Фетцер Эми. Сердце льва

   – У заболевших одной болезнью есть о чем поговорить, – пробормотал на ходу Шокаи, а пораженный Рэн заметил, что едва поспевает за стариком.
   Неужели Шокаи знает, что Рэн так же небезразличен Авроре, как и она ему? Эта мысль пришлась по душе Рэну. Несмотря на пылкость девушки в постели, он видел непредсказуемость Авроры, а потому сомневался в постоянстве ее чувств. Ласковая, спокойная и рассудительная, она вдруг взрывалась и в такие минуты готова была скормить его акулам.
   По дороге Шокаи подобрал кривую палку, постучал ею по земле, внимательно осмотрел и, видимо, удовлетворенный, зашагал, опираясь на нее.
   – Ты больше не думал над тем, кто может желать Авроре зла? – спросил его Рэн, когда они оказались в спасительной тени пальм.
   – Ни у одного человека нет глаз на затылке.
   – Что ты за чудовище! – воскликнул Рэн. – Неужели тебя ничуть не беспокоит, что Аврора в опасности?
   Шокаи остановился:
   – Когда гвоздь выскакивает наружу, господин, его всегда можно загнать назад, стукнув по шляпке. – Он обогнул здание и исчез в джунглях.
   Рэн вздохнул. Конечно, Шокаи прав. Ничего нельзя предпринять, пока негодяй не проявил себя.
   Впрочем, на этом острове никто не осмелится выступить против него.
 
   С домом Рэнсома соседствовали несколько строений, расположенных по обе стороны холма. Здесь находились небольшая конюшня, коптильня, огромный бак для запасов дождевой воды, сарай для сена и зерна и летняя кухня. Войдя под арку и восторженно озираясь вокруг, Аврора убедилась, что никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Сводчатые потолки, громадные окна, выходящие на океан; солнечный свет забивал просторные залы. Воздух был напоен ароматом цветов и моря. Откуда-то доносился аппетитный запах жареной баранины.
   – О, это совсем как билтейн! – прошептала Аврора.
   – Что? – удивилась Саида.
   – Билтейн значит весна, – пояснила девушка.
   Саида провела ее через гостиную, выдержанную в элегантных бежевых, светло-коричневых и коралловых тонах, в центр здания. Слева находилась просторная столовая. Вокруг большого полированного стола стояло дюжины две стульев, ветер раздувал легкие занавеси на окнах. Все казалось необычайно изысканным. Из-за двери доносились звон посуды и веселые голоса. Аврора радостно улыбалась.
   К лестнице на второй этаж вел широкий коридор. Аврора заметила, что в нем много дверей.
   – У тебя прекрасный дом, Саида, – сказала она, с восторгом глядя на широкую лестницу.
   – Дом Кассира, – поправила ее Саида.
   Не успела Аврора спросить, кто такой Кассир, как из двери для слуг выскочила краснощекая толстушка.
   – О, Доминго не соврал, сказав, что ты красавица! – воскликнула она и тут же представилась как Леония, кухарка и экономка. Полнота свидетельствовала о том, что эта женщина отлично знает свое дело. – Ну идем, идем. – Она повела Аврору к лестнице. – Я приготовила ванну в голубой комнате, – добавила Леония, обращаясь к Саиде.
   Та с улыбкой кивнула.
   – После ванны я принесу тебе поесть, а потом ты сможешь отдохнуть, – сказала Леония Авроре.
   – Отдохнуть? Средь бела дня?
   – Разве ты не устала? – Экономка открыла дверь. Аврора уловила ее легкий французский акцент.
   – Нет, не устала, и потом, мне не надо прислуживать. Я тоже готова взяться за работу.
   – Но ты же гостья! – воскликнули Леония и Саида.
   Положив свою сумку, Аврора усмехнулась:
   – Шокаи объяснил бы вам, что и рыба, и кости начинают вонять через три дня.
   Женщины рассмеялись, а Аврора ахнула, увидев спальню. Как и на первом этаже, здесь все было подобрано с исключительным вкусом: широкая кровать под голубым балдахином, голубые занавеси на окнах, изящный диванчик, туалетный столик, комод, шкаф и герб, вырезанный на светлой березовой доске. Авроре казалось, будто она в царстве грез.
