Федотов Н. Н.. Милицейские байки

На страже демократии

   Пережив последовательно несколько кампаний по перестройке, перетряске, департизации, реорганизации, демократизации, гласности, согласности и разукрупнению, мы решили, что нам наконец-то позволят хоть немного заняться нашими прямыми обязанностями. Но нет, фигушки! На днях генерал созывает всех сотрудников, и мы с обречённым видом внимаем следующей речи.
   – Через неделю состоятся выборы в Госдуму. (Здрасьте, ещё одна кампания!) Имеется высочайшее (палец в потолок) указание обеспечить проведение выборов на должном уровне. (Мы-то здесь при чём?) По сведениям из компетентных источников, чеченские террористы готовят серию терактов на избирательных участках города и области. (Знаем мы эти источники!) Перед нами поставлена задача не допустить вылазки экстремистов и обеспечить безопасность россиян... (Хоть отгул-то дадут?)
   Генерал перевёл дыхание и закончил инструктаж:
   – В связи с вышеизложенным приказываю: перед выездом на участки табельное оружие сдать!
   Робкий голос кого-то из молодых:
   – А как же террористы?..
   – Какие, к чёрту, террористы! – отрезал генерал. – Знаю я вас! Опять, как в прошлый раз, перепьётесь, будете по воронам стрелять!
   Вылазки чеченских террористов мы успешно предотвратили.

Бутылкоголовый

   Как Михал Михалыч проделывает этот трюк, мне довелось увидеть лишь раз, по случаю. Несколько поддатых пацанов слишком громко смеялись и осмелились послать нас на фиг*, когда Михал Михалыч потребовал у них документы. Услышав такое в адрес самого Михал Михалыча, я тут же прижался к стенке, зная, что сейчас плохо будет не только нарушителям, но и всякому, кто окажется в «зоне поражения». Михал Михалыч, выхватив у одного из них бутылку, ударил ею об свою голову, отчего из бутылки получилась «розочка», которой он затем поводил перед носом у хулиганов, чем вверг их в полнейшую панику, так что в местное отделение они отправились с искренней радостью.
   Трюк с бутылкой не меньшее впечатление произвёл и на меня. Но когда я попросил Михал Михалыча научить меня этой штуке, он отказался, заявив, что уже два раза показывал, как это делается, но оба коллеги, попытавшись повторить, разбили себе головы.

Подмена

   Едем мы как-то на служебном автобусе в Тулу и обсуждаем разные злободневные темы. В частности, спорим, как это могло получиться, что злые чеченцы проехали сотню-другую километров в глубь России, и никто их не остановил. И рассуждаем меж собой, что эдак можно и до самой Москвы доехать, и даже ни один гаишник не остановит. И действительно, непохоже, чтобы друзья-гаишники осуществляли плотный контроль. Да и вообще они – разгильдяи. Вон тот, например. Ну что за вид! Китель на нём явно не по размеру, и на ногах – кроссовки... Постойте-постойте... Да это же... Тормози!
   ...Осторожно так подходим к нему, предъявляем ксивы и представляемся. А руки стараемся держать поближе к оружию. Просим его предъявить документы. Он как-то сразу застеснялся и говорит:
   – Да я, знаете... Я тут за соседа... Сосед мой отошёл пообедать, а меня попросил постоять вместо него...

Шашлыки

   На пригородном шоссе стоит киоск на колёсиках – закусочная, и две весёлые девушки там торгуют шашлыками и прочей снедью. Днём движение на шоссе оживлённое, и торговля идёт бойко. К вечеру, правда, клиентов почти нет. Времена нынче опасные, но девушки наши никого не боятся. С местной ДПС отношения у них самые сердечные, гаишники столуются бесплатно. Местная мафия, под чьей «крышей» данное предприятие живёт, также обедает здесь после трудового дня на дармовщинку и испытывает к заведению самые дружеские чувства.
   И вот однажды вечером, когда одна из девушек отлучилась в кустики, а подружку позвала с собой, чтоб не страшно было, киоск кто-то увёл. Подъезжают гаишники перекусить и вместо ароматных шашлыков находят двух рыдающих на обочине девушек. После непродолжительных расспросов голодные гаишники устремляются в погоню за коварными похитителями. Через пару минут появляется «крыша» и, узнав, в чём дело, также бросается вслед.
   Первыми настигли угонщиков милиционеры. Задержали и доставили на пикет ГАИ. Трудно сказать, зачем двоим балбесам понадобился киоск с шашлыками. Скорее всего, по глупости позарились. Тут и «крыша» подъехала...
   Некоторое время спустя гаишник вышел и сообщил поджидавшим на улице крутым ребятам, что похитителей за недоказанностью придётся сейчас отпустить, при этом строго предупредив: «Только не возле пикета!» Через некоторое время отпущенные воры проследовали мимо поста ГАИ в обратном направлении, но уже пешком, тягая за собой киоск, который и тащили девять километров до положенного ему места.

