Страница:
— А вот это вы — зря! — показал майор на последнюю фотографию. — К заморочкам с русской мафией в Штатах я никакого отношения не имею.
— В газетах писали…
— На заборе ещё не то пишут! — его тогда здорово подставили, изобразив чуть ли не организатором совместной операции спецслужб.
В действительности же подлинная миссия Виноградова в Нью-Йорке просто совпала по времени с этим малоудачным и спорным судебным процессом.
— Ну? Хорошо. Обойдемся без последнего эпизода.
— Допустим. Допустим, я кому-то что-то расскажу…
— И покажешь! Вот это.
Обрывки фотографий незаметно догорели в пепельнице и на скатерть непонятно откуда легла очередная, наверное, миллионная в жизни майора Виноградова пластиковая папка. На ощупь она оказалась теплой и тонкой.
— Хорошо! Но почему ты думаешь, что те, с кем я буду общаться, отреагируют правильно?
— Надеюсь. Если со стороны оппонентов «подставы» нет — сделка состоится. Мы получим свои фантики… А вам сдадим бандитов. Вместе с долларами. Согласись, два с половиной «лимона» — это хорошее изьятие. Можно оформить в доход государства, и оно останется довольно. А можно и не сдавать… Шучу!
— Вы даете какие-то гарантии?
— Послушай, Саныч… Я прочитал недавно, что собаки, обьединяющиеся против кошки, никогда не требуют друг от друга гарантий. Хорошо сказано!
— Слова! Слова, слова…
— Да, благодарю.
И какой идиот назначил пресс-конференцию на последний день? После вчерашнего банкета не то что говорить — даже думать не хотелось…
Господин Боот терпеть не мог газированных прохладительных напитков — все эти разнообразные «колы», «фанты»,»спрайты»… Он любил молоко.
И натуральные соки. А дома, вечером, когда не требуется быть на людях, предпочитал большую кружку темного холодного пива.
Впрочем, сейчас об этом не могло быть и речи..
Положение обязывает! Господин Боот представлял на конференции не себя и даже не свою страну — он второй год уже являлся ни много, ни мало — шефом обьединенного Восточно-Европейского бюро Интерпола.
И вместо пива вынужден был «поправляться» какой-то сомнительной гадостью из пластиковых бутылок.
— Пожалуйста? Еще вопросы… — по-русски, но с приятным прибалтийским акцентом обратился к прессе ведущий.
— Мы уже слышали выступление руководителя московской делегации… А что вы лично думаете о российской организованной преступности?
Господину Бооту перевели, и он ответил почти без паузы:
— Я о ней не думаю. Я с ней борюсь — так же, как, впрочем, и с любой другой… Безусловно, этнические особенности существуют. Но по сути своей любые криминальные структуры одинаково отвратительны.
Все захлопали — кто с энтузиазмом, а кто просто из вежливости. Боот сделал непреклонное лицо, и по залу прокатилась очередная торопливая волна фотовспышек.
— Нельзя ли поподробнее о новых формах и методах работы Интерпола на территории бывших республик Советского Союза? Может быть, следует активнее рекламировать успехи полиции в борьбе с организованной преступностью?
— Не надо… — Господин Боот улыбнулся. Но так, что настаивать никто не стал. — В Писании сказано: «Судите о них по делам их…»
— Ваше самое заветное желание?
— Хм-м… Желание? Хотелось бы оказаться тем самым полицейским, который защелкнет наручники на запястьях последнего в истории человечества преступника.
Услышав перевод, зал опять поаплодировал. Прессе господин Боот безусловно нравился.
— Да вы оптимист! Романтик… — по-английски шепнул ему на ухо сосед.
Боот все никак не мог запомнить и правильно произнести фамилию этого седого генерала «в штатском», возглавлявшего на конференции делегацию спецслужб России. Поэтому только вежливо кивнул:
— Вероятно.
Кроме них двоих на залитой светом прожекторов сцене потел ведущий — местный коллега, заместитель министра. Все чувствовали себя на редкость неуютно: они вынуждены были разместиться так, что зал оказался внизу и вниманию собравшихся прежде всего представали три пары ног, торчащих из-под шаткого столика-трибуны.
Предыдущие мероприятия, включая вчерашний банкет, проходили в столице республики — и вполне на уровне… Но на этот раз участников вывезли за город.
Журналисты, охрана, почетные гости… На такое скопление публики крошечный кинозал некогда «закрытого» приморского пансионата рассчитан не был. Люди сидели и стояли чуть ли не на головах друг у друга — относительный простор оставался только там, где маялись господин Боот, российский генерал и представитель республиканской полиции.
Оформление сцены организаторы свели к минимуму: разлапистый герб Интерпола на заднике, наполовину свернутые флаги в углу, три стула и тот самый злополучный столик с недостающей до пола драпировкой.
— Ну, вот — поток вопросов постепенно исчерпался… — заместитель министра коротким движением отер со лба пот и кивнул в сторону сидящих рядом:
— Видите ли, в силу профессиональной привычки нам легче спрашивать, чем отвечать. Поэтому, хотелось бы попросить снисхождения… Как, господа журналисты?
Почти три часа в душном зале… Всем, вполне естественно, хотелось на воздух — и публика одобрительно загудела. В конце концов, официальная программа конференции уже исчерпана!
— Простите, можно..? — к единственному микрофону на пятачке перед сценой протиснулась худенькая «джинсовая» девушка. Она уже давно ждала своей очереди — и теперь страшно испугалась, что прогрессивное человечество не услышит заготовленный ею вопрос.
— Кто же откажет даме! — улыбнулся вежливой прибалтийской улыбкой ведущий. — Тем более — такой очаровательной…
— Это общий вопрос… — журналистка с трудом перекрикивала нестройный гомон уже настроившихся на выход коллег:
— Если конференция посвящена проблемам организованной преступности… Не логично ли было бы пригласить и её представителей? Дать им возможность высказаться, что-то обьяснить?
