Страница:
Нолан ухмыльнулся, затем натянул поводья, останавливая серого в яблоках жеребца. Как только Шандра догнала его, он промолвил с вызывающей улыбкой, от которой ей стало не по себе:
– Возможно, то же, что сделало тебя такой дерзкой, моя дорогая Шан.
– Святители Господни! – фыркнула она. – Страшно подумать, что у нас может быть что-то общее.
Нолан добродушно усмехнулся:
– Да, признаюсь, это немного неприятно. Что до меня, я сумел применить все свои способности на практике и сейчас, когда мне уже тридцать один год, могу сказать, что перепробовал в жизни почти все. А вот причина твоей самоуверенности – в буйном воображении: тебе кажется, что ты всемогуща. Держу пари, ты веришь, что для тебя нет ничего невозможного, хотя и не пробовала себя в деле. Твое решение отправиться на Дикий Запад ставит под сомнение твой хваленый ум. Будь у тебя хоть капля мозгов, ты осталась бы дома.
Еще ни один мужчина не называл ее дурой. Слова Нолана больно ее задели. Шандра решила в отместку не говорить Нолану, что умеет обращаться и с мушкетом, и с ножом – скоро он сам в этом убедится. Она ничуть не хуже его справится с трудностями, которые выпадут на их долю в этих диких местах. Как только ей представится такая возможность, она заберет золото да и скроется, а там ищи-свищи! Вот тогда она посмеется над этим самовлюбленным фанфароном!
– И если уж мы заговорили о… По-моему, настал самый подходящий момент проверить, на что ты способна, – заявил Нолан. Он быстро нагнулся и вытащил ее кремневое ружье из чехла, притороченного к седлу. – Посмотрим, умеешь ли ты стрелять… хоть немного.
С трудом спрятав улыбку, Шандра принялась неловко возиться с ружьем – так, словно никогда не держала его в руках. Она кое-как зарядила ружье и наставила его прямехонько на Нолана, и тот резко поворотил коня.
– Да ты что, рехнулась? Хочешь мне голову снести? – рявкнул он. – Никогда не направляй ружье на человека, если только не хочешь его убить. И не тереби курок – это тебе не игрушка!
Шандра поднесла ружье к плечу и выстрелила, нарочно промахнувшись. Ее чистокровная гнедая кобылка нервно затанцевала под ней. Шандра ловила руками воздух, притворяясь, что никак не может обрести равновесие. Пуля просвистела мимо дерева, которое Нолан выбрал Шандре в качестве мишени.
– Так я и думал, – пренебрежительно фыркнул он. Вернув ружье на место, Нолан вытащил ее кинжал из ножен, прицепленных к поясу, и помахал им у нее перед носом. – Стреляешь ты потрясающе. Как насчет ножа, позволь спросить?
Шандра взялась за лезвие и метнула его не целясь. Кинжал стукнулся о ствол дерева и упал в траву. Нолан что-то буркнул себе под нос и, потянув поводья, потрусил к дереву, чтобы подобрать кинжал.
– Ты совершенно не умеешь обращаться с оружием. В диких лесах не всегда можно полагаться на свои кулаки. Тебе необходима практика, – заявил Нолан, смерив ее надменным взглядом, который взбесил бы Шандру, если бы она сама не инсценировала свою полную беспомощность.
– И где ты собираешься найти мне учителя? – сладким голоском осведомилась Шандра. – Уж не думаешь ли ты сам меня обучать?
Нолану почему-то ужасно захотелось поставить на место эту дерзкую девчонку. Но он твердо решил произвести на нее впечатление своим искусством. Прижав мушкет к плечу небрежным движением, он прицелился и спустил курок. Не успела сбитая ветка упасть на землю, как Нолан выхватил нож и швырнул его, целясь в ту же ветку. Лезвие вонзилось в кору как раз в тот миг, когда ветка коснулась земли.
Да, Шандра была поражена, но она знала, что скорее умрет, чем похвалит надменного Нолана Эллиота. Он вращался в высших кругах Востока и американского Запада и все же каким-то образом научился всему, что требуется для выживания в диких условиях. Святители и ангелы! Шандра никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь так обращался с оружием… и вдобавок в темноте, когда луна еле-еле освещала ему цель! Даже ее отец уступал Нолану в быстроте и меткости, а Меррил был самым ловким из всех, кого знала Шандра.
Шандра мысленно пообещала себе никогда больше не ставить под сомнение способности этого повесы. Похоже, он вполне отвечает требованиям, которые она предъявляет к мужчинам, хоть это и не очень приятно сознавать. Он ей нисколько не нравится, но его многочисленные таланты нельзя сбрасывать со счетов. Она не уважает его, но он хитрый, ловкий и вдобавок искусный стрелок. Такого человека нельзя недооценивать, сказала себе Шандра. Возможно, она нисколько не преувеличила его достоинства, когда описывала его Джонике. Сегодня Шандра убедилась в этом сама!
– Ну и как? – спросил Нолан после непродолжительного молчания. Шандра не оборачивалась – она и так знает, что на лице у него застыла самодовольная улыбочка. Нет, она не даст ему повода торжествовать победу.
– Что – как? – переспросила она.
– Что ты скажешь насчет только что увиденного? – осведомился он.
Шандра пожала плечами.
– Ты сбил с дерева ветку, а потом вонзил в нее кинжал, – спокойно заметила она. – Если на меня в темноте свалится ветка, я непременно позову тебя на помощь.
Стиснув зубы, Нолан соскочил с коня, чтобы поднять с земли кинжал. Он сжал рукоять с такой силой, будто это была шея дерзкой девчонки. Черт ее подери, могла бы найти для него хвалебное словечко. Что же надо сделать, чтобы поразить ее воображение?
Нолан мысленно выругался, сунул ногу в стремя и вложил кинжал в ножны.
– Вряд ли ты сможешь оценить мои способности, – заметил он оскорбленным тоном.
Шандра повернулась в седле и наградила его лукавой улыбкой.
– Вряд ли ты сможешь понять, что мне на это наплевать, – парировала она.
– Это я понять в состоянии, – съязвил Нолан, стараясь скрыть раздражение. – Тебе наплевать на меня так же, как мне на тебя. Не тревожься – я не собираюсь больше пялиться на твой соблазнительный зад. Твоя потрясающая внешность не способна загладить несносный характер. В вас, мадемуазель д'Эвре, столько же обаяния, сколько в разъяренном медведе. – Говоря так, он продолжал улыбаться, что не могло смягчить оскорбления.
