Финч Кэрол. Сокровище любви

   Удача улыбнулась Родерику – его конь как раз остановился неподалеку. Используя коня как прикрытие, он положил мушкет на седло и прицелился, поджидая, когда всадник приблизится.
   Пока Родерик целился в Нолана, готовясь отправить его на тот свет, Шандра ухватилась руками за стенки колодца и, стиснув зубы, подтянулась. Глаза ее остановились сначала на Родерике и его ружье, потом на Нолане, который несся прямо на него, совершенно не заботясь о своей безопасности.
   Шандра похолодела, заметив грозный блеск в глазах Нолана. Она, конечно же, восхищалась его бесстрашием, но и проклинала его за безрассудство, которое может стоить ему жизни!
   Сердце ее бешено колотилось. Родерик вскинул мушкет и спустил курок. Великан Нолан, сидевший в седле, – отличная мишень. Даже самый никудышный стрелок ни за что не промахнется. Черт бы его подрал! Она никогда не простит ему, если он попадет под пулю.
   – Нет! – завопила Шандра и, как кошка по стволу, выбралась из колодца.
   Как только Родерик спустил курок, Нолан, который ждал до последней секунды, высвободил правую ногу из стремени и съехал на левую сторону, прижавшись к боку лошади. Пуля просвистела мимо и задела Нолану плечо, и Родерик выругался. Надо было лучше целиться. Выстрел в руку для такого, как Нолан, – все равно что слону дробина. Тот только еще больше разозлится.
   Родерик нервно сглотнул. Разъяренный кентавр стремительно приближался к нему. Родерик развернулся как во сне и ринулся прочь.
   Нолан даже глазом не моргнул, когда его ранило в плечо. Он сейчас чувствовал лишь всепоглощающую ярость. В мгновение ока Нолан подлетел к Родерику и стащил его с коня.
   Пискнув, как испуганный цыпленок, Родерик повалился в грязь. Но тут же вскочил на ноги и понесся так, что пятки засверкали. Родерик оглянулся назад, но лучше бы он этого не делал. Такое выражение лица, как у Нолана, могло привидеться разве что в кошмарном сне. Родерику показалось, что из ушей его преследователя валит дым, а из зеленых глаз сыплются искры.
   Нолан был беспощаден. Он провел ужасную ночь и теперь жаждал отмщения. Родерик захватил самое дорогое, что у него было, и чуть не лишил его этого сокровища. Рот Нолана искривился, из груди вырвалось рычание, и он погнался вслед за удирающим врагом. Конь Нолана на бегу толкнул Родерика в спину. Взвыв от боли, Родерик упал ничком и пополз на животе по траве, как змея. Нолан прыгнул на него сверху.
   – Пусти меня к нему, – прошипела Шандра. Глаза ее полыхали голубым пламенем. – Ты уже потешился. Теперь моя очередь.
   И Нолан пустил ее к Родерику. Он даже улыбнулся, глядя, как Шандра занесла кулачок и бросилась на Родерика, словно гремучая змея. От ее меткого удара голова его откинулась назад, и Нолан в то же мгновение встряхнул его. Нолан решил, что Шандра удовлетворится одним заключительным ударом, но он ошибся. Она кипела, как огнедышащий вулкан. И на этот раз она накинулась на него, Нолана!
   Кулачок, сразивший Родерика, теперь ударил Нолана ниже пояса. Он охнул и изумленно вытаращил на нее глаза, согнувшись пополам, чтобы предотвратить очередной удар.
   – Черт возьми, за что? – прохрипел он. Нолан спас ей жизнь, а она осыпает его тумаками, как будто он совершил страшный грех. Очевидно, пребывание в колодце пагубно отразилось на ее рассудке. Она забыла, что Нолан на ее стороне!
   – Это за то, что ты чуть не дал себя пристрелить! – выпалила Шандра, уставившись на его окровавленное плечо. – Ты был для Родерика удобной мишенью, и он едва не прикончил тебя одним выстрелом.
   – Я всего лишь хотел, чтобы он потратил заряд, – оправдывался Нолан. – Меня не раз ранили, и, как видишь, я до сих пор жив и здоров.
   – Жив и весь в крови, – недовольно поправила его Шандра. – Я восхищаюсь твоей храбростью, но не твоим безрассудством!
