Страница:
Дафф прибыл в индейский поселок как раз в тот момент, когда Нолана связали по рукам и ногам и оставили под палящим солнцем. Дафф тут же придумал историю о том, что они с Ноланом давние друзья и случайно потеряли друг друга после нападения изменников. Он умолил вождя освободить Нолана. Нолан был благодарен Даффу за спасение, но история, которую Дафф рассказал вождю, пришлась ему не по вкусу. Знай он, какой плут этот француз, его выходка нисколько бы не удивила Нолана. Дафф объявил, что Нолан болен и никогда не сможет ублажить женщину. Жаль, мальчик так хорош собой. Но если вождь мечтает о внуках, то он скоро разочаруется в своем выборе зятя. Выслушав эту убедительную ложь, вождь отпустил Нолана, искренне сочувствуя его горю.
Нолан усмехнулся, вспомнив, с каким негодованием он отнесся к словам Даффа. Все племя вичита смотрело на него с состраданием, а Нолану это было нелегко стерпеть – ему ведь семнадцать, и он рвется доказать всему миру, что он настоящий мужчина! Дафф больно задел мужское самолюбие Нолана, и когда юноша вернулся в цивилизованный мир, то из кожи лез, чтобы опровергнуть гнусную ложь Даффа. Нолан менял женщин как перчатки. Дафф мог выдумать десятки других оправданий, но старый плут хотел посмеяться над юным колонистом, и Нолан стал предметом многочисленных насмешек.
Случай, произошедший с ним четырнадцать лет назад, положил начало долгой и крепкой дружбе с Даффом и индейцами вичита. В следующий свой поход на Запад Нолан посетил бывшего вождя и объяснил ему, что Дафф всего лишь пошутил. Нолан постарался убедить вождя, что он в любом случае не смог бы стать достойным мужем его дочери, поскольку он в душе бродяга и ему суждено всю жизнь скитаться по свету, то среди белых, то среди индейцев. Он выразил престарелому вождю свое глубочайшее почтение и заверил его в своей преданнейшей дружбе. Каждый раз, когда Нолану случалось заезжать в каньон Дьявола, его радушно принимали индейцы, а вождь дарил ему одну из своих жен в знак своего расположения и дружбы.
За все время их знакомства с Даффом Нолан немало пострадал от его проделок. Но именно Дафф обучил Нолана искусству выживания в диких условиях. Он же устроил так, что Нолан получил испанский паспорт через дона Эстебана и вошел в доверие к Жаку Дюпри. Дафф позаботился о том, чтобы Нолан приобрел себе друзей в высших сферах власти и был хорошо принят во всех кругах Натчеза.
За все эти познания и привилегии Нолан был искренне благодарен отчаянному французу. Но за то, что Дафф заставил его связаться с рыжеволосой ведьмой, Нолан проклинал его на все лады. Нолан готов был предположить, что Дафф нарочно отправил их с Шандрой в путешествие по диким западным землям, чтобы вызвать влечение между людьми, почти ненавидящими друг друга. Может, это очередная проделка Даффа? Может, он хочет связать Нолана с женщиной, которая его ругает на чем свет стоит? Дафф, очевидно, все пытается обернуть в свою пользу. Ну уж нет, твердо сказал себе Нолан, он не допустит, чтобы им вертели, как куклой. Он сполна уплатил все долги, и Даффу не удастся заманить его в ловушку против его воли. Французу удалось использовать свое влияние на Нолана в первый и последний раз! У него у самого есть голова на плечах, и он не нуждается в советчиках.
Нолан очнулся от своих мрачных мыслей и заметил на горизонте облако пыли, движущееся на запад.
– Черт, а это еще кто? – проворчал Дафф, глядя на восток.
– Команчи, разумеется, – буркнул Нолан, беспокойно заерзав в седле. – Поскольку испанцы недавно вторглись в их охотничьи угодья, теперь они решили более бдительно охранять свои границы.
– А почему они приближаются с востока? – хмыкнул Дафф, прищурившись. – Лагерь команчей расположен в Вулф-Крик – они редко забредают на территорию испанского Техаса и Мексики.
– С востока? – Нолан повернул голову и увидел облако пыли, которое привлекло внимание Даффа. – О Господи, – недовольно сказал он. – Взгляни на запад, Дафф. Мы окружены – там команчи, а здесь мексиканцы.
Шандра и Дафф повернули головы в направлении, которое указал им Нолан, и не удержались от французских проклятий.
С высокого холма они могли наблюдать за продвижением обеих группировок, которые все еще находились в нескольких милях от них. Нолан погрузился в раздумья, по очереди переводя взгляд с одного клуба пыли на другой. Приняв решение, он протянул веревку с привязанными к ней мулами Даффу и спрыгнул на землю, отвязывая последних двух мулов.
– Что ты задумал? – тревожно спросил Дафф.
– Готовлю пикник для индейцев и мексиканских патриотов, – заявил Нолан, вытаскивая из мешков одни продукты и заменяя их другими.
– А что ты собираешься делать с этим пересоленным мясом? – удивленно воскликнула Шандра. – Оно же совершенно не пригодно в пищу.
Нолан делал дополнительные закупки провианта в Натчидочесе, и мясо, которое он там купил, оказалось таким соленым, что его можно было есть, только запивая огромным количеством воды. Он приберег его на крайний случай. И теперь настал именно тот момент, решил Нолан. Погрузив мешки с мясом на двух мулов, он снова вскочил в седло и поворотил коня на восток.
– Дай-ка мне веревку, – приказал ему Дафф, подъехав к нему поближе. – Я устрою пикник, а ты останешься, чтобы в случае опасности защитить Шандру.
Нолан не стал возражать. Он только и мечтал, как бы остаться с Шандрой наедине. Дафф по достоинству оценил хитроумный план своего молодого друга и был готов кусать себе локти, что сам не смог до этого додуматься. Он по ошибке попробовал пересоленное мясо днем ранее, однако не предполагал, что его можно так удачно использовать. Но хотя это была и не его идея, Дафф решил все равно ее воплотить самостоятельно. Ему надо подать пример своей дочери. Дафф мгновенно забыл, что решил не оставлять Нолана и Шандру наедине, и вспомнил об этом, лишь отъехав почти на милю. Тут-то он понял, почему Нолан охотно принял его помощь.
Дафф двинулся на восток, а Нолан подхватил веревку с мулами и направился на север. Ухмыляясь, он подсчитывал, сколько времени понадобится старому хитрецу для выполнения почетной миссии.