Пьют все!

   Нет, ребята, что ни говорите, а каждый министр у нас был хуже предыдущего. Ведь все они – партийные работники. Один только был профессионал, да и тот – Берия. При Лаврентии Палыче мне самому служить не довелось, но много рассказывали. Скажем, на приём к нему попасть можно было запросто. Легче чем сейчас к начальнику родного управления. Любой сотрудник – позвони секретарю и приходи пожалуйста. Другое дело, что никто особенно не рвался...
   А вот стукачество в органах насадил Федорчук. Вообще, зверь был. С пьянством он решил бороться, видите ли! Из-за него повальное пьянство и началось. Что «гы-гы»? Именно так! Вот, например, сидит нас в отделе шесть человек. Раньше, при Щёлокове (царствие ему небесное) кто захотел выпить, тот выпил – и никаких проблем, работаем дальше. А при Федорчуке если пить, то только всем отделом. Хочешь, не хочешь; ведь кто не пьёт – тот стукач. Или вот, к примеру, захотелось мне после работы снять стресс. Щёлоков сам жил и другим давал; при нём всё просто – принял стаканчик и пошёл. А при федорчуковских порядках если стаканчик принял, то мимо постового уже не пойдёшь, надо на работе ночевать. А раз так, значит уже всё равно – один стаканчик или в стельку надраться. Вот так и спивались...

Кодекс на заказ

   Когда я показал моему шефу Вакулину, как работает наш новый (свежеконфискованный) лазерный принтер, ему тут же пришла в голову замечательная идея. Он выдрал пару страниц из УПК и велел мне изготовить на такой же бумаге страницы-заменители, которые были аккуратно вклеены на место старых. Мы ввели в кодекс несколько новых статей:
   – об ограничениях на использование психотропных препаратов при допросе подозреваемых – не допускается вводить их несовершеннолетним и беременным женщинам;
   – о доказательном значении аудио– и видеозаписей, фотоснимков, магнитных цифровых записей, а также изображений, зафиксированных в зрачке трупа;
   – о недопустимости применения к подозреваемым пыток иначе чем с санкции прокурора и под наблюдением врача
   и другие. Наша «законодательная инициатива» имела успех. Если раньше Вакулин во время допроса вынимал УПК с явной неохотой, то теперь стал использовать даже чаще, чем резиновую палку.

Непознанная закономерность

   Листая страницы уголовных дел, можно найти много удивительного. Одному начальнику территориального УВД как-то пришло в голову просмотреть дела, раскрытые на его территории за последнее время.
   Закончив изучение дел, генерал созвал совещание начальников подразделений.
   – Вам повезло, охламоны, что дела читал я, а не прокурор, – начал он. – Такой развесистой липы я нигде не видал.
   Генерал выдержал паузу и принялся отчитывать всех персонально по очереди.
   – Бывают маньяки-убийцы, маньяки-поджигатели, а вот в БДском райотделе завёлся маньяк-потерпевший. Примерно раз в неделю некий... – генерал заглянул в бумаги, – гражданин Селецкий покупает в «комке» бутылку водки и травится ею. После чего идёт в милицию с заявлением. Ларёк закрыт, водка изъята, а отравившийся бежит в следующий ларёк – и всё сначала. Вы что там себе думаете? А в последнюю неделю этот ваш Селецкий совсем обнаглел, травится по два раза в день! И на каждый раз – заключение врача... Это что такое, а?
   – Да... это... вот... Наверное, ошибка какая-нибудь... – промямлил Б-ский начальник.
   – А в Х-ском отделе и того хлеще, – взялся генерал за другого своего подчинённого. – Некая гражданка Колчинская восемнадцати лет страдает, видимо, нимфоманией. К концу месяца, а особенно к концу квартала её тянет в один и тот же подземный переход, где её пытаются изнасиловать, но каждый раз вмешивается некий гражданин Галкин, который и задерживает преступников. У вас совесть или хотя бы фантазия есть?! Девять дел – как под копирку писаны.
   – Случайное совпадение, – отчеканил начальник Х-ского ОВД.
   – Случайность – это непознанная закономерность, – припомнил генерал цитату то ли из Бебеля, то ли из Бабеля. – А поскольку я ваши закономерности насквозь вижу, то подобные совпадения впредь у меня случайными признаваться не будут!
   В общем, досталось всем. Хотя вряд ли это что-то изменит. Ведь процент раскрываемости никто не отменял...

