быть, ваш родитель не только не принял вас, но и даже не пожелал дать вам подобающее вашему происхождению воспитание. Сие не только прискорбно, но и весьма опасно. В стране, сэр Сериога, темные времена и очень страшные дороги. Когда я вспоминаю, как доверчиво вы стояли, ожидая моего приближения, там, на лесной дороге, без оружия и без всякой зашиты… У меня такое впечатление, что вас попросту взяли и вышвырнули из уединенного места, в коем, без сомнения, вы росли, не ведая ничего об окружающем нас жестоком мире… Вышвырнули, чтобы вы погибли. И вот мое предложение. Я не только буду сопровождать вас, но и научу многому. После того как мы расстанемся, вы даже станете опасны. Для плишей. Шучу! На самом деле, сэр Сериога, я постараюсь сделать из вас воина, полностью подготовленного для вступления в рыцарское звание. В мою личную подготовку в родовом замке Персивалей входило и искусство обучения новобранцев. Быстро и в любой обстановке… А взамен вы расскажете мне о… мироздании. Я… я внимательнейше буду вас слушать, сэр Сериога, и постараюсь усвоить каждую крупицу вашей мудрости. Клянусь, приложу все силы, чтобы научиться говорить так же интересно, как и вы, сэр Сериога. Ну как, по рукам? Что, сэр Сериога?
   – А ниче, – философски сказал Серега. Разумеется, он согласен. А кто бы посмел отказаться? Покажите мне такого, и я, вернее, леди Клотильда, плюнет ему в лицо. – Безмерно польщен. Конечно, согласен.
   – Ха! Я знала, что ты… вы меня поймете! – обрадовано рявкнула леди Клотильда и дружеским шлепком по плечу втолкнула Серегу в его комнату.
   “Ха, – отметил он про себя, – я теперь не “ты”, я теперь более уважительное “вы”. Расту на глазах. Вы, сэр Сериога…” – Сергей хмыкнул и оглядел комнату.
   Мишки на кровати не было. На столе оплывала свеча в серебряном подсвечнике. Из распахнутого окна на пустую кровать падала широкая полоса сияния от местной Луны, золотисто-зеленой, как кружок сыра рокфор. И везде, куда падал свет, было пусто.
   Серега в панике грохнул миской и кувшином об стол, лихорадочно огляделся. Если старуха пробралась в комнату после его ухода… Черт, сейчас он бы сам, даже без помощи леди Клотильды и ее жеребца, обеспечил бы этой дряни пожизненную инвалидность!
   Его уши уловили вдруг слабый, прерывистый вздох, и он резко повернулся на этот звук. Самый темный угол комнаты. Там кто-то был.
   Мальчишка неподвижно сидел в углу, сжавшись в комочек, глядя на приближающегося Серегу огромными испуганными глазами. Зрачки напоминали два черных озера, в которых плавали язычки свечного пламени.
   Серега присел рядом, и Мишка робко обхватил его руками. Он неловко приобнял его в ответ. Мухтар на его плече взмурлыкнул и перебрался на Мишкино плечико – знакомиться со своим новым приобретением.
   Свеча догорала. Мишка сонно черпал ложкой еду из миски, Мухтар ожесточенно терзал цыплячье крылышко на полу. Сергей дремал, сидя за столом. В его недлинной жизни это явно был самый длинный день. И в прямом и в переносном смысле. И он наконец-то закончился.
   Он не помнил, как перетащил на постель уснувшего прямо за столом Мишку и сам улегся рядом. Насытившийся Мухтар вспрыгнул на подушку и нахально свернулся клубком между плечом и шеей. Но Сереге было уже все равно. Он спал.