– Будь любезен, объясни мне, что происходит, – нетерпеливо потребовала Шандра. Нолан и Дафф, похоже, прекрасно поняли друг друга, только она никак не может разгадать их план, и никто из них не удосужился просветить ее на этот счет. Она была вне себя от возмущения. Отец стал таким же скрытным, как и Нолан.
Нолан одарил растрепанную красотку широкой улыбкой.
– Мы поделимся своим провиантом с нашими гостями, – пояснил он, направляясь к кедровым зарослям на краю каньона. – Соленое мясо вызовет у них жажду. А ручьи в этих землях загрязнены известью. Если выпить много такой воды, могут возникнуть проблемы с желудком…
Глаза Шандры понимающе блеснули, и она залилась озорным смехом, угадав его намек.
– Те, кто отведает пересоленного мяса, будут запивать его водой, а это помешает им продвигаться вперед, пока недомогание у них не пройдет.
Нолан утвердительно кивнул.
– Команчи и мексиканцы несколько дней не будут нам наступать на пятки, – добавил он. – Им будет не до нас.
Шандра с невольным восхищением смотрела на Нолана. Ну до чего же он хитер – надо же изобрести такой неожиданный план!..
Когда руки Нолана обвились вокруг ее талии, помогая ей слезть с лошади, Шандра вздрогнула и тут же мысленно отругала себя за то, что его прикосновения всегда так ее волнуют. Он осторожно опустил ее на землю, и их тела на мгновение прижались друг к другу. Шандра чувствовала его стальные мускулы, видела неприкрытое вожделение в его глазах. Нолан намерен воспользоваться отсутствием ее отца. И Шандра была не в силах сдержать беспомощный трепет и лишить свое тело наслаждений, которых оно так жаждет. Она бы и рада отказаться от молчаливого предложения Нолана, но все слова куда-то улетучились, когда он склонился к ней и прижался губами к ее губам.
Легкий поцелуй Нолана решил все. В том, как его руки прошлись по ее телу и остановились на ее талии, было что-то очень робкое. Шандре показалось, что, если она отклонит его ласку, он подчинится без разговоров и не станет ее принуждать.
Их отношения стали несколько натянутыми в присутствии Даффа. Шандра использовала отца как щит, за которым она пряталась от собственных неистовых желаний, испытываемых к человеку, с ее точки зрения, недостойному доверия. Нолан не знал, как примет его Шандра, когда они наконец останутся наедине. Она сейчас смотрит на него как испуганная жертва в когтях хищника.
То, что Нолан предоставил ей право выбора, тронуло ее. Похоже, он вовсе не так самоуверен, как кажется. Перед ней внезапно открылась еще одна грань его характера – та, которую он раньше тщательно скрывал от нее. Нолан больше не демонстрировал свою власть. Он ждал, наблюдая за ней из-под полуопущенных длинных ресниц. Он жаждет ее. Она прочитала это по его напряженно сжатым губам. И Шандра не желала упускать несколько мгновений наслаждения, которые подарил им Дафф.
– Мне не хватало тебя, – промолвил Нолан, скользя ладонями по ее телу, и сердце Шандры запрыгало от радости.
Совершенно неожиданно для себя Шандра ответила ему жгучим поцелуем. Она ругала себя последними словами за свое влечение к мужчине, который когда-нибудь все равно бросит ее. Но ее тело жаждало его, и ничто, кроме близости, не могло утолить эту жажду.
Нолан вздрогнул, когда губы Шандры подарили ему испепеляющий поцелуй.
– Боже, как я хочу тебя, Шан, – простонал он. Он окинул взглядом поляну, на которую постепенно опускались вечерние тени. Сжав ее маленькую ручку в своей, он повел Шандру через кедровые заросли туда, где каньон обрывался, образуя небольшую площадку, со всех сторон окруженную деревьями. Нолан стал боком спускаться по склону.
Нолан знал, что Даффу потребуется никак не меньше часа, чтобы развести обоих мулов в противоположных направлениях, но ему не терпелось ласкать роскошную нимфу. Он сейчас напоминал ребенка, который боится, что кто-нибудь внезапно явится и прервет его долгожданную игру. Нолан хотел наверстать все упущенное время и получить награду за бесконечные мучительные часы, когда он пожирал ее глазами издалека, не смея прикоснуться. Он торопился вкусить удовольствие, которое ожидало его, и насладиться каждым отпущенным ему мгновением.
– Я почти возненавидел твоего отца за его вмешательство в наши дела, – возмущенно проворчал Нолан, стягивая рубашку и бросая ее на траву. – Мне Дафф нравился гораздо больше, когда он тащился за нами в нескольких милях.
С лукавой улыбкой эльфа Шандра наблюдала за тем, как Нолан лихорадочно сбрасывает одежду. Она еще никогда не видела его таким нетерпеливым. Сказать, что он горел желанием, значило не сказать ничего. И она сама чувствовала себя, как ребенок, втайне от взрослых совершивший непростительную шалость. Шалость? Если бы, думала она, разглядывая его великолепную мускулистую загорелую фигуру.
– А я вот возьму да и скажу папе, что ты про него тут наговорил, – ехидно пообещала она и тотчас ахнула от неожиданности – Нолан схватил ее за руку и дернул к себе. Она упала к нему на грудь и взглянула в его улыбающееся лицо.
– Нет, ничего ты не расскажешь, плутовка, – хрипло заверил он ее, запустив пальцы в ее огненно-рыжие волосы, обрамлявшие ее прелестное лицо. – У тебя уже не будет сил разговаривать.
Его игривость мгновенно испарилась. Нолану было наплевать, что подумает Дафф, когда узнает, как он о нем отзывался и чем они с Шандрой занимались, пока старик торговал пересоленным мясом. Нолан знал только одно: он мечтает о Шандре так, как голодающий мечтает попасть на пир. Не важно, что ему не удалось заслужить уважение Шандры и, вероятно, никогда не удастся. Он должен остудить свой пыл, пока огонь не сжег его изнутри.
Поймав на себе ее манящий взгляд, Нолан запустил руку ей под рубашку, лаская шелковистую кожу. В ее глазах вспыхнуло желание, губы задрожали. Увидев, как она откликается на его откровенные ласки, он сам затрепетал от радости – значит, несмотря на все ссоры и споры, он еще способен возбуждать в ней страсть.
Они могли бы стать смертельными врагами, но это все равно бы ничего не изменило. То, что происходит между ними, противоречит всем законам логики. Безумная страсть пылает с такой силой, что вряд ли когда-нибудь потухнет, и Нолану не видать покоя до конца своих дней. Он счастлив только тогда, когда они с Шандрой сливаются в одно целое, душой и телом, и парят в бескрайних небесах, словно вольные птицы.