Антителефонное право

   Сергей Петрович вернулся от начальника злой. Он долго раздражённо курил, стряхивая пепел на бюстик Дзержинского и ворча вполголоса:
   – Оснований, видите ли, недостаточно! Он, видите ли, «солидный человек», едрить его налево*! Новый русский, как же! Для нормального человека – достаточно, а для этого – нет. «Ах, адвокаты, ах, пресса!» Его же прямо с оружием взяли! И пальчики там его, и прочее... Блин*!
   Тут его взгляд упал на Жору, который возился, прилаживая провода к какому-то новому аппарату.
   – Это ещё что такое?
   Жора стал радостно объяснять, что достал по случаю на время новый телефонный аппарат с массой всяких функций, в том числе автоматическим определителем номера – АОНом, а также анти-АОНом. Он гордо продемонстрировал Алексею Петровичу все возможности данного достижения техники.
   Анти-АОНом Сергей Петрович особо заинтересовался. Убедившись, что система действует безотказно (для чего пришлось бегать по соседним кабинетам), он пробормотал: «Сейчас мы тебя достанем», и выставил на аппарате телефон, взятый из дела, которое только что носил к начальству. Затем он, полистав служебный справочник, набрал номер, от которого Жору бросило в дрожь. А когда услышал, как Сергей Петрович говорит про подложенную бомбу с таким абонентом, то чуть не грохнулся в обморок.
   На другой день Сергея Петровича срочно потребовали к начальству.
   – У тебя, кажется, были материалы на Эйхмана? – с порога начал полковник. – Реализовать! Срочно. Возьми в помощь ещё двух сотрудников, остальные дела отложи. И чтобы уже завтра он у тебя сидел!

Дерьмовая провокация

   При ловле взяточников устраивать провокацию взятки запрещается. Но есть одно исключение. Это дозволено в отношении работников милиции с тем, однако, условием, что вместо уголовного преследования попавшегося просто выгоняют из органов.
   И вот такую вот провокацию решил устроить сотрудник инспекции по личному составу капитан Незлобин в отношении следователя, про которого ему сболтнули что-то нехорошее. Он запасся изрядной суммой, прихватил с собой группу захвата и отправился в тот ОВД, где работал непонравившийся следователь.
   Следователя, однако, добрые люди предупредили. Принял он «взяткодателя» благосклонно и сразу согласился взять деньги, но только попросил сделать это не здесь. И повёл потерявшего от радости бдительность Незлобина в «укромное место» – в сортир. Особыми удобствами его контора не отличалась, и туалет был типа «нужник», во дворе. Зайдя туда, провокатор от ловкого приёма сразу же полетел в выгребную яму. Через некоторое время его оттуда вытащили, удивляясь, как это угораздило провалиться. Все свидетели в один голос утверждали, что он заходил в сортир один, следовательно, мог упасть лишь по собственной неосторожности. Незлобин даже не пытался доказать обратное, тем более, что его магнитофон после купания вышел из строя.
   Следователь, несостоявшийся взяточник, проявил наибольшее усердие в вызволении несчастного из ямы и даже был настолько любезен, что дал ему мешок – положить на сиденье, дабы не испачкать машину. О том, чтобы помыться, не могло быть и речи, ибо воду в здании ОВД все уже забыли, когда последний раз включали. Впрочем, инспектору сказали, что по пути назад на дороге есть колонка. С тем он и отбыл.
   Но тут же полетел радиовызов:
   – Пятьсот двенадцатый, я – «Ровно».
   – На связи.
   – Знаешь колонку на тридцатом километре?
   – Так точно.
   – Чтобы через пять минут она не работала!
   – Будет сделано!