Глава третья
ТЫ БОЕЦ. ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ УЖАСЕН…

   Проснулся Сергей от того, что лежащий под боком Мишка заворочался, устраиваясь поудобнее. Он позевал, скосил глаза. Из приоткрытого Мишкиного рта тянулась на подушку сладкая струйка слюны. Он казался бы самым обычным, вполне нормальным спящим ребенком, если бы не застарелый желто-зеленый синяк на виске и черные, запавшие круги под глазами. Ничего, мелкий, все еще образуется, мысленно пообещал ему Серега. Кто против нас, если за нас сама леди Клотильда? И леди Эспи… Блистательная Клоти и стерва Эспи. Н-да, ну и парочка. Помнится, классик говаривал, что в одну телегу впрячь не можно… А впрочем, кто тут конь, а кто трепетная лань – сам черт не разберет…
   Пора вставать, мысленно пнул себя Серега. Вставалось ему, бедному, тяжело, с зевками и потягиваниями. Как он ни старался быть осторожнее, Мишка, лежащий рядом, все же проснулся. Проснулся резко, точно от удара, вскинувшись, сел, испуганно моргая сонными глазами. Серега нарисовал на лице спокойную улыбку.
   – Встаем, Мишка. Одеваться, умываться. Солнышко-то уже высоко!
   Местное солнце и впрямь было уже высоконько, солнечные лучи в окно их комнаты падали почти отвесно. А если еще учесть, что предположительно долгота дня здесь больше земной… С Мишкиного лица ушел испуг, но настороженность осталась. Он послушно слез с кровати и стал одеваться. В местной одежде, кстати, он разбирался еще хуже, чем сам Серега, и ему пришлось помогать. Завершив сражение со своим гардеробчиком, они наконец спустились во двор.
   Воздух уже начинал дрожать от приливающего полуденного зноя. Над башней, где располагались комнаты леди Клотильды и Сереги, с дикими криками носились какие-то птицы. В чистом небе не было ни облачка, но было душновато, как и вчера. То ли климат у них здесь такой, с повышенной влажностью, то ли дождь второй день пойти собирается, да все никак не соберется… Леди Клотильды нигде не было видно, но подниматься снова наверх и заглядывать в ее комнату Серега не решался – еще поймут не так, нравы в этой местности крайне простецкие, еще те… оставшиеся от юрского периода.
   Он отметился у дворового колодца, заодно почти насильно умыв Мишку. Редкие слуги оглядывались на них с изумлением. Вчерашних пажей тоже нигде видно не было.
   На кухне их угостили бобовой похлебкой и холодным мясом на ломтях свежеиспеченного хлеба. Пока Мишка в очередной раз в ускоренном темпе заглатывал, почти не жуя, свою порцию, Серега, нехотя откусывая от импровизированного бутерброда (похлебка, на его взгляд, была уж чересчур неаппетитной), прислушивался к болтовне слуг. Одна из кухарок, заметив его заинтересованность, радостно кинулась посвящать его в суть обсуждаемого:
   – Знаете ли новость, благородный сэр? Седни ночью… – бабища в переднике артистично выдержала томительную паузу – искусство, без сомнения, отточенное долгими годами практики, – баньши балинокское не кричало. Вот чудо-то! С тех самых пор как оно у нас объявилось, а тому уж года полтора на прошлой неделе было, такого почитай что ни разу и не было… Кажну ночь орало без перерыву! А ныне вот… Може, с ним случилось что, а, благородный сэр? Вам-то оно виднее, баньши ведь по простым людям не кричит…
   Призванный дать ответ, Серега отчаянно ломал голову. Баньши, что это вообще такое? Мишка доел выданную порцию и теперь заинтересованно поглядывал то в рот Сереге, то на его миску.
   Вспомнил! Баньши – мифические существа вроде призраков, кричат, предвещая несчастья с кем-либо, надо понимать, знатным и благородным. Ну и почему же эта проклятая баньши сегодня не кричала?