Солнце клонилось к западу, окрашивая холмы и скалы в пастельные тона, и Нолан предался обуревавшим его желаниям, что терзали его все дорогу от Бойлинг-Спрингс. Его руки неторопливо скользили по ее телу, открывая то, что было скрыто одеждой. Когда же он наконец освободил драгоценность от упаковки, покрыв Шандру поцелуями, она проделала с ним то же самое.
Несколько мгновений Нолан ласкал ее взглядом и ладонями, благоговея перед ее наготой. Яркий закат озарил ее прелестное тело, отбрасывая загадочные тени на ее лицо. Нолан любовно провел пальцами по внутренней стороне ее бедра и отыскал родимое пятнышко в форме бабочки. «Само совершенство», – пронеслось у него в голове. Если у их злосчастного романа будет печальный конец, он навек запомнит, что прикасался к совершенной красоте. Шандра – мечта любого мужчины, настоящая богиня любви.
Шандра затрепетала под его нежными ласками. Внутри у нее постепенно зрело страстное желание. Ей уже недостаточно его легких прикосновений и поцелуев, которые лишь дразнили ее. Забыв о смущении, она просунула колено между его ног, привлекая его к себе, чтобы ощутить на губах его пьянящий поцелуй. Каждой частичкой Шандра чувствовала его тело и желала его до безумия – всего, без остатка, и пусть они совершенно не подходят друг другу, это ее не остановит. Она не уставала повторять себе, что надо держаться от него подальше – он использует ее в своих корыстных целях. Но как только дело доходило до поцелуев, у нее оказывалось не больше выдержки, чем у самого Нолана. Он превратил ее в рабу своих волшебных ласк, он нужен ей, как воздух.
– Люби меня, Нолан, – страстно прошептала она в его полуоткрытые губы. – Люби меня…
Нолан был горд собой – ему наконец-то удалось обуздать себя и не торопиться. Но стоило Шандре вымолвить эти слова чуть хриплым голосом, скользя по нему всем телом, как все его самообладание исчезло, и Нолан вновь превратился в неистового зверя, одержимого похотью.
Ее сладкие губы завладели его ртом, и Нолан со стоном сдался под напором страсти. Кровь ударила ему в голову, он перевернулся на бок, прижав Шандру к земле.
Глядя в голубые глаза, напоминавшие сапфиры, окаймленные густыми черными ресницами, Нолан потерял остатки сдержанности. Он сейчас являл собой живой пример того, как некоторые мужчины становятся узниками собственной страсти. Шандра пробудила все дремавшие в нем инстинкты, и он превратился в безумца, одержимого одной навязчивой идеей. Он никак не может насытиться близостью с обольстительной колдуньей. Когда Шандра прошептала его имя, его бросило в жар. Когда она ласкает его, он не может ни о чем думать.
Он хочет обладать ею. Он хочет забыться, осыпая ее поцелуями. Он провел ладонями по розовым бутончикам ее грудей, поглаживая ее нежную кожу. Он хочет стать частью ее, превратиться в огонь, сжигающий ее изнутри, осыпать ее ласками. Он хочет убедиться в том, что и она желает его с такой же силой.
Снова застонав, Нолан обхватил ее бедра руками, прижимая ее к себе, и она прошептала, что хочет его. Не в силах долее сдерживаться, Нолан отдался могучему потоку страсти. Это так просто – обладать прелестной феей, а вот держаться от нее на расстоянии – самое трудное, что ему приходилось делать в своей жизни.
Но эти мысли тотчас испарились, когда Шандра вскрикнула в экстазе. Все его силы перешли в ее плоть. Они стали единым существом, их тела переплелись, как кусочки причудливой мозаики, которые по отдельности ничего не представляют. Удовольствие омыло Нолана живительным дождем, чудесные ощущения сменяли друг друга с непостижимой быстротой. Забыв обо всем, он погрузился в нее, сжимая ее в объятиях так крепко, как будто от этого зависело спасение его жизни.
И вот оно обрушилось на него – вожделенное наслаждение, от которого затуманился разум. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего удовольствия. Он парил во времени и пространстве, оставив свою бренную оболочку на земле, как бестелесный дух, летящий сквозь неведомые миры, которые он мог ощущать, но о которых не мог сказать словами.
Нолан согласился бы ходить босиком по горячим углям в аду, если бы взамен этого ему позволили обладать Шандрой. Никто не мог укротить в нем зверя лучше, чем Шандра. Она причина любовного недуга и в то же время лекарство от него. Ничто не может залечить раны в его измученной душе – только объятия Шандры. Восторг затмевает былые горести, и все становится на свои места. С ней он вновь обретает самого себя, пока их качает в своей колыбели желание.
Всего лишь час уединения? Господи, один жалкий час после бесконечных дней, когда он не мог ее и пальцем коснуться? Черт бы побрал этого Даффа! Его появление превратило жизнь Нолана в настоящий кошмар, и утешение он мог найти лишь в объятиях прелестного ангела.
Нолан с усилием поднял голову и взглянул в лицо Шандры. Голубые глаза с поволокой смотрели на него, с распухших от поцелуев губ не сходила счастливая улыбка. Нолан ничего не мог поделать – им обоим принадлежали лишь считанные минуты уединения. Одного раза недостаточно, чтобы выдержать грядущие недели воздержания.
Его взгляд остановился на ее разметавшихся волосах. Кончиками пальцев он коснулся темно-розовых вершин ее грудей. Почувствовав, как ее тело оживает под его пальцами, он снова ощутил прилив желания. Да он просто одержим этой неистовой колдуньей, подумал он.
Шандра зашевелилась под ним, и по спине его поползли мурашки. Нолан знал, что тяжел для нее, но не мог заставить себя подняться. Только что испытанное наслаждение все-таки не утолило его жажду: он помнил о бесконечных часах одиночества, которые ждали впереди.
Шандра вопросительно посмотрела на него, и Нолан вновь принялся рисовать волнующие узоры на ее теле. Он навис над ней, улыбнулся и обвел пальцем ее грудь, в то время как губы уже проделывали знакомый путь по ее нежной коже. Почувствовав его возбуждение, она широко распахнула глаза.
– Я снова хочу любить тебя, – хрипло прошептал Нолан, и его губы заскользили по ее шее. – Накорми голодного льва, Шан. – От его слов по коже у нее пошел мороз, и она обхватила его руками. – Лев сейчас голоден, как никогда…
Он начал двигаться внутри ее, как волны набегают на берег и снова откатываются в море. Шандра изнемогала от завораживающего ритма. Жар соблазна охватывал ее все сильнее и сильнее.