   «Какое удивительное сочетание мусульманского и европейского стилей», – подумала девушка, взглянув на ее серое платье, облегающее чуть располневшую, но еще прекрасную фигуру Саиды, и наблюдая, как та ароматизирует воду в ванне.
   Мать Рэнсома.
   Дом Рэнсома.
   «Понимает ли он, как ему повезло?» – размышляла Аврора, пока Леония помогла ей раздеться и забраться в теплую воду.
   – Можно попросить тебя немного побыть со мной? – обратилась Аврора к Саиде и указала на изящное кресло.
   Саида кивнула, вдруг чем-то напомнив Рэнсома.
   – Спасибо за твою доброту, госпожа, – сказала Аврора, с наслаждением погружаясь в воду.
   – Ты здесь желанная гостья, малышка. – Саида сложила руки на коленях и слегка наклонилась вперед. – А теперь скажи мне, Аврора Лэсситер, где ты встретилась с моим непутевым сыном.
   Девушка с улыбкой взглянула на нее. Ясно, что Саида хочет о многом узнать. «Что ж, – решила Аврора, погружаясь в ароматную воду, – она имеет на это право.»
 
   Рэн слышал из-за двери, как Аврора оживленно болтает с его матерью, отвечает на ее вопросы и, в свою очередь, расспрашивает ее об острове и его обитателях. Да, все это время девушке явно не хватало женского общества. Ведь прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как он нашел ее во дворце султана. Когда в последний раз ей довелось посетить какой-нибудь частный дом, поговорить с приличными людьми? Прежде он не задумывался об этом. Но Аврора, конечно же, продолжит свои поиски, не успокоится, пока не выяснит, жив ли ее отец.
   К Рэну бесшумно подошла Рэчел с подносом, и он почувствовал, что ее робость раздражает его.
   – Быть может, сказать ей…
   – Нет, – отрезал Рэн. Скромность сестры казалась нарочитой. – Тебя хорошо приняли? – вежливо осведомился он.
   – Да, здесь очень приятно жить, спасибо. – Постучав в дверь, Рэчел торопливо вошла в спальню. Аврора обернулась.
   – Как мило, Рэчел, но тебе не стоило… – Она взглянула на дверь. – Шпионить нехорошо, Рэнсом! – воскликнула Аврора, заметив на себе его взгляд.
   Краткое пребывание здесь изменило его внешность. Волосы, влажные после мытья, Рэн зачесал назад. Кремовая рубашка и бежевые бриджи свидетельствовали о его состоятельности и хорошем вкусе. Только золотое кольцо в ухе напоминало о том, что в душе он по-прежнему остается пиратом.
   – Я не мог пройти мимо такого искушения.
   – Не трать попусту слов, – прервала его Аврора. – Я на тебя сердита.
   – Знаю, любимая.
   – Ты заслужил это, Рэнсом.
   – Да.
   Аврора наклонила голову:
   – Пришел просить прощения?
   – Я его получу?
   – Да, – ответила она, помолчав.
   Рэн торжествующе улыбнулся. Аврора подошла к нему.
   – Прощение, – шепнула она ему на ухо, – и приглашение в мою постель не одно и то же. – Девушка слегка оттолкнула его и, глядя на вытянувшееся лицо Рэна, захлопнула перед ним дверь.
   Саида была смущена этой сценой. У Рэчел от удивления округлились глаза.
   – Как ты решилась на это? – тихо спросила она. Аврора пожала плечами:
   – Он слишком самонадеян.
   – Аврора! – воскликнула Саида. – Ты осмеливаешься играть с Кассиром?
   Аврора, удивленно подняв брови, смотрела на испуганных женщин.
   – Рэнсом не сделает мне ничего плохого, Саида. Никогда.
   Саида, охваченная недоумением, расчесывала волосы Авроры. Более всего поразило Саиду, что Кассир искал Аврору и говорил с девушкой при ней. Его поведение свидетельствовало о многом. Ни разу за долгие годы Саида не видела от сына ничего, кроме холодного презрения, и надеялась, что, найдя свою любовь, он станет лучше относиться и к матери.
