Фэйзер Джейн. Случайная невеста

   Он действительно так говорил. Напоминание об этом не принесло ему удовольствия, но несколько смягчило тон, каким он собирался ответить ей.
   — Твое великодушие, Фиби, — сказал он, — делает тебе честь, но оно, увы, не в силах ничего изменить. Уверяю тебя, вызов следователя отнюдь не противоречит закону, а, наоборот, свидетельствует о его соблюдении. Так что теперь остается только позволить делу принять нужный оборот.
   — Но я не могу оставить несчастную женщину и своего друга без поддержки, сэр! Не могу!
   Кейто раздраженно взглянул на нее:
   — А тебе как моей жене вообще не пристало вмешиваться в ход следствия. Тем более на стороне женщины с довольно сомнительной репутацией.
   — Сомнительной? — Фиби чуть не подпрыгнула на стуле. — Мег — лекарь, целительница. Да кто угодно, только не колдунья! Скольким людям она помогла! И не ее вина, если кто-то умер или у кого-то пала корова. Она не могла никого сглазить!
   — Сглазить? Считают, будто у нее дурной глаз?
   — Да, и еще обвиняют в том, что она якобы бродит голая по полям при луне. И произносит проклятия над младенцами.
   Кейто опорожнил свой бокал.
   — Я не хочу слушать эту чепуху, Фиби. У меня есть дела поважнее. И тебе советую держаться от всего этого подальше!
   Фиби поднялась со своего места.
   — Прошу меня простить, сэр, — еле выговорила она. — Мне нужно переодеться к обеду.
   Оказавшись в коридоре, она остановилась. Лицо у нее было нахмурено, глаза сверкали, кулаки сжаты.
   Нет, с этим человеком невозможно ни о чем говорить! Ни о чем серьезном… важном… Конечно — кто отрицает? — у него немало достоинств, но его упрямство… И самомнение. Огромное самомнение! С такими людьми бесполезно спорить, тщетно их в чем-либо убеждать. Значит, один только выход: действовать самой, на собственный страх и риск!
   — Упорный… несговорчивый… — пробормотала она, видимо, вслух, потому что сзади послышался мужской голос:
   — Да, конечно. О ком вы говорите, если не секрет? — В коридоре показался Брайан Морс. — Что-то не так, леди Гренвилл? — участливо спросил он.
   — А, ничего. Зовите меня просто Фиби, пожалуйста. Почти все зовут меня так. К другому я пока не привыкла.
   Ей было приятно сейчас любое участие.
   — Хорошо, Фиби, — кивнул Брайан. — Простите мое вмешательство и мою догадку, но мне-то очень хорошо известно еще с детства, как трудно противостоять в чем-либо лорду Гренвиллу. Никакие возражения, насколько помню, на него не действовали, ничто не могло его поколебать. Фиби взглянула на собеседника.
   — Но в общем он часто бывает прав, — сказала она.
   — В общем да. Однако в частности…
   Он не договорил, это сделала за него Фиби.
   — В частности не всегда. Не всегда, — повторила она и заторопилась по коридору. — Я пойду
   переодеться, извините меня.
   Но Брайан тотчас поспешил за ней.
   «Невзрачная молоденькая женщина, к тому же неряшливо одевающаяся, — рассуждал он сам с собой, — однако что-то в ней есть…» Определенно есть. Наверняка страдает от собственной заурядности, неяркости, и вот на этом-то он и сыграет, подберет ключик к ее душе. Сделает своим орудием. Во всяком случае, нужно попытаться.
   — Вы никогда не пробовали опустить волосы так, чтобы они закрывали уши? — спросил он внезапно.
   Фиби остановилась, с удивлением глядя на него.
   — С чего это вам пришло в голову? Я всегда так ношу. Правда, они постоянно падают на глаза.
   — Если позволите… — Брайан коснулся пучка волос у нее на голове, быстро и ловко разделил волосы пальцами, словно гребнем, на две равные части и оставил их распущенными. — О, так гораздо лучше, — сказал он, отступив на шаг и оглядывая ее с видом заправского парикмахера. — Посмотрите в зеркало у себя в комнате и сами убедитесь.