– А вы, месье Эллиот, так же привлекательны, как гремучая змея, – в свою очередь заметила она елейным тоном. – Единственное, что удерживает меня здесь, – половинка карты, которую вы у меня похитили. Если бы не это, я бы предпочла, чтобы мы с вами очутились на разных концах континента. Как-никак, он достаточно обширен.
– А я до сих пор не отобрал у тебя свою половинку карты только потому, что обещ… – Нолан оборвал себя на полуслове и прикусил язык. Черт, он никогда не выбалтывает тайны. Но наглая девица довела его до белого каления!
Ее голубые глаза подозрительно сощурились.
– Что и кому ты обещал? – спросила Шандра.
– Я обещал самому себе, что буду обращаться с тобой лучше, чем ты того заслуживаешь, – огрызнулся Нолан.
Шандра не стала продолжать расспросы. У нее не было времени. Нолан пришпорил коня и понесся вперед, а нагруженные мулы торопливо затрусили вслед за ним. То, что он чуть не проговорился, еще больше насторожило Шандру. Он слишком ловок и умен, чтобы быть заурядным золотоискателем или охотником за приданым. Вероятно, кто-то заплатил ему немалую сумму, чтобы он отыскал сокровища, решила Шандра. Интересно кто? Нолан очень много знает и про карту, и про их семью. Его неизвестный сообщник – либо один из комитетчиков, либо еще кто-то. Выяснить это не представляется возможным, поскольку Нолан весьма осторожен, когда речь идет о его истинных целях. Он старается внушить ей, что отправился за сокровищами по собственной воле. Но Шандру не так легко одурачить. Нолан наверняка связан с бунтовщиками.
Что ей делать, если она узнает, что Нолан – сообщник Аарона Берра? Что, если он сам жаждет власти? И вдруг он, как и другие поселенцы и искатели приключений, положил глаз на испанский Техас? Может, комитет и нанял Нолана, чтобы отыскать испанский клад? На кого он работает – на американцев, испанцев, англичан или французов? Если кто-то из них завладеет золотом, то непременно выдвинет своего лидера. Деньги могут все, это ясно. Но если деньги попадут к Нолану, еще не известно, как он ими распорядится. Шандра могла только гадать, ведь он молчит как рыба!
Проведя добрых полчаса в подобных размышлениях, Шандра наконец сосредоточила свое внимание на дороге, ведущей к городку Натчидочес. Не важно, кто нанял Нолана и для каких целей. Ему не удастся использовать золото себе на пользу. После того как он поможет ей погрузить золото в мешки, она потихоньку улизнет от него. Нолан прекрасно ориентируется на местности, поэтому ее не будет мучить совесть. Он не пропадет. А Шандра тем временем подготовит ловушку для убийцы ее отца.
И да не оставит Нолана Бог, если он на короткой ноге с тем, кто убил отца! Несмотря на все влечение, что она чувствует к нему, он заплатит жизнью за убийство. Ее отец не обретет покой на небесах, пока тайна его гибели не будет раскрыта. Если понадобится, она посвятит этому всю свою жизнь и обязательно найдет убийцу. Справедливость должна восторжествовать, пусть даже ради этого ей придется истратить все золото!
ЧАСТЬ 3
Глава 8
– Возможно, то же, что сделало тебя такой дерзкой, моя дорогая Шан.
– Святители Господни! – фыркнула она. – Страшно подумать, что у нас может быть что-то общее.
Нолан добродушно усмехнулся:
– Да, признаюсь, это немного неприятно. Что до меня, я сумел применить все свои способности на практике и сейчас, когда мне уже тридцать один год, могу сказать, что перепробовал в жизни почти все. А вот причина твоей самоуверенности – в буйном воображении: тебе кажется, что ты всемогуща. Держу пари, ты веришь, что для тебя нет ничего невозможного, хотя и не пробовала себя в деле. Твое решение отправиться на Дикий Запад ставит под сомнение твой хваленый ум. Будь у тебя хоть капля мозгов, ты осталась бы дома.
Еще ни один мужчина не называл ее дурой. Слова Нолана больно ее задели. Шандра решила в отместку не говорить Нолану, что умеет обращаться и с мушкетом, и с ножом – скоро он сам в этом убедится. Она ничуть не хуже его справится с трудностями, которые выпадут на их долю в этих диких местах. Как только ей представится такая возможность, она заберет золото да и скроется, а там ищи-свищи! Вот тогда она посмеется над этим самовлюбленным фанфароном!
– И если уж мы заговорили о… По-моему, настал самый подходящий момент проверить, на что ты способна, – заявил Нолан. Он быстро нагнулся и вытащил ее кремневое ружье из чехла, притороченного к седлу. – Посмотрим, умеешь ли ты стрелять… хоть немного.
С трудом спрятав улыбку, Шандра принялась неловко возиться с ружьем – так, словно никогда не держала его в руках. Она кое-как зарядила ружье и наставила его прямехонько на Нолана, и тот резко поворотил коня.
– Да ты что, рехнулась? Хочешь мне голову снести? – рявкнул он. – Никогда не направляй ружье на человека, если только не хочешь его убить. И не тереби курок – это тебе не игрушка!
Шандра поднесла ружье к плечу и выстрелила, нарочно промахнувшись. Ее чистокровная гнедая кобылка нервно затанцевала под ней. Шандра ловила руками воздух, притворяясь, что никак не может обрести равновесие. Пуля просвистела мимо дерева, которое Нолан выбрал Шандре в качестве мишени.
– Так я и думал, – пренебрежительно фыркнул он. Вернув ружье на место, Нолан вытащил ее кинжал из ножен, прицепленных к поясу, и помахал им у нее перед носом. – Стреляешь ты потрясающе. Как насчет ножа, позволь спросить?
Шандра взялась за лезвие и метнула его не целясь. Кинжал стукнулся о ствол дерева и упал в траву. Нолан что-то буркнул себе под нос и, потянув поводья, потрусил к дереву, чтобы подобрать кинжал.
– Ты совершенно не умеешь обращаться с оружием. В диких лесах не всегда можно полагаться на свои кулаки. Тебе необходима практика, – заявил Нолан, смерив ее надменным взглядом, который взбесил бы Шандру, если бы она сама не инсценировала свою полную беспомощность.
– И где ты собираешься найти мне учителя? – сладким голоском осведомилась Шандра. – Уж не думаешь ли ты сам меня обучать?
Нолану почему-то ужасно захотелось поставить на место эту дерзкую девчонку. Но он твердо решил произвести на нее впечатление своим искусством. Прижав мушкет к плечу небрежным движением, он прицелился и спустил курок. Не успела сбитая ветка упасть на землю, как Нолан выхватил нож и швырнул его, целясь в ту же ветку. Лезвие вонзилось в кору как раз в тот миг, когда ветка коснулась земли.
