В первые дни революции появилась листовка, которая, в частности, обращалась к заключенным и требовала немедленно открыть все тюрьмы и освободить всех их обитателей. Под листовкой стояло и имя моего брата. Разумеется, реакция на эту листовку была крайне негативной. Когда я разговаривал об этом с моим братом, он объяснил мне, что, разумеется, не собирался подписывать эту листовку; его фамилию использовали без его ведома; и он сожалеет об этом так же, как и я, но не может компрометировать своих товарищей. Разумеется, листовка была весомым оружием во время травли революционного движения в целом и моего брата в частности. Тогда еще не было известно, как работала контрреволюция и как глубоко внедрились ее провокаторы.
60. Когда Эйхгорн был начальником полиции, я пришел к нему в его кабинет. Во время моего визита появился сотрудник уголовной полиции и доложил, что на площади Потсдамерплац распространяют антиеврейские листовки, что делать? Эйхгорн сказал, что их следует конфисковать. На это сотрудник возразил ему: "Но ведь мы не можем этого сделать, господин начальник полиции, у нас ведь свобода печати!"
61. Через некоторое время после убийства моего брата Клемансо в своей речи (кажется, он произнес ее на похоронах) упомянул его в том смысле, что он (брат) в принципе хотел того же, что и его отец. Он стремился к демократизации, политической и социальной модернизации Германии. Клемансо был прав; в основном это было именно так.
62. Насколько я помню, в свое время с разоблачением о немецких военных заводах и летных школах в России выступил в рейхстаге депутат Кюнстлер.
63. На протяжении долгого времени у моего брата Курта в Берлине лечился человек, утверждавший, что он летчик. По его словам, ему постоянно приходилось летать между Берлином и Москвой, и он доставлял в Германию деньги для Коммунистической партии. При этом он несколько раз показывал большие денежные суммы. Этот человек приходил на протяжении довольно долгого периода времени, регулярно, особенно во время русско-польской войны. Я пока только отмечаю этот эпизод, но не делаю никаких выводов.
64. Следует обратить внимание еще на один эпизод. Однажды, когда конкретно, я точно сказать не могу, но это был день, когда по улицам Берлина вели слонов из цирка от здания генералитета в сторону уголовного суда, вероятно, это было в первой половине двадцатых годов, я, как обычно, после обеда ехал на трамвае к себе в бюро. За уголовным судом недалеко от моста нам навстречу попались слоны. В тот же момент сзади выехал открытый военный автомобиль. В нем сидело несколько солдат. На заднем сидении слева сидел солдат с мешком на голове. Это точно был солдат, потому что я увидел на нем солдатские брюки и сапоги. На мгновение автомобиль замедлил ход, чтобы пропустить шествие. Затем автомобиль так же быстро поехал дальше, а трамвай повернул на Инвалиденштрассе. За мостом, в направлении движения автомобиля, находился парк, где проводились выставки, с большими воротами в сторону дороги, по которой ехал автомобиль. Въехал ли автомобиль в ворота, я сказать не могу.
Позднее в выставочном парке обнаружили человеческие останки, хотя там никогда не было кладбища или какого-нибудь другого захоронения. Никто так и не смог объяснить, откуда там взялись человеческие останки. Судебный врач, медицинский советник Штраух, выступавший тогда в роли эксперта, заявил, что речь идет об останках, которые находятся там уже давно. Но Штраух был очень ненадежным человеком. В судебных кругах было известно, что он делал заключения экспертизы за деньги.
И еще в одном случае, где речь тоже шла о военном преступлении, он также дал странное заключение: один вахмистр, находившийся "для особых поручений" в замке Шретенбург Шарлоттенбург, был убит выстрелом в затылок. Согласно заключению судебного врача (кажется, это был медицинский советник Штрасман или, может быть, Штермер), здесь шла речь о выстреле, который сам убитый произвести ни в коем случае не мог. По его мнению, это без сомнения было убийство. К тому же убитый находился под подозрением. Он признался, что совершил предательство. А предатели, как известно, подлежат тайному суду. В убийстве обвинили человека, против которого имелись серьезные улики. По требованию защиты на судебное разбирательство вызвали также Штрауха, и Штраух как эксперт утверждал, что, учитывая тип раны, вероятность самоубийства все-таки исключить нельзя. Обвиняемый был оправдан за недостатком доказательств.
Как уже было сказано, это был типичный выстрел в затылок. Чтобы произвести такой выстрел самому, надо было быть чуть ли не акробатом. Все закулисные стороны мне известны, здесь мне не надо строить предположений. Но незадолго до убийства ко мне в бюро пришел один вахмистр. Он хотел сделать какое-то сообщение. Я тогда не смог его принять, потому что у меня как раз не было времени, и попросил его прийти в другой раз, но он больше не пришел. Был ли этот человек тем, которого позже убили, я не знаю. Я предполагаю, что когда он приходил ко мне в бюро, за ним следили. Может быть, он сказал кому-нибудь, что хочет сделать сообщение, и я думаю, что это убийство было одним из нередких в то время политических убийств.
65. Это было время, когда очень не хватало металлов, часто происходили кражи металлических предметов, воровали даже металлические дверные ручки. Производились конфискации благородных металлов и ценных вещей сотрудниками уголовной полиции или теми, кто за них себя выдавал. В связи с одним из таких неоконченных процессов по делу о конфискации самозваными сотрудниками уголовной полиции я имел в своем бюро беседу с одним сотрудником уголовной полиции. Во время этой беседы он сообщил мне, что один из замешенных в этом деле людей - полицейский агент, и он и есть тот человек, который привез моему брату во время собрания на Зигесаллее 7 января 1919 г. ложное известие о захвате рейхсканцелярии и который на фотографии, где мой брат выступает с речью на этом собрании, стоит рядом с ним с вытянутой вперед рукой.
66. Однажды в полдень, это было в начале 30-х годов, я ехал из своей квартиры в бюро. Непосредственно перед моей остановкой на Шоссештрассе (когда я собирался выходить), человек, который довольно долго стоял рядом со мной, вдруг сказал мне: "Знаете, когда вы в тот раз были в Москве, я тоже там был вместе с вами". Это был маршрут No 11. Он шел от Александерплатц, к управлению полиции. К сожалению, мне как раз нужно было выходить.
