Страница:
Она же уснуть не могла. «Он невозможный!» — думала она с горечью. Почему бы не позволить ей поехать с ним в этот Харидж? Ведь тогда еще целых три ночи они будут вместе перед долгой разлукой. Какой он жестокий!
Свет луны падал из окна на небольшой сундук в изножье кровати, освещая пряжку свисающего с него ремня. Ремня, на котором были ключи. Его ключи!
Что стоит ей сейчас подняться, взять с подсвечника комок теплого еще воска и опустить туда эти ключи? Сделать их отпечатки. Правда, Брайан еще не показал документа, который хотел отправить от имени Кейто в штаб армии парламента, а Кейто через день-два уедет, и такой удобный случай, как сейчас, может уже не представиться, и тогда придется ждать его возвращения из Италии.
Фиби соскользнула на пол и замерла, боясь пошевелиться, прислушиваясь к его тихому дыханию. Нет, он крепко спит. На цыпочках она обошла кровать, приблизилась к погасшей свече, соскребла воск и скатала шар.
Даже не нужно снимать ключи с ремня. Но какой из них от ящика стола? Наверное, один из тех, что поменьше. Она опустилась на колени, отделила эти ключи от остальных. Они звякнули.
Фиби замерла. Что, если Кейто проснется? Как объяснит она ему, что делает в темноте на полу, сжимая в руке воск? Резким движением она вдавила один из ключей в тепловатый комок, потом то же самое проделала со вторым ключом.
Вот и все! Как просто и противно. Теперь, согласно совету Брайана, ей останется только вручить ему слепок, и он сделает копии. А уж потом — все складывается в их пользу — она сможет с полным на то правом сказать человеку, с которым отправит документ Брайана, скрепленный печатью Кейто, что тот уехал и просил ее переслать эту бумагу самому Кромвелю. И тот получит ее, и в штабе все поймут, какой Кейто преданный друг и соратник, а когда он вернется из Италии, встретят с распростертыми объятиями. А он простит свою верную жену и оценит и поймет, что она своим поступком отвела от него необоснованные подозрения, а то и опасность.
И еще поймет, что она не просто юная жена, которой надлежит сидеть дома, ни во что не совать нос и не влезать в дела мужа и помогать ему. Короче говоря, поймет, что ей можно доверять.
Доверять?
Она опустилась на сундук, не выпуская из пальцев остывающий восковой комок. О чем она, черт возьми, говорит? О каком доверии?
Разве можно быть такой наивной? Попросту неумной? Как можно говорить о каком бы то ни было доверии к человеку, который таким способом решает доказать свою верность и заботу? С помощью обмана и подлога! Путем воровства! Идиотка!
Да как она вообще могла позволить Брайану Морсу уговорить ее на подобное? Какое затмение на нее нашло? Что с ней случилось?
Кажется, она знала ответ. Ей так хотелось найти путь к сердцу Кейто, завоевать его интерес к себе не только как к женщине; доказать, что она способна на серьезные поступки; что может и хочет быть ему помощницей в делах, — так стремилась доказать все это, что легко поддалась на уговоры Брайана и чуть было не стала послушной исполнительницей его плана. Возможно, и правильного по сути, но неправедного, нечистоплотного по способу осуществления. Не зря Мег со своим чутьем на людей предупредила ее остерегаться Брайана. Ей стало холодно в ночной рубашке на сундуке, она бросила взгляд на неподвижную фигуру спящего Кейто, и сердце у нее дрогнуло от любви. Как осмелилась она даже в мыслях… Нет, не только в мыслях — она гневно сдавила в руке злополучный кусок воска. Как смела она притронуться к этим злополучным ключам? И теперь у нее в руках свидетельство ее позора, ее бесчестья!
Она еще сильнее сжала восковой шар, превращая его в лепешку, окончательно уничтожая все следы своего греховного поступка, своего недолговременного душевного затмения, после чего бросила бесформенный кусок на подсвечник и забралась в постель.
Когда на следующий день Брайан Морс, усталый и злой, вернулся из поездки в Оксфорд, он не нашел в доме ни Кейто, ни Фиби.
Дворецкий Биссет сообщил, что лорд Гренвилл уехал еще с утра, но куда — ему, Биссету, неизвестно, а леди Фиби находится в конюшне. Странно, Брайан был наслышан о ее страхе перед лошадьми, а потому, скривив в усмешке губы, в недоумении отправился на конюшню.
Действительно, Фиби была там. Он застал ее возле невысокой кобылы, и его позабавило, с каким обреченным, но в то же время решительным видом она похлопывает животное по шее.
— А, вот вы где, — сказал он, подходя к Фиби. — Мне говорили, Кейто куда-то уехал. Не знаете куда?
— Наверное, об этом лучше узнать у него самого, — ответила она, продолжая гладить лошадь. — Когда вернется.
Ответ прозвучал довольно холодно — таким образом Фиби, по-видимому, настраивала себя на то, чтобы в дальнейшем держаться подальше от Брайана, раз он уже чуть было не втянул ее в свои сомнительные предприятия.
Брайан нахмурился. Итак, что-то изменилось. Что-то произошло. Уж не попалась ли эта дурочка на краже ключей? О Господи, только не это!
— Я привез документ, — произнес он, понизив голос. — Можете взглянуть. А вы, случайно, не сделали слепки с ключей?
Фиби покачала головой, не отрывая рук от лошади. Теперь она поглаживала холку.
Так же негромко Брайан сказал:
— Я слышал, Кейто вскоре надолго уедет. Когда и куда?
— Кажется, дня через два. В Италию.
— Вот как? Очень странно. — Больше он не стал говорить на эту тему, ибо понимал, что Фиби знает обо всем этом не больше, если не меньше, чем он. Зато продолжил разговор о главном: — Ключи необходимо достать до его отъезда, Фиби. Я опасаюсь, что его отсылают с какой-то миссией, если, конечно, по-прежнему подозревают в измене. — Участливым тоном он прибавил: — Возможно, они даже замыслили сделать так, чтобы Кейто не вернулся, а ему с его прямодушием и в голову не придет, что они способны на такое коварство.
Рука Фиби замерла на шее лошади. Страшно подумать, но слова Брайана не лишены смысла. Неужели Кромвель и его сподвижники осмелятся на подобное?
Морс заметил беспокойство Фиби и возобновил атаку:
— При этих обстоятельствах вы, надеюсь, понимаете, как важно поскорее доставить Кромвелю вот этот документ. — Он похлопал себя по нагрудному карману. — А для него совершенно необходима печать. Иначе как доказать, что это послал именно лорд Гренвилл, а не кто-нибудь другой? Например, я. Нужно во что бы то ни стало, пока не поздно, убедить членов парламента в невиновности Кейто.