– Если я накормлю голодного льва, то кто позаботится о львице? – прошептала Шандра, когда их пальцы переплелись, и он закинул ее руки за голову.
Глухой смех вырвался из его груди.
– А львица так же голодна, как и лев? – спросил он.
– Просто умирает с голоду, – успела ответить Шандра, прежде чем его губы завладели ее ртом.
Шандра снова вспыхнула, как свеча. Каждая клеточка ее существа горела огнем, который мог вызывать в ней только Нолан. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть необузданной страсти. В этот миг сердца их бились в унисон. Шандра упивалась наслаждением, которое окатывало ее жаркой волной. Ничто не сравнится с этими мгновениями, когда она в объятиях Нолана…
– Нолан! Куда, черт возьми, вы оба запропастились? – Сердитый голос Даффа прогремел в ущелье.
Нолан прорычал проклятия и усилием воли заставил себя подняться. Он взглянул на Шандру с невыразимой тоской. Шандра, судя по всему, тоже была недовольна вмешательством отца.
– Когда-нибудь я его задушу, – мрачно пообещал Нолан.
– Нолан!.. – нетерпеливый зов Даффа вновь нарушил тишину.
Нолан торопливо натянул одежду и швырнул Шандре ее вещи. В несколько прыжков он взобрался по склону. Дафф уже ждал его на поляне, прислонившись к лошади. Он неодобрительно оглядел одежду Нолана, к которой пристали сухие листья и травинки. Нолан уже раз поймал на себе подобный взгляд в Натчидочесе. Нельзя сказать, что ему это было тогда приятно. Теперь же он ненавидел Даффа и его инквизиторский осмотр.
– Видимо, ты не ожидал, что я так скоро вернусь, – язвительно заметил Дафф. – Я не сразу понял, почему ты не стал возражать, когда я предложил свои услуги. – Он неторопливо спешился, поглядывая в том направлении, откуда появился Нолан. Затем снова перевел взгляд на Нолана, который шарил по мешкам с провизией. – Удивляюсь, неужели ты еще голоден…
Нолан вскинул голову, и глаза его сверкнули гневом, но встретил он не менее злобный взгляд.
– Будь ты проклят, Дафф, – выдавил он, скрежеща зубами.
– В следующий раз сам поедешь разбираться с нашими гостями, а я останусь с Шандрой и позабочусь, чтобы с ней обращались с должным уважением, – отрезал Дафф.
– Мы женаты, черт побери! – пробормотал Нолан. – Ты что, забыл?
– Нет, не забыл, – хмыкнул Дафф. – Просто мне интересно, будешь ли ты об этом помнить, когда тебе подвернется удобный случай пренебречь своими супружескими обязанностями.
Нолан выпрямился и уже хотел дать старому плуту достойный отпор, но Дафф его опередил.
– Я не хочу, чтобы моя дочь страдала, Нолан, – негромко промолвил он. – Держись от нее подальше, если не готов связать с ней свою судьбу. Ты не будешь вкушать радости супружеской жизни, пока я не удостоверюсь в том, что твои намерения чисты. И сегодня, когда мы ляжем спать, расположись на достаточном расстоянии от Шандры.
Нолан открыл было рот, чтобы возмутиться вмешательством Даффа, но тут появилась Шандра, и ему пришлось проглотить колкие слова. Ворча себе под нос, Нолан направился к своему коню, вдел ногу в стремя и вскочил в седло.
– Проверю, как там наши преследователи. Если наша уловка сработала, они надолго застряли на месте. А если нет, нам придется ехать всю ночь, чтобы оторваться от них.
Нолан ускакал, а Шандра смущенно взглянула на отца, который прятал улыбку.
– М-да, странно ты ведешь себя для женщины, которая клянется, что у ее супруга пороков больше, чем у сатаны, – ядовито проворчал Дафф.
Щеки Шандры вспыхнули. К счастью, сгущавшиеся сумерки скрыли ее замешательство. Не дождавшись ответа, Дафф взял вяленое мясо, которое выудил из мешка Нолан, и принялся задумчиво жевать его.
– Ты любишь его, Шан? – внезапно спросил он. Она вся ощетинилась, как кошка.
– С чего ты взял? – возразила она. Дафф усмехнулся, продолжая жевать.
– Ты начинаешь отвечать вопросом на вопрос – точь-в-точь как твой супруг. Если не любишь его, я позабочусь о том, чтобы он не надоедал тебе… если ты того хочешь.
Шандра взяла себе вяленого мяса и села на траву, скрестив ноги. Последнее время она сама не знает, чего хочет. Нолан совсем сбил ее с толку, а тут еще присутствие отца сделало ее и без того нелегкое положение совершенно невыносимым. Бывали моменты, когда Шандре хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Вот и сейчас она была к этому близка как никогда.
Нолан вернулся через два часа и объявил, что мексиканцы страдают от известняковой воды, а команчи вернулись к Вулф-Крик в поисках чистых источников. Каждый раз, глядя на Нолана, Шандра замечала, как тот буравит глазами Даффа, а Дафф лишь хитро посмеивается. Похоже, из них троих один только Дафф получает от всего этого истинное удовольствие.
Нолан теперь избегал ее как чумы, будто их недавняя близость для него ничего не значила. Шандра решила, что просто он удовлетворил свою похоть и охладел к ней. «Вот дура!» – ругала она себя, растянувшись на одеяле и глядя в звездное небо. Она попалась в старую как мир западню – а как клялась, что будет осторожна! Она стала шлюхой для мужчины – мужчины, которого она не получит, как бы ни хотела. Шандра перевернулась и взяла горсть диких ягод, которые собрал Нолан. Некоторое время она жевала, пока не поняла, что глотает слезы унижения и обиды. Святители и ангелы, да когда же она научится подавлять в себе этот плотский голод, терзающий ее день и ночь? С этой мыслью Шандра уснула, но даже во сне не переставала задаваться вопросом: почему она так желает заполучить мужчину, который никогда не ответит на ее чувства?
Глава 20
Нолан усмехнулся, вспомнив, с каким негодованием он отнесся к словам Даффа. Все племя вичита смотрело на него с состраданием, а Нолану это было нелегко стерпеть – ему ведь семнадцать, и он рвется доказать всему миру, что он настоящий мужчина! Дафф больно задел мужское самолюбие Нолана, и когда юноша вернулся в цивилизованный мир, то из кожи лез, чтобы опровергнуть гнусную ложь Даффа. Нолан менял женщин как перчатки. Дафф мог выдумать десятки других оправданий, но старый плут хотел посмеяться над юным колонистом, и Нолан стал предметом многочисленных насмешек.