Зал отреагировал даже раньше сидящих на сцене — смешками и репликами с мест. От дверей потянуло дымком сигарет…
— Господа, тише! — призвал собравшихся к порядку заместитель министра. — Господа…
— Кстати, это очень интересный вопрос, — неожиданно поддержал пунцовую от смущения журналистку господин Боот. Он вообще был хорошо воспитан и всегда вставал на сторону слабых. — Если бы здесь давали приз, как за самый интересный вопрос, он был бы присужден именно вам.
— Ответите? — уточнил ведущий. — Или, может быть, вы?
— Нет, благодарю… В другой раз! — отрицательно помотал седой головой представитель российских спецслужб. Он с благожелательным интересом рассматривал девушку перед микрофоном: молоденькая, симпатичная! И не дура… Жаль, от волнения забыла даже представиться, но ничего — уточнят, пригласят на интервью… А там посмотрим.
— Господин Боот?
— Да, так! — сделал паузу представитель Интерпола. — Я позволю себе ответить вопросом. А почему вы думаете, что представители организованной преступности не заявились сюда и без нашего приглашения? Думаете, им не интересно, что здесь происходит? Конечно, они не носят на груди соответствующих пластиковых табличек, но…
Публика постепенно притихла, вслушиваясь в слова переводчика.
— …Но современная мафия — это вовсе не бритоголовый боксер-вышибала или зловещий толстяк с еврейским носом и итальянским акцентом. Тот, кто работает на международные криминальные структуры, должен иметь безупречную внешность и репутацию — бизнесмена, полицейского, журналиста! Или журналистки… Иначе нам было бы очень легко работать. Вы удовлетворены?
— Ответом? Вполне, — кивнула уже немного оправившаяся от смущения «джинсовая» девушка.
— Вот и ладно! — пора было заканчивать. Ведущий опять взял инициативу в свои руки:
— Прежде чем поблагодарить господина Боота и нашего российского коллегу…
Не прошло и пяти минут, как последнее официальное мероприятие конференции успешно завешилось. Толпа повалила на улицу, весело переругиваясь и толкаясь в узких проходах: за неделю разноязычные представители прессы успели привыкнуть друг к другу, но ещё не настолько, чтобы надоесть.
— Пора и нам! — встал со стула представитель страны-организатора. Господин Боот щелкнул замочками своего портфеля, а руководитель российской делегации поправил узел галстука и кивнул.
— Хорошо!
Снаружи, за стенами душного корпуса, было действительно великолепно…
Крохотная республика, в которой и повернуться-то толком негде, умудрилась сохранить и не изгадить свой собственный Национальный природный заповедник: море, полное янтаря, песчаные дюны на побережье, корабельные сосны… Чуть в стороне шумела встревоженная теплым ветром реликтовая дубрава.
Публика уже весело толпилась вокруг заставленных разнообразной снедью столов: пикник для участников, гостей и прессы организовали прямо под открытым небом. Обслуживающий персонал — в основном, охрана и водители, по очереди исчезал на кухне. Для особо важных персон оборудовали нечто вроде навеса…
Вообще, к протокольным условностям здесь относились с трепетом, характерным для большинства новорожденных демократий. Это проявлялось и в принципиальных вещах, и в мелочи — такой, например, как формирование кортежа. Мотоциклисты, разукрашенные машины сопровождения и по представительскому автомобилю каждому из «первых лиц»: русскому генералу, господину Бооту и заместителю министра… Остальным полагались места в автобусах.
Так было на пути в заповедник, так планировалось и возвращение.
— Ну, всего доброго! Мы ведь уже не увидимся? — генерал пожал протянутую представителем Интерпола руку.
— Да, я прямо в аэропорт.
— Счастливого полета!
— Коллеги, а что если… — прибалту не удалось закончить фразу: со стороны стоянки раздался, перекрывая возмущенные крики, протяжный металлический скрежет. — Что там такое?
Подскочивший охранник из местных отрапортовал — быстро-быстро, на родном языке. Но и без перевода было ясно — выруливавший на свое место в колонне автобус не вписался в радиус разворота и смял крыло одной из черных представительских машин.
— Ничего страшного! — успокоил коллег заместитель министра.
— Кажется, это ваша, господин Боот? — посочувствовал генерал. — Бывает.
— Досадная мелочь… Я с радостью предоставлю вам свой автомобиль.
— Зачем? — успокоил прибалта высокий гость. — Мы можем поехать вместе. Время до вылета есть.
— Но по правилам безопасности…
Это были формальные возражения, поэтому через минуту вещи господина Боота уже перегружались в точно такую же машину с полосатым флажком республиканских цветов на капоте.
— Увидимся вечером? — чуть дольше, чем принято продлил рукопожатие глава русской делегации.
— Да, я должен буду вас проводить на вокзале.
— Там, обычно, не до того… И — спасибо тебе! — поблизости никого не было, но генерал все равно говорил почти шепотом.
— Все в порядке? — Собеседник знал, что имеется в виду не только предписанная протоколом забота. После встречи в театре они не перемолвились и парой слов.
— Да, надеюсь… Будь здоров!
— Жене привет передавай. Детям, внукам!
— Обязательно.
И старики разошлись по своим машинам. Мягко закрылись двери с тонированными стеклами, дюжина водителей одновременно выжала сцепление, потом прибавили газу — и колонна двинулась в путь…
Первое, что сделал после этого заместитель министра — это нажатием кнопки поднял звуконепроницаемую перегородку между передними и задними сидениями.
— Все, наконец-то… — он и по-английски говорил все с тем же неистребимым прибалтийским акцентом.
— А другой возможности побеседовать не было? — вышедший из рядовых полицейских, господин Боот скептически относился к разного рода инсценировкам. Хотя, справедливости ради стоило признать: эта получилась вполне натурально.
— Вы же видели! Все время на людях — чужие уши, чужие глаза. Журналисты кругом… Незачем давать пищу для разных домыслов.
— Пожалуй, вы правы.
— Не лезть же мне ночью к вам в номер, через форточку, верно? Еще поймут старика превратно, и родится ещё одна нездоровая сенсация…
Шутка была заготовлена заранее, поэтому выокопоставленный чиновник Интерпола посчитал для себя возможным улыбнуться:
— Слушаю! Та встреча, о которой вы сообщали — она все-таки состоялась?