Трудно спорить с доводами Брайана, но она больше не поддастся на его уговоры. Ни за что! Ведь, в конце концов, она может поговорить с Кейто, высказать все свои и его, Брайана, соображения. Неужели ничем не убедить упрямца?
— Я не стану доставать ключи, Брайан, — тихо сказала она, возобновляя попытки получше познакомиться с лошадью.
Брайан замер, услышав слова Фиби. Только спокойно, не нужно с ней ссориться, настаивать, выказывать гнев, возмущение. Еще вчера вечером она была полностью в его власти и вот сейчас пытается вырваться. Нет, он не допустит этого!
— Что вы такое говорите, Фиби? — почти ласково сказал он. — Подумайте об опасности, которая угрожает вашему супругу. И отчего вы изменили свое решение, позвольте узнать?
— Потому что так делать нечестно. Гадко! — ответила она по-детски. — Напрасно я на это соглашалась. К счастью, во мне заговорила совесть. Лучше поздно, чем никогда!
Проклятая дура! Все рушится! Брайан был уже не в силах сдерживаться:
— Да вы понимаете, что в жизни… в настоящей жизни, не в книжках… приходится порой прибегать к не слишком изящным средствам? Во имя спасения человека. Или дела, которому себя посвятил. А вы… со своей дурацкой детской непосредственностью… хотите все испортить. А когда опомнитесь, будет поздно.
Его лицо было совсем близко. Она видела его бешеные глаза, мокрые губы. Казалось, еще мгновение, и он ее ударит. Но они находились посреди конюшни, неподалеку были люди, и Фиби чувствовала себя защищенной. Однако от его напора, от переполнявших ее чувств — в основном смятения и страха за Кейто — ей стало просто нехорошо. В голове мутилось.
Она нашла в себе силы проговорить:
— Поймите и вы меня: обман не доведет до добра.
— Глупая, сумасшедшая девочка! — прошипел он. — Я пытался предоставить вам превосходную возможность, но вы отвергли ее и будете пожинать плоды своей глупости.
Он резко повернулся и выбежал из конюшни.
Фиби вздрогнула всем телом. Почему он так взбеленился? Неужели он до такой степени любит Кейто и беспокоится за его жизнь и благополучие? Нет, видимо, просто оскорблен, что кто-то осмелился не внять его совету. Или возможно и такое… он сам по какой-то причине заинтересован в том, чтобы все произошло именно таким образом и никак иначе, а она своим отказом порушила его сокровенные планы и надежды.
Но какие? Если последнее хоть в малой степени соответствует действительности, следует немедленно рассказать обо всем Кейто. Впрочем, в любом случае она не должна скрывать от него то, что произошло. И свое низкое поведение тоже.
— Я задержала тебя, Фиби? — услышала она голос Оливии. Та показалась в воротах конюшни. — Ты знаешь, Мег собирается сегодня домой. Я с ней уже попрощалась.
— Да, знаю, — ответила Фиби. — Все мои уговоры побыть у нас еще не помогли.
— Тогда почему ты решила ехать в Уитни именно сейчас? О, ты уже попросила подготовить моего пони!
Как раз в этот момент конюх подвел к Оливии оседланную лошадку.
Фиби не сразу ответила на вопрос подруги: во-первых, мучительно вспоминала, как Кейто учил ее садиться в седло, а во-вторых, колебалась, признаваться ли Оливии в истинной цели поездки. Потому что за первым признанием должно неминуемо последовать другое, которое наверняка приведет Оливию в ужас.
— Я хочу снова заложить у ростовщика свои кольца, — сказала Фиби, когда конюх удалился на приличное расстояние.
— Снова платья?
— Нет, Оливия. Деньги мне нужны для путешествия, — небрежно бросила Фиби, с трудом вскарабкиваясь в седло.
Глаза девочки расширились.
— К-куда ты собралась?
Вместо ответа Фиби приложила палец к губам: к ним подъехал на коне один из ополченцев, которому Джайлс поручил сопровождать в поездке их обеих.
— Готовы, леди Фиби? — спросил он.
— Да. Пожалуйста, поезжайте впереди.
— Двое впереди, двое сзади, миледи, — отвечал тот. — Так велел мистер Джайлс.
Фиби вспомнила недавние встречи с дезертирами, с королевскими солдатами и ничего не сказала.
— Так куда ты едешь? — нетерпеливо повторила свой вопрос Оливия, когда маленький отряд выехал со двора конюшни.
— В Харидж. С Кейто.
— А для чего же т-тебе деньги?
— Потому что он не знает, что я еду с ним. — Вот! Теперь почти все уже сказано. — И не хочу ни от кого зависеть, — добавила она.
Оливия в недоумении посмотрела на подругу:
— Опять х-хочешь его удивить?
— Пожалуй, — кивнула Фиби. — Только, боюсь, так его никто еще не удивлял.
Кейто повернул голову на легкий стук в приоткрытую дверь кабинета.
— Добрый день, мисс Мег.
Он приподнялся со стула, жестом приглашая ее войти.
— Я задержу вас не больше минуты, лорд Гренвилл, сказала она, входя в комнату. — Хочу поблагодарить за гостеприимство, которым, насколько понимаю, обязана в первую очередь вашей супруге.
— Присядьте, мисс. — Кейто указал на кресло. — Вы уже вполне оправились?
— Чувствую себя неплохо, спасибо.
Кейто откинулся в кресле, вертя в пальцах гусиное перо и внимательно глядя на Мег.
— Как, полагаете, примут вас в деревне?
— Будет много препон и рогаток, — отвечала она. — Но мне не впервой преодолевать их. Как я говорила Фиби, суеверий не излечишь и не устранишь, если убегать от них.
— Вы смелая женщина.
Мег чуть иронично улыбнулась:
— Вряд ли. Просто теперь я поняла, что нахожусь под защитой самого лорда Гренвилла. Надеюсь, они больше меня не тронут. А я… Возможно, смогу еще быть им в чем-то полезной.
— Очевидно, вас можно назвать всепрощающей?
— Пожалуй. Ведь Господь учит нас этому. — Она поднялась с кресла. — Еще раз благодарю, и прощайте.
— Погодите. — Кейто тоже встал. — Мне предстоит отправиться в путешествие. Возможно, надолго. — Он помолчал, потом немного неловко добавил: — Я знаю, Фиби доверяет вам, считается с вашим мнением. Что, если вы будете в мое отсутствие присматривать за ней?.. Чтобы она реже совершала необдуманные поступки и не попадала в опасные ситуации.
В глазах и тоне Мег исчез всякий намек на иронию:
— Фиби вполне самостоятельный человек, лорд Гренвилл. Если хотите знать мое мнение, то оно таково: предоставьте ей больше свободы, окажите больше доверия. В ней прекрасно развит здравый смысл. А упорства и силы как у горной лавины.