   – Саида, что с тобой? – спросила Аврора, увидев слезы на ее глазах.
   – Пустяки. – Женщина махнула рукой. Рэчел подала Авроре красное платье.
   – Я бы хотела иметь такое, – проговорила она.
   – Ну так возьми его.
   – Нет, спасибо. – Смущенная Рэчел вышла из комнаты.
   – Какая она робкая, – заметила Аврора. Саида промолчала, и девушка вопросительно посмотрела на нее.
   «Скольких людей оттолкнул от себя Рэнсом своей холодностью и надменностью», – подумала Аврора, мечтая о том, чтобы ее любимый стал мягче и добрее с близкими.
 
   Рэн нигде не мог найти Аврору. День, проведенный без нее, казалось, тянется уже неделю, и ему хотелось побыстрее поговорить с ней. Рэн уже обыскал оба этажа, когда сладкий запах печения привел его к кухне. Распахнув дверь, он увидел, что там полно народу. Доминго сидел на стуле, отдавая дань последнему кулинарному изобретению Леонии, и всем своим видом выражал удовольствие. Две девушки что-то в спешке готовили.
   Подбородок Дахрейна чуть поднимался над краем высокого стола. Юнга уплетал огромный кусок торта. На столе лежали пять караваев свежеиспеченного хлеба, стояли блюда с фруктами, сыром и пирожками.
   Рэн взял пирожок с вареньем, отправил его в рот и одобрительно улыбнулся. Леония с удовлетворенным видом положила перед ним на тарелку еще два пирожка.
   – Никто из вас не видел Аврору? – спросил Рэн, покончив с пирожками.
   – Уже успел потерять ее? – насмешливо отозвался Доминго.
   – Лужьер… – пробормотал Дахрейн, не отрываясь от торта, и указал на улицу.
   Рэн, прищурившись, посмотрел в окно.
   – Этот твой взгляд всегда приводит к неприятностям с ней, капитан, – заметил Доминго. – Ты сам закрылся в своей комнате еще вчера днем.
   Может, Авроре стало скучно?
   «Нет, скорее всего она пришла в ярость», – подумал Рэн. Девушка накануне явно старалась подружиться с его матерью. Взяв еще один пирожок, Рэн вышел.
   – Малышка сердится на него? – спросила Леония, подав Доминго для дегустации жареную баранину.
   – Могу поклясться, что в Авроре нет ни капли злости, Леония, – ответил Доминго и, поглядев в окно, заметил, что Рэн расспрашивает кого-то об Авроре. – Просто иногда она бывает недовольна. – Доминго отведал мясо и выразил одобрение, поцеловав Леонию в пухлую щечку.
 
   – О, Лужьер, взгляни, видел ли ты когда-нибудь такой чудесный цветок? – Аврора осторожно погладила остроконечные лепестки.
   – Но ты еще прекраснее.
   Она покраснела и искоса взглянула на спутника.
   – Ты, оказывается, способен на комплименты?
   Лужьер улыбнулся. Его бледно-голубые глаза засветились, когда он приблизился к Авроре и, сорвав цветок, украсил им ее волосы.
   – Чудесно, – пробормотал он, поправляя выбившуюся прядь. Внезапно Лужьер смутился и отскочил от Авроры. Возможно, он решил пофлиртовать с девушкой, но вспомнил своего сурового капитана? Аврора ощутила неловкость.
   – А, госпожа Лэсситер! – По крутой тропинке, тяжело дыша, спускался мистер Баклэнд. – Я подумал, – врач с трудом перевел дыхание, – что, может быть… вы согласитесь познакомить меня с вашими целебными травами и растениями и научите пользоваться ими.
   – Не знаю, мистер Баклэнд, есть ли здесь эти травы. Но, если найдем их, с удовольствием научу вас.