Обмен опытом

   «Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству. Охрана стреляет без предупреждения!»

Старая шутка

   Когда Илья Михайлович слышал рассуждения о «гуманизации исправительной системы», в которой имел несчастье служить, он обычно, поматюкавшись минут пять, рассказывал следующую поучительную историю. (Перевод с русского на русский литературный – мой.)
   – Как-то пришло пренеприятное известие: к нам собирается иностранная делегация то ли шведских, то ли французских коллег. Хотят, видите ли, познакомиться с нашей работой. В то время уйма людей с Запада кинулась учить нас жить и наставлять в различных делах. Не знаю, как им удалось уломать наше начальство, сами знаете, что такое советский СИЗО, показывать его людям «оттуда» руководство очень не хотело. Мы тоже перепугались, что же о нас подумают и как потом будут крыть в газетах. Правда (нет худа без добра), под это дело удалось наконец получить краску, чтоб слегка подновить наше хозяйство.
   И вот, приезжают заграничные коллеги. И оказались неплохие ребята! Мы быстро нашли общий язык. Постепенно перестали стесняться и показали им всё, что было можно, и даже чего нельзя.
   По мере знакомства с нашими порядками их глаза разгорались нескрываемой завистью. Восхитили их следующие наши особенности.
   1. Что у нас оперативная работа ведётся и после вынесения приговора. Осуждённого «колют», как и подследственного, и это иногда кончается новым сроком. Оказывается, им этого всегда не хватало.
   2. Что заключённые содержатся по нескольку человек в одной камере, так что всегда имеют возможность настучать друг на друга, тем более, теснота такая, что ничего не утаишь.
   3. Что канализация и прочие удобства в камере отсутствуют напрочь. От запаха параши они пришли в дикий восторг и заявили, что если бы им позволили создать уголовникам такие же условия, то с преступностью в их стране было бы покончено навсегда.

Местные особенности

   Как-то на территорию нашего района занесло одного сотрудника из главка. Он был настолько наивен, что рискнул показаться на улице нашего города в форме и в одиночку. Естественно, ничем хорошим это кончиться не могло. И кончилось действительно скверно: первый же бандюга уделал его, сломав между прочим челюсть, и отобрал пушку.
   Инспектор бросился к нам в контору: «Выручайте!»
   Помочь коллеге – святое дело. Поэтому все, кто оказался в райотделе, собрались и поехали к месту происшествия, перекрывая возможные маршруты ухода злодея. Пострадавшего тем временем отправили в госпиталь.
   Нам повезло: уже через полчаса нападавшего задержали. Но признаваться, куда дел пушку, он категорически отказался. Если каждому задержанному будет позволено не отвечать на вопросы, как же тогда работать? Такие штуки у нас не терпят. Пришлось продолжить допрос в усиленном варианте. Принесли противогаз и сделали злодею «слоника». После этого он немедленно признался во всём: сказал и где пистолет, и где деньги, и где труп. Насчёт трупа мы как-то не обратили особого внимания. Поехали изымать пистолет. Найдя его в указанном месте, мы облегчённо вздохнули и разошлись по домам, отложив остальное до утра.
   На другой день, дабы исполнить необходимые формальности, отвезли задержанного в госпиталь к потерпевшему для опознания. А он его... не опознал! Когда, плюнув уже на УПК, ему откровенно показали арестованного, он уверенно ответил: «Не тот». После того, как и номер пистолета не совпал, нам пришлось поверить, что это действительно не тот. Вспомнили, как он что-то говорил про труп, отправились на указанное место, а там действительно лежит труп. Почесали мы в затылке и пошли спрашивать у злодея, за что же мы его взяли.