   – А почему бы и нет? – хмыкнул Нолан, уставившись на свою рассерженную супругу. – Ты сама воплощенное безрассудство. Сначала направилась к Томасу Морли и затеяла там ссору, не подумав о своей безопасности. Ты первая полезла на рожон! – Его голос перешел в разъяренный рев. Нолан дал выход своей ярости и обрушил ее на голову виновницы происшествия. – Я уже расстался с мыслью увидеть тебя! Что моя жизнь была бы без тебя, ты об этом подумала? – Нолан не ждал от Шандры ответа и прорычал в ее хмурое лицо: – Это был бы сущий ад. Если бы Томас и Родерик убили тебя, я бы ни за что не простил тебе, что ты оставила меня одного на земле!
   Теперь Шандра знала, что зубы у Нолана целы все до одного – он приблизил к ней свое лицо, злобно оскалясь.
   – Итак, ты решил дать себя застрелить, чтобы отправиться к праотцам раньше меня? – выпалила она. – Ты знал, что я могу о себе позаботиться, и все равно…
   – Позаботиться о себе? – негодующе ахнул Нолан. Его раздражение окончательно прорвало плотину сдержанности. Избив Родерика, он удовлетворил свою жажду физической мести. Но ему нестерпимо хотелось завопить во все горло от гнева. Похоже, Шандра чувствует то же самое, поскольку и она выпускает пар. – Так ты залезла в колодец, чтобы обеспечить свою безопасность? – Он пренебрежительно фыркнул. – Да через минуту ты была бы мертва! Уж у Родерика бы рука не дрогнула, будь спокойна! И что ты вообще делала в этом проклятом колодце? Я думал, Родерик потащит тебя отыскивать сокровища.
   – Все так и было, – парировала Шандра, пожалев, что у нее нет под рукой лестницы, чтобы подняться на уровень его лица. Она терпеть не могла, когда он грозно возвышался над ней, словно гранитная скала. – Я призналась Родерику, что золото в павильоне, но он мне не поверил, сказав, что только глупцы спрятали бы золото у всех на виду в собственном саду. Тогда я подыскала место, которое пришлось бы ему больше по вкусу. И убедила его, что мы побросали золото на дно колодца. И Родерик поверил моей лжи.
   Пока Шандра и Нолан наскакивали друг на друга, как бойцовые петухи, Дафф и Эйвери расположились неподалеку и наблюдали за ними с облегчением и удивлением.
   – Ты думаешь, этот брак будет счастливым? – усмехнулся Эйвери. – Они же грызутся как кошка с собакой с самого первого дня.
   Дафф смотрел на свою всклокоченную дочь, которая стояла, расставив ноги и подбоченившись, и что-то выкрикивала в искаженное яростью лицо Нолана. Кривая ухмылка промелькнула на его лице.
   – Непременно, – предсказал он. – Одни супружеские пары наслаждаются покоем, а другие, как Шан и Нолан, полны жизни и огня и просто не могут обойтись без перепалок. – Он негромко рассмеялся. – Но в то же время они влюблены без памяти. Просто они по-своему выражают свою любовь. Если бы они не боялись потерять друг друга, то не стали бы теперь обмениваться тумаками, когда опасность миновала.
   Дафф не торопясь слез с лошади и привязал ее к экипажу Эйвери. Плюхнувшись на сиденье рядом со своим закадычным другом, он махнул рукой в сторону особняка, стоявшего на холме.
   – Поедем-ка домой и поднимем повара с постели – пора завтракать, а заодно сообщим Джонике, что все в порядке. – Он оглянулся на ссорившихся супругов и снова ухмыльнулся. – Когда Нолан и Шан вопят друг на друга, им не требуются слушатели. В конце концов за ссорой следует примирение, и я не хотел бы им мешать в этот момент.
   Эйвери скрыл смешок, притворно закашлявшись, натянул поводья, и экипаж покатил в гору.
   – Да, не стоит никого смущать, – заявил он, с улыбкой покосившись на Даффа.
   Бросив последний взгляд на неистовую парочку, Дафф поудобнее уселся на сиденье. Вряд ли надо будет готовить завтрак для Нолана и Шандры. Прекрасно зная обоих, он понимал, что они теперь вернутся не раньше ленча. Ах, молодость, молодость! – подумал он со вздохом. Вот если бы ему сейчас снова было двадцать лет…

Глава 30

   Экипаж укатил незамеченным, а Нолан уставился в перепачканное грязью лицо Шандры, на котором сверкали голубые глаза. Она все еще бранила его на чем свет стоит, но весь гнев его куда-то улетучился, как только он осознал, почему так разозлился на нее. Она ведь его сокровище. Эта дерзкая взбалмошная плутовка превратила его жизнь в путешествие по собственной душе, которого ему так не хватало. Она – редкостный дар, научивший его сердце любить, а душу – страдать. Он чуть не потерял свое сокровище любви и поэтому был вне себя от ярости. Справиться с неукротимой духом, любознательной Шандрой можно только одним способом – любить ее, принимать ее такой, какая она есть, и радоваться тому, что судьба так щедро тебя вознаградила.