— Да. Как и было обусловлено…
Чтобы сделать карьеру в спецслужбе крохотной, незаметной на карте Европы страны, необходимо иметь могущественных покровителей. В свое время бывший советский чекист, а впоследствии активный деятель национально-патриотическаого движения поставил на секретные структуры Интерпола… и, кажется, не ошибся. В разведке, как в политике, не бывает постоянных друзей — есть только временное совпадение интересов.
— Почему вы не воспользовались обычным каналом связи?
— Ситуация слишком деликатная…
— Слушаю! — повторил господин Боот.
За тонированными стеклами замелькали опрятные, с черепичными крышами придорожные хутора — очень скоро их сменят пригороды столицы… Опять времени было в обрез! За последнюю неполную неделю нынешние собеседники провели вместе не один час, но возможности переговорить так и не представилось: постоянно вокруг были чужие уши, глаза, телекамеры. Представитель Интерпола отдал должное отчаянной изобретательности местного коллеги — представление с «битой» машиной его люди разыграли вполне профессионально и естественно.
— Вот подробный отчет…
Господин Боот кивнул, взял крошечный, вполне безобидный с виду контейнер и щелкнул замочками дипломата:
— Пожалуйста, прокомментируйте вкратце — хорошо? — теперь его интересовало то, что по традиции секретных служб оставается за рамками сухих и лаконичных строчек агентурного сообщения: оценки, выводы, предположения… Тот самый «эмоциональный шлак», за который суровые преподаватели разведшкол всего мира снижают своим подопечным контрольные баллы.
— … Они убеждены, что доллары похищены какой-то из российских организованных преступных структур. Поэтому и обратились через меня за содействием. — Рассказ получился коротким, но емким: чувствовалось, что прибалтийский коллега имел возможность продумать каждое слово. Теперь он замолчал, предоставляя собеседнику возможность задавать вопросы.
— Генерал действительно может повлиять на мафию?
— Его люди… В известной степени они влияют на все, происходящее сейчас в России. И, сами понимаете, к официальному статусу моего старинного приятеля такое положение вещей никакого отношения не имеет.
— Хорошо. Вы сможете потом подготовить для меня об этом отдельную справку?
— Попробую… Хотя, конечно, я знаю слишком мало.
— А кто может знать?
— Никто! — он ответил искренне и не раздумывая. — Иначе они не были бы этой самой «третьей силой»…
Господин Боот кивнул:
— Как они к ним попали — эти документы по Европе?
— К сепаратистам? — замминистра был рад, что разговор наконец-то свернул со скользкой темы. — Видимо, у них есть свой человек в верхних эшелонах российских криминальных структур. Который и сообщил, что мафия начала усиленно искать новый, абсолютно надежный канал на Запад для переправки какого-то ценного груза.
— Они действительно попытались использовать этого человека? — представитель Интерпола избегал произносить вслух названную ему собеседником фамилию. Коррупцией в высших эшелонах власти господина Боота удивить было сложно — Италия, к примеру, видела скандалы и покруче, чем использование членов парламента в качестве криминальных курьеров, но… В глазах многих европейцев именно тот, о ком шла речь, олицетворял новое поколение непримиримых политиков-демократов.
— Да. И когда в Думу пришел человек с поручением, его уже ждали. Записать встречу «на технику» не удалось, но девочка-Леночка, секретарша этого самого Ивана Альбертовича, по врожденному женскому любопытству какую-то часть разговора подслушала. Получалось, что действительно — господину депутату предстоит провезти через границу какие-то «фантики», которые у него потом там заберут.
— Ее… заставили поделиться информацией? — господин Боот не любил, когда пытают женщин. Без крайней необходимости.
— Не-ет! — слухи об изощренной восточной жестокости имели под собой достаточно оснований, но… — Скорее всего, ей просто дали денег — быстро и много. Это проще, чем возиться с трупом.
— А как же тот парень? Его ведь зарезали чуть ли не на выходе из здания парламента.
— Ну, тут совсем другое дело… Я склонен поверить, что ликвидация не планировалась — человека, который приходил к депутату, должны были взять живым и выпотрошить до самого донышка.
— Чтобы выйти на диалог с теми, кто его послал…
— Конечно! А парень оказался нервным. И в результате они заполучили только сумку, хотя и это тоже оказалось неплохо. — Прибалт перечислил по памяти содержимое, переданное при нем Генералу:
— Паспорт. Билеты на самолет, факс из отеля. Туристический путеводитель по Испании. Тысяча баксов в конверте… И старый, июньский номер «Финансов и рынка» на русском языке.
— Июньский?
— Да. Яркая такая обложка!
— Это интересно.
Колонна машин и автобусов вьехала в столицу. Хотя сопровождаемый ревом сирен и «мигалками» кортеж не останавливался на переключенных заранее светофорах, скорость пришлось снизить — все-таки, город… До аэропорта оставались считанные минуты.
Поэтому наводящих вопросов представитель местной полиции дожидаться не стал:
— Документы подлинные, все на имя покойника. Испанская виза — разовая… Кстати! Парень должен был оказаться в Хихоне за несколько дней до приезда туда российской парламентской делегации.
Господин Боот задумчиво пожевал губами:
— Хихон? Смешное какое название…
Впереди, за поворотом шоссе, уже начиналось летное поле крохотного республиканского аэропорта.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— В газетах писали…
— На заборе ещё не то пишут! — его тогда здорово подставили, изобразив чуть ли не организатором совместной операции спецслужб.
В действительности же подлинная миссия Виноградова в Нью-Йорке просто совпала по времени с этим малоудачным и спорным судебным процессом.
— Ну? Хорошо. Обойдемся без последнего эпизода.
— Допустим. Допустим, я кому-то что-то расскажу…
— И покажешь! Вот это.
Обрывки фотографий незаметно догорели в пепельнице и на скатерть непонятно откуда легла очередная, наверное, миллионная в жизни майора Виноградова пластиковая папка. На ощупь она оказалась теплой и тонкой.