   Доктор, улыбаясь, шел рядом с девушкой, неся ее корзинку. Подавленный Лужьер, прихрамывая, плелся за ними. Аврора выразила простодушную радость, увидев знакомый ей цветок. Забыв о своем новом платье, она забралась в густую траву, достала из кармана юбки небольшой кинжал и присела на корточки.
   – Низко кланяюсь этому цветку, его листьям и корням и заранее благодарю за помощь, которую он окажет больным.
   Баклэнд и Лужьер внимательно наблюдали, как Аврора выкопала растение. Она объяснила врачу, что не следует повреждать корни.
   – Вы непременно должны собирать растения сами, доктор.
   – Не все ли равно, кто вытащит цветок из земли? – спросил Лужьер, глядя, как девушка стряхивает с корня песок и землю.
   – В этом заключена первооснова всякого лечения. Каждое растение нужно тщательно выбирать и высушивать так, чтобы оно не утратило своей целебной силы. Лучше всего, когда под рукой целое растение, а не растертое в порошок и, уж конечно, не купленное. – Она взглянула на Баклэнда. – Получая их из чужих рук, никогда не знаешь, то ли это, что нужно. – Аврора протянула врачу цветок: – Корень нужно истолочь и прокипятить. Листья настаивают, как чай. Они успокаивают нервы и избавляют от несварения желудка.
   – А стебель? – спросил Баклэнд.
   – Выбросить. В нем нет лечебной силы, а если его использовать, болезнь может усилиться.
   Баклэнд, кивнув, нарисовал цветок и сделал записи в своей тетради.
   – Вы будете помогать мне и дальше? – Он смущенно взглянул на Аврору. – Я хотел бы перенять ваши знания, мисс.
   Аврора с улыбкой кивнула ему, положила корень в свою корзинку и взяла доктора под руку.
   Целый час они собирали и сортировали травы, цветы и растения. К удивлению Авроры, нужных ей здесь оказалось немало. Затем все трое отправились к Баклэнду домой и сразу приступили к изготовлению лекарств. Аврора, стоя возле огня, заглянула в кипящий горшок.
   – Теперь настой надо охладить, процедить и закупорить, – объяснила она. Баклэнд кивнул. Лужьер помогал мешать варево, и Авроре была приятна искренняя заинтересованность мужчин.
   – Ромашка успокаивает, даже уменьшает боли при родах, – сказала она Баклэнду. – Передозировка любых лекарств вредна. Лучше начинать с малых доз, наблюдать за эффектом и понемногу их увеличивать.
   Баклэнд все записывал.
   – Вот это растение используется как противозачаточное средство, но оно не слишком надежно. Бараньи кишки лучше, – сказала Аврора. Лужьер смущенно опустил глаза, но Баклэнд был весь внимание. – Одежда полковника Кондома, – пошутила девушка. Мужчины покраснели, Аврора же рассмеялась. – Какие же вы скромники! Господин Баклэнд, вы же хирург! Уж вам-то известно, что женщины погибают, производя на свет слишком много детей.
   – Еще бы! – серьезно ответил Баклэнд.
   – А помощь здесь предельно проста: спринцевание раствором или завязанный на конце кусок бараньей кишки, натянутый на… – Она осеклась, увидев, как у них расширились глаза. – Ну и скромники! – повторила Аврора, начиная процеживать отвар, и тут увидела в дверях разъяренного Рэнсома.
   Девушка улыбнулась:
   – Добрый день, Рэнсом.
   – Я могу поговорить с тобой? – вежливо осведомился Рэн, но Аврора видела, что он едва сдерживается. Ободряюще взглянув на Баклэнда, девушка подошла к Рэнсому.
   – Боже, Аврора, я не поверил своим ушам!
   – Не надо подслушивать.
   – Как ты можешь говорить с мужчинами о таких интимных вещах? – Он был явно шокирован.
   – Но ведь это жизнь, Рэнсом! Мужчины и женщины имеют право защитить себя от болезни или от последствий их близости, которые, возможно, обернутся бедой. Ведь, получая удовольствие, они не думают об этом.
   «До чего просты и логичны ее умозаключения», – подумал Рэн. Жаль, что ему не дано смотреть на мир ее глазами.