67. Это было время пропаганды создания так называемых партизанских групп в Германии. Имперский суд вынес смертный приговор русскому агенту высокого ранга (Соколову?). Однажды ко мне в бюро пришли три молодых человека. Это были известные студенты Киндерман и его товарищи. Они конфиденциально сообщили мне, что собираются поехать в Россию и спросили, не хочу ли я дать им какие-нибудь секретные поручения для русских. Разумеется, я вежливо отклонил это предложение. Это были те трое, которых позднее в России предали суду по обвинению в подготовке покушения, нелегальном ввозе возбудителей болезней и ядов для этого покушения. Позже их обменяли. Вот один из примеров игры, которую вели между собой Россия и Германия. Русские передавали "покушавшихся" в Германию, а немецкое правительство использовало их в пропагандистских целях. За это немецкое правительство передавало покушавшихся в Россию, и там их тоже использовали в целях пропаганды. Без сомнения, подавляющее большинство сенсационных процессов, попытки саботажа и тому подобное, было заранее спланировано. Германско-русское сотрудничество явно просматривается и в процессе, жертвой которого стал начальник Генерального штаба (Червинский?). Очевидно, он сломал себе шею из-за конфиденциальных сообщений офицерам германской секретной службы, которые затем эту информацию передавали дальше в Москву.
В определенном смысле процесс против фон Вит[...] можно считать его противоположностью. Я считаю вполне вероятным, что за редким исключением обвиняемые позднее снова объявлялись в других местах, где им приходилось выполнять самые секретные миссии в рамках германско-русского [сотрудничества].
68. Нельзя не вспомнить также статью Радека, появившуюся перед занятием Рура, в которой говорилось об общем собрании с коммунистами и националистами в Бадене, а также совместный митинг националистов и коммунистов в Карлсруэ, на котором немецкий пролетариат призывали выступить против занятия Рура.
69. Можно вспомнить также книгу Кривицкого (псевдоним), в которой он рассказывает о своей деятельности в русской секретной службе, особенно в Испании. Факты, которые он сообщает о германско-русском сотрудничестве, в основном верны. Но он считает все это не заслуживающим внимания. В этот период сотрудничество было не только задумано, но и реализовано. И не только Сталин стремился к сотрудничеству. Оно осуществлялось уже более десятилетия. Сюда же можно отнести и недавно ("Nationalzeitung", No 165, 6.IV. 1944), прошедшую в прессе информацию о том, что Виктор Кравченко, член советской закупочной комиссии в США, вышел в отставку из-за "двойной игры" СССР в вопросе о сотрудничестве с США и Великобританией. В скором времени после выхода своей книги Кривицкий был убит. Русские агенты шли за ним по пятам. О деталях в свое время сообщалось в прессе.
70. Один известный берлинский коммунистический вождь содержался в следственной тюрьме (я не был его защитником). Когда я был в следственной тюрьме совсем по другому делу, один из служащих тюрьмы по секрету сообщил мне, что в настоящий момент с ним разговаривает барон фон Штум из министерства иностранных дел. Трудно себе представить, чтобы это была просто невинная беседа.
71. Следует вспомнить о том, что труп, после того как его [не могли найти] несколько месяцев, все же [нашли] в Ландверканале. В то время я задержался в Штутгарте из-за процесса по делу Мюнценберга и его товарищей и никак не мог уехать. В Ландверканале его могли бы и не заметить, но он был найден. Так как я отсутствовал, его [передали] Якобу. Как мне потом сказали, труп был [поврежден], но одежда на нем была не повреждена и были свежие краски, что было бы невозможно, если бы он находился в этом грязном канале полгода. Еще я хочу сказать, что нам уже раньше [передали] конфиденциальное сообщение, что труп давно находится в [каком-то] сарае.
72. Как известно, в свое время на процессе по делу о фальшивых франках был осужден князь Виндишгрец. В 1934 г. в одной венской газете появилось сообщение о том, что Виндишгрец пишет книгу, в которой собирается прямо и без утайки раскрыть, как все было в действительности в деле о фальшивых франках, в особенности всю подоплеку этого дела. Одновременно в одной венской газете появились отрывки из этой книги, суть которых заключалась в том, что Виндишгрец действовал в согласии с германским правительством, в особенности с военными и генералом Людендорфом. Полностью книга так и не была опубликована.
73. Роль "маршала" Тито. Согласно сообщению в печати (появившемуся, кажется, в феврале 1944 г.) он - бывший русский посланник в одном из государств на Балканах.
74. Обратите внимание на статьи "Новый мир Эдема" (Атлантическая хартия относительно мирных переговоров между Россией и Польшей и т. д.) и "Observer" в "Nationalzeitung", кажется, от 24.II.1944; и No 93 от 28.II.1944; и "Генералы остались" в "Arbeiterzeitung" от 25.II.1944.
75. Кагуляр во Франции.
76. Клаузевиц, стр. 1, I глава: "Что такое война?", второе определение:
"Следовательно, война есть акт насилия, совершаемый для того, чтобы заставить противника исполнить нашу волю". Согласно этому весьма верному определению, для определения понятия войны в политическом смысле в наличии должны быть два фактора - объективный и субъективный. Объективный состоит в применении силы, субъективный - в намерении, связанном с этим применением силы. Только в случае, если это намерение направлено на то, чтобы навязать нашу волю тому, против кого она применяется,- тогда эта война в политическом смысле. Если же в основе этого столкновения другое намерение, например, между военными сторонами существует тайное соглашение, и в действительности намерение ни у одной из сторон не направлено на подавление другой, а рассчитано на политическое воздействие на третью сторону, тогда это все-таки не будет война в политическом смысле, даже если внешне складывается впечатление войны и предпринимаются все действия, являющиеся составной частью настоящей войны.
Существует даже вероятность того, что в настоящей войне, которую ведет одна из сторон с третьей стороной, другая сторона выступает в союзе с этой третьей стороной, якобы чтобы помочь ей победить противника, в то время как ее истинное намерение заключается в том, чтобы подставить ножку третьей стороне, и повалить ее, и таким образом помочь одержать победу своему формальному противнику. Верно и то, что во всемирной истории такого еще не бывало; однако это возможно, а если что-либо возможно, то, как бы невероятно это ни звучало, но современная война - это война неожиданностей. В ходе этой войны маскировку как никогда раньше используют не только непосредственно в военной, но и в политической области. Используя парадокс, можно прямо сказать, что в современной войне чем что-либо невероятнее, тем оно вероятнее, так как тем больше возможный эффект неожиданностей. Ведь в современной войне уже было множество примеров этого. Вспомним хотя бы германско-русский пакт 1939 года. Не исключено, что в будущем мы столкнемся не только с подобными эпизодами, но и с еще большими неожиданностями.
Станет ли такая возможность реальностью, зависит в первую очередь от того, находятся ли затрачиваемые усилия (которые, естественно, как правило, довольно велики, так как внешняя форма должна быть идентична настоящей войне), риск и ожидаемые выводы, по мнению участников, в достаточно благоприятном соотношении.