— Хорошо! Но почему ты думаешь, что те, с кем я буду общаться, отреагируют правильно?
— Надеюсь. Если со стороны оппонентов «подставы» нет — сделка состоится. Мы получим свои фантики… А вам сдадим бандитов. Вместе с долларами. Согласись, два с половиной «лимона» — это хорошее изьятие. Можно оформить в доход государства, и оно останется довольно. А можно и не сдавать… Шучу!
— Вы даете какие-то гарантии?
— Послушай, Саныч… Я прочитал недавно, что собаки, обьединяющиеся против кошки, никогда не требуют друг от друга гарантий. Хорошо сказано!
— Слова! Слова, слова…
* * *
— … и поэтому, на мой взгляд, фальшивомонетничество и иные методы финансовой дестабилизации представляют для мирового сообщества едва ли меньшую опасность, чем политический и уголовный терроризм. Неуловимый компьютерный вирус на современном этапе может оказаться опаснее сотен и сотен кокаиновых и опиумных плантаций.Я ответил на ваш вопрос?— Да, благодарю.
И какой идиот назначил пресс-конференцию на последний день? После вчерашнего банкета не то что говорить — даже думать не хотелось…
Господин Боот терпеть не мог газированных прохладительных напитков — все эти разнообразные «колы», «фанты»,»спрайты»… Он любил молоко.
И натуральные соки. А дома, вечером, когда не требуется быть на людях, предпочитал большую кружку темного холодного пива.
Впрочем, сейчас об этом не могло быть и речи..
Положение обязывает! Господин Боот представлял на конференции не себя и даже не свою страну — он второй год уже являлся ни много, ни мало — шефом обьединенного Восточно-Европейского бюро Интерпола.
И вместо пива вынужден был «поправляться» какой-то сомнительной гадостью из пластиковых бутылок.
— Пожалуйста? Еще вопросы… — по-русски, но с приятным прибалтийским акцентом обратился к прессе ведущий.
— Мы уже слышали выступление руководителя московской делегации… А что вы лично думаете о российской организованной преступности?
Господину Бооту перевели, и он ответил почти без паузы:
— Я о ней не думаю. Я с ней борюсь — так же, как, впрочем, и с любой другой… Безусловно, этнические особенности существуют. Но по сути своей любые криминальные структуры одинаково отвратительны.
Все захлопали — кто с энтузиазмом, а кто просто из вежливости. Боот сделал непреклонное лицо, и по залу прокатилась очередная торопливая волна фотовспышек.
— Нельзя ли поподробнее о новых формах и методах работы Интерпола на территории бывших республик Советского Союза? Может быть, следует активнее рекламировать успехи полиции в борьбе с организованной преступностью?
— Не надо… — Господин Боот улыбнулся. Но так, что настаивать никто не стал. — В Писании сказано: «Судите о них по делам их…»
— Ваше самое заветное желание?
— Хм-м… Желание? Хотелось бы оказаться тем самым полицейским, который защелкнет наручники на запястьях последнего в истории человечества преступника.
Услышав перевод, зал опять поаплодировал. Прессе господин Боот безусловно нравился.
— Да вы оптимист! Романтик… — по-английски шепнул ему на ухо сосед.
Боот все никак не мог запомнить и правильно произнести фамилию этого седого генерала «в штатском», возглавлявшего на конференции делегацию спецслужб России. Поэтому только вежливо кивнул:
— Вероятно.
Кроме них двоих на залитой светом прожекторов сцене потел ведущий — местный коллега, заместитель министра. Все чувствовали себя на редкость неуютно: они вынуждены были разместиться так, что зал оказался внизу и вниманию собравшихся прежде всего представали три пары ног, торчащих из-под шаткого столика-трибуны.
Предыдущие мероприятия, включая вчерашний банкет, проходили в столице республики — и вполне на уровне… Но на этот раз участников вывезли за город.
Журналисты, охрана, почетные гости… На такое скопление публики крошечный кинозал некогда «закрытого» приморского пансионата рассчитан не был. Люди сидели и стояли чуть ли не на головах друг у друга — относительный простор оставался только там, где маялись господин Боот, российский генерал и представитель республиканской полиции.
Оформление сцены организаторы свели к минимуму: разлапистый герб Интерпола на заднике, наполовину свернутые флаги в углу, три стула и тот самый злополучный столик с недостающей до пола драпировкой.
— Ну, вот — поток вопросов постепенно исчерпался… — заместитель министра коротким движением отер со лба пот и кивнул в сторону сидящих рядом:
— Видите ли, в силу профессиональной привычки нам легче спрашивать, чем отвечать. Поэтому, хотелось бы попросить снисхождения… Как, господа журналисты?
Почти три часа в душном зале… Всем, вполне естественно, хотелось на воздух — и публика одобрительно загудела. В конце концов, официальная программа конференции уже исчерпана!
— Простите, можно..? — к единственному микрофону на пятачке перед сценой протиснулась худенькая «джинсовая» девушка. Она уже давно ждала своей очереди — и теперь страшно испугалась, что прогрессивное человечество не услышит заготовленный ею вопрос.
— Кто же откажет даме! — улыбнулся вежливой прибалтийской улыбкой ведущий. — Тем более — такой очаровательной…
— Это общий вопрос… — журналистка с трудом перекрикивала нестройный гомон уже настроившихся на выход коллег:
— Если конференция посвящена проблемам организованной преступности… Не логично ли было бы пригласить и её представителей? Дать им возможность высказаться, что-то обьяснить?
Зал отреагировал даже раньше сидящих на сцене — смешками и репликами с мест. От дверей потянуло дымком сигарет…
— Господа, тише! — призвал собравшихся к порядку заместитель министра. — Господа…
— Кстати, это очень интересный вопрос, — неожиданно поддержал пунцовую от смущения журналистку господин Боот. Он вообще был хорошо воспитан и всегда вставал на сторону слабых. — Если бы здесь давали приз, как за самый интересный вопрос, он был бы присужден именно вам.