   – М-м… Да-а, – изрек он как можно глубокомысленнее. Тянул время, потому что ни одно мало-мальски толковое объяснение не шло на ум. – Я думаю. О! Ведь баньши кричат к беде, верно? Так вот, она… предупреждала. А нынче ночью… э-э-э… ее предупреждениям вняли. И одному из благородных сэров наверняка перестала грозить опасность. Кстати, а где леди Клотильда?
   Повара, поварихи и поварята дружно ахнули и воззрились на Серегу в немом восхищении. Хотя вроде бы ничего такого особенного он не сказал. Мишка, воровато оглянувшись, рывком утащил к себе Серегину миску и через край торопливо выхлебал то, что там было. Одна из поварих наконец-то неуверенно помахала рукой куда-то в сторону окна.
   – Леди Клотильда? Она вроде бы с рассвета на ристалище, рыцарскую плоть… это… в благородных забавах истязает… то есть упражняет!
   Серега ухватил Мишку за руку и потянул его к выходу. На пороге он чуть не наступил на мохнатый комок, рвущийся вовнутрь, к соблазнительным запахам. Мухтар явно проголодался —наверное, здешние ночи и впрямь длиннее земных. Котенок злобно мяукнул, напоровшись на Серегину ногу, неожиданно преградившую ему путь к заветным продуктовым целям. Характерный…
   – Плиша моего покормите, пожалуйста! – крикнул Серега через плечо и быстро пошел, почти побежал в направлении ристалища.
   Точнее, в направлении зверских выкриков и стальных лязгов, которые, вне всякого сомнения, могли доноситься только с места благородных рыцарских забав. Время от времени все эти звуки перекрывал счастливый рев толпы. Если только Серегу не подводил его слух, выкрики “давай, Клоти!” в нем преобладали.
   Они с Мишкой миновали узкий проход между двумя внутренними башенками и вышли туда, куда надо, – к круглому, ровному полю, окруженному кучками зрителей.
   Леди Клотильда дралась на мечах. Роль меча в ее ручище исполняла стальная полоса не менее метра длиной и шириной в мужскую ладонь. Полоса даже по виду не выглядела легкой, однако это не мешало леди Клотильде обращаться с нею с легкостью и ловкостью вязальщицы, в руках у которой привычная и почти невесомая спица. Сияющее лезвие выписывало в воздухе дуги и замысловатые петли, ловя и перехватывая меч противника. Тот, кстати, даже по виду выглядел бледновато рядом с жизнерадостно улыбающейся красоткой Клоти. Под солнцем взблескивали бисеринки пота на округло-мускулистых плечах леди, едва прикрытых тонкими лямками жилета. Противник вновь и вновь яростно бросался в атаку, но уже начавшая слегка скучать леди Клотильда очерчивала своим мечом весьма выразительный эллипс прямо перед его носом, и атака проваливалась. Движения рыцаря выдавали ярость, которую Серега прекрасно понимал – баба! Дама то есть. По нынешним феодальным меркам ей бы в башне сидеть да помахивать оттуда платочком холостым рыцарям… М-да, а она вместо платочка мечом машет. Вконец обозлившись, в какой-то момент рыцарь присел в полушпагате и попытался пырнуть Клотильду снизу, явно целя в щель между доспехами – кольчужной сеткой, свисавшей с широченного пояса, почти сплошь покрытого стальными пластинами, и бедренными поножами. Зрители взревели – такой выпад, очевидно, здесь спортивным не считался. Серега даже испуганно затаил дыхание… Блистательная Клоти, похоже, наконец-то разозлилась. Меч в ее руках описал в воздухе хитрый зигзаг, отсверкивая ослепительными молниями в лучах солнца. Ее противник неожиданно для себя оказался стоящим в боевой стойке, но без меча. Его меч катился по земле, переворачиваясь и подпрыгивая. Бой был завершен, к полному восторгу болельщиков,
   Леди Клотильда сняла с руки стальную пластинчатую перчатку и отерла пот со лба. Стальная полоса меча с лязгом въехала в заспинные ножны. Рыцарь по-прежнему стоял перед нею, как-то униженно пригнувшись. Кажется, он извинялся. Леди Клотильда, не дослушав, махнула рукой и хлопнула рыцаря по плечу. Рыцарь покачнулся и слегка присел под тяжестью мощной дамской длани. На лице его выписалась смущенная растерянность. Однако он быстро оправился. Когда оба они – и рыцарь, и леди Клотильда – направились к краю ристалища, он выглядел даже весьма довольным. Леди явно не любила ссориться по пустякам вроде не совсем честных ударов.