80. Мы не будем говорить о демагогическом использовании в общем-то оправданных требований в реакционных целях, но следует особо отметить ловкость, с которой контрреволюция научилась использовать в своих целях самые честные революционные силы Германии. Это настоящий фокус, правда, его продемонстрировали не впервые. Например, пруссаки умели это делать еще в 1848-1849 годах.
81. Рейхстаг 9 ноября 1918 г. вечером. Мой брат должен был войти в правительство как народный делегат. Он вышел из комнаты, в которой происходило заседание, и увидел меня. Коротко проинформировав меня, он задал вопрос: "Тедель, что же мне делать?" Пожалуй, этот вопрос был адресован не мне, это был просто риторический вопрос, свидетельствовавший о том, что он много думал об этом. После этого, прежде чем я успел ответить, он снова зашел в комнату. Он отказался. Затем так называемые матросские делегаты потребовали, чтобы он согласился войти в делегацию для переговоров по заключению перемирия. Разумеется, он отверг и это предложение.
Конечно, тогда еще не было известно, какую игру ведет Верховное командование сухопутных войск, но было уже приблизительно ясно, к чему идет дело. Суть этой игры раскрывается в воспоминаниях принца Макса Баденского. По мнению Верховного командования сухопутных войск, в военном отношении летом 1918 г. ситуацию уже нельзя было спасти. Необходимо было добиться передышки для старой Германии. Поэтому принца Макса заставили послать предложение о перемирии. Принц Макс стал новым рейхсканцлером, и целью этого шага было продемонстрировать, что Германия действительно повернула в сторону демократической парламентской системы. Сразу же после того, как это предложение было сделано, и, следовательно, уже не могло быть взято обратно, командование сухопутных войск ушло в тень и попыталось свалить с себя всю ответственность за перемирие; и эта игра ему удалась. Интересно, что когда во время переговоров о перемирии Вильсон выразил сомнения в стабильности демократического режима в Германии, именно Шейдеман (см. мемуары принца Макса) заверил его, что малейшие сомнения в стабильности демократического режима в Германии являются чуть ли не оскорблением для Германии. Такой ответ и был дан Вильсону. Эти социал-демократы даже не заметили, что были простыми марионетками [военных].
Конечно, после того как предложение о перемирии было сделано и начались переговоры, нельзя было и думать о продолжении войны. Любая попытка в этом направлении привела бы лишь к долгожданному расколу в лагере Антанты. В этом отношении самым отрицательным фактором была позиция английской рабочей партии Макдональда. Дело в том, что они плохо знали Германию, а народы устали от войны. В преждевременном заключении перемирия уже были заложены ростки всего дальнейшего развития, и особенно современной войны. Правда, ее корни находились в еще более древних событиях. От наполеоновских войн вплоть до Крестьянской войны, в войнах 1870, 1866 и 1864-го годов и в Реформации с ее злополучным расколом Германии по вере. Ее позитивная движущая сила в первую очередь возникла из так называемого прусского духа, из насилия и угнетения, и они являются ее основой. То, что ни то ни другое не относится к тем фундаментам, на которые государственность может опираться на протяжении долгого времени, этого Германия до сих пор не смогла понять. Она побеждала в войнах, которые вела, в значительной степени с помощью обмана относительно природы этих войн, который создавал психологическую основу для ее побед. Но и в политической области на место лжи должна прийти правда, в той мере, в которой люди в состоянии ее понять.
82. В первые дни ноября 1918 г. в интендантстве наряду с прочими официальными бумагами циркулировало распоряжение кайзера, уполномочивающее принца Макса передать пост рейхсканцлеру Эберту. При этом распределение постов в военном министерстве и министерстве иностранных дел не входило в его компетенцию. Верховное командование сухопутных войск вообще не было упомянуто, но его позиция была поддержана. Примерно такую же меру предосторожности позже использовал, если я не ошибаюсь, Гинденбург, назначив рейхсканцлером Гитлера.
83. Конституция была составлена так хитро, чтобы в любом случае не дать голосу народа даже случайно прозвучать в этом якобы парламентском механизме.
84. Тул и Верден. Так много уже написано о том, кто виноват в начале первой мировой войны, и в то же время, по-моему, нигде еще не дана правильная оценка значения германского дипломатического хода Тул - Верден. В лекции, посвященной началу первой мировой войны, которую два года тому назад в Берлине прочитал базельский проф. Бонжур, он ни словом об этом не упомянул, и все-таки именно он совершенно определенно доказал, что германские поджигатели войны стремились к войне с одной Россией, а рассчитывали заставить вступить в войну еще и Францию.
Вначале немецкая сторона предполагала, что Франция, в нарушение договорных обязательств по отношению к России, останется "нейтральной" в войне Германии с Россией. За это ей были даны определенные обещания. Однако в секретной инструкции, данной немецкому посланнику, который должен был передать это предложение французскому правительству, было указано, что в том случае, если Франция заявит о своем согласии соблюдать нейтралитет, Германия должна требовать в качестве залога того, что Франция действительно выдержит этот нейтралитет, передать Германии две свои ключевые позиции - Тул и Верден.
Это было требование, в случае принятия которого Франция после победы Германии в войне над Россией были бы вынуждена сдаться на милость победителя и которое Франция, следовательно, никак не могла принять, ибо это означало бы ее капитуляцию. То есть в случае согласия Франции принять германское предложение о нейтралитете ей все-таки пришлось бы вступить в войну, однако теперь ее отношения с Россией была бы отягощены недоверием. Согласие принять немецкое предложение означало бы готовность бросить своего союзника Россию в беде, нарушить свои договорные обязательства. Следовательно, военные действия со стороны России и Франции с самого начала находились бы под воздействием этого недоверия, готовности Франции совершить предательство, что дало бы Германии неоценимый плюс. План провалился, потому что Франция отказалась принять немецкое предложение.
85. Если до сих пор не удалось прорвать внутренний германский фронт, если в немецком народе не видно никаких признаков активного сопротивления, то в значительной степени в этом виновата послевоенная политика бывшей Антанты и особенно Англии. И совершенно неправильно винить в этом только немецкий народ. Напротив. Правда, немалая часть вины лежит на нем, но в значительной степени он - жертва. Эта политика является одной из причин того, что у немецкого народа нет никакого идеологического выхода из тупика, в котором он сейчас находится, к чему и стремилась германская реакция. Возможно, в большой степени он осознает всю гибельность теперешнего политического курса, может быть, осознает, что его завели в тупик, но у него нет основы для создания единого представления о правильном пути. Подавляющее большинство, вероятно, согласно, что тот путь, которым мы идем сейчас, никуда не годится. Но чем его заменить! Немецкий народ не может забыть о том, что на протяжении десятилетий верил в другие силы в Германии, в силы, которые несут ответственность за все развитие. Эти силы навязали ему такое развитие хитростью и силой. Он поддерживал их против элементов, которые отчаянно боролись за то, чтобы уберечь его и весь остальной мир от второй мировой войны.