— Я беспокоюсь за нее, Мег.
В его голосе слышалась тревога, граничащая чуть ли не с отчаянием.
— Можете положиться на меня, лорд Гренвилл, — ответила Мег после небольшой паузы. — Я не бросаю друзей в беде.
С этими словами она направилась к двери.
— Благодарю вас, — произнес Кейто ей вдогонку.
Как ни странно, разговор с Мег внес успокоение в его душу. В этой женщине, несомненно, присутствует какая-то сила, подумал он. Добрая сила.
Некоторое время он занимался очинкой пера с помощью небольшого острого ножика, затем дернул за шнур звонка.
— Попросите ко мне мистера Морса, — сказал он появившемуся дворецкому. — Полагаю, он дома?
— Да, у себя наверху, милорд.
Биссет отправился выполнять приказание.
В эти минуты Брайан разъяренно мерил шагами комнату, тщетно пытаясь успокоиться после разговора с Фиби в конюшне. Конечно, он повел себя глупо, сорвался, допустил неосторожность, но она… Черт ее подери совсем! Испортила такой удачный маневр.
Приход дворецкого заставил Брайана взять себя в руки, и в кабинет Кейто он входил уже внешне совершенно спокойным, хотя в душе его по-прежнему бушевала злость.
— Хотели меня видеть, лорд Гренвилл?
— Да, заходи. — Кейто отложил перо. Его пасынок сегодня несколько бледен и немного не в себе. Что с ним? — Должен сообщить тебе, Брайан, обстоятельства складываются так, что мне нужно уехать из Англии. Быть может, на несколько месяцев.
— Я слышал об этом, милорд. Могу спросить куда? Или это секрет?
— Нет, почему же? Я еду в Италию.
— Полагаю, по поручению парламента?
— Ты абсолютно прав. — Агенты и доверенные лица парламента часто ездили в самые разные страны, и потому у Брайана не должно возникнуть никаких подозрений, решил Кейто. — В то же самое время, — продолжал Кейто, — у меня есть поручение и для тебя.
— Охотно выполню все, что скажете, милорд.
— Нам необходимо отправить наблюдательного и умного человека в Лондон, чтобы он побродил там по улицам, по клубам и тавернам. Ты догадываешься для чего. Теперь, когда король находится на пути в Шотландию, нужно заново прощупать настроение людей из самых разных слоев. И очень важно, кроме всего прочего, узнать их отношение к возможному переходу в лоно пресвитерианства, связанного, как тебе известно, с идеями Кальвина.(Жан Кальвин (1509-1564) — французский религиозный реформатор.) Думаю, ты лучше других справишься с подобной задачей.
Брайан поклонился.
— Польщен вашими словами и вашим доверием. И, чтобы не откладывать в долгий ящик, начну немедленно готовиться к отъезду.
Он вышел от Кейто в приподнятом настроении: предложение отчима родило в нем новую идею. Что ж, один план рухнул, зато на его обломках тотчас же возник другой, возможно, куда более действенный.
Ни в какой Лондон он, Брайан, не поедет, а отправится по стопам Кейто. Куда тот, туда и он. И посмотрим, чья возьмет…
Глава 19
Свет луны падал из окна на небольшой сундук в изножье кровати, освещая пряжку свисающего с него ремня. Ремня, на котором были ключи. Его ключи!
Что стоит ей сейчас подняться, взять с подсвечника комок теплого еще воска и опустить туда эти ключи? Сделать их отпечатки. Правда, Брайан еще не показал документа, который хотел отправить от имени Кейто в штаб армии парламента, а Кейто через день-два уедет, и такой удобный случай, как сейчас, может уже не представиться, и тогда придется ждать его возвращения из Италии.
Фиби соскользнула на пол и замерла, боясь пошевелиться, прислушиваясь к его тихому дыханию. Нет, он крепко спит. На цыпочках она обошла кровать, приблизилась к погасшей свече, соскребла воск и скатала шар.
Даже не нужно снимать ключи с ремня. Но какой из них от ящика стола? Наверное, один из тех, что поменьше. Она опустилась на колени, отделила эти ключи от остальных. Они звякнули.
Фиби замерла. Что, если Кейто проснется? Как объяснит она ему, что делает в темноте на полу, сжимая в руке воск? Резким движением она вдавила один из ключей в тепловатый комок, потом то же самое проделала со вторым ключом.
Вот и все! Как просто и противно. Теперь, согласно совету Брайана, ей останется только вручить ему слепок, и он сделает копии. А уж потом — все складывается в их пользу — она сможет с полным на то правом сказать человеку, с которым отправит документ Брайана, скрепленный печатью Кейто, что тот уехал и просил ее переслать эту бумагу самому Кромвелю. И тот получит ее, и в штабе все поймут, какой Кейто преданный друг и соратник, а когда он вернется из Италии, встретят с распростертыми объятиями. А он простит свою верную жену и оценит и поймет, что она своим поступком отвела от него необоснованные подозрения, а то и опасность.
И еще поймет, что она не просто юная жена, которой надлежит сидеть дома, ни во что не совать нос и не влезать в дела мужа и помогать ему. Короче говоря, поймет, что ей можно доверять.
Доверять?
Она опустилась на сундук, не выпуская из пальцев остывающий восковой комок. О чем она, черт возьми, говорит? О каком доверии?
Разве можно быть такой наивной? Попросту неумной? Как можно говорить о каком бы то ни было доверии к человеку, который таким способом решает доказать свою верность и заботу? С помощью обмана и подлога! Путем воровства! Идиотка!
Да как она вообще могла позволить Брайану Морсу уговорить ее на подобное? Какое затмение на нее нашло? Что с ней случилось?
Кажется, она знала ответ. Ей так хотелось найти путь к сердцу Кейто, завоевать его интерес к себе не только как к женщине; доказать, что она способна на серьезные поступки; что может и хочет быть ему помощницей в делах, — так стремилась доказать все это, что легко поддалась на уговоры Брайана и чуть было не стала послушной исполнительницей его плана. Возможно, и правильного по сути, но неправедного, нечистоплотного по способу осуществления. Не зря Мег со своим чутьем на людей предупредила ее остерегаться Брайана. Ей стало холодно в ночной рубашке на сундуке, она бросила взгляд на неподвижную фигуру спящего Кейто, и сердце у нее дрогнуло от любви. Как осмелилась она даже в мыслях… Нет, не только в мыслях — она гневно сдавила в руке злополучный кусок воска. Как смела она притронуться к этим злополучным ключам? И теперь у нее в руках свидетельство ее позора, ее бесчестья!
Она еще сильнее сжала восковой шар, превращая его в лепешку, окончательно уничтожая все следы своего греховного поступка, своего недолговременного душевного затмения, после чего бросила бесформенный кусок на подсвечник и забралась в постель.