   – Тебе следовало бы понимать это, – насмешливо заметила она. – И ведь почти всегда за любовь расплачиваются женщины.
   Рэн молча смотрел на море. Он знал, к чему клонит Аврора, но сейчас его интересовало совсем другое.
   – Ты пробыла здесь весь день?
   – Да, после того, как немного перекусила.
   – Тебе неприлично находиться одной в обществе холостых мужчин, – укоризненно сказал Рэн.
   – Ох, Рэнсом, пожалуй, было еще неприличнее находиться в обществе двухсот сорока мужчин. – Аврора рассмеялась.
   «Это было до того, как мы полюбили друг друга», – подумал он.
   – Пойдем со мной в дом.
   – Не могу.
   – Почему?
   – Если оставить отвар, он пропадет.
   – Пусть пропадает.
   – Нет, – рассердилась Аврора. – Я не стану отнимать у земли ее сокровища и затем выбрасывать их только потому, что ты недоволен мной.
   Рэн стиснул зубы.
   – Если бы ты немного подождал…
   – Мне некогда, – отрезал Рэн.
   – Ну что ж. – Аврора вздохнула. – Тогда займись своими делами, а мне предоставь заниматься моими.
   Рэну хотелось целовать девушку, затащить ее в свою постель и любить, пока она окончательно не простит его. Казалось, постель – единственное место, где он может властвовать над ней.
   – Сколько еще ты будешь наказывать меня за мои ошибки? – обиженно спросил Рэн.
   – О, Рэнсом, я и не думала наказывать тебя! – Аврора положила руку ему на грудь. – Я только хотела любить тебя.
   Рэн улыбнулся, обнял Аврору, и их губы слились в нежном поцелуе. Желание вспыхнуло, как огонь. Им казалось, что они не касались друг друга долгие годы. Аврора прижималась к нему все теснее.
   – Аврора, – прошептал он, – ты мне нужна, любовь моя. – Рэн снова страстно и нежно поцеловал ее. – Если я приду к тебе сегодня… – Рэн помедлил, переводя дыхание. – Ты впустишь меня?
   – О да, Рэнсом, – прошептала она.

Глава 21

   В предвкушении грядущей ночи они обменивались многозначительными улыбками, полными обещаний. Тело Авроры горело от возбуждения при мысли о том, что уже сегодня она будет лежать в объятиях Рэнсома. Но сейчас пришлось сосредоточиться на обеде и постараться не выдавать своих чувств, хотя усмешки Рэна и его горящий взор все время отвлекали ее.
   За столом, покрытым белоснежной скатертью, собралось множество гостей. Стол ломился от яств, Леония и ее помощницы приготовили пирог со смородиной, тушеную говядину под кокосовым соусом, цыплят с шафраном и миндалем, рассыпчатый рис, приправленный корицей и тмином, бобы, овощи и фрукты. Больше всего Авроре понравилась марокканская бистея – куриный паштет с яйцами, запеченные в тесте. Гости оживленно беседовали, не скупясь на похвалы Леонии. Та, сияя от удовольствия, подала блюдо с нарезанной ломтиками бараниной мрачному Локвуду. Тот, взяв себе порцию, пустил блюдо по кругу.
   Аврора наблюдала за Дахрейном. Тот ел с таким аппетитом, что она опасалась за его здоровье. Казалось, бедняжка голодал несколько недель. Не желая смущать юношу замечанием, Аврора легонько толкнула его ногой.
   Дахрейн поднял голову, не прекращая жевать. Аврора показала ему, как надо есть, и юноша, покраснев, начал чинно управляться с ножом и вилкой.
   Аврора обратилась к сидящей справа от нее Саиде:
   – Ты умеешь шить?
   – Немного, но не так хорошо, как Рэчел.
   – Правда, Рэчел? – Та кивнула, и Аврора поняла, что нашла способ привлечь к себе эту робкую женщину. – Чудесно! Думаю, ты найдешь какую-нибудь ткань для…
   – Если тебе что-нибудь нужно, любовь моя, только скажи, – тут же вставил Рэн.