Умирать нехорошо

   Жил да был в городе Одинцове один алкоголик. Самый обычный, каких тысячи. Хочет – пьёт, не хочет – тоже пьёт, вытрезвитель – дом родной, жена – мегера. Как раз с жены-то всё и началось.
   После очередного семейного скандала и огребания скалкой по макушке подумал наш алкаш, что жизнь не удалась и решил повеситься. Отправился в сарай, достал верёвку... Но в последний момент пожалел себя и накинул верёвку не на шею, а продел подмышками. Жена заглядывает в сарай – муж висит и покачивается. Ну, конечно, крик, шум, слёзы. Соседка прибежала, стала сочувствовать. Женщина сама снять мужа не может – отправилась за милицией. Муж глазки закатил, а сам висит, злорадствует...
   Тем временем соседка, которая осталась в сарае одна (не считая «покойника») полезла к хозяйскому салу, что лежало тут же. Алкаш не выдержал такого нахальства, да и подал голос: «Манька, не тронь сало!» Та только: «Ах-х...», – и на пол осела.
   Прибегает жена с милиционером. Он, конечно, первым делом веревку перерезал, а повешенный, чтобы на пол не грохнуться, обхватил сержанта... Нервы у молодого милиционера не выдержали, и он тоже лишился чувств.
   Однако финал сей истории получился трагическим. Соседка Манька скончалась от сердечного приступа, а алкаш отправился на два года в места не столь отдалённые.

Кстати, о птичках

   В 1990 году нас снабдили микрофонами направленного действия, купленными в Японии. Эти микрофоны имели тарелку около 40 см диаметром и огромные наушники. Предполагалось что с помощью этих громадин мы будем «скрытно» слушать бандитов. При опробовании данных устройств выяснилось, что они не работают в условиях города: «ловят» ветер и все посторонние звуки с любого направления, кроме того, которое интересует. Сколько мы ни бились, не хотят работать – и всё. Если ничего не помогает, остаётся одно – прочесть инструкцию, так мы в конце концов и поступили. При подробном ознакомлении с инструкцией стало ясно, что данные микрофоны являются инструментом орнитологов и предназначены для записи птичьих голосов на природе. Обстоятельства закупки можно было бы привести, но чего я сам не видел, пересказывать не стану. Приборы вернули в хозуправление, и они легли на склад мёртвым грузом. Навсегда.

Доверяй, но проверяй

   Некий гражданин убил свою жену и её любовника в собственной квартире. Что ж, дело обычное. В таких случаях принято бежать в милицию и каяться, но наш герой решил поступить оригинально. Он постарался уничтожить все следы в квартире, а для избавления от трупов нанял какого-то бандита.
   Добросовестно исполнив задание, бандит позвонил хозяину и доложил об этом. Убийца немедленно отправился в милицию делать заявление о пропаже супруги.
   То ли врать он не умел, то ли опер оказался очень проницательным, но придуманная история о пропаже жены показалась подозрительной. Опер захотел взглянуть на квартиру, надеясь найти там какие-нибудь улики, и попросил заявителя съездить вместе к нему домой, придумав какой-то предлог.
   А нанятый сообщник тем временем после исполнения своей работы, подумав, что хозяин не скоро вернётся, решил развлечься, воспользовавшись квартирой, которая оказалась в его распоряжении. Снял девицу лёгкого поведения, привёл её туда, но развлечения не вышло. Девица подсыпала ему в выпивку клофелина и, когда он вырубился, собрала ценные вещички и была такова. С дозой она несколько переборщила по неопытности, и в результате в квартире образовалось как раз то безжизненное тело, от которого хозяин хотел избавиться.
   Войдя вместе с сотрудниками милиции к себе домой и увидев на полу неподвижное тело, преступник моментально сознался во всём. Но ему ещё предстояло испытать потрясение, когда он узнал, кто лежал у него на полу. Трупов жены и любовника так и не нашли, но злодея за убийство всё же осудили. В следственном изоляторе он дважды резал себе вены.

Баланс

   Молодому следователю Каширскому передали из РУОПа материалы касательно повязанной банды торговцев оружием. Это дело ему поручили вести.
   Протокол изъятия был накорябан настолько небрежно, будто его писали под вражеским огнём. Естественно, никаких положенных по правилам подробностей там не содержалось. Указывалось только, что в квартире по адресу такому-то изъято 20 пистолетов.
   Вещдоки к делу прилагались. Двенадцать из них – новенькие «Вальтеры», блестящие заводской смазкой и с номерами подряд. Остальные даже пистолетами назвать можно было лишь с натяжкой. Четыре ржавых развалины, похоже, пролежавших в земле с Первой мировой, револьвер неизвестной породы с обломанным курком, пара ПМов со вздувшимися стволами, а также вполне нормальный с виду ПСМ, который, однако, ни за что не хотел разбираться.
   Возмутившись, Каширский отнёс дело своему начальнику и поинтересовался, как быть с таким вопиющим некомплектом. Сергей Петрович без особого интереса проглядел протокол изъятия.
   – Да... Действительно, пистолетов только двенадцать, остальное – хлам с помойки. А сколько человек было в группе захвата? Восемь? А-а-а, порядок, усё сходится!