   – Сэр Сериога! – обрадованно вскричала Клоти, завидев Серегу. – Добрый день! Но для вас, как я понимаю, еще только доброе утро?! Позанимаемся рыцарской наукой перед обедом?
   Кучки зрителей начали быстренько рассасываться – примадонна покинула сцену. Полуденная же жара и предстоящая нудная дрессировка молокососа-менестреля совершенно не способствовали их зрительскому энтузиазму, чему, надо признать, Серега был только несказанно рад.
   К моменту, когда леди Клотильда, освободившись от своего облегченного варианта бронекомплекта, изготовилась к началу физзанятий, вокруг было совсем пусто. Только Мишка, похоже, боявшийся далеко отходить от Сереги, остался здесь. И сидел, скорчившись, на окраине ристалища, забившись в тень одной из башен.
   Задыхаться Серега начал уже через пять минут тренировки.
   Леди Клотильда сунула ему в руки один из плоских, относительно небольших камней, аккуратными грудами наваленных возле ристалища. Как раз для таких случаев, похоже. Точнее, как раз для таких идиотов, мрачно поправил себя Сергей. Весил камень, наверное, пуда полтора. И милая, добрая леди Клотильда велела бежать, неся в руках этот камешек. Бежать по кругу и быстро.
   Сердце стучало где-то между ушей, пот лил градом. Казалось, еще немного – и он упадет на раскаленную, исходящую пылевыми вихрями землю. Клотильда бодрой рысью неслась рядом, весело покрикивала, и ему приходилось терпеть и заставлять себя снова и снова поднимать неподъемно-бетонные и горящие от боли колени.
   Прошли годы, столетия, прежде чем Клотильда разрешила ему остановиться. Сквозь бешеное сердцебиение, гулко отдающееся в ушах, продрался воющий звук. Сигнальный рог к обеду.
   Проголодавшаяся от ратных трудов Клоти рванула скорым шагом в проход между башнями. Серега кое-как отдышался, упершись ладонями в колени, и заковылял следом. В бедрах судорожно полоскалась боль.
   Он уже почти добрался до прохода и тут кое о чем припомнил. Поковылял обратно. На поле Мишки не было.
   В тени башен было пусто.
   Через несколько минут заполошных поисков, обшарив комнату в башне и кухню – места, где он сам более-менее ориентировался и где мальчишка уже бывал и, следовательно, мог снова зайти, – Серега вылетел во двор. И наткнулся на леди Клотильду, методично окатывающую саму себя водой во дворе под испуганными взглядами прислуги.
   Леди Клотильда к факту Мишкиного исчезновения отнеслась крайне серьезно, что одновременно и обрадовало и обеспокоило Серегу. Несколько слуг, понукаемые ее грозными окриками, разлетелись по замку. Шарили они, похоже, основательно. В скором времени весь замок наполнился звуками учиняемой облавы – кудахтали всполошенные куры в курятнике, ржали кони, доносились громкие мужские матюги из комнат служанок. Замковое высшее общество, уже собравшееся в трапезной к обеду, но так и не дождавшееся появления “колена Персивалева”, тоже вышло полюбопытствовать. Впереди шествовала леди Эспланида, наряженная сегодня в скромненькое серенькое платьице, почти сплошь расшитое сапфирами. Узрев встрепанных слуг, носящихся в разных направлениях, стерва Эспи немедленно двинулась к Клотильде. Дамы смерили друг друга взглядами: Эспи – брезгливым, блистательная Клоти – отсутствующе-равнодушным. Завершив таким образом обмен верительными грамотами, дамы придвинулись поближе друг к дружке и о чем-то пошептались. Затем леди Эспланида отвесила долгий, церемонный реверанс, на прощание еще раз облила леди Клотильду презрительным взором и удалилась, неся туго причесанную головку с надменностью и грацией змеи. Клотильда помахала рукой Сереге, подзывая его к себе.