Случай, произошедший с ним четырнадцать лет назад, положил начало долгой и крепкой дружбе с Даффом и индейцами вичита. В следующий свой поход на Запад Нолан посетил бывшего вождя и объяснил ему, что Дафф всего лишь пошутил. Нолан постарался убедить вождя, что он в любом случае не смог бы стать достойным мужем его дочери, поскольку он в душе бродяга и ему суждено всю жизнь скитаться по свету, то среди белых, то среди индейцев. Он выразил престарелому вождю свое глубочайшее почтение и заверил его в своей преданнейшей дружбе. Каждый раз, когда Нолану случалось заезжать в каньон Дьявола, его радушно принимали индейцы, а вождь дарил ему одну из своих жен в знак своего расположения и дружбы.
За все время их знакомства с Даффом Нолан немало пострадал от его проделок. Но именно Дафф обучил Нолана искусству выживания в диких условиях. Он же устроил так, что Нолан получил испанский паспорт через дона Эстебана и вошел в доверие к Жаку Дюпри. Дафф позаботился о том, чтобы Нолан приобрел себе друзей в высших сферах власти и был хорошо принят во всех кругах Натчеза.
За все эти познания и привилегии Нолан был искренне благодарен отчаянному французу. Но за то, что Дафф заставил его связаться с рыжеволосой ведьмой, Нолан проклинал его на все лады. Нолан готов был предположить, что Дафф нарочно отправил их с Шандрой в путешествие по диким западным землям, чтобы вызвать влечение между людьми, почти ненавидящими друг друга. Может, это очередная проделка Даффа? Может, он хочет связать Нолана с женщиной, которая его ругает на чем свет стоит? Дафф, очевидно, все пытается обернуть в свою пользу. Ну уж нет, твердо сказал себе Нолан, он не допустит, чтобы им вертели, как куклой. Он сполна уплатил все долги, и Даффу не удастся заманить его в ловушку против его воли. Французу удалось использовать свое влияние на Нолана в первый и последний раз! У него у самого есть голова на плечах, и он не нуждается в советчиках.
Нолан очнулся от своих мрачных мыслей и заметил на горизонте облако пыли, движущееся на запад.
– Черт, а это еще кто? – проворчал Дафф, глядя на восток.
– Команчи, разумеется, – буркнул Нолан, беспокойно заерзав в седле. – Поскольку испанцы недавно вторглись в их охотничьи угодья, теперь они решили более бдительно охранять свои границы.
– А почему они приближаются с востока? – хмыкнул Дафф, прищурившись. – Лагерь команчей расположен в Вулф-Крик – они редко забредают на территорию испанского Техаса и Мексики.
– С востока? – Нолан повернул голову и увидел облако пыли, которое привлекло внимание Даффа. – О Господи, – недовольно сказал он. – Взгляни на запад, Дафф. Мы окружены – там команчи, а здесь мексиканцы.
Шандра и Дафф повернули головы в направлении, которое указал им Нолан, и не удержались от французских проклятий.
С высокого холма они могли наблюдать за продвижением обеих группировок, которые все еще находились в нескольких милях от них. Нолан погрузился в раздумья, по очереди переводя взгляд с одного клуба пыли на другой. Приняв решение, он протянул веревку с привязанными к ней мулами Даффу и спрыгнул на землю, отвязывая последних двух мулов.
– Что ты задумал? – тревожно спросил Дафф.
– Готовлю пикник для индейцев и мексиканских патриотов, – заявил Нолан, вытаскивая из мешков одни продукты и заменяя их другими.
– А что ты собираешься делать с этим пересоленным мясом? – удивленно воскликнула Шандра. – Оно же совершенно не пригодно в пищу.
Нолан делал дополнительные закупки провианта в Натчидочесе, и мясо, которое он там купил, оказалось таким соленым, что его можно было есть, только запивая огромным количеством воды. Он приберег его на крайний случай. И теперь настал именно тот момент, решил Нолан. Погрузив мешки с мясом на двух мулов, он снова вскочил в седло и поворотил коня на восток.
– Дай-ка мне веревку, – приказал ему Дафф, подъехав к нему поближе. – Я устрою пикник, а ты останешься, чтобы в случае опасности защитить Шандру.
Нолан не стал возражать. Он только и мечтал, как бы остаться с Шандрой наедине. Дафф по достоинству оценил хитроумный план своего молодого друга и был готов кусать себе локти, что сам не смог до этого додуматься. Он по ошибке попробовал пересоленное мясо днем ранее, однако не предполагал, что его можно так удачно использовать. Но хотя это была и не его идея, Дафф решил все равно ее воплотить самостоятельно. Ему надо подать пример своей дочери. Дафф мгновенно забыл, что решил не оставлять Нолана и Шандру наедине, и вспомнил об этом, лишь отъехав почти на милю. Тут-то он понял, почему Нолан охотно принял его помощь.
Дафф двинулся на восток, а Нолан подхватил веревку с мулами и направился на север. Ухмыляясь, он подсчитывал, сколько времени понадобится старому хитрецу для выполнения почетной миссии.
– Будь любезен, объясни мне, что происходит, – нетерпеливо потребовала Шандра. Нолан и Дафф, похоже, прекрасно поняли друг друга, только она никак не может разгадать их план, и никто из них не удосужился просветить ее на этот счет. Она была вне себя от возмущения. Отец стал таким же скрытным, как и Нолан.
Нолан одарил растрепанную красотку широкой улыбкой.
– Мы поделимся своим провиантом с нашими гостями, – пояснил он, направляясь к кедровым зарослям на краю каньона. – Соленое мясо вызовет у них жажду. А ручьи в этих землях загрязнены известью. Если выпить много такой воды, могут возникнуть проблемы с желудком…
Глаза Шандры понимающе блеснули, и она залилась озорным смехом, угадав его намек.
– Те, кто отведает пересоленного мяса, будут запивать его водой, а это помешает им продвигаться вперед, пока недомогание у них не пройдет.
Нолан утвердительно кивнул.
– Команчи и мексиканцы несколько дней не будут нам наступать на пятки, – добавил он. – Им будет не до нас.
Шандра с невольным восхищением смотрела на Нолана. Ну до чего же он хитер – надо же изобрести такой неожиданный план!..