Когда на следующий день Брайан Морс, усталый и злой, вернулся из поездки в Оксфорд, он не нашел в доме ни Кейто, ни Фиби.
Дворецкий Биссет сообщил, что лорд Гренвилл уехал еще с утра, но куда — ему, Биссету, неизвестно, а леди Фиби находится в конюшне. Странно, Брайан был наслышан о ее страхе перед лошадьми, а потому, скривив в усмешке губы, в недоумении отправился на конюшню.
Действительно, Фиби была там. Он застал ее возле невысокой кобылы, и его позабавило, с каким обреченным, но в то же время решительным видом она похлопывает животное по шее.
— А, вот вы где, — сказал он, подходя к Фиби. — Мне говорили, Кейто куда-то уехал. Не знаете куда?
— Наверное, об этом лучше узнать у него самого, — ответила она, продолжая гладить лошадь. — Когда вернется.
Ответ прозвучал довольно холодно — таким образом Фиби, по-видимому, настраивала себя на то, чтобы в дальнейшем держаться подальше от Брайана, раз он уже чуть было не втянул ее в свои сомнительные предприятия.
Брайан нахмурился. Итак, что-то изменилось. Что-то произошло. Уж не попалась ли эта дурочка на краже ключей? О Господи, только не это!
— Я привез документ, — произнес он, понизив голос. — Можете взглянуть. А вы, случайно, не сделали слепки с ключей?
Фиби покачала головой, не отрывая рук от лошади. Теперь она поглаживала холку.
Так же негромко Брайан сказал:
— Я слышал, Кейто вскоре надолго уедет. Когда и куда?
— Кажется, дня через два. В Италию.
— Вот как? Очень странно. — Больше он не стал говорить на эту тему, ибо понимал, что Фиби знает обо всем этом не больше, если не меньше, чем он. Зато продолжил разговор о главном: — Ключи необходимо достать до его отъезда, Фиби. Я опасаюсь, что его отсылают с какой-то миссией, если, конечно, по-прежнему подозревают в измене. — Участливым тоном он прибавил: — Возможно, они даже замыслили сделать так, чтобы Кейто не вернулся, а ему с его прямодушием и в голову не придет, что они способны на такое коварство.
Рука Фиби замерла на шее лошади. Страшно подумать, но слова Брайана не лишены смысла. Неужели Кромвель и его сподвижники осмелятся на подобное?
Морс заметил беспокойство Фиби и возобновил атаку:
— При этих обстоятельствах вы, надеюсь, понимаете, как важно поскорее доставить Кромвелю вот этот документ. — Он похлопал себя по нагрудному карману. — А для него совершенно необходима печать. Иначе как доказать, что это послал именно лорд Гренвилл, а не кто-нибудь другой? Например, я. Нужно во что бы то ни стало, пока не поздно, убедить членов парламента в невиновности Кейто.
Трудно спорить с доводами Брайана, но она больше не поддастся на его уговоры. Ни за что! Ведь, в конце концов, она может поговорить с Кейто, высказать все свои и его, Брайана, соображения. Неужели ничем не убедить упрямца?
— Я не стану доставать ключи, Брайан, — тихо сказала она, возобновляя попытки получше познакомиться с лошадью.
Брайан замер, услышав слова Фиби. Только спокойно, не нужно с ней ссориться, настаивать, выказывать гнев, возмущение. Еще вчера вечером она была полностью в его власти и вот сейчас пытается вырваться. Нет, он не допустит этого!
— Что вы такое говорите, Фиби? — почти ласково сказал он. — Подумайте об опасности, которая угрожает вашему супругу. И отчего вы изменили свое решение, позвольте узнать?
— Потому что так делать нечестно. Гадко! — ответила она по-детски. — Напрасно я на это соглашалась. К счастью, во мне заговорила совесть. Лучше поздно, чем никогда!
Проклятая дура! Все рушится! Брайан был уже не в силах сдерживаться:
— Да вы понимаете, что в жизни… в настоящей жизни, не в книжках… приходится порой прибегать к не слишком изящным средствам? Во имя спасения человека. Или дела, которому себя посвятил. А вы… со своей дурацкой детской непосредственностью… хотите все испортить. А когда опомнитесь, будет поздно.
Его лицо было совсем близко. Она видела его бешеные глаза, мокрые губы. Казалось, еще мгновение, и он ее ударит. Но они находились посреди конюшни, неподалеку были люди, и Фиби чувствовала себя защищенной. Однако от его напора, от переполнявших ее чувств — в основном смятения и страха за Кейто — ей стало просто нехорошо. В голове мутилось.
Она нашла в себе силы проговорить:
— Поймите и вы меня: обман не доведет до добра.
— Глупая, сумасшедшая девочка! — прошипел он. — Я пытался предоставить вам превосходную возможность, но вы отвергли ее и будете пожинать плоды своей глупости.
Он резко повернулся и выбежал из конюшни.
Фиби вздрогнула всем телом. Почему он так взбеленился? Неужели он до такой степени любит Кейто и беспокоится за его жизнь и благополучие? Нет, видимо, просто оскорблен, что кто-то осмелился не внять его совету. Или возможно и такое… он сам по какой-то причине заинтересован в том, чтобы все произошло именно таким образом и никак иначе, а она своим отказом порушила его сокровенные планы и надежды.
Но какие? Если последнее хоть в малой степени соответствует действительности, следует немедленно рассказать обо всем Кейто. Впрочем, в любом случае она не должна скрывать от него то, что произошло. И свое низкое поведение тоже.
— Я задержала тебя, Фиби? — услышала она голос Оливии. Та показалась в воротах конюшни. — Ты знаешь, Мег собирается сегодня домой. Я с ней уже попрощалась.
— Да, знаю, — ответила Фиби. — Все мои уговоры побыть у нас еще не помогли.
— Тогда почему ты решила ехать в Уитни именно сейчас? О, ты уже попросила подготовить моего пони!
Как раз в этот момент конюх подвел к Оливии оседланную лошадку.
Фиби не сразу ответила на вопрос подруги: во-первых, мучительно вспоминала, как Кейто учил ее садиться в седло, а во-вторых, колебалась, признаваться ли Оливии в истинной цели поездки. Потому что за первым признанием должно неминуемо последовать другое, которое наверняка приведет Оливию в ужас.
— Я хочу снова заложить у ростовщика свои кольца, — сказала Фиби, когда конюх удалился на приличное расстояние.
— Снова платья?
— Нет, Оливия. Деньги мне нужны для путешествия, — небрежно бросила Фиби, с трудом вскарабкиваясь в седло.
Глаза девочки расширились.
— К-куда ты собралась?