   – Сэр Сериога, – средневековая амазонка была серьезна, как никогда, и сердце Сереги екнуло в ожидании плохих новостей, – вашего… гм-м… слугу никак не найдут. Однако, по мнению стер… леди Эспланиды, мальчонку, скорее всего, похитила старуха. С час назад в замок заходила процессия нищих, паломники, знаете ли, Взыскующие Благотворной Часовни… Забавное такое религиозное течение. И очень опасное к тому же. Посему им позволили здесь только напиться, в пище, как сами понимаете, отказали, и скоренько выставили за ворота. Причем стража не обратила внимания, прибавилось ли у них народу или нет… Так что, сэр Сериога… Мальчонка ваш наверняка у этих “искателей”. Я, кстати, не припомню случая, чтобы хоть кто-нибудь из них нашел то, что ищет… Но и их найти в чистом поле – та еще задачка, они и от борзых как-то скрываться умеют.
   – Я отправляюсь в погоню.
   – Это само собой, сэр Сериога. Никто не имеет права красть у благородного сэра его слугу —это его священная собственность. Позвольте только полюбопытствовать, остаются ли еще в силе наши вчерашние договоренности?
   – Конечно, – подтвердил Серега. – Вот я вернусь и сразу…
   Клотильда вздернула бровь и внимательно посмотрела на Серегу. Чувствуя, что ляпнул что-то не то, он смутился и нервно отвел глаза.
   – Сэр Сериога! Как прискорбно глубока неученость ваша во всем, что касается жизни насущной. Вне всякого сомнения, виноват в том родитель ваш. Взыскующие Благотворной Часовни – это, знаете ли, народ, который просто так не догонишь. Они веруют в Часовню, что является нежданно тем, кто сильно… э-э-э… обижаем жизнью. Мол, является она в час горьких бед несчастному в разных обличьях – то в самом деле часовней, то дворцом в пустыне безводной, то воздушным замком, а то и вовсе… конюшней. Тех, кто бедствует, избавляет от бед, а тех, кто рядом оказался, награждает чем-то там таким… то ли милостью, то ли благостью. Божественным, короче. Ха, интересно, а если рядом как раз мучители несчастного окажутся, то им тоже обломится? Помыслить если, кому ж еще рядом-то и быть, как не им… Итак, посему эти паломники весьма охотно укрывают таких, как эта старуха. Просто так такие не бегут, не так ли? Это дает им шанс надеяться на явление этой самой вожделенной ими Часовни.
   – Старухе вовсе не так уж плохо, – сквозь зубы сказал Сергей, припомнив гигантские размеры упомянутой особы. – Скорее наоборот, слишком уж хорошо, слишком…
   – Согласна с вами, сэр Сериога. И с моей стороны… Как смела она презреть справедливый приговор дщери Персивалевой! Но дело в том, что паломники эти прекрасно соображают, что вовсе не старуха… гм-м… погрязла в несчастьях… И посему постараются они сохранить и это положение вещей, и саму эту парочку при себе. Мол, страдания невинного ребенка скорее притянут к себе, а стало быть и к ним, взыскуемую ими халупу. Будут они по руслам ручьев пробираться, следы путать. И ни в коем случае не выйдут на дорогу. А если понадобится, то будут защищать этих двоих от вашего вмешательства. Даже если потребуется убить вас…