Когда руки Нолана обвились вокруг ее талии, помогая ей слезть с лошади, Шандра вздрогнула и тут же мысленно отругала себя за то, что его прикосновения всегда так ее волнуют. Он осторожно опустил ее на землю, и их тела на мгновение прижались друг к другу. Шандра чувствовала его стальные мускулы, видела неприкрытое вожделение в его глазах. Нолан намерен воспользоваться отсутствием ее отца. И Шандра была не в силах сдержать беспомощный трепет и лишить свое тело наслаждений, которых оно так жаждет. Она бы и рада отказаться от молчаливого предложения Нолана, но все слова куда-то улетучились, когда он склонился к ней и прижался губами к ее губам.
Легкий поцелуй Нолана решил все. В том, как его руки прошлись по ее телу и остановились на ее талии, было что-то очень робкое. Шандре показалось, что, если она отклонит его ласку, он подчинится без разговоров и не станет ее принуждать.
Их отношения стали несколько натянутыми в присутствии Даффа. Шандра использовала отца как щит, за которым она пряталась от собственных неистовых желаний, испытываемых к человеку, с ее точки зрения, недостойному доверия. Нолан не знал, как примет его Шандра, когда они наконец останутся наедине. Она сейчас смотрит на него как испуганная жертва в когтях хищника.
То, что Нолан предоставил ей право выбора, тронуло ее. Похоже, он вовсе не так самоуверен, как кажется. Перед ней внезапно открылась еще одна грань его характера – та, которую он раньше тщательно скрывал от нее. Нолан больше не демонстрировал свою власть. Он ждал, наблюдая за ней из-под полуопущенных длинных ресниц. Он жаждет ее. Она прочитала это по его напряженно сжатым губам. И Шандра не желала упускать несколько мгновений наслаждения, которые подарил им Дафф.
– Мне не хватало тебя, – промолвил Нолан, скользя ладонями по ее телу, и сердце Шандры запрыгало от радости.
Совершенно неожиданно для себя Шандра ответила ему жгучим поцелуем. Она ругала себя последними словами за свое влечение к мужчине, который когда-нибудь все равно бросит ее. Но ее тело жаждало его, и ничто, кроме близости, не могло утолить эту жажду.
Нолан вздрогнул, когда губы Шандры подарили ему испепеляющий поцелуй.
– Боже, как я хочу тебя, Шан, – простонал он. Он окинул взглядом поляну, на которую постепенно опускались вечерние тени. Сжав ее маленькую ручку в своей, он повел Шандру через кедровые заросли туда, где каньон обрывался, образуя небольшую площадку, со всех сторон окруженную деревьями. Нолан стал боком спускаться по склону.
Нолан знал, что Даффу потребуется никак не меньше часа, чтобы развести обоих мулов в противоположных направлениях, но ему не терпелось ласкать роскошную нимфу. Он сейчас напоминал ребенка, который боится, что кто-нибудь внезапно явится и прервет его долгожданную игру. Нолан хотел наверстать все упущенное время и получить награду за бесконечные мучительные часы, когда он пожирал ее глазами издалека, не смея прикоснуться. Он торопился вкусить удовольствие, которое ожидало его, и насладиться каждым отпущенным ему мгновением.
– Я почти возненавидел твоего отца за его вмешательство в наши дела, – возмущенно проворчал Нолан, стягивая рубашку и бросая ее на траву. – Мне Дафф нравился гораздо больше, когда он тащился за нами в нескольких милях.
С лукавой улыбкой эльфа Шандра наблюдала за тем, как Нолан лихорадочно сбрасывает одежду. Она еще никогда не видела его таким нетерпеливым. Сказать, что он горел желанием, значило не сказать ничего. И она сама чувствовала себя, как ребенок, втайне от взрослых совершивший непростительную шалость. Шалость? Если бы, думала она, разглядывая его великолепную мускулистую загорелую фигуру.
– А я вот возьму да и скажу папе, что ты про него тут наговорил, – ехидно пообещала она и тотчас ахнула от неожиданности – Нолан схватил ее за руку и дернул к себе. Она упала к нему на грудь и взглянула в его улыбающееся лицо.
– Нет, ничего ты не расскажешь, плутовка, – хрипло заверил он ее, запустив пальцы в ее огненно-рыжие волосы, обрамлявшие ее прелестное лицо. – У тебя уже не будет сил разговаривать.
Его игривость мгновенно испарилась. Нолану было наплевать, что подумает Дафф, когда узнает, как он о нем отзывался и чем они с Шандрой занимались, пока старик торговал пересоленным мясом. Нолан знал только одно: он мечтает о Шандре так, как голодающий мечтает попасть на пир. Не важно, что ему не удалось заслужить уважение Шандры и, вероятно, никогда не удастся. Он должен остудить свой пыл, пока огонь не сжег его изнутри.
Поймав на себе ее манящий взгляд, Нолан запустил руку ей под рубашку, лаская шелковистую кожу. В ее глазах вспыхнуло желание, губы задрожали. Увидев, как она откликается на его откровенные ласки, он сам затрепетал от радости – значит, несмотря на все ссоры и споры, он еще способен возбуждать в ней страсть.
Они могли бы стать смертельными врагами, но это все равно бы ничего не изменило. То, что происходит между ними, противоречит всем законам логики. Безумная страсть пылает с такой силой, что вряд ли когда-нибудь потухнет, и Нолану не видать покоя до конца своих дней. Он счастлив только тогда, когда они с Шандрой сливаются в одно целое, душой и телом, и парят в бескрайних небесах, словно вольные птицы.
Солнце клонилось к западу, окрашивая холмы и скалы в пастельные тона, и Нолан предался обуревавшим его желаниям, что терзали его все дорогу от Бойлинг-Спрингс. Его руки неторопливо скользили по ее телу, открывая то, что было скрыто одеждой. Когда же он наконец освободил драгоценность от упаковки, покрыв Шандру поцелуями, она проделала с ним то же самое.
Несколько мгновений Нолан ласкал ее взглядом и ладонями, благоговея перед ее наготой. Яркий закат озарил ее прелестное тело, отбрасывая загадочные тени на ее лицо. Нолан любовно провел пальцами по внутренней стороне ее бедра и отыскал родимое пятнышко в форме бабочки. «Само совершенство», – пронеслось у него в голове. Если у их злосчастного романа будет печальный конец, он навек запомнит, что прикасался к совершенной красоте. Шандра – мечта любого мужчины, настоящая богиня любви.
Шандра затрепетала под его нежными ласками. Внутри у нее постепенно зрело страстное желание. Ей уже недостаточно его легких прикосновений и поцелуев, которые лишь дразнили ее. Забыв о смущении, она просунула колено между его ног, привлекая его к себе, чтобы ощутить на губах его пьянящий поцелуй. Каждой частичкой Шандра чувствовала его тело и желала его до безумия – всего, без остатка, и пусть они совершенно не подходят друг другу, это ее не остановит. Она не уставала повторять себе, что надо держаться от него подальше – он использует ее в своих корыстных целях. Но как только дело доходило до поцелуев, у нее оказывалось не больше выдержки, чем у самого Нолана. Он превратил ее в рабу своих волшебных ласк, он нужен ей, как воздух.
– Люби меня, Нолан, – страстно прошептала она в его полуоткрытые губы. – Люби меня…
Нолан был горд собой – ему наконец-то удалось обуздать себя и не торопиться. Но стоило Шандре вымолвить эти слова чуть хриплым голосом, скользя по нему всем телом, как все его самообладание исчезло, и Нолан вновь превратился в неистового зверя, одержимого похотью.
Ее сладкие губы завладели его ртом, и Нолан со стоном сдался под напором страсти. Кровь ударила ему в голову, он перевернулся на бок, прижав Шандру к земле.
Глядя в голубые глаза, напоминавшие сапфиры, окаймленные густыми черными ресницами, Нолан потерял остатки сдержанности. Он сейчас являл собой живой пример того, как некоторые мужчины становятся узниками собственной страсти. Шандра пробудила все дремавшие в нем инстинкты, и он превратился в безумца, одержимого одной навязчивой идеей. Он никак не может насытиться близостью с обольстительной колдуньей. Когда Шандра прошептала его имя, его бросило в жар. Когда она ласкает его, он не может ни о чем думать.
Он хочет обладать ею. Он хочет забыться, осыпая ее поцелуями. Он провел ладонями по розовым бутончикам ее грудей, поглаживая ее нежную кожу. Он хочет стать частью ее, превратиться в огонь, сжигающий ее изнутри, осыпать ее ласками. Он хочет убедиться в том, что и она желает его с такой же силой.
Снова застонав, Нолан обхватил ее бедра руками, прижимая ее к себе, и она прошептала, что хочет его. Не в силах долее сдерживаться, Нолан отдался могучему потоку страсти. Это так просто – обладать прелестной феей, а вот держаться от нее на расстоянии – самое трудное, что ему приходилось делать в своей жизни.
Но эти мысли тотчас испарились, когда Шандра вскрикнула в экстазе. Все его силы перешли в ее плоть. Они стали единым существом, их тела переплелись, как кусочки причудливой мозаики, которые по отдельности ничего не представляют. Удовольствие омыло Нолана живительным дождем, чудесные ощущения сменяли друг друга с непостижимой быстротой. Забыв обо всем, он погрузился в нее, сжимая ее в объятиях так крепко, как будто от этого зависело спасение его жизни.
И вот оно обрушилось на него – вожделенное наслаждение, от которого затуманился разум. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего удовольствия. Он парил во времени и пространстве, оставив свою бренную оболочку на земле, как бестелесный дух, летящий сквозь неведомые миры, которые он мог ощущать, но о которых не мог сказать словами.
Нолан согласился бы ходить босиком по горячим углям в аду, если бы взамен этого ему позволили обладать Шандрой. Никто не мог укротить в нем зверя лучше, чем Шандра. Она причина любовного недуга и в то же время лекарство от него. Ничто не может залечить раны в его измученной душе – только объятия Шандры. Восторг затмевает былые горести, и все становится на свои места. С ней он вновь обретает самого себя, пока их качает в своей колыбели желание.
Всего лишь час уединения? Господи, один жалкий час после бесконечных дней, когда он не мог ее и пальцем коснуться? Черт бы побрал этого Даффа! Его появление превратило жизнь Нолана в настоящий кошмар, и утешение он мог найти лишь в объятиях прелестного ангела.
Нолан с усилием поднял голову и взглянул в лицо Шандры. Голубые глаза с поволокой смотрели на него, с распухших от поцелуев губ не сходила счастливая улыбка. Нолан ничего не мог поделать – им обоим принадлежали лишь считанные минуты уединения. Одного раза недостаточно, чтобы выдержать грядущие недели воздержания.
Его взгляд остановился на ее разметавшихся волосах. Кончиками пальцев он коснулся темно-розовых вершин ее грудей. Почувствовав, как ее тело оживает под его пальцами, он снова ощутил прилив желания. Да он просто одержим этой неистовой колдуньей, подумал он.
Шандра зашевелилась под ним, и по спине его поползли мурашки. Нолан знал, что тяжел для нее, но не мог заставить себя подняться. Только что испытанное наслаждение все-таки не утолило его жажду: он помнил о бесконечных часах одиночества, которые ждали впереди.
Шандра вопросительно посмотрела на него, и Нолан вновь принялся рисовать волнующие узоры на ее теле. Он навис над ней, улыбнулся и обвел пальцем ее грудь, в то время как губы уже проделывали знакомый путь по ее нежной коже. Почувствовав его возбуждение, она широко распахнула глаза.
– Я снова хочу любить тебя, – хрипло прошептал Нолан, и его губы заскользили по ее шее. – Накорми голодного льва, Шан. – От его слов по коже у нее пошел мороз, и она обхватила его руками. – Лев сейчас голоден, как никогда…
Он начал двигаться внутри ее, как волны набегают на берег и снова откатываются в море. Шандра изнемогала от завораживающего ритма. Жар соблазна охватывал ее все сильнее и сильнее.
– Если я накормлю голодного льва, то кто позаботится о львице? – прошептала Шандра, когда их пальцы переплелись, и он закинул ее руки за голову.
Глухой смех вырвался из его груди.
– А львица так же голодна, как и лев? – спросил он.
– Просто умирает с голоду, – успела ответить Шандра, прежде чем его губы завладели ее ртом.
Шандра снова вспыхнула, как свеча. Каждая клеточка ее существа горела огнем, который мог вызывать в ней только Нолан. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть необузданной страсти. В этот миг сердца их бились в унисон. Шандра упивалась наслаждением, которое окатывало ее жаркой волной. Ничто не сравнится с этими мгновениями, когда она в объятиях Нолана…
– Нолан! Куда, черт возьми, вы оба запропастились? – Сердитый голос Даффа прогремел в ущелье.
Нолан прорычал проклятия и усилием воли заставил себя подняться. Он взглянул на Шандру с невыразимой тоской. Шандра, судя по всему, тоже была недовольна вмешательством отца.