Вместо ответа Фиби приложила палец к губам: к ним подъехал на коне один из ополченцев, которому Джайлс поручил сопровождать в поездке их обеих.
— Готовы, леди Фиби? — спросил он.
— Да. Пожалуйста, поезжайте впереди.
— Двое впереди, двое сзади, миледи, — отвечал тот. — Так велел мистер Джайлс.
Фиби вспомнила недавние встречи с дезертирами, с королевскими солдатами и ничего не сказала.
— Так куда ты едешь? — нетерпеливо повторила свой вопрос Оливия, когда маленький отряд выехал со двора конюшни.
— В Харидж. С Кейто.
— А для чего же т-тебе деньги?
— Потому что он не знает, что я еду с ним. — Вот! Теперь почти все уже сказано. — И не хочу ни от кого зависеть, — добавила она.
Оливия в недоумении посмотрела на подругу:
— Опять х-хочешь его удивить?
— Пожалуй, — кивнула Фиби. — Только, боюсь, так его никто еще не удивлял.
Кейто повернул голову на легкий стук в приоткрытую дверь кабинета.
— Добрый день, мисс Мег.
Он приподнялся со стула, жестом приглашая ее войти.
— Я задержу вас не больше минуты, лорд Гренвилл, сказала она, входя в комнату. — Хочу поблагодарить за гостеприимство, которым, насколько понимаю, обязана в первую очередь вашей супруге.
— Присядьте, мисс. — Кейто указал на кресло. — Вы уже вполне оправились?
— Чувствую себя неплохо, спасибо.
Кейто откинулся в кресле, вертя в пальцах гусиное перо и внимательно глядя на Мег.
— Как, полагаете, примут вас в деревне?
— Будет много препон и рогаток, — отвечала она. — Но мне не впервой преодолевать их. Как я говорила Фиби, суеверий не излечишь и не устранишь, если убегать от них.
— Вы смелая женщина.
Мег чуть иронично улыбнулась:
— Вряд ли. Просто теперь я поняла, что нахожусь под защитой самого лорда Гренвилла. Надеюсь, они больше меня не тронут. А я… Возможно, смогу еще быть им в чем-то полезной.
— Очевидно, вас можно назвать всепрощающей?
— Пожалуй. Ведь Господь учит нас этому. — Она поднялась с кресла. — Еще раз благодарю, и прощайте.
— Погодите. — Кейто тоже встал. — Мне предстоит отправиться в путешествие. Возможно, надолго. — Он помолчал, потом немного неловко добавил: — Я знаю, Фиби доверяет вам, считается с вашим мнением. Что, если вы будете в мое отсутствие присматривать за ней?.. Чтобы она реже совершала необдуманные поступки и не попадала в опасные ситуации.
В глазах и тоне Мег исчез всякий намек на иронию:
— Фиби вполне самостоятельный человек, лорд Гренвилл. Если хотите знать мое мнение, то оно таково: предоставьте ей больше свободы, окажите больше доверия. В ней прекрасно развит здравый смысл. А упорства и силы как у горной лавины.
— Я беспокоюсь за нее, Мег.
В его голосе слышалась тревога, граничащая чуть ли не с отчаянием.
— Можете положиться на меня, лорд Гренвилл, — ответила Мег после небольшой паузы. — Я не бросаю друзей в беде.
С этими словами она направилась к двери.
— Благодарю вас, — произнес Кейто ей вдогонку.
Как ни странно, разговор с Мег внес успокоение в его душу. В этой женщине, несомненно, присутствует какая-то сила, подумал он. Добрая сила.
Некоторое время он занимался очинкой пера с помощью небольшого острого ножика, затем дернул за шнур звонка.
— Попросите ко мне мистера Морса, — сказал он появившемуся дворецкому. — Полагаю, он дома?
— Да, у себя наверху, милорд.
Биссет отправился выполнять приказание.
В эти минуты Брайан разъяренно мерил шагами комнату, тщетно пытаясь успокоиться после разговора с Фиби в конюшне. Конечно, он повел себя глупо, сорвался, допустил неосторожность, но она… Черт ее подери совсем! Испортила такой удачный маневр.
Приход дворецкого заставил Брайана взять себя в руки, и в кабинет Кейто он входил уже внешне совершенно спокойным, хотя в душе его по-прежнему бушевала злость.
— Хотели меня видеть, лорд Гренвилл?
— Да, заходи. — Кейто отложил перо. Его пасынок сегодня несколько бледен и немного не в себе. Что с ним? — Должен сообщить тебе, Брайан, обстоятельства складываются так, что мне нужно уехать из Англии. Быть может, на несколько месяцев.
— Я слышал об этом, милорд. Могу спросить куда? Или это секрет?
— Нет, почему же? Я еду в Италию.
— Полагаю, по поручению парламента?
— Ты абсолютно прав. — Агенты и доверенные лица парламента часто ездили в самые разные страны, и потому у Брайана не должно возникнуть никаких подозрений, решил Кейто. — В то же самое время, — продолжал Кейто, — у меня есть поручение и для тебя.
— Охотно выполню все, что скажете, милорд.
— Нам необходимо отправить наблюдательного и умного человека в Лондон, чтобы он побродил там по улицам, по клубам и тавернам. Ты догадываешься для чего. Теперь, когда король находится на пути в Шотландию, нужно заново прощупать настроение людей из самых разных слоев. И очень важно, кроме всего прочего, узнать их отношение к возможному переходу в лоно пресвитерианства, связанного, как тебе известно, с идеями Кальвина.(Жан Кальвин (1509-1564) — французский религиозный реформатор.) Думаю, ты лучше других справишься с подобной задачей.
Брайан поклонился.
— Польщен вашими словами и вашим доверием. И, чтобы не откладывать в долгий ящик, начну немедленно готовиться к отъезду.
Он вышел от Кейто в приподнятом настроении: предложение отчима родило в нем новую идею. Что ж, один план рухнул, зато на его обломках тотчас же возник другой, возможно, куда более действенный.
Ни в какой Лондон он, Брайан, не поедет, а отправится по стопам Кейто. Куда тот, туда и он. И посмотрим, чья возьмет…
Глава 19
— Сдается мне, милорд, — сказал Джайлс, подъезжая к Кейто, — что за нами все время кто-то следует. — Нахмурившись, он обернулся. — Вроде никого и нет, но торчит в голове такая вот мыслишка. Никуда не денешься.
— Ты у нас первый номер в отряде по чутью, — усмехнулся Кейто.
Его не слишком обеспокоило сообщение Джайлса. Если кто-то всерьез надумал следить за ним, то наверняка делает это тайно. Да и зачем его преследовать? Он ни от кого не скрывал, что собирается отплыть из Хариджа и конечная его цель — Италия.