   Аврора повернулась к нему:
   – Это не для меня, а для Дахрейна. Тебе не кажется, что ему пора носить мужской костюм? Дахрейн, ты согласен с этим?
   – Вы так думаете, мэм-саиб? – Юноша с завистью посмотрел на одежду Рэна.
   – Да, мой мальчик. Готова предложить тебе помощь, – сказала Аврора Рэчел, – но, признаюсь, швея из меня никудышная. – Она вдруг ощутила на себе чей-то взгляд, от которого по коже у нее пробежал холодок, и незаметно оглядела гостей. Да, это Локвуд сверлил ее глазами. А ведь она не перекинулась с ним и парой слов.
   – Хорошо, – согласилась Рэчел.
   – У меня есть полоски кожи, из которых я могу сплести пояс, но нужна пряжка, – вставила Саида и выжидательно посмотрела на сына. – Может, Кассир сумеет мне помочь?
   Однако Рэн словно не слышал мать. Он смотрел только на Аврору.
   – У тебя будет все, что нужно, красавица.
   – Это нужно твоей матери.
   Рэн бросил на мать свирепый взгляд.
   – От меня она ничего не получит.
   Саида изменилась в лице.
   – Аллах призывает меня, – пробормотала она, а Рэн лишь фыркнул, увидев, что она вышла из-за стола. Аврора обратила горящий взор к Рэнсому.
   Он сидел с непроницаемым лицом.
   – Мэм-саиб, вам не стоит беспокоиться, – быстро проговорил Дахрейн.
   «Бедный мальчик старается смягчить семейные противоречия», – подумала Аврора и улыбнулась юнге.
   – Нет, Дахрейн, решено. Мы с Рэчел сошьем тебе что-нибудь вроде костюма Рэнсома, если хочешь.
   Извинившись перед гостями, девушка поднялась.
   – Аврора? – Рэн поймал ее за руку.
   – Мне нужно помолиться, – тихо сказала она. – В моих мыслях присутствует зло.
   Провожаемая взглядом Рэна, Аврора вышла. Он бросил салфетку, ощущая молчаливое неодобрение гостей. Дахрейн бросил на капитана укоризненный взгляд и принялся за еду.
   «Господи! – подумал Рэн, вставая. – Аврора вмешивается в чужие дела». Однако он не хотел ссориться с ней, ибо с надеждой ждал, что ночью девушка вновь подарит ему счастье. Впрочем, теперь Рэн начал сомневаться в этом, поскольку еще никогда не видел Аврору в таком гневе.
 
   Между тем Аврора меряла шагами кабинет Рэнсома. Сначала она хотела пойти к Саиде, но решила, что еще больше унизит ту, принеся ей извинения от имени Рэна. При воспоминании о том, как он оскорбил мать, девушку охватила ярость.
   Войдя в комнату, Рэн сразу заметил необычное состояние Авроры: пунцовые щеки, плотно сжатые губы, сверкающие глаза.
   – Я презираю тебя, – сказала она, топнув ногой. Рэн сел за свой письменный стол.
   – Однако я не изменился с утра, красотка, да и накануне, когда мы с тобой делили постель, был таким же, как и сейчас.
   – О нет, Рэнсом! – Черные волосы разметались по ее красному платью. – Тот, кого я знала, не был способен унизить свою мать в присутствии дюжины гостей!
   – Мои отношения с Саидой тебя не касаются, – твердо сказал он.
   – Я – друг твоей матери, Рэнсом, и вижу больше, чем ты думаешь. – Аврора увидела, что он наливает себе бренди. Выражение ее глаз так поразило его, что он расплескал спиртное.
   – Почему ты так хорошо относишься ко мне и так дурно к женщине, подарившей тебе жизнь?
   – Ты ведь не предавала меня и не коверкала мою жизнь, – спокойно ответил он.
   – Если это так, Рэнсом, то каким образом твоя мать оказалась здесь?
   – Саида – не главный источник моих страданий, – пробормотал он, поднося стакан к губам, – но она напоминает мне о них. – Рэн залпом осушил стакан.
   – Что это значит?
   – Каждый раз, глядя на нее, я вспоминаю ту роль, которую она сыграла в моей судьбе. – Рэн бросил на Аврору холодный взгляд. – Проявив непростительную слабость, она позволила продать себя тому, кто платил дороже. Бессовестная шлюха! – злобно бросил Рэн, снова наполняя стакан.
   – Вероятно, у нее не было выбора, и все обстояло не так просто. Ты ведь и сам видел: рабы соглашаются на все, чтобы получить свободу. – В голосе Авроры звучал вызов.
   – Видит Бог, она торговала телом, чтобы спасти свою шкуру!
   – Нет! Чтобы дать возможность выжить тебе! – вскричала Аврора. – Она была не любимой женой паши, а его рабыней. По законам ислама миром правят мужчины, даже дети принадлежат им. Ты прекрасно знаешь это, Рэнсом. Помнишь ребенка, которого я спасла во дворце султана? Даже младенец порой угрожает неисчислимыми бедствиями. На карту была поставлена твоя жизнь, ибо Али считал, что Саида носит под сердцем его сына. Как вижу, это новость для тебя. – Аврора заметила, что Рэн скептически смотрит на нее. – Но Саида сама рассказала мне об этом. Ее послали танцевать для Грэнвила и прислуживать ему, но они любили друг друга, Рэнсом. В ту единственную ночь твоя мать и твой отец любили.
   Ее слова прозвучали для него как удар грома.
   – Значит, она еще большая шлюха, чем я предполагал!
   – Что же, одна ночь, которую ты провел со мной, превратила и меня в шлюху?
   – Нет! У нас все иначе. – Рэн опустился в кресло.
   – Мы занимались тем же, чем и твои родители, – возразила Аврора, покачав головой. – И ты не смеешь надменно осуждать свою мать, пират. – Аврора, в упор глядя на Рэна, питалась успокоиться. – Ты можешь представить себе, что чувствовала Саида, родив сына и тайком передав его человеку, которого видела всего лишь раз в жизни? Зная, что больше никогда не подержит своего ребенка на руках? Не всякая мать решилась бы на такое. – На глаза Авроры навернулись слезы. – Саида легко могла выдать тебя за сына паши, занять при нем более достойное место, но она нашла в себе мужество отдать сына его настоящему отцу, от которого ты получил больше, чем если бы остался с ней!
   Рэн снова опорожнил стакан бренди.
   – Саида не дала мне ничего, кроме несчастного детства, – возразил он. – К тому же из-за нее распался и брак отца.
   – О, как ты зол и упрям! – Со стола слетели бумаги, как будто их смахнула чья-то невидимая рука. – Ты запер ее в тюрьму! В тюрьму, куда она пошла добровольно. – Аврора нервно расхаживала по кабинету, и Рэн краем глаза видел, как внезапно закачалась ваза, а чернильница подпрыгнула на столе. – Она пошла за тобой, зная, что ты обвиняешь ее за все, что случилось в Англии, но Саида хотела лишь одного: иногда видеть тебя.
   – Если бы она не проявила слабость, я вырос бы, не зная, что эта расчетливая проститутка – моя мать! – Рэн поднялся. – Если бы она оставила меня при себе, я не обвинил бы Дэвида во лжи, не потребовал бы сатисфакции и не всадил бы пулю в сердце невинного человека!
   – Но Саида не нажимала на курок, Рэнсом. – Аврора ткнула в него пальцем.
   – Это сделал ты! – Послышался звон – это лопнул стакан. Рэн изумился, но Аврора, казалось, ничего не заметила.
   – Ты постоянно думаешь о том, что было бы, если бы все сложилось иначе. Но ничего уже не изменится. – Теперь на край полки поползла ваза.
   – Боже, неужели ты не понимаешь, что, атакуя корабли, даруя свободу мужчинам, женщинам, детям, ты мстишь своей матери? Доказываешь Саиде, что никто не страдает так, как ты!
   – Нет, Аврора, ты не права, – спокойно возразил Рэн. – Просто ее страдания ничуть не трогают меня. А теперь, выслушав твою обвинительную речь, скажу тебе только одно: Аврора Мак-Ларен, не вмешивайся в мои дела!