Да, Шандра была поражена, но она знала, что скорее умрет, чем похвалит надменного Нолана Эллиота. Он вращался в высших кругах Востока и американского Запада и все же каким-то образом научился всему, что требуется для выживания в диких условиях. Святители и ангелы! Шандра никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь так обращался с оружием… и вдобавок в темноте, когда луна еле-еле освещала ему цель! Даже ее отец уступал Нолану в быстроте и меткости, а Меррил был самым ловким из всех, кого знала Шандра.
Шандра мысленно пообещала себе никогда больше не ставить под сомнение способности этого повесы. Похоже, он вполне отвечает требованиям, которые она предъявляет к мужчинам, хоть это и не очень приятно сознавать. Он ей нисколько не нравится, но его многочисленные таланты нельзя сбрасывать со счетов. Она не уважает его, но он хитрый, ловкий и вдобавок искусный стрелок. Такого человека нельзя недооценивать, сказала себе Шандра. Возможно, она нисколько не преувеличила его достоинства, когда описывала его Джонике. Сегодня Шандра убедилась в этом сама!
– Ну и как? – спросил Нолан после непродолжительного молчания. Шандра не оборачивалась – она и так знает, что на лице у него застыла самодовольная улыбочка. Нет, она не даст ему повода торжествовать победу.
– Что – как? – переспросила она.
– Что ты скажешь насчет только что увиденного? – осведомился он.
Шандра пожала плечами.
– Ты сбил с дерева ветку, а потом вонзил в нее кинжал, – спокойно заметила она. – Если на меня в темноте свалится ветка, я непременно позову тебя на помощь.
Стиснув зубы, Нолан соскочил с коня, чтобы поднять с земли кинжал. Он сжал рукоять с такой силой, будто это была шея дерзкой девчонки. Черт ее подери, могла бы найти для него хвалебное словечко. Что же надо сделать, чтобы поразить ее воображение?
Нолан мысленно выругался, сунул ногу в стремя и вложил кинжал в ножны.
– Вряд ли ты сможешь оценить мои способности, – заметил он оскорбленным тоном.
Шандра повернулась в седле и наградила его лукавой улыбкой.
– Вряд ли ты сможешь понять, что мне на это наплевать, – парировала она.
– Это я понять в состоянии, – съязвил Нолан, стараясь скрыть раздражение. – Тебе наплевать на меня так же, как мне на тебя. Не тревожься – я не собираюсь больше пялиться на твой соблазнительный зад. Твоя потрясающая внешность не способна загладить несносный характер. В вас, мадемуазель д'Эвре, столько же обаяния, сколько в разъяренном медведе. – Говоря так, он продолжал улыбаться, что не могло смягчить оскорбления.
– А вы, месье Эллиот, так же привлекательны, как гремучая змея, – в свою очередь заметила она елейным тоном. – Единственное, что удерживает меня здесь, – половинка карты, которую вы у меня похитили. Если бы не это, я бы предпочла, чтобы мы с вами очутились на разных концах континента. Как-никак, он достаточно обширен.
– А я до сих пор не отобрал у тебя свою половинку карты только потому, что обещ… – Нолан оборвал себя на полуслове и прикусил язык. Черт, он никогда не выбалтывает тайны. Но наглая девица довела его до белого каления!
Ее голубые глаза подозрительно сощурились.
– Что и кому ты обещал? – спросила Шандра.
– Я обещал самому себе, что буду обращаться с тобой лучше, чем ты того заслуживаешь, – огрызнулся Нолан.
Шандра не стала продолжать расспросы. У нее не было времени. Нолан пришпорил коня и понесся вперед, а нагруженные мулы торопливо затрусили вслед за ним. То, что он чуть не проговорился, еще больше насторожило Шандру. Он слишком ловок и умен, чтобы быть заурядным золотоискателем или охотником за приданым. Вероятно, кто-то заплатил ему немалую сумму, чтобы он отыскал сокровища, решила Шандра. Интересно кто? Нолан очень много знает и про карту, и про их семью. Его неизвестный сообщник – либо один из комитетчиков, либо еще кто-то. Выяснить это не представляется возможным, поскольку Нолан весьма осторожен, когда речь идет о его истинных целях. Он старается внушить ей, что отправился за сокровищами по собственной воле. Но Шандру не так легко одурачить. Нолан наверняка связан с бунтовщиками.
Что ей делать, если она узнает, что Нолан – сообщник Аарона Берра? Что, если он сам жаждет власти? И вдруг он, как и другие поселенцы и искатели приключений, положил глаз на испанский Техас? Может, комитет и нанял Нолана, чтобы отыскать испанский клад? На кого он работает – на американцев, испанцев, англичан или французов? Если кто-то из них завладеет золотом, то непременно выдвинет своего лидера. Деньги могут все, это ясно. Но если деньги попадут к Нолану, еще не известно, как он ими распорядится. Шандра могла только гадать, ведь он молчит как рыба!
Проведя добрых полчаса в подобных размышлениях, Шандра наконец сосредоточила свое внимание на дороге, ведущей к городку Натчидочес. Не важно, кто нанял Нолана и для каких целей. Ему не удастся использовать золото себе на пользу. После того как он поможет ей погрузить золото в мешки, она потихоньку улизнет от него. Нолан прекрасно ориентируется на местности, поэтому ее не будет мучить совесть. Он не пропадет. А Шандра тем временем подготовит ловушку для убийцы ее отца.
И да не оставит Нолана Бог, если он на короткой ноге с тем, кто убил отца! Несмотря на все влечение, что она чувствует к нему, он заплатит жизнью за убийство. Ее отец не обретет покой на небесах, пока тайна его гибели не будет раскрыта. Если понадобится, она посвятит этому всю свою жизнь и обязательно найдет убийцу. Справедливость должна восторжествовать, пусть даже ради этого ей придется истратить все золото!
ЧАСТЬ 3
Глава 8
К тому времени, когда двое путешественников с караваном нагруженных мулов прибыли в Натчидочес, Шандра окончательно выбилась из сил и грезила о мягкой постели в придорожном трактире. Она подозревала, что Нолан нарочно изводит ее бесконечными переходами, покрывая по тридцать миль в день без остановок и привалов. Правда, она не знала, что Нолан пытался оторваться от четырех всадников, следовавших за ними по пятам.
Если бы не необходимость получить разрешение на проезд по территории Ред-Ривер, дабы избежать столкновений с пограничными постами американцев, Нолан не стал бы заходить в город и выбрал бы окольный труднопроходимый путь. Но путешествовать без разрешения нельзя – любой армейский патруль может обыскать тюки, и если обнаружит там сокровища, беды не миновать. Нолан всегда считал: береженого Бог бережет. Что же до их преследователей, то им тоже понадобится специальное разрешение на проезд. Так что остановка в Натчидочесе для всех них явилась осознанной необходимостью.
Заказав две комнаты в гостинице, Нолан переоделся и, оставив Шандру в ее номере, отправился по делам. В первую очередь ему надо было навестить Джона Сибли, который выдавал документы путешественникам, отправлявшимся на Запад.
Два часа спустя в дверь Шандры тихонько постучали. Она очнулась от легкой дремы и, нахмурившись, села в постели. Перед ней стоял Нолан, одетый как джентльмен. Как ему удается выглядеть таким свежим и отдохнувшим? – удивлялась про себя Шандра. Сама она совершенно разбитая, а Нолан красуется, точно наследный принц, направляющийся на бал.
– Служанки нагрели воду. Ты сейчас примешь ванну, – объявил он, прохаживаясь по комнате.
Окинув взглядом ее потрепанный вид, Нолан ухмыльнулся. Шандра выглядит просто ужасно. Последние несколько дней она провела в седле, как заядлый кавалерист, и он ни разу не слышал от нее стонов и жалоб. Но долгие часы верхом не могли не сказаться на ее самочувствии. Шандра валилась с ног от усталости. Но даже в таком состоянии рыжеволосая фея была все так же привлекательна.
Немногие женщины обладают такой природной красотой, которой нипочем усталость и дорожная пыль, и Шандра относится к их числу. Нолан вынужден был это признать. Ничто не могло нанести урон ее красоте – ни потрепанная одежда, ни спутанные волосы – ничто! Если уж быть совсем честным, Нолан никогда не видел столь прелестной женщины.
– Мы приглашены на обед к доктору Джону Сибли. Он военный врач и официальный представитель индейцев на Западе, – сообщил он ей. – Я сказал ему, что вместе с женой путешествую по Западу, занимаясь отловом и укрощением диких лошадей, чтобы впоследствии продать их американским военным. Он согласился дать нам разрешение на въезд…
– Ты с женой? – изумленно переспросила Шандра.
Нолан наклонился, чтобы зажечь сигару от лампы.
– То же самое спросил и добрейший доктор, – ответил он, попыхивая сигарой. – Не мог же я сказать ему, что отправился за сокровищем с женщиной, которая меня ненавидит? Это было единственное подходящее объяснение, которое пришло мне в голову.
– От такого изощренного лжеца, как ты, я ожидала чего-нибудь поинтереснее, – ядовито заметила Шандра.
Нолан пропустил едкий намек мимо ушей. Слегка пожав плечами, он затянулся сигарой.
– Как бы то ни было, Сибли, кажется, поверил в эту сказку и выразил желание познакомиться с женщиной, которой удалось пленить мое сердце.
Шандра метнула на него испепеляющий взгляд.
– Полагаю, ты описал ему меня как покорную любящую супругу. – Она поморщилась. – Меня тошнит от одной мысли об этом.
– Ты же великолепно изобразила заботливую дочь, ограбив собственную матушку, – напомнил он ей, презрительно усмехнувшись. – Ничего страшного, если пару часов ты побудешь моей обожаемой женушкой.
– Да я скорее дам себя высечь, – яростно выпалила она.
Прежде чем Нолан успел подыскать подходящую колкость, в комнату вошли служанки с кувшинами горячей воды и принялись наполнять ванну. Когда за ними захлопнулась дверь, Шандра уставилась на Нолана, ожидая, что он покинет комнату. Но он и не собирался уходить.
– Уж не думаешь ли ты, что я стану перед тобой раздеваться? – осведомилась она оскорбленным тоном.
Нолан ухмыльнулся:
– Ты уже проделала это один раз. И я видел все, что мог видеть.
Шандра почувствовала, что краска стыда заливает ее щеки. И как только Нолан может так спокойно говорить об этом? Стоит ей вспомнить тот вечер, и ее начинает колотить от злости.
– Если бы я тогда знала, что ты прячешься под кроватью, я бы ни за что не разделась! – воскликнула она.
– Мы попусту теряем время, – решительно заявил Нолан и, шагнув к ней, принялся расстегивать верхние пуговицы ее рубашки. Шандра с силой оттолкнула его от себя, и Нолан повернулся к ней спиной. – Я хочу наставить тебя, как себя вести и что говорить за обедом у Сибли, но я не могу говорить с тобой через дверь. Так что тебе придется смириться с моим присутствием.
Шандра подошла к ванне и отгородилась от Нолана ширмой. Услышав плеск воды, Нолан опустился в кресло, представляя себе Шандру такой, какой увидел ее две недели назад в ее спальне в Натчезе – обнаженной. О боги, она обворожительна, каждый дюйм ее плоти восхитителен. Он никак не мог забыть ее обольстительный образ.
Усилием воли Нолан сосредоточился на главном.
– Отношения между испанцами и американцами довольно натянутые, – начал он, дергая за шейный платок, который внезапно стал ему тесен. При мысли о Шандре в неглиже он чувствовал себя, словно на горящих угольях. Проклятие, что она с ним делает! – Доктор Сибли сообщил мне, что испанское командование и войска на прошлой неделе задержали американскую экспедицию на Ред-Ривер. Те пытались переправиться через реку в ста двадцати милях к северу отсюда. Хотя у меня самого имеется испанский паспорт, власти стали чересчур подозрительны к американцам. В результате столкновения на границе может вспыхнуть война между испанским Техасом и Америкой.
– Уверена, Аарон Берр и генерал Уилкинсон будут от этого в восторге, – проворчала Шандра, торопливо намыливаясь. – Берр только и ждет удобного случая, чтобы вторгнуться в Техас и занять трон Монтесумы. А ты сам не присоединишься к нашему прославленному бывшему вице-президенту и его изменнику-генералу? – Как бы Шандре хотелось сейчас видеть выражение его лица, но ширма исключала такую возможность.
Нолан беспечно рассмеялся.
– А что, если я и есть доверенное лицо Берра, Шан? Это бы тебя удивило? – спросил он.
Она была бы разочарована и разгневана, но вряд ли удивлена. Последнее время ее уже ничто не удивляет – что бы этот негодяй ни сказал и ни сделал. Правда, ее злило, что Нолан взял себе за правило называть ее уменьшительным именем, как будто они с ним закадычные друзья детства. И ее ужасно бесило, что он постоянно увиливает от ответа на любой вопрос.
– Ты хоть раз в своей жизни ответил прямо на поставленный вопрос? – спросила она.
Нолан тут же переменил тему беседы. Он не собирался выдавать ей свою тайну. Если Шандра узнает о его истинных целях, для нее это будет потрясением, так что пусть пребывает в блаженном неведении. Нолану нравилось злить вспыльчивую нимфу. Знай она, чем он занимается на самом деле, ему бы не поздоровилось.
– Я убедил доктора Сибли, что мы торгуем с индейскими племенами всякими безделушками, кухонной утварью и меховыми одеялами. Я набрал полные тюки этих товаров. Чтобы беспрепятственно пересечь земли, принадлежащие племенам, и заняться отловом мустангов, мы должны прикинуться торговцами и посланцами доброй воли. И ты, так же как и я, заинтересована в установлении мирных отношений с индейцами. Я заверил доктора Сибли, что мы никому не причиним вреда и сразу же вернемся, как только соберем достаточно диких лошадей на продажу.
Шандра сникла. Она совсем забыла, как важно установить дружбу с племенами: ведь им придется останавливаться в индейских поселках, прежде чем отправиться в неизведанные земли охотников. Отец как-то рассказывал о своих встречах с индейцами. Но все эти ритуалы мира и дружбы займут много времени, и все это время она будет вынуждена притворяться, что безумно любит Нолана. Шандра уже начинала сомневаться, стоят ли сокровища такой жертвы с ее стороны. Пошла вторая неделя, как она путешествует, ест и спит рядом с Ноланом, невольно восхищаясь его ловкостью и грациозными, как у пантеры, движениями.
Бывали минуты, когда Шандре почти нравился этот сорвиголова. Правда, она тут же напоминала себе, что у Нолана нет ни чести, ни совести, что он предаст ее в любую минуту. Нельзя полагаться на человека, который не заслуживает доверия.
Мысли об отце или усталость порой делали ее настолько слабой, что ей хотелось почувствовать себя в крепких мужских объятиях. Она готова была отдать все на свете, только чтобы прислониться к сильному плечу и поплакать. Но Шандра поклялась себе, что ни за что не будет плакать на плече у Нолана и никогда не поставит себя в зависимость от него. Он никогда не станет для нее больше чем проводником и авантюристом, который завладел ее половинкой карты.
Однако предательская память постоянно возвращала ее к их поцелуям и ласкам. И ей становилось все сложнее ненавидеть этого человека. Нолан не предпринял ни одной попытки соблазнить ее, с тех пор как они переправились через Миссисипи. Он вел себя с ней несколько отстраненно, но подчеркнуто вежливо. Иногда он подтрунивал над ее неопытностью в общении с мужчинами, но ни разу не нарушил их соглашения.
С ним Шандра чувствовала себя в безопасности, но ее гордость была уязвлена. Нолан держался от нее на почтительном расстоянии, и почему-то ее больно задевало его безразличие. Ну что это, как не безумие? Во всем виновато ее женское тщеславие, решила она. Ей не нужно его внимание, ей нравится отказывать ему, когда он посягает на ее неприкосновенность.
– Теперь что касается нас с тобой, – продолжал Нолан. – Мы познакомились в Натчезе во время моего последнего приезда туда и влюбились друг в друга без памяти. Ты заявила, что не вынесешь разлуки, и вызвалась поехать со мной на запад. Несмотря на все свои тревоги по поводу твоей безопасности, я согласился взять тебя с собой…
Голос его замер, потому что в это мгновение мокрая голова Шандры высунулась из-за ширмы. При виде ее мраморной кожи в капельках воды мысли Нолана резко поменяли направление. Он старался вести себя как образцовый джентльмен всю прошедшую неделю, но его самообладание тоже имеет границы. Бывали ночи, когда ему нестерпимо хотелось быть с женщиной, однако он и пальцем не тронул обворожительную плутовку. Одному Богу известно, как ему хотелось заключить ее в свои объятия, но он скорее отрубит себе руку, чем признается в этом голубоглазой фее.
– Надеюсь, я достойна той немеркнущей любви, о которой ты поведал доктору Сибли, – хмыкнула Шандра, вытираясь полотенцем. – Не уверена, что мне удастся изобразить влюбленную супругу, поскольку я никогда раньше не была влюблена. Как ведут себя влюбленные?
Нолан стремительно шагнул к ней, и Шандра торопливо завернулась в полотенце. Ширма не внушала ей чувства защищенности. Сверкающие зеленые глаза обжигали ее обнаженные плечи. Нолан и не старался скрыть свое восхищение.
– Иди ко мне, Шан, и я покажу тебе, как ведут себя влюбленные. – Его голос напомнил ей мурлыканье пантеры. Это было так не похоже на его командный тон, которым он обычно с ней разговаривал. – Возможно, мы с тобой оба ни разу не были по-настоящему влюблены, но сумеем притвориться влюбленными.
Словно под гипнозом, Шандра вышла из-за ширмы. Пальцы ее вцепились в край полотенца, закрывавшего ее грудь. Нолан никогда прежде не использовал все свое обаяние… до сегодняшнего дня. Внезапно она поняла, что у него в запасе полно соблазнительных приемов. Теперь ясно, почему Нолан слывет сердцеедом. Когда он в соответствующем настроении, сопротивляться ему бесполезно. Она вскинула на него глаза, завороженная его теплой нежной улыбкой, от которой на щеках у него заиграли ямочки, а в зеленых озерах, окаймленных черными густыми ресницами, засверкали искорки.
– Если бы ты была в меня влюблена, то я постоянно ловил бы на себе твой обожающий взгляд, – пробормотал он, запуская пальцы в ее огненно-рыжие волосы. – И когда я целовал бы тебя, ты бы таяла в моих объятиях, даря мне свою любовь. – Его губы почти касались ее губ, и Шандре снова захотелось ощутить запретный вкус его поцелуев. Нолан обнял ее, и она, трепеща, прижалась к знакомым изгибам его мускулистого тела. – Мы жили бы душа в душу, разделяя мысли и чувства. Мы были бы счастливы просто оттого, что мы вместе, и никакие беды были бы нам не страшны…
– А я бы обнимала тебя… вот так? – Она провела рукой по его иссиня-черным волосам и впилась взглядом в его губы, находившиеся так близко. – Я бы смотрела тебе в глаза и видела бы там свой завтрашний день?
– Свое будущее, – хрипло прошептал он. – Я стал бы твоим будущим, а ты – моей судьбой. Мы бы купались в любви и нежности друг друга…
Шандра так и не поняла, кто первый начал целовать. Ей хотелось думать, что это был Нолан. Гораздо спокойнее считать, что она против воли подчинилась его объятиям. Забыв обо всем, Шандра закрыла глаза, стараясь представить себе, как бы она могла любить этого мужчину. Нет, их связывала бы исключительно страсть, не больше. Она никогда не влюбится в такого, как Нолан. Она испытывает по отношению к нему всего лишь любопытство, которое так свойственно женщине. Ей остается только гадать, был бы он нежным любовником или похотливым животным.
Шандра изо всех сил старалась сохранить трезвость мысли и объяснить свое увлечение Ноланом. Но любопытство – один из ее самых худших пороков. Ей ужасно интересно, как ведут себя влюбленные и куда приведет ее желание, если она закусит удила.
Шандра невольно выгнулась навстречу его ласкающим рукам, трепеща от волнения. Вкус его губ напоминал вино. У нее даже закружилась голова от запаха его терпкого одеколона.
Руки Нолана уверенно путешествовали по ее телу, обследуя каждый изгиб. Полотенце давно упало на пол, и ее податливая плоть отвечала на его ласки, приближающие к темному коридору, ведущему в загадочный мир чувственных удовольствий.
Шандра уподобляла людей пловцам: одни стараются держаться ближе к берегу, пробуя воду, прежде чем войти в реку. А другие – ныряльщики – с разбегу бросаются в волны. Шандра относила себя к ныряльщикам. Она всегда кидалась очертя голову в неизвестное. Ее знакомство с Ноланом – типичное тому подтверждение. Такой она была во всем, исключая взаимоотношения с мужчинами. Она избегала более близкого общения, будучи по природе насмешницей. Но Нолану удалось пробудить в ней безрассудство. Позже она наверняка удивится, как могла она сунуться в воду, не зная броду, но сейчас об этом не хотелось думать. Ее уносило быстрым течением и затягивало в омут страсти.
Шандра вложила в поцелуй всю себя – просто она ничего не умела делать наполовину. Она или ненавидела Нолана за его высокомерие, или таяла в его объятиях. Это было ее жизненным девизом – все или ничего.
Ее поцелуй мог бы напоить пустыню. Нолан боялся вспыхнуть и сгореть, обратившись в пепел, когда Шандра начинала его целовать. Она оказалась способной ученицей, и теперь ему становилось все труднее противостоять магической силе, влекущей его в ее объятия. Прошло почти две недели, прежде чем он наконец осмелился прикоснуться к рыжеволосой прелестнице. Удивительно, что его ладони помнят каждый дюйм ее тела, каждую чувствительную точку на шелковистой коже. Как трепещет она, когда он ласкает то, что ни один мужчина до него не ласкал! Ему неудержимо хотелось насытить кипевшую в нем страсть, рвущуюся на поверхность, забыться в водовороте наслаждения.
Его массивное тело вздрогнуло, отвечая на ее поцелуй. Если бы он мог хотя бы раз удовлетворить свое желание, сжигавшее его заживо, он бы успокоился. Целомудрие не для мужчин. А Нолан в последнее время стал просто образцом сдержанности, старательно выполняя условия их соглашения. Но Шандру так приятно обнимать. Кажется, ее тело жаждет его ласк и неистовых поцелуев. Она так умело разыгрывала роль любящей жены, что Нолан почти позабыл, что это всего лишь притворство.
Если бы не необходимость получить разрешение на проезд по территории Ред-Ривер, дабы избежать столкновений с пограничными постами американцев, Нолан не стал бы заходить в город и выбрал бы окольный труднопроходимый путь. Но путешествовать без разрешения нельзя – любой армейский патруль может обыскать тюки, и если обнаружит там сокровища, беды не миновать. Нолан всегда считал: береженого Бог бережет. Что же до их преследователей, то им тоже понадобится специальное разрешение на проезд. Так что остановка в Натчидочесе для всех них явилась осознанной необходимостью.
Заказав две комнаты в гостинице, Нолан переоделся и, оставив Шандру в ее номере, отправился по делам. В первую очередь ему надо было навестить Джона Сибли, который выдавал документы путешественникам, отправлявшимся на Запад.
Два часа спустя в дверь Шандры тихонько постучали. Она очнулась от легкой дремы и, нахмурившись, села в постели. Перед ней стоял Нолан, одетый как джентльмен. Как ему удается выглядеть таким свежим и отдохнувшим? – удивлялась про себя Шандра. Сама она совершенно разбитая, а Нолан красуется, точно наследный принц, направляющийся на бал.
– Служанки нагрели воду. Ты сейчас примешь ванну, – объявил он, прохаживаясь по комнате.
Окинув взглядом ее потрепанный вид, Нолан ухмыльнулся. Шандра выглядит просто ужасно. Последние несколько дней она провела в седле, как заядлый кавалерист, и он ни разу не слышал от нее стонов и жалоб. Но долгие часы верхом не могли не сказаться на ее самочувствии. Шандра валилась с ног от усталости. Но даже в таком состоянии рыжеволосая фея была все так же привлекательна.
Немногие женщины обладают такой природной красотой, которой нипочем усталость и дорожная пыль, и Шандра относится к их числу. Нолан вынужден был это признать. Ничто не могло нанести урон ее красоте – ни потрепанная одежда, ни спутанные волосы – ничто! Если уж быть совсем честным, Нолан никогда не видел столь прелестной женщины.
– Мы приглашены на обед к доктору Джону Сибли. Он военный врач и официальный представитель индейцев на Западе, – сообщил он ей. – Я сказал ему, что вместе с женой путешествую по Западу, занимаясь отловом и укрощением диких лошадей, чтобы впоследствии продать их американским военным. Он согласился дать нам разрешение на въезд…
– Ты с женой? – изумленно переспросила Шандра.
Нолан наклонился, чтобы зажечь сигару от лампы.
– То же самое спросил и добрейший доктор, – ответил он, попыхивая сигарой. – Не мог же я сказать ему, что отправился за сокровищем с женщиной, которая меня ненавидит? Это было единственное подходящее объяснение, которое пришло мне в голову.
– От такого изощренного лжеца, как ты, я ожидала чего-нибудь поинтереснее, – ядовито заметила Шандра.
Нолан пропустил едкий намек мимо ушей. Слегка пожав плечами, он затянулся сигарой.
– Как бы то ни было, Сибли, кажется, поверил в эту сказку и выразил желание познакомиться с женщиной, которой удалось пленить мое сердце.
Шандра метнула на него испепеляющий взгляд.
– Полагаю, ты описал ему меня как покорную любящую супругу. – Она поморщилась. – Меня тошнит от одной мысли об этом.
– Ты же великолепно изобразила заботливую дочь, ограбив собственную матушку, – напомнил он ей, презрительно усмехнувшись. – Ничего страшного, если пару часов ты побудешь моей обожаемой женушкой.
– Да я скорее дам себя высечь, – яростно выпалила она.
Прежде чем Нолан успел подыскать подходящую колкость, в комнату вошли служанки с кувшинами горячей воды и принялись наполнять ванну. Когда за ними захлопнулась дверь, Шандра уставилась на Нолана, ожидая, что он покинет комнату. Но он и не собирался уходить.
– Уж не думаешь ли ты, что я стану перед тобой раздеваться? – осведомилась она оскорбленным тоном.
Нолан ухмыльнулся:
– Ты уже проделала это один раз. И я видел все, что мог видеть.
Шандра почувствовала, что краска стыда заливает ее щеки. И как только Нолан может так спокойно говорить об этом? Стоит ей вспомнить тот вечер, и ее начинает колотить от злости.
– Если бы я тогда знала, что ты прячешься под кроватью, я бы ни за что не разделась! – воскликнула она.
– Мы попусту теряем время, – решительно заявил Нолан и, шагнув к ней, принялся расстегивать верхние пуговицы ее рубашки. Шандра с силой оттолкнула его от себя, и Нолан повернулся к ней спиной. – Я хочу наставить тебя, как себя вести и что говорить за обедом у Сибли, но я не могу говорить с тобой через дверь. Так что тебе придется смириться с моим присутствием.
Шандра подошла к ванне и отгородилась от Нолана ширмой. Услышав плеск воды, Нолан опустился в кресло, представляя себе Шандру такой, какой увидел ее две недели назад в ее спальне в Натчезе – обнаженной. О боги, она обворожительна, каждый дюйм ее плоти восхитителен. Он никак не мог забыть ее обольстительный образ.
Усилием воли Нолан сосредоточился на главном.
– Отношения между испанцами и американцами довольно натянутые, – начал он, дергая за шейный платок, который внезапно стал ему тесен. При мысли о Шандре в неглиже он чувствовал себя, словно на горящих угольях. Проклятие, что она с ним делает! – Доктор Сибли сообщил мне, что испанское командование и войска на прошлой неделе задержали американскую экспедицию на Ред-Ривер. Те пытались переправиться через реку в ста двадцати милях к северу отсюда. Хотя у меня самого имеется испанский паспорт, власти стали чересчур подозрительны к американцам. В результате столкновения на границе может вспыхнуть война между испанским Техасом и Америкой.
– Уверена, Аарон Берр и генерал Уилкинсон будут от этого в восторге, – проворчала Шандра, торопливо намыливаясь. – Берр только и ждет удобного случая, чтобы вторгнуться в Техас и занять трон Монтесумы. А ты сам не присоединишься к нашему прославленному бывшему вице-президенту и его изменнику-генералу? – Как бы Шандре хотелось сейчас видеть выражение его лица, но ширма исключала такую возможность.
Нолан беспечно рассмеялся.
– А что, если я и есть доверенное лицо Берра, Шан? Это бы тебя удивило? – спросил он.
Она была бы разочарована и разгневана, но вряд ли удивлена. Последнее время ее уже ничто не удивляет – что бы этот негодяй ни сказал и ни сделал. Правда, ее злило, что Нолан взял себе за правило называть ее уменьшительным именем, как будто они с ним закадычные друзья детства. И ее ужасно бесило, что он постоянно увиливает от ответа на любой вопрос.
– Ты хоть раз в своей жизни ответил прямо на поставленный вопрос? – спросила она.
Нолан тут же переменил тему беседы. Он не собирался выдавать ей свою тайну. Если Шандра узнает о его истинных целях, для нее это будет потрясением, так что пусть пребывает в блаженном неведении. Нолану нравилось злить вспыльчивую нимфу. Знай она, чем он занимается на самом деле, ему бы не поздоровилось.
– Я убедил доктора Сибли, что мы торгуем с индейскими племенами всякими безделушками, кухонной утварью и меховыми одеялами. Я набрал полные тюки этих товаров. Чтобы беспрепятственно пересечь земли, принадлежащие племенам, и заняться отловом мустангов, мы должны прикинуться торговцами и посланцами доброй воли. И ты, так же как и я, заинтересована в установлении мирных отношений с индейцами. Я заверил доктора Сибли, что мы никому не причиним вреда и сразу же вернемся, как только соберем достаточно диких лошадей на продажу.
Шандра сникла. Она совсем забыла, как важно установить дружбу с племенами: ведь им придется останавливаться в индейских поселках, прежде чем отправиться в неизведанные земли охотников. Отец как-то рассказывал о своих встречах с индейцами. Но все эти ритуалы мира и дружбы займут много времени, и все это время она будет вынуждена притворяться, что безумно любит Нолана. Шандра уже начинала сомневаться, стоят ли сокровища такой жертвы с ее стороны. Пошла вторая неделя, как она путешествует, ест и спит рядом с Ноланом, невольно восхищаясь его ловкостью и грациозными, как у пантеры, движениями.
Бывали минуты, когда Шандре почти нравился этот сорвиголова. Правда, она тут же напоминала себе, что у Нолана нет ни чести, ни совести, что он предаст ее в любую минуту. Нельзя полагаться на человека, который не заслуживает доверия.
Мысли об отце или усталость порой делали ее настолько слабой, что ей хотелось почувствовать себя в крепких мужских объятиях. Она готова была отдать все на свете, только чтобы прислониться к сильному плечу и поплакать. Но Шандра поклялась себе, что ни за что не будет плакать на плече у Нолана и никогда не поставит себя в зависимость от него. Он никогда не станет для нее больше чем проводником и авантюристом, который завладел ее половинкой карты.
Однако предательская память постоянно возвращала ее к их поцелуям и ласкам. И ей становилось все сложнее ненавидеть этого человека. Нолан не предпринял ни одной попытки соблазнить ее, с тех пор как они переправились через Миссисипи. Он вел себя с ней несколько отстраненно, но подчеркнуто вежливо. Иногда он подтрунивал над ее неопытностью в общении с мужчинами, но ни разу не нарушил их соглашения.
С ним Шандра чувствовала себя в безопасности, но ее гордость была уязвлена. Нолан держался от нее на почтительном расстоянии, и почему-то ее больно задевало его безразличие. Ну что это, как не безумие? Во всем виновато ее женское тщеславие, решила она. Ей не нужно его внимание, ей нравится отказывать ему, когда он посягает на ее неприкосновенность.
– Теперь что касается нас с тобой, – продолжал Нолан. – Мы познакомились в Натчезе во время моего последнего приезда туда и влюбились друг в друга без памяти. Ты заявила, что не вынесешь разлуки, и вызвалась поехать со мной на запад. Несмотря на все свои тревоги по поводу твоей безопасности, я согласился взять тебя с собой…
Голос его замер, потому что в это мгновение мокрая голова Шандры высунулась из-за ширмы. При виде ее мраморной кожи в капельках воды мысли Нолана резко поменяли направление. Он старался вести себя как образцовый джентльмен всю прошедшую неделю, но его самообладание тоже имеет границы. Бывали ночи, когда ему нестерпимо хотелось быть с женщиной, однако он и пальцем не тронул обворожительную плутовку. Одному Богу известно, как ему хотелось заключить ее в свои объятия, но он скорее отрубит себе руку, чем признается в этом голубоглазой фее.
– Надеюсь, я достойна той немеркнущей любви, о которой ты поведал доктору Сибли, – хмыкнула Шандра, вытираясь полотенцем. – Не уверена, что мне удастся изобразить влюбленную супругу, поскольку я никогда раньше не была влюблена. Как ведут себя влюбленные?
Нолан стремительно шагнул к ней, и Шандра торопливо завернулась в полотенце. Ширма не внушала ей чувства защищенности. Сверкающие зеленые глаза обжигали ее обнаженные плечи. Нолан и не старался скрыть свое восхищение.
– Иди ко мне, Шан, и я покажу тебе, как ведут себя влюбленные. – Его голос напомнил ей мурлыканье пантеры. Это было так не похоже на его командный тон, которым он обычно с ней разговаривал. – Возможно, мы с тобой оба ни разу не были по-настоящему влюблены, но сумеем притвориться влюбленными.
Словно под гипнозом, Шандра вышла из-за ширмы. Пальцы ее вцепились в край полотенца, закрывавшего ее грудь. Нолан никогда прежде не использовал все свое обаяние… до сегодняшнего дня. Внезапно она поняла, что у него в запасе полно соблазнительных приемов. Теперь ясно, почему Нолан слывет сердцеедом. Когда он в соответствующем настроении, сопротивляться ему бесполезно. Она вскинула на него глаза, завороженная его теплой нежной улыбкой, от которой на щеках у него заиграли ямочки, а в зеленых озерах, окаймленных черными густыми ресницами, засверкали искорки.
– Если бы ты была в меня влюблена, то я постоянно ловил бы на себе твой обожающий взгляд, – пробормотал он, запуская пальцы в ее огненно-рыжие волосы. – И когда я целовал бы тебя, ты бы таяла в моих объятиях, даря мне свою любовь. – Его губы почти касались ее губ, и Шандре снова захотелось ощутить запретный вкус его поцелуев. Нолан обнял ее, и она, трепеща, прижалась к знакомым изгибам его мускулистого тела. – Мы жили бы душа в душу, разделяя мысли и чувства. Мы были бы счастливы просто оттого, что мы вместе, и никакие беды были бы нам не страшны…
– А я бы обнимала тебя… вот так? – Она провела рукой по его иссиня-черным волосам и впилась взглядом в его губы, находившиеся так близко. – Я бы смотрела тебе в глаза и видела бы там свой завтрашний день?
– Свое будущее, – хрипло прошептал он. – Я стал бы твоим будущим, а ты – моей судьбой. Мы бы купались в любви и нежности друг друга…
Шандра так и не поняла, кто первый начал целовать. Ей хотелось думать, что это был Нолан. Гораздо спокойнее считать, что она против воли подчинилась его объятиям. Забыв обо всем, Шандра закрыла глаза, стараясь представить себе, как бы она могла любить этого мужчину. Нет, их связывала бы исключительно страсть, не больше. Она никогда не влюбится в такого, как Нолан. Она испытывает по отношению к нему всего лишь любопытство, которое так свойственно женщине. Ей остается только гадать, был бы он нежным любовником или похотливым животным.
Шандра изо всех сил старалась сохранить трезвость мысли и объяснить свое увлечение Ноланом. Но любопытство – один из ее самых худших пороков. Ей ужасно интересно, как ведут себя влюбленные и куда приведет ее желание, если она закусит удила.
Шандра невольно выгнулась навстречу его ласкающим рукам, трепеща от волнения. Вкус его губ напоминал вино. У нее даже закружилась голова от запаха его терпкого одеколона.
Руки Нолана уверенно путешествовали по ее телу, обследуя каждый изгиб. Полотенце давно упало на пол, и ее податливая плоть отвечала на его ласки, приближающие к темному коридору, ведущему в загадочный мир чувственных удовольствий.
Шандра уподобляла людей пловцам: одни стараются держаться ближе к берегу, пробуя воду, прежде чем войти в реку. А другие – ныряльщики – с разбегу бросаются в волны. Шандра относила себя к ныряльщикам. Она всегда кидалась очертя голову в неизвестное. Ее знакомство с Ноланом – типичное тому подтверждение. Такой она была во всем, исключая взаимоотношения с мужчинами. Она избегала более близкого общения, будучи по природе насмешницей. Но Нолану удалось пробудить в ней безрассудство. Позже она наверняка удивится, как могла она сунуться в воду, не зная броду, но сейчас об этом не хотелось думать. Ее уносило быстрым течением и затягивало в омут страсти.
Шандра вложила в поцелуй всю себя – просто она ничего не умела делать наполовину. Она или ненавидела Нолана за его высокомерие, или таяла в его объятиях. Это было ее жизненным девизом – все или ничего.
Ее поцелуй мог бы напоить пустыню. Нолан боялся вспыхнуть и сгореть, обратившись в пепел, когда Шандра начинала его целовать. Она оказалась способной ученицей, и теперь ему становилось все труднее противостоять магической силе, влекущей его в ее объятия. Прошло почти две недели, прежде чем он наконец осмелился прикоснуться к рыжеволосой прелестнице. Удивительно, что его ладони помнят каждый дюйм ее тела, каждую чувствительную точку на шелковистой коже. Как трепещет она, когда он ласкает то, что ни один мужчина до него не ласкал! Ему неудержимо хотелось насытить кипевшую в нем страсть, рвущуюся на поверхность, забыться в водовороте наслаждения.
Его массивное тело вздрогнуло, отвечая на ее поцелуй. Если бы он мог хотя бы раз удовлетворить свое желание, сжигавшее его заживо, он бы успокоился. Целомудрие не для мужчин. А Нолан в последнее время стал просто образцом сдержанности, старательно выполняя условия их соглашения. Но Шандру так приятно обнимать. Кажется, ее тело жаждет его ласк и неистовых поцелуев. Она так умело разыгрывала роль любящей жены, что Нолан почти позабыл, что это всего лишь притворство.