Однажды Черчилль - не помню точно в связи с чем, - сказал приблизительно следующее: "Я желаю каждой стране в подобной ситуации иметь своего Носке".
Пока говорят о том, что немецкий народ должен быть наказан, пока не осознали того, что надо помочь немецкому народу понять реальные обстоятельства и добровольно приспособиться к ним, будущее будет выглядеть мрачным. Понимание свободы нельзя вбить насильно отдельному индивидууму и уж тем более целому народу. Оно может быть только результатом чуткого руководства и познания.
86. Послесловие к процессу по делу об убийстве заложников. Все расстрелянные были взяты под стражу за различные правонарушения. Причем речь идет исключительно о серьезных правонарушениях. Только в одном случае дело обстояло несколько иначе, я имею в виду старшего преподавателя. Самым трагичным было то, что его даже не собирались расстреливать. Напротив, он сам смешался с толпой заключенных, думая, что их ведут на допрос или даже собираются освободить, и просто потому, что пошел вместе с ними, его в конце концов увели и расстреляли. То, что расстрелянные не были заложниками, а были арестованы за преступные действия, однозначно подтвердил суд.
87. Я хранил в нашем бюро костюм, в котором был застрелен мой брат, и кроме того несколько экземпляров листовок, которые расклеили на стенах домов непосредственно перед убийством моего брата. Костюм, хранившийся в моем бюро в отдельном свертке, и листовки, которые лежали вместе с другими вещами в чемодане, украли из бюро. Во время обыска в бюро нацисты забрали у меня папку с документами о деятельности контрреволюции во время Республики советов, в первую очередь документами, содержавшими информацию о той помощи, которую швейцарские офицеры оказывали этим контрреволюционерам.
88. Не надо забывать и о том, что незадолго до начала этой германо-русской войны России и Япония при посредничестве Германии заключили пакт о ненападении. Россия настаивала на том, чтобы Англия вступила в войну с Финляндией. После вступления Японии в войну против Англии и Америки на стороне Германии Россия не сделала соответствующих выводов относительно Японии и не сделает их.
89. Если позднее такую большую роль в агитации играют "позорный Версальский договор", "выплаты контрибуций", если удалось разыграть карту "порабощения" немецкого народа, то - как уже было сказано - толчок к этому дал Эберт на собрании в цирке Буш 10 ноября 1918 года. Доказательством того, что в действительности для Антанты было важно лишь исключить немецкий народ как экономического конкурента и поработить его, была позиция не только буржуазных партий, но в той же степени и социал-демократов и коммунистов. В этом пункте их позиции совпадали, и здесь находится ключ к нынешней сплоченности немецкого народа. Все они - сознательно или бессознательно способствовали такому развитию Германии. Все они вместе шли этим путем до тех пор, пока это развитие не стало угрожать им самим. Поэтому у немецкого народа нет больше доверия ни к одной из старых партий и ни к одному из старых вождей, да его и не может быть. Если Германию ожидает крах, то нет никакого более или менее заметного ядра, из которого могла бы сформироваться новая Германия. Немецкий народ лишился идеологических корней, и это самое трагическое, и в этом вся сложность.
90. Ранее я упоминал об отношении моего брата Карла, Розы и Лео [Иогихеса] к СССР. В качестве еще одного примера я процитирую следующие строки из записей моего брата:
"Вопрос дня" (1918 г.). Германия - это рукоятка, ключ, рычаг мировой революции... Победоносный германский империализм был бы самым сильным преемником царизма, форпостом реакции... Из-за общей обстановки "Брест-Литовск", то есть абсолютная мирная политика, которая вела к нему, после него стал лобовой атакой, безнадежной попыткой форсировать наступление на запад, на Антанту, стал спасительным шагом для германского империализма... Именно немецкая революция- а не английская или французская единственно возможное спасение для русской революции, внешняя политика которой - ее слабая сторона, так как в случае неудачи немецкого пролетариата получается квадратура круга. Но таков был "Брест-Литовск". Так не должно было быть. Единственный выход: немецкая революция. Но революционизирующему влиянию событий в России противостоят противоположные факторы: укрепление германского империализма, контрреволюционных сил и заблуждения немецкого пролетариата вследствие двойственного отношения советского правительства к германскому империализму... О Мирбахе говорят (Чичерин): он умер за дело мира!!! Выражают соболезнование по случаю смерти Эйхгорна (это еще почище, чем было бы соболезнование в связи со смертью Плеве?!) Германское правительство благодарят за содействие в русско-финских мирных переговорах!.. Если немецкая революция не свершится, то будет одна альтернатива: революционная гибель или позорная мнимая жизнь" (Карл Либкнехт. Политические заметки из его наследия, стр. 52-53.)
Далее:
"В действительности Брестский мир был ничем иным, как капитуляцией русского революционного пролетариата перед германским империализмом... А теперь большевики приближаются к конечной - самой ужасной - станции на своем тернистом пути: надвигается жуткий призрак - союз большевиков с Германией! Троцкий говорил, что если бы у России был выбор между японской и германской оккупацией, то она бы выбрала последнюю, так как Германия гораздо более зрелая страна в революционном отношении, чем Япония. Вымученность этой спекуляции совершенно очевидна... Но это рассуждение Троцкого и в корне неверно, поскольку именно каждое укрепление и каждая победа германского милитаризма уменьшает перспективы и возможности революции в Германии... Есть только одно решение трагедии, в которую оказалась втянутой Россия! Восстание в тылу германского империализма, подъем народных масс Германии..." (Письма Спартака. Русская трагедия, с. 181-183).
И наконец:
"Как завершение капиталистической оргии мировой войны потерпевший банкротство и бессильный империализм готовит грандиозную комедию: ...комедию мира, которая должна служить для того, чтобы предоставить империализму необходимую передышку для отдыха, позволить набраться сил и подготовиться к новому танцу еще большего масштаба через несколько лет" (там же. Мирные условия, с. 192).
Подъем народных масс в Германии так и не произошел, немецкой революции не было. Таким образом, судьба России, Германии, всего остального мира шла предначертанным ей путем. И теперь в большем масштабе повторяется то, что уже произошло - в малом, в 1918-1919 годах - своего рода подготовка, репетиция, попадется ли мир на эту удочку: двое внешне воюют друг против друга, чтобы лучше совместно победить. А моего брата Карла, Розу и Лео убили в первую очередь потому, что они всей силой своих смелых, чистых и больших душ противились этому позорному обману.