Однако Джайлс не находил себе места от подозрений и испросил разрешения Кейто избавиться от них. Для этого за очередным поворотом тропы он остановил свой небольшой отряд из восьми всадников, и все они сгрудились под деревьями с оружием на изготовку.
Чутье не подвело Джайлса: спустя какое-то время из-за поворота показался всадник.
Боже, кто это? Кейто чуть не упал с коня от удивления.
Фиби!
Да, это была она, верхом на своей Соррел, которую он купил для жены и на которой безуспешно пытался обучать ее верховой езде.
Завидев впереди всадников, Соррел заволновалась и попятилась назад, что было неожиданно и весьма неприятно для всадницы. Она изо всех сил вжалась в седло и обхватила лошадь ногами, чтобы только не свалиться в грязь под ноги лошади и, главное, не осрамиться перед таким количеством мужчин.
Как ни странно, ей удалось успокоить и остановить Соррел.
— Вы нарочно затаились тут, — с негодованием обратилась Фиби к остолбеневшим всадникам, — чтобы до смерти напугать нас!
Обретя дар речи, Кейто спросил:
— Что ты здесь делаешь, Фиби? Или я задаю нелепый вопрос?
— Я… я хотела кое-что обсудить с вами, милорд, — отвечала она, — и потому решила ехать вдогонку, не теряя вас из виду, чтобы не заблудиться.
Объяснение звучало настолько нелепо, что Кейто не стал дознаваться, отчего она давно уже не подъехала, не окликнула его, в конце концов.
— А ты не боялась, что этот страшный зверь, называемый лошадью, скинет тебя? Иногда они так поступают, — только и сказал он.
— Нет, этого я не боялась, — с достоинством отозвалась Фиби. — Как вы, может быть, заметили, милорд, я уже неплохо держусь в седле, ибо за последние два дня много ездила верхом.
Кейто, усмехнувшись, покачал головой.
— Увы, — сказал он, — этого я не заметил. И по правде говоря, вы мне очень напоминаете мешок с картофелем, леди Фиби.
— Как глупо и несправедливо! — гневно воскликнула она. — Знайте, я уже почти нашла общий язык с этой лошадью! Верно, Соррел?
Фиби ласково потрепала ее по шее.
— Что ж, это меня радует, — миролюбиво заметил Кейто. — Когда я покупал ее, Соррел обещала мне слушаться тебя.
Джайлс вежливо кашлянул, и Кейто, обернувшись, вспомнил, что они тут с Фиби не одни, и увидел улыбки на лицах мужчин.
— Хорошо, — сказал он, — не стану сейчас спрашивать, о чем таком ты хотела со мной поговорить в десяти с лишним милях от дома и что не успела поведать мне раньше. Но думаю, тебе необходимо…
Он мог, конечно, немедленно отправить ее обратно в сопровождении одного или двух воинов, однако с удивлением вдруг ощутил, что вовсе не хочет так поступать. А она, видимо, догадываясь о его сомнениях, подбоченилась и не сводила с него лукавого взгляда, спокойно и уверенно ожидая решения своей участи.
Он молчал, и она, не выдержав, заговорила первой:
— Мне кажется, разумнее всего проехать с вами и остальную часть пути до Хариджа, милорд. Тогда мы сможем без излишней спешки обсудить многие проблемы.
Что это? В последней фразе девочки прозвучала не то скрытая ирония, не то какое-то обещание.
Он с расстановкой произнес:
— Мы уже проехали с десяток миль. Я собирался доехать до Эйлсбери, остановиться там на обед и потом сделать еще миль десять. Таким темпом мы намерены двигаться завтра и послезавтра. Для тебя это…
— Думаете, сэр, я не выдержу такой езды?
— Именно это я и сказал бы, если бы ты меня не перебила.
— Так вот, я смогу! Слышите, сэр?
Некоторое время он пристально смотрел на нее, словно видел впервые, потом проговорил:
— Недавно одна твоя хорошая знакомая сравнила тебя с горной лавиной. Довольно точное наблюдение. — Он повернулся к своему отряду: — Продолжаем путь, джентльмены!
Взяв за узду лошадь Фиби, он подвел ее к своему коню и при этом негромко произнес, обращаясь к всаднице:
— Не перестаю удивляться, как за почти девятнадцать лет жизни ты еще не привыкла к такому коротенькому словцу — «нет».
— О, милорд, у меня в самом деле есть для вас одно сообщение, — не скрывая радости, сказала Фиби.
— Надеюсь, оно потерпит до вечера. — Он тронул своего коня. — Сейчас не время для пустопорожних разговоров.
Она обиделась и решила молчать, пока он сам не попросит рассказать. Тем более что никакой необходимости в спешном сообщении о задуманном Брайаном и неудавшемся плане не было, да ей и не слишком хотелось огорошить Кейто признанием в своем гадком грехе. Он же, в свою очередь, и вообразить не мог, что она сообщит ему нечто серьезное, влекущее за собой опасные последствия.
Следующие несколько часов были для Фиби сплошным кошмаром. Однако с ее губ не сорвалось ни единой жалобы, ни одного стона, хотя все ее тело болело: поясница, ноги, плечи.
Кейто не выражал ей ни малейшего сочувствия, но и не позволял себе злорадных замечаний типа: «я же говорил» или «надо было думать раньше».
После того как они сделали остановку и поели, он помог ей взобраться в седло, делая вид или на самом деле не замечая, что она с трудом сдерживает слезы. Он по-прежнему был готов в любую минуту прервать ее поездку, дать отдохнуть в одном из бесчисленных городков или селений, через которые они проезжали, и отправить обратно в сопровождении охраны. Но она не просила об этом, и он хранил молчание, хотя догадывался, какие муки она претерпевает.
В общем-то он не мог не восхищаться ее стойкостью, а точнее, завидным упорством в достижении желаемого.
Когда они прибыли в деревушку Эстон-Клинтон, Фиби едва ли не упала с седла ему на руки, но затем отстранилась и сама вошла на одеревеневших ногах в дверь небольшой гостиницы. Владелец взволнованно объяснил Кейто, что у него, конечно, нет апартаментов, достойных столь благородного гостя да еще с благородной леди, но все же он может предложить весьма неплохую комнату над прачечной или, если угодно, чердак над конюшней.
В другое время Кейто удовлетворился бы любой крышей над головой, но присутствие Фиби несколько осложняло ситуацию.
Та, однако, слабым от усталости, но весьма решительным голосом заявила, что ей безразлично, где спать, и попросила хозяина незамедлительно разместить ее на ночлег.