   — Вы решительно все знаете насчет вкуса и моды? — спросила с некоторым уважением Фиби. — Я никогда не придавала значения таким вещам.
   — Тем не менее это необходимо, — наставительно сказал он. — В мире все на них держится.
   У Фиби сложилось несколько иное мнение на сей счет, но она не нашла нужным спорить. Тем более на ходу, в коридоре.
   — Я имел честь быть частым советчиком вашей бедной сестры, — снова заговорил Брайан. — А что касается моего знания моды… Почти пять лет я находился при дворе и многое повидал. Не одна красавица прибегала к моим услугам.
   Если бы Фиби была более искушенной, то уловила бы в последних его словах скрытый намек, но ей не пришло в голову двусмысленное толкование простейшей фразы.
   — Вообще-то я действительно мало что смыслю в туалетах, — сокрушенно призналась она, уже подойдя к своей двери. — Не знаю, когда и что нужно надевать.
   — Что же, — с улыбкой сказал Брайан, — если не возражаете, я мог бы вам в этом помочь. Как и вашей сестре.
   — О да. Буду только благодарна за советы.
   — Прекрасно. Начнем с того, что я набросаю два-три эскиза платьев для вашей портнихи. Материалом возьмем… скажем, шерсть и полотно. Согласны?
   — Как вы любезны, Брайан. Спасибо.
   С этими словами она торопливо открыла дверь к себе в комнату.

Глава 11

   — Вот ты где, Фиби? А я тебя ищу. Думал, ты в гостиной, но Оливия сказала, что найти тебя можно в бельевой. Что это тебе вздумалось забраться сюда?
   Вздрогнув от неожиданности, Фиби чуть не свалилась с высокой полки для белья, куда взобралась со своими письменными принадлежностями. Она была так погружена в рифмы и строчки, что голос Кейто показался ей малоприятным.
   — Иногда мне нравится сочинять здесь, милорд, — отозвалась она, качая ногами и покусывая кончик пера. — Здесь так тихо и так приятно пахнет лавандой и всякими травами.
   Кейто с сомнением покачал головой:
   — Не упади оттуда.
   — Нет, милорд… Но я сейчас в растерянности, какой выбрать размер. Не очень-то хорошо менять его в середине произведения, верно? А я вдруг поняла, что ямбический гекзаметр, даже с усечениями в середине и в конце, отнюдь неблагозвучен, слишком навязчив… А вы как думаете, милорд?
   — Я мало что смыслю в поэзии, дорогая, — произнес Кейто.
   В комнате было тепло и действительно приятно пахло. Он заметил, что Фиби немного изменила прическу и это ей шло. Кроме того, то самое бархатное платье, которое она теперь носила как домашнее, соблазнительно обрисовывало ее фигуру, обнажая почти до сосков матовые груди. Удивительное сочетание почти детской наивности души и соблазнительности зрелого тела.
   — Этот размер совсем не подходит, когда начинают говорить солдаты… Так мне кажется, — размышляла вслух Фиби. — Может, лучше перейти на логаэды? (Прозаически-стихотворные размеры.)Это немного упростит язык.
   Она была далека от него в эти минуты, далека от желания, которое он ощущал во всем теле, далека от мыслей о случившемся между ними. Он почувствовал вдруг, что ревнует ее к стихам, рождающим в ней такое самозабвение, такие эмоции.
   — Ты настолько погружена в свою пьесу, — сказал он, прислоняясь к двери, — что, полагаю, это будет нечто грандиозное. Подобное Гомеру. Или Корнелю.
   — Не смейтесь, пожалуйста. Вы ведь не читали еще ни строчки. Да и написано у меня меньше половины. Но я уже задумываюсь о костюмах. Боюсь, они доставят немало хлопот.
   — Больше всего хлопот доставляет война, — мрачно сказал Кейто.