Линия политических отношений между Германией и Россией, ведущая от Брест-Литовска к 23 августа 1939 г., и 22 июня 1941 г., и к современности, внешне столь причудливая, в действительности совершенно прямая - это линия тайного соглашения, преступного сговора!
60. Когда Эйхгорн был начальником полиции, я пришел к нему в его кабинет. Во время моего визита появился сотрудник уголовной полиции и доложил, что на площади Потсдамерплац распространяют антиеврейские листовки, что делать? Эйхгорн сказал, что их следует конфисковать. На это сотрудник возразил ему: "Но ведь мы не можем этого сделать, господин начальник полиции, у нас ведь свобода печати!"
61. Через некоторое время после убийства моего брата Клемансо в своей речи (кажется, он произнес ее на похоронах) упомянул его в том смысле, что он (брат) в принципе хотел того же, что и его отец. Он стремился к демократизации, политической и социальной модернизации Германии. Клемансо был прав; в основном это было именно так.
62. Насколько я помню, в свое время с разоблачением о немецких военных заводах и летных школах в России выступил в рейхстаге депутат Кюнстлер.
63. На протяжении долгого времени у моего брата Курта в Берлине лечился человек, утверждавший, что он летчик. По его словам, ему постоянно приходилось летать между Берлином и Москвой, и он доставлял в Германию деньги для Коммунистической партии. При этом он несколько раз показывал большие денежные суммы. Этот человек приходил на протяжении довольно долгого периода времени, регулярно, особенно во время русско-польской войны. Я пока только отмечаю этот эпизод, но не делаю никаких выводов.
64. Следует обратить внимание еще на один эпизод. Однажды, когда конкретно, я точно сказать не могу, но это был день, когда по улицам Берлина вели слонов из цирка от здания генералитета в сторону уголовного суда, вероятно, это было в первой половине двадцатых годов, я, как обычно, после обеда ехал на трамвае к себе в бюро. За уголовным судом недалеко от моста нам навстречу попались слоны. В тот же момент сзади выехал открытый военный автомобиль. В нем сидело несколько солдат. На заднем сидении слева сидел солдат с мешком на голове. Это точно был солдат, потому что я увидел на нем солдатские брюки и сапоги. На мгновение автомобиль замедлил ход, чтобы пропустить шествие. Затем автомобиль так же быстро поехал дальше, а трамвай повернул на Инвалиденштрассе. За мостом, в направлении движения автомобиля, находился парк, где проводились выставки, с большими воротами в сторону дороги, по которой ехал автомобиль. Въехал ли автомобиль в ворота, я сказать не могу.
Позднее в выставочном парке обнаружили человеческие останки, хотя там никогда не было кладбища или какого-нибудь другого захоронения. Никто так и не смог объяснить, откуда там взялись человеческие останки. Судебный врач, медицинский советник Штраух, выступавший тогда в роли эксперта, заявил, что речь идет об останках, которые находятся там уже давно. Но Штраух был очень ненадежным человеком. В судебных кругах было известно, что он делал заключения экспертизы за деньги.
И еще в одном случае, где речь тоже шла о военном преступлении, он также дал странное заключение: один вахмистр, находившийся "для особых поручений" в замке Шретенбург Шарлоттенбург, был убит выстрелом в затылок. Согласно заключению судебного врача (кажется, это был медицинский советник Штрасман или, может быть, Штермер), здесь шла речь о выстреле, который сам убитый произвести ни в коем случае не мог. По его мнению, это без сомнения было убийство. К тому же убитый находился под подозрением. Он признался, что совершил предательство. А предатели, как известно, подлежат тайному суду. В убийстве обвинили человека, против которого имелись серьезные улики. По требованию защиты на судебное разбирательство вызвали также Штрауха, и Штраух как эксперт утверждал, что, учитывая тип раны, вероятность самоубийства все-таки исключить нельзя. Обвиняемый был оправдан за недостатком доказательств.
Как уже было сказано, это был типичный выстрел в затылок. Чтобы произвести такой выстрел самому, надо было быть чуть ли не акробатом. Все закулисные стороны мне известны, здесь мне не надо строить предположений. Но незадолго до убийства ко мне в бюро пришел один вахмистр. Он хотел сделать какое-то сообщение. Я тогда не смог его принять, потому что у меня как раз не было времени, и попросил его прийти в другой раз, но он больше не пришел. Был ли этот человек тем, которого позже убили, я не знаю. Я предполагаю, что когда он приходил ко мне в бюро, за ним следили. Может быть, он сказал кому-нибудь, что хочет сделать сообщение, и я думаю, что это убийство было одним из нередких в то время политических убийств.
65. Это было время, когда очень не хватало металлов, часто происходили кражи металлических предметов, воровали даже металлические дверные ручки. Производились конфискации благородных металлов и ценных вещей сотрудниками уголовной полиции или теми, кто за них себя выдавал. В связи с одним из таких неоконченных процессов по делу о конфискации самозваными сотрудниками уголовной полиции я имел в своем бюро беседу с одним сотрудником уголовной полиции. Во время этой беседы он сообщил мне, что один из замешенных в этом деле людей - полицейский агент, и он и есть тот человек, который привез моему брату во время собрания на Зигесаллее 7 января 1919 г. ложное известие о захвате рейхсканцелярии и который на фотографии, где мой брат выступает с речью на этом собрании, стоит рядом с ним с вытянутой вперед рукой.
66. Однажды в полдень, это было в начале 30-х годов, я ехал из своей квартиры в бюро. Непосредственно перед моей остановкой на Шоссештрассе (когда я собирался выходить), человек, который довольно долго стоял рядом со мной, вдруг сказал мне: "Знаете, когда вы в тот раз были в Москве, я тоже там был вместе с вами". Это был маршрут No 11. Он шел от Александерплатц, к управлению полиции. К сожалению, мне как раз нужно было выходить.
67. Это было время пропаганды создания так называемых партизанских групп в Германии. Имперский суд вынес смертный приговор русскому агенту высокого ранга (Соколову?). Однажды ко мне в бюро пришли три молодых человека. Это были известные студенты Киндерман и его товарищи. Они конфиденциально сообщили мне, что собираются поехать в Россию и спросили, не хочу ли я дать им какие-нибудь секретные поручения для русских. Разумеется, я вежливо отклонил это предложение. Это были те трое, которых позднее в России предали суду по обвинению в подготовке покушения, нелегальном ввозе возбудителей болезней и ядов для этого покушения. Позже их обменяли. Вот один из примеров игры, которую вели между собой Россия и Германия. Русские передавали "покушавшихся" в Германию, а немецкое правительство использовало их в пропагандистских целях. За это немецкое правительство передавало покушавшихся в Россию, и там их тоже использовали в целях пропаганды. Без сомнения, подавляющее большинство сенсационных процессов, попытки саботажа и тому подобное, было заранее спланировано. Германско-русское сотрудничество явно просматривается и в процессе, жертвой которого стал начальник Генерального штаба (Червинский?). Очевидно, он сломал себе шею из-за конфиденциальных сообщений офицерам германской секретной службы, которые затем эту информацию передавали дальше в Москву.