— Ответите? — уточнил ведущий. — Или, может быть, вы?
— Нет, благодарю… В другой раз! — отрицательно помотал седой головой представитель российских спецслужб. Он с благожелательным интересом рассматривал девушку перед микрофоном: молоденькая, симпатичная! И не дура… Жаль, от волнения забыла даже представиться, но ничего — уточнят, пригласят на интервью… А там посмотрим.
— Господин Боот?
— Да, так! — сделал паузу представитель Интерпола. — Я позволю себе ответить вопросом. А почему вы думаете, что представители организованной преступности не заявились сюда и без нашего приглашения? Думаете, им не интересно, что здесь происходит? Конечно, они не носят на груди соответствующих пластиковых табличек, но…
Публика постепенно притихла, вслушиваясь в слова переводчика.
— …Но современная мафия — это вовсе не бритоголовый боксер-вышибала или зловещий толстяк с еврейским носом и итальянским акцентом. Тот, кто работает на международные криминальные структуры, должен иметь безупречную внешность и репутацию — бизнесмена, полицейского, журналиста! Или журналистки… Иначе нам было бы очень легко работать. Вы удовлетворены?
— Ответом? Вполне, — кивнула уже немного оправившаяся от смущения «джинсовая» девушка.
— Вот и ладно! — пора было заканчивать. Ведущий опять взял инициативу в свои руки:
— Прежде чем поблагодарить господина Боота и нашего российского коллегу…
Не прошло и пяти минут, как последнее официальное мероприятие конференции успешно завешилось. Толпа повалила на улицу, весело переругиваясь и толкаясь в узких проходах: за неделю разноязычные представители прессы успели привыкнуть друг к другу, но ещё не настолько, чтобы надоесть.
— Пора и нам! — встал со стула представитель страны-организатора. Господин Боот щелкнул замочками своего портфеля, а руководитель российской делегации поправил узел галстука и кивнул.
— Хорошо!
Снаружи, за стенами душного корпуса, было действительно великолепно…
Крохотная республика, в которой и повернуться-то толком негде, умудрилась сохранить и не изгадить свой собственный Национальный природный заповедник: море, полное янтаря, песчаные дюны на побережье, корабельные сосны… Чуть в стороне шумела встревоженная теплым ветром реликтовая дубрава.
Публика уже весело толпилась вокруг заставленных разнообразной снедью столов: пикник для участников, гостей и прессы организовали прямо под открытым небом. Обслуживающий персонал — в основном, охрана и водители, по очереди исчезал на кухне. Для особо важных персон оборудовали нечто вроде навеса…
Вообще, к протокольным условностям здесь относились с трепетом, характерным для большинства новорожденных демократий. Это проявлялось и в принципиальных вещах, и в мелочи — такой, например, как формирование кортежа. Мотоциклисты, разукрашенные машины сопровождения и по представительскому автомобилю каждому из «первых лиц»: русскому генералу, господину Бооту и заместителю министра… Остальным полагались места в автобусах.
Так было на пути в заповедник, так планировалось и возвращение.
— Ну, всего доброго! Мы ведь уже не увидимся? — генерал пожал протянутую представителем Интерпола руку.
— Да, я прямо в аэропорт.
— Счастливого полета!
— Коллеги, а что если… — прибалту не удалось закончить фразу: со стороны стоянки раздался, перекрывая возмущенные крики, протяжный металлический скрежет. — Что там такое?
Подскочивший охранник из местных отрапортовал — быстро-быстро, на родном языке. Но и без перевода было ясно — выруливавший на свое место в колонне автобус не вписался в радиус разворота и смял крыло одной из черных представительских машин.
— Ничего страшного! — успокоил коллег заместитель министра.
— Кажется, это ваша, господин Боот? — посочувствовал генерал. — Бывает.
— Досадная мелочь… Я с радостью предоставлю вам свой автомобиль.
— Зачем? — успокоил прибалта высокий гость. — Мы можем поехать вместе. Время до вылета есть.
— Но по правилам безопасности…
Это были формальные возражения, поэтому через минуту вещи господина Боота уже перегружались в точно такую же машину с полосатым флажком республиканских цветов на капоте.
— Увидимся вечером? — чуть дольше, чем принято продлил рукопожатие глава русской делегации.
— Да, я должен буду вас проводить на вокзале.
— Там, обычно, не до того… И — спасибо тебе! — поблизости никого не было, но генерал все равно говорил почти шепотом.
— Все в порядке? — Собеседник знал, что имеется в виду не только предписанная протоколом забота. После встречи в театре они не перемолвились и парой слов.
— Да, надеюсь… Будь здоров!
— Жене привет передавай. Детям, внукам!
— Обязательно.
И старики разошлись по своим машинам. Мягко закрылись двери с тонированными стеклами, дюжина водителей одновременно выжала сцепление, потом прибавили газу — и колонна двинулась в путь…
Первое, что сделал после этого заместитель министра — это нажатием кнопки поднял звуконепроницаемую перегородку между передними и задними сидениями.
— Все, наконец-то… — он и по-английски говорил все с тем же неистребимым прибалтийским акцентом.
— А другой возможности побеседовать не было? — вышедший из рядовых полицейских, господин Боот скептически относился к разного рода инсценировкам. Хотя, справедливости ради стоило признать: эта получилась вполне натурально.
— Вы же видели! Все время на людях — чужие уши, чужие глаза. Журналисты кругом… Незачем давать пищу для разных домыслов.
— Пожалуй, вы правы.
— Не лезть же мне ночью к вам в номер, через форточку, верно? Еще поймут старика превратно, и родится ещё одна нездоровая сенсация…
Шутка была заготовлена заранее, поэтому выокопоставленный чиновник Интерпола посчитал для себя возможным улыбнуться:
— Слушаю! Та встреча, о которой вы сообщали — она все-таки состоялась?
— Да. Как и было обусловлено…
Чтобы сделать карьеру в спецслужбе крохотной, незаметной на карте Европы страны, необходимо иметь могущественных покровителей. В свое время бывший советский чекист, а впоследствии активный деятель национально-патриотическаого движения поставил на секретные структуры Интерпола… и, кажется, не ошибся. В разведке, как в политике, не бывает постоянных друзей — есть только временное совпадение интересов.