– Когда-нибудь я его задушу, – мрачно пообещал Нолан.
– Нолан!.. – нетерпеливый зов Даффа вновь нарушил тишину.
Нолан торопливо натянул одежду и швырнул Шандре ее вещи. В несколько прыжков он взобрался по склону. Дафф уже ждал его на поляне, прислонившись к лошади. Он неодобрительно оглядел одежду Нолана, к которой пристали сухие листья и травинки. Нолан уже раз поймал на себе подобный взгляд в Натчидочесе. Нельзя сказать, что ему это было тогда приятно. Теперь же он ненавидел Даффа и его инквизиторский осмотр.
– Видимо, ты не ожидал, что я так скоро вернусь, – язвительно заметил Дафф. – Я не сразу понял, почему ты не стал возражать, когда я предложил свои услуги. – Он неторопливо спешился, поглядывая в том направлении, откуда появился Нолан. Затем снова перевел взгляд на Нолана, который шарил по мешкам с провизией. – Удивляюсь, неужели ты еще голоден…
Нолан вскинул голову, и глаза его сверкнули гневом, но встретил он не менее злобный взгляд.
– Будь ты проклят, Дафф, – выдавил он, скрежеща зубами.
– В следующий раз сам поедешь разбираться с нашими гостями, а я останусь с Шандрой и позабочусь, чтобы с ней обращались с должным уважением, – отрезал Дафф.
– Мы женаты, черт побери! – пробормотал Нолан. – Ты что, забыл?
– Нет, не забыл, – хмыкнул Дафф. – Просто мне интересно, будешь ли ты об этом помнить, когда тебе подвернется удобный случай пренебречь своими супружескими обязанностями.
Нолан выпрямился и уже хотел дать старому плуту достойный отпор, но Дафф его опередил.
– Я не хочу, чтобы моя дочь страдала, Нолан, – негромко промолвил он. – Держись от нее подальше, если не готов связать с ней свою судьбу. Ты не будешь вкушать радости супружеской жизни, пока я не удостоверюсь в том, что твои намерения чисты. И сегодня, когда мы ляжем спать, расположись на достаточном расстоянии от Шандры.
Нолан открыл было рот, чтобы возмутиться вмешательством Даффа, но тут появилась Шандра, и ему пришлось проглотить колкие слова. Ворча себе под нос, Нолан направился к своему коню, вдел ногу в стремя и вскочил в седло.
– Проверю, как там наши преследователи. Если наша уловка сработала, они надолго застряли на месте. А если нет, нам придется ехать всю ночь, чтобы оторваться от них.
Нолан ускакал, а Шандра смущенно взглянула на отца, который прятал улыбку.
– М-да, странно ты ведешь себя для женщины, которая клянется, что у ее супруга пороков больше, чем у сатаны, – ядовито проворчал Дафф.
Щеки Шандры вспыхнули. К счастью, сгущавшиеся сумерки скрыли ее замешательство. Не дождавшись ответа, Дафф взял вяленое мясо, которое выудил из мешка Нолан, и принялся задумчиво жевать его.
– Ты любишь его, Шан? – внезапно спросил он. Она вся ощетинилась, как кошка.
– С чего ты взял? – возразила она. Дафф усмехнулся, продолжая жевать.
– Ты начинаешь отвечать вопросом на вопрос – точь-в-точь как твой супруг. Если не любишь его, я позабочусь о том, чтобы он не надоедал тебе… если ты того хочешь.
Шандра взяла себе вяленого мяса и села на траву, скрестив ноги. Последнее время она сама не знает, чего хочет. Нолан совсем сбил ее с толку, а тут еще присутствие отца сделало ее и без того нелегкое положение совершенно невыносимым. Бывали моменты, когда Шандре хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Вот и сейчас она была к этому близка как никогда.
Нолан вернулся через два часа и объявил, что мексиканцы страдают от известняковой воды, а команчи вернулись к Вулф-Крик в поисках чистых источников. Каждый раз, глядя на Нолана, Шандра замечала, как тот буравит глазами Даффа, а Дафф лишь хитро посмеивается. Похоже, из них троих один только Дафф получает от всего этого истинное удовольствие.
Нолан теперь избегал ее как чумы, будто их недавняя близость для него ничего не значила. Шандра решила, что просто он удовлетворил свою похоть и охладел к ней. «Вот дура!» – ругала она себя, растянувшись на одеяле и глядя в звездное небо. Она попалась в старую как мир западню – а как клялась, что будет осторожна! Она стала шлюхой для мужчины – мужчины, которого она не получит, как бы ни хотела. Шандра перевернулась и взяла горсть диких ягод, которые собрал Нолан. Некоторое время она жевала, пока не поняла, что глотает слезы унижения и обиды. Святители и ангелы, да когда же она научится подавлять в себе этот плотский голод, терзающий ее день и ночь? С этой мыслью Шандра уснула, но даже во сне не переставала задаваться вопросом: почему она так желает заполучить мужчину, который никогда не ответит на ее чувства?
Глава 20
Нолан, откинув голову, смотрел на огромный камень, возвышавшийся посреди равнины. Чимни-Рок, так, кажется, называют эту скалу. Знак, отмеченный на карте, был высотой тридцать футов, и название у скалы подходящее, поскольку она напоминает гигантскую каминную трубу. Дафф следовал тем же ориентирам, когда проезжал здесь двадцать два года назад. Испанскую Библию с картой ему подарили индейцы-вичита.
По словам Даффа, индейцы напали на повозки мексиканских рудокопов, которые перевозили золотые слитки в Санта-Фе. Мексиканцы поспешно попрятали золото, когда их разведчик доложил о появлении индейских воинов. Карта была нарисована единственным выжившим в кровавой схватке мексиканцем. Он отправился за подкреплением, но стоило ему повернуть на юго-запад, как его обнаружили вичита и привели в свой поселок. Мексиканец решил выкупить свою жизнь в обмен на золото, но индейцы не пожелали взять золото белых, и несчастный разделил участь своих товарищей.
По словам Даффа, индейцы напали на повозки мексиканских рудокопов, которые перевозили золотые слитки в Санта-Фе. Мексиканцы поспешно попрятали золото, когда их разведчик доложил о появлении индейских воинов. Карта была нарисована единственным выжившим в кровавой схватке мексиканцем. Он отправился за подкреплением, но стоило ему повернуть на юго-запад, как его обнаружили вичита и привели в свой поселок. Мексиканец решил выкупить свою жизнь в обмен на золото, но индейцы не пожелали взять золото белых, и несчастный разделил участь своих товарищей.