В определенном смысле процесс против фон Вит[...] можно считать его противоположностью. Я считаю вполне вероятным, что за редким исключением обвиняемые позднее снова объявлялись в других местах, где им приходилось выполнять самые секретные миссии в рамках германско-русского [сотрудничества].
68. Нельзя не вспомнить также статью Радека, появившуюся перед занятием Рура, в которой говорилось об общем собрании с коммунистами и националистами в Бадене, а также совместный митинг националистов и коммунистов в Карлсруэ, на котором немецкий пролетариат призывали выступить против занятия Рура.
69. Можно вспомнить также книгу Кривицкого (псевдоним), в которой он рассказывает о своей деятельности в русской секретной службе, особенно в Испании. Факты, которые он сообщает о германско-русском сотрудничестве, в основном верны. Но он считает все это не заслуживающим внимания. В этот период сотрудничество было не только задумано, но и реализовано. И не только Сталин стремился к сотрудничеству. Оно осуществлялось уже более десятилетия. Сюда же можно отнести и недавно ("Nationalzeitung", No 165, 6.IV. 1944), прошедшую в прессе информацию о том, что Виктор Кравченко, член советской закупочной комиссии в США, вышел в отставку из-за "двойной игры" СССР в вопросе о сотрудничестве с США и Великобританией. В скором времени после выхода своей книги Кривицкий был убит. Русские агенты шли за ним по пятам. О деталях в свое время сообщалось в прессе.
70. Один известный берлинский коммунистический вождь содержался в следственной тюрьме (я не был его защитником). Когда я был в следственной тюрьме совсем по другому делу, один из служащих тюрьмы по секрету сообщил мне, что в настоящий момент с ним разговаривает барон фон Штум из министерства иностранных дел. Трудно себе представить, чтобы это была просто невинная беседа.
71. Следует вспомнить о том, что труп, после того как его [не могли найти] несколько месяцев, все же [нашли] в Ландверканале. В то время я задержался в Штутгарте из-за процесса по делу Мюнценберга и его товарищей и никак не мог уехать. В Ландверканале его могли бы и не заметить, но он был найден. Так как я отсутствовал, его [передали] Якобу. Как мне потом сказали, труп был [поврежден], но одежда на нем была не повреждена и были свежие краски, что было бы невозможно, если бы он находился в этом грязном канале полгода. Еще я хочу сказать, что нам уже раньше [передали] конфиденциальное сообщение, что труп давно находится в [каком-то] сарае.
72. Как известно, в свое время на процессе по делу о фальшивых франках был осужден князь Виндишгрец. В 1934 г. в одной венской газете появилось сообщение о том, что Виндишгрец пишет книгу, в которой собирается прямо и без утайки раскрыть, как все было в действительности в деле о фальшивых франках, в особенности всю подоплеку этого дела. Одновременно в одной венской газете появились отрывки из этой книги, суть которых заключалась в том, что Виндишгрец действовал в согласии с германским правительством, в особенности с военными и генералом Людендорфом. Полностью книга так и не была опубликована.
73. Роль "маршала" Тито. Согласно сообщению в печати (появившемуся, кажется, в феврале 1944 г.) он - бывший русский посланник в одном из государств на Балканах.
74. Обратите внимание на статьи "Новый мир Эдема" (Атлантическая хартия относительно мирных переговоров между Россией и Польшей и т. д.) и "Observer" в "Nationalzeitung", кажется, от 24.II.1944; и No 93 от 28.II.1944; и "Генералы остались" в "Arbeiterzeitung" от 25.II.1944.
75. Кагуляр во Франции.
76. Клаузевиц, стр. 1, I глава: "Что такое война?", второе определение:
"Следовательно, война есть акт насилия, совершаемый для того, чтобы заставить противника исполнить нашу волю". Согласно этому весьма верному определению, для определения понятия войны в политическом смысле в наличии должны быть два фактора - объективный и субъективный. Объективный состоит в применении силы, субъективный - в намерении, связанном с этим применением силы. Только в случае, если это намерение направлено на то, чтобы навязать нашу волю тому, против кого она применяется,- тогда эта война в политическом смысле. Если же в основе этого столкновения другое намерение, например, между военными сторонами существует тайное соглашение, и в действительности намерение ни у одной из сторон не направлено на подавление другой, а рассчитано на политическое воздействие на третью сторону, тогда это все-таки не будет война в политическом смысле, даже если внешне складывается впечатление войны и предпринимаются все действия, являющиеся составной частью настоящей войны.
Существует даже вероятность того, что в настоящей войне, которую ведет одна из сторон с третьей стороной, другая сторона выступает в союзе с этой третьей стороной, якобы чтобы помочь ей победить противника, в то время как ее истинное намерение заключается в том, чтобы подставить ножку третьей стороне, и повалить ее, и таким образом помочь одержать победу своему формальному противнику. Верно и то, что во всемирной истории такого еще не бывало; однако это возможно, а если что-либо возможно, то, как бы невероятно это ни звучало, но современная война - это война неожиданностей. В ходе этой войны маскировку как никогда раньше используют не только непосредственно в военной, но и в политической области. Используя парадокс, можно прямо сказать, что в современной войне чем что-либо невероятнее, тем оно вероятнее, так как тем больше возможный эффект неожиданностей. Ведь в современной войне уже было множество примеров этого. Вспомним хотя бы германско-русский пакт 1939 года. Не исключено, что в будущем мы столкнемся не только с подобными эпизодами, но и с еще большими неожиданностями.
Станет ли такая возможность реальностью, зависит в первую очередь от того, находятся ли затрачиваемые усилия (которые, естественно, как правило, довольно велики, так как внешняя форма должна быть идентична настоящей войне), риск и ожидаемые выводы, по мнению участников, в достаточно благоприятном соотношении.
80. Мы не будем говорить о демагогическом использовании в общем-то оправданных требований в реакционных целях, но следует особо отметить ловкость, с которой контрреволюция научилась использовать в своих целях самые честные революционные силы Германии. Это настоящий фокус, правда, его продемонстрировали не впервые. Например, пруссаки умели это делать еще в 1848-1849 годах.