   — Я знаю, милорд. Но уверена, что литература и искусство нужны всегда! Они помогают. И отвлекают. Извините, что говорю вам об этом.
   — Почему же? Ты абсолютно права.
   Она удовлетворенно тряхнула головой и снова погрузилась в размышления о предстоящем спектакле.
   — И зачем я выбрала такую трудную тему? О королеве Елизавете. Ведь она царствовала совсем недавно. Куда легче было бы сочинять о древних греках или римлянах. И с костюмами намного проще: тоги… плащи… Ну еще лавровые венки на голове… А тут нужны будут юбки с фижмами, кружева, камзолы, куртки… и все такое.
   — Конечно, — согласился Кейто, потому что она не сводила с него глаз, словно требуя ответа.
   — Написать бы что-нибудь из времен Цезаря и Помпея, — продолжала Фиби. — Как они воевали друг с другом. Или из времен Тиберия. Но он мне не очень нравится. Хотя если писать о Древнем Риме, то нужны львы, верно? Потому что без них не так интересно.
   — Разумеется, — подтвердил Кейто. — Только их будет трудновато достать.
   Он сейчас отдыхал душой в этой маленькой комнате, наполненной свежими запахами трав, рядом с юным наивным созданием. Правда, весьма искушенным в любви.
   — А еще тогда нужно много воды, — словно что-то вспомнив, сказала Фиби. — Потому что это… пескари…
   — Пескари? — удивленно переспросил Кейто.
   — Да, мы с Оливией про них недавно читали. При дворе Тиберия были такие маленькие мальчики… Их учили плавать и пускали в бассейн, понимаете?.. Нет? — Она умолкла в некотором замешательстве. — Ну, они должны были с ним, с Тиберием, и с его гостями там… в воде… когда купались… проделывать всякие… разные…
   Она замолкла в полном смущении.
   — Господи! — воскликнул Кейто. — Вы с Оливией читаете такие книги! О распутстве в Древнем Риме?!
   — Но об этом пишут в классических произведениях. Мы ведь не можем пропускать эти места, если читаем. А у греков еще больше всего такого. Кроме того, они ведь не считали это развратом, просто такой образ жизни. Так я думаю… Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Даже с детьми. Они ведь были язычниками. Только я не совсем понимаю… — Она снова смущенно замолкла. — Как они все это…
   — Что ты хочешь понять, Фиби? — с ласковой усмешкой спросил Кейто.
   — Ну… что они делали?
   Он не мог удержаться от смеха — так по-детски наивно прозвучал вопрос, таким конфузливо-беспомощным было ее лицо.
   — Что ж, — сказал он тоном строгого учителя, — слезай со своей полки и иди ко мне! Я постараюсь рассеять твое недоумение. Только слушай внимательно, не перебивай, а потом сразу забудь то, о чем я тебе рассказывал. Согласна?
   — О! — сказала она, выслушав его недолгий рассказ. — Но ведь все это то же самое. Зачем же нужно… — Она не договорила.
   — Ты сама только что пришла к заключению, что таков был у них образ жизни и что вера им этого не запрещала, не считала кощунством, святотатством. Впрочем, и в христианские времена, как мы знаем из тех же книг, случалось подобное. В той же Италии. Но довольно об этом.
   — Вы сказали, что искали меня, милорд? Для чего?
   — Почти забыл за разговорами. Хотел, чтобы ты сопроводила меня в конюшню.
   — Но зачем? Что мне там делать?
   — Потому что я недавно вернулся с ярмарки и привез тебе подарок. Тоже своего рода сюрприз.
   — Платье?
   — Нет, лошадь. Не бледней, дорогая, это очень милое, спокойное животное и совсем невысокое.
   — Но мне не нужна лошадь!
   — Я хочу научить тебя ездить верхом, Фиби.
   Она смотрела на него с ужасом:
   — Спасибо, это весьма добрый поступок с вашей стороны, но я не хочу… не могу садиться на нее сама. Благодарю вас.
   Кейто тяжело вздохнул:
   — Обещаю, она будет вести себя вполне прилично, и тебе понравится ездить верхом. Не везде ведь проедешь в карете.
   — Но больше всего я люблю ходить пешком!
   — Пешком не всюду дойдешь. Тебя просто никогда не учили верховой езде, и в этом упущение твоего отца. Увидишь, ездить верхом не труднее, чем писать стихи.
   Глаза Фиби гневно сверкнули.
   — Писать стихи совсем нелегкое дело, милорд. Особенно если не просто слагаешь рифмы.
   — О, прошу простить, — с галантным поклоном извинился Кейто. — Я не хотел тебя обидеть.
   — Кроме того, — растерянно произнесла Фиби, — у меня нет костюма для верховой езды.
   — Это поправимо. Мы найдем хорошего портного в Уитни, он сошьет или продаст костюм не менее модный, чем твои платья за десять гиней.
   — Это нечестно, сэр, нечестно! Вы решили таким образом наказать меня за эти разнесчастные платья!
   — Ничего подобного, Фиби. Наоборот, хочу добавить к твоим роскошным платьям роскошный костюм для езды на лошади.
   — Он правда будет модный?
   — Самый модный во всей долине Темзы. Ручаюсь! Идем.
   Он раскрыл дверь бельевой комнаты.
   — Хорошо, я попробую.
   — Тебе это понравится, поверь мне. Так же, как понравилось кое-что другое. Ночью… и утром.
   Она посмотрела ему в глаза, и ее детский взгляд слегка смутил его.
   — Только сними это платье, в котором впору появляться при дворе, — добавил он, — надень что-нибудь попроще. Не забудь бриджи. Возьми у Оливии, если нужно.
   С видом жертвы, отправляемой на заклание, Фиби ушла выполнять его распоряжение.
   Он довольно долго ждал ее в холле, нетерпеливо вышагивая из угла в угол и похлопывая себя хлыстом по сапогам. Наконец она спустилась с лестницы.
   Вид у нее был ужасный: бриджи Оливии подвернуты в поясе, застегнуты не на все пуговицы и в бедрах так узки, что она еле передвигала ногами. К счастью, надетое сверху старое платье многое скрывало от посторонних взоров. Она чувствовала себя словно перетянутое вкривь и вкось веревками почтовое отправление.
   — Боже, зачем все это? — вздохнула она, подходя к Кейто и робко добавила: — Я поеду на подушке вместо седла, хорошо?
   — Положись во всем на меня, дорогая. И посмотри, какая сегодня прекрасная погода!
   Он взял ее за руку и решительно повел на конюшню.
   Увидев предназначенную для нее лошадь, Фиби испытала некоторое облегчение: та и в самом деле была небольшого роста, а спина выглядела широкой и надежной. Конюх крепко держал повод.
   — Коснись ее носа, — сказал Кейто.
   Фиби боязливо дотронулась пальцем до бархатистого черного носа и тут же отдернула руку с видом человека, исполнившего свой нелегкий долг.
   — А теперь похлопай по шее, — услышала она голос своего мучителя.
   Кейто решил подать жене пример, и лошадь мотнула головой. Фиби отскочила в сторону.
   — Не глупи! — бросил Кейто не то ей, не то лошади и добавил: — Ее зовут Соррел. Позови ее несколько раз, чтобы она привыкла к твоему голосу. И потрогай гриву. Ну же! Поговори с ней.
   Он взял руку Фиби и принудил ее сделать то, о чем просил.
   — Но я не знаю, как с ней разговаривать, — растерянно сказала она. — Соррел… Соррел… Ты ведь хорошая… Да?
   Она попыталась убрать руку с лошадиной шеи, но Кейто не дал сделать этого. Фиби увидела, как легкая рябь пробежала по лошадиной холке, уловила запах лошадиной шкуры, почувствовала ее жар. Снова попробовала отнять руку, и на этот раз Кейто не препятствовал.
   Но передышка была недолгой.
   — Теперь садись! — скомандовал Кейто. — Сначала встань на подставку.
   Фиби выполнила команду, но наступила ногой себе на подол. Материя громко затрещала.
   — Вот видите! — в отчаянии вскричала она. — В платье нельзя ездить верхом! Нужно подождать, пока будет костюм.
   Ее жалоба упала на неблагодатную почву.
   — Ты похожа на огородное пугало, — буркнул Кейто без малейшего сочувствия. — Освободи юбку и делай, что следует. Не можем же мы торчать здесь целый день. Ну давай! — Он бесцеремонно подхватил ее и водрузил на подставку. — А теперь ставь ногу в стремя, берись за луку седла и… Вот молодец! Задери повыше юбку, не стесняйся, ты в бриджах! — Лошадь, почуяв седока, нетерпеливо переступила ногами. Фиби взвизгнула и еще крепче вцепилась в луку. — Спокойно. Расслабься… — подал совет Кейто, но Фиби посчитала эти слова лишенными здравого смысла.
   Прицепив длинный повод к уздечке, он вывел лошадь из конюшни и повел в сторону выгона.
   — Отцепись наконец от луки и возьми поводья.
   — Легче сказать, чем сделать, — пробормотала Фиби.
   — А ты попробуй, самой будет приятно.
   Ухватившись за поводья, она тут же закрыла от страха глаза и взмолилась об одном: чтобы все поскорее кончилось.
   Стоя посреди площадки, Кейто водил лошадь на длинной привязи по кругу, время от времени делая Фиби отнюдь не ласковые замечания.
   — Сидишь как мешок с картофелем, — ворчал он. — Выпрямись! Расправь плечи. Не нужно так сжимать поводья. Ради Бога, Фиби, открой наконец глаза, взгляни на белый свет! Он не так уж плох.
   Она открыла и тут же снова зажмурилась. И закусила губу от страха.
   — Ну и ну! — в отчаянии воскликнул Кейто, останавливая лошадь. — Никогда в жизни не видел такого! Никакого терпения не хватит!
   — Ну что я должна делать, в конце концов? — с еще большим отчаянием воскликнула Фиби.
   — Для начала хотя бы открой глаза и отцепи руки от луки, — с преувеличенным спокойствием произнес Кейто. — А еще сядь прямее, прижми колени к седлу и расслабься, прошу тебя. Расслабься, черт побери! Так… Уже лучше.
   Лошадь какое-то время еще медленно ходила по кругу, пока наконец Кейто не произнес:
   — Что ж, шагом почти уже получается. Теперь попробуем легкую рысь.
   — Нет! — отчаянно крикнула Фиби.
   — Да! — взревел он, натяжением повода заставляя лошадь перейти на избранный им аллюр. — Так… приподнимайся на стременах… — скомандовал он. — Да что с тобой такое, черт возьми?! Совсем не ощущаешь конского ритма? Это тебе не стихотворные рифмы, дорогая!
   Фиби казалось, что никогда ни одно человеческое существо в мире так не мучилось, как она. Зачем вообще появились на свете лошади? И зачем появился тот, кто заставляет ее проделывать все эти жуткие вещи?
   — Нет, просто возмутительно! — Он остановил лошадь и подошел ближе. — Никогда и нигде такого не видел! Я же пытаюсь спокойно объяснить тебе…
   — Ничего вы не пытаетесь! — со слезами в голосе воскликнула она. — А просто кричите на меня! Я делаю все, что могу, стараюсь изо всех сил, а вы грубо кричите. Вы никудышный учитель, милорд, у вас нет ни капли терпения. Никто и ничему у вас никогда не научится, вот что я скажу!
   Кейто даже попятился под напором этих гневных, осуждающих слов. Что за чушь она несет, эта девчонка?
   — Чепуха! — нахмурился он. — Ты просто не хотела слушать, а теперь во всем винишь меня.
   — Я хотела! Хотела! Но ничего не получается! Если так уж надо ездить верхом, то пускай меня учит кто-нибудь другой!
   В запале она не заметила, как высвободила ногу из стремени и начала падать с седла. Кейто едва успел подхватить ее.
   — А теперь что ты делаешь? Так не сходит с коня ни один нормальный человек в мире!
   Все, с нее достаточно! Она уперлась руками ему в грудь и оттолкнула его с такой силой, на какую только была способна.
   — Вы не слышите, что я вам говорю! Только ругаете меня и ругаете. Противный тиран, вот вы кто!
   Она гневно смотрела на него, а из глаз ее катились слезы.
   Кейто ошеломленно замолчал. Он не мог понять причины ее взрыва, слез.
   Пока он приходил в себя, она уже зашагала к воротам выгона.
   — Фиби! — окликнул он и, бросив повод на землю, поспешил ей вслед. — Куда ты собралась, девочка?
   Он нагнал ее, остановил, повернул к себе, приподнял подбородок. Гнев ее угас.
   — Вы так обидели меня, — сказала она, вытирая перчаткой слезы. — Так обидели. Ведь я старалась, а вы… Только крики и ругань.
   В глазах ее была все та же обида и решимость противостоять. Странно, но ему даже нравилось это, хотя он не привык к неподчинению.
   — Хорошо, — кивнул Кейто. — На сегодня урок окончен. Завтра продолжим.
   — Неужели опять? — простонала она. — Разве вы не видите, что учить меня бесполезно?
   — Совсем наоборот. Завтра все пойдет по-другому. И знай, дорогая, я научу тебя ездить верхом, даже если потребуется затратить на это целый год!
   — Тогда хотя бы купите мне подходящий костюм. Вы обещали.
   — И не нарушу обещания. Прямо сейчас поедем в Уитни и закажем его.
   — Только сама я не поеду!
   — Не бойся, мы поедем на одном коне.
 
   Час спустя Кейто ссадил Фиби со своего коня на постоялом дворе «Рука и ножницы».
   — Надеюсь, ты запомнила, как найти ту лавку, где вы покупали те роскошные платья?
   Он достал из кармана кожаный кошелек…
   — Да, она на главной улице.
   — Вот тебе деньги. Тут около тридцати гиней. Надеюсь, хватит.
   — Тридцать гиней! — Она сразу ощутила вес кошелька. На такую сумму, наверное, можно приобрести с дюжину мушкетов и Бог знает сколько кожаных курток. — Я могу их все потратить?
   Кейто улыбнулся:
   — Но с толком. Вряд ли тебе хочется меня разорить. Фиби пришло в голову, что будет нечестно, если она одна воспользуется свалившимся на нее богатством.
   — В этой лавке, — откликнулась она, — было красивое платье, которое очень к лицу Оливии. Черное с оранжевым. Оно ей очень нравилось. Если его еще не продали… Это было бы чудесным подарком к ее дню рождения в следующем месяце.
   — Ты полагаешь, видимо, я не помню, когда родилась моя дочь?
   — Значит, можно его купить?
   — Да, но не забудь о себе. Выбери что-нибудь удобное и не слишком броское. Буду ждать тебя здесь. Не очень задерживайся.
   — В таком деле спешить не следует, — отозвалась Фиби голосом умудренной матроны.
   Уже через час она вернулась на постоялый двор, где в отведенной ему комнате Кейто попивал свой эль.
   Он не сразу узнал даму в новой изящной шляпке с плюмажем и в не менее изящном костюме для верховой езды.
   — О, миледи, — сказал он, внимательно оглядывая ее, — вы не напрасно потратили время.
   Фиби зарделась от удовольствия.
   — Правда, хорошо?
   Она руками пригладила темно-зеленую юбку, приталенный жакет.
   — Выглядишь больше чем на тридцать гиней!
   — Боюсь, из-за этой серебряной ленты получилось слишком дорого, — призналась Фиби. — Но портниха говорит, это последний фасон.
   — За последний фасон не жалко и заплатить, — с улыбкой согласился Кейто. — А про Оливию не забыла?
   — Конечно, нет. Ее платье оказалось на месте, и я купила. Только хозяйка решила переделать воротничок, а потом она его пришлет. Но вы еще не видели мои бриджи! Смотрите, они на мне!
   Фиби была уже готова поднять юбки, однако заметила, что в дверях появился хозяин заведения и открыл рот от удивления. Подождав, пока он, поставив перед Кейто еще одну кружку эля и какую-то снедь, покинет комнату, она довершила начатое: высоко задрав юбки продемонстрировала мужу новые бриджи, несколько раз повернувшись кругом.
   — Не слишком много всего сзади? — с беспокойством спросила она.
   — О, это зависит от вкуса того, кто смотрит, а также от того, где происходит осмотр, — благодушно ответил Кейто. — Здесь мы принимаем пищу, а потому садись и поешь.
   Они уже заканчивали трапезу, когда снова вошел хозяин, на сей раз предварительно постучав. У него был слегка испуганный вид.
   — Прошу прощения, милорд, — сказал он, — но, полагаю, вам следует знать. Сейчас в зале солдаты говорили, что напоролись тут поблизости на группу дезертиров из армии короля.
   Они хорошо вооружены и шарят в поисках добычи. Вот я и решил вас предупредить. Солдаты их спугнули, но кто знает…
   — Правильно решили, хозяин. — Кейто поднялся со стула. — Спасибо за угощение. Схожу поговорю с этими солдатами, а ты, Фиби, заканчивай еду и приходи на конюшню.
   Он вышел, но Фиби теперь кусок не лез в горло. Она даже глядеть не могла на мясо. В ней поселилось беспокойство, и боялась она больше не за себя, а за Кейто. Ведь женщин, насколько она знала, по большей части не трогают. Ну, могут ограбить, если есть что взять — например, ее новый костюм, только зачем он дезертирам? А Кейто… Если начнется схватка, он ведь один, а их… сколько их?
   В свою очередь, Кейто, поговорив с солдатами и расплатившись с хозяином, рассуждал по-другому. Если бы не присутствие Фиби, известие о бродячих дезертирах не вызвало бы у него и тени беспокойства. Он был уверен в своем коне: знал, что в быстроте и силе с ним не сравнится почти ни один боевой конь. Да и в себе Кейто не сомневался, к тому же он хорошо вооружен. А вот ездок, сидящий на специальном седле позади него, Фиби… Сумеет ли она удержаться, если коню придется брать какие-то препятствия или он помчится во весь опор? А если… нет, даже думать не хочется… если в нее попадет пуля?..
   Фиби уже ожидала его возле конюшни. Глядя на нее, Кейто постарался не выказать своего волнения.
   — В таком костюме тебе нечего делать на запасном седле. И вообще мы теперь можем двигаться куда быстрее.
   — Чтобы нас не догнали вражеские солдаты? — спросила она с тревогой.
   — Хотя бы, — ответил он и помог ей взобраться на коня. — Держись за меня покрепче.
   Она послушно ухватилась за его пояс под плащом и сразу почувствовала себя защищенной — его широкой спиной, теплом, запахом его тела.

Глава 12

   Выстрел раздался, когда они подъезжали к деревне Эйнем. Пуля пролетела над гривой коня, чуть не задев ее, но жеребец привык к выстрелам на поле брани и потому лишь прянул ушами и слегка вздрогнул.
   Фиби не сразу поняла, что произошло, хотя услышала выстрел и раздавшиеся вслед за этим крики из-за деревьев, откуда затем показалась группа всадников.
   — Что это? — спросила она, обернувшись через плечо. — Ой, неужели дезертиры?
   — Думаю, да, — на удивление спокойно ответил Кейто. — Держись, надо оторваться от них!
   Фиби обхватила его за поясницу и прижалась всем телом, а Кейто пустил коня в галоп. Раздался еще один выстрел из мушкета. Еще одна пуля просвистела над ее ухом. Так ей по крайней мере показалось, и она вскрикнула.
   — Не бойся, — сквозь конский топот услышала она все такой же спокойный голос Кейто.
   Она снова обернулась назад.
   — Часть из них поскакала через поле! — крикнула она.
   — Так я и думал. Хотят перехватить нас на повороте! А мы… Держись!