— Почему вы не воспользовались обычным каналом связи?
— Ситуация слишком деликатная…
— Слушаю! — повторил господин Боот.
За тонированными стеклами замелькали опрятные, с черепичными крышами придорожные хутора — очень скоро их сменят пригороды столицы… Опять времени было в обрез! За последнюю неполную неделю нынешние собеседники провели вместе не один час, но возможности переговорить так и не представилось: постоянно вокруг были чужие уши, глаза, телекамеры. Представитель Интерпола отдал должное отчаянной изобретательности местного коллеги — представление с «битой» машиной его люди разыграли вполне профессионально и естественно.
— Вот подробный отчет…
Господин Боот кивнул, взял крошечный, вполне безобидный с виду контейнер и щелкнул замочками дипломата:
— Пожалуйста, прокомментируйте вкратце — хорошо? — теперь его интересовало то, что по традиции секретных служб оставается за рамками сухих и лаконичных строчек агентурного сообщения: оценки, выводы, предположения… Тот самый «эмоциональный шлак», за который суровые преподаватели разведшкол всего мира снижают своим подопечным контрольные баллы.
— … Они убеждены, что доллары похищены какой-то из российских организованных преступных структур. Поэтому и обратились через меня за содействием. — Рассказ получился коротким, но емким: чувствовалось, что прибалтийский коллега имел возможность продумать каждое слово. Теперь он замолчал, предоставляя собеседнику возможность задавать вопросы.
— Генерал действительно может повлиять на мафию?
— Его люди… В известной степени они влияют на все, происходящее сейчас в России. И, сами понимаете, к официальному статусу моего старинного приятеля такое положение вещей никакого отношения не имеет.
— Хорошо. Вы сможете потом подготовить для меня об этом отдельную справку?
— Попробую… Хотя, конечно, я знаю слишком мало.
— А кто может знать?
— Никто! — он ответил искренне и не раздумывая. — Иначе они не были бы этой самой «третьей силой»…
Господин Боот кивнул:
— Как они к ним попали — эти документы по Европе?
— К сепаратистам? — замминистра был рад, что разговор наконец-то свернул со скользкой темы. — Видимо, у них есть свой человек в верхних эшелонах российских криминальных структур. Который и сообщил, что мафия начала усиленно искать новый, абсолютно надежный канал на Запад для переправки какого-то ценного груза.
— Они действительно попытались использовать этого человека? — представитель Интерпола избегал произносить вслух названную ему собеседником фамилию. Коррупцией в высших эшелонах власти господина Боота удивить было сложно — Италия, к примеру, видела скандалы и покруче, чем использование членов парламента в качестве криминальных курьеров, но… В глазах многих европейцев именно тот, о ком шла речь, олицетворял новое поколение непримиримых политиков-демократов.
— Да. И когда в Думу пришел человек с поручением, его уже ждали. Записать встречу «на технику» не удалось, но девочка-Леночка, секретарша этого самого Ивана Альбертовича, по врожденному женскому любопытству какую-то часть разговора подслушала. Получалось, что действительно — господину депутату предстоит провезти через границу какие-то «фантики», которые у него потом там заберут.
— Ее… заставили поделиться информацией? — господин Боот не любил, когда пытают женщин. Без крайней необходимости.
— Не-ет! — слухи об изощренной восточной жестокости имели под собой достаточно оснований, но… — Скорее всего, ей просто дали денег — быстро и много. Это проще, чем возиться с трупом.
— А как же тот парень? Его ведь зарезали чуть ли не на выходе из здания парламента.
— Ну, тут совсем другое дело… Я склонен поверить, что ликвидация не планировалась — человека, который приходил к депутату, должны были взять живым и выпотрошить до самого донышка.
— Чтобы выйти на диалог с теми, кто его послал…
— Конечно! А парень оказался нервным. И в результате они заполучили только сумку, хотя и это тоже оказалось неплохо. — Прибалт перечислил по памяти содержимое, переданное при нем Генералу:
— Паспорт. Билеты на самолет, факс из отеля. Туристический путеводитель по Испании. Тысяча баксов в конверте… И старый, июньский номер «Финансов и рынка» на русском языке.
— Июньский?
— Да. Яркая такая обложка!
— Это интересно.
Колонна машин и автобусов вьехала в столицу. Хотя сопровождаемый ревом сирен и «мигалками» кортеж не останавливался на переключенных заранее светофорах, скорость пришлось снизить — все-таки, город… До аэропорта оставались считанные минуты.
Поэтому наводящих вопросов представитель местной полиции дожидаться не стал:
— Документы подлинные, все на имя покойника. Испанская виза — разовая… Кстати! Парень должен был оказаться в Хихоне за несколько дней до приезда туда российской парламентской делегации.
Господин Боот задумчиво пожевал губами:
— Хихон? Смешное какое название…
Впереди, за поворотом шоссе, уже начиналось летное поле крохотного республиканского аэропорта.
«Русский, какого бы он звания ни был, обходит и нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно, и совершенно так же поступает правительство…»
А.И. Герцен
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ИСПАНИЯ
Цветные фотографии. Шесть лиц — мужчины, женщины… Молодежь.
Младшему, длинноволосому атлету по фамилии Лизегада, судя по справке двадцать четыре года. Старшей — тридцать. Девушка с красивым именем Идойя производит впечатление ласковой дочки состоятельных родителей, а носатый очкарик Аррече, пожалуй, больше похож на рассеянного аспиранта-физика. Крепыш Хуан Гуриди на снимке изо всех сил старается выглядеть посолиднее…
А вот портрет Валентина Лазарте Олидена везде перечеркнут крест-накрест — говорят, его недавно все-таки взяли.
— Синьор?
Подошедший из-за колонны полицейский спросил ещё что-то, но видя, что Виноградов его не понимает, ободряюще улыбнулся и протянул буклет.