   С Шандрой он не узнает скуки – ему не нужно будет гнаться за приключениями и новыми ощущениями, чтобы проверить свои силы. Шандра и так довольно часто подвергает его всевозможным испытаниям. Оба они независимы, упрямы и, вероятно, будут время от времени ссориться. Но Шандра того стоит. Нолан ни за что не был бы счастлив с другой. Он это твердо знает. Теперь у него не будет других женщин. Шандры ему хватит на целую вечность.
   – И если ты снова выкинешь что-нибудь подобное, Нолан, я застрелюсь! – услышал Нолан конец гневной тирады Шандры. – Родерик мог разнести твою голову на куски, если бы ТЫ замешкался хоть на секунду. – Она перевела дух, грудь ее бурно вздымалась. – Святители Господни, я не хочу стать вдовой в двадцать один год. Ты единственный и неповторимый. Да я бы и не хотела никого другого, – добавила она со страстью. – Мог бы и обо мне подумать, Нолан!
   Изумрудные глаза взглянули на нее из-под длинных черных ресниц. Знаменитая улыбка, от которой Шандра мгновенно забыла свой гнев, скользнула по его чувственным губам.
   Шандра таяла, как снег под солнцем, – так было всегда, когда он одаривал ее своим обаянием. Все позади – и ужас от сознания того, что она больше не увидит Нолана, и Родерик, целившийся в него из мушкета.
   – Если у тебя все, я хочу тебе кое-что сказать. – Он снова окинул ее жарким взглядом.
   – Да, на сегодня у меня все, – промолвила она с хитрой ухмылкой. Их взгляды встретились, и между ними словно проскочила искра, не имеющая никакого отношения к вспышкам гнева и злости. Дрожащей рукой она коснулась раны на его плече, потом провела кончиками пальцев по его губам, всем сердцем желая оказаться в его объятиях и забыть тот кошмар, через который она прошла. – Ты же знаешь, я люблю тебя, хотя ты и напугал меня до полусмерти, когда понесся прямо на Родерика, подставив грудь под его пулю.
   Он негромко рассмеялся и привлек Шандру к себе. Если рана и причиняла ему боль, он не показывал виду. И уж конечно, никакие раны не могли помешать ему обнять ее и никуда от себя не отпускать.
   – Ты не можешь любить меня сильнее, чем я тебя, дикий цветочек, – заявил он, прижавшись лбом к ее лбу. – Тридцать один год во мне копилась любовь. Я сберег ее для тебя. Она твоя… пока ты позволяешь мне ею воспользоваться…
   Его голос, внезапно ставший хриплым, и нежные объятия растрогали Шандру, и на глаза у нее навернулись слезы. Боже, она становится такой же сентиментальной, как ее мать! Было время, когда ее ничто не могло смутить. Но Нолан разбудил дремавшую в ней чувствительность.
   Нолан продолжал нашептывать ей сладостные признания, и Шандра обвила руками его шею и прижалась щекой к его могучей груди.
   – За тебя я испугалась больше, чем за себя, – промолвила она, целуя его. – Если я потеряю тебя, то не смогу жить. Без тебя…
   Он прижал палец к ее дрожащим губам, убрал непокорные огненно-рыжие пряди с ее прелестного лица и нежно улыбнулся, глядя в ее влажные голубые глаза.
   – Без тебя, моя неистовая возлюбленная, не было бы ни солнца, ни луны, ни звезд. Без тебя я был бы вынужден вести жизнь скитальца, не надеясь найти то, что однажды потерял.
   Лаская Шандру глазами, он крепко прижал ее к своему сердцу.
   – Я хочу любить тебя всегда. Я хочу, чтобы у нас были дети, которые унаследуют наше умение любить. Мы с тобой покажем им, что такое настоящая любовь, поскольку перед глазами у них будут любящие друг друга мать и отец. Когда наши дети покинут родное гнездо и отправятся в мир, они возьмут с собой главное сокровище – любовь, которую я дарю тебе и буду дарить до конца моих дней. – Его теплые губы коснулись ее губ, и Шандра затрепетала всем телом. Страсть расцвела в них обоих, как дивный цветок. – Ты моя любовь, моя жизнь, Шан. Я хочу быть с тобой сейчас и всегда…
   Она чуть его не потеряла и поэтому теперь ценила каждый миг, проведенный вместе с ним. Раньше ее переполняло желание, заставляя торопиться. Но сейчас все было по-другому. Каждый поцелуй был священнодействием. Каждое прикосновение – нежной лаской, которой она выражала свою любовь. Она готова была целый день убеждать Нолана, что он владеет ключами от ее сердца и души. Она никогда больше не станет сомневаться в его преданности. И если Нолан скажет, что небо зеленое, она с этим согласится. А если он назовет день ночью, она и тут не будет спорить.
   Шандра подняла голову и заглянула ему в лицо – такое суровое и красивое. Она знала, что в его изумрудных глазах она видит свое завтра. Шандра недовольно запротестовала, когда Нолан высвободился из ее объятий, чтобы связать Родерика, все еще валявшегося на траве. Нолан посадил ее на своего серого в яблоках жеребца и сам вскочил в седло. Шандра не спрашивала, куда они направляются, – просто прильнула к его груди. Они рядом, и это самое главное. Они столько раз за эти месяцы были в аду и в раю, но даже ад не так ужасен, если она в объятиях Нолана.
   Четверть часа они проехали в молчании. Наконец Нолан остановил коня у журчащего потока, который окружали густые деревья. Он подхватил Шандру на руки и понес ее на середину реки. Шандра вывернулась из его рук и сдернула рубашку с его плеча, чтобы осмотреть рану. К счастью, это была всего лишь неглубокая царапина. Оторвав полоску от своей нижней юбки, Шандра перевязала его плечо – потом она сделает все более тщательно.
   Пока Шандра занималась перевязкой, Нолан снимал с нее грязное платье, восхищаясь ее прелестным телом. Шандра – редкостная красавица, настоящая мечта.
   Он улыбнулся и подхватил ее здоровой рукой.
   – Примем ванну, миледи, – хрипло пробормотал он. – В стиле Эллиотов.
   Нолан опустил ее в чистые прозрачные воды, и Шандре показалось, что она в раю. Его руки дарили ей наслаждение и спокойствие, словно стирая своими прикосновениями последние следы ужасной ночи. Ее тело принимало его без смущения, моля о большем. Она вынырнула на поверхность, и губы Нолана накрыли ее губы. От его поцелуя у нее зашлось сердце. Но Шандре было все равно – пусть даже она утонет в его поцелуе. Нолан – смысл ее жизни.
   Каждая ласка сулила еще большее наслаждение. Каждое слово, которое он шептал ей, только усиливало ее ощущения. Он гладил ее бедра, талию, спину; кончиками пальцев слегка провел по ее вздымавшейся груди.
   Шандра застонала от неизъяснимого удовольствия. Снова и снова его ласки дразнили и возбуждали ее, утоляли и будили еще более неистовые желания. Его руки путешествовали по ее телу, зажигая в ней волшебные ощущения, пронизывающие ее до кончиков пальцев на ногах, Шандра понимала, что завоевать любовь такого мужчины – настоящее счастье.
   Нолан был поражен своей внезапной сдержанностью. За все эти месяцы он наконец-то научился управлять своими неистовыми страстями, которые переполняли его, стоило ему прикоснуться к дерзкой нимфе. Теперь он понял, почему был так ненасытен, почему набрасывался на нее с такой жадностью. Его не оставляло ощущение, что их отношения временны и ненадежны. Эти мысли будили в нем примитивные нетерпеливые инстинкты. Но сейчас он знал наверняка, что завоевал восхищение, любовь и уважение Шандры. Их совместная жизнь только началась, и он будет с ней каждую ночь. У них впереди целая вечность… так он надеялся по крайней мере.
   Шандра неистово отвечала на его поцелуи. Она положила руки ему на грудь, и все рассуждения Нолана улетучились как дым. Она касалась его мускулистого тела, отыскивая самые чувствительные точки и приводя его в возбуждение. С его губ сорвался стон, когда она прижалась к нему всем телом.
   «И это еще не все», – пронеслось в голове Нолана, едва ее губы заскользили по его здоровому плечу к груди. Когда мужчина в объятиях этой изобретательной тигрицы, его терпение того и гляди натянется и лопнет как струна. У них с Шандрой, возможно, впереди целая жизнь, но ничто, похоже, не удовлетворит его страсть. Шандра каждый раз находит новые способы возбудить его. Даже если им суждено прожить вместе сто лет, их так же будет тянуть друг к другу – дико и неистово.
   Нолан понял, что вся жизненная философия Шандры заключена в романтической прелюдии, и так было всегда. Физическая близость с Шандрой – все или ничего. Середины здесь не бывает. Страсть обострила все его чувства. Это редкое сочетание неистового желания и беспредельной любви настолько переполняет его, что его невозможно сдержать. Чувства бурлят в нем, как гейзер. Его желание обладать Шандрой поистине нестерпимо. Когда роскошная нимфа ласкает его тело, Нолан снова желает ее так, как в их первую ночь в Натчидочесе.
   Ничто не изменилось – и не изменится, понял Нолан. Шандра увлекла его за собой на берег. Если мужчина влюбляется в жизнерадостную фею, он не может любить ее чуть-чуть, не может быть нежным и терпеливым, когда страсть переполняет его. Нежность должна отступить на время, чтобы он вновь подчинился инстинкту – любить, обладать, утонуть в водовороте ощущений.
   Нолан пожирал Шандру глазами – она лежала перед ним, освещенная солнцем. Густые локоны рассыпались по плечам и груди, капельки воды засверкали на ее шелковистой коже, словно алмазы. Шандра – само совершенство. Нолан задрожал в предвкушении наслаждения.
   Он осторожно возлег на нее, упиваясь знакомым ощущением ее податливого тела. И вошел в нее, отдавая всего себя единственной женщине, которая была столь сильной, чтобы принять его сердце и душу, и столь страстной, чтобы исполнить его самые смелые мечты.
   Нолан закрыл глаза, помня лишь о том, что он любит и любим. Шандра выгнулась ему навстречу, и наслаждение омыло его горячими волнами. Они оба испытывают сейчас одно и то же – Шандра вошла в его плоть и кровь. Она живое воплощение любви – бесконечной и бескрайней.
   Мир застыл вокруг них. Вселенная излучала свет и тепло. Нолан упивался неистовой страстью и любовью, такой глубокой, что ее ничто не могло бы разрушить. Шандра – его судьба. Она его половина. Она – биение его сердца, пища для его желания.
   Только подумать, как много она значит для него, а он чуть не потерял ее! Эта мысль заставила его еще крепче обнять ее. И тотчас вторая волна страсти накатила на него. Он снова падал в ее омут, забыв обо всем, кроме необходимости утолить чувственную жажду.
   Едва волна отхлынула, унося с собой остатки его сил, Нолан задрожал, склонившись над Шандрой. Вот чего ему не хватало в его бесконечных связях – этого чувства полного удовлетворения. Шандра – та искра, которая каждый раз пробуждает в нем огонь. Она – колдунья, превращающая спокойное море в бурный океан. По мановению ее руки в голубом небе появляются сияющие облака, стихают бури. Но что самое чудесное – дерзкая плутовка принадлежит ему одному.
   – Я не могу, – выдохнул Нолан, встряхнув иссиня-черными волосами.
   Шандра слегка нахмурилась, потом улыбнулась.
   – По-моему, ты делаешь это прекрасно, – пробормотала она. – Я не представляю, как можно любить лучше.
   Он рассмеялся и взглянул в ее прелестное лицо.
   – Я вовсе не это имел в виду, плутовка. Я хотел сказать, что, наверное, никогда не смогу быть с тобой нежным и терпеливым. – Нолан перевернулся на бок и обнял Шандру, прижав ее к своему мускулистому телу. – Мне каждый раз хочется проглотить тебя, словно я кровожадный дракон.
   Сверкающие голубые глаза взглянули на него.
   – По правде сказать, я не думаю, что меня смог бы удовлетворить нежный терпеливый любовник. Должно быть, дело в моем буйном темпераменте, который я унаследовала от отца. – Она провела указательным пальцем по его щеке и губам. – Я предпочитаю необузданную страсть – она ясно показывает, что мы занимаемся этим не от скуки.
   Нолан негромко рассмеялся, вскинув брови.
   – А откуда ты знаешь, что наша близость выходит за рамки обыкновенного, профессор Шандра Эллиот?
   Шандра бросила на него долгий взгляд.
   – Видишь ли, купание в реке тоже до сих пор казалось мне, занятием обыденным, пока я не познала знаменитый стиль Эллиотов, – парировала она. – Любовь в твоем стиле – тоже нечто особенное. Ты и есть главное отличие, мой обожаемый муж.
   – Нет, все дело в тебе, – возразил Нолан, поймав ее руку и прижавшись губами к ее ладони. – И если ты позволишь своим кавалерам узнать, какая ты любовница, я тебя задушу!
   Нолан не мог сказать, что именно заставило его произнести эту угрозу. Ревность возникла буквально ниоткуда. Возможно, он вспомнил, как она танцевала с кавалером на балу у дона Эстебана. А может, вспомнил Шандру в объятиях кавалера в открытом экипаже.
   Шандра удивленно наморщила лоб.
   – О чем ты? – спросила она.
   – Я имею в виду твою прогулку в открытом экипаже, к примеру, – проворчал Нолан.
   – Ах это! – беспечно промолвила Шандра, пожав плечами.
   – «Ах это!», – передразнил ее Нолан, обиженно фыркнув. – Я почувствовал тогда, что ты предала меня. Не думаешь ли ты, что мне понравилось наблюдать свою жену с другим мужчиной?
   – А мне, думаешь, приятно было узнать, что одна из жен Большого Медведя призвана была ублажать тебя, пока мы жили в поселке вичита? – отрезала Шандра.
   – Я и пальцем не тронул ту скво, а вот тот ловелас в экипаже просто повис на тебе! – язвительно парировал Нолан.
   Шандра с радостью увидела, как Нолан взбесился от ревности, хотя причин для этого у него не было. И она была довольна, что Нолан сохранял ей верность даже в присутствии хорошенькой индианки.
   – Тот молодой человек в экипаже – мой кузен Джеффри с маминой стороны, он сын тети Дженнифер, – пояснила она. – Я взяла его с собой, чтобы разыграть перед тобой представление, а сама пыталась разузнать, не собираешься ли ты продать нас комитету.
   – Больше не зови к себе этого Джеффри, – проворчал Нолан. – Я был вне себя от ревности и, наверное, разорвал бы его на кусочки, если бы поймал.
   Лукавая улыбка Шандры исчезла. Она обхватила ладонями его лицо и посмотрела ему в глаза.
   – Никто, кроме тебя, мне не нужен, любовь моя. Неужели ты до сих пор этого не понял? Зачем мне другой мужчина, когда у меня уже есть самый лучший на свете? Нет того, чего бы ты не умел, и ты все делаешь в совершенстве. Я знаю, Нолан, что в тебе нашла свое сокровище.
   Он встрепенулся от ее признания. Комплимент Шандры дорогого стоит. С самого начала ему хотелось завоевать ее восхищение и уважение, но его сложное положение чинило непреодолимые преграды. Однако он добился ее любви и будет беречь этот божественный дар как зеницу ока.
   – Я люблю тебя, Шан, – выдохнул он. – И буду любить до последнего вздоха. Ты научила меня любить, наполнила мою жизнь смыслом. Я нашел в тебе то, что не мог найти ни в ком другом. Без твоей любви я буду скитаться по свету неприкаянным странником.
   Она придвинулась к нему, подчиняясь его силе. Этот человек научил ее страсти и любви.
   – Я люблю тебя, Нолан, – прошептала она. – И всю жизнь буду доказывать тебе свою любовь. Вот увидишь.
   И она сразу же сдержала свое обещание. Если у Нолана и оставались какие-то сомнения, то они исчезли, как только Шандра принялась колдовать над ним, окутывая его своими ласками. Сокровище, которое они нашли в диких землях у Ред-Ривер, было вовсе не золотыми слитками. Это была любовь. Каждый из этих слитков отныне должен был напоминать им о бесценных мгновениях, проведенных вместе. Серебряные монеты – это всего лишь камешки, которыми вымощена дорога к самому большому сокровищу на свете – любви. Нолан верил, что любовь в их роду является традицией, которую нельзя нарушать, и лучшее доказательство тому – его страсть к рыжеволосой фее с лукавыми голубыми глазами.
   «Конечно, Нолан все делает в совершенстве. Но как же он умеет любить!» – думала Шандра, плывя в радужном небе, переполненная счастьем. Он – сокровище любви, и Шандра поклялась, что будет хранить этот редкий дар в своем сердце…