81. Рейхстаг 9 ноября 1918 г. вечером. Мой брат должен был войти в правительство как народный делегат. Он вышел из комнаты, в которой происходило заседание, и увидел меня. Коротко проинформировав меня, он задал вопрос: "Тедель, что же мне делать?" Пожалуй, этот вопрос был адресован не мне, это был просто риторический вопрос, свидетельствовавший о том, что он много думал об этом. После этого, прежде чем я успел ответить, он снова зашел в комнату. Он отказался. Затем так называемые матросские делегаты потребовали, чтобы он согласился войти в делегацию для переговоров по заключению перемирия. Разумеется, он отверг и это предложение.
Конечно, тогда еще не было известно, какую игру ведет Верховное командование сухопутных войск, но было уже приблизительно ясно, к чему идет дело. Суть этой игры раскрывается в воспоминаниях принца Макса Баденского. По мнению Верховного командования сухопутных войск, в военном отношении летом 1918 г. ситуацию уже нельзя было спасти. Необходимо было добиться передышки для старой Германии. Поэтому принца Макса заставили послать предложение о перемирии. Принц Макс стал новым рейхсканцлером, и целью этого шага было продемонстрировать, что Германия действительно повернула в сторону демократической парламентской системы. Сразу же после того, как это предложение было сделано, и, следовательно, уже не могло быть взято обратно, командование сухопутных войск ушло в тень и попыталось свалить с себя всю ответственность за перемирие; и эта игра ему удалась. Интересно, что когда во время переговоров о перемирии Вильсон выразил сомнения в стабильности демократического режима в Германии, именно Шейдеман (см. мемуары принца Макса) заверил его, что малейшие сомнения в стабильности демократического режима в Германии являются чуть ли не оскорблением для Германии. Такой ответ и был дан Вильсону. Эти социал-демократы даже не заметили, что были простыми марионетками [военных].
Конечно, после того как предложение о перемирии было сделано и начались переговоры, нельзя было и думать о продолжении войны. Любая попытка в этом направлении привела бы лишь к долгожданному расколу в лагере Антанты. В этом отношении самым отрицательным фактором была позиция английской рабочей партии Макдональда. Дело в том, что они плохо знали Германию, а народы устали от войны. В преждевременном заключении перемирия уже были заложены ростки всего дальнейшего развития, и особенно современной войны. Правда, ее корни находились в еще более древних событиях. От наполеоновских войн вплоть до Крестьянской войны, в войнах 1870, 1866 и 1864-го годов и в Реформации с ее злополучным расколом Германии по вере. Ее позитивная движущая сила в первую очередь возникла из так называемого прусского духа, из насилия и угнетения, и они являются ее основой. То, что ни то ни другое не относится к тем фундаментам, на которые государственность может опираться на протяжении долгого времени, этого Германия до сих пор не смогла понять. Она побеждала в войнах, которые вела, в значительной степени с помощью обмана относительно природы этих войн, который создавал психологическую основу для ее побед. Но и в политической области на место лжи должна прийти правда, в той мере, в которой люди в состоянии ее понять.
82. В первые дни ноября 1918 г. в интендантстве наряду с прочими официальными бумагами циркулировало распоряжение кайзера, уполномочивающее принца Макса передать пост рейхсканцлеру Эберту. При этом распределение постов в военном министерстве и министерстве иностранных дел не входило в его компетенцию. Верховное командование сухопутных войск вообще не было упомянуто, но его позиция была поддержана. Примерно такую же меру предосторожности позже использовал, если я не ошибаюсь, Гинденбург, назначив рейхсканцлером Гитлера.
83. Конституция была составлена так хитро, чтобы в любом случае не дать голосу народа даже случайно прозвучать в этом якобы парламентском механизме.
84. Тул и Верден. Так много уже написано о том, кто виноват в начале первой мировой войны, и в то же время, по-моему, нигде еще не дана правильная оценка значения германского дипломатического хода Тул - Верден. В лекции, посвященной началу первой мировой войны, которую два года тому назад в Берлине прочитал базельский проф. Бонжур, он ни словом об этом не упомянул, и все-таки именно он совершенно определенно доказал, что германские поджигатели войны стремились к войне с одной Россией, а рассчитывали заставить вступить в войну еще и Францию.
Вначале немецкая сторона предполагала, что Франция, в нарушение договорных обязательств по отношению к России, останется "нейтральной" в войне Германии с Россией. За это ей были даны определенные обещания. Однако в секретной инструкции, данной немецкому посланнику, который должен был передать это предложение французскому правительству, было указано, что в том случае, если Франция заявит о своем согласии соблюдать нейтралитет, Германия должна требовать в качестве залога того, что Франция действительно выдержит этот нейтралитет, передать Германии две свои ключевые позиции - Тул и Верден.
Это было требование, в случае принятия которого Франция после победы Германии в войне над Россией были бы вынуждена сдаться на милость победителя и которое Франция, следовательно, никак не могла принять, ибо это означало бы ее капитуляцию. То есть в случае согласия Франции принять германское предложение о нейтралитете ей все-таки пришлось бы вступить в войну, однако теперь ее отношения с Россией была бы отягощены недоверием. Согласие принять немецкое предложение означало бы готовность бросить своего союзника Россию в беде, нарушить свои договорные обязательства. Следовательно, военные действия со стороны России и Франции с самого начала находились бы под воздействием этого недоверия, готовности Франции совершить предательство, что дало бы Германии неоценимый плюс. План провалился, потому что Франция отказалась принять немецкое предложение.
85. Если до сих пор не удалось прорвать внутренний германский фронт, если в немецком народе не видно никаких признаков активного сопротивления, то в значительной степени в этом виновата послевоенная политика бывшей Антанты и особенно Англии. И совершенно неправильно винить в этом только немецкий народ. Напротив. Правда, немалая часть вины лежит на нем, но в значительной степени он - жертва. Эта политика является одной из причин того, что у немецкого народа нет никакого идеологического выхода из тупика, в котором он сейчас находится, к чему и стремилась германская реакция. Возможно, в большой степени он осознает всю гибельность теперешнего политического курса, может быть, осознает, что его завели в тупик, но у него нет основы для создания единого представления о правильном пути. Подавляющее большинство, вероятно, согласно, что тот путь, которым мы идем сейчас, никуда не годится. Но чем его заменить! Немецкий народ не может забыть о том, что на протяжении десятилетий верил в другие силы в Германии, в силы, которые несут ответственность за все развитие. Эти силы навязали ему такое развитие хитростью и силой. Он поддерживал их против элементов, которые отчаянно боролись за то, чтобы уберечь его и весь остальной мир от второй мировой войны.