Глянцевый бумажный прямоугольник повторял развешенные повсюду плакаты, призывающие к сотрудничеству в борьбе с терроризмом — немного текста, портреты находящихся в розыске и несколько наглядных иллюстраций: прошитые пулями трупы, автомашины в огне, развалины зданий…
— Мучас грациас! — вежливо поблагодарил Владимир Александрович. На этом его словарный запас исчерпался, но по счастью ожил транспортер — и пассажиры «аэрофлотовского» чартерного рейса кинулись растаскивать появившийся багаж.
— Господа, прошу в автобус! Не задерживайтесь… — у туристического агента была загорелая физиономия и довольно противный голос.
Майор Виноградов сунул буклет во внутренний карман куртки, подхватил свою сумку и вместе с толпой соотечественников направился к выходу из аэропорта Баррахас.
Ночного Мадрида увидеть не удалось — везли недолго и какими-то окраинами. Кроме того, допекла духота, и народ потихонечку начинал роптать: тур был, конечно, из самых дешевых, но об элементарном кондиционере в автобус фирма могла бы побеспокоиться.
Надоедливо плакал ребенок…
Впрочем, скоро приехали в отель:
— Про-ошу… господа!
В исполнении туристического агента последнее слово прозвучало почти как ругательство.
Да, в жизни не бывает так, чтобы хорошо — и дешево…
В отличие от спутников Владимир Александрович знал, что доставившая их в Испанию туристическая фирма со дня на день ждала отзыва лицензии, о будущей репутации не заботилась и на потенциальных клиентов ей было глубоко наплевать. Тем, кто прилетел вместе с майором, предстояло пережить ещё множество разочарований — и номера на курорте будут без душа, и отель в получасе от моря, и за экскурсии придется платить дополнительно…
Зато, можно было не опасаться обременительной опеки со стороны представителей фирмы и лишних вопросов по поводу отсутствия одного из туристов на пляже и во время коллективных завтраков. Это, безусловно, учитывалось теми, кто планировал поездку Виноградова…
Кроме того, начальство привычно экономило валюту.
— Простите, вы не знаете сколько отсюда до этого Коста-дель-Соль? — с могучей теткой по имени Люся они летели рядом в самолете, и та явно положила на Виноградова глаз. — Надо поездом ехать?
— Я не знаю, — виновато улыбнулся Владимир Александрович. Они уже поднимались по лестнице — лифт не функционировал.
— А нас завтра во сколько разбудят? — огромная сумка фасона «мечта оккупанта» перелетела с одного плеча спутницы на другое.
— Надо спросить…
— Володя, а вы в каком номере? В одноместном? — Люся чудом вырвалась в отпуск от мужа-коммерсанта и теперь не желала терять ни часа драгоценного времени.
Так прямо и бесхитростно к Виноградову «клеились» впервые в жизни — и майор с трудом нашел в себе силы сокрушенно покачать головой:
— Увы! Вдвоем…
— Ничего, — утешила его и себя неукротимая спутница. — Неделя впереди… Интересно, завтра искупаться уже сможем?
Владимир Александрович только пожал плечами — заранее Люсю расстраивать, конечно, не хотелось, но на следующий день у майора были совсем другие планы…
Забросив в номер вещи и убедившись, что ванная уже занята соседом, Виноградов отправился на поиски туристического агента. Поиски, впрочем, были недолгими — загорелая физиономия сопровождающего меланхолично нависала над стаканом в гостиничном баре:
— Привет! Позволите присоединиться?
— Ради Бога…
К версии подопечного собеседник отнесся без всякого удивления — не он первый, не он последний… Даже в этой, прибывшей только что, группе по меньшей мере пятеро намеревались провести здесь время по «индивидуальной программе».
— Будьте здоровы! — Агент проглотил остатки принесенного виски, сделал какую-то пометку в бумагах, и Виноградов оказался предоставлен самому себе под честное слово, что вернется к отлету. — Только никому не рассказывайте… У нас могут быть неприятности с властями. И у вас, кстати, тоже!
— Я понимаю, — кивнул Владимир Александрович. — Все будет в порядке.
Собственно, только вольное обращение с местными законами и позволяло подобным полудохлым туристическим фирмам и фирмочкам удерживаться на плаву. Получение индивидуальной вьездной визы в Испанию для российского бизнесмена было делом хлопотным, долгим и унизительным: нужно было либо тащиться в Москву и выстаивать многодневные очереди в посольстве, либо подавать документы чуть не за полгода до планируемой поездки — причем, без всякой гарантии на положительный ответ. Не утруждающие себя обьяснениями консульские чиновники запросто могли в последний момент вернуть претенденту паспорт с отказом…
Групповая туристическая виза оформлялась значительно проще и быстрее: все бумажные хлопоты принимало на себя агентство, оно же выступало неким гарантом благонадежного поведения клиента — и отказов почти не случалось. Поэтому многие деловые россияне предпочитали этот не совсем законный с точки зрения иммиграционных служб, но более удобный способ.
По легенде, майор был одним из таких предприимчивых бизнесменов… Впрочем, стремительно охмелевшему собеседнику было на это глубоко наплевать — когда Виноградов поднялся, чтобы вернуться в номер, он уже только невразумительно матерился и пускал пузыри.
— Прошу прощения… — Владимир Александрович наугад щелкнул выключателем и нечаянно зажег верхний свет.
— Ничего, я ещё не сплю! — Сосед повернулся под одеялом на спину и приоткрыл глаза:
— Думаю — куда ты подевался?
— Сходил, принял немного в баре.
— Тоже дело! — одобрил сосед. Познакомиться за время полета они не успели, поэтому Виноградов даже не знал, как его зовут.
— Помыться надо — и на боковую…
Сосед фыркнул:
Младшему, длинноволосому атлету по фамилии Лизегада, судя по справке двадцать четыре года. Старшей — тридцать. Девушка с красивым именем Идойя производит впечатление ласковой дочки состоятельных родителей, а носатый очкарик Аррече, пожалуй, больше похож на рассеянного аспиранта-физика. Крепыш Хуан Гуриди на снимке изо всех сил старается выглядеть посолиднее…
А вот портрет Валентина Лазарте Олидена везде перечеркнут крест-накрест — говорят, его недавно все-таки взяли.