Тот с поклоном повиновался и повел через кухню и по узкой лестнице наверх, в заднюю часть дома. В маленькой комнате, дверь которой он торжественно распахнул перед ней, стоял густой запах щелока от кипящих котлов с бельем, находящихся внизу, зато была широкая добротная постель с хорошим матрасом, набитым конским волосом. Фиби отпустила своего сопровождающего и, не дожидаясь, пока за ним закроется дверь, рухнула на кровать лицом вниз, уже не сдерживая рвущихся наружу стонов.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем в комнату, судя по решительной поступи, вошел Кейто.
— Я не сплю, — буркнула она не поворачиваясь. — И готова к ужину.
— Сейчас мы проверим, — сказал он неестественно бодрым голосом. Так врач разговаривает порой с тяжело больным пациентом.
Его слова сопровождались каким-то звяканьем. Она слегка повернула голову, попыталась приподняться, но он удержал ее.
— Лежи спокойно, Фиби. Я не лекарь и не целитель, как твоя хорошая знакомая, но знаю кое-какие способы лечения малоопытных и непослушных ездоков.
В его голосе слышались насмешливые нотки, но все равно она внимала ему, как нежной умиротворяющей музыке.
Кейто снял с нее ботинки, завернул юбки дорожного наряда, расстегнул находившиеся под ними бриджи, затем стянул и кинул на пол.
Фиби не могла сдержать вздоха облегчения, когда свежий воздух овеял натертую до крови и пылающую адским огнем кожу на ногах и ягодицах.
— Господи! — негромко воскликнул Кейто. — Почему ты ничего не говорила?
— А зачем? — с ребячливым упрямством возразила она. — Я же все-таки выдержала. Разве не так?
Он неодобрительно покачал головой. Намочив в ведре с горячей водой салфетки, Кейто выжал их и осторожно приложил к кровоточащим ссадинам.
Это вызвало новый вздох облегчения у Фиби, но на этом Кейто не остановился. Открыв кожаный футляр, он легкими движениями начал смазывать раны Фиби мазью, приготовленной из лесного ореха.
— Ох, уже гораздо лучше, — проговорила она. — Просто чудо какое-то!
— Завтра ты еще здесь побудешь, а потом Адам и Гарт проводят тебя домой. Я куплю кабриолет, чтобы ты не ехала верхом.
— Нет! — Салфетка свалилась с ее тела, когда она повернулась и села на постели. — Нет, Кейто, я не хочу домой! Вы разрешили мне поехать с вами до Хариджа, и я сделаю это! Я совсем здорова, если не считать нескольких дурацких кровоподтеков, и завтра буду вполне готова следовать дальше.
Кейто выкрутил еще одну салфетку, смоченную в горячей воде.
— Не говори глупостей, Фиби. И пожалуйста, ложись снова. У тебя сплошной синяк от ягодиц до коленей. Ты не сможешь проехать верхом и ярда.
— Нет, смогу, и вы сами все увидите! Откуда вы знаете мои возможности?
— Хватит, Фиби! Я уже сказал: завтра ты отдыхаешь, послезавтра отправляешься домой!
Она осторожно сползла с кровати, оправила юбки.
— Должна вам сказать, Кейто, — произнесла она с нажимом, — что у Брайана Морса имеется документ за подписью короля, где говорится о том, что он вовсе не намерен соглашаться на требования шотландцев. Это я и хотела рассказать вам, когда поехала вдогонку. Но вы не захотели слушать.
— Ты у нас первый номер в отряде по чутью, — усмехнулся Кейто.
Его не слишком обеспокоило сообщение Джайлса. Если кто-то всерьез надумал следить за ним, то наверняка делает это тайно. Да и зачем его преследовать? Он ни от кого не скрывал, что собирается отплыть из Хариджа и конечная его цель — Италия.
Однако Джайлс не находил себе места от подозрений и испросил разрешения Кейто избавиться от них. Для этого за очередным поворотом тропы он остановил свой небольшой отряд из восьми всадников, и все они сгрудились под деревьями с оружием на изготовку.
Чутье не подвело Джайлса: спустя какое-то время из-за поворота показался всадник.
Боже, кто это? Кейто чуть не упал с коня от удивления.
Фиби!
Да, это была она, верхом на своей Соррел, которую он купил для жены и на которой безуспешно пытался обучать ее верховой езде.
Завидев впереди всадников, Соррел заволновалась и попятилась назад, что было неожиданно и весьма неприятно для всадницы. Она изо всех сил вжалась в седло и обхватила лошадь ногами, чтобы только не свалиться в грязь под ноги лошади и, главное, не осрамиться перед таким количеством мужчин.
Как ни странно, ей удалось успокоить и остановить Соррел.
— Вы нарочно затаились тут, — с негодованием обратилась Фиби к остолбеневшим всадникам, — чтобы до смерти напугать нас!
Обретя дар речи, Кейто спросил:
— Что ты здесь делаешь, Фиби? Или я задаю нелепый вопрос?
— Я… я хотела кое-что обсудить с вами, милорд, — отвечала она, — и потому решила ехать вдогонку, не теряя вас из виду, чтобы не заблудиться.
Объяснение звучало настолько нелепо, что Кейто не стал дознаваться, отчего она давно уже не подъехала, не окликнула его, в конце концов.
— А ты не боялась, что этот страшный зверь, называемый лошадью, скинет тебя? Иногда они так поступают, — только и сказал он.
— Нет, этого я не боялась, — с достоинством отозвалась Фиби. — Как вы, может быть, заметили, милорд, я уже неплохо держусь в седле, ибо за последние два дня много ездила верхом.
Кейто, усмехнувшись, покачал головой.
— Увы, — сказал он, — этого я не заметил. И по правде говоря, вы мне очень напоминаете мешок с картофелем, леди Фиби.
— Как глупо и несправедливо! — гневно воскликнула она. — Знайте, я уже почти нашла общий язык с этой лошадью! Верно, Соррел?
Фиби ласково потрепала ее по шее.
— Что ж, это меня радует, — миролюбиво заметил Кейто. — Когда я покупал ее, Соррел обещала мне слушаться тебя.
Джайлс вежливо кашлянул, и Кейто, обернувшись, вспомнил, что они тут с Фиби не одни, и увидел улыбки на лицах мужчин.
— Хорошо, — сказал он, — не стану сейчас спрашивать, о чем таком ты хотела со мной поговорить в десяти с лишним милях от дома и что не успела поведать мне раньше. Но думаю, тебе необходимо…
Он мог, конечно, немедленно отправить ее обратно в сопровождении одного или двух воинов, однако с удивлением вдруг ощутил, что вовсе не хочет так поступать. А она, видимо, догадываясь о его сомнениях, подбоченилась и не сводила с него лукавого взгляда, спокойно и уверенно ожидая решения своей участи.
Он молчал, и она, не выдержав, заговорила первой:
— Мне кажется, разумнее всего проехать с вами и остальную часть пути до Хариджа, милорд. Тогда мы сможем без излишней спешки обсудить многие проблемы.
Что это? В последней фразе девочки прозвучала не то скрытая ирония, не то какое-то обещание.
Он с расстановкой произнес:
— Мы уже проехали с десяток миль. Я собирался доехать до Эйлсбери, остановиться там на обед и потом сделать еще миль десять. Таким темпом мы намерены двигаться завтра и послезавтра. Для тебя это…
— Думаете, сэр, я не выдержу такой езды?
— Именно это я и сказал бы, если бы ты меня не перебила.
— Так вот, я смогу! Слышите, сэр?
Некоторое время он пристально смотрел на нее, словно видел впервые, потом проговорил:
— Недавно одна твоя хорошая знакомая сравнила тебя с горной лавиной. Довольно точное наблюдение. — Он повернулся к своему отряду: — Продолжаем путь, джентльмены!
Взяв за узду лошадь Фиби, он подвел ее к своему коню и при этом негромко произнес, обращаясь к всаднице:
— Не перестаю удивляться, как за почти девятнадцать лет жизни ты еще не привыкла к такому коротенькому словцу — «нет».
— О, милорд, у меня в самом деле есть для вас одно сообщение, — не скрывая радости, сказала Фиби.
— Надеюсь, оно потерпит до вечера. — Он тронул своего коня. — Сейчас не время для пустопорожних разговоров.
Она обиделась и решила молчать, пока он сам не попросит рассказать. Тем более что никакой необходимости в спешном сообщении о задуманном Брайаном и неудавшемся плане не было, да ей и не слишком хотелось огорошить Кейто признанием в своем гадком грехе. Он же, в свою очередь, и вообразить не мог, что она сообщит ему нечто серьезное, влекущее за собой опасные последствия.
Следующие несколько часов были для Фиби сплошным кошмаром. Однако с ее губ не сорвалось ни единой жалобы, ни одного стона, хотя все ее тело болело: поясница, ноги, плечи.
Кейто не выражал ей ни малейшего сочувствия, но и не позволял себе злорадных замечаний типа: «я же говорил» или «надо было думать раньше».
После того как они сделали остановку и поели, он помог ей взобраться в седло, делая вид или на самом деле не замечая, что она с трудом сдерживает слезы. Он по-прежнему был готов в любую минуту прервать ее поездку, дать отдохнуть в одном из бесчисленных городков или селений, через которые они проезжали, и отправить обратно в сопровождении охраны. Но она не просила об этом, и он хранил молчание, хотя догадывался, какие муки она претерпевает.
В общем-то он не мог не восхищаться ее стойкостью, а точнее, завидным упорством в достижении желаемого.
Когда они прибыли в деревушку Эстон-Клинтон, Фиби едва ли не упала с седла ему на руки, но затем отстранилась и сама вошла на одеревеневших ногах в дверь небольшой гостиницы. Владелец взволнованно объяснил Кейто, что у него, конечно, нет апартаментов, достойных столь благородного гостя да еще с благородной леди, но все же он может предложить весьма неплохую комнату над прачечной или, если угодно, чердак над конюшней.
В другое время Кейто удовлетворился бы любой крышей над головой, но присутствие Фиби несколько осложняло ситуацию.
Та, однако, слабым от усталости, но весьма решительным голосом заявила, что ей безразлично, где спать, и попросила хозяина незамедлительно разместить ее на ночлег.
Тот с поклоном повиновался и повел через кухню и по узкой лестнице наверх, в заднюю часть дома. В маленькой комнате, дверь которой он торжественно распахнул перед ней, стоял густой запах щелока от кипящих котлов с бельем, находящихся внизу, зато была широкая добротная постель с хорошим матрасом, набитым конским волосом. Фиби отпустила своего сопровождающего и, не дожидаясь, пока за ним закроется дверь, рухнула на кровать лицом вниз, уже не сдерживая рвущихся наружу стонов.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем в комнату, судя по решительной поступи, вошел Кейто.
— Я не сплю, — буркнула она не поворачиваясь. — И готова к ужину.
— Сейчас мы проверим, — сказал он неестественно бодрым голосом. Так врач разговаривает порой с тяжело больным пациентом.
Его слова сопровождались каким-то звяканьем. Она слегка повернула голову, попыталась приподняться, но он удержал ее.
— Лежи спокойно, Фиби. Я не лекарь и не целитель, как твоя хорошая знакомая, но знаю кое-какие способы лечения малоопытных и непослушных ездоков.
В его голосе слышались насмешливые нотки, но все равно она внимала ему, как нежной умиротворяющей музыке.
Кейто снял с нее ботинки, завернул юбки дорожного наряда, расстегнул находившиеся под ними бриджи, затем стянул и кинул на пол.
Фиби не могла сдержать вздоха облегчения, когда свежий воздух овеял натертую до крови и пылающую адским огнем кожу на ногах и ягодицах.
— Господи! — негромко воскликнул Кейто. — Почему ты ничего не говорила?
— А зачем? — с ребячливым упрямством возразила она. — Я же все-таки выдержала. Разве не так?
Он неодобрительно покачал головой. Намочив в ведре с горячей водой салфетки, Кейто выжал их и осторожно приложил к кровоточащим ссадинам.
Это вызвало новый вздох облегчения у Фиби, но на этом Кейто не остановился. Открыв кожаный футляр, он легкими движениями начал смазывать раны Фиби мазью, приготовленной из лесного ореха.
— Ох, уже гораздо лучше, — проговорила она. — Просто чудо какое-то!
— Завтра ты еще здесь побудешь, а потом Адам и Гарт проводят тебя домой. Я куплю кабриолет, чтобы ты не ехала верхом.
— Нет! — Салфетка свалилась с ее тела, когда она повернулась и села на постели. — Нет, Кейто, я не хочу домой! Вы разрешили мне поехать с вами до Хариджа, и я сделаю это! Я совсем здорова, если не считать нескольких дурацких кровоподтеков, и завтра буду вполне готова следовать дальше.
Кейто выкрутил еще одну салфетку, смоченную в горячей воде.
— Не говори глупостей, Фиби. И пожалуйста, ложись снова. У тебя сплошной синяк от ягодиц до коленей. Ты не сможешь проехать верхом и ярда.
— Нет, смогу, и вы сами все увидите! Откуда вы знаете мои возможности?
— Хватит, Фиби! Я уже сказал: завтра ты отдыхаешь, послезавтра отправляешься домой!
Она осторожно сползла с кровати, оправила юбки.
— Должна вам сказать, Кейто, — произнесла она с нажимом, — что у Брайана Морса имеется документ за подписью короля, где говорится о том, что он вовсе не намерен соглашаться на требования шотландцев. Это я и хотела рассказать вам, когда поехала вдогонку. Но вы не захотели слушать.