Эксгумация

   Некий гражданин из числа лиц новорусской национальности приобрёл себе дом за городом. Через несколько месяцев он решил провести кое-какие коммуникации и нанял рабочих. Для прокладки кабеля или трубы отрыли траншею и стали пробивать отверстие в стене подвального этажа. После нескольких минут работы из раскрошившегося бетона показалась нога, а затем другие части человеческого тела.
   На этом этапе к строительным работам пришлось подключиться нам.
   Простучав стены, мы нашли ещё несколько подозрительных блоков. Расковыряли один из них и обнаружили другой труп. Хотели искать дальше, но хозяин решительно воспротивился: ещё немного – и дом рухнет. Не оттого что нам было жалко его дома, но потому что никому не хотелось быть погребённым под руинами, мы «эксгумации» прекратили. Остаётся только гадать, сколько ещё жмуриков осталось в стенах. Проверять другие дома, построенные этой фирмой (которая к тому времени уже ликвидировалась, не оставив почему-то никаких документов) мы не решились.
   А вы говорите, что при Сталине строили на костях...

Чисто русское преступление

   В некоем HИИ в Москве злоумышленники, взломав сейф, спёрли платиновые тигли. Во время следствия выяснилось, что в сейфе хранился также и спирт, и он тоже украден.
   Пока кагебешники (институт режимный) отрабатывали свои хитроумные версии, участковый вышел на местных алкашей. Те быстро сознались, что действительно украли спирт и вместе с ним прихватили какие-то «стаканы», из которых спирт и был употреблён. Hа вопрос, куда же эти стаканы (тигли, то бишь) делись затем, последовал ответ: «А там же, в лесу и бросили». Всё кроме спирта благополучно нашлось.

Девять граммов в жопу

   Жора, вернувшись из Чечни, привёз оттуда много «сувениров». В том числе пластиковую взрывчатку и несколько радиовзрывателей. Чеченцам этого добра завезли немеряно, но использовать почти что негде, поэтому они охотно его продают или меняют.
   Для испытания нового снаряжения Жора прилепил ко взрывателю маленький комочек взрывчатки и бросил это дело в наш сортир. Он у нас во дворе, что называется «без удобств». Как-то раз мы в нём инспектора из главка искупали, но это отдельная история. Так вот, бросил он его в сортир и дождался, когда туда зайдёт замначальника Снегирёв, к которому Жора питал наиболее тёплые (и даже горячие) чувства. Нажал на кнопочку и... Выскочившее из нужника существо можно было узнать только по голосу, который ругался последними словами.
   Испытание было всеми признано успешным и чеченская взрывчатка «принята на вооружение». Никого другого мы пока ещё не взорвали. А проведённый «теракт» Жора каким-то образом сумел свалить на давно раздражавшее его охранное агентство «Шит» (именно так мы его именовали). И начальство наконец-то дало санкцию на работу против них.

Мы – люберецкие

   В тот раз мы ехали брать одну «малину» за городом.
   На обочине шоссе мы увидели двух голосовавших девиц не совсем определённого совершеннолетия, но вполне определённого вида, которые попросили их «подвезти». Правда, не уточнили, куда именно. Мы так поняли, что им интересен сам процесс. «Лучше уж мы возьмём, чем какие-нибудь сволочи», – решил шеф, и мы пригласили девиц в автобус.
   Прибыв к месту, мы извинились, что на некоторое время вынуждены оставить дам, разобрали оружие, натянули маски и через десять минут вернулись в автобус, волоча за собой двоих скрученных бандитов. Девицы за всё это время не пикнули, только потом осторожно поинтересовались, мол, кто это. «Это орехово-зуевские», – ответили мы. «А вы?» Поскольку наша база находится в Люберцах, мы с чистой совестью ответили: «А мы – люберецкие»