Однажды Черчилль - не помню точно в связи с чем, - сказал приблизительно следующее: "Я желаю каждой стране в подобной ситуации иметь своего Носке".
Пока говорят о том, что немецкий народ должен быть наказан, пока не осознали того, что надо помочь немецкому народу понять реальные обстоятельства и добровольно приспособиться к ним, будущее будет выглядеть мрачным. Понимание свободы нельзя вбить насильно отдельному индивидууму и уж тем более целому народу. Оно может быть только результатом чуткого руководства и познания.
86. Послесловие к процессу по делу об убийстве заложников. Все расстрелянные были взяты под стражу за различные правонарушения. Причем речь идет исключительно о серьезных правонарушениях. Только в одном случае дело обстояло несколько иначе, я имею в виду старшего преподавателя. Самым трагичным было то, что его даже не собирались расстреливать. Напротив, он сам смешался с толпой заключенных, думая, что их ведут на допрос или даже собираются освободить, и просто потому, что пошел вместе с ними, его в конце концов увели и расстреляли. То, что расстрелянные не были заложниками, а были арестованы за преступные действия, однозначно подтвердил суд.
87. Я хранил в нашем бюро костюм, в котором был застрелен мой брат, и кроме того несколько экземпляров листовок, которые расклеили на стенах домов непосредственно перед убийством моего брата. Костюм, хранившийся в моем бюро в отдельном свертке, и листовки, которые лежали вместе с другими вещами в чемодане, украли из бюро. Во время обыска в бюро нацисты забрали у меня папку с документами о деятельности контрреволюции во время Республики советов, в первую очередь документами, содержавшими информацию о той помощи, которую швейцарские офицеры оказывали этим контрреволюционерам.
88. Не надо забывать и о том, что незадолго до начала этой германо-русской войны России и Япония при посредничестве Германии заключили пакт о ненападении. Россия настаивала на том, чтобы Англия вступила в войну с Финляндией. После вступления Японии в войну против Англии и Америки на стороне Германии Россия не сделала соответствующих выводов относительно Японии и не сделает их.
89. Если позднее такую большую роль в агитации играют "позорный Версальский договор", "выплаты контрибуций", если удалось разыграть карту "порабощения" немецкого народа, то - как уже было сказано - толчок к этому дал Эберт на собрании в цирке Буш 10 ноября 1918 года. Доказательством того, что в действительности для Антанты было важно лишь исключить немецкий народ как экономического конкурента и поработить его, была позиция не только буржуазных партий, но в той же степени и социал-демократов и коммунистов. В этом пункте их позиции совпадали, и здесь находится ключ к нынешней сплоченности немецкого народа. Все они - сознательно или бессознательно способствовали такому развитию Германии. Все они вместе шли этим путем до тех пор, пока это развитие не стало угрожать им самим. Поэтому у немецкого народа нет больше доверия ни к одной из старых партий и ни к одному из старых вождей, да его и не может быть. Если Германию ожидает крах, то нет никакого более или менее заметного ядра, из которого могла бы сформироваться новая Германия. Немецкий народ лишился идеологических корней, и это самое трагическое, и в этом вся сложность.
90. Ранее я упоминал об отношении моего брата Карла, Розы и Лео [Иогихеса] к СССР. В качестве еще одного примера я процитирую следующие строки из записей моего брата:
"Вопрос дня" (1918 г.). Германия - это рукоятка, ключ, рычаг мировой революции... Победоносный германский империализм был бы самым сильным преемником царизма, форпостом реакции... Из-за общей обстановки "Брест-Литовск", то есть абсолютная мирная политика, которая вела к нему, после него стал лобовой атакой, безнадежной попыткой форсировать наступление на запад, на Антанту, стал спасительным шагом для германского империализма... Именно немецкая революция- а не английская или французская единственно возможное спасение для русской революции, внешняя политика которой - ее слабая сторона, так как в случае неудачи немецкого пролетариата получается квадратура круга. Но таков был "Брест-Литовск". Так не должно было быть. Единственный выход: немецкая революция. Но революционизирующему влиянию событий в России противостоят противоположные факторы: укрепление германского империализма, контрреволюционных сил и заблуждения немецкого пролетариата вследствие двойственного отношения советского правительства к германскому империализму... О Мирбахе говорят (Чичерин): он умер за дело мира!!! Выражают соболезнование по случаю смерти Эйхгорна (это еще почище, чем было бы соболезнование в связи со смертью Плеве?!) Германское правительство благодарят за содействие в русско-финских мирных переговорах!.. Если немецкая революция не свершится, то будет одна альтернатива: революционная гибель или позорная мнимая жизнь" (Карл Либкнехт. Политические заметки из его наследия, стр. 52-53.)
Далее:
"В действительности Брестский мир был ничем иным, как капитуляцией русского революционного пролетариата перед германским империализмом... А теперь большевики приближаются к конечной - самой ужасной - станции на своем тернистом пути: надвигается жуткий призрак - союз большевиков с Германией! Троцкий говорил, что если бы у России был выбор между японской и германской оккупацией, то она бы выбрала последнюю, так как Германия гораздо более зрелая страна в революционном отношении, чем Япония. Вымученность этой спекуляции совершенно очевидна... Но это рассуждение Троцкого и в корне неверно, поскольку именно каждое укрепление и каждая победа германского милитаризма уменьшает перспективы и возможности революции в Германии... Есть только одно решение трагедии, в которую оказалась втянутой Россия! Восстание в тылу германского империализма, подъем народных масс Германии..." (Письма Спартака. Русская трагедия, с. 181-183).
И наконец:
"Как завершение капиталистической оргии мировой войны потерпевший банкротство и бессильный империализм готовит грандиозную комедию: ...комедию мира, которая должна служить для того, чтобы предоставить империализму необходимую передышку для отдыха, позволить набраться сил и подготовиться к новому танцу еще большего масштаба через несколько лет" (там же. Мирные условия, с. 192).
Подъем народных масс в Германии так и не произошел, немецкой революции не было. Таким образом, судьба России, Германии, всего остального мира шла предначертанным ей путем. И теперь в большем масштабе повторяется то, что уже произошло - в малом, в 1918-1919 годах - своего рода подготовка, репетиция, попадется ли мир на эту удочку: двое внешне воюют друг против друга, чтобы лучше совместно победить. А моего брата Карла, Розу и Лео убили в первую очередь потому, что они всей силой своих смелых, чистых и больших душ противились этому позорному обману.
Линия политических отношений между Германией и Россией, ведущая от Брест-Литовска к 23 августа 1939 г., и 22 июня 1941 г., и к современности, внешне столь причудливая, в действительности совершенно прямая - это линия тайного соглашения, преступного сговора!