— Синьор?
Подошедший из-за колонны полицейский спросил ещё что-то, но видя, что Виноградов его не понимает, ободряюще улыбнулся и протянул буклет.
Глянцевый бумажный прямоугольник повторял развешенные повсюду плакаты, призывающие к сотрудничеству в борьбе с терроризмом — немного текста, портреты находящихся в розыске и несколько наглядных иллюстраций: прошитые пулями трупы, автомашины в огне, развалины зданий…
— Мучас грациас! — вежливо поблагодарил Владимир Александрович. На этом его словарный запас исчерпался, но по счастью ожил транспортер — и пассажиры «аэрофлотовского» чартерного рейса кинулись растаскивать появившийся багаж.
— Господа, прошу в автобус! Не задерживайтесь… — у туристического агента была загорелая физиономия и довольно противный голос.
Майор Виноградов сунул буклет во внутренний карман куртки, подхватил свою сумку и вместе с толпой соотечественников направился к выходу из аэропорта Баррахас.
Ночного Мадрида увидеть не удалось — везли недолго и какими-то окраинами. Кроме того, допекла духота, и народ потихонечку начинал роптать: тур был, конечно, из самых дешевых, но об элементарном кондиционере в автобус фирма могла бы побеспокоиться.
Надоедливо плакал ребенок…
Впрочем, скоро приехали в отель:
— Про-ошу… господа!
В исполнении туристического агента последнее слово прозвучало почти как ругательство.
Да, в жизни не бывает так, чтобы хорошо — и дешево…
В отличие от спутников Владимир Александрович знал, что доставившая их в Испанию туристическая фирма со дня на день ждала отзыва лицензии, о будущей репутации не заботилась и на потенциальных клиентов ей было глубоко наплевать. Тем, кто прилетел вместе с майором, предстояло пережить ещё множество разочарований — и номера на курорте будут без душа, и отель в получасе от моря, и за экскурсии придется платить дополнительно…
Зато, можно было не опасаться обременительной опеки со стороны представителей фирмы и лишних вопросов по поводу отсутствия одного из туристов на пляже и во время коллективных завтраков. Это, безусловно, учитывалось теми, кто планировал поездку Виноградова…
Кроме того, начальство привычно экономило валюту.
— Простите, вы не знаете сколько отсюда до этого Коста-дель-Соль? — с могучей теткой по имени Люся они летели рядом в самолете, и та явно положила на Виноградова глаз. — Надо поездом ехать?
— Я не знаю, — виновато улыбнулся Владимир Александрович. Они уже поднимались по лестнице — лифт не функционировал.
— А нас завтра во сколько разбудят? — огромная сумка фасона «мечта оккупанта» перелетела с одного плеча спутницы на другое.
— Надо спросить…
— Володя, а вы в каком номере? В одноместном? — Люся чудом вырвалась в отпуск от мужа-коммерсанта и теперь не желала терять ни часа драгоценного времени.
Так прямо и бесхитростно к Виноградову «клеились» впервые в жизни — и майор с трудом нашел в себе силы сокрушенно покачать головой:
— Увы! Вдвоем…
— Ничего, — утешила его и себя неукротимая спутница. — Неделя впереди… Интересно, завтра искупаться уже сможем?
Владимир Александрович только пожал плечами — заранее Люсю расстраивать, конечно, не хотелось, но на следующий день у майора были совсем другие планы…
Забросив в номер вещи и убедившись, что ванная уже занята соседом, Виноградов отправился на поиски туристического агента. Поиски, впрочем, были недолгими — загорелая физиономия сопровождающего меланхолично нависала над стаканом в гостиничном баре:
— Привет! Позволите присоединиться?
— Ради Бога…
К версии подопечного собеседник отнесся без всякого удивления — не он первый, не он последний… Даже в этой, прибывшей только что, группе по меньшей мере пятеро намеревались провести здесь время по «индивидуальной программе».
— Будьте здоровы! — Агент проглотил остатки принесенного виски, сделал какую-то пометку в бумагах, и Виноградов оказался предоставлен самому себе под честное слово, что вернется к отлету. — Только никому не рассказывайте… У нас могут быть неприятности с властями. И у вас, кстати, тоже!
— Я понимаю, — кивнул Владимир Александрович. — Все будет в порядке.
Собственно, только вольное обращение с местными законами и позволяло подобным полудохлым туристическим фирмам и фирмочкам удерживаться на плаву. Получение индивидуальной вьездной визы в Испанию для российского бизнесмена было делом хлопотным, долгим и унизительным: нужно было либо тащиться в Москву и выстаивать многодневные очереди в посольстве, либо подавать документы чуть не за полгода до планируемой поездки — причем, без всякой гарантии на положительный ответ. Не утруждающие себя обьяснениями консульские чиновники запросто могли в последний момент вернуть претенденту паспорт с отказом…
Групповая туристическая виза оформлялась значительно проще и быстрее: все бумажные хлопоты принимало на себя агентство, оно же выступало неким гарантом благонадежного поведения клиента — и отказов почти не случалось. Поэтому многие деловые россияне предпочитали этот не совсем законный с точки зрения иммиграционных служб, но более удобный способ.
По легенде, майор был одним из таких предприимчивых бизнесменов… Впрочем, стремительно охмелевшему собеседнику было на это глубоко наплевать — когда Виноградов поднялся, чтобы вернуться в номер, он уже только невразумительно матерился и пускал пузыри.
— Прошу прощения… — Владимир Александрович наугад щелкнул выключателем и нечаянно зажег верхний свет.
— Ничего, я ещё не сплю! — Сосед повернулся под одеялом на спину и приоткрыл глаза:
— Думаю — куда ты подевался?
— Сходил, принял немного в баре.
— Тоже дело! — одобрил сосед. Познакомиться за время полета они не успели, поэтому Виноградов даже не знал, как его зовут.
— Помыться надо — и на боковую…
Сосед фыркнул: