Фэйзер Джейн. Случайная невеста

   Он дернул за шнур звонка, потом встал и зашагал по комнате.
   — Пошлите за управляющим, — приказал он вошедшему спустя мгновение слуге.
   Фиби тем временем помчалась в спальню, где тщательно стерла с лица следы чернил, после чего ринулась в поисках Порции и Оливии. Где они сейчас?
   Порцию она нашла в гостиной у окна. К ее груди приник сын Алекс, а его сестра Иви держала руку матери и пыталась сосать ее большой палец.
   — Полотно под названием «Материнская идиллия», — объявила Фиби, приблизившись к подруге. — Если бы еще твоя одежда полностью соответствовала. Ты когда-нибудь носишь платье?
   — Только если Руфус очень настаивает, — с улыбкой ответила Порция, прикладывая сына ко второй груди.
   — А где Оливия?
   — У себя в комнате за чтением Плиния, насколько мне известно. Только не знаю, Старшего или Младшего. (Плиний Старший, Плиний Младший — римские писатели I в. н.э.)
   — Наверное, обоих, — подхватила шутку Фиби, однако вид у нее был не слишком веселый.
   — Ну и что ты теперь думаешь о супружеской жизни? — спросила Порция, посерьезнев. — Насколько я помню, ты была очень резко настроена против замужества. Как и я, впрочем.
   — И сейчас тоже, — ответила Фиби. — Противно чувствовать, что ты принадлежишь не самой себе, а другому человеку. Даже если он твой муж.
   Порция согласно кивнула.
   — Законы пишутся мужчинами и для мужчин, — сказала она. — Но все-таки мы не так уж беспомощны. Нужно только уметь управлять мужьями.
   — По-видимому, — не слишком уверенно согласилась Фиби. — Если они вообще замечают, что ты существуешь. Если считают тебя… женщиной.
   — Что ты хочешь сказать, Фиби?
   Порция стала баюкать насытившегося ребенка, оправила свой мужской наряд.
   Фиби разом вспыхнула, она никогда ни с кем не говорила о таких вещах. Но с Порцией… С кем же еще, если не с Порцией?
   — Скажи… разве люди всегда делают это… после чего должны рождаться дети… в кромешной темноте, не произнося ни слова? И разве это должно происходить так быстро, словно человек куда-то спешит?.. Так быстро, что потом не понимаешь, было или не было?.. И еще…
   — Подожди! Постой минуту! — прервала ее Порция. — И вы все время так?
   — Каждую ночь, — печально ответила Фиби. — Если он дома, конечно. И так будет до тех пор, пока я не забеременею. Наверное, я ему не нравлюсь. Еще бы, после Дианы…
   — Твоя Диана была просто сука, — с солдатской прямотой сказала Порция. — Тверда и холодна, как камень. Голову даю на отсечение, она вообще предпочла бы, чтобы все супружеские ласки происходили во сне и она про них ничего бы не знала. Фиби на минуту задумалась.
   — Допустим, ты права, и Кейто считает, что и я такая же?
   — А ты не такая?
   — Ох, нет! — вскричала Фиби, снова краснея до корней волос. — Я не такая. Я так хочу, чтобы он ласкал меня. И сама мечтаю о том же. О каждом дюйме его тела. Я хочу видеть его при свете. Совсем голым, понимаешь? Так хочу его и так страдаю! — добавила она со стоном.
   Порция смотрела на нее, не скрывая удивления. Ее поражало невысказанное желание само по себе, не его сила, а то, что она услышала эти слова от Фиби.
   — Так, значит, ты испытываешь любовь к Кейто? — осторожно спросила Порция.
   — Да! Да! Любовь, страсть… Назови как хочешь. — Фиби принялась ходить по комнате. — Когда я слышу его шаги, во мне словно что-то обрывается. Когда слышу его голос, когда он приглаживает свои волосы, во мне начинает звучать лютня… Я таю. Превращаюсь в горячее желе. В… не знаю во что…
   — Боже, да это настоящая страсть! — воскликнула Порция.
   Она снова прижала к груди уже уснувшего Алекса и свободной рукой пригладила волосенки не отходящей от нее ни на шаг дочери.
   Откровенные слова Фиби, рельефность, с какой та нарисовала картину своего вожделения, не могли не произвести впечатления на Порцию.
   — Теперь ты все знаешь, — произнесла Фиби. — Но можешь ли подсказать, что мне делать?
   В голосе Фиби мешались отчаяние и настойчивость. Порция молчала, и подруга заговорила вновь:
   — Ведь должен же быть выход… должен быть способ показать ему, что я чувствую… Не вызывая при этом его… неприятия… отвращения.
   — О, не думаю, что это вызовет у него отвращение, — решительно сказала Порция. — Скорее он будет польщен.
   — Ты так считаешь? Но ведь женщины моего… нашего круга и воспитания не должны позволять себе такого… Так читается по крайней мере.
   — Чепуха! Воспитание не имеет никакого отношения к любви. К страсти.
   — Ты уверена?
   — Абсолютно! — Порция опять помолчала, изучая взглядом собеседницу, а потом произнесла: — По-моему, ты должна совершить нечто драматичное.
   — Драматичное? — с сомнением переспросила та. — Что именно? Пьесу я уже пишу… Но ведь это не то…
   Она с трогательной надеждой взирала на Порцию, словно ожидая услышать сейчас тот единственно верный совет, что сразу развяжет весь узел, разрешит все сомнения и противоречия. Но что, если Порция найдет и предложит вместо этого ключ, которым открывается ящик Пандоры, и оттуда посыплются одни лишь беды и невзгоды? Что, если так?
   — Нужно не писать, а играть! — категорически заявила Порция.
   — Как?
   — Хотя бы так, как я с Руфусом. Ну, к примеру, если ему нравится, когда я одеваюсь… или раздеваюсь, да, да… определенным образом… Как бы представляя из себя кого-то другого… Иногда мы вместе перевоплощаемся в других людей, даже не нарочно, само собой получается. В общем, это трудно объяснить. Но что ты должна обязательно сделать, дорогая, — это привлечь его внимание. И не случайно, а продумать все действо до мелочей, понимаешь меня?
   Фиби смотрела на нее широко раскрытыми глазами, остановившись как вкопанная посреди комнаты. Пожалуй, во всем этом есть здравый смысл. Даже интересно. Как будто она не только пишет пьесу, а сама играет ее. А что, если у Кейто такое ее превращение, напротив, вызовет стойкое раздражение или даже отвращение?
   — Согласна, риск есть, — кивнула Порция, прочитав сомнение Фиби у нее на лице. — Не знаю, насколько твой Кейто пронизан пуританским духом… И к чему приучен другими женщинами. О Диане я не говорю.
   — На Диане он тоже женился без любви, — пришла Фиби на защиту покойной сестры. — Только во имя более тесного союза с нашим отцом. Так же, как и в случае со мной. И тоже ради сына-наследника.
   — Да, — согласилась Порция, — все это осложняет дело. Но все равно нужно попробовать! И посмотрим, как на него подействует.
   — Что подействует?
   — Начнем хотя бы с одежды, — направляясь с Алексом на руках к двери, объявила Порция. — Возьми Иви, ладно? Ей пора спать. А потом я покажу тебе, что имею в виду.
   Подхватив девочку, Фиби зашагала вслед за Порцией, горя от нетерпения узнать, что же придумала подруга. Но та не раскрывала секрета до тех пор, пока не передала обоих детей на попечение няни. Потом повела Фиби к себе в комнату и заперла дверь на задвижку.
   — А теперь скажи, — спросила она, вмиг посерьезнев. — У тебя есть деньги?
   — Деньги? — переспросила Фиби. — Для чего?
   — Чтобы покупать, — нетерпеливо пояснила Порция. — Не знаю, как тебе, а мне Руфус дает кое-какие деньги, хотя недостаточно для того, что я хотела бы купить. Вот, смотри. — Она открыла небольшой кожаный кошелек и вытрясла содержимое на покрывало. — Пять гиней. Нам пока хватит.
   — Зачем? — испугалась Фиби. — Я не могу взять твои последние деньги. Тем более что не знаю даже зачем.
   — Еще не поняла? — Порция бухнулась на постель. — На новые наряды, глупая. То, что на тебе сейчас, шили, наверное, когда у тебя не было ни груди, ни других мест!
   — Наверное, — согласилась Фиби, не в силах отрицать жестокую правду. — Отец не считал нужным тратиться на мой гардероб. Да я и сама никогда не просила об этом. У меня было о чем думать, помимо нарядов.
   — Плохо. Ты ведь рождена женщиной и, значит, должна быть ею. — Порция оглядела Фиби с головы до ног. — Тебе нужны платья по фигуре.
   — Ничего подобного! Мне как раз нужно скрывать ее. У меня всего слишком много.
   Порция посмотрела на нее с сожалением.
   — Ничего-то ты не понимаешь! У тебя все на месте, поверь. Все округлости и выпуклости. Их нужно подчеркивать, а не скрывать. Это главное. И не сутулься при ходьбе, не стесняйся. У тебя достаточно красивая грудь, правда. Я всегда завидовала твоим формам, хотя сейчас, когда я кормлю Алекса, она тоже ничего.
   — А Руфус… Он любит большую грудь?
   — Думаю, да. Большинство мужчин любит. Но Руфусу приходится мириться с тем, что он имеет. Однако мы говорим не о нем, а о Кейто. Если хочешь, чтобы он обратил на тебя внимание, не нужно скрывать своих прелестей. И это возвращает нас к разговору о деньгах.
   Фиби покачала головой:
   — У меня их не было и нет. Я не нуждаюсь в них. Когда приходит бродячий торговец, мы с Оливией что-нибудь покупаем у него, и Кейто за нас всегда платит. А ярмарок сейчас нет из-за войны, ты знаешь. Так где их тратить? — Она слегка нахмурилась. — Можно бы, наверное, заказать портнихе новое платье. Не думаю, что Кейто такой же прижимистый, как отец. — Она вспомнила историю со свадебным платьем, перешедшим к ней от Дианы. — Хотя не знаю, по правде говоря.
   — Это все не то, — поморщилась Порция. — Нужно не какое-то домашнее платье, а нечто особенное. Выдающееся. И для этого требуются деньги. Может, что-нибудь заложить? Какие-нибудь драгоценности?
   Фиби призадумалась:
   — У меня есть кольца моей матери.
   Конечно, это ужасно — закладывать материнские кольца, просто стыдно, но в то же время внутренний голос ей подсказывал, что это единственный выход.
   — Прекрасно! Почему ты сразу не сказала? — Порция вскочила с постели. — Какой тут у вас город поблизости?
   — Байсестер или Уитни. Ты в самом деле хочешь? Но как мы туда доберемся?
   — На лошади, конечно. Как еще?
   У Фиби было много возражений против этого плана: во-первых, она не любит ездить верхом, во-вторых, без вооруженной охраны не обойтись, и, значит, придется обо всем рассказать Кейто. А как объяснить цель поездки?
   Но с другой стороны, она уже загорелась мыслью о совместном, пусть и недалеком путешествии с Порцией — это наверняка будет интересно, развеет однообразие ее жизни. Тем более новые наряды — разве это может не волновать?
   — Я поеду с тобой в дамском седле, хорошо? — сказала Фиби. — А в качестве эскорта надо взять людей Руфуса, верно? Экономке скажем, что отправились прогуляться по деревне. Только вернуться нужно дотемна.
   Порция одобрительно кивнула.
   — Иди за кольцами, — сказала она, — а я спрошу Оливию, не хочет ли она прокатиться с нами.
   Оливия отнеслась к предложению с большим воодушевлением. За свои шестнадцать лет она считанное число раз бывала в близлежащих городах.
   — Лучше всего купить ей платье из б-бархата, — сказала она, — из черного бархата. Это очень к-красиво.
   — Тебя тоже волнуют такие вещи? — спросила Порция.
   — П-почему нет? А в общем, не знаю… Но обязательно черного цвета, — повторила она.
   — Пожалуй, ты права, — согласилась Порция.

Глава 6

   Фиби невольно стиснула зубы, когда конюх подсаживал ее в дамское седло позади Порции. «Все будет хорошо, — твердила она себе, — лошади нас не скинут и не укусят». Эти слова она мысленно повторяла все пять с лишним миль пути до города Уитни.
   Оставив своих стражей и лошадей на постоялом дворе, Фиби и Оливия под предводительством Порции двинулись пешком по городу в поисках вывески с изображением золотых шаров, что означало лавку ростовщика. Ради такого случая и чтобы не привлекать излишнего внимания, Порция надела длинную юбку поверх своих бриджей, однако этот наряд не мог скрыть ее резкой, почти мужской походки.
   Фиби, как ни странно, чувствовала себя так, словно только тем и занималась все предыдущие годы, что ходила в поисках ростовщика. И когда наконец они его обнаружили, она спокойно вошла в полутемное помещение и, развязав платок, выложила на крошечный, весь в трещинах прилавок свои кольца.
   — Хочу за них двадцать гиней, — решительно произнесла она звенящим голосом.
   — Вы так считаете?
   Ростовщик вгляделся в нее, не отнимая от глаза лупы. Потом перевел взгляд на сопровождавших ее молодых женщин. «Кто они такие, эти трое? Может, скрывающиеся от солдат Кромвеля аристократки? Дочери ярых сторонников короля? Собираются удрать подальше и потому нуждаются в деньгах? А, собственно, какое мне дело? Для меня главное — их товар».
   Он вгляделся в кольца. Они были старинные и стоили куда больше двадцати гиней. Интересно, почему она не назвала другую сумму? Или кольца краденые? В этих случаях клиенты обычно занижают цену, стремясь поскорее избавиться от драгоценностей. Впрочем, опять же, ему-то какое дело? Хочет двадцать гиней, двадцать и получит. И ни на грош больше.
   Ростовщик деловито кивнул, соглашаясь с названной суммой, и полез в железный ящик за деньгами.
   — Ровно двадцать.
   — Благодарю. — Фиби положила монеты в карман юбки и повернулась к Оливии, которая все еще осматривала лавку и предметы на полках. — Идем, у нас не так много времени.
   Лавку портного они нашли на полпути к главной улице. Взглянув на выставленные в витрине платья, Фиби с тревогой произнесла:
   — Никогда еще не покупала ничего такого. Может, не надо?
   Но Порция решительно толкнула дверь.
   — Леди Гренвилл хотела бы приобрести у вас платье, — с порога заявила она вышедшей навстречу хозяйке и многозначительно кивнула в сторону Фиби. — Заберет его прямо сейчас.
   Женщина внимательно оглядела покупательницу. Довольно полная, но неплохая фигура в нелепом платье. Стесняется! Нет, такие не умеют носить настоящую модную одежду. Что же ей подобрать?
   Она исчезла в мастерской и вскоре вернулась с ворохом платьев — все как на подбор бледных тонов, с высоким воротником под горло.
   Фиби заметно огорчилась. И из-за этого надо было закладывать кольца матери? Трястись на опасном животном?
   — Нет, — услышала она категоричный отказ Порции. — Ни одно из этих не подойдет. Нам нужно такое, чтобы подчеркнуло все достоинства ее фигуры. Вы понимаете?
   Фиби и думать не думала о своих достоинствах, тем более внешних, и потому просто в толк не могла взять, о чем говорит Порция.
   Но хозяйка мастерской, как ни странно, сразу же уразумела. Повеселев, она взглянула на Фиби, обошла ее кругом и бойко затараторила:
   — У вас премилая фигурка, миледи, если мне дозволено будет так выразиться. Настоящая рубенсовская женщина… С удовольствием подчеркну все самое лучшее в вас.
   — Может быть, это? — раздался вдруг голос Оливии. Она держала оранжевое шелковое платье с черной отделкой. — Разве не красивое?
   — Цвет как раз к вашим черным волосам, — согласилась хозяйка, глядя на Оливию. — Однако не чересчур ли смело для миледи?
   — В самом деле? — спросила Фиби с разочарованием. — А я как раз… Хотелось бы что-нибудь пооткровеннее.
   — Браво! — негромко одобрила Порция.
   Хозяйка в раздумье почесала подбородок, на котором, к удивлению остроглазой Оливии, росли жиденькие волосенки, и решительно произнесла:
   — Тогда голубое. Темно-голубое под цвет глаз. У меня как раз найдется такое. Оно шилось как приданое для одной заказчицы, но жениха бедняжки убили под Нейсби, и теперь ей уже не до нарядов. Я сейчас…
   Она исчезла в глубине мастерской.
   — А я бы взяла это… — Оливия приложила к себе оранжевое платье и посмотрела в зеркало.
   — Оно и правда тебе очень идет, — сказала Порция. — Но не думаю, что нам следует так уж сильно удивлять Кейто.
   — Значит, вот что вы задумали? Уд-дивить моего отца?
   — Конечно. Мужчины нуждаются в том, чтобы женщины время от времени их удивляли. Запомни это, подружка, — покровительственно проговорила Порция.
   — Примерьте, леди Гренвилл, — предложила хозяйка, возвратившись в комнату.
   Бархатное, цвета вечернего неба платье прекрасно смотрелось в свете масляной лампы, свисавшей с низкого потолка.
   — Ой! — Фиби провела рукой по материи. — Как глубокая река!
   Портниха ловко надела ей через голову новое платье и застегнула на спине.
   Оглядев подругу, Порция удовлетворенно произнесла:
   — Вот это я и называю драматичным. В лучшем смысле слова!
   Фиби подошла к зеркалу, и у нее захватило дух. На нее смотрела совершенно незнакомая женщина, матовая полная грудь которой была обнажена почти до сосков. Конфигурацию декольте завершал стоячий воротник, зрительно удлиняя шею. Каким-то неведомым ей образом бедра приобрели прекрасную форму — и все это вместе делало фигуру неузнаваемой. А главное, она сама себе нравилась в этом новом обличье.
   — Это совсем не я, — пробормотала она. — Но платье действительно потрясающее. Вот только груди того и гляди вывалятся.
   — Ну что вы, миледи, — успокоила ее портниха. — Впрочем, можно чуть-чуть подправить. Рукава тоже несколько длинноваты, а юбки… Да и юбки тоже. Если оставите на часок, я все сделаю в лучшем виде.
   Говоря это, она уже закалывала платье в нужных местах булавками, вынимая их из подушечки, висящей на руке.
   — Сколько оно стоит? — спросила Фиби неуверенно.
   Голова у нее шла кругом. Несмотря на огромное желание купить и удовлетворение, ей почему-то было неудобно и мучительно тревожно.
   — Всего десять гиней, миледи, — ответила портниха, стоя на коленях и закалывая подол.
   — Значит, можешь купить целых два, — деловито заметила Порция.
   — Нет! — испуганно воскликнула Фиби, но тут же поправилась: — Конечно, если у той несчастной леди осталось еще одно… Оно тоже мне подойдет?
   — Несомненно! У меня как раз сшито для нее второе… — обрадовалась хозяйка. — Я сейчас…
   Не успели подруги обменяться взглядами, как она уже вернулась. В руках у нее было шелковое темно-красное платье.
   — Не сомневаюсь, и это вам будет к лицу. И тоже всего десять гиней.
   — Цвет прекрасный, — робко произнесла Фиби.
   — Можешь даже не надевать, — сказала Порция. — Сразу видно, оно в самый раз!
   — Если ты решила убивать отца, — подала голос Оливия, — то оба платья п-подойдут. Только зачем тебе это нужно, не понимаю?
   Фиби и Порция обменялись взглядами умудренных женщин.
   — Подожди, вот выйдешь замуж, — хмыкнула Порция, — тогда поймешь.
   — Я никогда не выйду!
   — Ты ей веришь, Фиби?
   — Не очень, Порция. Стоит только посмотреть на нас…
   — Со мной такого не случится! — заявила Оливия. — Отец не станет понуждать меня, как сделал твой, Фиби. И я ни за что ни в кого не влюблюсь, как Порция. А значит, замуж не выйду.
   — Разумеется, — согласилась Порция, насмешливо хмыкнув.
   Фиби снова повернулась к зеркалу и вся затрепетала.
   — Неужели я должна… — тихо проговорила она.
   — Должна, — отозвалась Порция. — Должна следовать дорогой победы. Ты в нем и в самом деле хороша. И совсем другая. Станешь теперь думать об игре.
   — О какой игре? — спросила Оливия.
   — Раз ты не хочешь выходить замуж, тебе не обязательно знать.
   Фиби, которая в это время с помощью портнихи сменила синее платье на красное, повернула голову к Порции.
   — По правде говоря, я тоже толком не знаю, что ты имеешь в виду. — Фраза завершилась невольным вздохом восхищения, потому что в этот момент она увидела себя в зеркале в красном платье. — Изумительно! Не знаю, какое и лучше. — Она вдруг испугалась: — А не похожа я в них на продажную женщину?
 
   — Конечно, нет, — утешила ее Порция. — Просто на очень модную… Пойдем в гостиницу и съедим что-нибудь. Мне нужно часто есть. А потом вернемся за покупками.
   Фиби с облегчением влезла в свое старое одеяние и словно бы стала сама собой.
   Она застыла с таким задумчивым видом, такое сомнение было написано на лице, что подруги подхватили ее под руки и поскорее вывели из лавки, пока она не передумала.
 
   Сыновья Руфуса прямо-таки набросились на Кейто, когда тот появился в холле:
   — А где мама? Вы не знаете, куда она подевалась?
   — Понятия не имею, мальчики. Клянусь вам! А когда вы ее видели в последний раз?
   — Ой, жутко давно, — объявил Люк. — Она куда-то уехала верхом вместе с Фиби и Оливией.
   — Верхом? Ты не ошибся?
   — Что мы, лошадь не видели? — обиделся Тоби. — Только я забыл спросить, куда они едут.
   — Ничего, скоро вернутся, — утешил мальчиков Кейто, выглядывая в окно. — Пожалуй, схожу в конюшню. Может, там знают.
   — Мы с вами. И Джуно тоже…
   Они подошли к конюшне как раз в тот момент, когда с другой стороны к ней приблизилась небольшая кавалькада. Кейто с облегчением вздохнул, увидев, что женщин сопровождают трое хорошо вооруженных мужчин. Только почему из отряда Руфуса?
   — Где вы были? — удивленно встретил он девушек. — Порция, мальчики уже ищут тебя по всему дому.
   Та ловко соскочила с седла, то же сделала и Оливия, но Фиби явно ожидала подмоги, и Кейто снял ее с лошади.
   Под аккомпанемент веселых детских голосов и собачий лай Порция пыталась объяснить Кейто, что ей ужасно захотелось посмотреть окрестные поля и деревни, воспользовавшись тем, что дождь наконец прекратился.
   Ее маленькую ложь никто не опроверг, в том числе и собственные стражники.
   — Сколько вы пробудете дома, милорд? — спросила Фиби у Кейто, как только он отнял руки от ее талии.
   — Какое-то время, — уклончиво ответил он.
   «Зачем спрашивать?» — упрекнула она себя. Ведь ей же известно — он не терпит никакого вмешательства в свои дела и времяпрепровождение.
   Однако, словно для того чтобы опровергнуть ее мнение, он продолжил:
   — Теперь, когда Бейсинг-Хаус пал, надо поработать в штабе у Кромвеля. Так что в ближайшие недели дома я не задержусь.
   Значит, нужно обязательно до его отъезда найти способ показаться ему в новом платье, подумала Фиби. В новом обличье. Говоря словами Порции, сыграть свою игру.
   Невольно она обратила взор к свертку с платьями и встретилась глазами с Порцией. Та ей лукаво подмигнула. В ответ Фиби вздернула подбородок и вспомнила заветную фразу подруги: «Надо идти дорогой победы!»
 
   — Нужно что-то сделать с прической. — Порция ходила вокруг Фиби, словно хищник, почуявший добычу. — Она совершенно невыразительная с этой лентой. И слишком непорочная. Совсем не подходит к новому платью.
   Фиби покорно склонила голову и, собрав волосы, забрала их в пучок.
   — Может быть, так?
   — Уже лучше. — Порция заглянула в коробку с туалетными принадлежностями Фиби. — У тебя тут одни булавки и шпильки. А где гребни? Ими удобнее держать волосы, они красивы и сами по себе.
   — У меня есть, — вмешалась Оливия. — Остались от мамы. Только я никогда их не использовала, даже не знаю, где искать.
   — Поищи, овечка!
   Оливия послушно ринулась на поиски, и, когда дверь за ней закрылась, Фиби сказала:
   — Порция, я боюсь. Диана никогда не носила подобных платьев, а ведь она считалась очень элегантной женщиной.
   — Диане они не шли, — фыркнула Порция. — Это не ее стиль. И не мой тоже. А тебе есть что показать, и нужно пользоваться дарами природы.
   Разговор о дарах природы прервался с возвращением Оливии, размахивающей двумя серебряными гребнями, усеянными мелкими сапфирами.
   — Камешки чудно подойдут к твоему бархатному платью, верно? — радостно воскликнула она.
   — Ты права, овечка, — согласилась Порция. — Тебе помочь, Фиби?
   — О, пожалуйста, я совсем не умею делать прическу. У меня она сразу рассыплется.
   — Я тоже небольшая мастерица, но попробую.
   Хмурясь и высунув от усердия язык, Порция соорудила из волос Фиби нечто похожее на башню.
   — Ну как?
   — Боюсь пошевелить головой, — жалобно сказала Фиби.
   — А ты не шевели, — посоветовала Оливия. — Но вообще-то красиво.
   — Прикажете сидеть за столом как статуя и ничего не есть?
   Она заговорила о еде, однако на самом деле не могла и подумать о том, как появится в столовой в своем новом наряде. Под осуждающим взглядом Кейто и слуг.
   Тем временем, сжалившись над ней, Порция закрепила ее прическу еще парой шпилек.
   — Теперь не должна развалиться, — не слишком уверенно заявила она.
   — П-пойдемте скорее вниз, — позвала Оливия. — Скоро уже шесть. Ух, как ты будешь смотреться в старой столовой!..
   Часы пробили шесть, когда Кейто вышел из своего кабинета. Как раз в это самое время по лестнице показались направлявшиеся в столовую девушки. Впереди Порция, и, к его немалому удивлению, в женской одежде, за ней его дочь, а сзади кто-то еще. Ее он чуть было не принял за нежданную гостью, но, приглядевшись, застыл на месте, словно громом пораженный.
   — Фиби? — проговорил он в изумлении, не веря своим глазам.
   Она тем временем на трясущихся ногах спустилась вниз и даже нашла в себе силы сказать светским тоном:
   — Мы не очень задержались, милорд?
   — Фиби… — повторил Кейто.
   Неужели это его жена? Эта девчонка? В таком наряде, какие носят, насколько он помнит, только при дворе. Да, такие откровенные, рассчитанные на то, чтобы вызвать вожделение мужчин, платья надевают только там. А еще в местах, о которых в приличном обществе не принято упоминать.
   Он бросил гневный взгляд на Порцию. Это все ее штучки, ее тлетворное влияние! Фиби и в голову бы не пришло додуматься до такого. Затеять подобный маскарад… Впрочем, само по себе платье, кажется, неплохое. Да и ей, пожалуй, идет, этой глупышке. Выглядит совсем взрослой и, надо сказать, привлекательной женщиной. А какая грудь! И не сутулится. А сами плечи тоже довольно аппетитные… или как бы получше определить?..